Джек расслабился от приятных мыслей, закрыл глаза и не заметил, как заснул. Через несколько часов самолет приземлился в аэропорту Лхасы Гонгар. У выхода, возле регистрационной стойки, к нему подошел незнакомый человек европейской внешности. Он был худощав, высокого роста, с хорошим азиатским загаром. Незнакомец представился:
– Добрый день, доктор, меня зовут Ник, – он протянул руку доктору Юзу.
– Очень рад! Вас попросил об этой услуге мистер Стив Парке? Как любезно с его стороны, – радостно произнес Джек.
– Мистер Стив Паркер – гостеприимный хозяин, он всё делает для комфорта своих гостей.
– Это приятно слышать от вас, Ник. Я могу узнать ваше полное имя?
– Называйте меня просто Ником. Меня попросил сэр Паркер сопровождать вас в пути, стать вашим гидом и компаньоном, пока сам сэр Стив не присоединится к нам, – Ник улыбнулся и вежливо склонил голову в знак симпатии и дружбы.
– Я всё понимаю, Стив Паркер – очень занятой человек.
– Доктор Юз, вы, наверное, хотите отдохнуть с дороги?
– Было бы неплохо оставить чемодан и принять душ.
– Доктор, на стоянке нас ждет внедорожник, на котором можно добраться до города, а по пути я расскажу, какие сюрпризы приготовил для вас сэр Паркер.
Джека распирало от собственной значимости, к его персоне было проявлено столько внимания, он испытывал гордость за себя и за то, как любезен Стив Паркер, который даже представил к нему сопроводителя по имени «просто Ник». Доктор Юз вальяжно проследовал за своим попутчиком на стоянку.
Всю дорогу от аэропорта до отеля «Звезда Шаолиня» доктор Юз смотрел в окно автомобиля на раскинувшиеся просторы и горные хребты Тибета, вековые постройки в стиле шиитских монахов и на их фоне гордо возвышавшиеся современные здания.
Джек Юз посмотрел на свою арестантскую робу, на солдатские ботинки и на рядом стоящих пленников. Он узнал знакомых ему людей, с которыми сидел в одной металлической телеге. Он подвинулся ближе к темнокожему парню и завел разговор:
– Приятель, как тебя зовут?
– Смит!
– А я – доктор Джек Юз. Ты как сюда попал?
– Даже не знаю, что и сказать, не помню. Надели на голову мешок и сделали укол. Что сказать-то еще? – прошептал парень.
– Смит, у тебя есть предположение, почему ты сюда попал?
– Я думаю, это проделки конкурентов. Слили меня.
– Чем ты занимался?
– Наркотой приторговывал.
– Ты хорошо держишься, парень.
– Мне не на что жаловаться. Скажу тебе, доктор, по секрету: у меня прошла наркотическая ломка. А ты, доктор, чего натворил? Зарезал, что ли, кого на хирургическом столе?
Доктор Юз поморщил нос; это движение было рефлекторным, и делал он его каждый раз, если его что-то раздражало. Джек замолчал и задумался. Может быть, он когда-то и совершил врачебную ошибку и кто-то от этого пострадал, но чтобы у него пациент умер – такого не было в его практике. Да, бывали случаи, что умирали люди, но не по вине и неосмотрительности доктора. Джек всё делал, чтобы жил человек, но иногда над смертью стоят другие силы, и с ними не может тягаться даже самый талантливый врач.
– Никогда не говори мне больше об этом, у меня нет даже сомнения на этот счет. Я никогда и никого не убивал, я отдаю себе в этом полный отчет.
– Ладно, не обижайся, ведь за что-то тебя сюда сослали, значит, есть за что?
– Нет! Я честный человек. Я не преступник!
Узник Джек пытался по детально вспомнить последний свой день, проведенный со своим новым знакомым, уловить ту потерянную ниточку, которая натянулась в отношениях и оборвалась в тот момент, когда Джек с Ником посетили старую заброшенную пещеру у горы Кайлас.
***
Незаметно время подошло к обеду, и наконец все работники офиса мистера Коухта стали собираться на обеденную трапезу. Только доктор Цыбиль не мог собраться с мыслью, что ему делать в этой ситуации: спуститься со всеми в гостиную, где стояли накрытые столы и подливали легкое французское вино, или остаться в своем кабинете в компании с крепкими спиртными напитками. Как можно трезвому адекватному человеку преподнести эту информацию шефу? Он налил в фужер виски и сделал несколько глотков. Набрал номер телефона приемной мистера Коухта. Трубку сняла его секретарь Алиса.
– Мистер Коухт у себя в кабинете и ждет вас, доктор Цыбиль, – проговорил звонкий женский голос.
Доктор сбросил звонок и несколько минут простоял неподвижно. Только большое самообладание может помочь человеку перенести все горькие минуты. Он старался ровно дышать, приводя свою нервную систему в спокойное состояние. Сделал еще один глоток виски, затем из пачки вытащил жевательную резинку, развернул этикетку и положил жвачку в рот. Со стола взял папку, и только после этого вышел из комнаты.
Цыбиль шел по длинному коридору, наслаждаясь тишиной. Все обитатели этого офиса разошлись по комнатам, многие спустились вниз в обеденный зал. Жить и работать в верхнем подземном городе было престижно. Получить предложение на службу в самом дорогом городе, где даже обычные перила в офисе были покрыты сусальным золотом, не говоря о повышенной зарплате, которая всегда вовремя приходила на карту, мечтали лучшие из лучших специалистов. Люди гордились тем, что им выпала такая честь – стать частью этого богатейшего тайного города.
Прошло всего несколько часов с тех пор, как он был здесь, в кабинете мистера Коухта, в последний раз. Но эти часы доктору показались целой вечностью. Он печально посмотрел на свой темно-синий костюм, точно жалея себя, и стряхнул с него несколько крошек от пирога. Сделал глубокий вдох и прошел внутрь приемной.
– Вас ждет мистер Коухт, – произнесла девушка и посмотрела обреченным взглядом на самовлюбленного доктора.
В этот момент Цыбиль как будто бы прочитал во взгляде Алисы всю его безнадежность в этой сокрушенной ситуации.
– По вашему лицу, доктор Цыбиль, можно сказать, что вы мне принесли недобрую весть.
– Сэр… – В воздухе повисла гробовая тишина. – Я нашел доктора Юза.
– Он жив?
– Да!
– Ну, говорите, доктор Цыбиль, не тяните. Ваше молчание пугает меня.
– Доктор Юз находится в нижнем подземном городе.
– Что это, злая шутка?! Вы в своем уме, доктор Цыбиль? – прокричал мистер Коухт.
Его спокойствие мистера Коухта моментально сменилось приступом неудержимой ярости. Точно ярким огнём сверкнули его черные глаза, словно шаровая молния пронзила всё его тело. Весь его гнев и раздражение в эту минуту доктор Цыбиль прочувствовал на себе. Он произнес прерывистым голосом:
– Мистер Коух, произошла грубейшая ошибка. И я тоже возмущен этим фактом.
– Вы сейчас о какой говорите ошибке, Сэм?! Вы в своем уме? Как такое могло произойти?!
– Сэр! Но я не ви-но…
Доктор Цыбиль пытался произнести слова оправдания, но его прервал мистер Коухт, не дав ему договорить до конца.
– Да, какого черта, Сэм! – мистер Коухт со всей силой стукнул по столу кулаком.
– Да, сэр. Нам приходится работать с тем, что чиновники мира сего спускают в подземку людей без сопровождающих документов, – ответил доктор Цыбиль и посмотрел в упор на мистера Коухта.
– Извините меня, доктор Цыбиль, за мою несдержанность, я знаю, не вы решаете, кого спустить в подземку, это не ваша вина. Я думаю, вам лучше будет присесть.
Доктор Цыбиль отодвинул стул и сел напротив мистера Коухта.
– Понимаете, в этом деле есть одна щекотливая ситуация: доктора Юза пригласил на работу в новую клинику сам мистер Стив Паркер. А как вам известно, он является главным инвестором нашего города, – сказал мистер Коухт.
– Сэр, я даже не знаю, как мы теперь будем решать эту проблему. Меня никто не предупредил, что прилетает известный нейрохирург. Если бы мне дали команду, я бы лично встретил его в аэропорту, и тогда этого бы не случилось. А кого спускать в подземку – решаем не мы, нас просто ставят в известность. Когда я сегодня идентифицировал данные и заносил их в компьютер, я сначала просто не поверил своим глазам и несколько раз перепроверил эту информацию.
Доктор Цыбиль достал из папки фотографию Джека Юза и положил ее на стол. Мистер Коухт поправил очки на переносице и взглянул на мужское лицо со шрамом.
– Да, это доктор Юз, – проговорил мистер Коухт.
– Сэр, я вас правильно понимаю – этот Джек Юз должен был заведовать новой клиникой? – На лбу Цыбиля выступили капельки пота, он вытащил из кармана брюк платок и вытер им свое лицо.
– Как могло такое произойти? И что это – случайность, или в этой истории прослеживается чей-то злой умысел? Но вам, доктор Цыбиль, в этом придется разобраться!
– В нижний подземный город попадают люди из разных слоев общества, но то, что случилось, – это непоправимая ошибка! Я сейчас понимаю всю сложившуюся ситуацию. И когда вы собираетесь сообщить это мистеру Паркеру?
– Завтра он прилетает в Гонконг, и я думаю, в ближайшее время мистер Паркер посетит наш город и наведается в клинику. А пока это останется между нами. Я всё равно не могу в это поверить. Объясните мне, как же это произошло? Я ничего не понимаю. Его что, кто-то выкрал и специально спустил в подземный город?
– Видимо, его похитили и пристроили в подземку, а мистер Паркер остался на бабах, без своего славного доктора, – весело рассмеялся доктор Цыбиль.
Смех его был на грани истерического хохота, который заполнил всё пространство в комнате. Мистер Коухт вслушивался в его неудержимый смех.
– Да, это очень странно! Цыбиль, вы сейчас рассмеялись, а я сразу прочувствовал, что, возможно вы и правы. Этот кто-то решил таким образом насолить мистеру Паркеру.
Доктор Цыбиль быстро пришел в себя, и широкая простодушная улыбка сменилась мгновенно на каменное выражение на его лице.
– Простите меня, мистер Коухт! Сегодня выдался тяжелый день.
– Только сегодня я думал, что в нижнем подземном городе свершается человеческая справедливость, а сейчас вы меня, доктор Цыбиль, обезоружили. Зачем мы изучаем законы физики и механики, медицины и химии, стремимся установить роль человека и его зависимость от общества и окружающей природы? Я раньше мог объяснить себе существование человека и целесообразность жизни во Вселенной за столь короткий период, с рождении и до смерти. А сейчас что получается? Чья-то халатность или сведение с кем-то счетов подвергает сомнению все идеи.
– Может, в этом нет ошибки или чьего-то злого умысла? А что, если доктор Юз совершил какое-то преступление, о котором мы не знаем, и за это его спустили в подземку? И это скрывает мистер Паркер?
– Разумеется, в этом тоже нужно будет разобраться. У вас готов список новых узников?
– Не до конца, но я успел проверить несколько лиц. Среди них – совсем молодые люди. Еще меня удивил тот факт, что в подземку вместе Джеком Юзом был спущен известный путешественник и спелеолог Жюль Моро. И меня этот факт удивил не меньше.
– Самого Жюля Моро спустили в подземку?
– Да, и с ними двух ребят семнадцати лет, из одного города и даже из одного класса.
– Доктор Цыбиль, как такое вообще может быть?
– Да я несколько раз проверил эту информацию. Жюль Моро прилетел на Тибет, но причина его появления в наших краях мне неизвестна. Возможно, его заинтересовали наши горы и пещеры.
– В этом деле тоже нужно будет хорошенько всё выяснить. Слишком много очевидных совпадений. Двух удивительных людей – профессионалов, лучших в своей области – спустить в подземку…
– Я разберусь и в этом деле тоже.
– Потрудитесь, доктор! И то, что я сейчас услышал от вас – это тоже возмутительно! Есть прописанные правила – до двадцати одного года не спускать людей в подземку, если только лицо не совершило тяжкое преступление, да и в этом случае есть ограничения – с восемнадцати лет, – удивленным тоном произнес градоначальник.
Мистер Коухт от природы был властным и вспыльчивым.
Его характер за годы служения городу с годами приобрел удивительную способность доказательства оппоненту своей абсолютной правоты.
– В списке есть еще одна молодая женщина, ее спустили в тот же день. Она сделала аборт.
– А что вас в этом удивляет? Разве вы не знаете, что по международному праву это преступление является уголовно наказуемым? При всех бедах и катаклизмах на земле аборт приравнивается к особо тяжким преступлениям.
– Именно так, мистер Коухт! Меня удивило то, что эта молодая женщина и двое ребят из одного города, интуитивно я почувствовал, что в этой истории есть одна ниточка, которая связывает этих людей. Они русские.
– В подземном городе нет границ, и люди прибывают сюда со всех концов света. Но вы правы, Сэм, в этой информации прослеживается логическое зерно. Доктор Цыбиль, вам не кажется, что за последнее время слишком часто происходят грубые и непростительные ошибки?
– Я об этом тоже думаю весь день.
– Тогда скажите мне, как можно было молодых ребят семнадцати лет спустить вниз? Вам не кажется, что нарушается вся концепция и высшая идея очистить землю от греховных людей, освободив ее от необходимости содержать их в тюрьмах?
– Мистер Коухт, нас часто информируют неправильно чиновники на земле, пытаясь таким способом избавиться от бесполезных людей и спустить к нам в подземку. А сейчас мне кажется, что кто-то просто решает таким способом свои задачи и заметает следы.
Самоуверенный доктор Цыбиль смотрел на своего шефа в упор, он боялся отвести от него взгляд, на его лице всегда присутствовала самонадеянная улыбка, но в этот раз он испытывал некое чувство неловкости, до сих пор ему не знакомое. В эту минуту он ощутил себя маленьким мальчиком, которого сейчас могут наказать и поставить в угол за большую провинность, которую он не совершал и оказался в нее втянутым случайно, стечением казусных обстоятельств, произошедших на прошлой неделе.
– Сэм, мне иногда в голову приходит мысль, то, чем мы тут занимаемся, это настоящая утопия, но невозможно очисть мир от ненужных людей, вторгаясь в законы вселенной, мы же, в конце концов, не боги!
– Мистер Коухт, я должен с вами согласиться. Мы должны требовать от чиновников, которые находятся на службе в тайной канцелярии, давать нам более точную информацию, дать возможность доступа к ней и проверять ее через свои источники, чтобы не подвергать невинных людей таким испытаниям, – четко проговорил доктор Цыбиль. – Этот вопрос нужно вынести на ближайшем Совете директоров.
Доктор Цыбиль был известным доктором психологии и философии, он изучал поведение людей в стрессовых, критических ситуациях. Его исследования проводились в области человеческой коммуникации и изменением уровня нравственности в поступках людей. Этот анализ позволял отслеживать мотивацию, и на основе этих каждодневных проработок строились графики. Доктор Цыбиль изучал выживаемость людей в условиях полной изоляции от внешнего мира. Были случаи, когда люди в подземке совершали подвиги во спасение человека ценою собственной жизни, и этот факт представлял особый интерес для науки. Доктор Цыбиль проводил параллели между этичным поведением и аморальностью человека, за какую провинность можно судить человека, обрекая его на муки и заточение в подземке без права на амнистию и обретения честного имени.
– Доктор, мы в очередной раз разводим демагогию, но мир от этого не становится лучше, учитывая последние события: трое ни в чем не повинных людей сосланы на каторжные работы, один из них мог бы послужить на благо человечеству, а теперь гниет в подземелье! Что вы собираетесь предпринять по возвращении доктора Юза?
– Мистер Коухт, это нереально – вернуть его обратно! Вы же знаете правила, никто и никогда оттуда еще не возвращался. Нижний город устроен так, что человека невозможно оттуда вызволить, с условием адаптации и перестройки всего организма на тот климат, контроль и ту среду, с учетом особого кислорода, который поступает по трубам и циркулирует в подземке. Человеческий организм просто не выдержит этих перегрузок!
Цыбиль, вытянув перед собой руку, сжал кулак, опустил указательный палец вниз, жестом указывая на пол, и сделал несколько повторяющихся движений, вводя сознание глубоко за пределы этой комнаты, здания и даже верхнего подземного города, символизируя себе и своему собеседнику всё то, что спрятано от человеческого понимания и потеряно для него, имеет одинаковые признаки с черной дырой: в ней нет дна, от которого бы можно было оттолкнуться, и всё, что в нее попадает, моментально теряется в длинных подземных лабиринтах.
– Я знаю это, доктор! – раздраженно прервал его Коухт и посмотрел на часы.
– Вы должны что-нибудь придумать, доктор Цыбиль, а по-другому нельзя! Вы же проводили эксперимент на мышах, а потом еще и на узнике, и, насколько я знаю, вам удалось достичь хорошего результата: и мышь осталась жива, и вы смогли ее адаптировать к обычным условиям жизни.
– Но доктор Юз – не мышь, и мы не можем так рисковать! А тот бедняга так и не вышел из комы.
– Я думаю, что с учетом новых современных технологий возврат человека в наше время – это не из области фантастики, а простая формальность. Вас пугает то факт, что такого прецедента еще не было. Поторопитесь, доктор Цыбиль! Мне очень нужен этот человек по имени Юз. Вы слышите, доктор, вы должны сделать всё возможное и невозможное, и об этом никто не должен знать! Право же, на свете нет чудес. Я и сам не знаю, что теперь делать с этим врачом? – сказал мистер Коухт, прищурив свои черные острые глазки и покачав головой.
На его пористой сухой коже углубились мимические морщины, словно высохший старый Каньон. Лицо Коухта всегда было непроницаемо, под маской невозмутимости скрывалась мягкая ранимая душа. Он всегда испытывал к узникам подземного города чувство сострадания, но высшая идея, заложенная не в прописных правилах, гласила, что не следовало бы поддаваться низшему чувству человеческой слабости, жалеть – значит не любить людей.
– Да, сэр! – громко произнес доктор Цыбиль, поднялся со своего стула и вышел из кабинета.
Сэм покидал кабинет шефа с чувством испорченного дня. На повестке была непростая задачка, решения которой нет в справочниках, и это был первый случай, когда нужно будет поднять человека из ада, откуда никто и никогда не возвращался, нарушая все основные законы нижнего подземного города, установленные кем-то когда-то, много веков назад.
***
Несколько дней старуха боролась за жизнь своей подопечной. Она не отходила от девушки ни на минуту, меняла ей спиртовые компрессы, поила лечебными настойками и ставила на ее тело светящиеся камни. Камни содержали в себе живительную энергию – энергию космоса. Светящиеся камни и черная глина – пожалуй, это было единственное лечение, не считая лечебных настоек старухи Сайры в подземном городе. Черная глина имела лечебные свойства, силы природы матушки-земли. Когда человек был болен, на его организм воздействовали два потока: энергия и космоса, и земли. Больной, как правило, выздоравливал удивительно быстро, вырабатывая свой собственный иммунитет.
Лаура понемногу приходила в себя, она начала говорить и есть и с каждой минутой своего чудодейственного выздоровления доставала старуху назойливыми вопросами.
– Сайра, ты мне так и не ответила на вопрос. Где я?
Старуха посмотрела на девушку. Ее взгляд был наивным и чистым, как будто бы ее не тронула жизнь в подземном городе, и нет еще полного представления о том, где забывается собственное «я», где человек превращается в робота – безмолвное существо, выполняя задачи, поставленные смотрителями этого города. Непонятными мерилами взвешивалась человеческая порядочность, приговор выносился тайными верховными судьями.
– Детонька, я тебе уже говорила: ты находишься на несколько сот метров под землей. Конечно, я могу ошибаться и не дать тебе полного географического месторасположения, сколько это будет по долготе и широте. Ну вот, как-то так!
Сайра развела свои огромные ручищи в стороны, ее руки были длинными и непропорциональными по отношению к ее уродливому короткому телу, и казалось, что кто-то сзади шутя приставил свои руки к ней со спины, и вот сейчас он уберет их, и тогда она вытащит свои маленькие изящные ручки из теплой шерстяной кофты, засунет их в рукава и хлопнет в ладоши: «Вуаля! Представление закончилось, актеры разъехались, оставив сцену, без аплодисментов».
– Сайра, ты, наверное, шутишь, такого просто не может быть! Признайся, меня похитили?
– Лаура, девонька моя, сказки о заколдованных девицах закончились, остались принцы в латах да с резиновыми дубинками.
– Я тебя не понимаю, Сайра! Я уже не маленькая, мне скоро исполнится двадцать четыре года. Кстати, а какое сегодня число? – Лаура посмотрела на запястье руки, как будто хотела узнать, который сейчас час. – А где мои серебряные часы, это память от моей бабушки?
– Вот дуреха, я ей про жизнь каторжную, а она мне про цацки земные. Забудь! Ты здесь не на курорте, поняла?! – Сайра с серьезным видом, недовольно посмотрела на девушку.
– Я правда не понимаю, где я и что со мной случилось. Я помню только дорогу, страшный ливень, скрежет колес, – девушка опустила глаза и начала всхлипывать.
– Ну, полно тебе, что ты своими слезами из меня жилы рвешь? Я же тебе не чурбан, а бабка старая. Вот вы все такие: сначала наделают дела, а потом руками разводят, – что, мол, и как. А я тебе скажу, милая моя: поздно уже слезы лить, гармонь на полке лежит, а гармонист из села уехал. Давай лучше я тебя покормлю, а то вот скоро стражники придут и заберут тебя в лагерь, там тебя никто кормить не будет. Будешь голодной работать, на одних их похлёбках и консервах сидеть, из стройной барышни в кашалота превращаться.
– Сайра, это ты о чем говоришь?
– А то и говорю, что скоро у тебя будет, как и у меня, такое же уродливое тело, ноги и руки станут крепкими, сильными, туловище будет, как у крепкого столетнего дуба, а шея – широкая, на уровне твоей головы.
Старуха, подняв руки на уровень своей шеи, отвела их в стороны и зафиксировала на несколько секунд.
– Вот такая перспектива тебя ждет в ближайшем будущем, если ты будешь пить солдатский напиток для улучшения работоспособности.
Сайра покачала головой и стукнула ложкой по металлической чашке, потом сделала глоток – сняла пробу, годится ли отвар к питью.
Лаура от испуга округлила глаза, раскрыла рот и с каждой съеденной ложкой морщила нос, боясь прокомментировать стряпню старухи.
– Вот так, милая моя, будет лучше.
Когда девушка поела, старуха подсела к своей подопечной, приподняла шкуру, взяла в свои сильные руки маленькую ступню девушки и начала ее массировать, ненадолго останавливаясь у каждого пальчика. Сайра унаследовала знания восточной медицины. Она знала, что нажимая на активные точки, благоприятно воздействует на все органы человеческого тела, исцеляет его от затянувшейся болезни.
– Сайра, мне щекотно! – щебетала Лаура, улыбаясь своей роскошной улыбкой, оголив свои ровные, белые зубы.
– Дуреха, ну какая же ты дуреха! Лучше скажи, зачем ты сделала аборт?
Лаура удивленно посмотрела на Сайру и попыталась спрятать свою ногу под грубую шкуру коровы.
– А откуда ты знаешь? Я что, сказала тебе это в бреду? Я же дала слово, что об этом никто не узнает!
– Лаура, ну какая же ты еще глупенькая, а тебе скоро исполнится двадцать четыре года! Тебя же ко мне занесли всю в крови выпачканную, ты что думаешь, я тебя спасаю и сама не знаю от чего?
– Прости меня, Сайра, – девушка приобняла старуху и посмотрела ей в глаза.
– Бог простит. Ладно, полно тебе, не люблю я эти телячьи нежности, коров только предпочитаю разглядывать в виде выделанной шкуры, знаешь, чтобы ворс был такой молодой, блестящий, как вот у этой рябой! – Сайра потрогала своей морщинистой рукой шкуру, приглаживая ворс сначала по направлению, а потом в обратную сторону приподнимая его.
– Так ты мне не сказала, какого числа у тебя день рождения?
– Тридцатого апреля!
– Так он у тебя уже прошел, милая моя!
– Как это – прошел? А какое сегодня число?
– Нынче уже пятое мая!
У девушки вытянулось лицо от удивления, искривились уголки губ, она привстала и хотела было соскочить с кровати, одеться и бежать, но куда? Тяжелая рука Сайры упала на плечо девушки свинцовым грузом разочарования. Лаура посмотрела на старуху, и из ее глаз вырвались наружу слезы непрекращающимся потоком грусти, девушка закрыла руками лицо и судорожно зарыдала. С каждым всхлипыванием ее маленькие хрупкие плечи приподнимались и отпускались, а рев был такой силы, что лачуга Сайры наполнилась эхом человеческой жалости.
– Ну, хватит, полно тебе, слезами тут делу не поможешь, лучше давай будем думать, как тебя, девонька, спасать, вытаскивать из этой кабалы! – старуха похлопала девушку по плечу, затем провела рукой по спине и ласково прикоснулась к голове, пригладив ее жесткие, густые каштановые волосы.
– А теперь, Лаура, я хочу услышать от тебя рассказ о том, что с тобою приключилось.
Лаура подняла голову и отвернулась. Она не хотела смотреть в глаза старухе, ей было стыдно за свою прожитую жизнь.
– Родителей у меня не было. Отец погиб незадолго до моего рождения, матери своей я не помню, она умерла сразу же после родов, поэтому меня воспитывала бабушка. Бабушка меня любила, но она боялась меня баловать, редко целовала, старалась держать меня в строгости, ведь ей пришлось заменить мне родителей и завоевать в глазах моих взрослый авторитет. Когда я стала подрастать, педагог заметил во мне талант к литературе и посоветовал бабушке отдать мои документы в Литературный институт. В семнадцать лет я стала студенткой. Мне понравилась взрослая жизнь вдалеке от родного дома – вкус свободы, вечеринки, музыка и алкоголь. В компании молодых ребят ходил слушок, что я доступная и легкомысленная девушка, но это было не так, я искала любовь. В каждом новом парне я надеялась встретить достойного мужчину, который даст мне заботу и душевное тепло. За всю свою студенческую жизнь между учебой и вечеринками я всё реже стала ездить к своей любимой бабушке. Трагическое известие о ее кончине пришла внезапно, я не буду рассказывать, как я пережила это, но могу только сказать, что именно в этот момент я поняла, что значит остаться сиротой. Однажды я копалась в ее старых документах и обнаружила детскую бирку. Ну, знаешь, это такая штука, которая привязывается на запястье ребенку после его рождения. Я сначала очень обрадовалась, что нашла вещь, которая хранилась столько лет как воспоминание о моем рождении. Но когда прочитала, то поняла, что она принадлежала не мне, а, возможно, моему старшему брату, о котором я никогда не знала.
– А почему ты так решила, Лаура?
– Ну, понимаешь, Сайра, фамилия – моя, а дата рождения не совпадала с моей, и пол ребенка был указан – мальчик. И еще было написано: место рождения, номер роддома и город.
– И что там было написано?
– Поселок Великая Губа.
– И где расположен этот поселок?
– Возле Онежского озера, Республика Карелия. Тогда я поняла, что у моей семьи была тайна, и что, возможно, у меня есть старший брат. Я написала туда письмо, но ответ пришел, что брат мой был усыновлен много лет назад приемными родителями. Я с успехом окончила институт, вернулась в родной город и устроилась в местную газету свободным журналистом. Денег на жизнь не хватало, времени свободного было много. Подруга посоветовала иногда сопровождать мужчин за отдельную плату в увеселительных командировках. Так шло время, пролетел год. Меня всё чаще стала посещать мысль, что я трачу свою жизнь впустую. Понимаешь, Сайра, есть деньги, красивые вещи, чужие мужчины – и за последний год их было немало.
Лаура посмотрела на старуху и увидела в ее глазах слезы. И ей на миг показалась, что этот монолог обращен к любимой бабушки.
– Прости меня! – навзрыв зарыдала Лаура. – Я никогда не думала, что своей беспечной жизнью делаю ей больно!
– Ну, полно тебе, Лаура! Всё уже позади, главное – что твое сердце не очерствело, всё еще наладится. А зачем ты сделала аборт? Ну, родила бы ребеночка!
– Нет, ты не всё знаешь! – всхлипывала Лаура. – Как-то вечером мне захотелось пойти в бар, там я познакомилась с молодым парнем. Я сама не помню, как оказалась в его квартире. Он там был не один. Несколько дней меня держали пристегнутой наручниками к кровати. Мне уже было всё равно, что со мной делали. Мне хотелось просто умереть. Видимо, они почувствовали это и потеряли интерес к моему телу. Одели меня, посадили в машину и оставили на обочине. Я не помню, как добралась до дома. Неделю я провалялась в постели, только иногда вставала, пила воду и опять проваливалась в сон. Я не отвечала на звонки, не открывала дверь и даже не хотела есть. Через несколько недель поняла, что беременна. Я не могла оставить этого ребенка, я бы просто его возненавидела или покончила с собой, чтобы убить его в своем чреве!
Девушка еще громче зарыдала.
– Ну, Лаура, девонька моя, поплачь, тебе сразу станет легче, – старуха склонилась над ней и стала гладить ее по голове.– Ты же знала, что в мире запрещены аборты, что это преступление!
– Да! Я знала это, но тогда я думала, что хуже не может быть, чем оставить ребенка, – всхлипывала девушка.
– А теперь ты понимаешь, что ты натворила?
– Милая Сайра, посмотри на меня: я сейчас здесь, в подземке. Неужели мое преступление равносильно этому заточению?
Старуха приподнялась на локоть, вытянула шею и глянула строго на девушку.
– Лаура, посмотри на меня на мое уродливое тело! Чем я провинилась перед Богом?! Сколько себя помню, смотрю на этот земляной потолок и стены, дышу сыростью, не помню, как выглядит небо со звёздами. Если бы не озеро… – Сайра покачала головой. – Но, я знаю, что мое место здесь, вот таких, как ты, горемык спасать.
– Сайра, прости меня! Если бы не ты, даже не знаю, что бы я делала. Вот тогда был бы человек – и как будто его и не было. Я только сейчас поняла, что живу! И больше скажу: что жить хочется, как никогда.
– Вот и славно! А теперь давай я помогу тебе искупаться, голову помыть, а то с твоей болезнью скоро в твоей голове заведется плесень.
Сайра вскипятила воду и нагрела лачугу. Подлила горячей воды в чан, насыпала цветные порошки, ароматизированное масло и размешала рукой.
– Ну, вот теперь хороша водица! – довольным голосом произнесла старуха.
– Я люблю тебя, Сайра, – тихо прошептала Лаура, нежась в теплой воде и вдыхая аромат сандалового дерева.
– Бог с тобой! – краснея, со слезами на глазах проговорила Сайра. – Ой, какая же у тебя голова грязная, волосы слиплись, как тяжело их будет причесывать.
Старая женщина помогла девушке надеть чистую льняную рубашку. Лаура вытянулась на кровати и положила голову на колени Сайры. Старуха стала распутывать сбившиеся в одну сплошную кудель волосы.
– Девонька, что это у тебя за отметина на затылке?
– Это родимое пятно!
Сайра раздвину густые пряди волос и внимательно рассмотрела рисунок.
– Кумуда! – вслух произнесла старуха.