Русская сказка

Анна Феликсовна довольно кивнула Василию Ивановскому, своему подельнику в таком непростом деле. Он подменил кольцо, пока она довольная пила кофе в своей спальне, уверенная, что за ней следит кто-то из «друзей» внука или будущей невестки. Пока все были заняты напитками, она подошла к Авроре.

– Все прошло отлично, спасибо, – ярко-зеленые глаза искали реакцию, эмоции, но не находили ничего, за что можно зацепиться.

– Не понимаю, как кольцо жениха оказалось мало, – ее пышные локоны то и дело лезли в лицо, что раздражало жутко, но она пыталась держаться. – Я же проверяла его, размер в размер, и по заказу все верно. Не понимаю, что пошло не так.

На спине она почувствовала легкое касание и поняла, что кто-то подтягивает ее завязки. Интересно, как она не заметила, что они ослабли. Обернулась и сердце упало куда-то в туфли на слишком неудобных каблуках. Феликс не смотрел на нее, сделал вид, что ничего не произошло, поздоровался и завел самую светскую беседу ни о чем.

– Извините, – Аврора прервала разговор. – Мне пора. Тут моя работа закончилась.

Она уже написала СМСку Антону, но тот не отвечал. Ей хотелось быстрее оказаться дома, как можно скорее попасть домой. Только бы закрыть дверь и остаться одной в своей скучной жизни, к которой заново придется привыкать. Ей не хотелось видеть поклонника, но она обещала себе попробовать. Если не он, то кто? Вдруг она просто не способна впустить мужчину в свою жизнь? Тогда почему так легко привыкла к присутствию Юсупова.

– Я отвезу тебя, – Феликс обронил фразу между делом, но она вызвала явное удивление как Анны Феликсовны, так и Авроры. – Что такого? Джен занята гостями, я свою роль сыграл и собирался пройтись, мне нужен воздух.

От особняка до Мясницкой улицы было такое крошечное расстояние, что Юсупов сразу решил оставить машину на месте и незаметно умыкнуть из дома. Аврора, переодетая в свою утреннюю одежду, выглядела нелепо рядом с молодым человеком в элегантном и слишком светлом костюме. Март был теплым, но все же пришлось застегнуть пальто.

– Я чувствую себя скованно в застегнутом пальто. Это странно? – он крепко держал руки за спиной, она в карманах. Боялся ли он схватит и унести ее в пещеру, чтобы никогда больше не отводить своих глаз от этого странного существа? Нет, конечно же, нет.

– Почему? По-моему, вполне нормально, – мысли в голове куда-то потерялись. Медленный шаг, полупустая улица. Они были только вдвоем в этом огромном городе.

– У тебя, кажется, телефон звонит, – сквозь паузу произнес Феликс, уверенный, что этот тот самый мужчина. – Ответишь?

– У вас тоже звонит. Ответите?

Они все еще шагали, никто не залез проверить. Аврора знала, что это Антон, Феликс знал, что это Джен. Их обоих искали люди, которым они небезразличны, но люди эгоистичны в вопросах счастья.

– Знаешь, о чем я подумал вчера ночью? – самый глупый вопрос на земле, она, улыбаясь, покачала головой. – Я думал, что человеку даруют либо один большой талант, либо несколько поменьше. Понимаешь, о чем я?

– Вы невысокого обо мне мнения, – беззлобно, шутливо сказала Аврора. Она понимала. Непонятно, как, но понимала. – В общем-то, наверное, так и есть. У кого-то есть выбор стать более ли менее успешным. У кого-то нет такого выбора, но он будет или очень успешным, или нет.

– Именно. Бьешь в одну точку, потому что не можешь по-другому, ничего больше делать не можешь. Или выбираешь путь, где легче пробиться.

– Вы не берете в расчёт обстоятельства, Ваша Светлость, – ее пышные кудри все еще делали ее необыкновенно красивой, несмотря на оливковый пуховик. – Есть причины, по которым люди выбирают свою дорогу.

– Ты как выбрала?

– Я делаю то, что умею. Вот и все.

– Думаешь, у тебя дар организатора?

– Думаю, у меня нет дара.

Феликс остановился и посмотрел с недоумением в ее честные голубые глаза.

– И это я-то невысокого о тебе мнения?

Они рассмеялись и пошли дальше. Молчать было легко и как-то правильно, но, когда недалеко показался ее дом, Аврора решилась задать вопрос.

– Как вы поняли, что Дженнифер – ваша единственная?

– Мы идеальная пара, – это была правда. Они были пазлы, которые сложились в красивую мозаику. Все в этом союзе было как надо, все правильно.

На лестничной клетке Феликс нерешительно потоптался на месте, Аврора стояла у двери, не зная, что еще можно сказать. Ей не хотелось, чтобы он сейчас уходил, не хотелось терять его в этот вечер. Но это был чужой жених, другая женщина имела право останавливать его, держать рядом. Он отдал права на себя Дженнифер, надев ей кольцо.

– Спокойной ночи, Ваше Святейшество.

– Меня зовут Феликс.

Еще минуту они помедлили. Потом он ринулся к ней и прижал к себе так крепко, что перехватило дыхание. Это длилось всего пару секунд, после чего Юсупов не оглядываясь сбежал по лестнице вниз. Он бежал с такой скоростью, что чуть не сбил женщину в возрасте у подъезда. Извинился, двинулся дальше. Надо было бежать от сумасшедшего стука сердца, от разрывающей жажды ее губ, от того, как хотелось остаться за дверью этой крохотной квартиры. Надо было бежать от нее.

16 глава.

Солнечным воскресным днем 3 марта вся семья Юсуповых собралась на Пуджу, то есть на молитву за долгую жизнь молодых. Старый храм, повидавший времена, когда единственным законным браком считалось принятие друг друга перед ликом Господнем, покорно принял и это странное действие, поскольку батюшка не увидел в этом желании ничего греховного.

Разряженные в пух и прах самые близкие родственники и фотограф стояли во дворе, ожидая, когда для них закроют ворота. Анна Феликсовна считала это дурным вкусом, но молодые решили так, она не сопротивлялась.

– Это очень скромный ритуал, развернемся на сангите, – Джен, сияющая в соболиной шубе, обсуждала с будущим свекром тонкости их ритуалов. Он вежливо улыбался и не вникал, впрочем, его основной политикой было не мешать.

Карл фон Нирод в обществе Александры незаметно высматривал сына, который задерживался уже на десять минут, чудовищная непунктуальность. Его жена все эти дни промывала ему мозг отвратительным поведением Феликса Дмитриевича, своего брата. Со дня встречи они не обменялись и холодным кивком, отчего она злилась еще сильнее. Карл разрешал критиковать родственника, поскольку относился к нему с равнодушием. Сам он не переставал думать о пассии сына, которую открыто презирал, несмотря на неодобрение жены.

Ворота закрылись и все устремились в храм для начала службы. Феликс решил дождаться Артура у входа, отправив Джен купаться в лучах внимания. Его стали раздражать ее редкие прикосновения, с самого приезда он ни провел с ней ни одного вечера или ночи, ссылаясь на жуткую занятость по работе. Она не настаивала, за что он мысленно осыпал ее бесчисленными благодарностями. Молодая пара появилась у ворот, захлебываясь хохотом, отчего Феликс почувствовал укол зависти. Он никогда так не смеялся с Джен, никогда не будет.

Артур заметил его и помахал правой рукой, охранник принял команду и открыл вход. Девушка с тяжелыми надбровными дугами шла следом, хватаясь за его руку. Как только она увидела Юсупова, лицо ее упало, и она перестала хихикать.

– Спасибо, что пришли, – ему не хотелось ругаться. Выбор брата кричал ему в лицо о смелости, которой он сам не обладал, или о благоразумии, которого был лишен Артур. Но оба варианта заставляли его завидовать легкости, впущенной в жизнь любовью без всяких «но».

– Какое еще спасибо? Как мы могли не приехать? – блондин бросился на шею брата и крепко сжал, потому что хотел почувствовать, как он счастлив за пару шагов от гордого статуса мужа.

Ритуал начался, хотя если говорить откровенно, это была типичная православная служба. Феликс, не отличавшийся набожностью, то и дело озирался по сторонам. Он знал, кого искал и ненавидел себя за то, что думал об этом прямо во время свадебного ритуала.

Она появилась будто из облака Лондонского неба в слишком легком платье. Он узнал ее по водянистым глазам, полным надежды, по походке, по движению ресниц. Нет, он бы узнал ее из тысячи, из сотен других. С закрытыми глазами, без единой подсказки, он бы узнал ее, узнал.

– Феликс, не отвлекайся, – голос Джен вывел из равновесия. Он отвлекся на секунду, и она исчезла, растворилась будто ее и не было.

– Ты видела ее? – растерянный голос, такой непривычный для его характера.

– Кого? Я видела всех гостей, их не больше двадцати.

Священник неодобрительно повысил голос в их сторону и оба замолчали. Феликс вспотел от волнения. Кажется, он сходит с ума, он точно лишился рассудка. Иначе этого не объяснишь. Он видел ее так, будто она была здесь, совсем рядом. Это ведь ненормально, это какое-то отклонение, такого не бывает.

Все оставшееся время службы Феликс думал, что закончит свои дни в какой-нибудь хорошей психиатрической лечебнице, куда его поместят родственники, когда его недуг станет очевидным.

Аврора в это время объясняла Антону, почему сначала попросила ее забрать, а потом перестала брать телефон и ответила только утром. Нет, он не примчался туда, где ее высадил, не поехал по домашнему адресу. Он же не сумасшедший, но он переживал и сильно.

– Извини, я просто должна была срочно попасть домой. Вызвала такси, – она не умела врать, но пыталась максимально старательно, и он купился.

– Все хорошо, закрыли тему, – раф в его чашке не убавился даже на сантиметр за весь их разговор. На самом деле, Антон терпеть не мог кофе, но современный мир сделал этот напиток куда популярнее той же воды. С этим приходилось считаться. Теперь не приглашали на ужин или выпить, все вокруг кофе. – Я хотел предложить тебе уехать на выходные. У моего друга дача недалеко от Москвы. Погуляем в лесу, подышим воздухом.

Антон внимательно смотрел на реакцию девушки. Его рыжие ресницы не опускались вниз в надежде поймать смущение, очарование, желание. В свои 29 лет он не мог оставаться холостяком. Родители, коллеги, друзья – все кричали, что давно пора остепениться. Он и сам хотел этого, наверное.

– Свадьба в субботу. Мне нужно быть там, работа, – Аврора понимала, к чему идет дело и не могла заставить себя согласиться. Все это слишком рано, слишком быстро.

– Ну и отлично. Я на машине. Заберу тебя вечером и поедем. Возьму отгул на понедельник, у тебя нестабильный график, после такого проекта ты заслуживаешь небольшого отдыха, – зеленые пруды, покрытые нелепой крапинкой, с надеждой бороздили ее вдумчивое лицо. Почему она не смотрит на него? Почему прячет руки, как только он тянется ближе? Почему такая холодная? – Ну же, Аврора! Когда если не сейчас? Молодожены упорхнут в путешествие, все будет кончено.

И тут в ее прекрасной голове отчаянием пронеслись мысли. На что вообще она рассчитывает? Его Светлость женится в эту субботу, прямо сейчас он молится за свой счастливый брак. Он никогда не будет ей принадлежать и вчерашний вечер лишь яркое доказательство этому.

– Да, так и сделаем.

Пока Феликс Дмитриевич разговаривал с батюшкой о возможных инвестициях во имя святой церкви, Карл фон Нирод подошел к сыну, с которым не разговаривал слишком давно.

– Тебе не стоило ее приводить. Это семейное торжество, – он смотрел как Александра рассказывает что-то Дане, та в ответ качает головой. Кажется, они нашли общий язык.

– Без нее я бы не пришел. Она моя женщина, – Артур был серьезен. В это чудесное утро, когда та самая девушка побывала вместе с ним в храме, все казалось идеальным. Их ссоры, недомолвки, непонимания – это все мелочь в масштабе того, что он чувствует, видя ее. Никто ведь не обещал, что любовь – это просто.

– Ты молод и наивен. Ты понятия не имеешь что такое любовь.

– Это кто решил? Ты? – блондин посмотрел в лицо тому, кого уважал так сильно, чье мнение имело такой вес в его жизни. – Что ты знаешь о моих чувствах к ней? Почему ты считаешь, что любить можно только в 40?

– Я так не считаю, – Карл двинулся к выходу, чтобы никто не нарушил тайности их диалога. Сейчас все были заняты молодыми. – Видишь Феликса? На нем лица нет все время, что здесь Дженнифер. А знаешь почему? Потому что он слишком молод для брака и не хочет в этом признаваться.

– Напомнить тебе, когда ты встретил маму?

– Тогда было другое время, – граф всегда был холоден, скандалы считал ниже своего статуса. Даже сейчас, когда его терпение давало трещину, он оставался верен себе. – Ты в праве поступать, как знаешь. Но я должен тебе сказать, как правильно. Я твой отец.

– Никто не знает, как правильно, папа. В этом все дело, – Артур отошел к Дане, легко взял ее за руку, и они вышли из здания, помахав рукой.

Было солнечно, пара решила пообедать где-то недалеко. Они не ссорились в этот день и не разговаривали о сложном. Это был просто хороший день.

17 глава.

Утро понедельника ненавистная пора всех тех, кто покорен графику 5/2. В этот унылый день выходные заканчиваются, начинаются серые будни и большинство людей, усердно презирающие свою работу, возвращаются к своим трудовым обязанностям согласно должностным инструкциям. По факту, настоящему дело посвящается максимум 60 % времени, все остальное уходит на обеды, перекуры, походы в туалет и болтовню с коллегами.

Но если вы праздное дворянство, вам неведомы человеческие нужды. Вы можете позволить себе нежиться в кровати до 10 утра и не реагировать на стук прислуги с предложением завтрака. В особняке Юсуповых все было по графику, домашний персонал вел себя вольно. Графиня Дадли, привыкшая, что даже гувернантка не смела поднять на нее глаз, была неприятно удивлена таким раскладом, но желание оттяпать завидного жениха советовало не сориться с его взбалмошной бабулей.

Сев на пушистом одеяле, девушка потянулась и схватила телефон. Пару фото для сторис, чтобы порадовать подписчиков. Теперь можно было пожалеть себя по дороге в ванну. Сегодня ее сангит, танцевальная предсвадебная церемония. Еще так мало времени.

Никто не знал, что выбор длительных индийских торжеств был отличным поводом выиграть время. Хотела ли она замуж? Конечно, да. А кто не хочет? Вопрос был только в Феликсе, в том, как он относится к ней, как смотрит на Аврору.

Вчера вечером она говорила об этом с мамой. «Кто в молодости не увлекался? Родишь ему ребенка, и он сразу присмиреет,» – ее вердикт всегда был в пользу разума, что отрезвляло в любой ситуации.

Пришло СМС, Аврора приехала с костюмами для вечера. Как странно, Дженнифер не испытывала к ней ненависти или злости, ей даже было приятно в ее обществе. Она понимала, почему что так понравилось ее жениху. Простота, необычная простота, которой не было ни в ком из их знакомых, которой не отличался он сам. Это все просто любопытство, скоро пройдет.

Спустившись по массивной лестнице, Дженнифер остановилась на самой последней ступени, рассматривая соперницу. Вдруг, совершенно неожиданно, ее охватил гнев, который она испытывала так редко, что сначала спутала его с панической атакой. Простая девка в дешевых джинсах и кофте не первой свежести, да кем она себя возомнила? Как вообще она может претендовать на Феликса? Оборванка без знаний и перспектив, вечная девочка на побегушках, и хватило ведь ума претендовать на князя! Мама сказала ей, что такое бывает сплошь и рядом, таких нельзя недооценивать, таких нельзя презирать. «Представь, какую жизнь они ведут. Копят на поездку в страну 3-его мира, носят тоненькие кольца из дешевого серебра и никогда не отличат хороший кулателло от плохого. Не удивительно, что они так отчаянно пытаются заарканить кого побогаче. Их не надо осуждать, все хотят жить как мы,» – Дженнифер вспомнила лицо матери и похолодела.

Девушка увидела ее и помахала рукой, показывая на какую-то вешалку. Графиня Дадли не ответила, ее светлое лицо не дрогнуло. Она знала, что сделает.

Феликс обедал вместе со своим братом на 52-ом этаже знаменитой пафосной башни. Такой вычурный стиль был присущ вдруг разбогатевшим беднякам, поэтому князь считал это дурным вкусом. Но что поделать, если его секретарша утверждала, что отзывы впечатляют. Сам Юсупов не заметил ничего выдающегося, кроме ценника. Непонятное название блюд, которых нет в природе, но звучат уж очень экзотично, вызывали смех. Они разговаривали мало и по делу, в основном о Центре современной науки, которым Артур занимался с полной силой и отдачей. Несмотря на прогнозы, исследования окупались, открытия делались. Феликс был удивлен тем, как усердно работает его брат.

– Я всегда думал, что офисная работа не для тебя, – Юсупов аккуратно поддел вилкой кусок телятины, которую забыли приготовить, намеренно или нет.

– Я тоже так думал, – блондин с радостью уминал пасту со сливочным соусом, которую считал самым правильным выбором в любой ситуации. – Но теперь от моего дела завишу не только я, это работа для людей, многие из которых нуждаются в ней. У них семьи, планы, ипотека. Это перестало быть увлечением.

– Ух ты, – он поставил бокал вина на стол. Ох уж эти французские вина ярославского производства. – Взрослеешь.

– Я люблю ее, – он выпалил это так, как сдирают пластырь, прилипший к мозоли. – Все серьезно. Сложно, но я никогда не чувствовал себя так… – помедлив секунду, Артур подбирал слово, которое бы описало его состояние. – … цельно. Да, я чувствую себя целым рядом с ней.

– Расскажи мне, – никакого сарказма или смеха. Феликс хотел знать, какого это быть рядом с тем, с кем хочешь.

– Иногда она раздражает меня так, что хочется придушить ее между делом, – уголок губ изогнулся в усмешке. – Не знаю, самая мелочь, каприз. С ней не просто, она все время испытывает мое терпение и выжидает, когда я сдамся.

– Звучит плохо.

– Так оно и есть. Но гораздо больше времени я провожу в попытках унять чувство тревоги, если ее нет рядом. Постоянно ищу ее, везде и всюду. Знаю, где она, что делает, но хочу видеть каждую секунду прямо перед собой, – его рыбий рот держался за улыбку, которую можно было считать наивной и глупой. Но только с такой улыбкой человек бывает по-настоящему счастлив. – Я держу себя в руках, чтобы не сгрести ее в объятия. Я ведь хочу так сделать, каждый раз как вижу.

– Я не хочу, чтобы она разбила твое сердце.

– О! Она обязательно это сделает! Более того, я надеюсь, что она будет это делать, даже когда мой мозг перестанет иметь какую-то ценность.

Они рассмеялись. Как только Артур начал рассказывать случаи из их истории с Даной, его нельзя было остановить. Феликс слушал с неподдельным интересом. В его закрытой душе шло ожесточенное сражение. Он сравнивал свои эмоции к женщине, которую знал не один год, которую собирался взять в жены и Аврору, которую любил, хоть и не признавался в этом даже себе.

– Почему нельзя испытывать чувства к человеку по своему выбору? Это же бы было очень удобно!

– Потому что ты не знаешь, что тебе нужно, – Артур дописал сообщение для Даны, в котором не принимал ее попытки вернуть платье для вечера. Она будет принцессой со всеми вытекающими. К тому же, она не обязана платить за эксцентричность Дженнифер. Он все еще пытался отдать ей карту со счетом на ее имя, она отказывалась. Деньги принимались только в качестве подкладов, что начинало его злить. Мужчина должен заботиться о женщине, финансово тоже, так учил его отец. Так было правильно. – Можешь не признавать это, но факты таковы. Тебе кажется, что ты уверен в том, что хочешь, что тебе нужно. Но твоя душа плюс разум могут выдать ложный вердикт.

– Только не говори, что ты стал религиозным, – Феликс жестом попросил счет, решив больше никогда не доверять выбор своей секретарше. – Ты же ученый.

– Именно поэтому я и говорю тебе, что никто не знает, что ему по-настоящему нужно. Людям свойственно заблуждаться, особенно на свой счет.

Княгиня Юсупова считала так же, о чем рассказывала Анатолию Васильевичу после урока русского языка за кофе. Это был невысокий человек, чуть старше 50 лет, со смешной бородкой цвета стали. Он пил кофе слишком медленно, смакую вкус, потому что врач три года назад запретил ему кофеин в любом виде. Анатолий Васильевич, как ответственный человек, слушался во всем рекомендаций, но настойчивость его ученицы не знала границ. Он сдался через месяц после начала их занятий, когда она завела разговор о том, стоит ли так бережно относится к будущему трупу.

За окном шел снег, было так тихо в особняке, что слышалось чужое дыхание.

– Почему вы считаете, что ваши внуки не знают, чего хотят?

– Я вас умоляю! – женщина налила себе вторую чашку, ее ловкие, но изящные руки поражали воображение. – Никто в таком возрасте не знает, чего хочет.

– А в каком возрасте знает?

– В предсмертном, – она потерла рубиновое кольцо на пальце и подумала, что точно знает, что хочет быть с мужем, где бы он не был, но знает, что сначала должна быть уверена, что с семьей все будет в порядке. – Я вот знаю.

– Вы еще молоды, Анна Феликсовна…

– Боже упаси вас! Мне 81 год, я это хорошо помню. Вы действительно считаете это молодостью?

– Главное то, что в душе.

– Да вы выжили из ума, мой дорогой! – княгиня зацепила шоколадную конфету, уговаривая себя остановиться. – С годами вы поймете, что с возрастом ваше тело становится вашим соперником. Душа заперта в нем и не может освободиться до смерти. Хотите знать, как у меня болит каждая кость? Но я заставляю себя не быть развалиной. А теперь представьте себе человека, который всю жизнь работал физически. Что старость сделает с его здоровьем?

– У вас на все есть аргументы, Анна Феликсовна. Поэтому с вами безумно интересно спорить.

– Вы со мной не спорите, Анатолий Васильевич. Мы просто беседуем.

Они замолчали, вглядываясь в снег за окном. Чарующая магия зимних прелестей в начале весны околдовывала, пленяла. Горячий кофе и философские разговоры – закат жизни был таким ярким и таким печальным. Оба они знали, что лучшие годы остались позади, что сейчас их ждет лишь послевкусие чувств, эмоций, действий. Это последний акт пьесы, которая закончится также, как миллионы раз прежде.

Аврора после долгих попыток отказаться от вульгарного наряда, выбранного для нее невестой, смирилась. Дженнифер неожиданно показала свою упертость и напомнила, что у них есть контракт и не стоит злить заказчика. Она ненавидела это, когда кто-то показывает свой статус за счет унижения другого, но чувство вины заставило молчать. Сама до конца не понимала, откуда оно взялось, но оно было таким ясным и понятным, таким очевидным, что держать его в себе становилось бессмысленным.

Теперь на ней был верх костюма, больше похожий на купальник, похабная юбка, обтянувшая бедра так, что невозможно ходить, и довольное лицо невесты.

– Это как раз в твоем стиле, – Дженнифер светилась, в своем дорогущем, сшитом вручную, элегантном костюме. Лицо Феликса, когда он увидит свою пассию в таком виде, так и всплывало в воображении. Интересно, устроит ли он скандал?

Начало вечера ознаменовал водопад из шампанского, от чего гости пришли в восторг. Никто не пренебрёг прихотью невесты, все были одеты в подобающие наряды. На Аврору не обращали внимания, в это плюс богатых людей: они слишком зациклены на себе, чтобы думать о других.

Сама девушка мечтала провалиться под землю, так стыдилась своего костюма, но обязанности свои выполняла четко. Анна Феликсовна спустилась первой из всей семьи и замерла в ужасе при виде Авроры. Если бы это была ее внучка, она бы конечно затащила ее наверх и заставила прикрыться, но воспитание вбило в нее, что в этикете важно не то, что ты не пролил соус на скатерть, а то, что ты не заметил, как это сделал кто-то другой.

Начало программы было перенесено на полчаса, но жених так и не появился. Дженнифер, сияющая как новогодняя ярмарка, не подала виду, что переживает, сослалась на пробки и попросила всех веселиться в честь ее скорой свадьбы. Артур, который в сопровождении Даны был здесь уже час как, серьезно нервничал. Он набирал брату снова и снова, но тот не отвечал.

– Может, он решил сбежать? – брюнетка чувствовала себя неуклюже не только в диковатом наряде, но и в руках своего парня. Обещание расстаться с ним не привело ни к чему, все шло не так, они снова были вместе. Притирка прошла, теперь они наслаждались друг другом с новой силой, и она поражалась, как долго могут длиться ее чувства.

– Да что ты! Феликс никогда так не поступит. Он дал слово, ничто его не свернет назад, – его пальцы снова и снова бегали по экрану в поисках ответа.

Князь Юсупов появился незаметно и никому не сказал, что был в баре за углом, чтобы набраться сил перед церемонией. Чем дальше заходили все эти ритуалы, тем яснее он понимал, что мост за спиной горит, а ему отчаянно хочется на ту сторону. Связанный обещанием, он не мог ничего изменить, поэтому ругал себя за то, что не в состоянии заставить себя любить женщину, которую сам себе выбрал. Он знал, что чувства, которые у него вызывала Аврора, бывают только раз в жизни. Да, он знал это, как бы не хотел оставаться неосведомленным. А еще он знал, что их союз никогда бы не был счастливым, что со временем пыл угаснет, а ее простые привычки останутся и начнут раздражать так сильно, что он будет избегать ее общества. Начнет искать утешение в других, в тех, кто его поля ягоды.

И все равно мысли о ней некуда не уходили, и он проклинал свое сердце за это. Именно сейчас, оно подвело его впервые в жизни и это было ужасно.

Но Феликс все же заставил себя прийти на сангит в темно-синей курте, как просила его Дженнифер. Он прошел к невесте не смотря никуда, кроме пола и Артур шумно выдохнул.

– Извини, что опоздал, – Юсупов знал, что от него пахнет виски и что Джен понимает, что не все хорошо. Он прокручивал сценарий, а котором невеста вызывает его на честный разговор и просит расстаться с ней, раз он любит другую. Кто-то должен снять с него эту ответственность, эту обязанность: быть собой.

Друзья показывали безвкусную сценку о начале отношений пары, что вызвало протест в душе князя. Он хотел крикнуть, что все было не так, что это какая-то романтичная фигня, никогда не случавшаяся с ними. Но Джен была довольна, а он молчал на соседнем кресле и боялся, что, если она попытается взять его за руку, а он отшвырнет ее на глазах всех знакомых.

Сангит все никак не заканчивался, Юсупов не разрешал себе оторваться от сцены. Все попытки его глаз найти Аврору в толпе были жестко пресечены сознанием. Больше никаких слабостей, никаких непристойных поступков. Он будет хорошим мужем, самым лучшим.

– Джен, – Феликс позвал ее незаметно для окружающих. – Давай прекратим это. Хватит уже.

– Почему? – ее светлые волосы казались совсем белыми в свете фонарей.

– Потому что это отняло слишком много времени у меня. Я участвую в этом цирке только для твоего удовольствия, теперь останови это ради моего. Будь добра.

Как же ей хотелось бросить ему в лицо все, что она не будет добра к нему ни сегодня, ни через год, что он унизил ее своими эмоциями к какой-то прислуге, что никогда она не простит ему то, как он разговаривал с ней в самое счастливое и нежное время самого начала их пути. Но она повторяла про себя советы мамы, надо потерпеть, она сделает его жизнь невыносимой потом, когда у нее будут дети и уверенность в завтрашнем дне. А сейчас она смиренно подозвала ведущего и прошептала ему, что пора бы закругляться. Тот отшутился перед гостями, был уже почти готов перейти к вальяжной части вечера, но Дженнифер остановила его жестом и вышла на сцену.

– Я хотела бы поблагодарить моего будущего мужа за то, что он готов исполнить любое мое желание, – над Феликсом зажегся прожектор и его недовольное лицо стало достоянием общественности. – Спасибо гостям за то, что сделали этот вечер незабываемым. Семье, в которой я родилась и семье, в которой я умру. Но самое главное, спасибо Авроре, которая воплотила все мои идеи и сделала возможным этот праздник. Подойди ко мне, пожалуйста, чтобы все гости могли увидеть тебя.

На мягком кресле окаменел Феликс, ожидая чего угодно. Глаза его невесты были холодны как лед и смотрели прямо на него. Впервые он понял, что совсем не знает ту, что станет его женой. Аврора, в цвет ярко-красной занавески позади, появилась без промедления. Она не отрывала глаза от пола, потому что чувствовала себя униженной.

Гости, которые не замечали похабность ее наряда, похлопали столько, сколько этого требуют приличия и двинулись к фуршетному столу. Удивительно, что те, для кого изысканная еда была обыденностью, все же не могли насытиться халявой.

Юсупов не двинулся с места, будто получил удар под дых и никак не мог набрать воздух в легкие. Ступор, сковавший его идеальное тело, развеяла Дана, подбежавшая к подруге с явным недовольством. «Только не смотри на меня, только не смотри на меня,» – повторял он как молитву. Она не подняла глаз, но и не покинула зал.

Как будто это злая шутка не была для нее чем-то невыносимым, будто это совсем не обидно. Да, никто не смотрел на нее удивленно, никаких пересудов, никаких шепотков, но само ощущение мерзости, покрывавшее ее мягкую кожу, сжигало изнутри, чего она никому не покажет. Даже Дане.

Все разбрелись в танцах и алкоголе, Аврора собиралась уходить, еще всего пару минут, надо выдержать пару минут.

– Зачем ты надела это? – этот голос можно было узнать из тысячи, он разрядами пронзал все ее тело. Девушка собралась с мыслями и обернулась.

– Ваша невеста выбрала это для меня, – она была тверда как позавчерашняя булка, чтобы не заплакать.

– Я не спрашиваю, кто выбрал это, – черные глаза, холодные и властные, полные гнева. Крепко сжатые челюсти. – Я спросил, почему ты надела ЭТО.

Его ухоженные руки коснулись легкой ткани юбки, Феликс с отвращением отбросил ее на место.

– Я хотела, чтобы ей было приятно. Не все так эгоистичны, как вы, Ваше Святейшество, – Аврора попыталась уйти, но он незаметно схватил ее локоть и повел за собой прочь из зала. Кожа под его пальцами покрывалась мурашками.

– Если бы я был эгоистом, я бы жил как хотел и не думал о семье и долге, – они покинули бальный зал и вышли в прихожую, где едва бы насчиталось пять гостей, да и те были слишком заняты друг другом. – Разве не так?

– Жить так, как вы хотите – это не эгоизм. Эгоизм – это когда другие должны думать и жить так, как вы хотите.

– О, Боже! – та самая самолюбивая улыбка, в которую влюблялись все проходящие девушки, осенила его лицо. – Она цитирует Оскара! Тут что, суфлер спрятался? – демонстративно посмотрев по сторонам, Феликс вышел в боковую дверь, утаскивая за собой Аврору.

– Мой пуховик! – она пыталась освободиться, чтобы забрать свои вещи.

– Держи, – одной рукой он скинул с себя что-то похожее на пиджак и бросил ей на плечи за секунду до того, как все еще морозный мартовский воздух пронзил пространство. – Я схожу за одеждой, а ты садишь в машину и не смей выходить.