– Да, опять потрясли эту Наталью, и выяснили, что Николай часто живет за городом, там у него дом, но за ним имущества не числилось. Тогда тряхнули его родню, и выяснили, что у него была когда-то тетка, жила в маленьком поселке, тот поселок давно сгинул. Ну и решили мы проверить, нет ли там уцелевших домов.

– И тут ты включила на телефоне сигнал SOS, я тебе не успел рассказать всех особенностей телефона. Там мои спецы поработали, и при включении этого сигнала, телефон можно запеленговать с довольно большого расстояния. Потом СМС от тебя пришла, телефон как раз располагался в той балке, где раньше был поселок, и стоял дом тетки Николая. Все встало на свои места.

– Да, тут нам выделили бойцов, и мы рванули за тобой, приезжаем, а дом стоит один, не кустика, не бугорочка. Еле нашли два места, куда снайперов положить, сидели в километре от дома, смотрели в бинокль, ждали, чтобы кто-нибудь вышел. А тут тебя один из них выводит, в руках ружье держит. Как увидели, что он в тебя целится, так дали команду снайперам, те чисто сработали, дальше ты знаешь. Теперь нам спасибо местные говорят. Оказалось, эта банда промышляла грабежами домов. Василий устраивался в бригаду, ездил по округе, кому изгородь починить, кому крышу покрыть. Ремонтом бригада занималась, а он высматривал обстановку, кто при деньгах. Через неделю, как бригада уезжала, на дело шла банда. Так их три года поймать никак не могли. И вот взяли! Местные следоки спасибо тебе передавали. Теперь по новым фактам будет открыто сразу несколько дел. Вновь начала работу следственная бригада по тому ограблению в ювелирном магазине и по твоему похищению в роддоме. Дела удалось связать вместе.

Иван вздохнул.

– Вань, у тебя будут проблемы?

– Не понятно. Конечно, плохо, что моя двоюродная сестра оказалась преступницей, степень ее виновности установит следствие, ее теперь будут искать. Как это скажется на моей карьере? Пока не понятно. Да я больше за тетю Соню переживаю, как ей рассказать…

– Я тоже переживаю за бабушку, не знаю, что ей говорить.

– Ты это давай немного попридержим информацию, а то последнее время у нее с сердцем часто плохо, подождем, потом осторожно с ней поговорим…

Если бы они знали, что их ждет дома…

Глава 31

Ника в больнице лежала семь дней, врачи боялись осложнений после сотрясения мозга, ведь она, не успев вылечиться после аварии, вновь попала в больницу. Хотя Нике казалось, что медперсонал волновал больше коммерческий вопрос. Лежала она в дорогой платной клинике, индивидуальная палата со всеми удобствами, как в дорогой гостинице, даже обеды, завтраки и ужины подавались как в ресторане. Сергей все оплатил, и сумма эта была явно не маленькая.

Сам он всю неделю жил рядом в гостинице, объяснив это тем, что не хотел оставлять ее одну, и вернуться они только вместе. Иван уехал домой, его ждала любимая работа и тетя Соня, которую нельзя было оставлять надолго одну.

Кроме обычного при сотрясении лечения с Никой работать психолог. Она плохо спала и никак не могла побороть свои страхи. Просыпаясь вся в поту, она слышала лязг затвора, крики пьяного Васьки, и видела в сновидениях грязную избу с давно не мытым, заплеванным полом, где она пролежала два дня, Михалыча с простреленной головой, Наталью сестру Павла.

Ужасы пережитого снились ей каждую ночь, она с криком просыпалась, а потом полночи лежала и смотрела в потолок, боясь заснуть и внутренне переживая в сотый раз все события последних дней. Перипетии, что развернули ее жизнь совсем в другом направлении. Кто она сейчас? Кем бы была, не укради ее Люся? И нужно ли было это все?

Она бы рада была отмотать все назад, оставить все без изменений, но провидение решила все за нее. И ей казалось, что до скончания века ей будет сниться этот кошмар.

Лучшим психологом оказалась старенькая женщина санитарка, что мыла пол в ее палате дважды в день. Простая русская женщина добрая и ласковая, прожившая непростую жизнь. Она говорила тихо, мягко, рассудительно. В ее словах было что-то такое успокаивающее, хоть и говорила она прописные истины. Вроде все понятно и просто, но если вдуматься, то удивляешься, сколько мудрости в ее словах.

– Ты радуйся, девонька, живая осталась, не снасильничали. Голова что, заживет, все пройдет, дальше жить будешь, хорошо все у тебя будет, а супостатов твоих наказание ждет. Они на земле за свои деяния ответят, и там,– она показала пальцем вверх. – А ты здоровая, нормальная, с ногами, с руками, вон жених какой у тебя заботливый, красивый, богатый, все у тебя будет, жить хорошо будешь. Пройдет время, забудется все, так уж наша голова устроена, много плохого забывает. Это как с родами, рожаешь, больно, кричишь, потом всем говоришь, что никогда больше туда не пойду, а год прошел, и забылось все. Память наша странная. Вот я двадцать лет с мужем жила, всякое было, последнее время пил, бил меня, умер, а я вспоминаю только молодость нашу. Хорошо у нас все в начале было, как цветочки полевые мне дарил, платок красивый из Узбекистана привез. А плохое все меньше и меньше вспоминаю, чего его помнить, отпустить надо, за все это он сейчас там ответ держит.

Под бормотание пожилой санитарки, что вспоминала свою жизнь, Ника засыпала. И ей перестали сниться кошмары. Мягкий голос обволакивал, убаюкивал, очаровывал, околдовывал. Кошмары на некоторое время отступали.

Но днем ее одолевали другие думы. Больше всего Ника боялась встречи с бабушкой. Как объяснить пожилой женщине, что ее дочь воровка, которая участвовала в кровавом ограблении. А она не ее внучка. Просто дочь кинула на плечи своих пожилых родителей чужого ребенка, боясь, что ее посадят вместе с подельниками. И родителям Люси пришлось растить чужого ребенка на свою скудную пенсию и те небольшие доходы, что приносил огород, отказывая себе во всем. Как все это рассказать?

Она вспоминала свое детство: бабушку, что работала не покладая рук на своем огороде; маленькую стопку денежных купюр, что приносила бабушке почтальон; скудное детское пособие и небольшую помощь от сельсовета. Как они вместе ездили в городок на автобусе, чтобы продавать овощи с огорода. Бабушка брала ее с собой, говорила, что у нее лучше покупают овощи, если рядом стоит маленькая внучка. Обеспеченные городские тетки жалеют их, накидывая мелочь сверх покупки. Скудный бюджет делился на весь месяц, и бабушка боялась истратить лишнюю копейку. С осени на всю зиму она устраивалась в местную школу на подработку уборщицей, чтобы накопить Нике на тетрадки, школьные принадлежности, новое платье.

Как теперь сказать бабушке, что она воспитала чужого ребенка?

Перед выпиской из больницы к ней приехали следователи из Самары. Долго расспрашивали о Людмиле Серовой, что рассказывал ей Николай о том ограблении. Оказалось, что и с ограблением в Самаре все было не просто. Из сейфа при ограблении было украдено очень дорогая диадема. Ее заказал ювелиру местный олигарх для своей жены. В той диадеме было пять редких бриллиантов, и цена этой диадемы в разы превышала сумму всего остального украденного. Диадему или бриллианты из нее искали двадцать лет. Перерыли весь двор того магазина, искали в стояках, трубах, облазили все кусты, надеясь, что грабители скинули где-то краденное. Но когда не нашли, то поняли, что был еще подельник, который унес с места ограбления ценности. Подозрения в соучастии и тогда падали на красивую женщину с ребенком. Но кто она? Установить не удалось. А подельники молчали. И Людмила ушла от ответственности. Только куда делась сама Людмила? Где сейчас диадема и золото? Это осталось загадкой. Редкие бриллианты нигде не всплыли за все эти годы. А золотые изделия можно было переплавить в слитки. И преступление так и осталось не раскрытым.

На следующий день ей позвонил Иван, известия были хоть и неприятные, но у Ники «упал камень с плеч». Оказалось, что следователи приехали не только к Нике, но и допрашивали бабушку. Так баба Соня узнала, что Вероника Серова вовсе не Серова, что Людмила ей подкинула чужого ребенка. Иван говорил, что бабушка перенесла эту новость стоически, только капель успокаивающих накапала себе. Ника выдохнула и набрала бабушку. Говорить ей было тяжело, но больше всего ее поразил ответ бабушки.

– Я всегда знала, что с твоим рождением что-то не то, не похожа ты на нас, и умом не в нашу породу пошла. Знаю я свою Люську! Она бы умного мужика не окрутила, так все пустозвоны возле нее были, а ты умненькая да красивая, не похожа ты на нас…

– Бабушка, ты все равно моя бабушка, родная, моя…

На другом конце провода повисло молчание, потом бабушка всхлипнула.

– Спасибо, родная, ты у меня одна. Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю.

Этим вечером Ника долго не могла уснуть и тихонько плакала.

Пришло время выписки, Сергей приехал за ней с водителем, с кучей пакетов новой одежды, вечером они улетали домой.

Глава 32

В аэропорту им пришлось ждать, вылет задержали. Внезапно началась гроза, такое не редко бывает в мае. Небо потемнело. Налетел ветер, поднял пыль в воздух, расшвырял мусор, согнул макушки деревьев. На взлетную полосу пролились первые капли дождя. Потемнел от воды асфальт. Не прошло и несколько минут, как хлынул ливень, превращая взлетную полосу в бурную реку. По стеклам зала ожидания сбегали ручейки воды, рисуя замысловатые узоры. Видимость исчезла, и стекла стали казаться серыми. Ника сидела за столиком кафе возле окна и смотрела, как обслуживающий персонал вприпрыжку бежал с поля в укрытие.

Рейс задержали на неопределенное время.

Сергей заказал ей кофе и пирожное. Разместившись в удобных креслах, они весело болтали, пережидая непогоду.

Внезапно беседу прервал телефонный звонок. Сергей ответил, его лицо стало хмурым. Он махнул Нике головой, бросив на ходу: Я ненадолго.

И ушел в фойе, разговаривать о каких-то поставках, сметах и прочих рабочих вопросах.

Как только Сергей ушел, на его место плюхнулась девица лет так двадцати пяти с короткой мальчишеской стрижкой, курносым носом и какими-то очень серьезными глазами. У нее были глаза старой бабушки, что смотрит на весь мир с подозрением; которая столько пережила за свою жизнь, сколько никто не сможет пережить.

– Это он тебя так,– сказала она, мотнув головой в сторону лица Ники.

Только сейчас Ника вспомнила, что утром никак не могла замазать тональным кремом синяк. Он из фиолетового медленно перекочевал в зеленый цвет с желтоватым отливом, отеки спали, но все равно выглядело это ужасно. А еще разбитая губа, которая постоянно трескалась и никак не хотела заживать.

– Нет,– односложно ответила Ника, ей не хотелось объяснять этой настырной девушке, что с ней произошло.

– Вы все говорите «нет», вы их защищаете, а они бьют вас снова и снова. Не надо его защищать, надо сразу идти в полицию и писать на него заявление. Он, наверное, тебе говорил, что это было впервые, больше так он не будет. Не верь! Он снова поднимет на тебя руку, – девица говорила почти шёпотом, но с такой яростью в голосе, с такой ненавистью, что становилось страшно. По мере того, как она это все говорила, в ее глаза разгоралось пламя безумия. Последние слова она произнесла громко, так что на них обернулись люди за соседними столиками, по окончании она достала маленький квадратик картона и протянула его.

– Вот, возьми, эта координаты организации, что помогает жертвам насилия, когда в следующий раз он поднимет на тебя руку, позвони им, – сказав это, девушка исчезла, Ника даже ответить ей ничего не успела.

Посмеявшись про себя, она оставила визитку на столе. Сначала ей казалось, что это смешно, и эта странная девица, и ее предложение. Но потом в голову закралась мысль. Вот она терпела побои от незнакомого парня, к которому попала в плен, только несколько дней, а ведь некоторые девушки живут с этим всю жизнь. Они страдают, попадают в больницы, но продолжают жить с мужчиной, который их избивает.

От этой мысли по ее коже пробежал озноб, снова в голове закрутились мысли, всплыли неприятные воспоминания. Хорошо, если Ваську посадят надолго, но ведь когда-нибудь он вернется. И кто знает, какой-нибудь девушке или женщине испортит жизнь.

Гроза прошла, и на рейс объявили посадку.

Домой они прилетели поздно вечером, Сергей уговаривал ее поехать к нему, но Ника очень хотела увидеть бабушку. Ей так важно было заглянуть в глаза родного человека, что вырастил ее, успокоить, обнять. Она отказалась от заманчивого предложения.

Возле аэропорта их встретил водитель, Надежда Сергеевна побеспокоилась. И хоть вещей у них с собой почти не было, послала за ними огромный внедорожник.

До дома Ники они добрались быстро. В окнах горел свет, в доме никто не спал.

Ника немного оробела. Вот сейчас ей надо войти в дом и взглянуть в глаза самого близкого ей человека. Получится ли поговорить с бабушкой, так много вопросов, на которые у не нет ответов.

Ей показалось, что она не была дома вечность, хотя прошло всего две недели.

Сергей попросил водителя припарковаться и подождать его. А сам, подхватив одну из дорожных сумок, вошел с ней в подъезд. Дом встретил знакомыми запахами. Подъезд с облупившейся краской и стертыми посередине ступенями, грязные подоконники с банками для окурков, сколько не ругалась старшая по подъезду баба Маша на курильщиков, они все равно втихаря курили у открытых подъездных окон. Вот и дверь квартиры. Тихо, где-то в глубине квартиры прозвенел звонок. В туже секунду дверь резко распахнулась, словно за ней ее уже стояли и ждали. На пороге стоял Иван и смотрел на нее, по выражению его лица, она уже поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Ника, ты только не волнуйся,– даже не поздоровавшись, начал он. – Тебя нашла мама!

У Ники выпала из рук сумка.

Она отстранила рукой Ивана и шагнула внутрь коридора, даже, не снимая обуви, прошла в гостиную.

На диване сидела женщина. При виде Ники, она быстро встала и шагнула навстречу. Она была высокая, такая же, как Ника, белокурая, длинные пшеничного цвета волосы уложены в замысловатую прическу, голубые глаза излучали столько нежности и любви. Она была так похожа на Нику, или Ника на нее, что и без ДНК экспертизы было понятно, что она ее мать.

– Девочка моя! – женщина шагнула к ней.– Моя Вероника!

Нику впала в ступор. Она не знала, как себя вести, не могла заставить себя подойти и обнять незнакомую женщину. Тогда та сама быстро подошла к ней и, не давая опомниться, обняла Нику. А Ника так и застыла, как изваяние, не в силах поднять руки.

– Девочка моя, моя потерянная девочка, – говорила она, обнимая и целуя, по ее щекам катились слезы.

Ника оттаяла: Мама…

Она впервые в жизни произнесла это слово. Обычно мама в ее мыслях присутствовала гипотетически, она где-то была, но не рядом, она незримо присутствовала всю ее жизнь. И вот пришел день, когда мама стала не эфемерным существом, она стояла рядом из плоти и крови. Другая мама, не та, про которую ей рассказывала бабушка, называя ее Люся.

Ника оттаяла, незаметно для себя она приобняла незнакомку. Вдохнула ее аромат, почувствовала теплоту ее тела, непроизвольно из глаз полились слезы. Они стояли, обнявшись и плакали, а где-то в уголке дивана плакала старенькая женщина, почувствовав себя одинокой и покинутой.

– Бабушка, – вдруг опомнилась Ника, она бросилась к ней, обняла, поцеловала ее, и на лице пожилой женщины вновь появилась улыбка, хотя по морщинистым щекам еще катились слезы.

Потом они долго говорили, в основном рассказывала Софья Германовна Беккер, так звали настоящую маму Вероники.

– Моя бабушка была из семьи репрессированных немцев, жила в Казахстане, там вышла замуж за русского, сменила фамилию и вернулась в Самару. У нее родился сын, мой отец. Бабушка была преподавателем немецкий и английский в университете, слыла лучшим переводчиком. Поэтому, когда папа женился, и появилась на свет я, бабушка приложила все силы, чтобы я пошла по ее стопам. У бабушки в гостях я всегда говорила на немецком. Мои родители были геологами и большую часть времени проводили в экспедициях, я жила по полгода у бабушки. В четыре года знала немецкий как родной язык и стала изучать английский, в школе была круглой отличницей. Это помогло мне поступить в университет в Москве, там еще овладела французским языком. Училась на отлично, по-другому не могла, так меня учила бабушка. На последнем курсе поехала на практику в Германию в качестве переводчика на одно предприятие. Там и встретила твоего отца – Марка Беккера. Нас много связывало, он тоже из Поволжья, из семьи немцев, его семья, как и моя, была репрессирована и сослана в Казахстан. Тоже учился в МГУ, но был меня на несколько лет меня старше. Сразу после МГУ по приглашению попал в одну IT компанию в Германии, и уехал.

У меня закончилась практика, и я вернулась в Россию. Марк звонил, писал, а затем приехал в Москву и сделал мне предложение. Когда я окончила университет, мы с ним расписались, а потом уехали в Германию.

Прожили мы в Германии два года, когда Марку предложили перебраться в Германию жить. К этому времени у него заканчивался контракт, и надо было что-то решать. Я тогда была беременной, и мы решили быстрее сделать документы, чтобы дети родились в Германии. Что будет двойня, нас уже предупредили.

И вот мы едем в Россию, к моим родителям в Саратов. Нам приходиться бегать по разным инстанциям, собирать кучу бумажек, потом ждать визу в Германию. Видимо я перенервничала, и у меня отошли воды, скорая доставила меня в роддом. Слава богу, я попала в хорошие руки лучшего акушера города Серафимы Львовны, и на свет появились две хорошенькие девочки. Хоть и недоношенные, но живые. Валерия родилась относительно здоровой и ее со мной выписали из роддома. А тебя, Вероника, должны были увезти в перинатальный центр. Тебя запеленали, завернули в одеяло и положили на столик, с первого этажа за тобой поднималась медсестра. В этот момент ты пропала…

Мы искали тебя, была поднята на ноги вся милиция, но ты как в воду канула. Никаких зацепок.

Так мы и уехали в Германию через полгода без тебя, но не прекращали тебя искать. Верили, что ты жива.

Когда ты пришла к Серафиме Львовне, она не сразу поняла кто ты. Только внимательно посмотрев на медицинскую выписку, узнала ее, но ты уже убежала, задержись ты хотя бы на пять минут, мы бы нашли тебя раньше.

И Ника вспомнила Серафиму Львовну, которая обзывала, как она думала, ее мать воровкой. На самом деле так оно и казалось, Люся была воровка, которая украла ее в роддоме. Она корила себя за то, что недослушала Серафиму Львовну. Убежала. Скольких ошибок могла бы избежать, и не притянула к себе столько бед.

Но что сделано, то сделано.

Они проговорили почти до двух часов ночи, потом Сергей увез ее маму в гостиницу, а сам поехал домой.

Глава 33

Последующие дни закружили Нику в вихре событий. Через несколько дней она встретилась с папой и сестрой. Они прилетели из Германии.

Ее папа – Марк Беккер был статным высоким мужчиной, чем то неуловимо похожим на ее Сергея. Говорят, что дочери выбирают мужчину похожего на своего отца, вот только отца она до этого дня ни разу не видела. Марку Беккеру было около пятидесяти, но его темно-русые волосы еще не тронула седина, голубизна глаз поражала яркостью, а взгляд – серьезностью. Но вся строгость в его взгляде исчезала, когда он смотрел на дочь. Он был строен и подтянут, сразу видно, что физической тренировке он выделял время в своем плотном рабочем графике. За многие годы работы в Германии, он из обычного IT – специалиста добрался до кресла руководителя и совладельца компании.

Ее сестра Валерия действительно была похожа на нее, как зеркальное отражение. Если у Ники ямочка на щеке была справа, то у сестры слева, такие же русые волосы и голубые глаза, они обе были копиями своей матери. Увидев свою сестру, Ника вдруг осознала, что ее смущало в тех фотографиях. Они были зеркальными близнецами, а это значит, что в перевернутом изображении на фотографии у нее все должно быть на противоположной стороне. Если бы она отгадала эту загадку еще тогда. Хотя сложно сказать, что было бы в итоге, ведь этого не случилось.

Ника боялась, что Сергей будет их путать, но тот всегда точно угадывал кто из них кто. Он говорил, что ее выдают глаза. Валерия слишком избалованная, счастливая девочка, выросшая в любящей семье. Ники же пришлось пройти через множество испытаний, а глаза, что «зеркало души». И это наложило неизгладимый отпечаток на ее взгляд. И хотя ей было всего двадцать лет, в ее взгляде читалась мудрость, а между бровей залегла морщинка, на ее виске до сих пор белой ниточкой выделялся шрам. Она словно была старше своей сестры на несколько лет, более взрослой.

Наконец Ника узнала историю той фотографии, что так круто изменила ее жизнь, и дала толчок к поиску.

Валерия приехала в Москву по программе обмена студентами. И на стажировке познакомилась с юношей. Его звали Димка, обычный парень. Как это говориться, между ними проскочила искра. Димка учился в Москве в МГУ, и однажды он предложил ей съездить в его родной город. И надо же было так случиться, они попались на улице любопытной Светке, а та уж сделала снимки, которые запустили «цепную реакцию». Теперь Ника даже рада была, что это случилось. Ведь не сделай тогда Светка те фотографии, она бы не стала интересоваться семейными тайнами, не полезла бы в свое прошлое. И не известно, как сложилась бы ее жизнь.

Папа Марк активно взялся за устройство дочери, предлагая Ники перебраться в Германию, уверял, что уж там-то она получит лучшее образование, но она отказалась. Ведь в этом городе была ее любимая работа и любимый мужчина. Но пообещала отцу, что на практику летом обязательно приедет в Германию. Семья Беккеров хотела и бабушку забрать с собой, но та наотрез отказалась, объясняя тем, что где родился, там и пригодился. А уж умирать она согласна только дома, где могилка ее мужа и сестры.

Ника отказывалась уезжать в Германию еще и по другой причине. Маму она приняла сразу и безоговорочно, а вот сестры и отца стеснялась и никак не могла найти с ними общий язык. Хоть бабушка и успокаивала ее, что это все временно. Наступит день, и она войдет в новую семью. Просто ей сложно сразу принять чужих людей. Сложно впустить в свою жизнь незнакомцев, между ними пропасть в двадцать лет, на которые они были разлучены.

Нике и семейству Беккеров пришлось пройти через множество инстанций, чиновников и даже экспертизу. Где они доказали, что Ника их дочь. А потом прошли еще три круга чиновничьего ада, пока Ника получила документы. Теперь она была Вероника Марковна Беккер. Правда Надежда Сергеевна Красавина тихонько посмеивалась, что это ненадолго, намекая на свадьбу, которая по ее мнению была не за горами.

А по городу со скоростью молнии уже разнеслись сплетни. Все обсуждали новость и Красавиных, особенно Сергея. Тот, по словам сплетниц, не прогадал, получил в свои невесты богатую наследницу немецкого семейства. Городские сплетницы, перемывая косточки Красавиным, не забывали и Нику, уж ей-то досталось по полной программе. Многих раздосадовало, что Ника действительно оказалась из богатой семьи. А уж как рвала и метала молнии Яна, тут сложно передать словами. Все ее потуги вернуть Сергея, зашли в тупик. Единственной ее надеждой было на то, что Ника бедна, как церковная мышь, и Надежда Сергеевна не даст своему сыну жениться на Нике. И тут ее надежды не оправдались. Она рвала волосы себе на всех частях тела. Но «золотой жених» уплыл прямо из-под ее носа.

Даже Игорь Евгеньевич не остался равнодушен к сплетням. Он одним из первых позвонил Нике и поздравил ее. И лишь потом она поняла, что это всего лишь был предлог, чтобы опять сблизится с ней. После несколько звонков и недвусмысленных предложений, Ника поняла, по-другому Игоря не убедить, что между ними все давно окончено, и перестала отвечать на его звонки, а потом и вовсе занесла его контакт в черный список.

Город гудел от новостей. В каждом доме обсуждали последние сплетни. Только ленивый не «перемыл кости» Нике. Кто-то с пеной у рта доказывал, что это все фэйк, кого-то раздирала злоба, но больше было тех, кто переживал и смаковал. Особенно понравилась эта тема женщинам бальзаковского возраста, любительницам сериалов. А тут своя «Санта Барбара», и далеко за океан ездить не надо. Лихо закрученный сюжет с пропажей дочери, наследницы богатой семьи.

В детский центр случился наплыв посетителей, туда рвались дамочки с внуками, чтобы лично посмотреть на «главную героиню». Центр Красавиных и так не страдал от недостатка детей, а теперь их число удвоилось. И Нике с Сергеем пришлось срочно увеличивать количество разных классов и искать дополнительно сотрудников. Скучать было некогда.

Работы было много.

В один из дней семью Беккеров в гости в свое поместье пригласили Красавины.

Много лет назад Красавины выкупили бывшую усадьбу золотопромышленника. Это было грандиозное здание – классическая усадьба XIX века. В тот момент здесь все дышало на ладан, дом постепенно разваливался, сад зарос, пруды обмелели. Красавины не поскупились и вложили много денег в реставрацию. Они восстановили дом. Ландшафтные дизайнеры по старым эскизам воссоздали сад и каскадные пруды, мостики над ними и тенистые аллеи. Вот только летние беседки да шикарный зимний сад построили заново.

Поехали в гости все: Ника, бабушка, Иван, семья Беккеров. Собрались близкие друзья семьи. Встречали их радушно с хлебом и солью. В расставленных на лугу шатрах организовали столы, подавали домашнее вино и закуски. К ужину повара на мангале жарили шашлыки и овощи.

Вечер вышел на славу. Весь вечер Надежда Сергеевна намекала Беккерам, что надо к свадьбе готовиться, но те отнекивались, говоря, что еще не готовы отдать свою вновь приобретенную дочь замуж. Да и что они могли сказать. Такие вопросы должны были решать Ника с Сергеем, но те упорно молчали весь вечер.

После застолья, оставив гостей, Сергей и Ника долго гуляли по усадьбе, вокруг старого пруда, под сенью шикарного леса, и говорили. Говорили, строили планы на будущее. И там они решили попробовать жить вместе…

Вечером были посиделки на веранде. Они пили чай, ели праздничный торт и смотрели на фейерверк, что запустили со стороны пруда.

За столом обсуждали превратности судьбы, и такие невероятные события, что произошли с Никой. Все наперебой рассказывали, как переживали за Нику, как гадали, что там произошло. Но никто и предположить не мог, что так лихо будет закручен сюжет. Вспоминали и Люсю, так неосторожно вляпавшуюся в ограбление. Ника и Иван скрыли ото всех, что Люся на ограбление пошла сознательно. Иван раскрыл события двадцатилетней давности, конечно, только то, что не являлось тайной следствия. В красках описал, что было украдено. Рассказал и про диадему, редкие бриллианты грушевидной формы в обрамлении из платины. Гости охали и ахали. Все это казалось далекой сказкой о сокровищах. Наконец, когда все уже обсудили и замолкли, тут Оленька Красавина спросила: Так все-таки кто попытался убить Нику? Кто совершил наезд?

Все вздрогнули и посмотрели на Нику.

– Ну, следствие разберется, – коротко бросил Иван.

Глава 34

Наконец Беккеры уехали, купив Нике кучу техники: ноутбук, планшет, телефон. Папа и мама просили ее быть постоянно на связи.

Узнав о ее злоключениях, они боялись за нее, боялись вновь потерять. Хотя Красавины их уверяли, что выбрали ей лучший автомобиль из своего парка и нашли водителя – охранника, который будет с ней весь день. Беккеры боялись за нее.

Папа Марк ездил в полицию и говорил со следователем. Семья обещала вознаграждение тому, кто найдет водителя, что сбил Нику на пешеходном переходе.

На прощание договорились созваниваться каждый день вечером, а после сдачи сессии Ника должна была приехать к ним в гости в Германию.

Теперь жизнь Ники поделилась на две половины «до» и «после»…

Внешне жизнь не поменялась. Днем она работала в детском центре, вечером – университет, дома сидела за учебниками, ей не дали академический отпуск, как она хотела, поэтому пришлось наверстывать все, что пропустила.

Только теперь рядом с ней был мужчина. Крепкий, надежный, любящий. Кажется, вот и исполнились все желания, завершилась сказка о Золушке. Богатый принц, свой дворец, но тайны ее прошлой жизни все не давали ей спать спокойно.

Когда наступала ночь, тайные ее кошмары возвращались. Как бы глубоко она не запирала их. Они врывались в ее сон, превращая ночь в кошмар. Ей часто снилось то жуткое Васькино лицо; то убитый Михалыч, лежащий на окровавленной земле; то хищная морда красной машины, что сбила ее на пешеходном перекрестке; то россыпи золота, бриллиантов и прекрасная диадема, лежащая сверху. От таких видений она вскрикивала и просыпалась. И засыпала вновь только после того, как ее обнимали сильные, теплые руки Сергея.

Обстоятельство наезда на нее осталось так и не выяснено. Кому и зачем понадобилось ее сбивать. И кто был за рулем? Ведь у всех заинтересованных лиц твердое алиби, никто из них не мог быть в ту минуту за рулем.

Тогда кто и зачем попытался ее убить?

В один из дней ей позвонила Надежда Сергеевна и предупредила, что в субботу состоится прием, где главной гостьей будет она. Поэтому к ней уже выехала девушка стилист. Она поможет подобрать ей наряд, аксессуары и украшения.

Благо бегать по магазинам не надо. Стилист сняла мерки, спросила предпочтения и упорхнула выбирать наряд. Надежда Сергеевна держала несколько бутиков с эксклюзивными нарядами от именитых брендов. Осталось только подобрать для Ники платье по размеру.

Суббота с утра выдалась суматошной. Нике пришлось выбирать между тремя платьями, все были хороши и по-своему красивы. Она остановилась на одном из них, ей понравилось голубое шелковое платье, что подчеркивало ее фигуру и гармонировало с русым цветом волос. Потом приехали парикмахер с визажистом. Ей уложили волосы, «навели красоту». В довершении Надежда Сергеевна привезла ей украшения. Это была тонкая диадема с бриллиантами и сапфирами, длинные серьги и браслет ей в комплект.

К назначенному сроку Ника уже стояла перед зеркалом, смотрела на себя и удивлялась. Она выглядела, как разряженная новогодняя елка. В свете люстр переливались всеми цветами радуги бриллианты с голубыми сапфирами. Небесно-голубое платье красиво подчеркивало ее фигуру, тонкий шелк скользил по ее телу, красиво уложенные длинные волосы напоминали прически древне-греческих дев. Все великолепие вершила диадема.

– Уж слишком много бриллиантов, Надежда Сергеевна.

– Ничего не много, много бриллиантов не бывает. Это в Европе все скромненько, а мы в России живем, тут, чем богаче, тем дороже украшения. Московия!