Парадокс восприятия
1
Должен был звонить Майкл, и поэтому Вера ушла на побережье. После вчерашней субботней ярмарки, где, как правило, собираются от нечего делать местные иностранцы и вновь прибывшие туристы, ей не хотелось ни с кем разговаривать и встречаться.
Не потому, что что-то произошло ужасное, нет, всё было как всегда хорошо и весело, а потому что лимит на разговор был исчерпан, и требовалось время на тишину.
Но дома тишины не было, а на побережье, где грохот волн перекрывал слова, сказанные на любом из языков мира и неизменном местном наречии, тишина почему-то была. Словно необходимым условием для создания тишины был этот шум, а для шума – тишина.
И Вера шла по подлизанной волнами кромке берега и радовалась своему внезапному бегству.
Здесь её практически никто не знал, а когда она случайно встречала русских, то почему-то прикидывалась иностранкой, и тем самым избавлялась от фальшивых вскриков (которые означали демонстрацию радости при виде соотечественников), от никому не нужных расспросов и от волнений с этим связанных. Теперь она понимала Раису, женщину, которая уже долгие годы жила в Дхарамсале и делала вид, что она нерусская, упорно отказываясь разговаривать на родном языке даже при общении со своими земляками.
Но возможно её поведением двигало нечто другое. Одной из причин могло быть то, что русские в Индии иногда пользовались не очень хорошей репутацией. Может, это было из-за наших красивых девочек, которые, быстро раскрепостившись после семидесятилетнего застоя, пытались наверстать упущенное и завоевывали мир, тем, чем могли. Долго не раздумывая и не изобретая ничего нового, пускали в ход, то, что им дала сама природа. Жаркие наследники создателя «Кама сутры» заводились сразу, даже только от визуализации какой-нибудь незначительной части тела. Поэтому русским красавицам, той или иной степени свежести, не стоило большого труда зарабатывать здесь деньги небольшие, но бесперебойно текущие.
Верой и её подругой Таней, по-видимому, ничего не двигало, но они, как-то специально не договариваясь, автоматически разговаривали между собой на английском. Во-первых, потому, что хотели попрактиковаться в произношении и усовершенствовать своё знание языка в естественной для него среде, а во-вторых, это было удобно, так как он был понятен исключительно всем: и французам, и итальянцам, и даже избранному местному населению, с которым они здесь часто общались.
Но сегодня Вера была без подруги. Бесцельно прослонявшись по еще горячему песку пляжа, девушка добрела до ресторана, который был похож на корабль или, может быть, им некогда являлся, и, выбрав небольшой столик в конце огромного зала, стала с умным видом читать меню.
Кушать ей не хотелось, просто хотелось где-нибудь посидеть, а так просто посидеть было неприлично. Она заказав легкую закуску, принялась за своё любимое занятие – рассматривать отдыхающую публику.
В Гоа публика была, что ни есть самой, что ни есть интересно-развлекательной. Только здесь можно было встретить девочек-пенсионерок, ярко-выраженных растаманов со всеми полагающимися атрибутами, и других диковинных представителей человечества, съезжающихся сюда со всего земного шара.
И в этот раз за соседним столиком весело отдыхала компания из людей неопределенного возраста. Особенно Вере понравилось наблюдать за одной из женщин лет шестидесяти. Её детские косички весело болтались над сморщенным, но очень жизнеутверждающем лицом, а ярко-зеленые трусики-стринги, по последней молодежной моде, как и полагается, высовывались лямками наружу из-под низко приспущенных штанов, которые, в свою очередь, без зазрения совести бесстыже оголяли дряблый живот. И всё это было совершенно органично и привычно для здешнего общества. И Вере тоже было радостно за эту женщину, которая, несмотря на свой возраст, оставалась вот такой – смешной и задорной. И это увядающее оголённое тело, лишний раз напоминало человечеству о бренности всего живого и о красоте ужасного. Словно она своим поведением и видом бросала свою весёлую улыбку в беспредельную Вечность, и время отступало, давая ей еще глоток наслаждения полноценной жизнью.
Веру вообще удивлял тот факт, что особенно в Индии беспрепятственно оголять женское тело, можно было лишь тогда, когда именно это тело уже теряло свои признаки свежести. И задорные бабушки-иностранки, на зависть молодым, рассекали не только в Гоа, где уже ничему никто не удивлялся, но и по всей жаркой стране в коротеньких просторных шортах, в еле прикрывающих грудь блузках и с неизменными детскими панамками.
Девушка задумчиво сравнивала эти образы с образами пожилых людей на её родине. В России уважают статусное поведение, это печально, потому что, чтобы к тебе прислушивались, надо становиться взрослым…
Взросление закрепощает наш ум в определённых границах, подобно тому, как жёсткий костюм закрепощает наше тело. Вера работала в Москве в крупной компании и для неё это всегда было огромной проблемой – носить неудобные вещи, чтобы казаться преуспевающей. Это совсем не так, как у иностранцев, которые могут ходить даже в пожилом возрасте в шортиках и употреблять имена без отчеств, но при этом очень уважительно и по-доброму относиться друг к другу.
Однако стоило признать, что культура западных стран – принятия всего и всех – хоть порой и впадала в крайности, но в большей степени способствовала проявлению добрых чувств, в отличии от ещё до сих пор консервативной России.
Образ растамана был гораздо сложнее. Начиная с мастерски закрученных прядей торчащих волос, полинялых и расписанных причудливыми узорами тряпок и, заканчивая проткнутыми и тем самым «облагороженными» частями выпирающих отростков на теле. Эти образы будили воображение, отдаленно напоминая те самые миры, в которых прибывали во времена «отлётов» их хозяева.
Поведение индусов, которые приезжали в Гоя со своим многочисленным потомством, особенно не отличалось от повсеместного индийского. Они традиционно расхаживали стайками по берегу, только слегка намачивая ноги, и не сводили глаз с иностранцев. Для них иностранцы, очевидно, были представителями другой, отличной от их Вселенной, и часто индийский ум вставал в тупик: считать ли иностранцев бездуховными, отсталыми и омрачёнными существами, как трактуют порой их Проповедники или же всё-таки видеть в них представителей прогрессирующей в своём развитии цивилизации. Этот вопрос был очень трудный. Налицо лишь было видно одно, что иностранцы богаче и благополучнее, и то, что они приезжают в Индию, для Индии есть несомненное благо в поддержании её экономики. Поэтому не решив основных противоречий, индусы старались держаться от иностранцев обособленно, слегка на расстоянии, но постоянно, держа этот разгульно-раскрепощенный народ под своим пристальным наблюдением.
Вера взяла бокал с охлаждённым коктейлем, который принёс учтивый официант, и смотря вдаль, стала легонько потягивать прохладную приятную на вкус жидкость из соломинки. Там около линии горизонта океан, начавшись волнами у берега затихал, вытягивался в темно-синюю линию, которая была поддёрнута дымкой и поэтому больше напоминала мираж.
– Сегодня вода мутная, – сказала на английском Татьяна и обрызгала Веру, качнув на её плечо мокрыми прядями волос.
– Ты как всегда вовремя. От тебя никуда не скроешься.
– Конечно, не скроешься. Я же знаю твой постоянный маршрут прогулок. Вера, как ты вчера могла так внезапно исчезнуть? На ярмарке был концерт и выступали такие красивые парни со своими трюками. А также были все наши друзья из Италии. Майкл спрашивал о тебе.
– Ты всё меня хочешь с кем-то сдружить? Ты же знаешь, что я уже почти подружилась со своим одиночеством. Я не верю в земную любовь, я не верю в благородных мужчин, я сама умна и самодостаточна.
– Зачем ты так? Просто я за тебя переживаю. После развода ты стала гораздо печальнее.
– Это естественно. Что-то разрушилось, и это надо принять и пережить, – Вера печально посмотрела на весёлую мокрую подругу, вздохнула и улыбнулась. Она изящно потянулась и поправила платье, купленное на побережье у бойких торговцев и явно свидетельствующее о непостоянстве этого мира, потому что швы на нём уже слегка расползались, а ткань чуток полиняла, но всё же оно являло собой нечто красочное и притягательное для глаз…
– Можно я присяду за ваш столик? – Учтиво спросил подошедший молодой человек романтического склада, со следами ещё неподпалённой на солнце бледнотой лица.
Девушки переглянулись, но молодой человек, даже не подождав ответа, тут же отодвинул стул и сел напротив.
– Отдыхаете? – Начал он, не совсем остроумно.
– Есть другие варианты? – Скорая на язык парировала Таня.
– Ну не знаю, может быть, кто-то здесь и работает…
Но поняв, что тем самым можно оскорбить девушек, парень тут же спохватился, и добавил:
– Например, приехали в командировку, – как-то нескладно затянул он, смущенно перебирая салфетку.
– Если вас это сильно интересует, то просто отдыхаем. А вы откуда? – Настороженно продолжала Татьяна.
Но парень не успел ответить, потому что откуда-то из прилегающего пространства вынырнул другой молодой человек, слегка белёсый и уже покрасневший от солнца, и на чистом русском произнёс:
– Слав, ты чё к ним клеишься, ты видел какие они задрипанные? У них даже денег на приличную одежду нет, в местные тряпки вырядились, вряд ли мы тут бабло срубим. Пойдём, я там крутых тёлок присмотрел в другом конце зала, – и он схватил его за рукав и уже хотел потянуть за собой, но Славик обернулся и Вера с Таней весело рассмеявшись, тоже на чистом русском произнесли:
– Идите, идите, альфонсики, мы по вам не будем плакать.
Ребята оторопели:
– Так вы ещё и русские! Вот блин… а разговаривали на английском, – проговорил расстроено Славик и виновато посмотрел на своего друга.
– Да, вам не повезло, – заключила Таня, отвернулась, и стала делать заказ подошедшему официанту.
– Прощайте, – сказала спокойно Вера и ребята ушли, даже не испытав особого стыда.
– Да, благородства становится меньше, – произнесла подруга, отпустив официанта и возвращаясь к теме.
– А ты говоришь, что нужен мужчина… – задумчиво проговорила Вера, – зачем? Если я всё могу делать сама, в том числе и зарабатывать деньги. Для удовлетворения сексуальных нужд долго искать не надо, а вот для жизни, это вопрос.
– Может ты и права, – пожала плечами Татьяна и глотнула принесённый коктейль, – может быть, не все такие…
Но вдруг что-то вспомнив, рассмеялась:
– Господи, что бы было с этими мальчиками, если бы они узнали, что мы такие «задрипанные» работаем в крупной компании “Поток-Интер”, достаточно известной в Москве, и неплохо зарабатываем! Однако мы хорошо законспирировались, купив эти цветастые тряпки местного пошива…
И девушки рассмеялись, громко и непринуждённо, залив тихий ресторан своими звонкими колокольчиками смеха.
На пороге ресторана появился Майкл, как всегда в своей полинялой серой футболке и с разноцветной повязкой на лбу и, увидев девушек, сразу же направился к ним, растянув лицо в счастливой и доброжелательной улыбке.
– Вот вы где. Я так и знал, что встречу вас здесь, не спешите наедаться, у меня для вас сегодня будет потрясающее блюдо нашей итальянской кухни и знаменитое вино «Амароне» под музыку моих песен из нового альбома.
Девушки завизжали от радости. Вечера на вилле этого причудливого итальянца были всегда незабываемы, наполненные интересными рассказами, красивой музыкой и изысканными угощениями…
Сегодня Майкл показался девушкам наиболее обаятельным.
Когда ты меня не тронешь
1
Переполненный автобус бесстыже толкал их друг к другу. И Ольге было смешно смотреть на Дениса, такого слегка смущенного и красного до кончиков ушей от этой их неожиданной близости. Но когда автобус проехал огромный мост, связывающий две части города, народу значительно поубавилось и они спокойно сели на освободившиеся места.
Денис был старым знакомым Ольги. Когда-то, ещё давно они вместе учились на факультете Геофизики и жили на одном этаже общежития Новосибирского Государственного Университета. Именно того Университета, где вузовскую программу проходят за три года, а на остальных курсах студенты уже занимаются практикой в самых настоящих Научно-исследовательских институтах, а после распределения становятся полноправными научными работниками.
Для Дениса это было вполне естественно, а вот Ольга в НИИ не попала, жизнь занесла её на Алтай в Геолого-разведочную экспедицию. Поначалу она приехала туда только на практику, но спустя какое-то время неожиданно для себя поняла, что без Алтайских гор она уже жить не может. Да и люди её окружали интересные, бредившие мистикой и разными мистическими Учениями. И не беда, что быт не так благоустроен, как в городе и много времени приходится проводить в дороге, объезжая шахты и штольни, делать постоянные замеры и контролировать бурение скважин для добычи кёрна, образцов пород. Конечно, она могла постоянно сидеть в своём кабинете, обрабатывая полученную документацию, но её душе этого было мало. Всё равно время от времени она садилась с рабочими в вахтовку и выезжала в горы. Там, под Алтайским добродушным небом, под обжигающим солнцем и ласково овеваемая пахнущим душистыми травами ветром, она как будто заново оживала и наполнялась энергией. Горы будили в ней восторг и вдохновение к жизни. Девушка лихо взбиралась на самые вершины, не боясь высоких пиков скал и падающих камней, чтобы посмотреть, как мир вокруг становится более обозримый нежели, когда ты находишься внизу. Любила сидеть на краю пропасти, что так близко разделяет жизнь с возможностью из неё исчезнуть, и думать о причудливости бытия. И каждая вершина, словно приближала её к небу, к такому далёкому и одновременно близкому её сердцу.
«Ты делаешь глупость, – говорили друзья, – возвращайся в Новосибирск, здесь столько перспектив сделать хорошую карьеру, а ты теряешь время в какой-то глуши, в обществе не обремененных культурой людей и подвергаясь опасностям на горных дорогах, укусам змей, нападениям диких животных.
Но Ольга качала головой и загадочно улыбалась. Конечно, она понимала, что время идёт, и что-то она может упустить, и больших высот при своём возвращении в социум уже не добиться, так как потеряются связи, новые выпускники займут лучшие вакантные места и так далее. Но она чётко ощущала и то, что даже самый комфортабельный кабинет и уважение коллег не затмит это ни с чем не сравнимое чувство, которое появилось у неё, когда она соприкоснулась непосредственно с природой этого уникального края. Ей посчастливилось попасть в геолого-разведочную экспедицию, которая базировалась прямо рядом с легендарной горой Белухой. Это была самая красивая гора Алтая, о которой было сложено и написано много мифов, рассказов и даже велись научные исследования. Сами алтайцы считали эту гору священной, мировой горой звёзд священного Ориона. Её белоснежные вершины, покрытые вечными ледниками, ближе всего были к синему небу, поэтому считались обиталищем Богов. Именно здесь, на Алтае, столетиями люди искали таинственное Беловодье – священную страну счастья, а по мнению Рерихов, здесь находились ворота в Шамбалу. Ольга даже не сомневалась, что всё дело именно в том, что это место на планете, овеянное загадочностью и потрясающей красотой, действительно наполнено необъяснимым мистическим смыслом, который привлекает и завораживает людей. Ни для кого не было секретом, что многие люди с пылким воображением действительно застревали в этих горах на всю жизнь.
Денис тоже хотел съездить на Алтай, но всё как-то не получалось. Жизнь текла стремительно, и он с удивлением обнаружил, что после окончания Университета прошло уже семь лет, а он вроде бы, как будто только вчера вышел из его широко распахнутых высоких дверей. Время не оставляло почти никаких следов, и ему нечем было ни погордиться, ни похвастаться. Только унылые будни с одним и тем же маршрутом в лабораторию и обратно домой, которые напрочь съедали его жизнь, не оставляя в памяти ничего существенного и ценного.
Они встретились совершенно случайно. Он даже её сначала не узнал, из юной пацанки она превратилась в модную привлекательную девушку. Обтянутые джинсы, короткая золотистая куртка, очки в пол-лица и ярко оранжевые короткие волосы.
Он ещё какое-то время стоял и смотрел, как эта яркая девушка пробиралась по салону автобуса, пытаясь найти свободное место. Но автобус резко завернул вправо и она, падая, схватила его за руку.
– Ольга? – прошептал робко он, неожиданно узнав её обворожительно ясные голубые глаза, когда девушка смущенно извинилась и сняла свои огромные очки.
– Да, – удивлённо ответила она, вглядываясь в его лицо, и усиленно пытаясь вспомнить, где это лицо видела.
– Я Денис, мы учились на одном курсе в НГУ, – облегчил он ей задачу.
Ольга рассмеялась:
– Ну конечно же! А вы даже помните моё имя!
– Да, помню, – слегка покраснев, пролепетал он.
Он помнил не только её имя. Он помнил даже какого цвета у неё был байковый халатик, в котором она часто выходила в коридор общежития. И, конечно же, он помнил её стройные ноги, которые халатиком практически не прикрывались с самого своего основания. А ещё то, что со слов сокурсников, многие ребята были в неё влюблены и она меняла сексуальных партнёров, как перчатки, не задумываясь, не смущаясь, а казалось, наоборот демонстрируя всем такое поведение, как вызов общественной морали и нравственности. Но про это он промолчал.
Так они встретились, а теперь сидели у него дома на кухне и пили душистый чай, пока не пришла его мама с работы. Она удивлённо окинула подозрительным взглядом яркую оранжевость её волос и, не выразив на лице ни радости, ни особого разочарования, ушла в свою комнату.
По всей видимости, таких гостей рядом со своим сыном она встречала нечасто.
– У тебя есть девушка? – спросила Ольга.
– Нет.
– А у тебя когда-нибудь она была?
– Да, но это было очень давно.
Ольга жалостливо вздохнула. “Наверное, у него какие-то сексуальные проблемы, раз он так долго остаётся один” – подумала она.
Но, немного помолчав, всё же спросила:
– Почему вы с ней расстались?
– Потому что меня забрали в армию, а она нашла другого.
– А что ты сделал?
– Я занялся каратэ.
– Зачем?
– Было очень больно, мне надо было как-то забыться.
«Да, наверное, у него остался какой-то комплекс неполноценности», – почти не сомневалась Ольга.
– И что, после этого у тебя никого не было?
– Были, но они почти не считаются. Я не хочу больше никаких серьёзных отношений и не хочу никакой привязанности.
«Наверное, я права, – подумала Ольга, – иначе, как так может мужчина взять и отказаться от каких-либо отношений с женщинами? Значит, он совершенно неинтересный в сексуальном плане».
Немного изголодавшись в далёких горах по тёплым ласковым прикосновениям, она с сожалением констатировала, что о сексе она всё-таки думает.
Когда Ольга собралась уходить, то его мама тихонько вышла из своей комнаты, улыбнулась и выдавила из себя:
– Вы можете приходить к нам, Оля.
И девушка скромно кивнула, подумав, что может и зайдёт. По крайней мере, она собиралась пробыть в Новосибирске весь отпуск, а отпуск у неё продлится целых сорок пять дней.
Но он приехал к ней первым, если не считать того, что она ему позвонила и пригласила в гости. Просто эта неожиданная встреча навеяла её на мысли собрать однокурсников, узнать об их жизни, восстановить старые связи, обсудить новости в современной науке, которая, по всей видимости, во времена кризиса, даже в знаменитом Новосибирском Академгородке претерпевала сложнейшие видоизменения.
И это был чудный вечер, когда впервые за много лет собрались близкие по духу люди, которые несколько лет вместе жили в Студгородке, искусно затерянном прямо среди Сибирской тайги, с неизменными ручными белками и огромным искусственным Обским морем.
Воспоминаниям не было конца, и опять как в студенческие годы пелись под гитару песни, рассматривались фотографии и вспоминались незадачливые педагоги. Но пришло время, и надо было расходиться.
Ольга у порога провожала гостей, а Денис просто надел кухонный фартук и стал мыть грязную посуду.
Когда она зашла на кухню, всё уже было вымыто и аккуратно сложено в сушилку. Как-то неожиданно стало уютно и тепло в её квартире. Денис улыбнувшись, снял фартук и повесил на крючок.
– Ну что ж, и мне пора, – сказал он и направился к двери.
– Если хочешь, ты можешь остаться, – нерешительно прошептали её губы.
– Нет, мне лучше уехать, – ответил он, оборачиваясь.
– Останься, – сказала опять она и посмотрела в его глаза прямо и без смущения, – обещаю тебя не трогать.
Ольга сама не понимала, почему именно сейчас ей не хотелось остаться одной, хотя ещё совсем недавно, расставшись со своим мужем, который, как оказалось, в её отсутствие делил их супружескую постель со встреченными на улице девицами, клялась, что мужчинами она сыта по горло, и заводить их больше не будет.
Да и нужен ли был ей сейчас мужчина? Или просто ей нужен был друг? Или просто она поняла, что одиночество слишком охлаждает сердце, и чтобы прийти в себя, нужен хоть какой-нибудь человек, который просто немного побудет рядом?
Кровать была одна.
Ольга улыбнулась, уловив смущенный взгляд Дениса:
– Я действительно тебя не трону, ты просто поспишь и утром поедешь домой, ведь уже поздно, транспорт почти не ходит, а ты живешь далеко.
Денис молча стянул с себя верхнюю одежду, и лёг рядом.
Ольге поначалу даже было интересно, как он себя поведёт в такой ситуации. Судя по их встрече, да и насколько она помнила его по Университету, он был очень застенчивый, и уж точно бояться с его стороны было нечего. Но Денис, оказавшись с ней в одной постели, не смутился, он спокойно обнял её и положил себе на плечо. И ей почему-то стало приятно, что именно он положил её на своё плечо, а не она. Потому что до этого, всех своих мужчин укладывала на плечо она, и те почему-то сразу принимали её за маму и вели себя соответствующе, скидывая на неё всю ответственность за их отношения, даже если были старше её по возрасту.
Так невинно прошла их ночь. Она действительно его не тронула. Они даже не поцеловались, но почему-то когда она утром закрывала за ним дверь, ей показалось, что она провожает почти родного ей человека.
«Может быть и хорошо, что у него комплекс перед насчёт женщин», – подумала она, – «Вполне возможно, что именно такой мужчина может оказаться верным и надёжным другом по жизни и именно на него можно во всём положиться. Ведь, в конце-то концов, секс совсем уж не так важен в отношениях, как настоящее взаимопонимание и забота друг о друге», – и Ольга почувствовала, что её решимость забыть про мужчин, была не очень разумной.
Хотя, надо признаться, что вернули её к этой мысли предсказания цыганки, которую случайно она повстречала на железнодорожном вокзале.
2
Через неделю Ольга позвонила Денису опять, и попросила его починить компьютер. И он пришёл. И пока он смотрел компьютер, она просто подошла и обняла его, зарывшись в волосы, проскользнув по шершавой щеке к губам…
Денис осторожно сгрёб её в охапку, и они вместе сползли на ковёр, увлечённо и подробно изучая друг друга…
Всё сложилось само собой без лишних слов и спектакля, они не покидали постели много часов, насыщая свои тела близостью, которые оба давно не испытывали, и измождённые, но совершенно довольные засыпали только под утро.
Они встречались ещё и ещё. И Ольга уже мечтательно думала, как они вместе будут заниматься своей геофизикой, а в свободное от работы время бегать на лыжах и ездить в турпоходы. Как у них родится маленький сынишка с таким же вздёрнутым носом, как у Дениса. И всё будет хорошо, потому что теперь она знала, что она встретила именно того парня, о котором когда-то сказала ей старая цыганка на вокзале: «Когда будешь в Новосибирске, присмотрись внимательно к своим знакомым, среди них ты найдёшь человека, который станет тебе хорошим мужем, вам будет хорошо вместе и он будет о тебе заботиться. Только не упусти его».
И теперь вспоминая жаркие объятия Дениса, она точно знала, что она его нашла. Даже не нашла, а вот так встретила, потому что не встретить не могла.
– Только как же не упустить-то его? – спросила совета она у своей подруги Марины.
– Мужчин чем меньше держишь, тем больше они держатся за тебя, – ответила мудро Марина, и пожала плечами, – может быть надо сделать вид, что ты к нему равнодушна?
Ольга недолго думала, и при следующей встречи, она, чмокнув его в щеку, сказала:
– Я скоро уезжаю обратно в экспедицию на Алтай и не знаю когда вернусь, ты будешь мне иногда писать письма?
– Не знаю, – тихо произнёс он и весь вечер оставался слегка рассеянным и задумчивым.
На следующий день, позвонив по телефону, она его не обнаружила. Его не было дома, его не было на работе, его мобильник упрямо говорил, что он недоступен.
С домашнего телефона отвечала только его мама, и когда Ольга позвонила в десятый раз, то мама не выдержала и сказала, что его всё ещё нет и звонить, наверно, больше не стоит.
Он появился через неделю, и на вопрос где же он пропадал, он ответил сухо и внятно, что был за городом и занимался своими делами. А ещё он сказал, что им больше не стоит встречаться, и с самого начала он её предупреждал, что не хотел серьёзных отношений.
– Что ты теперь будешь делать? – поддельно безразличным тоном спросила его она.
– Пойду, займусь каратэ.
3
Ольга долго плакала, зарывшись в подушку. Она не понимала, как она такая красивая и привлекательная для многих мужчин не привлекла его, обычного, и особенно ничем не блистающего мужчину.
Значит, она постарела, стала некрасивой, неинтересной, раз её долго и безнаказанно обманывал один, а другой почему-то через месяц неожиданно бросил.
Комплекс неполноценности не заставил себя долго ждать. И жизнь, казалось, кончилась. Но она собрала силы, свои вещи и уехала в спасительные горы Алтая. Она попыталась забыть Дениса.
Ольга четыре года находилась на Алтае в Геолого-разведочной экспедиции, которая стояла в Малакамском ущелье, прямо над рекой, где коршуны каждое утро вычерчивали синее до боли небо и пели никому невидимые птицы.
И вдруг как-то утром на их базу приехала комиссия из Новосибирска. У Ольги застучало сердце, какое-то невнятное предчувствие затмило разум, она со всех ног мчалась в контору и не ошиблась. Из вахтовки свои рюкзаки выгружали её сокурсники, в числе которых был и он. Денис скидывал рюкзак и во все глаза смотрел на Ольгу.
Странно похорошевший, с небольшой щетиной, слегка одичавшего геолога, в импортной штурмовке с нашивками по всем правилам полевой жизни, с туристическим снаряжением ярого покорителя обрывистых скал, он почти являл из себя образ её мужского идеала. Она отвела глаза, попыталась сделать вид, что никогда ничего между ними не было. И никто ничего не заметил: ни друзья, с которыми он приехал в эту долину, ни её соседи, ни даже самая близкая подруга.
После обеда Ольга проводила их вглубь гор, где они разбили палаточный лагерь. Она легко и беззаботно шутила и смеялась, когда помогала им ставить палатки, и когда они все вместе гуляли по горам, осваивали тяжёлые тропы над водопадами, загорали под палящими лучами солнца.
Денис был счастлив и весел, и ничто в его облике не выдавало никакого волнения перед Ольгиным взором. Она была уже уверена, что всё, что между ними было, осталось далеко позади, что-то похожее на сон или на выдуманную историю, от которой не было и следа.
Прошла неделя. Он вставал раньше всех и уходил в горы, он занимался йогой и собирал лекарственные растения, и казалось, ни множество оголённых девушек, ни Ольга, никто не мог отвлечь его от этого занятия, пока однажды не началась гроза. Девушке пришлось задержаться высоко в горах. Спуститься вниз, где она жила было уже невозможно, потому что быстро сгущающаяся тьма и буря с градом, делали такое предприятие, мягко говоря, безумным.
– Оля, тебе лучше остаться в лагере, – сказали ребята.
– Хорошо, я переночую в палатке вместе с Валерой, – весело заявила она, подмигнув давнему другу Дениса…
– Ух ты! – сказал Валера.
Он был самый безобидный из парней. Мягкий и заботливый, поэтому ночевать с ним в палатке, которую к тому же он занимал один, не представлялось ей опасным.
– Да нет же, о чём ты подумал? – подтрунивала она его, – я просто буду спать в твоей палатке тихо и без всяких фокусов, – ещё веселее добавила она.
И тут Денис почему-то встрепенулся:
– Не надо, я уступлю тебе свою палатку, а сам переночую в палатке вместе с Валерой.
Ольга вскинула на него глаза, но внезапно согласилась:
– Хорошо, – сказала она и, забрав предложенный спальник, удалилась в палатку Дениса.
4
На следующее утро, она работала над документацией, но перед глазами то и дело проплывал его взгляд, его внезапное волнение, его тёплые руки, передававшие пахнущий его телом спальник.
К чему бы это? Ведь он её просто и бездушно бросил…
Вечером, когда она вернулась в свой служебный домик, в дверь постучали. На пороге стоял Денис.
Он смотрел ей прямо в глаза и молчал.
– Заходи, – сказала она и открыла шире дверь.
Она знала, что он хочет о чём-то с ней поговорить. Она это чувствовала. А может быть, ей просто казалось.
За окном было уже совсем темно, когда они допили чай, и рассказали друг другу все последние новости. Но было чёткое ощущение, что он не сказал ей самое главное, для чего пришёл.
– Ты можешь остаться и здесь переночевать. Последний автобус уже ушел, сказала она, сгребая с кровати одеяло в охапку и направляясь к раскладушке, потом немного постояла, посмотрела на него и добавила: – Можешь не бояться – я тебя не трону.
Их глаза встретились…
– А я этого и боюсь, – еле слышно сказал он.
– Что? – не поверила своим ушам она, – ты боишься, что я тебя не трону?
– Да, – спокойно, глядя ей в глаза, повторил он.
– Ну как же так, ведь когда-то ты бросил меня, как не нужную… – но она не договорила. Она села на стул с одеялом в руках и только теперь, четыре года спустя, глядя в его жутко искренние глаза, поняла…
Она поняла, что он никогда не бросал её, он её любил, своей трагичной, страстной и непонятной любовью, от которой и пытался все эти годы скрыться, убежать, забыться, истязая себя всевозможными восточными единоборствами.
Девушка смотрела на него и теперь ясно осознавала, что его любовь была огромной и сильной, и настолько захватывала всё его существо, что боясь предательства, он постоянно с ней воевал. Именно поэтому он убежал от Ольги, именно поэтому он поступил так неоправданно жестоко, потому что просто иначе не мог.
Он её оттолкнул, потому что боялся привязаться к ней, а потом неожиданно потерять.