Глава 35
– Ну что, мальчики, решили кто каким органом пожертвует на благо науки? – Мои парни моментально сбледнули, опасливо переведя взгляды на меня. – Поверьте, вы даже не заметите их отсутствия, я вырежу только то, без чего вы сможете продолжить жить полноценной жизнью.
Не смотря на то, что Ника уже не в первый раз шутит подобным образом, эффект остаётся неизменным. Сразу видно, как мои люди рады её возвращению, даже дар речи потеряли.
– Так уж и быть, дам вам ещё время подумать. Никуда же ваши аппендиксы, желчные пузыри и другие ненужные органы не денутся.
Ника спокойно прошла мимо охраны, а я с видом человека, который не против подобных экзекуций последовал за ней, поражаясь с какой резвостью она направилась в дом.
Когда я приехал за ней к Давлатовым, Ника продолжила притворяться пай-девочкой, омерзительно послушной, ни в чём мне не перечащей. Только раз двадцать попросила подтвердить, что никакого домашнего ареста не будет, и она сможет продолжить жить своей налаженной жизнью. Странно, что Ника до сих пор не понимает, что если я посчитаю нужным, её мнение и мои обещания моментально перестанут иметь значение. Это понимали и Клим, и Стелла, присутствовавшие при нашем разговоре. Стелла как могла отвлекала Нику от многозначительного выражения лица своего мужа, который был искренне удивлён наивности своей гостьи.
– Не обнадёживал бы девчонку. – Произнёс Клим, когда мы вышли на улицу поговорить о делах.
– Только так я смогу держать её под контролем.
– После этих слов даже не знаю, кто из вас двоих наивнее. С ней мне всё ясно, она повелась на свою потребность быть нужной, с этим у неё проблемы явно с детства, поэтому наслаждается искренней верой в тебя и твои обещания. О чём думаешь ты, пытаясь управлять этим стихийным бедствием?
– О том, что у меня есть друзья, которые помогут мне с ним, как ты. – Клим сразу понял, что я имею в виду, не торопясь с ответом.
– Это не мой секрет. – Давлатов отвёл взгляд на прозрачные двери, через которые хорошо просматривалась гостиная, где Стелла грузила Нику своей болтовнёй. – Тебе очень не понравится что я сейчас скажу, и скорее всего ты дашь мне за это по морде, но иногда мне кажется, что Ника не так безобидна, как все вы думаете. – Закончил свою мысль, вернув ничего не выражающий взгляд на меня.
– Что она натворила?
– Слово «натворила» не подходит к тому пиздецу, в который она умудрилась меня втянуть, но он меркнет перед тем, в который её втянул ты окружив своей царской заботой. – Клим явно не собирался делиться подробностями, и я решил зайти с другой стороны.
– Я нигде не могу найти Ирбиса.
– Ты же понимаешь, что это не он. Пристрелить Нику для него слишком банально, он унаследовал твоё богатое воображение.
– Я не поэтому спросил о нём у тебя. Или это тоже не твой секрет?
– Ирбис зализывает раны после схватки с противником, который оказался ему не по зубам.
– Во что он снова ввязался? – Вспомнил, как его чуть не прирезали совсем недавно, мы с Климом еле успели.
– Твоё участие на этот раз не потребуется. Последствий не будет. – Предугадал мои следующие вопросы Клим.
– Сильно его? – Клим снисходительно ухмыльнулся, распознав природу моего беспокойства за Ирбиса, которое въелось в мою кровь в момент, когда я впервые взял его на руки и не отпускает меня до сих пор.
– Уже готовится к реваншу. Я за ним присмотрю, а ты присмотри за Никой, мои люди снова ничего не нашли.
– Зато я нашёл отслеживающее устройство в сумке Ники. Самое паршивое, что кто угодно мог его подсунуть и где угодно: в больнице, бассейне, магазине. Точно я знаю одно – они терпеливо ждали подходящего момента.
– Тебе не кажется, что на этот раз они сделали очень странный выбор. Когда обстреляли нас это было похоже на вызов. Поджог на заводе твоих конкурентов, авария с машиной твоих партнёров, всё это связано с бизнесом. Какую цель они преследовали стреляя в Нику?
– Твоя версия?
– Тебя хотят стравить с Ирбисом. Мы оба понимаем, что если бы Нику задело, он был бы первым на кого ты сорвался. Не знаю, кто ещё и как дошёл до этой мысли, но он умело ей воспользовался. – Клим видел, что несмотря на то, что мне не нравятся его слова, я вижу в них логику. – Если хочешь защитить Нику и отвести от неё удар – приблизь к себе Ирбиса, покажи, что вы по-прежнему семья, продемонстрируй свое доверие ему, нанеси им ответный удар.
– Может я и готов приблизить его к себе, оставаясь в рамках деловых партнёров, но не к Нике. Она не сможет понять.
– Может спросим мнение Ники?
– Так вот почему ты не приехал сам, а прислал своих людей к складам. Уже обработал её. Говори сразу, что ты ей внушил?
– Пока тебя не было, кроме Стеллы ей никто и ничего не внушал. Кстати Нику пора спасать, она уже еле сидит. – Обернулся в сторону стеклянных дверей, Ника сидела потирая висок, рассматривая что-то в ноутбуке Стеллы, пока та что-то активно набалтывала. – Увози её, пока Илья не появился, он спит и видит как бы затащить Нику… в клуб. – Клим ухмыльнулся, когда я вернул на него недобрый взгляд, спровоцированный его паузой.
Ника молчала всю дорогу домой, рассматривая вид за окном и оживилась лишь увидев жертв своего юмора.
– Ты сейчас хочешь поговорить? – Обернулась ко мне, остановившись посреди комнаты. Странно, что сама завела эту тему, не стала избегать.
– Сначала тебе нужно выспаться. Не заводи будильник, Настя сказала, что можешь восстанавливаться сколько потребуется.
Ника поморщилась, вздохнув.
– Не хочу поблажек. Выйду на работу послезавтра. – Наконец-то привычно заупрямилась, мне даже полегчало. Несмотря на все мои заверения, что дома я её не запру, Ника будто прощупывала почву, недоверчиво рассматривая меня.
– Я как раз решу вопрос с усилением твоей охраны.
Ника довольно кивнула и поспешила к себе в комнату. И не скажешь, что несколько часов назад в неё стреляли.
Я услышал её осторожные шаги через час, проведённый наедине с виски. Голова была перегружена мыслями, которые никак не удавалось упорядочить.
– Почему не спишь? – Не стал оборачиваться, услышав, как она ускорила шаг, а подойдя сразу села рядом.
– А мне можно? – Не поверил услышанному, но, посмотрев на Нику, убедился в своей моментальной догадке. Собирался подняться, чтобы взять для Ники бокал, но она остановила меня, задержав за руку, прикоснувшись ко мне так спокойно и обыденно, без напряжения в теле, отголосков преодоления самой себя на лице. – Можно из твоего, если ты не против. – Протянул ей молча бокал, наблюдая, как она сделала три небольших глотка и вернула его мне. – А где твоя коллекция вин? – Ника села поудобнее, подобрав под себя ноги, облокотившись рукой о спинку дивана, устроившись полубоком ко мне. Такая спокойная, домашняя, вызвавшая моментальное подозрение, что что-то приняла, хотя она не идиотка, чтобы мешать таблетки с алкоголем, но её нормальное человеческое поведение казалось подозрительным и странным.
– В погребе. – Ответил кратко, ища подвох в происходящем, а Ника просто продолжила свою болтовню.
– Не знала, что в этом доме есть погреб. Мне всегда было интересно, зачем коллекционировать вино? Ведь оно просто лежит в тёмном погребе, наверно даже может испортиться, а ты его даже не успеешь попробовать. Обидно же. Или для тебя это капиталовложение?
– Моя коллекция небольшая, но очень редкая. Эти бутылки ждали своего часа. Я планировал открыть их, чтобы отметить особые события.
– Какие?
– Свадьбы, появление на свет внуков. Я точно знал, какая бутылка предназначается для каждого конкретного события. Думал, что только одна из них останется нетронутой, но теперь они все останутся в погребе.
– Нет. – Ника помотала головой, будто отметая от себя мои мрачные мысли. – Я готова поспорить с тобой на что угодно, что ты передумаешь.
– Это очень опасный спор. – Не ожидал от неё подобного легкомыслия, никак не сочетающегося с её опасливостью.
– Я уверена в своей победе.
– Значит, что угодно?
– Да. – Ника непринуждённо кивнула, улыбаясь, а её глаза хитро сверкали.
– Я согласен на спор, но нужно оговорить условия.
– Давай. – Включилась в игру, даже зарумянилась.
– Обговорим срок.
– Любой. Выбирай.
– Один год.
– Идёт. – Ника легко согласилась, загадочно рассматривая меня, не сдерживая улыбку.
– Если проиграешь, выйдешь замуж за того, кого я выберу тебе в мужья. – Пыл Ники слегка поубавился. Она смотрела на меня задумчиво и непонимающе.
– Почему именно это? – В очередной раз убедился, что ей неприятна подобная мысль. Даже вызывает отторжение. Никогда не спрашивал её и старался не касаться этой темы, но догадывался, что Ника почти похоронила себя как женщину. Только я уверен, что есть человек, который сможет вытянуть её из этого состояния, даже если она будет этому сопротивляться.
– Передумала?
– Нет. – Ответила недовольно, но твёрдо. – А если я захочу выйти замуж раньше?
– Значит ты победишь, и одна из бутылок будет открыта на твоей свадьбе, но брак не должен быть фиктивным, иначе я потребую свой выигрыш раньше срока. Теперь твои условия.
– А я могу выбрать свой приз потом? Не знаю о чем просить.
– Нужно сейчас. – Ника задумалась, явно не зная что выбрать. – Если выиграешь, отстрою тебе клинику. – Глаза снова заблестели и вернулась коварная улыбка.
– Я же предупредила тебя, что уверена в своей победе.
– Значит можешь готовить проект и придумывать название. По рукам? – Протянул Нике руку, моментально получив ответ на свой жест.
– По рукам. – Ответила нагло, не понимая, с кем связалась, и на что только что себя обрекла. – Что ещё интересного есть в твоём доме? – Решила продолжить нашу непринуждённую беседу после ещё нескольких глотков из бокала, который не стала отдавать мне, видно его содержимое ей понравилось.
– Кинотеатр, спортзал, тир.
– Никогда не слышала здесь выстрелов.
– Хорошая звукоизоляция.
– Бассейна нет?
– Нет, но могу отстроить.
– Я просто спросила.
– А я просто предложил. Управлюсь за неделю.
– Серьёзно?
– Я словами не разбрасываюсь.
– Тебе подходит твоя фамилия, а почему у сыновей другая? – Спросила слегка замявшись, неуверенно растягивая слова.
– Они носят фамилию своего прадеда, отца моей матери. – Решил не портить момент и ответить, смягчив неприятную тему насколько это возможно. – Я скрывал их долгое время. Ребёнок делает тебя уязвимым, а я эгоистично не хотел становиться таким. Я видел их раз в месяц первые несколько лет после рождения. Радовался как ребёнок, каждый раз, когда они меня узнавали и не смотрели как на чужого. Мать Василия не выдержала строгого запрета на мужиков рядом и сбежала. В пять лет Ирбис узнал, что у него есть трёхлетний брат. Его мать была не в восторге, что ей придётся заботиться ещё об одном ребёнке, сразу предупредив, чтобы я не ждал, что она окружит его своей любовью. Ирбис любил брата за всех, по-взрослому взяв заботу о нём на себя. Я смог признать их, когда они были уже взрослыми и заканчивали школу, Ирбис позже, чем положено из-за Василия.
– Почему потом они не взяли твою фамилию?
– Братья Барские создали себе репутацию. Им нравилась независимость, чувство, что сами создали себя без помощи могущественного отца. Ну а ты почему не захотела снова стать Абрамовой?
– Его фамилия звучит для меня как упрёк. Знаешь, я бы предпочла видеть отца раз в месяц, но знать, что он любит меня, чем каждый день видеть человека, который не скрывает, что ты для него в тягость. До сих пор не понимаю, почему он не бросил нас раньше.
Ответ очень прост, но Нике его лучше не знать. По завещанию Ирмы Абрамов получил деньги, полагавшиеся ему за роль отца, которую он смог перестать исполнять как только Нике исполнилось восемнадцать. Кстати интересно, Ирма Абрамова не зарабатывала так много, кто-то определённо спонсировал её. Этот человек пошёл гораздо дальше меня, скрывая своего ребёнка, раз приписал отцовство другому мужику.
– А отчество, значит, как упрёк не звучит?
– Когда-то хотелось и его сменить, но потом я перестала ассоциировать его с отцом, у меня появился кумир – доктор Виктор Антонович Разумовский, и я перебесилась, а теперь у меня есть ещё одна приятная ассоциация. – Ника подмигнула мне, снова пригубив из бокала, не заметил как она плавно допила всё его содержимое.
– Тебе не пора спать? – Мне не хотелось прерывать нашу беседу, но Ника выглядела уставшей.
– Я привыкла засыпать рассматривая сверкание тюля в лунном свете.
– Двадцатилетний виски замечательно справляется с подобными проблемами.
– Не хочу оставлять тебя одного. Не люблю, когда ты сидишь здесь в темноте, наедине с двадцатилетним другом.
– Сегодня ты умело с ним расправилась. Пойдём спать.
Я смотрел на Нику, как она спокойно улыбается, поднимаясь по лестнице. Не думал, что когда-нибудь такое допущу даже в мыслях, но алкоголь явно шёл ей на пользу. После этого разговора я уверился ещё больше в своих мыслях, что хочу чтобы она называла мой дом своим.
Глава 36
*Ника*.
Как забыть то, что я сделала? Как уснуть, чувствуя на губах вкус крови? Как перестать думать о том, что уже не исправить? В голове больше не шумят выстрелы, только его последние слова, бесконечно звучащие в моей голове. Перед глазами его злые глаза и губы в усмешке, которую я стёрла своими руками.
Я всё ещё чувствовала на теле горячие руки Кирилла, которыми он нещадно отталкивал моё сопротивление. Из нас двоих в ту ночь слишком далеко зашла я, решив, что могу распоряжаться своей психикой на своё усмотрение и нанести по ней ещё один удар, но оказалась не готова к его последствиям, которые не дают мне уснуть, и я снова пялюсь в потолок, на котором будто воспроизводится наш последний с Кириллом разговор. Медленные яркие кадры плывут, показывая мне всё крупным планом.
Я смотрела на Кирилла, пульсирующую вену на шее. Он не играл, действительно позволял убить себя. Я понимала, что он не в себе, что у него лихорадка, а ещё, что он полностью отдавал отчёт во всех произнесенных словах и обещаниях. Момент слабости, которым он позволял мне воспользоваться.
– Я тебя не боюсь. – Произнесла твёрдо, убирая скальпель от его шеи, на которой остался порез. Ударить можно по-разному. Я решила, что если Кирилл позволяет кромсать мою психику, я могу ударить в ответ так, как посчитаю нужным. – И я тоже умею делать больно. – Кирилл открыл глаза, наполненные уже знакомой яростью. От одного его взгляда стало больно. Эта боль отличалась от всей остальной, что я знала раньше, она будто сжимала во мне что-то, сдавливала, душила, освобождая место для незнакомого мне чувства, которое отторгало моё тело, сопротивляясь, добавляя к одной боли другую, смешивая их, распирая изнутри своей внутренней борьбой.
Кирилл оскалился, рассматривая меня как насекомое. Я не пыталась ему угрожать или запугать. Я озвучила то, что всегда во мне жило, что я умело подавляла, то, что выйдет наружу, если будет достигнут предел, к которому он толкает нас обоих. Может я и похожа на жалкое насекомое рядом с ним, но иногда достаточно одного маленького укуса, чтобы началась эпидемия.
– Меня очень давно не отпускает одна мысль. – Заговорил Кирилл, пугая своим бешенством во взгляде, которое в сочетании с неестественно спокойным тоном вызывало дрожь. – Барс рассказывал, что Кисса оказалась очень умелой любовницей. Пожалуй я тоже её попробую, когда найду, а тебя заставлю смотреть, как должна вести себя в постели нормальная женщина. Ты будешь обливаться слезами, наблюдая за нами из-за зеркальной стены в специально оборудованной комнате рядом со спальней, видя на её месте себя. Я позабочусь, чтобы в этот момент она была похожа на тебя в тот день, когда я трахнул тебя. Платье, обувь, причёска, бельё, я запомнил малейшие детали, даже что ты пахла мёдом и лимоном. Заодно проверим сестринскую любовь, на что вы готовы ради друг друга, как далеко может зайти каждая из вас в своей любви, как быстро ты добровольно займёшь её место на моём члене, станешь моей умелой шлюхой, чтобы спасти сестру.
Кирилл говорил не прекращая, наполняя мои разум и тело тревогой, проникая в каждую клетку своей уверенностью в том, что так и будет. Остатки незатуманенного эмоциями рассудка подсказывали, что он провоцирует меня, добивается ответной реакции, будто видя, что я сильнее сжимаю скальпель, что рука, в которой он находится, не дрожит, в отличие от второй. Я не могла ни за что зацепиться ни в его взгляде, ни в голосе, чтобы разуверить себя, что он так не поступит, не станет всего этого делать, что мне не придётся пережить этот ад, который он красочно описывает, предвкушая, жар которого исходит от Кирилла жгучими волнами, облизывающими моё тело, сковывая его. Он говорил поражая рассудительностью и чёткостью мысли, и мне хотелось только одного – чтобы он замолчал, перестал вытравлять из меня человечность, врача, которым я была, для которого человеческая жизнь священна. Ещё несколько произнесённых им слов и я была готова закричать, ударяя не в шею, а место, где должно быть сердце, бить пока не появится дыра, чтобы удостовериться, что оно там есть. У меня была единственная мысль, как остановить этого бешеного зверя и я переступила через себя, задушив порыв закончить мучения.
Я поцеловала Кирилла.
Бросилась на него крепко обняв, не дав опомниться, заставляя себя углублять поцелуй с неподвижным телом, наслаждаясь наступившей тишиной, свободой от давления, возможностью начать мыслить здраво. Я помнила чьи-то слова, что собирающееся напасть животное нужно сбить с толку, ничего другого мне в голову не пришло, единственная попытка, ничтожный шанс. Пусть так. Я будто издевалась над самой собой, занималась самоистязанием, но я просто хотела, чтобы заглушающие разум вопли сознания, что Кирилл не остановится прекратились. Я продолжала ожидая хоть какой-то ответной реакции, но он оставался неподвижен и я сдалась, отстранившись, не решаясь хоть что-то ещё предпринять, осознавая, что кажется совершила глупость. В голове ещё трепыхались какие-то идеи, ни на одну из которых у меня не было ни сил, ни воли. Я понятия не имела что делать дальше после унижения, которому подвергла саму себя.
Резко, неожиданно, больно. Он обрушился на меня горячей волной, оторвав от пола, впившись безумным поцелуем. Секунда, и Кирилл усадил меня на стол, грубо растолкав ноги, заняв место между них, продолжая целовать, не давая дышать, сильнее стискивая в своих руках. Он не ослаблял хватку, скользя по спине к волосам, а потом больно дёрнув за них оторвался на мгновение, чтобы рассмотреть меня, будто не понимая, почему я сопротивляюсь, пытаясь оттолкнуть его, уперевшись в грудь. Его ноздри раздувались, губы дёргались, рваное дыхание вырывалось, заставляя размыкать губы на которых была кровь. Я не сразу поняла, что укусила его, сама не заметила как, только его солоноватый вкус отрезвил меня. Я воспользовалась моментом, пока Кирилл погружён в свои мысли, и аккуратно дотянулась до шприца на столе, не мешкая вколов препарат ему в бедро. Кирилл лишь рыкнул, снова дёрнув меня за волосы. Его лицо исказило подобие недовольства. Я считала секунды, надеясь, что не ошиблась, что это был шприц со снотворным, который я подготовила в паре со вторым, с обезболивающим, но секунды шли, нужная реакция его тела не происходила. Он тоже будто ждал и через минуту молчания снова вцепился в меня с поцелуем, задирая платье, грубо срывая белье. Кирилл завёл мои руки назад, сковав своей рукой, чтобы второй расстегнуть брюки. В его движениях было столько резкости и нетерпения, что я понимала – шанса у меня нет. Я расслабилась, прекратив попытки высвободиться, явно удивив его, стараясь не переставая смотреть в глаза, пока он шуршит своей одеждой. Закончив, Кирилл резко подтянул меня ближе к себе на край стола, подхватив мою ногу под коленом. Не знаю откуда, но я знала, что он поцелует меня перед тем, как начать. Кирилл склонился, поняв, что я не стану отворачиваться. Его глаза время от времени прищуривались в неосознанном подозрении. Стоило ему приблизиться, как я резко отклонилась, вцепившись зубами в шею, место, где она соединяется с ключицей. От неожиданности Кирилл ослабил хватку на моих руках и я дотянулась до скальпеля, который бросила на столе, когда тянулась за шприцем. Не раздумывая я ударила им Кирилла в плечо и, не мешкая, пользуясь болевой паузой, наполненной подобием воя, дотянулась до второго шприца, чтобы сразу вколоть его содержимое в руку этого взбесившегося зверя, когда тот снова потянул меня на себя. Он равнодушно выдернул из плеча скальпель, бросив на пол, пренебрежительно выбил у меня из руки пустой шприц, снова сковав мои руки за спиной, пристально рассматривая, жёстко пододвигая к себе, разводя мои ноги шире. Впервые, за время с момента как он зашёл в кабинет, у меня по щекам покатились слёзы от осознания, что я не перенесу, если он сделает хоть одно движение во мне. Кричать, умолять было поздно. Кирилл демонстративно облизнул два пальца и плавно перенёс их вниз, принявшись проталкивать в меня, сначала грубо, а затем ослабив напор. Он не переставал смотреть мне в глаза, плавно двигая ими во мне, но я ничего не чувствовала, кроме ужаса от происходящего. Если на этот раз он решил смилостивиться и подготовить моё тело, то своего он уже давно добился, но почему-то не заканчивал эту странную пытку, которую резко прекратил, освободив меня, обратно натянув свои штаны. Я заметила, что его начало пошатывать, снотворное наконец начало действовать, завладевая его телом. Кирилл облокотился руками о стол, по обе стороны от меня, начав будто обнюхивать.
– Сама на мой член попросишься. – Прошептал, где-то у шеи. Совсем немного оставалось до того, как он отключится.
– Под кого угодно лягу, но не под тебя.
Кирилл поднял на меня глаза, которые заставлял не закрываться, сопротивляясь.
– Значит готовься наблюдать вивисекцию.
Кирилл рухнул на пол, а я ещё несколько минут сидела, дожидаясь, когда в теле прекратится дрожь.
Три глубоких вдоха, понятия не имея, что делать дальше. Поправив платье я склонилась к Кириллу, осмотрев, чтобы убедиться, что он действительно отключился. Горячий весь. Некоторое время я просидела рядом с ним на полу, обдумывая дальнейшие действия. Я боялась звонить Виктору, не хотела, чтобы он узнал подробности нашей с Кириллом встречи, стыдясь сказанных слов и своих действий. Непроизвольно осмотрелась по сторонам в поисках камер, о которых мне поведала Настя, но взгляд не нашёл ничего подозрительного. Когда я окончательно растерялась в своих размышлениях, в кабинете раздался звонок мобильного, тяжёлая металлическая мелодия, доносившаяся из брюк Кирилла. Чуть повернув тяжеленное мужское тело достала телефон из его заднего кармана, натолкнувшись взглядом на фото какой-то вульгарной девицы, судя по надписи на экране по имени Кристина. Она была настойчива, поэтому я скинула её звонок. Самое неожиданное меня ждало, когда я рассмотрела экран, на котором было установлено фото меня спящей в нашей с Киссой квартире. Моя спальня, моё любимое постельное бельё небесно-голубого цвета, одеяло, которое я скинула, потому что было жарко. Самый жаркий день того лета, единственный, когда я спала полностью обнажённой, я лежу на животе, голова покоится одной стороной на подушке, волосы собраны шпильками в высокий пучок, но несколько прядей выбились и были бережно заправлены за ухо. На моей руке, лежащей рядом с подушкой, часы, подаренные Кириллом, первая ночь, проведённая в них. Я не верила своим глазам, но факт оставался фактом: он приходил ночью ко мне в спальню, рассматривал, прикасался, фотографировал, а я об этом узнала вот так, случайно.
Подавив в себе желание разбудить его, чтобы узнать сколько у Кирилла ещё моих фотографий, вытрясти из него понимание, зачем он всё это делает, открыла список контактов, быстро найдя нужный.
– Кирилл, я тебя кончу, если это не что-то жизненно важное. – Раздался в трубке хриплый голос потревоженного зверя.
– Клим. – Я сделала паузу, забыв, что не сформулировала, что должна сказать, поняв, как дико это будет звучать даже без всех подробностей.
– Ника, что случилось? – Не смотря на поздний час голос Клима моментально стал бодрым. – Ника, ты цела? – Я уже слышала шуршание одежды и тихий голос сонной Стеллы на заднем фоне.
– Да. Мне нужна твоя помощь.
– Говори, где ты, и коротко, что произошло.
– Я в больнице, в одном из кабинетов. У нас состоялся разговор с Кириллом. В общем, я обколола его снотворным. Я не знаю, что со всем этим делать.
– Ничего больше не делай, собирайся и уходи из больницы, кабинет запри. Сколько у меня времени до того, как он проснётся?
– Я много вколола. – Мне почему-то казалось, что этого пояснения будет достаточно, но на той стороне возникла мёртвая тишина.
– Насколько много? – Твёрдо спросил Клим, остановив свои сборы. – Ника, он жив?
Я посмотрела на лежащее на полу тело. Сейчас Кирилл выглядел спокойным, и мне почему-то стало его жалко, такого беззащитного и замученного. Никогда ещё его таким не видела, но вспомнила что представляла, когда-то хотела узнать, какой он во сне, уходит ли из его лица серьёзность, напряжение, дикость, бывает ли этот мужчина расслабленным и умиротворённым. Моё желание странно исполнилось. Провела рукой по его лбу, вытирая испарину.
– Жив, но ему потребуется помощь врача.
– Я тебя понял. Уходи из больницы. Никому, ничего не говори.
– Я поняла.
Перед уходом я вколола Кириллу необходимые в таких случаях препараты и обработала рану нанесённую скальпелем. Уходя, позаботилась о том, чтобы в кабинет никто не вошёл, включив лампу «Не входить», с подобными оповещениями в больнице строго, даже медперсонал не смеет ими пренебрегать. Только дойдя до раздевалки вспомнила, что белья на мне нет. Больше всего меня беспокоило не его отсутствие, на работу я всегда с собой брала запасные комплекты одежды и белья, а то, что мои разорванные трусы остались где-то в кабинете. Отбросив все эти переживания, кое-как привела себя в порядок и, удачно встретив Свету после операции, не вдаваясь в объяснения кто и что делает в кабинете, кратко бросив, что он занят для длительной процедуры, вырвалась из начинавших давить стен.
Потом был склад, выстрелы, Виктор, и я испытывала облегчение, понимая, что он ничего не знает, надеясь, что и не узнает, и я хотела быть постоянно с ним, чтобы каждую минуту продолжать испытывать это ощущение, но он отправил меня к Стелле, которая проявила невероятную деликатность, не став меня ни о чём расспрашивать. Зато Клим не стеснялся.
Он поймал момент, когда Стелла пошла укладывать Виту. Всё время с моего очередного стихийного посещения их дома он будто сторонился меня, но я ошиблась, он ждал подходящего момента.
– Ника, я не буду лезть к тебе в душу. – Начал Клим, сев рядом со мной на веранде. – Просто скажи, Ирбис успел с тобой что-то сделать? – И вложил мне в руку моё разорванное бельё.
– Нет. – Ответила, крепко сжав в руке чёрный кусок ткани.
– Но хотел. – Начал давить, настойчиво добиваясь ответа.
– Я сама спровоцировала его.
– На изнасилование?
– Получается, что да. – Клим сконцентрировал на мне всё своё внимание, будто разбирая на молекулы, не понимая, что за странное существо сейчас перед ним.
– Ты собираешься рассказать Виктору?
– Нет.
– Хорошо. Серый и Белый подчистили все записи с камер, на которые попал Ирбис. Нас никто не видел. Но… если ты передумаешь, предупреди, прежде чем разговаривать с Виктором.
– Я не передумаю.
– Он точно ничего не успел? Ты на себя не похожа.
– Я хотела его убить.
– Добро пожаловать в клуб. – Попытался разрядить обстановку Клим, даже улыбнулся мне, но я не смогла ответить тем же.
– Ты уже давно знаешь обо всём произошедшем. Почему продолжил дружбу с ним?
– Он бы сдох, если бы от него все отвернулись. Он потерял брата, отца… тебя. Первые две потери он стойко перенёс, но не твою. – Клим явно что-то вспомнил, но утаил это от меня, странно посмотрев. – Что тебя остановило? Почему не убила его? – В голос Клима вернулась требовательная настойчивость.
– Я же говорила, что никому не желаю смерти.
– Не ври, не поэтому. – Клим будто разозлился, оставшись недоволен моим ответом.
– Я очень хочу всё исправить. – Этот ответ больше понравился Климу, и он расслабился в своём плетёном кресле.
– Ты выбрала очень странный способ. – Клим перевёл взгляд на мою руку, в которой по-прежнему были скомканы трусы, а затем спокойно вернул его на меня, прищурившись. – Лучше начни тусоваться с Ильёй, пока он нам со Стеллой окончательно мозги не выел. – Вдруг резко ушёл от темы. – Не обижайся, но я дал ему твой номер телефона.
– Ему придётся получить благословение Виктора.
– Значит, он наконец-то от нас отстанет.
В этот момент я впервые видела как Клим радуется чьему-то горю. Он обрекал своего родственника на страшные муки, а мою психику на новые стрессы.
– Как он? – Не удержалась, спросила, пользуясь явно хорошим настроением Клима, и он моментально понял, о ком я спрашиваю.
– Лучше, чем будет, когда узнает, что в тебя стреляли.
– Ну да, у него на меня большие планы.
Услышала шаги Стеллы за спиной и вернула себе беззаботный вид, преодолевая неприятные ощущения. Пока они с Климом миловались, вспомнила как допускала, что в моей жизни будут подобные моменты семейных бесед, и внутри, где меня разрывало от боли когда я слушала Кирилла, будто снова началась какая-то борьба двух болей, и мне хотелось, чтобы одна из них уже победила, даже если мне придётся терпеть её всегда.