Русская сказка

7 глава.

Москва укуталась в снежные бури, как в дорогую шубу. Артур, привыкший к суровой зиме, радовался как ребенок. Свою ошибку первой встречи с Россией он исправил, поэтому уже чувствовал себя своим.

За последнюю неделю они с Даной сходили на 3 свидания и сказать честно, он не мог оторваться от своего администратора. Несмотря на попытки быть серьезным, он то и дело срывался на улыбку, вспоминая их страстные поцелуи или смешные бесяшки. На грядущие выходные Артур заказал домик в глухом лесу недалеко от МКАДа и попросил свою девушку ничего не планировать. С ума сойти, у него есть девушка!

Князь Юсупов видел перемены в брате, но вел себя сдержанно. Его отец Карл заканчивал дела и должен был вот-вот положить конец этой истории. Александра Дмитриевна Орлова, мама Артура, была такой же упрямой и наивной, поэтому ее присутствие лишь укрепило бы волю влюбленного. А вот Карл фон Нирод – человек жесткий и непримиримый во всем, что не касалось его жены. Кровь – это то, что было важнее даже денег, Феликс был уверен, что не будь его тетя княжной, муж бы не посмотрел в ее сторону.

За завтраком Анна Феликсовна объявила, что сегодня старый Новый Год, и она намерена устроить небольшой ужин для всех.

– Сколько еще у русских праздников в январе, бабу? – Феликс все также ел овсянку по утрам, не обращая внимания на заваленный выпечкой стол.

– Еще крещение в ночь с 18 на 19, – княгиня умилительно смотрела на витавшего в облаках Артура, поглощенного телефоном. – Ты тоже русский, Феликс, не забывай об этом. Вообще, я постоянно слышу твое недовольство Россией, но ты до сих пор не уехал.

– Я решил провести здесь пару месяцев, помочь с центром, – он цокнул на брата, но тот так и не оторвался от экрана. – Хотя, кому это интересно?

– Мне интересно, дорогой, – женщина погладила изображение Битлз на футболке и чуть колеблясь, положила на тарелку очередную булочку с творогом. – С приезда я набрала тут 5 кило, можешь представить? Не могу оторваться от всяких вкусностей!

– А стоило бы, – Феликс посмотрел на закатившую глаза Анну Феликсовну обеспокоенно. – Бабу, в твоем возрасте нужно быть внимательной к здоровью. Есть легкую пищу, меньше двигаться, посещать врачей. Ты про все забыла, увлеклась исторической Родиной. Тебе не кажется, что всему хороша мера?

– Мера – это не мое, – княгиня сделала большой глоток черного кофе, демонстративно прикрыв зеленые глаза от удовольствия. – Я знаю, ты просто заботишься обо мне. Но не забывай, что я твоя бабушка, в трезвом уме и доброй памяти. Это моя жизнь, поэтому я сама буду решать, что и как делать. Не обижайся, дорогой, но я лучше умру на два года раньше с бокальчиком хорошего вина в руках под бодрый трек Металлики, чем раскисну и буду вести себя как рухлядь, мерящая давление каждые полчаса.

Феликс хотел возразить, но бабушка жестом показала, что разговор окончен.

Светлана вошла в столовую, грустно качая головой. На вопросительный взгляд Юсупова, женщина кивнула в сторону Анны Феликсовны и вышла.

– Бабу, что происходит? У тебя есть тайны от меня?

– Ничего значимого, – женщина помедлила секунду и продолжила. – Я не могу найти рубиновое кольцо, которое так любил твой дед. Оно просто исчезло.

– Как давно ты обнаружила пропажу? – Феликс подозрительно придвинулся к столу, его мысли заполняли обвинительные акты в сторону одного конкретного человека.

– Утром после Рождества, – княгиня придала фразе небрежность. Она хорошо знала, что внук не оставит это дело просто так, поэтому попыталась смягчить ситуацию. – Я совершенно не помню, в какой шкаф засунула его. В конце концов, это просто вещь. Они теряются, так бывает. Может, это Домовой?

Светлана, которая аккуратно накрывала крышкой горячую выпечку, чтобы та не засохла, утвердительно кивнула со всей серьезностью. Феликс поперхнулся кофе и уставился на женщин за столом.

– Вы серьезно? – они кивнули, будто он спрашивает, в самом ли деле земля круглая. – Хорошо, а раньше Домовой был замечен в кражах?

– Нет, у меня впервые пропало что-то, – Анна Феликсовна потерла безымянный палец с досадой. – Но повар говорит, что частенько находит ложки и вилки, перепутанные местами.

Юсупов закрыл лицо руками. Ведь это говорят взрослые люди, какой бред! Он сам обязал себя найти драгоценность, поскольку уже определил подозреваемого. Разблокировав телефон, он написал полковнику полиции, который долго обнимал его на вечеринке по случаю Рождества.

Очередное новогоднее мероприятие далось Авроре без боя. Простые люди – простые задачи. Это была компания среднего уровня, поэтому никто здесь не смотрел на нее сверху вниз, не пытался унизить. Ей потребовалось много времени, чтобы почувствовать себя собой после Рождественской вечеринки в особняке Юсуповых. Долго размышляя, она осознала, что Светлана была права во всем, что сказала ей тогда в комнате возле бального зала. Девушка зареклась никогда не соглашаться больше на работу с высшим светом.

Виктор Степанович, руководитель фирмы и близкий друг Олега Сергеевича, владельца «Легкий праздник», где Аврора числилась менеджером, уже захмелел и то и дело толкал бедрами тучную бухгалтершу. Организатор смотрела на это с упоением и восторгом, как же хорошо быть свободной.

В дверях появились люди в погонах, что не смутило толпу, жаждущую веселья. Все были уверены, что это приглашенные гости и только Аврора напряглась. Предчувствуя скандал, она в считанные секунды пересекла зал и оказалась возле молоденького лейтенанта, видимо, выпускника прошлого года.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – девушка натянула самую обаятельную из своих улыбок, но свежеиспеченные офицеры отличались стойкостью и строгостью.

– Вы Бруни Аврора Андреевна? – он дождался, пока девушка кивнет и взял ее за локоть. – Вы задержаны по подозрению в ограблении. Пройдемте с нами.

– Но я не могу. Стойте, это какая-то ошибка! У меня мероприятие, пустите! – ее окружили люди в форме. Сопротивляться было бесполезно, слишком настойчиво они стояли на своем. С мольбой она нашла взглядом в толпе Виктора Степановича. Он был удивлен, но даже не двинулся с места, чтобы защитить ее.

Аврору привезли в участок, игнорируя вопросы. Она еще никогда не была в полиции. Маленький кабинет, следователь с усталыми глазами, который указательным пальцем правой руки лениво набирал текст.

– Гражданочка, присаживайтесь, – ему было около 40, но от вечного недосыпа мешки под глазами добавляли 10 лет. – Расскажите мне, пожалуйста, о том, где вы провели Рождество.

Девушка непонимающе начала описывать события с завтрака и до того момента, как закрыла дверь, видя широкую спину Юсупова. Шаг за шагом со всеми деталями, с каждой мелочью.

– Так, а когда, вы говорите, вы стащили рубиновое кольцо княгини? – он поднял на нее тяжелый взгляд. Аврора сглотнула и покачала головой. Кажется, вся жизнь пробежала у нее перед глазами. Ее обвиняют в воровстве! Какой ужас! – Послушайте, девушка, если вы вернете кольцо, с вас снимут обвинения. Не усложняйте ситуацию, истец пока готов договориться.

– Я ничего не брала! – голубые глаза роняли крупные слезы, отчего следователь раздраженно цокнул. За почти 20 лет работы в органах он насмотрелся на страдальцев, убитых горем, непонимающих, чистых и невинных.

– Вчера на этом стуле сидеть мужчина, который забил свою жену. Клялся мне, что ничего плохого не делал. Мы провели с ним 5 долгих часов прежде, чем он признался. Я больше не хочу тратить столько времени. У меня есть жена и дети, которые ждут меня дома. Будьте умницей, девушка, отдайте им кольцо и мирно разойдемся.

– Но мне нечего отдавать, я ничего не брала! – Аврора закрыла лицо руками. Раньше, когда она видела эти сцены в кино и сериалах, ей казалось это глупым, плакать. Гораздо логичнее качать права, требовать, быть стойкой и безразличной. Но на деле в ней не было такой уверенности. Хотелось спрятаться, убежать. Хотелось, чтобы это оказалось злой шуткой. – Кто подал заявление?

– Светлейший князь Феликс Юсупов. Как будто нам недостаточно было его родственничка, – следователь скривился под тяжестью застарелой обиды на людей, который решали, как жить целой стране, миллионам за рюмкой коньяка после обеда.

Понимая, что девочка не признается, мужчина позвал в комнату молодого бойца и приказал доставить ее в КПЗ. Она могла быть невиновна, но кому есть до этого дело? Раз на нее заточил зуб человек такого масштаба, сядет, как миленькая. Жалко, конечно. Но следователь повидал стольких жертв системы за это время, что его нежное сердце закрылось крепкой скорлупой. Проведет ночь среди проституток и алкашей и признается в чем угодно, нервы-то у нее явно некрепкие.

Аврору втолкнули в отгороженное решеткой место со слишком голубыми стенами. Там сидела одна женщина неопределенного возраста и молодой парень с разбитым носом. Сначала она снова и снова просила проходящих офицеров помочь, объясняла, что это наговор. Со временем стало очевидно, что это бесполезно, поэтому она требовала звонка. Адвокату, маме, святой Марии. Кому угодно, лишь бы хоть одна живая душа знала о бесчинствах, которые устраивает полиция, не имея оснований и доказательств. Потом она устала и обессиленно села на грязную лавку.

Высохшие слезы сменились новой партией. Когда она была маленькой, папа успокаивал ее, говоря, что капельки с глаз – это жемчуг. Их надо беречь для самых особых случаев, когда они сами хотят показать себя миру и никак иначе. Теперь это все казалось бесконечно далеким: наивность, ребячество, папино всесилие. Она сидела в камере и не знала, чем закончится этот вечер. Хрупкие плечи вздрагивали от всхлипов.

– Позвольте мне позвонить отцу! – взмолилась Аврора. Истерика затуманивала гордость и здравый смысл, еще никогда она не чувствовала себя такой слабой, такой беспомощной.

– Эй, ну хватит! – крашенная блондинка, бывавшая тут чаще, чем в своей убогой квартире на Щелковской, закатила глаза толи от раздражения, толи от жалости. – Тут тебе не кино. Никто не даст тебе телефон.

Аврора обливалась слезами. Как она выберется отсюда? Они заставят ее признаться в том, чего она не делала? Заставят платить за кольцо, которое не крала? Что ей делать? Что ей делать?

– Эй, послушай меня, – женщина подсела чуть ближе. – Здесь такое не работает. Либо ты будешь сильной, либо висяк тебе обеспечен.

– Что обеспечено? – девушка шмыгала носом. Мама всегда говорила ей носить с собой платок и впервые этот кусок ткани пригодился.

– Ну как, у них тут есть всякие дела, нераскрытые. Они только и ждут таких, как ты, чтобы повесить их на кого-то. Тебя по какой статье загребли? – блондинка радовалась возможности пообщаться. Впереди была вся ночь, а делать нечего.

– Я не знаю… Меня вроде как в краже обвиняют, но я ничего не брала…

– Знаю, знаю. Меня Ира зовут, будем знакомы, – она дождалась пока Аврора улыбнется. Залетных птичек тут не любили, но Ирка сама была из нормальной семьи, не каких-то там алкашей. Просто жизнь так повернулась.

Диалог шел туго, но только поначалу. Через пару часов две простые женщины хохотали над старыми анекдотами и странными историями из жизни. Нет, они бы никогда не посмотрели друг на друга в реальной жизни, но проказница судьба подарила им целую ночь для бесперспективного знакомства, благодаря которому Аврора поняла, что ей потребуется много выдержки в будущем, потому что жизнь не жалует неженок.

Тихие лучи рассвета ступили по особняку Юсуповых. Феликс стоял у окна, повязывая галстук. Это дело давно стало автоматическим, поэтому частенько он смотрел на облака, такие нежные только по утрам. Всю ночь он ворочался в своей огромной кровати с резной спинкой, не в силах уснуть. Полковник в красках отчитался о задержании, сказал, что девушка не призналась, но ночь в следственном изоляторе быстро развяжет ей язык. Где-то внутри Юсупов спрашивал себя, не слишком ли жестоко он наказывает человека, чья вина пока не доказана? С другой стороны, не станет жена министра воровать кольцо средней ценности, да и в спальни могла подняться только Аврора. Анна Феликсовна производит впечатление добродушной бабушки, которая вряд ли заметит пропажу такой мелочи, никто ведь не знает, как ей дорога каждая безделица.

Феликс вышел в коридор и вдохнул морозный воздух. Светлана рано утром проветривала все части особняка, что не могло не радовать. День обещал быть трудным.

– Доброе утро, дорогой, – княгиня сидела в яркой футболке AC/DC, попивая кофе.

– Доброе, бабу, – он поцеловал ее в лоб и сел на свое место. – Где Артур?

– Ставь правильно ударение на его имя, он оценит, – женщина положила жареное яйцо в тарелку, игнорируя недовольство внука. – Он позавтракает в городе, у него встреча. Ты ее уже видел?

– Не понимаю, о чем ты, – поглощая бессменную овсянку, Феликс смотрел равнодушно, будто не занимается этой темой больше недели.

– Все ты понимаешь. Уже позвонил Карлу, судя по твоему спокойствию, правда? – Анна Феликсовна не нашла ничего на лице внука, правда врать он не стал. Он никогда не врал. – Тебе понравился вчерашний вечер?

– Обычное скучное сборище, не вижу ничего примечательного. Но ты повеселела, это радует.

– Конечно повеселела! Мы со Светой покормили Домового и смотри, мое мне вернулось, – женщина довольна крутила рукой, любуясь рубином. – А ты не верил, считал, это предрассудки. Вот, что я тебе скажу, случайности не случайны, дорогой. Феликс, ты куда? Ты же не доел!

Юсупов пулей выскочил из дома, обуваясь на ходу. Он впервые не поцеловал бабушку на прощание, да и в такой спешке его не увидишь. Каждую минуту этот человек планировал, все было внесено в электронный органайзер, который всегда был при нем. Всегда, но не сейчас.

За рулем белого ягуара он ринулся на улицы города. Ему был известен адрес, где держали организатора по его инициативе. Педаль легко поддавалась давлению, в голове пульсировало, его тошнило. Еще никогда он не осуждал кого-то без причины. Никогда. Тем более девушку, слабую и беззащитную, он оставил в КПЗ на всю ночь с отбросами общества. Да, они спорили и не соглашались, ненавидели друг друга местами. Но она все же женщина, а он мужчина, который воспользовался положением, чтобы наказать ее за свои догадки.

Следователь был несказанно рад такому визиту, потому что это снимало с него уйму ненужных слов и часов. Но для порядка попросил все же разбудить полковника и отдать распоряжение по той же лестнице, что и раньше. Юсупов бился как птица в клетке, психовал, но все же выполнил просьбу, без которой ему бы не отдали Аврору.

Девушка задремала на коленях своей новой подруги, которая тоже посапывала, прижимаясь к холодной стене. Тушь, растекшаяся по белым щекам от слез, засохла, отчего вид у нее был совсем печальный. Феликс почувствовал укол совести, но решил, что будет лучше надеть маску безмятежности, иначе ее гнев не вынести.

– Бруни, встать, – молодой паренек с голосом соловья пытался крикнуть, но получилось плохо. Однако Аврора открыла голубые глаза и увидела князя. Он был в свежем сером костюме, спокоен и красив, как всегда. Ей хотелось броситься на решетку и растерзать его миловидное лицо. Как он только смеет являться сюда?! – Бруни, встать!

Аврора поднялась, на ее лице была плохо сдержанная ненависть и готовность вернуться в эту камеру по обвинению в убийстве.

– Вы свободны, – молодой человек открыл камеру и показал рукой, что она может идти.

– Спасибо тебе большое и удачи, – Аврора обняла Иру на прощание, эта женщина спасла ее прошлым вечером.

«Подружиться с проституткой? Видимо, эта девушка не могла найти общество получше», – Феликс усмехнулся незаметно. Он ждал криков, истерику, но Аврора спокойно продефилировала мимо.

Она вышла из отделения, князь вышел за ней. На оклики она не реагировала, поэтому ему пришлось прихватить ее локоть, который она вырвала с яростью дикой кошки.

– Не смейте меня касаться, ясно?! Вы мне противны! – она продолжила свой путь вдвое быстрее, он пошел следом.

– Послушай, я понимаю…

– Вы ничего не понимаете! – голубые глаза пылали огнем, еще немного, и она бы бросилась на него с кулаками. – Вас когда-нибудь забирали в отделение на глазах у всех? Вас допрашивали? Вы проводили ночь в КПЗ?! Нет! Вот и не смейте говорить мне о понимании! Я вас ненавижу! – со всей силы она бросилась колотить по его груди.

Феликс дал ей пару минут, чтобы выплеснуть агрессию и схватил за запястья. Девушка все еще сопротивлялась, но быстро сдалась, упав в его объятия. Ее тонкие руки скользнули по его спине, отчего мурашки пробежали по коже. Он не решался прижать ее к себе, обнять. Стоял, позволяя ей найти успокоение. В голове мелькнула мысль, что следует извиниться. Он действительно был неправ, но князь Юсупов никогда не просит прощения, он просто не знает, как это делать. Впервые ему захотелось сказать такие слова и все внутри бунтовало против откровенности.

– Я… – язык стал тяжелее 50 кг гири, прирос к небу и никак не хотел шевелиться. – Я… – всего пара слов, почему так трудно сказать? Почему так больно высказать сожаление?

Аврора отодвинулась и внимательно посмотрела на смутившегося Феликса. Ее злость проходила также легко, как и появлялась. Теперь она сочувствовала ему. Было видно, что он жалел о содеянном, иначе бы не приехал сюда, хватило бы одного звонка.

Не дожидаясь, пока он все же скажет мучительные слова, девушка пошла в сторону метро.

– Я бы хотел тебя подвезти, – голос Юсупова был необычайно мягким и осторожным. Аврора обернулась, он избегал ее взгляда, мял в руках перчатки из тонкой кожи. Проведя столько времени в грязной камере, она хотела поскорее очиститься. Или ей было важно успокоить его совесть.

– Сделаем так, поднимитесь ко мне. Я закажу пиццу, подождете, пока я схожу в душ, потом поедим вместе и вы убедитесь, что я в порядке, – белый ягуар отличался от остальных машин на парковке как фарфоровая ваза от пластиковых стаканчиков.

Юсупов поразился тому, как легко Аврора сменила гнев на милость. Нет, не первый раз молодая особа звала его в гости, несмотря на то, что они почти не знакомы, несмотря на его скверный характер. Но сейчас было ощущение, что это доброта, не соблазн. И он не знал, как правильно ответить на это.

Как только машина тронулась в его голове затеяли борьбу две стороны, одна за, другая против. В это время Аврора беспечно болтала с родителями по телефону, придумывая какую-то небылицу о прошлом вечере. Как легко ей удавалось врать, даже не краснеет.

План был такой: Феликс проведет ее до дома, закажет еду и уйдет, убедившись, что все наладилось, и он загладил вину. Совесть будет спать спокойно.

Аврора была мила, она не переставала улыбаться без тени смущения. Юсупов подумал, что многие мужчины удостаивались чести быть в обществе этой девушки, раз ей так легко вести незнакомого человека в дом. Сам он боялся, что стал похож на помидор, таким смущением сковало его существо.

Они поднялись к двери, не произнося ни слова. Звякнули ключи, князь стоял как вкопанный, он не мог пройти вперед женщины, даже если речь шла о ее доме. Девушка не поняла причину, но все же вошла первой.

Ее квартира оказалась куда скромнее, чем он предполагал. В прихожей ему пришлось ждать, пока она снимет обувь, чтобы снять свою. Феликс знал, что у русских принято так, больше не сопротивлялся. Пол был застелен дешевым ламинатом цвета кокос, стены в нелепых зеленых обоях и мебель фабричной сборки. Его ботинки могли бы оплатить с лихвой все это имущество, даже будучи поношенными.

– Проходите в зал, располагайтесь, – Юсупов улыбнулся уголком губ, так требовала вежливость. Назвать эту комнатушку залом было смело, поскольку в Лондоне у его дворецкого спальня в несколько раз больше. Не найдя взглядом других дверей, он понял, что квартира однокомнатная и более, чем скромная. Ничего отличительного в интерьере, все также типично, как и прихожая. Вдоль стены стоял бардовый диван, который по-видимому служил и кроватью хозяйке. – Я закажу пиццу. Какую вы хотите?

– Мне все равно. На твой вкус, – Феликс сел на краешек старого кресла и провалился вниз. Чувство дискомфорта, вызванное такой скромной обстановкой, сменилось восхитительной самоуверенностью и превосходством, которые он испытывал к людям ниже него. Он откинулся на мягкую спинку и закинул ногу на ногу по-мужски, как требовал светский этикет. Карие глаза внимательно смотрели на хрупкие ручки, набирающие что-то на дешевом смартфоне, довольно старом для современной техники. Только сейчас он приметил, что ее спокойствие – это прекрасная маска, скрывающая невроз по поводу его присутствия. Толи ее смущала обстановка собственного жилья, толи красивый мужчина на старом кресле. Но вывод был таков: Аврора волновалась, но хорошо это скрывала.

Как только заказ был сделан, девушка, не глядя на гостя, удалилась в ванну. Феликс, оставшись один в помещении похожем на коробку для часов, внимательно осмотрел полки. Рамки с забавными фото, семейными в основном, но были и с девушкой, очень знакомой на лицо. Юсупов редко запоминал тех, кто ему не ровня, но эта девица соблазнила его брата, чем заслужила место в памяти князя. Брюнет усмехнулся, представляя, как эти две с позволения сказать дамы, планировали захват богатой семьи. Теперь стало понятно, почему его так тянуло к простолюдинке: он чувствовал опасность.

Когда Аврора вышла из ванной в домашней одежде, асексуальной, но приличной, с мокрыми волосами, оставляющими влажные следы на спине, Юсупов был готов к контратаке.

– Чувствую себя собой, снова, – девушка села на собранный диван, перебирая возможные темы для разговора. – Хотите кофе или чай?

– Нет, – он едва мотнул головой, его бездонные глаза впивались в каждую деталь вида Авроры, отчего ее передернуло. – Я бы хотел узнать другое.

Феликс встал, сел на диван рядом с удивленной девушкой и положил ладонь на ее щеку.

– Ты ведь хочешь этого, да? – скользнув пальцами в копну ее мокрых волос, он почувствовал легкий холод и прикрыл глаза, подвинув ее голову ближе. – Хочешь, чтобы я вел себя так? – он еле-еле коснулся ее губ, трепещущих как крылья бабочек на ветру, легкий поцелуй, какой бывает в 16 лет, когда еще столько разных дорог без видимых преград.

Аврора потерялась в мягкости его ухоженных губ только на мгновение. Спустя несколько секунд она ненавидела себя за эту слабость, за преклонение перед незнакомым мужчиной, за свою доброту к нему.

– Уходите! – ее севший голос выдавал ненасытную жадность продолжения, голубые глаза заволок едва видимый туман.

Феликс не отрывал от нее взгляда. Ему хотелось сорвать с нее одежду, пуститься во все тяжкие здесь и сейчас, но воспитание и жжение от чужого тщеславия были выше. Своей твердой рукой он схватил ее хрупкое запястье, и коснулся его губами. Нежная кожа заставила его дышать чаще, но он скрыл этот факт, как и то, что заметил ее легкий вздох.

– Уходите! – Аврора вскочила как ошпаренная, отбежав от него подальше. – За кого вы меня принимаете? Я пригласила вас из вежливости.

– Серьезно? – Феликс искренне рассмеялся, никто не может быть так наивен, это же какой-то любовный роман в мягкой обложке. – Ты потащила мужчину домой, почти незнакомого, из вежливости, как ты выразилась, правильно?

– Я хотела проявить к вам доброту, чтобы вы не винили себя за то, что сделали. Но вы видимо восприняли это как приглашение в постель. Уходите!

Юсупов поднялся с дивана и направился к выходу. Ему потребовалось одно движение, чтобы накинуть пальто на плечи и впрыгнуть в дорогие ботинки.

– Если ты или твоя подружка влезете в мою семью, я камня на камне не оставлю от вашей действительности. Запомни сама и ей передай, – он вышел и не позволяя себе опомниться нажал на газ своего белого ягуара. Тот рванул с места за секунду.