Шаман. Возвращение. Часть третья

Глава 8

Когда Иван вечером вернулся домой, Нина Петровна, поставив перед ним тарелку с овощным рагу, присела рядом на табуретку.

– Ну как, заезжал в Рябово?

– Заезжал, – вздохнул Иван. – Но никого опять не застал. Соседка сказала, что они уехали в Москву, а на сколько – неизвестно.

– Не расстраивайся, вернутся же рано или поздно, – похлопала она его по руке.

Со двора послышался стук, Нина Петровна выглянула в окно:

– Ох, ты, господи, Николай Васильевич пожаловал, – удивлённо выдохнула она.

– А кто это? – спросил Иван.

– Участковый наш. Чего это его принесло?

Нина Петровна, поправив платок, и, глянув мимоходом на себя в висевшее у выхода зеркало, поспешила во двор.

Через пару минут она вернулась вместе с невысоким, плотным мужчиной с багровым, потным лицом. Тяжело отдуваясь, он обмахивался фуражкой и, с облегчением плюхнувшись на подставленный Ниной Петровной стул, жалобно попросил:

– Ниночка Петровна, можно водички? Ну и жара сегодня, весь вспотел пока добрался.

Выпив залпом предложенный стакан воды, он вытер пот со лба и с интересом уставился на Ивана:

– Ну, здравствуйте, Иван Иванович Непомнящий.

Иван с улыбкой ответил:

– Здравствуйте, Николай Васильевич.

Нина Петровна, подсев к участковому, заглянула тому в лицо:

– А чего это вы к нам решили наведаться?

– А что нельзя? – обернулся к ней он. – Вот мимо шёл, дай, думаю, загляну. Познакомлюсь, так сказать, с новым человечком.

– Познакомиться? А-а-а!!! – протянула она. – Может, ещё водички?

– Да нет, спасибо, – отдуваясь, ответил он, и, повернувшись к Ивану, спросил: – Как живете, чем занимаетесь?

Иван не успел даже рта открыть, как Нина Петровна запальчиво за него ответила:

– Хорошо поживает, на работу вот устроился к Родионычу. Доволен им хозяин-то, даже машину доверил, возит Иван молоко на молокозавод. А что? Откуда вдруг такой интерес?

– Я, вообще-то, у Ивана Ивановича спросил… – обернулся к ней участковый. – Или он немой у тебя?

Нина Петровна хотела ответить ему как полагается, с подробной инструкцией о дальнейших действиях, но язычок всё-таки прикусила. Схватив полотенце, она начала ожесточённо вытирать сухую тарелку.

– Ну, так как поживаете? – повернулся вновь к Ивану участковый.

Тот обезоруживающе улыбнулся:

– Нина Петровна, собственно, всё верно изложила. Мне даже добавить нечего.

– Совсем нечего? – участковый подозрительно сощурился.

– Абсолютно, но если у вас есть ко мне какой-то конкретный вопрос, то я готов ответить, – спокойно сказал Иван.

Николаю Васильевичу оставалось до пенсии совсем немного и, работая всю жизнь сельским участковым, он повидал разных людей. Нельзя сказать, что в их Буграх был такой уж разгул преступности. За всё время службы на его участке не случилось ни одного убийства или какого другого подобного непотребства. В основном дела были по мелочи: хулиганство по пьянке, дрязги соседей из-за пропавшей курицы или мелкое воровство. Так что Николай Васильевич в глаза не видел убийц или грабителей, не говоря уже о маньяках.

Когда бобровский участковый попросил его проверить сигнал, поступивший от местных жителей, он, конечно, отказаться не мог. Но поверить в то, что всеми уважаемая Нина Петровна пригрела опасного преступника, было ему сложновато. Но служба есть служба, и вот он сидит напротив «приёмыша» Нины Петровны и пытается понять, что же этот пришлый за человек такой.

Хоть и не попадались ему до сих пор отмороженные на всю голову нелюди, но в людях он, в силу специфики своей работы, неплохо разбирался. Уж во всяком случае понять, что человек врёт, для него не составляло труда. А этот смотрит на него невинным взглядом, улыбается открыто и никакого волнения или страха не проявляет. Или уж артист такой знатный, или вправду ничего чёрного за душой нет.

– А правду ли говорят, что не помните вы ничего из того, что раньше с вами было? – решил участковый задать вопрос, так сказать, в лоб.

– Правда, так и есть, – улыбаясь глазами, ответил тот.

Внимательно следил за его мимикой Николай Васильевич, ловя хоть какие-то признаки лжи, но при всей своей проницательности был вынужден признать, что не врёт ему Иван.

– И что случилось с вами, тоже не помните? Ну, как вы… – подбирал формулировку участковый. – Как в больницу-то попали?

– К сожалению, нет, – вздохнул тот.

Нина Петровна уже чуть дырку не протёрла в старенькой с щербиной, тарелке всё наяривая и наяривая её полотенцем. В конце концов та не выдержала и, разломившись пополам в руках, грохнулась на пол, разлетаясь осколками.

Иван и участковый повернулись на звук. Молодой жилец подскочил, чтобы помочь женщине собрать разбитое стекло.

– Что это вы так нервничаете? – подозрительно спросил её Николай Васильевич.

– С чего вы решили, что я нервничаю? – запальчиво ответила Нина Петровна.

– Да вот посуду бьёте.

– Задумалась просто…

– О чём же это, если не секрет? – не отставал тот.

Нина Петровна решительно выпрямилась:

– Да вот мне интересно, чего это ты, Коля, здесь вынюхиваешь? Год носа не казал, а тут, здрасте, мимо проходил…

– Так по долгу службы я здесь, – развёл руками участковый. – На моей территории появился новый, неизвестный мне человек, должен же я с ним познакомиться, составить, так сказать, мнение. Работа у меня такая.

– Работа у него… – проворчала она. – К людям приставать.

– Да, именно такая, – вздохнул тот. – Да и сигнальчик поступил, надо проверить.

– Какой такой сигнальчик? – встрепенулась Нина Петровна.

Николай Васильевич решил больше не юлить:

– Ты мне скажи, что ты за куртку такую сестре своей отдала? – прямо спросил он.

– Это Светке-то? – удивилась она.

– Да, Светлане Николаевне Федотовой, – сверлил её глазами участковый.

– Дык, Ванину куртку, коротка она ему. А что? С каких это пор участковому есть дело, что и кому я отдала? – пришла в себя Нина Петровна.

– Так что за куртка? – посуровел голосом он.

– Обычная куртка, – пожала плечами она. – А что с ней не так?

Николай Васильевич откашлялся:

– Ихняя собака, породистая ищейка, проявила крайнее возбуждение, прямо чуть с ума не сошла от этой куртки, по словам свидетелей.

Нина Петровна и Иван непонимающе переглянулись.

– И что? – спросил Иван.

– Вот меня и попросили прояснить ситуацию с этой курткой.

– А что именно вы хотите знать? – спросил Иван.

– Откуда она у вас?

– Это моя куртка, в ней я и попал в больницу. Она была, хм.., довольно грязная.

– Что значит грязная? – уточнил участковый.

– Я был в этой куртке, когда меня нашли в канаве. Я был сильно избит, до такой степени, что ничего не помню, – глядя ему в глаза, объяснил Иван. – Понимаете? Она была в крови. Нина Петровна её, конечно, отстирала, но носить я её не могу. Одел пару раз и всё. Вот Нина Петровна и отдала её сестре.

– Ладно, я понял, – поднялся со стула участковый и протянул руку Ивану: – Извините за беспокойство, выздоравливайте. Желаю вам возврата воспоминаний, хотя… – он помялся. – Иногда лучше не вспоминать.

– До свидания, – пожал ему руку Иван.

Глава 9

Игорь уже два часа сидел в машине у магазина, где Макс видел якобы «Виктора Самойлова».

«Если бы ему удалось выжить, то мы бы об этом знали, – снова и снова прокручивал он в голове. – В этом случае, даже если бы он объявился в живых в какой-нибудь больнице после собственных помпезных похорон, об этом стало бы известно. Прошёл почти год – и никаких сюрпризов, так что вряд ли».

Несмотря на все доводы рассудка, он решил всё-таки проверить эту информацию и лично убедиться в том, что Макс принял кого-то другого за Самойлова. Доверить такое дело Игорь никому не мог, ведь только собственным глазам он мог стопроцентно доверять, поэтому хоть и был у него в подчинении десяток человек, но вести утомительное наблюдение он решил сам.

Припарковавшись невдалеке от входа, он лузгал семечки и глаз не спускал с двери магазина. Появится сегодня этот псевдо-Самойлов или нет, неизвестно, но оставалось только ждать. Если бы Макс был поумнее, то проследил бы, где тот живёт, но он, испугавшись привидения, сбежал.

Игорь зло сплюнул: ни на кого нельзя положиться, как доходит до дела, приходится делать всё самому.

Мочевой пузырь уже не на шутку взбунтовался, и Игорь уже открыл дверь, чтобы вылезти из машины, как увидел приближающегося к магазину высокого мужчину. Несмотря на довольно простую одежду, прямая осанка, походка, весь его облик безошибочно выдавали в нём городского жителя.

«Ну-ка, ну-ка, – похолодело почему-то у Игоря внутри. – А ведь в целом похож, надо бы лицо его поглядеть».

Мужчина зашёл в магазин, Игорь, забравшись снова в кабину, притаился за рулём и, не обращая внимания на стонущий мочевой пузырь, ожидал, когда тот выйдет, чтобы увидеть его лицо. Минут через пять, дверь распахнулась и из магазина вышел «он». Придержав дверь перед выходящей за ним женщиной с ребёнком, мужчина неспешной походкой направился к старому фургону, припаркованному невдалеке от машины Игоря. Проходя мимо, он обратил внимание на чёрный «крузак» и, остановившись, вдруг поднял глаза и взглянул прямо в лицо замершему в изумлении начальнику охраны.

«Чёрт! А ведь точно похож!» – промелькнуло у того в голове.

Мужчина всё стоял и стоял, пытаясь разглядеть лицо водителя чёрного «ленд крузера», но солнце отсвечивало и через лобовое стекло, видимо, было ничего не видно.

Игорь всерьёз занервничал:

«Что он на меня уставился? Это, похоже, точно Самойлов».

Мужчина вдруг сделал шаг, второй и, зайдя сбоку, заглянул в кабину через боковое стекло. Встретившись глазами с Игорем, он приветливо улыбнулся:

– Извините, обознался, – сказал он и пошёл к своему фургону.

Игорь с трудом перевёл дух:

«Не понял… Он, что, меня не узнал? Или это всё же не он? Тогда кто? Двойник?»

Он действительно ничего не понимал.

Мужчина залез в фургон и стал не спеша выруливать со стоянки. Игорь, опомнившись, дал ему отъехать метров двести и двинулся за ним. Он ехал, стараясь не приближаться слишком близко, уж очень приметна была в этих краях его машина.

Игорь был в полном смятении. Он почти на сто процентов был уверен, что этот человек – Самойлов, несмотря на его простецкий наряд и старую, разбитую машину. Не только осанка и походка, но и то, как он придерживал дверь для незнакомой женщины, манера разговаривать, что проглядывалась даже в короткой фразе, выдавала в нём не просто городского жителя, но и образованного человека. Но если это Самойлов, то что он здесь делает? Почему он не в Москве, где семья наверняка до сих пор его оплакивает? Почему не рядом с женой, которая уже, наверное, родила ему ребёнка? И почему он его не узнал, человека, чьё лицо должно было преследовать Самойлова до конца дней?

А может, узнал, но притворился, что это не так?

«Странно всё это, очень странно. Ладно, узнаю, где он обосновался, потом буду думать, что делать», – решил про себя Игорь.

Кургузый фургон, с трудом преодолевая естественные подъёмы дороги, скрылся за очередным поворотом. Игорь всё так же, не меняя скорости, ехал за ним. Подъехав ближе, он заметил белый шлейф дыма из глушителя преследуемого им фургона.

«Похоже, накрылась машина-то», – подумал он про себя.

Фургон, проехав ещё пару километров, съехал на обочину и остановился, видимо, водитель заметил неполадку с машиной.

«Вот чёрт! – выругался Игорь. – И куда мне?»

Он лихорадочно пытался сообразить, как ему лучше поступить: ехать дальше, как ни в чём не бывало или, не доезжая до фургона, вдруг развернуться ни с того ни с сего? И в том, и в другом случае на этой пустынной дороге его машина вряд ли останется незамеченной. Решив, что будет всё же лучше проследовать мимо и надеяться, что открывший капот водитель его не заметит, а точнее, не свяжет проезжающий мимо чёрный «ленд крузер» с таким же стоящим не так давно у магазина.

Надев чёрные очки и кепку, Игорь прибавил немного скорости, но, подъезжая к фургону, увидел, как «Самойлов», выскочив на дорогу, машет ему руками, прося остановиться.

«Вот чёрт!» – снова выругался Игорь и нажал на тормоз.

Увидев, что чёрный «ленд крузер» притормаживает, Иван бросился за ним. Остановившись на обочине, водитель явно поджидал, когда он подойдёт. Иван приблизился к машине со стороны водительской двери и постучал пальцем в затонированное стекло:

– Извините, – начал он.

Стекло начало медленно отпускаться. Из машины на него довольно недружелюбно смотрел через тёмные очки тот самый мужчина, которого он видел не так давно у магазина. Тогда, заметив эту машину, Иван решил, что за рулём сидит вчерашний странный покупатель сигарет, но он ошибся.

– Извините, – продолжил Иван, – у вас не найдётся немного антифриза? Я заплачу.

Мужчина помолчал и, сняв очки, цепким взглядом уставился в лицо Ивана:

– А что случилось? – как бы через силу спросил он.

– Да, похоже, прокладки пробило, бачок совсем пустой. Мне бы антифриза немного залить, чтобы до авторемонта дотянуть. У вас не будет случайно?

– По-моему, был, сейчас гляну, – оторвал, наконец, взгляд от его лица водитель и взялся за ручку дверцы.

– Вот спасибо, очень выручите, – обрадовался Иван и отошёл в сторону, давая ему возможность выйти из машины.

Не было у Игоря с собой никакого антифриза, но, раз уж этот странный «Самойлов» не бросается на него с кулаками и не пускается наутёк, то всё-таки стоило попробовать разобраться, в чём же тут подвох.

На данный момент у начальника охраны было три версии: этот мужик всё-таки не Самойлов, а если Самойлов, то он его, действительно, не узнаёт, а если узнаёт, то у этого мужика не нервы, а железные тросы, а также мужество и смелость, какие редко встретишь. Иначе зачем ему лезть на рожон и самому светиться перед своим убийцей? Поэтому Игорь решил потянуть время и присмотреться к нему получше. Он вылез из машины и открыл багажник. «Самойлов» вежливо стоял в стороне.

«Воспитанный, – сделал вывод Игорь, – не местная деревенщина».

Наклонившись, Игорь делал вид, что ищет в багажнике антифриз, а сам лихорадочно пытался сообразить, что же ему с этим кренделем делать.

«На девяносто пять процентов я уверен, что это он и, предположим, его отбитая башка ничего не помнит, ведь ни один мускул у него не дрогнул при взгляде на меня, значит, не узнал. Поэтому и торчит здесь, не зная, кто он есть на самом деле. Но где гарантия, что память к нему не вернётся?»

«Самойлов» терпеливо ждал, пока Игорь «рылся» в багажнике.

«Он – не он, узнаёт – не узнаёт, да какая, в принципе, разница. Грохнуть его, прямо здесь и сейчас, и спать спокойно. Нет человека – нет проблемы», – решил, наконец, тот.

Достав большой гаечный ключ из сумки с инструментами, Игорь уже разогнулся и кинул взгляд на дорогу, проверяя, не едет ли по ней какой-нибудь лох.

– Ну что, есть антифриз? – спросил его «Самойлов».

– Нет, друг, извини, – взяв ключ в руку поудобнее, ответил Игорь.

В этот момент из-за поворота вынырнула белая «Газель».

«Вот, чёрт!» – выругался про себя Игорь и кинул гаечный ключ обратно в багажник.

– Ничего, спасибо за попытку, – ответил вежливый до отвращения «Самойлов».

Он вышел на дорогу и стал махать руками, останавливая «Газель». Подъезжающая машина начала притормаживать.

Игорь захлопнул багажник и сел за руль.

«Надо сваливать, – решил он, – займусь им позже».

Не видя причины здесь больше торчать, Игорь завёл машину и уехал.

Глава 10

Когда совсем уже поздно вечером Иван зашёл в дом, Нина Петровна, включив плиту, чтобы подогреть давно остывший ужин, участливо его спросила:

– Что-то ты сегодня припозднился, Ванюша.

– Машина сломалась, Нина Петровна. Пришлось тащить её в ремонт. Пока дождался мастера, пока починили… – устало ответил он, вытирая руки полотенцем.

– Ясненько… Ты садись поешь, голодный поди, – поставила перед ним сковородку Нина Петровна. – Степанида-то, поди, рвёт и мечет?

– Да уж, – усмехнулся он, – налетела на меня сначала, как коршун. Но я бумаги-то ей показал, чеки за ремонт отдал, так она и успокоилась. Всё сокрушалась, как же Валерка машину запустил.

– Ну да, ну да… – согласно кивнула Нина Петровна, присев рядом с ним к столу.

Иван, оторвал взгляд от сковородки и поднял на неё глаза:

– Случилось что? – перестав жевать, спросил он.

Нина Петровна вскочила с табуретки и отошла к буфету за спиной Ивана. Открыв дверцу, она начала переставлять чашки и тарелки с места на место.

– Нина Петровна, что случилось? – взволнованно спросил Иван, обернувшись к ней.

– Да ничего, Ванечка, ничего, – стоя спиной, ответила она.

– Не темните, Нина Петровна, – положил вилку на стол Иван и, встав, подошёл к ней и обнял за плечи. – Я же вижу, что вы расстроены.

Нина Петровна повернулась к нему лицом:

– Ничего не случилось, Ваня, но думаю я всё об энтой собаке, – вздохнула она и, вернувшись к столу, села на табуретку.

– О какой собаке? – не понял Иван.

– Да Светкиной, ищейке этой, о которой Николай говорил, – вскинула она на него грустные и даже испуганные глаза.

– А… – протянул Иван. – Я тоже, честно говоря, не понимаю, чего ей эта куртка-то так не понравилась. Ну, может, на кровь у неё такая реакция. Если она учёная, так их, наверное, так дрессируют. Может, она раньше в полиции работала?

– Может, и работала, – вздохнула Нина Петровна, – но чует моё сердце, что неспроста это.

– Ну, что вы так переживаете? – удивился чувствительности Нины Петровны Иван. – Нам-то что?

– Не-е-т, Ванюша, не прав ты, – горячо возразила она. – У меня сердце-вещун, всегда беду чует. Так что проверить надо.

– Что проверить? – ещё больше удивился Иван.

– Ты же завтра выходной? – оживилась Нина Петровна.

– Ну да, завтра же суббота.

– Давай-ка к Светке в гости съездим? – предложила она. – Сами всё и увидим.

– Ну, хорошо, давайте съездим, если вам так будет спокойней, – согласился Иван.

Нина Петровна решительно поднялась:

– Да, надо съездить. Знаешь, мне даже сейчас уже легче стало, так что завтра и навестим сестрёнку.

Взяв пустую сковородку со стола, она сразу же приступила к её помывке.

– И знаешь, – обернулась она к Ивану, яростно сдув с лица, выпавшую из-под платка прядь волос. – Хочу ещё спросить у сестрёнки, чего это она в ментовку на нас настучала. Я с ней как с человеком, а она…

Иван не смог сдержать улыбки, такая боевая Нина Петровна была ему по душе.

На следующее утро Иван с Ниной Петровной сели на полуденный автобус до Боброво. Погода была чудесная, автобус в связи с выходным днём – полупустой, и Иван, сидя у запылённого окна, с удовольствием любовался сельскими видами.

Нина Петровна, встретив знакомую, сидела с нею сзади и оживлённо обсуждала последние, деревенские новости.

– Валерку-то, ворюгу, вместе с друганом его в область отвезли, – с заговорщицким видом вещала, горя глазами, знакомая. – Так ему и надо, прощелыге этому. Говорят, посадят лет на пять.

– Родионыча жалко, – вздыхала сердобольная Нина Петровна. – Мужик-то хороший, работящий да сердце у него доброе. Вон Ванюшку-то моего к делу пристроил, а то ведь как парень маялся. А сын-то его с детства хулиганом да бездельником был. Бился с ним отец, бился, а всё зря. Знать, судьба у него такая.

– Сколько верёвочка ни вейся, а край-то всегда найдётся, – наставительно пробурчала баба Настя.

– Да, что говорить-то… – вздохнула Нина Петровна. – Ой, Ванюша, к Боброво подъезжаем. Чуть не проехали, заболталась я. До свиданьица, Настя.

– Прощевайте, – ответила та.

Иван помог Нине Петровне выйти из автобуса и, взяв сумку с гостинцами, пошел следом за ней. На самой окраине улицы стоял старый уже небольшой дом за зелёным забором.

– Ну, вот и пришли, – остановилась Нина Петровна и, взявшись за ручку, приоткрыла калитку.

Услышав стук, баба Света выскочила из летней кухни:

– Нинка, Иван! Какими судьбами? Заходите, заходите, – поспешила она к гостям.

Нина Петровна, поджала губы. Она была обижена на сестру. Иван же широко улыбнулся и поздоровался с хозяйкой:

– Здравствуйте, баба Света!

Та приобняла его за плечи:

– Проходи, проходи, я как раз вареники с вишней леплю. Любишь вареники-то?

– А кто ж их не любит? – с улыбкой спросил тот.

– Ну и славненько…

Обернувшись на всё ещё стоящую у калитки сестру, она всплеснула руками и насмешливо спросила:

– Ну а ты, Нинка, чего сфинксом стоишь у порога? Проходи давай, раз приехала.

– Да вот боюсь, что арестуют… – негодующе сверкая глазами, ответила та.

– За что? – искренне удивилась баба Света.

– Был бы человек, а повод найдётся, – многозначительно ответила Нина Петровна.

– Ну, ладно, хватит тебе дурить-то, заходи, – и, сверкнув глазами на воспарившую уже по привычке над забором Стешкину голову, баба Света добавила: – А то у нас тут ушей-то, глаз чужих… Тебе чего? – обратилась она напрямую к соседке.

– Да вот деда Степана ищу! – не растерялась Стешка. – А то же к вам во двор теперича не зайти, вмиг без ноги останешься…

– Это почему это? – ткнула руки в боки баба Света.

– Сами знаете… – ответила Стешка. – Пёс-то ваш кого угодно без ноги оставит.

– Дружок-то? – усмехнулась баба Света. – Да уж, тем, кто без приглашения во двор лезет, не поздоровится. Так ты Стёпку мово ищещь?

– Ага, – с интересом поглядывая на Ивана, ответила Стешка.

– А ты разве свою Варьку ему сегодня не отгоняла? – подозрительно сощурила глаза баба Света.

– Ой, точно, забыла совсем, – немного смутилась Стешка. – Ну, извините, что помешала.

И её голова исчезла, но звука удаляющихся шагов баба Света не услышала.

– Вот проныра… – покачала она головой и, показав сестре на свои уши, а потом на забор, громко сказала: – Пойдём, сестрёнка, на кухню, вареничиками угощу.

Оглянувшись на забор, Нина Петровна сдвинулась всё же с места и прошествовала вслед за сестрой на кухню.

– Пастушат сегодня Стёпка-то с Дружком, а эта и забыла, что сама свою козу поутру ему передавала. Всё вынюхивает, высматривает, спасу от неё нет, – объяснила ситуацию баба Света сестре и Ивану.

Нина Петровна, поджавши губы, присела всё-таки к столу.

– Ну, чего надулась? – спросила баба Света. – Давай, Нинка, как на духу.

Та подняла на неё глаза:

– Да вот дожили до чего, к нам теперича участковый, как к себе домой ходит. Спасибо тебе, сестричка.

Баба Света недоумённо на неё посмотрела:

– Не поняла…

– Приходил к нам участковый, – не выдержала Нина Петровна. – Иваном интересовался, дескать, твоя собака что-то там унюхала.

Баба Света округлила глаза:

– Участковый? Николаич наш, что ли?

– Да нет, наш, Василич, – сверлила сестру взглядом Нина Петровна. – Ваш Николаич попросил его «сигнальчик» проверить от местных жителей. Скажи ещё, что не бегала к вашему, не жаловалась.

– Да не бегала я, вот ещё мне по участковым бегать. Тем более наш-то аж в райцентре. А что за сигнальчик?

– Дык про куртку Ванину, что я тебе отдала. Унюхала, сказал, ваша собака что-то там, чуть с ума не сошла…

– Так и было… – протянула баба Света. – Только мы это со Стёпкой обсуждали, больше ни с кем. Откуда же участковый узнал?

И тут бабу Свету осенило:

– Неужто наша Стешка настучала? Вечно она подглядывает да подслушивает. Та ещё зараза…

– Это которая над забором висела? – заинтересовался Иван.

– Она, проклятущая… Неймётся ей, такое тут недавно устроила, что аж мужик ейный её бросил, у нас сейчас живёт, а ей всё мало.

Нина Петровна немного расслабилась и губки-то подраспустила:

– Так это не ты, что ли, настучала?

Баба Света с досады хлопнула себя руками по бёдрам:

– Да нет, не я. Я как раз хотела вас с Ваней позвать, чтобы разобраться, а вы и сами пришли.

– Ну, давай разберёмся, – уселась поудобнее Нина Петровна.

– А как мы без Дружка-то разберёмся? – пожала плечами баба Света. – А они же со Степаном только к вечеру вернутся.

– Ну вы хоть расскажите, что случилось-то, – попросил Иван.

– Дык, как зашла я во двор с сумкой-то, – начала баба Света, – так он как с ума сошёл. Прохода мне не давал, всё обнюхивал её, да поскуливал. Никогда я его таким не видела. Мы-то вначале со Стёпкой не поняли, в чём тут дело, а потом стало ясно, что из-за куртки это твоей.

– Интересно… – протянул Иван.

– Так потом он как оглашенный кинулся к остановке, где я с автобуса-то слезла. Стёпка аж запыхался, когда бежал за ним. Хорошо, Вадим Сергеевич, он-то помоложе будет, до остановки-то с Дружком дошёл. Так тот там покружил, покружил и ни с чем вернулся. А с тех пор грустный такой стал и не ест почти, совсем пёс затосковал, – сокрушённо покачала головой баба Света.

– Наверное, это на кровь, – вставила Нина Петровна. – Сильно уж грязная была эта куртка. Ведь Ванюшу в ней нашли, избили его сильно и бросили у дороги. Если бы не люди добрые, что мимо проезжали, то помер бы.

Баба Света жалостливо покачала головой:

– Ох ты боженьки, ну что за люди! Ведь ни один зверь такого не сотворит.

Нина Петровна благодарно взглянула на сестру:

– Да уж, люди хуже зверей. Ну вот, постирала я куртку-то, дочиста всё отмыла, а собака-то, видно, чует, что была здесь кровь, было злодейство.

– Не знаю, не знаю насчёт крови, – покачала головой баба Света. – Вон Степка порезался как-то до кровищи, Дружок-то ноль эмоций, а тут… А вот злодейство может и чует. Дружок-то у нас шибко умный, всё без слов понимает, прямо как в душу смотрит.

Она улыбнулась:

– Знаете, как его раньше-то звали, у прежнего хозяина? – и тут же трижды перекрестилась. – Царствие небесное рабу твому Виктору.

Нина Петровна к ней присоединилась, тоже осенив себя трижды крестом.

– Так вот, – продолжила баба Света, – Шаманом его звали, колдуном значит. А ведь так и есть, он как будто всю подноготную человека чует. Ой, про вареники-то я совсем забыла, вода-то совсем выкипит, – вскочила она на ноги.

Кинув щедрой рукой вареников в кастрюлю, она метнулась к холодильнику, достала свежую сметану и сливочное масло в затейливой маслёнке, из буфета сахарку добыла и тарелки красивые, те, что для гостей берегла.

Расставив всё на столе, положила гостям приготовленное угощение.

– Ух, красота! – выразил искреннее восхищение Иван. – А запах-то какой!

– Да, Светка у нас мастерица по вареникам-то, – поддержала его баба Нина, любуясь аккуратными, абсолютно одинаковыми по размеру и форме, с красивыми завитушками по краям, варениками.

– Кушайте, кушайте, на здоровьице! – заулыбалась довольная хозяйка. – Вот сметанку не забудьте, вот маслице.

– Светлана Николаевна, вы дома? – послышался со двора мужской голос.

Баба Света, отодвинув голубую в синих жар-птицах занавеску, выглянула в окно:

– Ой, Вадим Сергеевич вернулся. Щас я, вы кушайте, кушайте, пока не остыло.

Вытирая руки о фартук, она вышла из кухни, прикрыв за собой дверь.