( Не) мой наследник

Tekst
0
Recenzje
Przeczytaj fragment
Oznacz jako przeczytane
Czcionka:Mniejsze АаWiększe Aa

Глава 5.

Злата.

Мне бы всучить Гончарову блюдо с пирогом, забрать Никитушку и свалить из его дома, только меня и видели! Но внутри поднимает голову странный протест. Правильно отец говорил: «Ты Белоцерковская!». Почему Никита решил, что у меня все плохо? Спаситель хренов… «А разве у тебя все хорошо, Золотко?», – противным старческим голосом бормочет внутренний голос. А разве нет? Да, Никита разбогател, женился на красивой женщине, обзавелся хорошей машиной и дорогой одеждой, новым загородным домом, а ты-то что? Кем стала ты, Злата? Несчастной матерью-одиночкой, живущей с бабушкой и перебивающейся от зарплаты до зарплаты? Черта с два! Он не будет так обо мне думать! И эта его… фифа тоже.

– Здравствуйте, меня зовут Злата, – произношу, не стесняясь посмотреть фифе в глаза.

– Я Габи. Габриела, – с нескрываемой скукой в голосе произносит она. Сбрасывает сапожки на шпильке и снимает короткую меховую курточку. – Вы уходите?

– Габи, это мои гости, – вмешивается Никита, подходя ближе.

– Я думала, гости были вчера, – цедит она, поджимая пухлые губы.

«Уходи, Злата. Принимай намеки такими, какие они есть», – опять этот проклятый голос!

«Утри этой невоспитанной курице нос!», – кричит другой голос – прежней Златы Белоцерковской, кем я была в прошлом.

– А давайте попьем чаю или кофе, Габи? Я испекла вкусный пирог. Как вы на это смотрите? – улыбаюсь, как дурочка, поглядывая на Никиту и Степку.

– Невестка, ты чего такая… Без настроения. Давай-ка к столу? – лыбится Степан, взмахивая ладонью в сторону кухни.

– Хорошо, – бурчит Габи, даже не пытаясь скрыть свое недовольство. – Милый, ты покажешь гостям дом?

«Милый» хватает воздух ртом, окидывая непонимающим взглядом присутствующих. Один Никитушка чувствует себя непринужденно – болтает с домработницей и рассказывает о своем друге из садика Вите. Зинаида Петровна косится на хозяйку и расставляет на столе красивый чайный сервиз. Она ей не рада, или мне кажется?

– Садитесь, гости дорогие, – приглашает Зинаида Петровна. – Злата, где вам будет удобно? Может, возле камина?

– Да, спасибо. Здесь очень уютно, – улыбаюсь нарочито широко, словно и не заметила недовольства хозяйки.

– А кто вы, Злата? – подает голос Габи. Поправляет длинный хвост и забрасывает ногу на ногу.

– Мы в юности дружили, – опережает меня Никита, ерзая на стуле.

– Я и сама могу ответить. Скажем так: Никита какое-то время работал на меня. Оказывал кое-какую услугу, – произношу твердо, едва ли не задохнувшись от нахлынувших чувств. Воспоминания отбрасывают в прошлое… Там теплое море, ласковый ветер и качели возле обрыва. Его горячие поцелуи, ласки и мой… первый раз. Помню, как шептала Никите сбивчивые признания о любви. «У меня это впервые… Прости, что не сказала, но я… Я люблю тебя и знаю, что ты меня не любишь». Тогда мне казалось, нас никто не сможет разлучить… Никто… А сейчас он сидит рядом, такой далекий и близкий… Муж чужой жены. Далекий, как Полярная звезда…

– Очень интересно, – хмыкает Габи. – И что он делал?

– Изображал моего парня, – хмыкаю в ответ. – Но у моего влиятельного отца тогда были другие представления о подходящей для меня паре. Никита честно выполнил работу и уехал, а я вышла замуж за мужчину из своего круга.

«Мда… Ну ты и дурища, зачем так жестоко?», – шепчет старушечий внутренний голос.

«А он со мной не жестоко? Уехал, обрубил все концы… Я даже сказать о беременности не смогла – не знала, куда позвонить», – пытаюсь заткнуть проклятую совесть.

– Ники, ты не рассказывал, что подрабатывал альфонсом, – Габи хлопает мужа по коленке.

Видели бы вы лицо Никиты… Смесь ярости и недоумения. А что он хотел? Важничать и изображать героя-спасителя? Ну да, я попала в трудную ситуацию, но это не дает ему право быть таким… Господи, дело ведь не в нем, а в моей непреходящей обиде. И я наивно надеюсь ее побороть…

– Да, было дело. Только деньги я тогда не взял, – сухо произносит Никита. – Расскажи тогда о своем муже, Злата? – просит он.

– Мы расстались, но Мирон хочет меня вернуть, – произношу я. В принципе, я не лгу… Мирон прибежит к нам, стоит мне поманить пальцем. Но у меня есть и другой ухажер, о котором Никита не знает. А что – я девушка симпатичная, молодая, парни на меня обращают внимание. – Знаете, как это бывает: сразу родился ребенок, и отношения дали трещину. Но тогда мы были молодыми, а сейчас… Наверное, я дам мужу шанс.

– Поэтому мы с Ники против детей. Перед свадьбой мы все обговорили, чтобы не было сюрпризов. Ни мне, ни мужу не нужны эти спиногрызы. Да, Ники? – отхлебнув чай из блюдца, многозначительно протягивает Габи.

– Да, – охотно отвечает Никита.

Смотрю на него и с трудом сдерживаю вздох обиды… Не нужны. Вот так. Мой Никитушка, мой славный мальчик ему не нужен… Ненавижу… Пусть живет со своей зазнобой и не знает, что оставил мне перед отъездом… Он не заслужил такого сына. Возможно, когда-то я и скажу сынишке об отце. И утаивать не буду, рассказав честно и без обиняков: ты не был ему нужен, сынок…

Кажется, Степка замечает мой вмиг потемневший взгляд. И Зинаида Петровна грустно вздыхает…

– Спасибо вам, Злата за пирог. Я мучное не ем, а тут… С удовольствием попробовала, – произносит Габи. – Я пойду, с вашего позволения. Устала, хочу тишины.

– И нам пора. К нам хотел заехать… мой муж. Поиграть с Никитушкой.

– Злата, давай я тебя отвезу. Никита, ты не против? – спохватывается Степка.

– Нет, не против. Был рад повидаться, Злата. Передавай привет мужу и отцу. Может, вспомнят и посмеются надо мной, – протягивает Никита.

– Передам, спасибо.

Обижен, понимаю… Я ведь этого хотела, так? Выставить себя благополучной, а его унизить? Все получилось, Золотко? Тогда почему так гадко на душе? Хочется выскочить на улицу и орать… Сейчас приеду домой, завалюсь на кровать, накрою голову подушкой и поплачу… Может, станет легче?

Злата.

Кажется, я оглохну от стука собственного сердца… Горло сдавливают тиски рыданий. Хорошо, что салон машины наполняет мягкий урчащий шум, иначе Степка точно бы услышал мои позорные всхлипы. Отворачиваюсь в окно, делая вид, что пейзаж горного поселка интересен. Степа деловито крутит рычажок, делая радио потише. Какой он стал… Высокий, широкоплечий, взрослый. И на Никиту похож… Да и сам Никита… Господи, столько лет прошло, а я по-прежнему ТАК на него реагирую… Плавлюсь, как свечной воск и задыхаюсь чувствами. А он ничего не понял… Он. Ничего. Не понял. Его сердце не дрогнуло при виде сына…

Как же мне жалко моего Никитушку… Какими он смотрел на отца глазками, вы бы только видели! Влюбленными, заинтересованными, восхищенными… Так на героев смотрят, а не на… моральных уродов, каким он стал.

«– Нам с Ники не нужны спиногрызы, мы сразу решили. Да, Ники?»

«– Да», – без запинки ответил он своей курице.

Сглатываю скопившуюся в горле горечь и крепче прижимаю сыночка к груди. Степка бросает на нас взгляд в зеркало заднего вида и важно произносит:

– Я так понимаю, Никитка мой племянник?

«– Да, Мистер Очевидность, ты чертовски дальновиден!»

– Он только мой! – отрезаю гневно. – И он носит фамилию своего отца – Никита Миронович Мирончук.

– Ну и что? Мало ли чью фамилию ты ему дала, Злата. Он вылитый Ник! Ты его, наверное, полным идиотом считаешь?

– Мне все равно. Пусть живут как хотят, только меня не трогают. И моего сына… – последние слова звучат, как жалкий всхлип.

– Ох, Злата… Что же делать-то теперь?

– Забей, Степка. Мальчик правда никакого отношения не имеет к вашей семье.

– Он страдал, Злат. И уезжать не хотел. Его Роберт убедил скорее в Америку свалить. А Никита побоялся оставаться… Он не хотел…

– Степа, ты очень хороший, правда. Не стоит вспоминать прошлое. Мы тогда были слишком молодыми, чтобы… Ни к чему это все.

Степка как будто сдувается… Замолкает и остаток пути напряженно всматривается в дорогу. Степан паркуется на дорожке возле подъезда старенькой пятиэтажки бабули. Теперь мой дом здесь, а раньше я жила в поселке недалеко от коттеджа Никиты. Раньше… Ключевое слово – раньше. Сейчас-то все по-другому!

– Спасибо, Степан. Хорошего вечера, – бросаю сухо и поспешно иду к подъезду. – Я правда ни на кого не обижаюсь. У меня своя жизнь и мне она нравится.

Сейчас поднимусь в квартиру, брошусь на кровать и…

– Мамуя! У меня головка болит, – жалуется Никитушка.

Опускаю голову, замечая, что у сынишка под носом запеклась кровь. Только этого не хватает для полного счастья! Если честно, у Никитки последнее время частенько кружится голова и течет носом кровь. Но он и вырос за последний год будь здоров! Высокий будет парень, в отца. Слезы и самобичевание придется отложить. Открываю квартиру, впуская сыночка в прихожую. Снимаю ему ботинки, курточку и веду в ванную. Умываю Никитушку и укладываю на диван перед телевизором.

– Мамоська, все узе, головка не болит, – успокаивает он меня. Гладит по плечу и приговаривает. – Я у тебя богатыль? Как Алеса Поповись?

– Да, мое солнышко, да. Завтра не пойдем в садик, ладно? Поедем к тете доктору и она возьмет моему Никитушке кровь.

– Ой, я боюсь, мамуя.

– Не бойся, сынок. Богатыри не боятся. Иголочка тебя совсем немного уколет, как комарик.

Мне надо успокоиться… Или на что-то отвлечься. Недомогание сынишки вмиг отодвигает мысли о Никите и его фифе-жене. Тьфу на них! Плевать! Они вдруг становятся в моих глазах маленькими и ничтожными, незначительными. Здоровье сына – вот, что главное. Никита успокаивается и отвлекается на раскраску с какими-то трансформерами, а мне снова звонит Амиран… Почему тогда контакт Никиты Гончарова записан в детском саду, а не доброго знакомого Амирана, спросите вы? Мы знакомы с Амираном всего ничего… Парень владеет небольшой уютной кофейней на углу, недалеко от ДДТ, где я работаю. Мы с девчонками частенько ходим туда в обеденный перерыв. Так и познакомились… А потом Амиран вытянул из меня заветные цифры телефонного номера и стал звонить. И писать…

 

– Привет, неуловимая красавица! Не мог несколько дней до тебя дозвониться, что-то случилось? И воцап отключен, – звучит в динамике его низкий голос.

– Да так… Телефон разбился, пришлось достать старенький кнопочный аппарат.

– Как твои дела, Злата? Ты обещала, что познакомишь с сыном. Не хочу, чтобы ты думала…

– Амиран, Никитушка заболел. Сама не знаю, что с ним, хочу завтра пойти к педиатру.

– Хочешь, я пойду с тобой? У меня выходной. Помогу тебе… Зачем вам таскаться по маршруткам? Я на колесах.

Может, согласиться? Парень он хороший, порядочный, добрый. Только почему сердце рядом с ним не бьется, как с Никитой? Ох, Златка, судьба тебе сама подбрасывает варианты, а ты замкнулась на Гончарове! Чужом муже и отце, которому не нужны дети. Соглашайся и хотя бы попробуй устроить свою жизнь.

– Я не против, Амиран. Спасибо тебе за помощь, заезжай за нами в семь тридцать. Сможешь?

– Конечно, Злата. Ровно в семь тридцать я у вас.

Глава 6.

Злата.

Амиран отправляет сообщение на мой старенький аппарат, когда я одеваю сонного Никитушку в прихожей. Спешно застегиваю молнию куртки и захлопываю дверь. Никитка капризничает и просит найти его любимого мишку Тэдди, я нервничаю… Только бы с сыном все было хорошо, а с остальным я справлюсь…

– Привет, малец, – Амиран выходит из машины и протягивает Никите руку. – Я Амиран, а ты…

– Никитуска. Так меня мама с бабулей называют. А ты нас повезешь?

– Да, садись, я тебя пристегну. У меня есть автокресло.

– У тебя тозе есть дети? – оживает Никитка.

– Нет, но дети есть у моей сестры. Маленькая девочка по имени Ксюша.

– Спасибо, Амиран, – шепчу вымученно, закрепляя на груди ремень безопасности. – Спасибо за поддержку и…

– Злата, предлагаю поехать в частную лабораторию. Я оплачу мальчику анализы крови и… Что там ты еще хотела сделать?

– Только анализ крови. Спасибо, я тебя очень благодарна.

Кажется, жизнь налаживается… Мной интересуется симпатичный мужчина. Да что там мной! Он вызвался помочь моему сыну, это же о чем-то говорит? Амиран паркуется на просторной площадке возле сетевой лаборатории. Заказывает развернутый анализ крови, оплачивает услугу и с улыбкой поворачивается ко мне:

– Тебе ничего не нужно? Давно проходила обследование?

– Недавно. Нас в ДДТ заставляют частенько проходить диспансеризацию.

– Вот и хорошо. Анализы будут готовы через несколько часов, предположительно к обеду. До этого времени предлагаю погулять. Как вы на это смотрите? Никитушка, ты хочешь в парк или кино?

– В кино! – кричит мой юный киноман.

Ободренный предстоящими развлечениями, Никитка терпеливо переносит процедуру взятия крови. Улыбающийся администратор записывает адрес моей электронной почты и номер телефона. Вот и хорошо… Надеюсь, обследование не покажет ничего серьезного, а завтра Никитка пойдет в садик.

Амиран выбирает в приложении детский фильм, покупает билеты на самый ранний сеанс и без стеснения берет моего сыночка за руку. Да и Никитка выглядит вполне довольным… Доверчиво улыбается чужому дяде и соглашается на все его предложения. Права бабуля – мне нужен муж, а Никитушке отец. Только я ведь должна любить мужа? Жить с ним не ради сына, а ради себя… Как это исполнить, если мысли занимает равнодушный циничный мерзавец? К тому же женатый?

– Кинотеатр откроется в десять, – произносит Амиран, бросая на меня ласковый, до чертиков мужской взгляд. – Предлагаю позавтракать в кондитерской на Курортном проспекте, а потом махнуть в кино. Никитка, ты любишь сырники?

– Да. И пиложное шоколадное с олехами.

– Спасибо, Амиран, – снова шепчу, испытывая искреннюю благодарность.

– Злата, я хочу стать ближе… Мои намерения серьезные.

– Хорошо, – улыбаюсь, отводя смущенный взгляд.

Мы завтракаем в уютной кофейне. Никитушка с удовольствием пьет какао и ест сырники, мы с Амираном завтракаем блинами и кофе. Мне нравится парень – вот, что я скажу… Сердце молчит – не трепыхается в груди, как брошенная на берег рыба, не бьет ребра, но… Симпатия же может перерасти в любовь? Не все же должно быть, как в прошлом? Я ведь с ума сходила по Гончарову… С первой минуты знакомства я не могла возле него дышать. Господи, ну почему мысли заняты им? Даже когда я встречаюсь с другим?

– Проверь почту, Злата. Может, пришли результаты?

– А я не смогу этого сделать, Амиран. У меня же кнопочный, ты забыл?

– Сейчас заедем в магазин и купим тебе смартфон, – деловито произносит он.

– Я не могу принимать такие подарки, – качаю головой. – Ты и так многое для меня сделал.

– Да что я сделал-то? Не понимаю, с какими ты встречалась мужчинами? Все это ерунда, Златка, – пожимает Амиран плечами.

– Погоди, кто-то звонит, – отвлекаюсь на входящий вызов с незнакомого номера. – Да, Никита Мирончук это мой сын. Что? Не понимаю…

– Что случилось? – взволнованно спрашивает Амиран, касаясь моих ладоней.

– Не понимаю… Врач говорит про какие-то бласты. И просит срочно приехать в лабораторию и получить направление к гематологу. Мне страшно, Амиран, – нервно сглатываю, косясь на Никитушку. Он испачкал лицо и руки шоколадным пирожным, но выглядит вполне довольным ребенком.

– Едем, – решительно отвечает Амиран. – Все будет хорошо, слышишь? Я рядом. Поедем к гематологу, уверен, он поможет расшифровать анализ.

Дорога кажется мне адски долгой. Время тянется, как жвачка. Никитка играет в смартфон Амирана, я мучаюсь неизвестностью. С трудом сдерживаю подступающие слезы и глубоко дышу. Что бы ни случилось, я должна быть сильной. Ради сына, ради себя…

Нас приглашают в кабинет. Врач разворачивает результат анализа моего сына и сообщает гробовым голосом:

– Картина крови безрадостная, Злата Леонидовна. В вашей семье были случаи болезней крови?

– Да. Мой папа в юности болел апластической анемией. Его лечили за рубежом. Но это давно было…

– Не буду ходить вокруг да около, – вздыхает врач. – Мы сначала не поверили глазам, когда увидели. Сделали повторный анализ, благо кровь в пробирке оставалась. Там везде бласты… Из них формируются клетки крови, в норме у деток их число не превышает один процент, а у Никиты… Их очень много. У вашего мальчика подозрение на острый лимфобластный лейкоз, Злата Леонидовна. Мне очень жаль… Вам надо срочно ехать в городскую центральную больницу, отделение детской онкологии и гематологии.

Уши закладывает, а голос врача звучит словно сквозь вату… Бессильно откидываюсь на спинку стула и роняю голову на грудь… Только бы сохранить сознание. И мужество, ускользающее из меня, как вода…

– Злата, все будет хорошо, слышишь? Лейкоз лечится, ты мне веришь? – Амиран садится на корточки и сжимает мои дрожащие ладони…

Злата.

– Злата, я с тобой… Успокойся. Ты пугаешь Никитушку, – ласковый голос Амирана вырывает меня из кокона бессознательности. – Я приложу все усилия, чтобы узнать об этой болезни побольше. И помогу…

Ну откуда он взялся? Такой хороший и понимающий.

– Здравствуйте, я ваш лечащий врач Алина Евгеньевна, – в палату входит невысокая брюнетка в розовом халате и шапочке с героями из мультфильмов. – Злата Леонидовна, я хочу вас успокоить для начала… Работа нам предстоит долгая, кропотливая, напряженная. Мне нужна решительная мама, а не…

– А не размазня, да? – всхлипываю, по-детски утирая слёзы. – Извините… Обещаю, что успокоюсь. Еще чуть-чуть и я…

– Хорошо. Я вас понимаю, – деловито произносит Алина Евгеньевна. – Я оставляю Никиту в больнице. Все необходимые анализы мальчику и вам возьмут сегодня. Ждем результаты к концу недели.

– А мне зачем?

– Одним из способов лечения лейкоза является пересадка костного мозга. Если вы подойдете, как донор, Никитка быстро пойдет на поправку. Вы общаетесь с его отцом? Простите, что лезу… – врач примирительно взмахивает руками. – Это нужно для дела.

– Мы не общаемся. У него другая семья и мы ему не нужны. Если необходимо, я с ним свяжусь.

– Если анализы Никиты покажут высокую резистентность к препаратам, то пересадка костного мозга – единственный способ спасти мальчика. У него четвертая группа крови и отрицательный резус-фактор. К тому же ваш отец болел апластической анемией и…

– Господи… – закрываю лицо руками, вновь проваливаясь в омут беспомощности. Неужели, мне придется идти на поклон к этому циничному детоненавистнику?! И просить его помочь? Нет, нет и еще раз нет! Анализы Никитки покажут нормальную чувствительность к препаратам, и врачам удастся его вылечить без пересадки костного мозга. Да, все так и будет…

– Злата, ради Никитушки ты должна пойти к его отцу, – Амиран мягко сжимает мои плечи. – Ты же не денег идешь просить, тут вопрос жизни и смерти! Доктор, а я могу сдать анализ на совместимость? Может, я подойду?

– Амиран, ты не должен идти на такие жертвы.

– Я сам решу, Злат.

– Алина Евгеньевна, давайте сначала дождемся результатов анализов, – решительно произношу я. – Может, Никиту можно будет вылечить без пересадки?

– Конечно, Злата Леонидовна. Пересадка может и не понадобиться. Располагайтесь в палате и набирайтесь терпения.

Доктор выходит, оставляя нас одних в просторной палате. В горле скапливается тугой горький ком от желания плакать и осыпать Амирана благодарностями. Это все он… Организовал платную палату, «отблагодарил» врача за оперативность и повышенное внимание к мамаше-размазне…

– Спасибо тебе, – обнимаю его за плечи. – Для меня никто столько не сделал… Спасибо.

– Злата, если бы у меня были деньги, то я… Квартира у меня в ипотеку, помещение кофейни я снимаю в аренду и…

– Амиран, прекрати, пожалуйста! Мы не настолько близки, чтобы ты так тратился. Извини… – Добавляю, заметив его потемневший тусклый взгляд.

– Как будешь признаваться бабуле?

– Ох, не знаю… Эта новость ее убьет. Она же сама еще в больнице. Почему все это навалилось на меня сейчас?

– Злата, давай оставим Никитушку в палате, а сами съездим за вещами? Алина Евгеньевна права – ты должна набраться терпения и решимости. Твое состояние передается сыну, как ты не понимаешь?

– Я все понимаю. Только ничего не могу с собой поделать. Ладно, поедем. А бабуле придется признаваться… Попрошу ее завтра к нам приехать.

Голос дрожит и садится, когда я по телефону прошу бабушку приехать. Отделение гематологии и онкологии, седьмая палата… Она всхлипывает в динамик, обещая приехать в скором времени. Срывается и прилетает к нам через полчаса. Пока врач не ограничил посещения, но в скором времени это случится… У Никитки почти нет иммунитета, и любая инфекция может губительно сказаться на его самочувствии.

– Золотко мое… Надо рассказать Никите, внучка. Эх… так я и знала, что кому-то передастся дурная наследственность Леонида!

– Ну, бабушка!

– Поезжай к Никите.

– Он ему не нужен, бабуль. Я же тебе рассказывала про него и его расфуфыренную жену! Что я ему скажу?

– Он должен знать, вот и все. Пусть сам решает, что с этой информацией делать.

Мы лежим в больнице вторую неделю, а я все не решаюсь поехать к Никите. Да и он за все это время не проявил никакого интереса к нашей судьбе – ни разу не спросил обо мне или Никите. Тогда, какой смысл ехать?

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?