Глава 7
Между съёмками обычно проходило около недели. После сказки Скромнику выдали приличную сумму, которую гном умудрился быстро потратить: купил бирюзовую толстовку и чёрные штаны, подходящий размер которых нашёл только в детском отделе, и готовые полноценные приёмы пищи на пять дней. Причём микроволновки у него не было и приходилось подогревать все на трубе, но Скромник радовался и такому улучшению уровня жизни. Взамен исписанной газеты он купил настоящий ежедневник и цветные ручки. Гному так не хватало цвета в сером и дождливом мире, что он старался раскрасить все возможное пространство вокруг себя в светлые, радостные тона.
«Я видел, как рабочие красили фасады зданий. Может, мне тоже покрасить здесь стены?»
«А может переехать? Чтобы не жить, как тролль в подземелье», – отвечал голос, извечный собеседник гнома.
«Не думаю, что за такую цену можно что-то снять».
«А ты у Риночки спроси, она своему золотому мигом найдёт жилище».
«Что? Я не хочу беспокоить её, и так она много для меня делает».
«А ты для неё разве нет?»
«Она… она переоценивает меня. Считает, что со мной шоу взлетит. Хотя я ничего не сделал еще: играть – как Аннушка, например – не умею, да и в принципе мало что смыслю в кино».
«Просто делай так, как говорят. Рад же, платят же».
«Но… чем тогда это отличается от моего дома? Там я тоже делал, что заведено, что говорили, как работали все, и был счастлив…»
«Как же! Там ты был рабом, а здесь у тебя есть наставник, который ведёт к личностному успеху, старается ради тебя».
«Да, но…»
«Это неблагодарность. Думай о том, насколько ты вырос духовно и…» – продолжал настаивать голос.
«Физически», – усмехнулся гном.
«И профессионально!»
«Иногда у меня складывается ощущение, что я только падаю…»
На следующие съёмки Скромник решил захватит телепорт. Он долго сомневался, но в итоге понял, что знание о том мире никак не изменит его решение развиваться здесь. За гномом приехал водитель. Скромник приветливо ему улыбнулся, но парень лишь нахмурился и тронулся. «Что-то не так?» – подумал гном. Опасения его подтвердились: в медийном центре стояла пугающая пустота и тишина. «Сегодня отменили съёмки?» Скромник постучался в кабинет Рины, но там никого не оказалось, тогда он зашёл в столовую – тоже пусто.
– Да где все? – выдохнул он, оглядываясь в коридоре.
На съёмочную площадку гном побоялся идти один, поэтому повернулся в гримерку. Там, наконец, встретил знакомое – хотя и очень напряжённое – лицо.
– Митроша, привет! Что у вас здесь происходит?
Парень, сидевший на полу спиной к гному, подпрыгнул и быстро прижал палец к губам. Скромник покраснел и смолк. Митрофанушка снова приник ухом к вентиляции.
«Подслушивает» – догадался гном. – «Но кого? Неужели Аннушку и Сёмушку? Или, может, Рину?»
Скромник поставил рюкзак с телепортом в угол и осторожно присел на стул, стараясь не шуметь. Он чувствовал себя жутко неловко в таком положении. Хотелось спросить: «Будут ли съёмки?», но гном боялся снова помешать оператору. Через пять, а может через десять минут Митрофанушка снова подскочил от испуга, но на этот раз не от громкого звука.
– Серый, умоляю тебя, позови Сёмушку, он на площадке и… забудь, что сейчас видел. Договорились?
Скромник нахмурился, понимая, что происходит что-то важное и недоступное ему, и побежал за Сёмушкой. Световик в зале, не менее хмурый, чем его брат, настраивал свет для тревел-шоу.
– Пришёл? Помогай давай, скоро съёмки.
– Тебя Митроша зовёт срочно в гримерку.
Сёмушка испуганно вскинул голову, отбросил какие-то чехлы и быстрым шагом направился к брату. Любопытство подстегивало гнома бежать по его следам. Однако в гримерку Скромника не пустили.
– Серый, ещё одно суперважное задание, – прошептал Митрофанушка, присаживаясь на корточки в дверях, – займи Рину. Умоляю, минут на десять.
Гном сконфузился. Он хотел помочь братьям, но идти против Муэрте… Скромник схватился за край толстовки, ища привычные пальцам ниточки, но их там, конечно, не оказалось. Смутно гном представлял в чем дело, но детали…
– Иначе Аннушке будет плохо? – едва слышно спросил он.
Митрофанушка кивнул.
– Да, очень плохо.
– Хорошо. Где её искать?
– В костюмерной.
Скромник рванулся туда, надеясь обогнать догоняющие его сомнения. «Но что я ей скажу?» – пришла мысль, когда гном уже стучал в дверь. Ответ придумать не успел. На пороге появилась Рина. Её чёрные брови сошлись на переносице, зрачки сузились в две щелочки, а кровавые мокрые губы некрасиво искривились. Женщина тяжело дышала и мало что видела из-за пелены гнева. Яростно распахнув дверь, она выглянула за порог, собираясь накричать на посетителя, когда увидела Скромника. Рина несколько раз вздохнула, и её лицо расслабилось.
– Это ты, мой драгоценный. Пойдём в кабинет?
Гном хотел кивнуть, но подумал, что в гримерку, скорее всего, должны дойти остальные братья, поэтому Рине появляться в коридоре нельзя.
– Нет, я как раз хотел спросить про костюм…
Рина резко и неестественно улыбнулась.
– Ой, ты не представляешь какая прелесть получилась! Заходи, он уже готов.
Скромник прошёл внутрь большой комнаты, заваленной тканями и контейнерами. Посреди комнаты стояли накрытые чёрной тканью манекены, которые отражались в зеркалах на всех стенах.
– Мика, покажи нам костюм Серёженьки! – крикнула Муэрте в дверь какой-то комнаты.
Через минуту вошел костюмер в розовом пиджаке, белой майке, кедах и с черными усами ниточкой.
– Конечно. К сожалению, примерить ещё не получится, но посмотреть вполне.
Мика включил свет над зеркалами и явил на свет костюм Скромника, быстро и профессионально освободив его от защищающей ткани. Гном растерялся. Костюм был… странным, но невероятно ярким, чего так яростно желал Скромник. По виду он полностью напоминал Аннушкин: тот же косой пиджак и пиратский пояс, а по цвету – предел гномьих мечтаний. На бирюзовой ткани ярко выделялись воротничок и пояс в корпоративном яблочном цвете. Как он и просил…
– Нравится? – присела рядом с ним Рина.
– Восхитительно! – хлопнул в ладоши гном.
– Мы старались. Все для тебя, мой дорогой.
– Примерить точно нельзя?
– Нет, зайка, а то будешь, как ёжик, нашпигован иголками, – потрепал она его по голове и встала. – Когда доделаешь?
– На днях.
– Отлично. Серёженьке пора вживаться в роль. Подожди меня в кабинете, а я схожу на площадку, проверю свет. Ладненько?
Гном кивнул и вышел следом за Ритой. Стоило ей скрыться за поворотом, как Скромник в ужасе бросился к гримёрке и ворвался в нее без стука.
– Вы сделали что?! Ты понимаешь, что ее кровь не имеет силы, раз она не девица? Она убьет вас обоих! – кричал Митрофанушка, когда появление гнома заставило всех вздрогнуть.
В комнате сидели пять братьев и бледная, испуганная Аннушка, хватавшаяся за руку Сёмушки, как за якорь. Кричал Митрофанушка как раз-таки на эту парочку.
– Рина пошла проверять свет, скоро дойдет сюда, – объявил запыхавшийся Скромник.
Аннушка вскрикнула и вскочила, прижимая дрожащие руки к лицу. Следом поднялся Сёмушка и бросился застёгивать сумки в углу комнаты.
– Она найдет вас везде! – напомнил Митрофанушка.
– Так пусть поищет сучка. Живым не дамся, – рявкнул Сёмушка и схватил Аннушку за руку. – Идем скорее.
– Куда? Прямо к ней в руки? Она отследит все наши перемещения…
– Пусть попробует – тогда убьем её первыми, – твердо сказал Сёмушка, заглядывая ей в глаза.
Аня молча рассматривала его злое, но уверенное лицо, ходящие желваки на щеках, блестящие глаза. Он твёрдо сжал ее руку, не позволяя дрожать, и смотрел так нежно и решительно… У Скромника разрывалось сердце. Разве он мог позволить им пострадать? А мог ли помещать? Если даже сами люди беспомощны перед Риной. Всесильной, вездесущей, неповторимой Муэрте. Она действительно достала бы их везде с энциклопедией миров… разве что они телепортировались бы не через её зеркало. Скромник бросился к забытому в углу рюкзаку и достал оттуда телепорт брата – его надежду и лучик света в самые тёмные дни. Сейчас пришло его время посвятить другим.
– Возьмите, – сунул гном его в руки паре. – Найдите Умника, скажите, что от его брата из неомира. Он все устроит, поможет, верьте ему!
Сёмушка уставился на предмет, сообразил что это и бросил быстрый – но такой искренний и благодарный – взгляд, на который только был способен.
– Я тебя не забуду, – прошептала Аннушка, целуя в щеку гнома. – Никогда не забуду.
– Она сейчас на площадке, но скоро вернётся. Я отвлеку ее в кабинете – беги к зеркалу, например, в костюмерной.
– Я настрою, давай, – забрал телепорт Митрофанушка.
– Но как же мы потом увидимся? В какой мир вы попадете? – спросил Тёмушка.
– Не важно, – фыркнул Сёмушка.
– Нет, а если вы больше никогда не увидитесь? – вскрикнула Аннушка. – Останься с братьями. Пожалуйста, она тебе ничего не сделает. Ей нужна только я.
– Поэтому я и не останусь, – отрезал он.
– Где бы вы ни были – встретимся. В том или ином мире, где-нибудь да встретимся, – уверенно заявил Иванушка и подал руку брату.
Сёмушка посмотрел на нее и грубо, по-мужски, обнял сначала одного, а потом и остальных братьев.
– Встретимся. И победим эту гадюку все вместе.
– Как услышите стук её каблуков – идите, – прошептал Скромник. – Я в кабинет.
– Давай, брат, – кивнул Сёмушка, протягивая руку.
У Скромника все перевернулось внутри. Он крепко ее пожал и выбежал за дверь. Сердце стучало где-то в горле. Не стыд, а страх накатывал на него. Гном боялся, что Рина их поймает. Его поймает. Боялся её и боялся её разочаровать. Он не мог пойти против Муэрте, ведь чувствовал в ней силу – да и в себе ощущал непреодолимую тягу к ней – но и не мог предать друзей.
«А ещё ты потерял единственный путь к брату, – любезно напомнил голос. – Хотя можешь сбежать с ними, пока не поздно».
«Я должен отвлечь её и дать им время».
«Ты и так много для них сделал. Пусть возьмут тебя с собой».
«Что-то я не понимаю тебя! То говоришь оставаться здесь, то «беги с ними» – определись».
«Гном, неужели ты ничего ещё не понял?»
«Что ты меня постоянно путаешь и совсем не помогаешь? Понял».
«Я тебе всегда прямым языком говорил. Я – это и есть ты».
«Какой «я»?»
«А вот это уже правильный вопрос…»
Скромнику стало не до голоса, ведь он добрался до двери Рины. Остановился и выдохнул. «Всё хорошо, её там ещё нет», – убеждал себя он. На всякий случай оглянувшись, он повернул ручку и зашёл внутрь. Кабинет показался ему пустым, когда из ниоткуда раздалось громкое и пугающее…
– КАР!
Гном подскочил и захлопнул дверь. «Ты расскажешь Рине, что я пришёл поздно. Ты все ей доложишь». – прокрутил в голове Скромник, разыскивая глазами клетку с вороном.
– КАР!
Звук доносился из-под стола. Гном вслепую нащупал клетку и вытянул её на свет. Оказалось, что большая и красивая птица жила в несоразмерно маленьком, тесном домике, вынужденная держать крылья собранными, а голову постоянно наклоненной. Ворон внимательно, не моргая, смотрел на Скромника. Его чёрные и блестящие глаза выражали боль и страх не меньше, чем Аннушки.
– Ты не союзник Рины. Ты очередной её пленник…
– Кар.
– Ты был человеком, верно? А она обратила тебя в птицу.
Ворон наклонился клюв ниже, словно кивнул.
– Ты что-то ей сделал? Как Аннушка?
Птица повторила жест.
– Как тебе помочь? Можно расколдовать?
Ворон послал ему долгий и тяжёлый взгляд, спрятал клюв под крыло.
– Ты не знаешь… – прошептал гном.
Птица закрыла глаза-бусины и замерла. Не знай Скромник, что она живая, принял бы за чучело.
– Не говори обо мне Рине. Я найду способ тебя вытащить, обещаю.
Он быстро поставил клетку на место и сел в пурпурное кресло, торопливо разливая по бокалам гранатовый сок из полупустого графина. Едва он успел перевести дыхание, как на пороге появилась злая, как черт, Рина.
– Ты не видел техническую команду? Они ещё не донастроили аппаратуру, а уже все сбежали с площадки.
– Может, пиццу привезли – пошли забрать?
– Милый, нам доставляют на этаж, – фыркнула Рина и осмотрела гнома, неожиданно улыбнулась, заметив наполненные бокалы. Села напротив него. – Это мне? Какое очарование. Тогда давай выпьем за твой скорый дебют в роли ведущего.
Раздался звон хрустальных бокалов, Скромник поднёс сок ко рту.
– КАР!
Гном вздрогнул и половина содержимого бокала вылилась ему на колени и пурпурную обшивку кресла.
– Ой, милый, что ж ты такой неосторожный, – воскликнула Рина вроде мягко, но с явными нотками недовольства. – А ты молчи, пернатый, когда не спрашивают!
Скромник, покраснев в цвет сока, от греха подальше поставил бокал на столик. Муэрте бросила на невыпитую жидкость яростный взгляд, перевела его на гнома – и неестественно улыбнулась.
– Можешь сходить в костюмерную, попросить сменную одежду.
– Да ничего, дома постираю. Скоро высохнет, – проблеял гном, комкая в руках край новой толстовки.
«Он не хотел, чтобы я глотнул сок, – понял Скромник. – Спас меня. Но от чего?»
– Что ж, – сказала Рина, залпом выпив бокал. – Пойдём искать наших братков? А то и они, и Аннушка куда-то запропастились. Как бы чего не случилось.
«Они успели или нет? – мучил вопрос гнома. – Держать Рину ещё?»
– Я хотел спросить, – ляпнул он быстрее, чем придумал вопрос.
– Да, мой дорогой? – нетерпеливо спросила Рина.
– Почему передача называется «Катилось яблочко»?
Муэрте рассмеялась.
– Неужели мама не читала тебе сказок? Катится румяное яблочко по серебряному блюдечку и все города показывает. Отсылочки, милый мой, отсылочки… пойдём всё же, найдём их.
Гному оставалось надеяться, что Ане и Сёмушке хватило времени. Они вышли с Муэрте из кабинета и направились в гримерку. Рина только схватилась за ручку, когда изнутри послышались громкие голоса.
– Рина, добрый день! Мы ещё не закончили с аппаратурой, у камеры там отвалилась штучка – клеем, – улыбнулся Митрофанушка. Севушка, звуковик, молча кивнул.
– Ладно, вы не видели Аннушку? – гневно выдохнула Муэрте.
– Нет, вроде ещё не приходила.
– Конечно, – фыркнула Рина и быстрым шагом направилась в техническую комнату. Она начинала догадываться.
Скромник перед тем, как последовать за ней, бросил быстрый взгляд на братьев. Митрофанушка кивнул ему, прикрыв глаза. Дело сделано. Гном выдохнул и пошёл догонять Рину. Она, как бешеная, ворвалась в техническую комнату, но нашла там только Иванушку и Тёмушку, метнулась в столовую, заглянула в костюмерную, но нигде не увидела нужных ей людей. В ярости Муэрте влетела на съёмочную площадку, тая внутри надежду. Но в зале никого не оказалось. Она их упустила.
– Все сюда! – рявкнула Рина диким, не своим голосом. – Сюда, я сказала!
Скромник сжался. Она накричит и убьёт его. Убьёт их всех. Она догадается, что произошло… Братья быстро сбежались на крик.
– Где они, – выдохнула Рина, подходя к ним вплотную. – Где Аня и Сёмушка?
– Аня вроде ещё не приходила, а Сёмушка был… – начал Митрофанушка, как вдруг Муэрте влепила ему хлесткую пощёчину.
– Ещё одна попытка, на это раз без вранья! Где они?
– Не знаю, – прошептал оператор, злобно и обиженно глядя на Рину.
Женщина толкнула его – и вдруг сильный молодой парень рухнул плашмя – взглянула на следующих братьев. Скромник почувствовал, что на этот раз она дойдет и до него. Страх начал сковывать гному тело, мысли, чувства. Он не сможет выстоять перед ней, не сможет соврать.
«Но я не могу выдать их!»
«Глупышка».
«Либо помоги, либо молчи».
Голос вздохнул.
«Ты актёр. Это твоя сцена. Так играй».
Гном схватился за край кофты. Играть. Будто он умел и знал как, будто это он выбрал такую профессию, не зная о ней ничего. Но выбора не было. Первым делом Скромник попытался успокоить дыхание и пульс, красные щеки выдадут его быстрее всего, поэтому нужно загнать стыд внутрь. Потом – лицо. Гном постарался испугаться, придать себе бедный, невинный и испуганный вид: расширенные зрачки, поджатые губы, приподнятые брови. И последнее – взгляд. «Он меня выдаст. Точно выдаст, ведь я не умею врать». Скромник попытался настроиться на определённые мысли, вспомнить чувства, какие испытывал при них.
«Я ничего не понимаю. Мне страшно. Ты меня пугаешь. Я не знаю что происходит. Не знаю, почему их ищешь. Я был всё время с тобой. Я ничего не знаю…».
Гном гипнотизировал сам себя, создавал другой образ, отделял телесную оболочку от реальных чувств. Он учился играть. И когда ярость Рины упала на него, Скромник оказался готов.
– Ты знаешь, милый, где Аннушка? – спросила она по-доброму, но сжимая кулаки со сбитыми костяшками. Братья перед ней штабелями валялись на площадке.
– Нет… – прошептал он, вжимая голову в плечи.
– Точно? Где был, пока я отсутствовала?
– Ждал тебя в кабинете…
Рина наклонилась и пристально посмотрела ему в глаза.
– Я не сделаю ничего плохого ребятам. Я просто переживаю за них. За их безопасность.
– Я не знаю где они.
Муэрте продолжала на него смотреть. Сначала мягко и по-доброму, потом добавилась злость и сила, а после – слепая ярость, недоверие, разочарование. Гном стоял, боясь шелохнуться, и прокручивал в голове мантры.
«Я ничего не понимаю. Мне страшно. Ты меня пугаешь. Я ничего не знаю…»
– Съёмки переносятся на завтра, – в конце концов Рина отвернулась. – Будем надеяться, Аннушка и Сёмушка вспомнят про свои обязанности.
Ни на кого не взглянув, быстрым шагом Муэрте покинула площадку. Братья нетвёрдо сели на полу, утирая кровь с лица.
– Получилось? – прошептал Скромник.
Митрофанушка поднял к нему голову и дерзко улыбнулся, демонстрируя белоснежные большие зубы, испачканные кровью.
Глава 8
Водитель за Скромником не приехал. «Неужели и тебе влетело? – задавался гном вопросом, глядя из окна любимого трамвая на спрятавшийся в тумане город. – Я же обещал тебя освободить… но как?»
«Очень сложным способом – подумав», – ответил голос.
«Когда ты говоришь, мои мысли только о гильотине».
«Что, осмелел? Спас друзей, отрастил колпак – герой? Ты подумал, что сделает с вами Рина? Думаешь, она не догадалась, твой театр её провел?»
«Она мне ничего не сделает. Я ей нужен».
«Аннушка тоже была нужна, однако…»
«Почему, кстати? Почему именно Аннушкина кровь, почему она не могла уйти? Как Рина вербует своих людей? Гранатовым соком, от которого меня спас ворон?»
«Хорошие вопросы иногда задаёшь».
«Тогда ещё один: ты – это я из будущего или из прошлого?»
«Я – это ты в вечности».
Медийный центр показался Скромнику блеклым и серым, хотя до этого здание даже в дождь выглядело жизнерадостным и необычным. На этажах царила пустота и тишина, в некоторых коридорах не горели лампочки. «Всё как вчера, только страшнее», – поежился гном. Однако, стоило ему добраться до съёмочной площадки, как атмосфера изменилась.
– Серый, здорово! – улыбнулся Митрофанушка и хлопнул его по спине. – Опаздываешь?
– Что? Разве? Извините, пожалуйста, на трамвае ехал, водителя с утра не… – Скромник пошёл красными пятнами.
– Да не нервничай, все хорошо, – успокоил его Иванушка, монтажер. – Рины сегодня не будет.
– Как это?
– Оставила записку, сказала снимать без неё, потом сразу показать смонтированное.
– А как же мир, сценарий…
– Всё здесь, – похлопал Тёмушка по бумагам на столе. – Я уже настроил телепорт – фантастическое местечко нас ждёт! Очень даже приятное.
– Которое показывать будешь ты, – напомнил Севушка.
– Что?
– Аннушки же нет, а единственный человек, у которого есть костюм ведущего – это ты.
Скромник обмер, перед глазами помутнела картинка. Он должен повести сегодня программу. Без Рины.
– Эй-эй, Серый, спокойно! – Тёмушка схватил его за плечи и усадил на стул. – Всё будет хорошо, мы поможем. Ты со всем справишься.
– Но… костюм же еще не готов…
– Мика всю ночь доделывал по приказу Рины, – объяснил Иванушка.
«Значит, она уже не думает, что Аннушка вернётся. Она все поняла», – пришло осознание к гному, он вскинул испуганный взгляд на братьев.
– С ними все хорошо, – прошептал Митрофанушка.
– Откуда ты знаешь?
Братец хитро улыбнулся.
– Я сфотографировал серийный номер телепорта перед запуском. Связался через блюдечко. В порядке, устроились. Твой брат помог.
– Да, он такой… – прошептал гном, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.
У них все получилось. Умник помог его друзьям, они будут вместе и в безопасности. Братья смогут связываться друг с другом, ведь знают номер мира. Все счастливы…
– Так что иди мерь костюм, – потрепал Митрофанушка гнома по голове.
Скромник стек со стула и слепо куда-то пошёл. «Что же теперь будет с нами? Со мной?»
От аккуратного, яркого костюмера, который вчера показывал свое творение, у Мики, открывшего гному дверь, остались разве что усики. Фиолетовые мешки под глазами, хаос на голове, одежда с кусочками ниток, изрезанные и исцарапанные руки – весь его вид кричал о бессонной, рабочей ночи.
– Ты? Заходи, раздевайся.
– Прям здесь? – проблеял гном, остановившись посреди заваленной, полутемной комнате.
Но Мика его уже не слушал: приклеился к манекену, едва заметными движениями строча воротничок иголкой шириной с волос. Скромник, и без того испуганный, стянул толстовку с пятном от гранатового сока, которое не смог отстирать.
– На это… да, а теперь подними руки… и ногу… не затягивай пояс, он бутафорный!
Костюм буквально сшивали на гноме, заточая его в многослойный панцирь из хлопка. Бирюзовая ткань обволакивала и стягивала тело, воротничок и пуговички, словно кандалы, сковывали и душили Скромника. Он не чувствовал боли, но отчаяние подкатывало к горлу с каждым быстрым, почти незаметным движением костюмера. Костюм прирастал, тянул, как пушечное ядро, куда-то на дно.
– Готово, – объявил Мика, отходя. – Можешь смотреться в зеркало.
Скромник, боясь шевелиться в этом супергеройском одеянии, неловко прошёлся. В последний раз его отражение показывало мертвеца, готовившегося к воскресению: оболочка ещё страшненькая, бледненькая, но глаза уже живые, светлые. Что он увидит сейчас, оставалось для гнома загадкой. Которую ему не терпелось разгадать.
Костюм Скромника красил. Цвета, фасон, ткань оживляли испуганно лицо; милые щёчки мерцали на гладкой, здорового цвета коже, а большие голубые глаза смотрели, хоть и потеряно, но ясно. Гном стоял ровно, широко расправив плечи и высоко подняв голову. Он походил… на красивого молодого человека, а не испуганного, загнанного в угол зверька. Скромник встретил друзей, заработал на жизнь, нашёл дело, в котором хорош, и на мгновение почувствовал себя по-настоящему счастливым.
«А все благодаря Рине», – подсказал голос.
«Да… какой бы плохой она не была, все благодаря ей».
– Ну что, насмотрелся? Иди сниматься, – буркнул Мика.
– Спасибо. У тебя очень хорошо получилось.
– Это очевидно.
Гном бросил на него обиженный взгляд и отправился в зал, шагая как собака в новых ботиночках. Братья к этому времени уже были на низком старте.
– Главное – не думай о камере. Считай, будто разговариваешь с другом, который просто сидит по ту сторону объектива. Допустим, с Митрошей, – наставлял его Тёмушка. – Вот стихотворение, запомнишь?
Гном закивал, а у самого буквы расплывались от волнения:
«Катилось яблочко, красный цвет,
Катилось яблочко на тот свет.
Катилось яблочко, природный алмаз,
Продали яблочко за человеческий глаз».
– Куда мы идем?!
– Да не бойся, там прикольно.
– Тебе точно ничего не грозит, а вот в нас мяса много, – подмигнул ему Иванушка, занимающийся светом вместо брата.
Скромник сглотнул застрявший в горле ком и встал перед камерой.
– Кстати, костюмчик зачётный!
Но это уже не помогло гному расслабиться.
«Надо быть как Аннушка: играть со зрителем. Они меня не покусают, они сами меня включили, они друзья»
– Готов? Сначала просто голос. Соберись, мы в тебя верим, – поднял за него кулачок Митрофанушка, подсовывая ему под нос микрофон.
– Закадр, дубль один, – хлопнул Севушка.
Скромнику мгновенно поплохело, картинка поплыла перед глазами. Он, как рыба, беззвучно шевелил ртом, не издавая звуки. «Как они узнают об этом прекрасном мире, если не от меня? Я обязан стать проводником… иначе Рина будет злиться. И кричать…»
– Катилось яблочко, красный цвет,
Катилось яблочко на тот свет… – страх выталкивал из него строчки стихотворения.
– Стоп запись… для первого раза – отлично. Теперь добавь чуть больше эмоций, поиграй с голосом. Представь, что тебе Рина рассказывает стихотворение своим таинственным, чарующим голосом. Скажи также.
Гном повторил ещё раз, потом снова и снова, лишь на пятый раз Севушка остался доволен.
– Зато связки размял, – подмигнул братец. – Готов дальше?
Скромник кивнул. С него за эти десять минут семь потов сошло. Гном уже решил, что не создан для этой работы, что у него никогда хорошо не получится и все бессмысленно; они снимут – и он уволится, потому что испортил прекрасный материал… Красная лампочка зажглась внезапно, без предупредительного выстрела хлопушкой. Скромник так растерялся, что забыл испугаться, слова полились изо рта рекой:
– Извечный вопрос: что самое главное в жизни? Деньги? Семья? Мгновения? Будем честны, большинство из вас скажут «деньги». Их можно заработать любыми способами и также потратить. Они на руках; их в мире, как грязи, хотя и очень ценной. Но что, если существует мир, где валюту нельзя создать искусственно? Где мы сами будем валютой… Вперёд, за яблочком – и узнаем!
– Снято! Серый, да ты звезда. Ну смотри как можешь же!
– Я? Да? Где?
– Ещё раз также. Ты совсем не боялся.
– Я не ожидал: хлопушки не было и лампочка внезапно загорелась…
– Какая лампочка? А-а, вот здесь? Она тебя отвлекает? Так давай заклеим, если тебе будет спокойнее. Хлопушка же вообще нужна для монтажа, ну и ориентироваться в материале.
– Давайте с ней, я привыкну.
– Тогда улыбнись – не на каторгу едешь!
И снова хлопушка – камера – улыбка – текст…
***
– Им бы работать в ломбарде, – прошептал Митрофанушка, рассматривая местность, открывшуюся перед ними, – или в ювелирном, а, Серый?
Гном не ответил, задыхаясь от удивления.
– Смотрите-смотрите вон на ту, беременную, – тыкнул пальцем Иванушка в бедную женщину неподалёку. – Наверное, она здесь знатная богачка. Вот уж где точно не по любви…
– Пошляк!
Скромник не слушал. Разные чувства накрывали его с головой и уносили далеко от препираний братьев. Они попали в сказку.
– Сер… Серый, идем?
– А снимать?
– Тут больше показывать надо. Снимем сначала базар, потом уже тебя, красивого.
Техническая команда вместе с гномом направилась за яблочком на большую, раскинувшуюся до самого горизонта площадь, заставленную восточными шатрами, бедными палатками, пестрыми вигвамами и сверкающими белыми юртами. Мимо них проходили торговцы в кафтанах и персидских халатах, проезжали повозки, запряженные ослами, проносили людей в паланкинах. Как и в обычных южных городах жарким летом, в лицо летели пыль и песок, голову грело солнце, а воздух, казалось, плавил лёгкие. Скромник за десять минут прогулки пропотел, как в бане, и мечтал уже только о тенёчке, который обещали километры цветастой ткани, натянутые между шатрами.
– Как будто в Индию попали, – бросил Тёмушка.
– Она на фоне этого места бедный родственник, – возразил Иванушка.
Гном не знал ни Индии, ни бедных родственников, но согласился – место не для нищих, что естественно, учитывая происхождение местной валюты. И местных жителей.
– Знаешь, какой здесь самое популярное ласковое обращение? Драгоценная моя, – внезапно выдал Севушка и рассмеялся.
– Комик, – закатил глаза Тёмушка.
– Ребята, они все же люди… – неуверенно вставил гном.
– Уверен?
– Держитесь кучнее, заходим, – предупредил Митрофанушка неподалёку от базар.
Скромник вдохнул поглубже, чувства все ещё накатывали на него волнами, и шагнул вперёд – в Диа Мортало.
Переливающиеся алмазные грани, блеск кристаллов, крики, похожие на трение камней, солнце, песок, сладкий запах фруктов, разбросанные цветы – все это засасывало путешественников внутрь странного и дикого места, туманило разум и взгляд. Митрофанушка, остановившись у одного из прилавков, сфокусировал камеру на продавце и покупателе. Торговец, плотно закутанный в ткань, что лишь яркие изумрудные глаза блестели под тюрбаном, размахивая руками, представлял свой товар высокой, статной женщине в плотном дорогом кафтане, но с неприкрытой головой и кистями рук. Когда ветер раздувал тенты и прямые солнечные лучи ненадолго проникли внутрь, её кожа, напоминающая сахар, вспыхивала, отбрасывая во все стороны разноцветные блики, а волосы – тонкие длинные янтарные ниточки – почти загорались.
«Вот это красавица», – подумал Скромник.
«Как Рина?» – спросил голос.
«Она другая… Эту страшно трогать, а Рина манит к себе, как ядовитый цветок».
«Одно лишь общее: и с той, и с той у тебя ноль шансов!»
Женщина набрала в сумку овощей, белых лилий и взяла маленькое румяное яблочко. Тёмушка едва не подпрыгнул от радости – надо ж было поймать такой удачный кадр. Продавец все взвесил и шуршашим голосом сообщил ей цену. Дама кивнула, порылась в сумке, достала небольшие, острые ножницы – и отрезала себе прядь сияющих волос длиной с локоть. Скромник содрогнулся. Восхитительную красоту, настоящее чудо женщина протянула торговцу, который проверил рулеткой длину и передал ей пакет с продуктами. Красавица накинула воздушный капюшон и оглянулась, разыскивая кого-то, но заметила только путешественников. Гном снова восхитился ею. Глаза – жемчуг с сапфирами, губы – мелкие гранаты, а кожа – чистые сверкающие бриллианты. Драгоценная женщина.
Митрофанушка пошёл дальше, и вся команда побрела за ним. Скромник глазел по сторонам и не мог надивиться, принять реальность. Отдать волосы за еду – ещё куда не шло, вырастут, но жители отрывали и платили пальцами, ногтями; счесывали с кожи алмазную пыль. Город искусственных, драгоценных людей. Город, где ты сам являешься валютой.
«Всё так дико и просто. Ты – главная ценность мира и одновременно простой бартерный продукт. Важен сам по себе и не отличаешься от других ни на грамм. Равные условия, равный капитал, равная жизнь, где ты и покупатель, и товар»
«Ой ли? Думаешь, здесь все богачи, раз из алмазиков?» – фыркнул голос.
– Чёт как-то скучно, – заявил Митрофанушка, останавливаясь на одной из развилок на рынке. – Красиво, но перед глазами мутнеет – долго смотреть не получится. Нужен какой-то экшен, смена кадра…
– И где я его возьму? – возмутился Тёмушка.
– Пойдём к окраинам, может, там народ победнее?
– Не из бриллиантов, а из янтаря, мне бы такую старость.
Митрофанушка оказался прав. Чем дальше они отходили от главной улицы, тем беднее и бледнее становились шатры и покупатели. Порванные, перешитые тенты уже не так хорошо защищали от солнца, на смену сладкому и приятному аромату пришел кислый, резкий запах, а вместо драгоценных женщин у прилавков место заняли инвалиды с оторванными ногами и руками.
– Смотри, – схватил гном за рукав Митрофанушку и ткнул пальцем в сторону. Оператор вгляделся и быстро перевёл камеру.