Ирвальд не знал, сколько времени ему удалось поспать – должно быть, целый день или больше того, потому как тело затекло от долгого лежания и занемело. Глаза по-прежнему ничего не видели. Он поднялся на колени, ощупывая пол, намереваясь продолжать путь, как вдруг ладонь его коснулась какой-то ткани. Ирвальд потянул её на себя, однако ткань выскользнула из пальцев. Послышалось неторопливое шуршание. Кто-то шагнул в сторону, чтобы Ирвальд не смог дотянуться.

– Прям не знаю, что делать с тобою, князь, – сказал незнакомец. В голосе послышалась насмешка.

– Ты кое-что обещал, – напомнил Ирвальд.

– Ах да! Конечно, я не забыл. Ты заработал подарок, Ирвальд. Могу вернуть тебе кое-что.

– Не тяни.

– Но придётся выбирать.

– Какая щедрость, – съязвил владыка.

– Могу вернуть тебе меч. Или зрение. Выбирай.

Ирвальд сжал кулаки, подавляя рвущиеся наружу отчаяние и ярость. Теперь он понимал, что оказался в руках искусного мага. И всё его колдовство оказалось бессильным перед чарами незнакомца, отнявшего у него зрение.

Что за испытания тот ему приготовил? И зачем?

Когда его глаза снова смогут видеть, Ирвальд потребует ответа.

– Ты подумал, князь? – требовательно спросил незнакомец.

– Да, – ответил он.

– Надеюсь, твой выбор окажется правильным.

Ирвальд задумался. Что-то было не так. Это была ещё одна ловушка, возможно, ещё коварнее предыдущей. Незнакомец ждал от него «правильный выбор», понимая, что он выберет зрение. Но что если следует выбрать меч?

Ирвальд уже привык двигаться наощупь. Слух обострился настолько, что он мог сосчитать, сколько шагов до незнакомца, слыша лишь его тихое дыхание. Он даже слышал, как шелестят волосы незнакомца, рассыпаясь по его плечам.

Но защищаться ему было нечем. Только кинжал и когти, бессильные против доброго меча.

Ирвальд чувствовал кожей: незнакомец ждёт, что он выберет зрение.

– Меч, – сказал владыка.

– Уверен? – переспросил незнакомец.

– Я уже сказал.

Совсем рядом раздался удивлённый смех. И тут же Ирвальд услышал, как что-то упало на пол рядом с ним, звонко ударившись о камни. Он протянул руку и поднял меч. Пальцы скользнули по уже знакомой рукояти, провели по лезвию и сжали так крепко, что выступила кровь.

– Что теперь? – спросил он незнакомца. Однако тот не ответил.

Владыка почувствовал, как по волосам пробежал лёгкий ветерок, в лицо пахнуло свежестью. Он поднялся с колен и шагнул вперед, выставив перед собой меч.

Кто-то ожидал его там, в соседней пещере – он чувствовал его дыхание, слышал биение сердца.

– Иди сюда, тварь, – грозно улыбаясь, сказал Ирвальд, глядя в пустоту.

Он опустил веки, представив себе, будто тренируется с повязкой на глазах. Мораш учил его драться вслепую, словно перед ним – невидимый враг. Отец учил его сражаться, надеясь лишь на собственные руки, крепко сжимающие меч.

В темноте, на ветру, стоя под проливным дождём, когда руки и ноги немели от холода. Ирвальд злился, не понимая, на кой ляд такая наука.

Теперь он понимал…

И был готов сражаться или умереть.

Враг пошевелился – Ирвальд услышал, как в воздухе засвистела сталь, размахиваясь для удара. Он упал на пол и откатился в сторону. Остриё меча звонко ударилось о камень. Противник был силён.

Ирвальд продолжал кататься по полу, пока враг обходил его кругом, норовя проткнуть мечом, если бы он зазевался. Но Ирвальд понимал: тот лишь играет с ним. Злобный, напыщенный, самоуверенный дьявол.

Ирвальд разозлился и рывком вскочил на ноги. По телу пробежал знакомый трепет. Он вдохнул полной грудью, ощущая, как в крови закипает уже знакомое сладостное чувство – то пробуждалась ярость. Он закричал, что есть мочи, и крик его перешёл в злобный рёв.

Противник его тоже зарычал, и Ирвальд, с удивлением, отметил знакомые нотки.

Он выбросил руку с мечом вперёд. Сталь заиграла, ударившись со скрежетом о другую сталь. Ирвальд обходил противника по кругу, не отнимая меча.

Враг был высок, даже выше, чем он. Ирвальд слышал, как шуршит плащ на его плечах, на уровне его собственных глаз. Враг поднял меч и замахнулся, но Ирвальд опять отскочил в сторону. Он взял меч в левую руку и стал поигрывать оружием, перекладывая из ладони в ладонь. Затем ринулся вперёд на врага – тот ловко отклонил его клинок, но тут же зашипел от боли: Ирвальд незаметно воткнул ему под ребро кинжал.

Враг закашлялся, сплёвывая на землю кровь. Потом затих. Ирвальд не слышал даже его дыхания. Только шелест – едва уловимый, словно что-то мягкое медленно пересыпалось при малейшем движении незнакомца.

– Владыка, – догадался Ирвальд, – ты владыка.

Незнакомец не ответил.

– Что может заставить владыку сражаться с подобным себе? – продолжал рассуждать Ирвальд вслух, – жадность? Зависть? Чего ты хочешь?

Враг выдернул кинжал, швырнул в сторону и бросился на него, воя, будто раненый зверь. Ирвальд пригнулся и выпрямился как раз в тот момент, когда враг нацелился отрубить ему голову. Меч его рассёк ладонь противника, отделяя пальцы, сжимавшие клинок. Оставшись без оружия, враг вцепился в него когтями здоровой руки и, подтянув к себе, рванул зубами шею. Ирвальд зарычал, сбрасывая с себя врага. Но тот был силён. И молод. Ирвальд чувствовал, что рука, терзавшая его, была крепкой, а кожа – гладкой. Обезумев от боли и ненависти, Ирвальд бросил меч, схватил врага за волосы, откидывая его голову назад, и вонзил когти в глазницы.

Враг заскулил и отпустил его плоть, хватаясь за запястья. Но Ирвальд крепко держал его худые скулы, вдавливая пальцы всё глубже в глазницы. Глазные яблоки лопнули и брызнули липкой слизью. Теперь они оба были слепы. Однако Ирвальд привык к темноте, и теперь у него было преимущество.

Он отпустил врага лишь на мгновение, чтобы поднять меч. Затем он швырнул поверженного владыку на землю лицом вниз, заломил руки за спину и, усевшись сверху, притянул к себе за волосы. Лезвие меча упёрлось в шею врага.

– Что мне делать? – спросил Ирвальд, – отрезать тебе голову?

Владыка хрипел, царапая когтями его пах, однако Ирвальд лишь крепче прижал его коленями к земле и намотал на локоть волосы противника, заставив выгнуться от боли.

– Достаточно, – раздался уже знакомый голос незнакомца, – ты победил.

– Нет, – на губах Ирвальда заиграла хищная улыбка, – пока его сердце бьётся, это не победа. Я вырву его сердце и выпью его кровь.

– Как высокопарно, – ехидно заметил незнакомец, – и всё ж, я бы хотел, чтобы ты его отпустил.

– Слишком большое искушение, – заявил Ирвальд, вдавливая лезвие в шею противника. Он с наслаждением слушал, как с меча капает кровь, а из прорези на горле со свистом вылетает воздух.

– Я готов выслушать, что ты хочешь взамен.

– Назови своё имя.

– Тебе ни к чему это знать.

– Он долго не протянет, – пообещал Ирвальд.

– Тебе нечего больше желать?

– Хочу знать, для чего всё это затеяно.

– Учти, Ирвальд, если он умрёт, я уйду. А ты останешься здесь навсегда.

– Думаешь, я не выберусь? – усмехнулся князь.

– Вопрос только когда. К тому времени все о тебе забудут, включая и твою жену.

– Хорошо, – подумав, согласился Ирвальд, – верни моего ядокрыла.

– Какая забота…

– Верни мне зрение и выведи нас отсюда.

– Сначала отпусти его.

– Нет.

– Я даю слово.

– Оно чего-то стоит?

– Не дерзи мне, князь, – предупредил незнакомец, – забирай то, что потребовал, и убирайся к дьяволу. Не то я срублю головы вам обоим.

Ирвальд неторопливо отвёл меч от горла противника и осторожно поднялся. Тотчас же пещера вокруг задрожала. Он почувствовал, как каменный пол уходит из-под его ног. Ирвальд замахал руками, пытаясь ухватиться за что-либо, как вдруг повалился на спину, а в глаза ударил яркий луч. Несколько мгновений он лежал, привыкая к свету, затем поднялся и осмотрелся.

Он опять был в лесу и сидел по пояс в болотной жиже. Чуть неподалёку на сухой траве развалился Юрей. Голова его была спрятана под крылом, а спина едва заметно подрагивала. Он спит, догадался Ирвальд и облегчённо откинулся назад. Тина облепила его щёки, запуталась в волосах, но он не обращал на это внимания, просто наслаждаясь тем, что находится опять на поверхности, у подножья Синих Гор. Ирвальд смотрел на их величественные вершины, пронзающие небо над головой, и никогда ещё они не казались ему такими красивыми…

– Вставай, – велел голос, – мы одни.

Владыка поднялся на колени и схватился ладонями за лицо. Было больно.

– Могучий воин повержен щенком, – с издевкой сказал голос.

– Заткнись, – глухо прошептал владыка.

– Я начинаю думать, что все затеянное становится не так интересно.

Владыка хмыкнул, не удостоив его ответом. Он тихо колдовал, восстанавливая покалеченные глаза.

– Мораш погубил медведя, – гневно продолжил голос, – ты говорил, что он слаб.

– Я не думал, что он появится. И я не говорил, что он слаб. Мораш стар и глуп.

– В молодом князе слишком много ярости.

– Я видел.

– И всё еще надеешься его победить?

– Это мне ни к чему.

– Как же!

– То, что было сегодня – баловство.

– Баловство… Знал бы ты, как я хотел, чтобы Ирвальд срубил твою голову. Это было бы пиком торжества. Я бы насадил её на шест возле камина и любовался бы, пока черви не изглодали твою плоть.

– Оказывается, в тебе столько страсти, – ехидно заметил владыка, блеснув одним исцелённым глазом, – столько же, сколько и жадности.

– Мне до тебя далеко.

– Зачем ты его отпустил? – спросил владыка.

– Мы заключили сделку. Я держу слово.

– Он всё равно проиграл, – усмехнулся владыка, отнимая ладонь от лица. Белые зрачки злобно сверкнули, прежде чем исчезнуть в бездонной синеве налитых яростью глаз.

Глава 29

Ближе к полудню Мораш улетел в свой замок. Ярушка, наконец, вздохнула свободно и вышла наружу. Во дворе замка царил хаос. Повсюду валялись ветки деревьев и вырванные с корнями кустарники, разбитые колёса телег. Она закатала рукава и стала помогать собирать мусор, однако Зельда решительно прогнала её со двора.

– Негоже, княгиня. Хозяину не понравится.

– Откуда ты знаешь?

– Тут есть, кому работать. Ступай в замок. Там будет, чем заняться.

Однако в замке заботы для неё не нашлось. Слуги чинили покорёженные ставни, посуда на кухне сверкала чистотой. Ярушка села бы за вышивание, да только в такое время это было совершенно некстати. Поэтому она бродила по замку, словно тень.

Мысли об Ирвальде не давали ей покоя. Как он мог оставить её так надолго, не потрудившись даже предупредить? Слова его отца жгли душу горькой обидой.

– Ты опять грустишь? – Миклош нарисовался, словно из ниоткуда, и протянул ей горсть лесных ягод. Ладошка его была грязной и липкой, но Ярушка с благодарностью приняла угощение.

– Себрий собирается к торговцам. Много инструмента сломано. Внешний двор конюшни полностью разрушен, а нечем чинить.

– Я хочу с ним, – обрадовалась Ярушка.

– Как так? – коротышка замер с открытым ртом, – а если хозяин вернётся, а тебя нет?

– Если вернётся!

– Знаешь, так ведь всегда и бывает. Только соберёшься сделать что-то тайком, как все тут же соберутся, чтобы поглазеть. Он вернётся, едва ты уедешь, зуб даю.

– Ну и чёрт с ним! Я еду! – твёрдо решила Ярушка и поспешила переодеваться в дорогу.

Зельда, как всегда, хмурилась, но Себрий не возражал против хорошей компании, взяв, однако слово, что Ярушка не станет вмешиваться в его покупки. Миклош увязался следом, и ей ничего не оставалось, кроме как позволить ему устроиться рядом. Седло было достаточно большое, чтобы поместились оба.

Себрий выделил хозяйке дюжего чёрного коня. Ярушка уже не боялась этих рогатых красавцев и ласково потрепала зверя по загривку. Конь приветливо заржал и тряхнул роскошной блестящей гривой. Ярушка рассмеялась и поцеловала его мокрый нос.

– Красавец!

– Прокатимся с ветерком, – пообещал Себрий.

Кони оказались резвыми. Они лихо перескакивали через кочки и мелкие речки и неслись, не зная усталости. Ярушка ликовала и смеялась, как озорное дитя, подставив лицо навстречу ветру – ей так давно этого не хватало.

Вскоре они домчались до табора торговцев. Спешившись, Ярушка взяла коня под уздцы и прошлась среди шатров, с интересом рассматривая выставленные на продажу товары. С их приездом лагерь оживился. Торговцы высыпали из шатров, однако никто не зазывал, не предлагал ей купить у него товары. Все только пялились на неё, будто на диковинного зверя. Ярушке стало немного не по себе, и она жутко обрадовлась, увидев знакомое лицо.

– Маришка! – окликнула она цыганку. Та обернулась и расплылась в улыбке, признав княгиню.

– Как же я рада тебя видеть!

Ярушка не сдержалась и обняла цыганку, целуя в щёку. Маришка оказалась более скромной и торопливо увлекла её за собой в шатёр.

– Как это владыка отпустил тебя гулять по табору? – удивилась она.

– Его здесь нет, – призналась Ярушка.

– Не боишься, что он разозлится, если узнает?

– Не боюсь.

– Что ты ищешь у торговцев? – поинтересовалась Маришка.

– Пока не знаю. Может, причешешь мне волосы? – попросила она цыганку.

– А то!

Маришка распустила её косы, тщательно расчесала гребнем густую копну и стала укладывать в затейливую причёску.

– У тебя такие добрые руки, – сказала Ярушка, – прям от души отлегло.

– Что приключилось-то? – подозрительно спросила цыганка.

– Да ничего, – соврала Ярушка, – просто устала.

– Ты как будто исхудала.

– Разве это плохо?

– Владыка не обижает тебя?

– Что ты! – воскликнула Ярушка, – он меня и пальцем не тронул.

– Это хорошо, – похвалила цыганка, – мой, бывает, поколачивает меня, если что не нравится. Но это обычное дело.

– Что в этом обычного? – не поверила Ярушка.

– Бывает, я сама виновата. Бывает, под горячую руку попаду. Но это в моей семье так, а в твоей – вы сами хозяева. Не обижает, и слава Богу.

– Маришка, – неуверенно начала Ярушка, – а бывало такое, чтобы муж оставлял тебя одну?

– Конечно, – усмехнулась цыганка, – кто ж ещё за товаром присмотрит, когда ему надо ехать.

– А если надолго?

– Смотря насколько. Если на пару дней, так это часто случается. Но дольше – никогда. Он старый и ревнивый чёрт. Боится, что я на кого глаз положу. Поэтому сторожит, как собака.

– Понятно, – улыбнулась Ярушка. Но улыбка получилась натянутой, и цыганка это заметила.

– Ты такая красавица, – сказала она девушке, – что тебе переживать? Ведьмы – то пустое. Владыка всё равно к тебе вернётся. Вот посмотришь.

– Я и не думала о ведьмах.

– Думала, – цыганка по-матерински поцеловала её в макушку, обнимая за плечи, – мужичьё, оно такое. Не устанет гулять, покуда есть бабы, я-то уж знаю. Так что забудь – незачем сердце терзать. И хорошенько поешь, а то одни глаза остались.

– Как у тебя легко всё выходит, – прошептала Ярушка, – не могу я так.

– Сможешь, – пообещала цыганка, – молода ты ещё. Вот поживёшь с моё, ещё и не то сможешь. Запомни: мужик – он как ветер в поле. Только подумаешь, что любит, оглянёшься – ан-нет его, улетел. Так что живи себе в довольстве да радуйся тому, что тебе Бог подал. Многие в нищете умирают. И корочка хлеба им милее самого жаркого поцелуя.

Ярушка ушла от цыганки с тяжёлым сердцем. Не утешила её Маришка, только ещё больше расстроила. Хотя она и понимала, что не со зла.

– Какие у тебя волосы, – восхищённо присвистнул Миклош, – ещё бы корону княжескую…

– Не надо, – грустно улыбнулась Ярушка, – и так хорошо.

– Что-то ты мне не нравишься, – пробормотал Миклош.

– А только что восхищался!

– Я о другом.

– На всех не угодишь, – пожала плечами Ярушка.

– Поменьше надо слушать глупых баб!

Ярушка не стала отвечать, взобралась верхом на коня и протянула Миклошу руку. Тот мотнул головой и лихо прыгнул в седло позади неё.

Между тем Себрий нашёл все, что ему было надо, и готовился отправиться в обратный путь. Новая причёска Ярушки ему понравилась, о чём он тотчас же сообщил, свистнув при этом достаточно громко, чтобы добрая половина табора повернула к ним любопытные носы.

Назад они ехали чуть медленнее. Ярушке не сильно хотелось возвращаться в замок. Она кивнула Себрию и направила коня через поле, любуясь цветами. Ноги она держала высоко, помня о том, как её однажды укусил пёс. Конюший, казалось, ничего не боялся. В этом мире он был своим в доску, и мог в случае чего держать ответ могучей когтистой лапой.

Достигнув леса, они повернули коней и стали ехать вдоль деревьев, прячась от палящего солнца. Миклош вдруг забурчал, требуя искать другой путь. Он суетился и чихал, жалуясь на пыльцу. Ярушка досадливо косилась на него, недоумевая: они уже давно покинули места, усеянные цветами. Понад лесом росла густая трава.

Неожиданно среди деревьев показались хижины – старые, неопрятные, поросшие мхом и паутиной, перекошенные на один бок. Под крышами сидели совы и таращили на путников огромные жёлтые глазищи.

– Ведьмы, – шепнул Миклош, – давайте-ка убираться отсюда.

Себрий виновато посмотрел на хозяйку. Ему и невдомёк было, что не следует ехать таким путём. Он настолько привык проезжать мимо, не замечая селения, что даже забыл, что оно там было. Хотя, ведьмы, конечно, их не тронут. Только вот встречаться с ними не стоило.

Себрий протянул руку и взял поводья княгини, удерживая коня совсем рядом со своим. Как вдруг Ярушка побледнела и попросила остановиться.

– Что сталось? – недовольно буркнул Миклош.

– Надобно в кусты, – сказала Ярушка.

– Может, потерпите? – предложил Себрий.

– Нет, – вскричала она, соскакивая с коня, и помчалась в лес. Живот скрутило так, будто в него вонзили сотни иголок. Она едва успела задрать юбки и присесть за раскидистым кустом. Справившись, Ярушка поднялась, отряхнула платье, и вдруг увидела, что рядом кто-то стоит.

– Простите, – прошептала она, краснея от стыда.

– Пустяки, – сказала ведьма.

Она была довольно молода, но ужасно некрасива. И глядела на Ярушку так, будто собиралась съесть. Девушке стало не по себе, и она попятилась назад, гадая, как скоро сумеет добежать до коня. Ведьма заметила страх в её глазах и усмехнулась.

– Тебе нечего бояться, дитя. Жену владыки никто не тронет.

– Вы знаете, кто я?

– Ещё бы! Вся долина знает. Тут больше нет людей.

– Понятно.

– Ты в порядке? – спросила ведьма – лицо у тебя белое, как молоко.

– Да, мне уже полегчало, – ответила Ярушка, – спасибо за заботу.

– Обращайся, если что. Может, помогу советом.

– Я вас совсем не знаю, – сказала Ярушка, – с чего вдруг вам мне помогать?

– Не знаешь, говоришь?

Ведьма прошлась перед девушкой, важно уперев ладони в пояс. С лица не сходила странная улыбка.

– А стоило бы знать. Хотя это не так уж важно.

– Если вы хотите что-то сказать, то говорите.

– Меня зовут Топчанка.

– Очень приятно, – сказала Ярушка.

– Значит, ты обо мне не слышала? – догадалась ведьма.

– А должна?

– Ну, это как сказать. Мы с твоим мужем давно друг друга знаем.

– Полагаю, Ирвальд знает в этой долине всех, – холодно сказала Ярушка.

– Не скажи, – ведьма широко улыбнулась, обнажая кривые зубы, – у князя особые вкусы, если хочешь, могу кое-что показать.

– Зачем? – спросила Ярушка, глядя на Топчанку с удивлением.

– Ближайшие лет двадцать тебе пригодится. Хотя, как знаешь. Дорога сюда открыта – и тебе, и ему.

– Чего вы от меня хотите? – Ярушка отчаянно закусила губу, пытаясь не заплакать.

– Ну что ты расстраиваешься, – Топчанка протянула руку и потрогала корявыми пальцами подбородок княгини, – такая нежная кожа. Жаль, что твоя красота скоротечна.

– Я больше не стану вас слушать, – Ярушка убрала от лица руку ведьмы, но та не спешила её отпускать.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Совсем младенец! Я всё гадаю, что Ирвальд с тобой делает? Ведь ты ещё пуста.

– Это как?

– Я не вижу ребёнка, – ведьма указала на её живот, – ты не понесла.

– Это не ваше дело! – возмутилась Ярушка, прикрывая ладонями место, на которое ведьма указала пальцем.

– Я вижу, ты не понимаешь, на что нужна князю, дитя.

– А то вы знаете!

– Конечно! – усмехнулась Топчанка, – мы с князем поладили задолго до твоего рождения. И даже до рождения твоих родителей. И будем ладить ещё очень долго, после того, как тебя не станет. Поэтому тебе лучше меня послушать. Я не желаю зла.

– Какие безумные речи, – прошептала Ярушка дрожащими губами. Почему она застыла на месте? Почему не бежит со всех ног, чтобы не слышать эту женщину. Но ноги будто приросли к земле.

– Ирвальд не хотел брать в жёны ведьму, а ты достаточно хороша, чтобы выносить его сыновей.

– Чего вы от меня хотите? – вновь спросила девушка.

– Я просто любуюсь.

– А ну пошла к дьяволу, ведьма!

Сквозь кусты пробирался взбешённый понурыш. Глаза его сверкали злобой.

– Это ты мне говоришь, хмырь? – спросила ведьма, и волосы на её голове зашевелились.

– Тебе, рыжая тварь! Отпусти княгиню, не то я всё расскажу владыке.

– Напугал, – рассмеялась Топчанка и сладко потянулась, – Ирвальд никогда меня не тронет.

– Хочешь проверить? – предложил Миклош.

– Могла бы, – Топчанка многозначительно улыбнулась, – но не стану тратить своё драгоценное время. Проваливайте.

Ведьма взмахнула рукавом и исчезла. Ярушка почувствовала, что, наконец, может сдвинуться с места, и бросилась вон из леса. Миклош едва поспевал следом.

– Что она тебе наговорила? – спросил он, когда они уже сидели верхом на коне.

– Ничего, – сквозь зубы процедила Ярушка.

– Она глупая ревнивая баба, – сказал Миклош, – не стоит обращать внимания.

– Значит, у неё есть право ревновать? Отвечай! – велела она.

– Только князь может решать, есть ли у неё это право.

– Стало быть, это она – моя соперница?

– Не чуди, посмотри на себя, и на неё. То даже не лопух. Так, молочай у дороги.

– Сколько лет хозяину? – вдруг спросила Ярушка.

– Не знаю, – солгал Миклош, пряча взгляд.

– Я могу спросить Зельду.

– Она не скажет.

– Я буду спрашивать каждого.

– Сто тридцать семь, – зажмурившись, выдохнул коротышка, – но если владыка узнает, что это я тебе сказал, считай, я до конца жизни не стану с тобой разговаривать.

Ярушка замолчала и больше не задавала вопросов. Весь остаток пути прошёл в тишине, прерываемой разве что топотом копыт. Миклош с тревогой смотрел, как по щекам девушки катятся слёзы, а губы стали белыми как полотно. Ближе к замку она успокоилась и перестала плакать. Но лицо её было отстранённым, даже немного чужим. Глаза Ярушки больше не сверкали, а походили два на едва тлеющих уголька.

В замке царила суета. Во всех окнах горел свет, слышались голоса. Во дворе они заметили Юрея, привязанного к стойлу. Ядокрыл поглощал еду, насыпанную в огромную кадку, а завидев знакомые лица, приветливо крикнул.

– Хозяин вернулся, – радостно воскликнул Себрий.

Ярушка даже не шелохнулась. Она молча выбралась из седла, отказавшись от помощи конюшего, и неторопливо вошла в замок.

Миклош понуро семенил следом, чувствуя, что вот-вот и грянет буря. Однако Ярушка сумела удержать себя в руках.

– Добрый вечер, князь! – поприветствовала она мужа, с трудом выдавив на лице холодную улыбку.

Ирвальд сидел в обеденном зале, развалившись на стуле, опираясь одной рукой о меч. Он был обнажён по пояс, а лицо казалось хмурым, осунувшимся.

– Куда подевались все тени? – спросил он, глядя на жену с насмешкой.

– Их больше нет, – спокойно ответила Ярушка, – вы в порядке?

– Как видишь.

– Мне кажется, вы устали, – заметила она, – Зельда, должно быть, вас уже накормила?

– Конечно, – Ирвальд кивнул головой, – ждала меня, как заботливая жена. Пока моя собственная болталась, неизвестно где.

– Я не думала, что вы так быстро вернётесь, – саркастически заметила Ярушка, – но коль уж вы сыты, так ступайте отдыхать.

С этими словами она поднялась со своего места и присела в почтительном поклоне. Затем повернулась и ушла в свою комнату.

Ирвальд со злобой швырнул меч через всю комнату. Оружие врезалось в стену и с грохотом упало на каменный пол.

Князь готов был рассверипеть и сокрушить всё, что попадалось на его пути, но был слишком изнемозжён, чтобы тратить силы впустую. Глаза слипались от усталости, а во рту появился привкус горечи.

Не такого приёма он ждал.

И даже то, что его двор походил на поле битвы, тревожило его куда меньше, чем холодный пустой взгляд жены. Куда подевалась его ласковая женщина, к которой он спешил, не позволив себе вдоволь передохнуть? Она ушла, глубоко оскорбив его своим равнодушием.

Стиснув зубы, Ирвальд поднялся и поплёлся в свою комнату, опираясь ладонями о стены. Он выжил и добрался до своей обители, только это имело сейчас значение.

Ирвальд проспал почти до полудня. Окна в комнате были закрыты ставнями, чего никогда ранее не было – должно быть, Зельда велела поставить их, чтобы яркие лучи солнца не тревожили его сон. Но сейчас это только его разозлило. Ирвальд вскочил и сорвал ставни, подставив лицо солнечному свету.

Затем он спустился в пещеру и долго плавал в озере, пока не почувствовал, что силы его полностью восстановились. Тогда же он ощутил, что зверски проголодался, оделся и поспешил в обеденный зал.

Все домочадцы, оказывается, только его и ждали. Миклош сидел на стуле, нетерпеливо болтая ногами, Себрио, как обычно, что-то бубнел. Зельда суетилась, расставляя снедь. Ярушка помогала ей, однако не поднимала глаз.

Было непривычно видеть пустые стены, по которым не скользили тени. Хотя одну он увидел – Хашу, любимицу Зельды. Должно быть, старая кормилица укрыла её, не в силах расстаться. Сейчас тень страдала – Ирвальд чувствовал её скорбь, и поэтому не стал её трогать.

Владыка отметил, что жена его почти не притронулась к еде, рассеянно ковыряясь ложкой в тарелке. Она вообще не подавала голоса, будто никого вокруг не было. Возможно, она испугалась? Зельда рассказала ему, как Ярушка плакала, мучаясь от вины, когда узнала, что отправила теней на верную смерть. Но это был не повод, чтобы укрыться сегодня ночью в своей комнате и не прийти в супружеское ложе.

Ирвальд гневно сжал ложку в кулаке, согнув её пополам. Есть больше не хотелось.

Тут и Ярушка поднялась, извинилась и ушла в сад, сославшись на то, что у неё много дел.

Ирвальд проводил её яростным взглядом.

– Похоже, меня тут не особо ждали.

– Напротив, – сказала Зельда, – княгиню весьма опечалило твоё отсутствие.

– Да, ты бы заставил её поесть, – усмехнулся Себрий и охнул, получив затрещину от Зельды.

– Что-то непохоже, – буркнул Ирвальд, вставая из-за стола.

По пути во двор его догнал Миклош.

– Не сердитесь на жену, хозяин, – торопливо сказал он, – еще вчера она сгорала от нетерпения и злилась, что вы оставили её так надолго. Надо было предупредить.

– Я не стану тебе отчитываться, Миклош, – хмыкнул Ирвальд, однако задумался, – ты хочешь сказать, что всё это – пустые обиды?

– Да нет, – отмахнулся Миклош, – это всё – проклятое бабьё!

– Что за бабьё?

– Цыганка в таборе её расстроила. А потом ещё ведьма – наговорила всяких глупостей, отчего хозяйка стала сама не своя.

– Какая ведьма?

– Топчанка.

– Какого? – Ирвальд рассверипел и пнул ногой стоявший рядом стол. Серебряный поднос, лежавший на столе, подпрыгнул и с грохотом покатился по каменному полу, – какого дьявола она делала у Топчанки?

– Мы просто ехали мимо, – Миклош съёжился от страха, втянув шею в плечи, – ведьма сама нас заманила.

– Как?

– Как это делают ведьмы? Наслала нужду. Когда я спохватился, Топчанка уже кружила вокруг хозяйки, каркая, как ворона.

– И что она говорила?

– Я не слышал. А хозяйка ничего не сказала. Только сильно опечалилась.

Ирвальд кивнул головой, отсылая понурыша прочь, и некоторое время стоял, размышляя. Затем вышел во двор, глянул на творившуюся там разруху и ещё больше помрачнел.

Юрей поприветствовал его радостным клёкотом – ему-то всё было нипочём. Ирвальд вспомнил про ядокрылов, разлетевшихся по округе, вскочил на спину Юрея и поднял его в воздух. Пора было всех собирать, пока не одичали или не прибились к другим хозяевам.

Ирвальд за несколько часов облетел округу, согнал беглецов в кучу, и, подстёгивая чарами, вернул обратно в конюшни. Затем пролетел над лесом до самых Гор, отыскал пропасть, в которую Мораш столкнул медведя, и долго рассматривал исполинскую тушу. Вороньё тучами кружило над телом зверя, на котором уже сидели сотни рычащих тварей, громко чавкающих сырой плотью. Воздух в Горах пропитался прогорклым запахом горелого жира.

Владыка понимал, что лишь огонь помог справиться с великаном. Медведь был куда крупнее ящера, убившего Орвилла, и ловчее паука, едва не погубившего Ирвальда. Он вряд ли смог бы одолеть его в одиночку.

Но опасность миновала, и, хотя Ирвальд сожалел, что его в тот момент не было в замке, всё же был рад, что чудища больше нет.

На обратном пути он повернул к селению лесных ведьм и опустился возле хижины Топчанки.

– Владыка! – радостно воскликнула ведьма, встречая его на пороге, и добавила, лукаво подмигивая, – я знала, что ты не забудешь сюда дорожку.

– На кой ляд ты разговаривала с моей женой? – зло спросил Ирвальд, однако ведьма не испугалась. Она улыбнулась и поманила его пальцем, ступая внутрь хижины. Ирвальд пошёл следом.

– Она сама приехала, – сказала Топчанка, помахивая перед лицом веничком из свежих полевых трав.

– Что было ей тут делать?

– А мне почём знать.

– Лукавишь, ведьма! Держись от неё подальше.

– Я не собиралась смущать её, Ирвальд. Просто мне охота было поглядеть. Долина полнится слухами.

– Поглядела?

– Да, – мрачно сказала Топчанка, – красивая и несмышлёная. Что кроме юного тела может тебя привлекать, князь?

– С чего бы тебя это заботило?

– Ни с чего, – Топчанка пожала плечами и протянула ему руки, – просто я скучаю, князь. По твоим рукам, ласкам. Разве ты забыл меня так скоро?

– Я ничего не обещал тебе, Топчанка, – сказал Ирвальд, уворачиваясь от её ладоней.

– Но ведь мы оба знаем, что она скоро тебе наскучит. Лет через двадцать ты опять вернёшься ко мне.

– Значит, вот что ты ей наговорила?

– Совсем нет, я ведь не глупа, – ухмыльнулась Топчанка, однако глаза настороженно блеснули. Ирвальд нахмурился.

– Не гневайся, князь, ты и сам знаешь, как быстро она постареет. Мог бы и её предупредить. Она знает, сколько тебе лет?

– Полагаю, узнает, – сухо ответил он.

– Ей нужно скорей зачать дитя.

– Ты ревнуешь? – улыбнулся Ирвальд.

– Напротив. Она будет занята детьми, и ей не будет до тебя дела. Я же всегда готова ждать…

Топчанка повернулась к нему спиной и сдвинула крышку с горшка, стоявшего у камина. Оттуда повалил густой пар. Ирвальд вдохнул аромат знакомого зелья, и по телу пробежала сладостная дрожь. Топчанка знала, что ему нужно. Проклятая ведьма умела его завлечь.

– С чего бы тебе отказываться от ласк, Ирвальд, – Топчанка положила ладони ему на грудь и неспеша провела пальцами, добираясь до завязок на плаще. Тяжёлая ткань легко зашуршала, падая на пол. Бородавчатое лицо ведьмы посветлело, кожа разгладилась, косые глаза засияли звёздами. Вожделение охватило Ирвальда, мороча голову. Он обнял Топчанку, вдыхая запах трав. Однако тут же отстранился.