– Не объявятся! – возбужденным голосом заявил Вовка, – Я сам видел, как их менты на днях в машину сажали, прямо на остановке… Я в училище, как раз ехал.

Лиза вопросительно глянула на парней.

– Да, это мы, иногда, помогаем дружинникам, – растерянно улыбнулся ей Вовик, – Охраняем общественный порядок от всяких нерадивых граждан! Они порой такое вытворяют… Ванька у нас первый дружинник!

– Это, правда, Ваня?

– Почти, что…, – выдавил из себя улыбку Иван и показал со спины кулак Колобку: «Сочинитель хренов…».

– Ну, так что, Гриша? – снова спросил его Стриж.

– Без вопросов, – ответил Иван и добавил, как бы невзначай, – Ну, ладно, пацаны, созвонимся… Мы вас и, так задержали, вы же куда-то шли…

– Никуда конкретно, просто прогуливались…, – обернулся Сашка на лыбящихся друзей. Академик с Колобком явно не торопились.

– А, может, нам по пути, Гриша? – подколол товарища Колька.

– Нет, нам точно в разные стороны! – уперся Ванька взглядом в его умную физиономию, и взял Лизу под локоток, – Вы тут набирайте кислород в легкие, а нам пора.

– Ладно, отщепившийся электрон, – отстал ученый приятель, – До воскресенья.

– Не проспи к первой электричке, – хитро сверкнул глазами на него Стриж.

– Еще тебя будить приду! – огрызнулся Ванька.

– Приятно было познакомиться! – улыбнулась на прощание девушка.

Вовка проводил ее завороженным взглядом.

– Она даже лучше Куницыной…, – мечтательно подкатил он глаза к осеннему небу, усыпанному яркими звездочками.

В воскресенье выпал первый снег. Он густо прикрыл тротуарные дорожки, ветки деревьев, скамьи на улице, крыши машин и автобусов. Однако его покров был еще не надежным, рыхлым, готовый в любую минуту растаять и превратиться в воду. Природа, будто предусмотрительная портниха, для начала решила снять мерку, прежде чем по-настоящему укутать землю в белую одежку. Мудрая матушка от души готовилась к встрече с зимой, чтобы та на нее не осталась в обиде.

Вовка первым выскочил из вагона и, смахнув рукой, налипшие снежинки на спинке деревянной лавочки, воскликнул, оглядываясь по сторонам.

– Тишина, как в гробу!

Кроме них на этой станции никто не вышел.

– Можно подумать, ты там был…, – усмехнулся, оглядываясь на друга Сашка

– Куда двинем, богатыри? Направо, налево или прямо? – натягивая перчатки, спросил у друзей Ванька.

Кругом, насколько хватала глаза, в сверкающей, надвинутой до самой земли, снежной шапке, простирался лес. Словно старый дед, он изредка покряхтывал и поскрипывал своими деревянными телесами.

– Пойдем на нашу прошлогоднюю лыжню! – блеснув возбужденным взглядом, предложил Стриж, Он нащупал за пазухой железную рукоять пистолета. Нетерпение вперемешку со страхом, прозвучало в его голосе.

– Может, лучше назад, в город? – подал умную мысль Академик, заметив показавшуюся вдалеке электричку, движущуюся в обратном направлении.

Товарищи игнорировали его предложение.

– Чур, я первый стреляю! – выкрикнул Колобок, и двинулся в сторону леса. Вмятины от его неуклюжих шагов порушили снежное покрывало.

– Ну, ты и медведь, Круглый, – глядя на растоптанную белую красоту, покачал головой Ванька, – Тоже мне, стрелять не умеет, а вперед лезет!

– «Союзмультфильм» представляет: «Вини вышел на охоту…», – ухмыльнулся Сашка, – Первым стреляю я, это не обсуждается! – заявил он, и ему никто не посмел возразить.

– Давай вон в ту шишку, Стриж!

Парень напрягся, и, примеряя в руке оружие, проговорил:

– Небольшой, а тяжелый! – он сосредоточился, и прищурил один глаз. Последовавший выстрел прозвучал неожиданно громко. Ребята непроизвольно зажали уши.

Близстоящие елки, как гусыни, вздрогнули, припорошенными ветками, будто отряхиваясь. Шишка глухо свалилась в снег.

– Вот, это бабахнуло! – выпалил раскрасневшийся от волнения и холода, Колобок, и потянулся к пистолету, – Теперь, моя очередь!

– Вперед батьки не лезь! – отодвинул его Ванька.

– Да, на тебя, только, патрон переводить, Гриша. Ты и без того винтовку, чаще, чем ручку в руках держал!

– Винтовку держал, а пистолет ни разу…, – не обращая внимания на его нытье, забрал оружие Ванька и начал целиться. «Один, два…, девятнадцать…».

– Все до трех, а ты, наверное, до ста решил досчитать! – не унимался нетерпеливый Вовик.

– До трех нервы в порядок не приведешь… Тридцать!

Слова приятеля утонули в раздавшемся очередном грохоте.

– Класс! – просиял парень. Его рыжие колючки озорно подпрыгнули на неприкрытой голове, когда с веток ему на голову посыпались снежинки, – Еще-то ощущение! – оглянулся он на Стрижа, весь румяный от мороза и возбуждения.

Сашка понимающе закивал головой.

– Жалко патронов мало…

Вовка, вырвал из Ванькиных пальцев пистолет. Обижено сопя, он завертел тот в руках. У друзей все, так ладно получилось, и приятель наивно решил, что достаточно просто нажать на курок. Но и нажать, оказалось не просто. Оружие действительно было весомым.

– Тугой какой, – запыхтел Колобок и со всей силы придавил спусковой крючок пальцем, забыв прицелиться. Последовал выстрел. Что-то тяжелое рухнуло в снег.

– Попал! – на радостях выкрикнул Вовик, и тут же осекся, – А во, что я стрелял-то? – растерянно посмотрел он на товарищей.

Стриж переглянулся с Ванькой.

– Это не шишка точно… Что-то крупное…

– Может, зверь, какой? – дрожащим голосом вымолвил Вовка.

– Или человек. Там за елками дальше дачи начинаются…

Колобок затрусился.

– Ну, вы и Придурки! – заорал на ребят Колька, и пошел обходить деревья, – Говорил же, поедем назад домой!

Парни торопливо последовали за ним.

Большой старый сук, как сломанная кость, белея надломом, валялся в снегу.

– Ух! – вырвался облегченный вздох из Вовкиной груди, – Думал уже и впрямь уложил кого-нибудь… Ребята, а вы смогли бы по-настоящему в человека выстрелить? – задал неожиданный вопрос приятель.

– Ты, что несешь, Круглый?! У тебя сдвиг по фазе от страха произошел! – накинулся на него Академик.

– Ну, а, вдруг, война.… На войне же все стреляют…, – по-детски безобидно произнес Колобок.

– А мне, кажется…, – задумчиво сказал Ванька, – Убивать в принципе страшно…

– Врага – не страшно, он же – враг, – со свойственной, только, ему наивностью снова изрек Вовка.

– Враг – понятие относительное…, – вступил в полемику Академик, – Для кого-то он близкий человек…

– Хватит трепаться! Нашли о чем поговорить… На, вот, держи, Наука, – протянул Сашка Николаю пистолет, – Ты один остался…

– Да, пошли вы…, – огрызнулся приятель, – Лучше б двойки по истории исправили, вояки…

– Ты, что, в самом деле, не хочешь выпустить адреналин? Когда еще такая возможность представится? – удивленно посмотрел на него Сашка.

– Инженер – создатель, а не разрушитель, – как всегда с умным видом, изрек товарищ, – Детям со спичками играться воспрещается, а вам, Придуркам – с оружием. Прибери подальше свою опасную игрушку, а еще лучше выброси! – развернулся Колька и зашагал в сторону станции.

Стриж непонимающе посмотрел ему вслед.

– Ну, как хочешь, твое дело.… Давай, Гриша, еще по выстрелу…

В дверь несколько раз позвонили. Ольга подумала: «Роман!». Сердце ее учащенно забилось. Она побежала открывать, и притормозила у зеркала. Недовольная своим отражением, женщина поправила волосы, и наспех мазанула помадой по губам. Раздался очередной звонок. Глубоко вздохнув, Оля повернула замок в двери.

На площадке, весь в снегу, стоял Сашка.

– Ты?! – воскликнула изумленная хозяйка, – Почему сам не открыл?

– Ключи, как всегда забыл, – отряхивая шапку, вошел мужчина.

– Чаю хочешь? – спросила у него погрустневшая Оля, когда они прошли в комнату.

– Я на минутку, – Александр заметил ее потухшее настроение, – Ты ждала кого-то?

Женщина вздрогнула от его слов.

– С чего ты взял?

– Тогда не будем терять времени, я тороплюсь, – мужчина положил на диван какую-то коробку.

– Что это? – наблюдая за ним, спросила Оля.

– Сюрприз! – интригующе улыбнулся Сашка, – У нас вчера в сельмаг товар привозили, а у меня там продавщица знакомая, Тося… Мы с ней женихались по молодости…

– С кем ты, только, этим не занимался! – усмехнулась, глядя на него Ольга, – На страшном суде, твои прелюбодеяния будут зачитывать неделю…

– Да, когда это еще было… Я пацаном, тогда бегал…, – Сашка распечатал картон и извлек наружу сапоги. Сделав паузу, он многозначительно посмотрел на Ольгу, – Финские, – гордо сообщил мужчина, – Кожа мягкая, – пощупал он голенища, – Словно на твоей попке и на каблучке, как ты любишь!

На лице Ольги не было видно признаков радости. Она даже не отреагировала на шутку. Женщина растеряно уткнулась взглядом в обновку.

– Ну, чего стоишь или не нравятся? Примеряй, давай! – подтолкнул ее Александр.

– Саша…, – запнулась Оля, – Александр…, – начала задыхаться она, будто из легких выкачали весь воздух, – Я так не могу…. Я должна сказать тебе….

– Я грешник, а не священник, для исповеди не гожусь, – отклонил он ее признание.

– Но это важно…

Не в силах наблюдать ее мучения, Сашка голосом, схожим со звуком надтреснувшей ветки, произнес:

– Я видел его…

– Что?! – нижняя губа Оли беспомощно отвисла вниз. Она покачала головой, не веря в происходящее.

– Я еще, когда мусор выносил, мужские окурки заметил…, – не глядя на женщину, глухо проговорил Александр.

– Прости…, – чувствуя себя последней сволочью, едва вымолвила Ольга.

Сашка грустно улыбнулся.

– За что? Договор дороже денег…

Серые глаза Оли, словно тучи небо, застелили слезы.

– Что не смогла полюбить тебя!

– Тогда, и ты меня прости, – взял мужчина с дивана свою шапку, – Что, до сих пор.… люблю….

Оля хотела еще что-то сказать, но он опередил ее.

– А, сапоги, правда, хорошие, и размер твой… Жалко будет выбрасывать, – добавил Александр уже от порога, и тихо прикрыл за собой дверь.

Оля снова услышала звонок и кинулась в коридор, не сразу сообразив, что это – телефон. Ей показалось, что у нее началось помутнение рассудка. Женщина не сразу сняла трубку.

– Алло!

– Оля, – послышалось на другом конце провода, – Я ни о ком не могу думать, кроме тебя…

На линии повисло молчание.

– Ты слушаешь меня, Оля? – взволнованно забился Ромкин голос в микрофоне, – Мы можем встретиться?

– Сегодня не получится, – с трудом ответила Ольга, кусая пересохшие губы, – Ванька возвращается…

– Причем, тут Ванька! – почти прокричал Роман, – Приезжай ко мне!

– Извини, но обстоятельства…, – не знала, что еще солгать Оля, и замолчала на полуслове.

– Олька! – прогремело с другого конца, – Я не потеряю тебя больше! Слышишь! Не потеряю!

Трубка выпала из Олиных рук. Женщина зарыдала в голос, и сползла на пол обессиленная от собственной безысходности. Выбор между порядочностью и любовью был невыносим.

Зал быстро наполнялся входящими людьми.

– Здравствуйте! – кивнула Ольга солидному человеку в сером пиджаке и галстуке.

– Какой мужчина! – воскликнула Наташка.

– Прекрати! – одернула ее Оля, – Он из ГОРАНО.

– А нам разнорабочие и не нужны, – казалось, серьезно сказала подруга, – Если, только, из министерства…., – взялась за старое Наташка, и громко рассмеялась.

Серьезная дама с пучком на голове, оглянулась, бросив осуждающий взгляд в их сторону.

– Вы не в цирк пришли, уважаемые!

– Извините, – изобразила на лице строгость Ольга, и толкнула непутевую подружку коленом, – Тише ты, – зашипела она на нее, – И оставь уже бедного Арнольда Леонидовича в покое! Ему там, наверное, икается.

– Профессор бедным быть не может!

– Ты не исправима! – осознав бесполезность своих нравоучений, сдалась Ольга.

На трибуну вышел выступающий. Захрипел микрофон.

– Товарищи! Я хочу вас поприветствовать на нашем очередном …

– Мне нужен твой совет, – прошептала Оля подруге, не слушая оратора, – Кажется, у меня проблемы…

– Конечно, партийная конференция, самое подходящее место, чтобы решить все проблемы личного и общественного плана! – съюродничала подруга.

Не обращая внимания на ее шутку, Оля сказала:

– Я встретила Ромку…

– Что?! – подпрыгнула в кресле Наташка.

Дама с пучком снова посмотрела на них. Ее тонкие, жеманно сдернутые губы, приняли форму знака бесконечности…

– Я чувствую себя ужасно, – вздохнула Оля, не придав значения выражению лица последней.

– Он так плох в постели? – снова съязвила Натали.

– Александр узнал обо всем, – не обращая внимания на ее выходки, продолжила Оля, – Мне стыдно, безумно совестно, но я, ничего не могу с собой поделать, жду, как школьница новой встречи с Романом!

Громкие аплодисменты выступающему, заглушили ее шумное дыхание.

– Вот, что я тебе скажу, подружка, – вздохнув, произнесла Наташка, когда зал поутих. – Любовь, конечно, штука хорошая. Только, эта игрушка для молодых. А нам с тобой тылы уже готовить надо.

– Я не понимаю тебя…, – растерянно посмотрела на подругу Оля.

– А, что тут понимать. Женщин бальзаковского возраста воспевают исключительно в книжках, в настоящей жизни – это усталые, с обвисшей кожей, раздраженные бабы. И мы такие с тобой будем, поверь.

– Можно подумать ты слетала на машине времени на несколько лет вперед, – рассердилась на неблагоприятный прогноз Ольга.

– Для этого не надо преодолевать временные промежутки, – кивнула подруга в сторону полнотелой Ольгиной соседки, с двойным подбородком.

– Ну, ты же сама говорила! – забывшись, где она находится, чересчур громко воскликнула Оля.

– Безобразие! – дернулся пучок на голове заядлой коммунистки.

– Да, говорила, – не обращая внимания на замечание со стороны, ответила Наташа, – Но надежнее, чем твой Сашка, даже мне не найти…

Ольгу чуть не расплакалась.

– Спасибо, успокоила…

– Чего ты нюни распустила, ведь все равно сделаешь по-своему!

Когда с нижнего ряда оглянулся уже и мужчина, Наташка, обнажив свои белые зубы в приветливой улыбке, добавила:

– Всегда надо верить в светлое будущее, правда?!

Мужчина ответно показал свои, тронутые кариесом и качнул в знак согласия головой.

– Люблю оптимизм в людях, – сказал он, – Это по партийному!

– Вы совершенно правы, Сергей Иванович! – заискивающе задергался пучок рядом.

Они вышли на улицу. Свежий знойный воздух остудил их головы от двухчасового зомбирования.

– Хороший морозец! – сказала Наташка, пританцовывая и, вдруг, заметив обновку на ногах подруги, воскликнула, – Где ты такие классные сапожки отхватила?

– Сашка у себя в магазине купил, – бесцветным голосом отозвалась Оля.

– Ты посмотри, как обувают наших крестьян! – искренне возмутилась Наташка, – А советская интеллигенция ходит в ширпотребе местного производства!

– Переквалифицируйся в доярки, – предложила ей Ольга, – Или найди себе тракториста…

– Я боюсь, меня коровы к быкам ревновать начнут! – ответила, улыбнувшись, Наташка, и помахала кому-то, в толпу, ладошкой.

Оля обернулась. Сергей Иванович с нижнего ряда подавал ее подруге знаки.

– Как это у тебя, получается? – поставила удивленные глаза на нее Ольга.

– У каждого свой талант, подружка! – засмеялась Натали, цокнув языком, и направилась в сторону мужчины, – Обожди меня минутку…

Оля покачала своей головой, обрамленной в песцовую шапку, и чуть было не поскользнулась на ступеньках, когда увидела, у дороги, садящегося в машину Романа. Она отвернулась, надеясь, что он ее не заметит. Однако мгновение спустя ее позвали:

– Оля!

Женщина была вынуждена отреагировать. Ромка отчаянно махал ей рукой. Оля подошла к машине.

– Здравствуй! – слегка улыбнулась она, и, чтобы затушевать волнение, поправила пушистый воротник на пальто. Красный драп с рельефами, красиво облегал ее стройную фигуру.

– Я, так не хотел ехать сегодня подписывать документы, – кивнул мужчина в сторону здания городской администрации, – А, теперь, счастлив, что встретил здесь тебя! – словно ребенок, поделился он своей радостью.

– Только, что закончилось общегородское партийное собрание, – пояснила Оля.

– А я, до сих пор, не член КПСС, хотя ректор и наседал! – засмеялся Роман и открыл перед ней дверцу, – Мы тут вдвоем с Лешкой. Помнишь такого?

Водитель «Жигуленка» обернулся.

– Сколько зим, сколько лет! – протянул он руку Ольге, – Рад, что мы снова все вместе, ребята! – жизнерадостно произнес Алексей. Он сверкнул начищенной, словно солдатский ремень, улыбкой. Только, она и осталась от прежнего Лешки. Ромкин приятель заметно постарел, и казалось, стал еще худее. Маленькие усики с проседью украшали его впалое лицо.

– Лешка! – вскрикнула Ольга. Ее радость была не подкупна, – Куда вы все пропали так надолго, – сняла она варежку, протягивая старому знакомому ладонь. Но вместо рукопожатия, Алексей поцеловал ее руку.

– Ты мне эти светские замашки брось! – кинул ревнивый взгляд на друга Ромео.

Они все вместе рассмеялись.

– Ну, садись, поехали! – подтолкнул Роман Ольгу.

– Я не одна, – замешкалась она, – Сейчас, Наташа должна подойти.

Ольга заметила, как дрогнули жилы на Лешкиных скулах.

– Вроде новый год прошел, а столько сюрпризов…, – сказал он.

– По восточному календарю он, только, начинается! – неожиданно прозвенел Наташкин голос, будто разбитое блюдце, – Как был бараном, так и остался! – имея в виду его знак зодиака, сказала женщина.

– Ты в своем репертуаре! – загорелись глаза Алексея, обращенные в ее сторону, – Ничуть не изменилась.

– Ромео, а ты уже и на Ромео не похож! – оценила она другого мужчину.

– Зато, ты, Натали, – посмотрел Ромка на нее с хитрым прищуром, – Как была стервочкой, так и осталась!

Наташка приняла его слова за комплимент, и довольная собой, улыбнулась.

– Ну, в общем, мы все те же, ребята! – без приглашения плюхнулась она на переднее сидение, рядом с водителем, и скомандовала, – Поехали!

Алексей обернулся, выруливая из ряда машин, и зацепился головой за сидение. Его норковая шапка соскочила на Наташкины колени. Возвращая ее, женщина не удержалась и снова съязвила:

– Плешь жена проела? – кивком указала она на намечающуюся лысину.

– Я давно развелся, – коротко ответил Лешка.

– Понятно, – проговорила Натали, – Тогда от чужих подушек…

В разговор встрял Роман.

– Одно из двух: у мужчины есть что-то на голове, либо в голове…

– Или в штанах, – добавила без зазрения совести Наташка.

Лешка присвистнул.

Подруга уставилась на нее.

– Наташ?!

– Я отвечаю за свои слова, но не за чужие мысли, – козырнула умной фразой женщина, – Вообще-то, я имела в виду деньги…

– За прошедшие годы яда в твоем языке не убавилось не на грамм, – не отводя глаз от дороги, сказал Алексей, – Как, впрочем, и привлекательности в тебе, – признался он, – Тридцати тебе никак не дашь…

– А я и не возьму! – заносчиво ответила Наташа и опустив стекло, выглянула в окошко. Раскрыв рот, она высунула язык, рассматривая свою достопримечательность в переднем боковом зеркале.

Проходящая мимо дама с пучком ужаснулась. Ее закаленное партийными заседаниями лицо перекосилось от такой наглости. Подбородок закоренелой общественницы дернулся от возмущения так, что каракулевая шапка съехала ей на глаза.

Машина подпрыгнула на выбоине в асфальте, а показалось, что от задорного смеха, разлетевшегося одновременно по салону, будто новогоднее конфетти. Собравшись вместе, друзья чувствовали себя весело и беззаботно, как в старые добрые времена…

– Привет чемпионам! – выбежала навстречу Ваньке Лиза, – А я уже все знаю!

– Привет, – улыбнулся парень, вернувшийся с соревнований по борьбе, – Сорока на хвосте принесла?

– Нет, Стриж. Поздравляю тебя! – пожала она ему руку.

– Спасибо! Маргарита не сильно ругалась за мое отсутствие?

– Да, нет, ты не один такой прогульщик… Тут девчонка приболела, так я с ее партнером репетировала, с Добрыниным.

– Что?! – даже остановился Ванька, – На один день оставить тебя нельзя!

– За день …. Рим взяли! А тебя не было целую неделю! – засияли знакомые ямочки на щеках, – Я, правда, так рада за тебя, Ваня! – запрокинув голову, восхищенно посмотрела Лиза на него, и чуть было не упала с лестницы, – Ой! – пискнула она и рассмеялась собственной неуклюжести.

Иван успел подхватить свою партнершу. Он с легкостью приподнял девушку и водрузил на два порожка выше себя.

– А я по тебе скучал… Предательница…

На дворе стоял февраль, но Ванькин взгляд, устремленный на Лизу, был теплым, солнечным, как июльское небо в полдень над лугом.

С минуту они, молча, смотрели друг на друга.

Вдруг, с третьего этажа, как гром, на них обрушился голос Маргариты Павловны.

– На вас порчу, что ли навели? – кричала она.

Ребята со всех ног кинулись наверх, и осторожно приоткрыв дверь, прошмыгнули в зал.

Руководительница явно была не в духе.

– До выступления остались считанные дни, а у вас, то понос, то золотуха! У кого живот, у кого сломанные ноги, – она глянула на вошедшего Ваньку. Ее остренький подбородок возмущенно подпрыгнул вверх.

– Здрасте…, – робко кивнул ей парень.

– А у кого – мордобитие! – выпалила она вместо приветствия.

Ванька съежился.

– Без толку рыдать, Осинкина, – к счастью Ваньки, перекинулась хореограф на девушку, с заплаканным лицом, – Пока у твоего Рыбина будут аппендицит вырезать, поболеешь за ребят из зала, – учитель вздохнула, – За два дня приходится перестраивать весь рисунок! – беспомощно уронила она свои изящные руки, – Комарова – Григорьев на передний план! – скомандовала, вдруг, Маргарита Павловна.

Лизка, не веря, услышанному, горящими глазами посмотрела на Ваньку. Тот от неожиданности наступил ей на ногу.

– Григорьев же толком движений не знает, Маргарита Павловна! Он занимается всего несколько месяцев! – чуть не плача выкрикнула выбывшая на финише Осинкина.

– Зато они с Кольчугиной – пара. На них приятно смотреть! – бросила хореограф в сторону ребят строгий взгляд, будто ругала их, а не хвалила.

Ванька прижался к Лизе, для него было бы лучше, если бы учитель совсем их не замечала. Зато Лизка ликовала. Она радостно начала теребить его вспотевшую ладонь.

Между тем, Маргарита Павловна, продолжала:

– На их лицах – вдохновение, чувства, а не застывшая маска, как у большинства. Григорьеву, конечно, опыта недостает, но зато Лиза – просто молодчина! Танцует за двоих!

Осинкина закусила от досады губу. Слова руководительницы наждачной бумагой прошли по ее самолюбию.

– Молодчина…, – зло повторила девчонка.

– А ты мне не верил! – надвинула Лиза свою шапку на глаза Ваньке, – Не получится…, – передразнила она его, – А все получилось! – девушка была бесконечно счастлива.

– Ты сама меня медведем назвала… Что я после этого должен был думать?

– Ты самый способный медведь!

Лизка распустила свой очаровательный хвостик.

– Отдай! – забрала она у парня свой головной убор из лисьего меха и водрузила себе на голову.

– Теперь, мы с тобой похожи, дядя Миша…, – начала теребить она Ванькины рыжие колючки.

– А ты… ты…, – решил тоже подыскать ей прозвище парень.

– Ну, что я?! – лукаво загорелись глаза девчонки.

Ваньке, показалось, что он увидел в них отражение тысячи рыжих иголочек и застыл на мгновение

– Самый симпатичный Лисенок! – подкинул он пушистые помпоны, болтавшиеся на концах ее шапки.

– «Лисенок» потому, что у меня шапка такая? – захохотала снова Лизка.

– Потому, что ты такая! – шлепнул парень ее по носу.

– Какая такая? – не отставала зачинщица.

– Хитренькая…

– Придумщик! – засмеялась Лиза, – Пойдем на каток сегодня вечером? – хлопнув в ладоши, предложила она.

– Только, после секции.

– У-у, – надула губки Лиза, – Ну, ладно, я буду ждать тебя в парке! – засияли ее ямочки, обрамленные длинными пушистыми ворсинками.

«Лисенок…», – с первой встречи, завороженный ее улыбкой, повторил про себя Ванька.

– Иван! – помахала Лиза ладошкой.

Ванька не сразу заметил ее. На девушке были обтягивающие брючки, пуловер и белая вязаная шапочка с помпоном.

– Я не узнал тебя! – признался он.

– Ты искал Лисенка, – пошутила девчонка, – А он остался дома, лежать в коридоре!

Ванька взял ее за руку.

– Мой Лисенок, рядом со мной!

– Смотри снег пошел! – воскликнула Лиза. Ее ладошка выскользнула из Ванькиных рук и взлетела вверх. Девушка ступила на лед, и весело закружилась среди белых хлопьев, – Одевай уже скорее коньки! – крикнула она парню.

Ванька натянул ботинки и съехал за бортик.

На катке было полно народу, но Иван никого не замечал, кроме нее. Щеки у Лизы разрумянились. Русая челка выбилась из-под шапки. Девушка стала похожа на снегурочку из его любимой детской сказки.

– Лисенок! – позвал он.

Лиза оглянулась.

– Работает! – засмеялся парень.

Осинкина стояла со своими приятелями у входа на каток. Заметив Лизу, она злорадно усмехнулась.

– Хотите развлечься? – спросила она у парней, и кивнула в сторону девушки, – Видите ту корову на льду?

– Симпатичная телочка, – сказал один из ее знакомых.

– Предлагаю проехаться так, чтобы она на копыта завтра встать не могла!

– Правда, говорят: «Месть женщины – ужасна!», – засмеялся, глядя на нее дружок, – Что она тебе плохого сделала, Ося?

– Ничего плохого и ничего хорошего. Просто мне нужен ее рыжий бык на несколько дней.

– А, я чем не подхожу? – глянул на девушку старый знакомый.

– Вы танцам не обучены, поручик! – задрав кверху подбородок, высокопарно ответила она и закинула ногу с зашнурованным ботинком на лед.

Ванька почти нагнал хохочущую Лизу, и уже был готов схватить ее за руку, как, вдруг, заметил несущуюся прямо на девушку широкоплечую фигуру. Он ничего не успевал сделать. Смех девчонки резко оборвался, вместо него, послышался лязг железных полозьев.

Лиза стремительно падала вниз. Ванька, не зная, как поступить, плюхнулся первым, на лед, обеспечив, тем самым мягкую посадку своему Лисенку.

Два сильнейших ощущения испытал парень. Жуткую боль в правой щиколотке и прикосновение Лизиных губ. Девушка проскользила ими по Ванькиной щеке, когда падала.

– Ой! – закричала она сверху.

– Ты цела?! – взволнованным голосом спросил Иван.

– Кажется, да…, – вымолвила испуганная девчонка, и пошевелила ногой. Их лица еще соприкасались. Ванька чувствовал ее теплое дыхание.

– Лиза…, – Ванька забыл про боль. Желание припасть к ее пухлому рту с растаявшей снежинкой на верхней губе, затмило все остальные чувства. Он хотел взять ее голову в свои ладони.

Лиза не специально смахнула их, поправляя сбившуюся на бок шапку.

– А ты в порядке? – спросила она, и начала потихоньку подниматься.

– Нормально, – ответил парень, и закашлялся, поперхнувшись морозным воздухом и досадой от своего, обломившегося желания. Боль вернулась к нему.

– Ванька! – ужаснулась девушка, когда парень, встал и, прихрамывая, сделал пару шагов. – Ты, кажется, ногу повредил!

– Не волнуйся, я приду, завтра на репетицию, – успокоил он ее.

– Причем здесь репетиция, – Тебе, срочно надо в травмпункт!

– Да, говорю все нормально, – отмахнулся Иван, делая упор на здоровую ступню, – Кататься еще будем?

Они возвращались домой. Ванька старался не хромать.

Затуманенный диск луны, едва проглядывавший сквозь сизое вечернее небо, постепенно растаял совсем, как догоревшая свеча, и зимний вечер погрузился в еще большую загадочность и очарование. Нежные пушистые снежинки, крошечными феями медленно опускались на притихшую землю, глядя на них, хотелось загадывать желания. Сказочные, воздушные они искрились в тусклом свете фонарей, отчего, казалось, что это не просто зимняя улица, а заколдованное неведомое царство.

– Красотища, какая! Снег, как платье у невесты. Такой же нарядный и ослепительно белый! – воскликнула Лизка и передернула плечами. Короткая курточка не могла защитить ее от мороза. Она начинала потихоньку замерзать.

Девушка потерла озябшими ладонями.

– А, помнишь, ежика? – неожиданно воскликнула она.

– Какого, еще ежика? – не понял парень.

– Ну, на даче… У него был такой носик пуговкой и блестящие глазки… Он еще не хотел разворачиваться.

Иван с замиранием сердца глянул на свою спутницу.

– Реснички…, – ляпнул он, когда Лиза опустила глаза.

– Реснички? – остановилась девушка и тоже посмотрела на Ваньку. Тот быстро отвел взгляд в сторону, – Разве у него были реснички?

– У всех есть реснички…, – невозмутимым тоном произнес Ванька.

– Да, а я и не заметила… Он такой хорошенький был, – заговорила снова Лиза и улыбнулась, снежинка приземлилась в ее ямочку на щеке, – Прямо поцеловать его хотелось!

– Иди сюда, невеста, пока в сосульку не превратилась, – не выдержал больше Иван, и, не дожидаясь согласия, притянул девушку к себе. Он подул теплым воздухом изо рта на ее покрасневший нос.

Лизка засмеялась

– Если, что, у тебя такой же! И если я – сосулька, то ты – снеговик!

Ванька сильнее прижал ее к своей груди. Лиза почувствовала его горячее дыхание на своих щеках, подбородке, губах…

– Мне тоже хочется давно поцеловать тебя…, – прошептал еле слышно парень.

Лизу заколотило, но, теперь, уже не от холода. Она перестала смеяться и притихла.

– Не надо, Ваня…, – не поднимая глаз, попросила она.

– Почему? – надломленным голосом произнес Ванька, – Я не нравлюсь тебе, потому, что рыжий?

– Ты мне очень нравишься.… Даже, если бы был в полосочку, – слегка улыбнулась Лизка, – Просто не надо…

– Не буду…, – согласился парень, с трудом проглотив застрявший в горле ком.

Девушка, выскользнула из его рук, и, зачерпнув в пригоршни свежего рассыпчатого снега, кинула им в незадачливого ухажёра. Серебристые блески, сверкая, полетели в морозном воздухе на Ванькину поникшую голову. Лиза засмеялась, убегая вперед.

Иван, преодолевая боль в ноге и свой мужской порыв, послушно последовал за девчонкой. Она была такой соблазнительно милой и недоступной одновременно, что у него просто горело все внутри! Он был готов ради нее на все…

Ванька выглянул из-за кулис. Зал был полон. Словно огромный улей он жужжал, гудел сотнями голосов. У парня затряслись поджилки.