Женщина оглянулась еще раз, и ничего не понимая, полезла в сумочку за ключами от квартиры. Тут рядом хлопнула дверь, и соседка затащила старушку к себе в коридор.

– Видела? – шепотом спросила она.

– Тимуровцы, – сказала бабка.

– Какие тебе тимуровцы, из ЛТП они! Алкоголики!

Рот пенсионерки отвис.

– Как алкоголики? А с виду дети…, – растерянно проговорила старушка.

– Точно тебе говорю. Наше домоуправление над ними шефство взяло! Так, что двери-то запирай получше! Стащат еще чего-нибудь. Потом ищи-свищи…

Бабка встрепенулась.

– То-то он мне все про какого-то Буравчика говорил.… Это у них, наверное, старший…, -догадалась женщина.

Соседка согласно закивала головой.

– Говорю тебе, будь начеку!

Дверь подъезда хлопнула в очередной раз. Не обращая уже на это внимания, Вовка, выставив вперед свой упитанный зад, не отрываясь, мусолил тряпкой по бетонному полу.

– Колобков, это ты? – услышал он, вдруг, знакомый голос.

Между расставленных ног появилась голова мальчишки.

– Куницына?!! – лицо Вовика, расположенное и так вверх тормашками, вытянулось от удивления, – Ты, что здесь делаешь?

– А ты, что? – спросила девочка в свою очередь.

– Полы мою, – встал, наконец, в нормальную позу Вовка.

– Это ты так на завтраки зарабатываешь? – озадачила новым вопросом Колобка девчонка, не сводя с него своего изумленного взгляда.

– Да…, – растерянно проговорил Вовка, – Я хлеб зря не ем… и пирожные тоже…

– Ну, ты закончил там, Колобок?! – послышалось с верхнего этажа. Свесившись с перил, появился Ванька, – Я уже два этажа помыл, а ты все копаешься…

– И Григорьев тоже?! – округлила свои большие глаза одноклассница.

– У Гриши тоже жизнь тяжелая…, – промямлил Вовик, стараясь не глядеть на Куницыну.

Вовка сидел на вымытой им лестнице, уткнувшись головой в колени.

– Ты чего, Колобок? – подошел к нему Ванька.

– Я ее на выпускном хотел на танец пригласить, – сказал, в конец, расстроенный парень.

– Труд облагораживает человека! – хлопнул по плечу его Академик, – Если она этого не понимает, значит, дура! Вон, обезьяны, благодаря труду на ноги встали!

– Обезьяны встали, а я на четвереньках теперь похоже передвигаться буду! – держась за бок, проскулил Стриж, – Ребята, я, сегодня, на дискотеку не смогу, наверное, пойти…

– Ты главное на выпускной приди!

– А куда он денется с подводной лодки, – зевнул Академик.

Мрачные небеса предупредительно громыхнули несколько раз, и стена воды обрушилась на землю. Ванька, не успел добежать до подъезда, и сиганул под грибок в песочницу. Сверкнула молния, и парень передернулся от ее яркой вспышки.

Стуча зубами, под спасительный навес, к нему бежала Ритка.

– Я тебе сказал, не показываться мне на глаза! – заорал на нее Ванька.

Девчонка застыла в нерешительности, боясь ступить в песочницу, и остаться под проливным дождем.

Глянув на нее мокрую и дрожащую, парень смягчился.

– Ладно, иди уже…

Девочка села на корточки, обхватив ноги руками. Острые коленки ее тряслись. Молния осветила опустевший двор, и снова ударил гром.

– Я боюсь! – закричала девчонка и зажмурила от страха глаза.

– Так тебе и надо! – злорадным голосом произнес Ванька, – Ритка – сопливая улитка! Это тебе за мои мучения! – он хотел еще поиздеваться над трусишкой, но девочка, вдруг, по-настоящему заплакала. Крупные слезинки потекли по ее испуганному мокрому лицу.

– Ты чего? – растерялся он, – Это же просто гроза…

Однако девочка зарыдала, еще громче.

Ванька, не зная, что делать, снял свою куртку и накинул на ее худенькие плечи. Он присел рядом, и начал гладить ее по голове, как маленького заблудившего котенка.

– Я же рядом и бояться, значит, нечего!

Ритка притихла, и дернула красным носом.

– А ты не обманываешь, ты, правда, сумеешь защитить меня?

– А, ты сомневаешься, – улыбнулся Ванька, и развернул к ней свое большое мускулистое плечо.

Ритка глубоко вздохнула и вытерла ладошкой нос. По ее наивному выражению лица, Ванька догадался, она ему поверила.

Повзрослевшие, как-то сразу, мальчишки, в непривычных для них костюмах, а некоторые и при галстуках, небольшими группками стояли у входа в школу. Они провожали своими оценивающими мужскими взглядами нарядных одноклассниц.

– Смотрите, смотрите, пацаны, а это кто?

– Держите меня, да это же, Лякишева! – тряхнул своей большой шевелюрой Головастик.

Девушка прошла мимо них на высоких тонких каблуках, непривычно привлекательная и грациозная. Ее юбка-солнце, голубой волной затрепетала на ветру в их сторону.

Кто-то присвистнул:

– Ничего себе!

Арина поправила рукой свои распущенные светлые, волосы, и окинула равнодушным взглядом, пялящихся на нее ребят.

Ванька с друзьями тоже подошел к выпускникам. Парень в костюме стального цвета, идеально облегающем его спортивную фигуру, больше походил на жениха, чем на школьника.

– Какой ты красавец, Иван! – сделала ему комплимент Стела Анатольевна, проходившая мимо, – Прямо влюбиться можно!

– Некоторые, так и сделали! – не удержался от колкости Колобок.

Ванька, широко улыбаясь учительнице, больно ущипнул приятеля за бок. Тот подпрыгнул.

– И все вы, сегодня, такие, ребята.… Ох! – восхищенно тряхнула головой биологичка.

– Мы, только, сегодня, а вы – всегда, Стела Анатольевна! – сподхалимничал Вовка.

Учительница не стала возражать, и, клюнув на лесть, расплылась в довольной улыбке.

– А ты, вообще, как министр, Колобков! – пошутил она.

Вовка, обливаясь потом в дорогом твидовом пиджаке, в очередной раз, промокнул лоб платком, с трудом преодолев желание по привычке махнуть по нему рукавом.

– Ему, только, портфеля не хватает! – хихикнул Сашка.

– Я с предателями не разговариваю…, – казалось, по-настоящему обиделся Вовка, – Говорил с нами в училище пойдешь, а сам….

– Ну, я не виноват, что мои родители передумали! – стал оправдываться приятель.

– Дома – родители, в школе – Академик, а сам-то ты, когда думать начнешь? А, Стриж? – пошутил, глядя на друга, Ванька.

– Нам со Стрижем, будет не хватать, вас Придурков! – хлопнул по плечу друзей Академик.

– Пацаны, под черемухой, как всегда? – заговорчески подмигнул Головастик, когда ребята начали подниматься в актовый зал на чаепитие.

– Вот, я вас воспринимаю, сейчас, Ольга Владимировна, – обратился неожиданно к женщине один из родителей, когда они все вместе уселись за столом, – Не как школьное руководство, а как рядовую мать, – сказал ей подвыпивший папаша. – Ответьте мне, как на духу, что все-таки важнее для ребенка – душа или школа? – его белки покрылись уже красной сеточкой от принятого спиртного.

Жена толкнула его в бок.

– Да, угомонись ты!

– А я хочу знать! – несильно стукнул мужчина по белой скатерти, пролив немного компота на последнюю. Его супруга засуетилась.

Ольга улыбнулась.

– Вы хотели сказать духовность или знания? – поправила она.

– Во-во, оно самое, – согласился папаша.

– Значение имеет все, но первое, несомненно, важнее.

Нежная приятная мелодии поплыла по залу, и на время прервала их разговор. Кто-то, выключил электричество. Одобряющие крики выпускников, вместе с воздушными шариками, взлетели к потолку. Розово-фиолетовые вспышки цветомузыки романтично закружились в образовавшейся темноте.

– А, сейчас, по традиции белый танец! – объявил ведущий.

Мужчина снова подал голос:

– Правильно! – никак не мог он угомониться, – И поэтому разрешите пригласить вас, Ольга Владимировна! – отодвинул он со скрежетом свой стул, и, несмотря на возражения супруги, подал женщине руку.

Ольга засмеялась, и согласилась. Они прошли в пустующий центр зала. Мальчишки и девчонки стояли по разные его стороны, не решаясь сделать первый шаг.

Вдруг, Лякишева, отделилась от толпы одноклассниц, и отчаянно прошествовав мимо вальсирующих взрослых, подошла прямо к Ваньке, игнорируя любопытные взгляды его товарищей.

– Можно тебя пригласить? – посмотрела она ему прямо в глаза.

Очумевший от неожиданности мальчишка, по-дурацки брякнул:

– А почему меня?

– Ты не хочешь?

– Да, нет…, – пробубнил окончательно растерявшийся Ванька, – Просто, я не умею…

– Я научу, – взяла его Арина за руку.

Им вслед послышались ядовитые смешки и шепот. Парень кожей чувствовал не добрые взгляды толпящейся вдоль стен молодежи, но еще больше смутился, и даже покраснел, когда девушка положила свои руки ему на плечи. Благо было темно.

– У тебя здесь целый аэродром! – пошутила она, – Самолеты можно запускать!

Он ответил ей рассеянной улыбкой, и осторожно дотронулся до талии. Она была у Арины слишком узенькой и хрупкой, ни то, что у парней из спортзала, когда они ошалело швыряли друг друга на маты.

– Я не умею…, – повторил, было, Ванька, держась ладонями наполовину за воздух. Первый раз он был, так близко с девушкой. Иван старался сдерживать дыхание, что бы ни выдать волнения, но предательская слюна скопилась у него в горле. Дышать стало нечем. Парень с шумом сглотнул ее.

– Просто топчись на месте и не переживай… На нас давно уже никто не смотрит, – улыбнулась Арина, и пошевелила головой. От ее волос приятно запахло лаком, – Я хотела тебя поблагодарить, – сказала девушка.

Ванька осмелился и посмотрел на нее. Ее длинные ресницы были слегка подкрашены.

– За что? – искренне удивился он.

– Ты никогда не обижал меня, в отличие от других. И даже заступился, однажды…. Мне жаль, что ты уходишь из школы…

– Ерунда…, – засмущался снова парень, – А ты сегодня классно выглядишь! – опомнился он, и сделал ей запоздалый комплимент.

– Спасибо…, – однокласснице было приятно.

Ванька, наконец, расслабился, попав под воздействие красивой музыки, и забыв про неловкость, обхватил, как положено талию Арины. Он, вдруг, потерялся в чудесных звуках, и забыл, где находится. На душе сделалось тихо и спокойно, как в детстве, когда он лежал на лугу в жаркий полдень среди высокой, некошеной травы. Ничего не слыша, и не замечая вокруг, кроме робкого подергивания стрелок на маленьких часиках девушки, Ванька погрузился в свою сладостную иллюзию.

Песня закончилась. Арина первая убрала свои руки, парень замешкался, будто его ладони противились раскрываться, и выпускать партнершу.

– Спасибо, – сказала Арина, – Удачи тебе!

– Тебе тоже, – спохватился Иван, и освободил ее.

– Колобка не видели? – спросил Ванька, у подвыпивших уже парней, курящих прямо на порожках школы.

– Под черемухой отдыхает… А ты неплохо смотришься с нашей отличницей, Гриша, – подколол его кто-то из ребят, – Может, передумаешь, в десятый класс пойдешь?

Не обращая внимания на издевку, Ванька свернул на задний двор.

Была почти полночь. Ущербный месяц слабо освещал окружающие предметы, но под ветвями почти родного дерева парень заметил знакомую фигуру. Колобок пребывал там, в гордом одиночестве. Он сидел прямо на земле, изрядно пьяный и помятый.

– Тебе совсем крышу снесло! – набросился на него товарищ.

Вовка с трудом узнал Ваньку.

– Это ты, Гриша?

– А ну, вставай, давай! – начал трясти его Иван.

– Я сегодня подойду к ней и все скажу! – не слушая его, начал разглагольствовать пьяный приятель, – Я ее на этот… белый танец приглашу… или не на белый…

– Я кому сказал, вставай! – звонко хлестнул по щекам Вовика Ванька, – Я девяносто кило полквартала не дотащу! Автобусы уже не ходят!

– Ты же не бросишь товарища на поле боя…, – промычал Вовка.

Ванька побелел от злости, и пнул Колобка ногой.

– Товарища – нет, а пьяную свинью – запросто! Толстая твоя задница!

Ванька прислонил друга к стене, как мешок с картошкой, и нажал на кнопку звонка, но из квартиры никто не вышел. Только, Клякса громко затявкала внутри, как второй звонок. Парень начал жать еще, и еще, и еще… Остатки его самообладания улетучивались. Рубашку, которую Ольга наглаживала ему полутра, была отвратительно смята и испачкана слюнями пьяного приятеля.

Измученный, в конец, Иван психанул, и зло, стукнув кулаком о запертую дверь, полез шарить по карманам пребывающего в пьяных грезах друга. В одном из них он отыскал ключи.

Ванька впихнул Вовкино тело вовнутрь квартиры. Радостная Клякса подбежала к хозяину и начала его обнюхивать.

Парень глянул на дворнягу. Ее преданность поразила его. Он дотащил Вовку до дивана.

– Как же я без тебя, Гриша? – очнулся, вдруг, товарищ, и попытался поднять голову, но она упорно падала вниз, – Я же погибну.… Не бросай меня…, – захныкал он, как ребенок.

– Не погибнешь, – ответил, начинающему похрапывать, другу Ванька, – Еще попьешь ни один раз мою кровушку. Ведь, в одном училище будем учиться, только, на разных этажах…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

– Извините! – сказал запыхавшийся Ванька, войдя в большое прохладное помещение мастерской. Он и еще один парнишка опоздали.

– Мы парты грузили! – пояснил парень.

– А, прогульщики, – глянул в их сторону мастер, – Проходите, задержитесь потом на полчаса после занятий.

Ребята переглянулись, но спорить не стали, и подошли поближе.

– Итак, – продолжил прерванный преподаватель, – Что мы знаем об автомобиле в принципе? Глаза? – обратился он к толпящимся у «ВАЗика» мальчишкам.

– Фары! – звонко крикнули они.

– Сердце?

– Мотор! – последовал новый дружный ответ.

– Желудок?

После небольшой паузы, прозвучало в разнобой:

– Бензобак!

– Мозги?

Повисло минутное молчание.

– Коробка передач? – посмотрел на мастера светловолосый парнишка.

– Как тебя зовут? – поинтересовался учитель.

– Барсуков…

– Так вот, Барсуков, запомни, мозги, должны быть у тебя, – показал он на его белобрысую голову, – А машине они ни к чему! Для нее важнее, чтобы нервы вовремя срабатывали, – указал он пальцем на тормоза.

Смех эхом раскатился по гаражу. Ванька тоже засмеялся.

– У нашего Барсука, вместо мозгов, коробка передач! – загоготали однокурсники.

Преподаватель открыл капот.

– А, теперь посмотрели все сюда….

– Что нам делать? – спросили ребята, когда все ушли.

– Знаете, что такое домкрат? – спросил мастер, поглядывая в сторону полуразобранной «Буханки».

– Конечно, – отозвались ребята, – Какие там дела-то, крути, да верти!

Мастер ухмыльнулся.

– Пошли…

Он подсунул небольшую, но тяжелую железяку под масленое, с налипшей пылью днище машины и провернул ее несколько раз.

– Порядок, – удовлетворенно кивнул мужчина, – Испачкаться не боитесь? – с издевкой глянул он на парней и протянул им железные щетки, – Поскоблите маленько передок?

– Мы не белоручки! – отозвался Ванькин приятель, и первый схватил ершистое орудие труда.

Мастер вернулся к «ВАЗику».

– А я пока, тут проверю кое-что…, – включил он мотор.

– Михайлович! – позвали с улицы.

Не заглушив машину, мужчина спрыгнул из кабины, и направился к воротам.

– А, дядя Саша, говорит нельзя зажигание включенным без присмотра оставлять, – заметил учителю некстати Ванька.

– Дилетант, твой дядя Саша, – небрежно бросил мастер, – Пусть помолотит пару минут. В целях диагностики, – сказал он, и, добавил, обращаясь к студенту, – «Башмак» под колесо кинь! – указав глазами на огрызок кирпича.

Ванька глянул на покатую поверхность пола, специально залитую, так для стекания воды, серьезные протекторы на колесах, и не внушающий доверия, ограничитель.

– А он не мал? – с сомнением спросил парень.

– Это у тебя в штанах мал! – грубо ответил ему преподаватель, и, сняв с полки ящичек с инструментами, кинул на бетонный пол, – Да, вот еще, ключи отнеси к машине…

Мужчина ушел.

– Да, повезло нам с мастером, похоже…, – плюнул раздосадованный Ванька.

Его напарник хихикнул.

Заметив ухмылку на его лице, Иван засопел, – Хватит ржать, подвинься, дай мне поскоблить!

– Привет, механики! – прозвучал от ворот звонкий голос Колобка, – Чего домой не собираетесь?

– Привет, Профессор кислых щей, – оглянулся Ванька на друга, и без энтузиазма ответил, – Не видишь, работаем….

– А у вас, тут все по-серьезному, – присвистнул Вовик, и начал оглядываться по сторонам.

– Это тебе не твоя кухня с черпачками и кастрюльками…

– Ух, ты ключики…, – заметил приятель ящичек с инструментами.

– Идите, проиграйтесь уже на пару, пока Игоря Михайловича нет, – гоготнул снова напарник Ивана и толкнул того.

Плохо установленный домкрат, вдруг, пошатнулся и начал падать. Мальчишки не успели открыть рот. Машина за считанные секунды рухнула вниз, и с неимоверным грохотом ударилась о бетон. Брызги последнего разлетелись по сторонам. Перепуганные ребята чудом остались целы.

– Ты, чего натворил! – заорал белый, как полотно, Иван.

– Я не виноват! – завопил мальчишка.

Ребята сцепились между собой, и не заметили, как «ВАЗик» от сильного удара тронулся с места и покатился вперед, прямо на Колобка.

Вовка, увидев движущийся на него грузовик, открыл от изумления рот, и хотел было отскочить к воротам, но в панике споткнулся о раскрытый ящик с инструментами. Растянувшись по полу, парень очумело заорал.

Ванька дернул голову на его истошный вопль, и почти рефлекторно побежал. Он запрыгнул на подножку машины, и изо всей силы крутанул руль вправо. Возмущенный таким обращением, «ВАЗ» громоподобно врезался в стену, и заглох. Из-под осыпавшейся штукатурки, показались кирпичи…

В образовавшийся тишине было слышно, как оседает песок на бетон.

Вовка открыл глаза и пошевелился. Его ухо коснулось чего-то холодного. Он приподнялся на локтях, и снова закричал, увидев рядом колесо.

– Чего орешь! – тихо обозвался Ванька, пытаясь встать на четвереньки. Его отбросило от удара аж вглубь гаража.

– Пацаны, вы целы…, – послышался дрожащий голос Ванькиного одногруппника. Руки у того тоже тряслись, как у пьяницы с помелья.

С улицы послышались взволнованные людские голоса.

– Какого хрена! – первым влетел в гараж мастер.

– Вы понимаете, в какую копеечку обойдется училищу ремонт? – посмотрел на Сашку мастер.

Молчавший, до сих пор, мужчина засопел. Словно пес, уставший от дразнилок, он неожиданно прорычал:

– А, вы понимаете, что дети могли погибнуть!

– Это не меняет сути дела. Ваши дети сами виноваты…

– Еще, как меняет! – вскочил, вдруг, Сашка и кинулся к преподавателю, – Если бы с моим Ванькой, что-нибудь случилось!..

– Саша! – подбежала к нему Ольга.

– Вы мне, что угрожаете?! Да, я вас посажу! – тоже вскочил из-за стола учитель.

– Я тебя сам посажу! – пригвоздив взглядом его к стене, закричал Сашка, – Ты, почему оставил ребят одних без присмотра! Они кроме шариковой ручки ничего в руках не держали, кому ты доверил домкратить, урод! Где твоя техника безопасности!

– Товарищи, товарищи, успокойтесь! – заволновался директор, – Мы ушли от темы…

– Я оплачу причиненный ущерб…, – повернул Сашка голову в его сторону, – Но, если этот так сказать, «специалист» останется здесь работать, мы продолжим разговор в другом месте!

Мужчина широко распахнул дверь, и вылетел из кабинета. Подслушивающий Ванька, едва успел отскочить в сторону.

– Как оно, дядя Саш? – осмелился спросить у него парень.

Сашка, все еще шумно дыша, хлопнул его по плечу.

– Все нормально, Вань, только, вот с мотоциклом придется обождать пока…, – он хотел что-то еще добавить, но передумал, и, громко зашагал по длинному коридору.

Ванька, остался стоять, закрыв лицо руками. Он, чувствовал себя бесконечно виноватым. Затем сорвался с места, и догнал мужчину.

– Прости меня, дядя Саш!

Сашка положил свою широкую ладонь на его золотой затылок.

– За что? Дураки никогда не переведутся на этом свете и негодяи тоже. Ты за них не в ответе!

Ванька благодарно уронил ему голову на грудь.

Они подъехали к дому. Ванька первый выскочил из машины. Ольга протянула ему ключи.

– Иди, открывай пока, Ваня…

Сашка вышел из кабины и подал ей руку. Женщина не торопилась освобождаться от его ладони.

– За что ты нас, так любишь, Александр? – посмотрела она на него.

Сашка не испугался ее прямого взгляда.

– А кого мне еще любить? Вас, да вот свою железную подругу, – бросил он улыбку в сторону машины.

– Спасибо тебе за все! – воскликнула расчувствовавшаяся Ольга, и с налета поцеловала мужчину в колючую щеку.

– Если б знал, побрился…, – отшутился тот, как всегда, и потрогал последнюю.

Оля тоже улыбнулась ему.

– Спокойной ночи!

Сашка подкатил глаза к небу. Нарастающий месяц, так быстро сиганул в тучку, что мужчине показалось, будто он ему подмигнул.

Иван сбежал уже по ступенькам вниз, как, вдруг, его обозвали с верхнего этажа.

– Ванька!

– Ну, чего?! – недовольно поднял он свою рыжую голову.

– Тебя комсорг у себя в комсомольской комнате ждет. Будешь ей плакат помогать рисовать!

– Чего?! – сморщил от удивления лоб парень, – Она совсем, что ли озверела?! – Я и кисточку-то в руках держать не умею.

– Не переживай, научит! – хлопнул его сзади по плечу однокурсник, – Тебе понравится! – странно улыбаясь, сказал он, – Заодно и политинформацию с тобой проведет, – щурясь, – не унимался он, – Ну, ты сам подумай, какой из тебя механик без политической подготовки?

– Да, пошел ты! – огрызнулся на него парень, – Вот, сам иди и рисуй! А у меня секция через час.

Ванька уже завернул в раздевалку, как его кто-то схватил за руку.

– Не переживай, мы успеем все сделать, – услышал он размеренный голос Алены – комсорга училища, зрелой двадцати двухлетней девицы.

Парень вздохнул и поплелся за ней на второй этаж.

Они вошли в комнатушку, заваленную плакатами и транспарантами. Внутри стояли два стола, покрытые красной плюшевой тканью, на которых были разложены не дорисованные листы ватмана и краски. В углу висело знамя с буквами ВЛКСМ. Под окном, на тумбочке, не вписывающийся в обстановку, светился заложенной позади фольгой аквариум. Рядом с ним стоял большой относительно комнаты, старый дерматиновый диван.

– Проходи, чувствуй себя, как дома, – улыбаясь, сказала Алена, и закрыла дверь на защелку, – Чтобы не мешали, – пояснила она.

Алена – достаточно стройная девушка, хотя фигура ее была не совсем пропорциональной, отличалась раскрепощенностью и веселым характером. Она умела общаться с людьми и преподнести себя в выгодном свете. За первое качество ее любили студенты, за второе – преподаватели. Модные матерчатые босоножки на огромной плетеной платформе делали ее намного выше, чем это было на самом деле. На ней ладно сидела белая юбка чуть выше колен, и кофточка на пуговках с изображением Боярского. По центру роскошной гривы известного советского артиста был приколот комсомольский значок. Ее жгучие темные волосы слегка вились, и заканчивались у плеч. Черные брови тонкими ниточками возвышались над серыми лукавыми глазами, а губы, накрашенные разовой помадой, постоянно улыбались.

Алена с ходу взялась за дело. Размашистыми мазками она стала наносить краски на бумагу.

– А мне что делать? – глядя, как здорово у нее, получается, спросил Иван.

Девушка обернулась и вляпалась в гуашь. При этом значок, когда она поворачивалась, как кузнечик, подпрыгнув, соскочил с ее груди прямо на пол.

– Вот, и тебе работа нашлась, – засмеялась Алена, размахивая выпачканными пальцами, – Поднимай, давай!

Ванька подобрал отлетевший знак отличия, и протянул девушке.

Она опять захохотала, демонстрируя заляпанные краской руки.

– Пристегивай!

Парень застыл в нерешительности. Грудь у Алены была еще та. Ему и смотреть-то на нее было неловко, а дотронуться, тем более.

– Ну, чего ждешь?! – не сводя с него хитрого прищура, спросила девушка.

Ванька неуверенно протянул руку со злосчастным значком, и коснулся женской достопримечательности. На его лбу выступили капельки пота, будто он провел два часа в спортзале.

Алена, наблюдая за ним, снова засмеялась, Ванькина рука дрогнула от ее смеха, и он уколол ее. Девушка не громко вскрикнула. Что произошло дальше, Ванька и сам не понял, только кофточка, на ее груди автоматически распахнулась, как двери автобуса, приглашая войти. Усы Боярского разлетелись по разным сторонам. Ванька замер от страха, словно ребенок сломавший игрушку. То, что он видел раньше на картинках, спрятанных от посторонних глаз, предстало перед ним воочию. Нежная кожица на Алениной груди чуть заметно трепыхнулась из-под просвечивающегося кружевного белья. И внутри у Ваньки тоже что-то запульсировало. Он зажмурил глаза.

– Ну, что будешь делать: меня одевать или сам раздеваться? – услышал он ее задорный голос, и плеск воды. Парень уже подумал, что окончательно спятил, но, когда приоткрыл один глаз, увидел, как Алена моет руки в аквариуме. Вода от краски сделалась синей, и маленькие невзрачные рыбки заметались в панике. Так и Ванькина душа не знала, куда деться от проснувшихся чувств и страха. Пока парень приходил в себя, Алена вытерла руки о знамя, висевшее в углу. По смятым складкам, Ванька заметил, что она делает это не в первый раз.

– Надо постирать, – как бы, между прочим, сказала она, и приблизилась к Ваньке. Девушка провела, пахнущей водорослями рукой по его колючей голове.

– У тебя благородные черты лица, – дыхнула она на него горячим ртом, и, дразня, не сразу, поймала Ванькины губы.

Природа взяла свое. Парень рефлекторно схватил соблазнительницу и повалил на диван.

– Индивидуальное средство защиты есть? – еле вырвала она свои.

«Индивидуальное средство защиты…» – прокрутилось в мозгу парня. «Причем тут противогаз», – подумал он, – «Я и так задыхаюсь!».

Алена изловчилась вывернуться из его железных объятий, и достала из кармана юбки презерватив.

«О, Боже!» – в очередной раз подумал Ванька, – «Какой я идиот!».

– Я о своем здоровье забочусь! – уже без помады, улыбнулись губы девушки.

Ванька вернулся домой позже обычного.

– Где ты был? – встретила его в коридоре Ольга.

– На секцию ходил, – неуверенно соврал он.

– На секцию? – переспросила Оля, – Анатолий Хобетович два раза звонил, спрашивал, почему ты отсутствовал сегодня?

– Ну, да, – запутался в своем вранье парень, – Я хотел пойти, но потом.… Потом пошел рисовать плакат, – ляпнул он, как было.

– Что делать?! – изумленно уставилась на него мать.

– Можно, я помоюсь, пойду, мама Оль? – вместо ответа попросил Ванька.

Ольга проводила его до порога ванной комнаты и нажала на выключатель.

– Что у тебя на шее? – снова спросила она, заметив синие отпечатки.

Ванька заглянул в зеркало.

– А это.… Так, говорю же краски! – он начал расстегивать рубашку. Отпечатки, только, уже не рук, были разбросаны по его рельефной спортивной груди. Парень торопливо запахнул полы модного батника.

– Мама Оль, ладно я уже останусь один? – начинал нервничать он.

Ошарашенная Ольга вышла из комнаты.

– Саша! – кинулась Ольга к мужчине, стоило тому переступить порог.

– Боже мой! Что случилось? Что-нибудь с Ванькой? – испугался тот, и чуть не выронил сумки с картошкой себе на ноги, – Что опять натворил этот рыжий обормот?

– Ты не представляешь, какой он вчера пришел… Тебе надо срочно с ним поговорить! – произнесла, как всегда, чуть не плача Оля.

– Подрался, что ли опять?

– Хуже! Весь зацелованный! – трагическим голосом сообщила Ольга.

– Тьфу ты! – рассердился мужчина, – Настращала до смерти, думал и, правда, что произошло…

– Саша, ему семнадцати нет! Он еще ребенок! – не унималась Ольга.

– Я женщин кадрить с седьмого класса начал! – гордо заявил Сашка.

– Александр, Ванька – не ты! – строго посмотрела на него Оля.

– Ну, и не ты! – не поддержал ее мужчина, – Не нормальная… Снежная…

Ольга ожидала, что он скажет, сейчас, «королева», но Сашка брякнул:

– Баба!

– Саша, – сдалась первой Ольга, – Ну, поговори с ним, пожалуйста…, – она посмотрела на мужчину своими большими, серыми глазами в конопушках. Сашка был без ума от них с первой их встречи.

– Поцелуешь, – смягчился он и подставил щеку, – Поговорю!

– Александр! – сердито одернула его снова Ольга, – Ты забыл? У нас с тобой долгосрочный договор!

Сашка вздохнул.

– И, правда, моя мать говорит, что я – дурак!

Был выходной. Ванька заскочил после тренировки на минутку домой, чтобы перекусить. Во дворе его ждали друзья. Войдя в квартиру, он встретил на кухне Сашку, как обычно, выкладывающего продукты.

– Привет, дядя Саш! Ух, ты молочко! – по-ребячьи обрадовался парень, заметив трехлитровую банку на столе, – Почти парное…, – схватил он до краев наполненную посуду, и приложился губами к широкому горлышку.

– Привет, Вань! Обеденное.… Вот мать-то не видит, она б тебе дала жару! – засмеялся довольный мужчина.

– Советская интеллигенция, что поделать…, – пошутил Ванька, не выпуская банку из рук.

– Ага…, – Сашка замялся, не зная с чего начать, – Как жизнь молодая? – наконец, поинтересовался он.

– Лучше всех! – заулыбался счастливый парень, вытирая белые усы от молока. Видно на самом деле дела у него шли хорошо.

– Ну, а на любовном фронте, как? – в лобовую задал Александр новый вопрос.

– Победы!

– Как оно уже было? – расплывчато спросил мужчина.

– Было, – так же неопределенно ответил парень, – Только, можно эту тему больше не поднимать, – посмотрел он в упор на Сашку, – Я же уже не школьник, и, потом, это личное…

Тот согласно закивал головой.

– Вот, и я Ольге говорю, что вырос ты уже…

– Мама Оля тоже этим интересовалась?! – поставил на мужчину удивленные глаза парень.

– А ты, как думал, – застал он врасплох Сашку, – Она же мать, хоть и приемная.… Пришел весь в засосах, понимаешь…, – нахохлившись, начал строить из себя воспитателя тот.

– Ну, вы даете! – воскликнул, негодуя Иван, и поставил наполовину опустошенную банку в холодильник, – Это она просила завести тебя этот разговор?

Сашка, сдернул сердито брови и нахохлился, как индюк.

– Мной еще ни ода баба не командовала, стал бы я ее слушать! Вообще-то, я хотел в этот выходной за грибами вас позвать, – резко сменил он тему разговора, будто лихо крутанул руль своей железной подруги, – Говорят белые пошли…

– Здорово, я за! – быстро забыл обиду Ванька и его необыкновенного цвета глаза, засветились, как новогодние фонарики, – Когда поедем? Я готов, хоть, сейчас!

Сашкина рука привычно лежала на руле. За пыльным стеклом мелькали зеленые лесные пейзажи с утренним, особенно голубым небом, по которому словно заблудившиеся овечки, проплывали кучерявые белоснежные облачка. Казалось, они не исчезали за горизонтом, а специально прятались за пушистые макушки разросшихся деревьев.

В кабине рядом с Сашкой сидел Ванька с Ольгой. Александр бросил взгляд на женщину, сосредоточено наблюдающую за дорогою. На голове Оли была повязана непривычная косынка в горошек. Под правым глазом виднелась знакомая родинка, будто одна из горошин скатилась с платка ей на щеку. Мужчина улыбнулся.

– Что такое? – встрепенулась Оля, почувствовав его взгляд, и махнула пальцами по лицу.