«Скучает…», – сощурила Ольга глаза.
– У вас золотые ручки, Любаша! – проговорил отвернувшийся к стенке Александр тоном, которым обычно признаются в любви, – Жалко у меня ночью уколов нет!
Дед, заметив вошедшую женщину, засуетился, и хотел подать голос, но Ольга остановила его, поднеся палец к губам.
– Вы, еще тот шутник, Александр Васильевич! – смеялась медсестра.
– Что вы, Любочка, для меня, одинокого мужчины, прикосновение женских рук такое счастье!
– Так уж и одинокого, – жеманно переспросила медичка, – Какая-нибудь соседка-то, наверняка, есть….
– Соседка, конечно, имеется, – не стал отрицать Сашка, – Но она такая страшная, не приведи Господь! Ноги колесом, нос в подбородок упирается, и еще у нее этот … насморк постоянный…
– Фу! – сморщилась Любочка.
– Кх, кх, кх…, – не выдержала и кашлянула в кулак Ольга.
Медсестра обернулась и спросила раздраженно:
– Вы к кому, гражданка?
– Нет, нет, – замахала рукой женщина, – Не прерывайте лечебный процесс!
Сашка, услышав знакомый голос, подскочил на кровати. Шприц чуть не выпал из рук Любы, иголка болезненно вонзилась в кожу мужчины, как маленькое копье.
– О-о-о!!! – закричал оголтело Сашка.
– На здоровье, Александр Васильевич! – надула обиженно губки медсестра и, бросив оценивающий взгляд на Ольгу, направилась к выходу.
– Я думала вы тут при смерти лежите, Александр Васильевич, – подошла вместо нее к мужчине Оля.
Тот натянул трико, и, держась за половинку, простонал:
– Откуда ты узнала, что я в больнице нахожусь?
– Соседки все знают! Я тебе тут яблочек принесла, – сказала Ольга, и, увидев, его заваленную фруктами тумбочку добавила, – Витаминов много не бывает! – она торжественно водрузила рядом с краснощеким «штрифелем» «антоновку».
– А, говорил, Лександр, один, как перст! – рассматривая женщину, во все свои, пораженные катарактой глаза, пробурчал дед. – Соседка, это ж все равно, что вторая жена…. Тем более такая красотка!
– Здравствуйте! – влетел в палату Ванька, столкнувшись с выходящей медсестрой, – Я заблудился!
– Ты столько всего интересного пропустил, Иван, – ехидно посмотрела на Сашку Ольга.
Мужчина прокряхтел.
– Что с тобой опять стряслось-то, дядя Саш? – увидев целого и невредимого Александра, возбужденным голосом спросил Ванька.
– Прострелило, когда машину ремонтировал….
– И… раз, два, три… Раз, два, три, – Маргарита Павловна, как дирижер плавно размахивала своей худенькой рукой.
Ванька, сбившись с ритма, неуклюже топтался вокруг Лизы.
– Григорьев, ты до трех считать умеешь?
Послышались сдавленные смешки.
Маргарита Павловна громко захлопала в ладоши.
– Пять минут перерыв, Григорьев ко мне!
Лиза подошла вместе с Иваном.
– Ты не нужна, – бросила ей учительница, – Только, отвлекаешь!
Она взяла Ваньку за плечи, и, встав в позу, натянулась, как струнка.
– Ты, когда кому-то морду бьешь, ведь не, только кулаками работаешь, ну и головой, – сказала преподаватель и вальсируя, начала отчет, – Раз, два, три., – время от времени больно шибая парня коленкой по под чашечку, когда тот ошибался, – Запомнил?
Ванька, морщась от боли, наконец, попал в ритм, и довольная собой Маргарита Павловна, освободила его из своих изящных и цепких объятий.
– Забирай, Комарова! – крикнула она Лизе, – Не знаю, что ты с ним дальше делать будешь, но вести твоего, партнера по сцене все равно, что управлять самосвалом на Красной площади…
Ванька сбежал по ступенькам вниз. Лиза догнала его уже на выходе.
– Я же говорил, что у меня ничего не получится! Видно, я не такой способный, как медведи…
– Ваня, все наладится, просто нужно время и терпение! – подняла свои темные, взволнованные глаза на него Лиза.
– Я больше сюда не приду! – кинул он колючий взгляд на нее, – Дернуло меня…, – он не договорил.
– Встретиться со мной? – опередила его девушка.
Парень растерялся.
– Я не это имел в виду…
– Не думала, что ты спасуешь перед первой трудностью, – разочарованно проговорила Лиза.
– Что ты называешь трудностью? Вертеть задом?
Они, молча, ехали в подрагивающем троллейбусе и смотрели в окно.
– Хочешь прогуляться по набережной? – предложила, вдруг, девушка, и, не дожидаясь ответа, ухватила Ванькину руку.
Ребята спрыгнули с подножки.
Ярко-желтая полоса на небе, словно отведенная по линейке, выглядывала из-под сиреневато-серого, вечернего неба.
– Красиво, правда? Как у нас кулисы на сцене!
Ванька был не в восторге от приведенной аналогии, но кивнул головой, и произнес короткое: «Угу».
Они подошли поближе к реке. Спокойная и умиротворенная, она казалось, заснула на время. Блестки заходящего солнца позолотой отливали на ее едва заметных волнах. Такие же огоньки время от времени вспыхивали и в глазах девушки.
– Не сердись, – нарушала она снова молчание. – Даже, если ты бросишь занятия, мы же останемся друзьями?
Ванька посмотрел на ее ямочки, и, осмелившись, спросил:
– А, можно я буду твоим парнем?
Лиза едва заметно вздрогнула от его слов.
– Мы же два дня, как знакомы....
– Я хочу с тобой встречаться дальше! – выпалил на одном дыхании Иван, – Ты мне нравишься, Лиза… Может, ты и не Мона Лиза, но твоя улыбка засела у меня в мозгу с первой нашей встречи, как заноза…, – сжал он ее пальцы, – У меня просто все немеет, когда ты улыбаешься…, – признался он.
Совсем рядом послышался отчаянный крик.
– Сережа!
Ванька ловко отбил мяч, летящий прямо в реку, и почти одновременно схватил мальчишку, на краю бетонного ограждения.
– Что ты творишь, сынок, – подбежала напуганная мамаша, и прижала к себе ребенка, – Ты же, чуть было, в воду не свалился!
– Пусти! – капризный мальчуган, вырвался из ее объятий, и помчался вслед за непослушным мячиком.
– Спасибо, вам, молодой человек, – благодарно глянула на Ваньку женщина, – Боюсь подумать, что бы могло случиться…
– Ну, у тебя и реакция, Иван! – произнесла изумленная Лизка, – Мне, казалось, ты смотрел на меня…
– Я и сейчас на тебя смотрю, – замер парень в ожидании ответа, – Так, что ты мне скажешь?! – продолжил он прерванный разговор.
Лиза растерянно захлопала длиннющими ресницами.
– Ну, я не знаю…
– Я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь! – пообещал Ванька.
– А сделаешь, что захочу? – бросила лукавый взгляд на него девушка.
Иван вопросительно посмотрел на нее.
– Повальсируешь со мной?
– Прямо сейчас? – вытянулось от удивления лицо парня, – Здесь же люди ходят!
– Ну, и пусть ходят! – сказала, как ни в чем, ни бывало Лизка, и положила руки ему на плечи.
Рядом не было Маргариты Павловны, и Лиза была не партнершей, а просто девушкой, поэтому, Иван, недолго думая, обхватил ее ладную фигурку.
Девчонка смеясь, быстро закружила его по площади. Ванька, погрузился в глубину ее темных блестящих глаз и не чувствуя ног, начал парить по набережной.
Редкие прохожие, улыбаясь, глядели на танцующих.
– У вас здорово получается, ребятки! – крикнул им кто-то.
– И, правда, Ваня, ты сейчас такой раскрепощенный, и делаешь все правильно! – похвалила его девушка.
– Ты не ответила на мой вопрос, – держа на прицеле ее взгляд, в очередной раз спросил Ванька.
Лиза перестала смеяться и, опустив глаза, тихо проговорила:
– Я согласна…
Парень чуть сильнее прижал ее к себе.
Девушка смутилась, и уцепилась за его железный браслет на запястье.
– Ничего себе, сколько времени! – воскликнула она, и освободилась от Ванькиных рук, – Бабушка, теперь, волнуется!
– Почему, снова бабушка? – удивился Иван, – А родители?
Лизка притихла.
– Они погибли, когда мне было двенадцать лет…
У Ваньки перехватило дыхание.
– Прости…
– Я все равно должна была когда-нибудь рассказать…, – пальцы Лизы нервно затеребили подол платья.
Ванька осторожно взял их в свою ладонь.
– В тот день мы все были на даче, – глядя на воду, продолжила Лиза, – Я заупрямилась и не поехала с семьей в город. Бабушка уговорила маму, чтобы я осталась еще на один день с нею.… А получилось, на всю жизнь…, – ее голова поникла, словно завядший цветок на стебельке, – Я играла с девчонками в салки, и мне было безумно весело в тот вечер, когда в них врезался грузовик…, – глухие звуки, запертого внутри горя, вырвались из горла Лизы наружу.
Иван крепче сжал Лизину руку.
– Я знаю, что такое терять близких…
– А давай пообещаем, – вдруг, предложила девушка, обратив к нему свое влажное лицо, – Никогда не врать друг другу, даже в мелочах! Между папой и мамой не было никаких тайн…
– Обещаю! – торжественно, как на линейке, произнес Ванька.
Девчонка улыбнулась, сквозь слезы.
– И я обещаю!
Они застыли, а потом одновременно засмеялись наивности принесенной клятвы. Горящий закат скрепил последнюю своей кровоточащей небесной печатью.
– Во сколько завтра занятия? – как ни в чем не бывало, спросил парень, когда они подошли к дому Лизы.
– Ванька! – подпрыгнула девушка. Первые звездочки, расплылись в ее, блеснувших слезами и радостью, глазах, – Ты, правда, придешь?
– Не могу же я спасовать перед косолапыми…
– Почему опаздываешь, Григорьев? – обрушился на парня окрик тренера.
– Извините, Анатолий Хобетович, – поймал Ванька его сердитый взгляд.
– Наш Григорьев в балерины записался! – съязвил его главный соперник по борьбе, с мощным накаченным торсом, косившим под Чака Норриса, – Он у нас, теперь, большой рыжий лебедь…
В спортзале послышались разноголосые смешки.
Еще не до конца был решен вопрос, кто из них двоих будет представлять команду на предстоящих выездных соревнованиях.
– Потянули носочек, – продолжал издеваться конкурент, – Спинку держим прямо…
– Вань, а ты себе трико, обтягивающее уже купил? – почти серьезно спросил кто-то из ребят, и грубый мужской смех снова взвился к потолку.
Кулаки Ваньки непроизвольно сжались.
– Танцы и балет – разные вещи!
– Это, правда? – не сразу поверил учитель.
Рыжая голова Ваньки склонилась.
– Да, ты в своем уме, Григорьев! – воскликнул Анатолий Хобетович, – Соревнования на носу! Ты, что на ринге с противником танго танцевать будешь?!
– Я человека подвести не мог, – наконец, выдавил из себя Иван. Уши его загорелись, как пионерский костер.
– Вот как! – в упор глянул на него тренер, – А, меня, значит, свою команду, подводить можно?
– Я никого не подведу, обещаю! – громко выкрикнул парень.
– Еще раз опоздаешь, можешь, вообще не приходить! – предупредил его наставник, – и чуть смягчившись, спросил, – Человек-то хоть симпатичный?
– Ничего…, – не поднимая глаз, буркнул Иван.
– Григорьев, Крылов! На маты! – прогремел тренерский голос.
Ванька, предвкушая удовольствие отомстить весельчаку, посмотрел на того исподлобья, как бык на красную тряпку. Тот ухмыльнулся и первым шагнул в центр зала. Забыв про правила, Иван врезал ему с ходу дворовым приемом прямо в физиономию.
Анатолий Хобетович, отвернулся, сделав вид, что ничего не произошло.
– Ах, ты, рыжий болеро! Да, я тебя сейчас уделаю, танцор хренов…, – взвился Крылов.
– Когда будешь уделывать, смотри не обделайся! – профессионально отбил Иван его удар, и одним махом уложил соперника на лопатки.
Пацаны громко загалдели.
– Во, наш Ванька дает! Видно ему танцы на пользу идут!
– Неплохо для начала, – скупо похвалил тренер, – Прием отработал, вижу, а вот тактика хромает. Так напористо можно вести бой, только с известным противником, в противном случае силы можешь не рассчитать, – и добавил, как бы, между прочим, – Хорошо бы тебе, Иван, еще нервы в узде научиться держать… Хладнокровие – залог успеха.
– А наш, Ванька – теплокровный, Анатолий Хобетович! – поднялся снова гогот в зале.
Иван, вытер потный лоб и смущенно заулыбался.
– Прекратить ржание! – прикрикнул тренер, скрывая в своих пышных седых усах улыбку, – Совсем забыли, что такое дисциплина…
Ребята после замятий, как обычно, прогуливались по набережной.
– А какой у тебя любимый предмет был в школе? – забежала Лиза вперед и, как рентген просветила Ваньку своими темными глазищами.
– Физкультура! – не задумываясь, ответил тот и передернул массивными, накаченными плечами.
Девушка засмеялась.
– Можно, было и не спрашивать…. А мне литература нравилась! Особенно поэзия. У тебя, как со стихами?
Ванька растерялся. Из школьной программы он запомнил всего два: «У Лукоморья дуб зеленый…» и про паспорт Маяковского.
– Нормально, – заверил парень, и для убедительности процитировал, – «Я достаю из широких штанин…».
Лиза захохотала.
– Вообще-то, у Маяковского, кроме характерных революционных поэм, была еще и любовная лирика: «Любит – не любит? Я руки ломаю, и пальцы разбрасываю разломавши.… Так рвут, загадав, и пускают по маю, венчики встречных ромашек…», – посмотрела на него испытывающим взглядом Лиза.
Парень бестолково уставился на нее.
– Чего? – искренне не понял он и даже забыл изобразить умное выражение лица.
– Ну, Владимир Владимирович, так выражал свои чувства к женщине, – засмеялась девчонка.
– А руки-то, зачем ломать? – никак не доходило до тренированной натуры Ваньки.
– Когда сам полюбишь – узнаешь, – сверкнули завораживающие ямочки на зардевшихся щеках девчонки, – Какая речка красивая! – остановилась Лиза.
Розоватые, перистые облака вальяжно покачивались на волнах, словно какая-то неведомая птица просыпала свои перышки на ветру и они с неба попадали прямо в реку…
Встав на цыпочки, Лизка перевесилась через ограждение. Короткая юбочка приподнялась вверх. Ванька оценивающе посмотрел на ее загорелые стройные ноги и тихо вздохнул.
– Смотри не свались в воду, – подошел он сзади и осторожно взял ее за талию.
– Я не умею плавать, – развернула девушка к нему свое улыбающееся лицо, – Но ты, же спасешь меня? – блеснули лукавые огоньки в темных глазах.
За грудиной у Ваньки в очередной раз зажгло от ее взгляда.
– Если не погибну вместе с тобой, то да….
– Я люблю смотреть на воду, – задумчиво произнесла Лиза, – Кажется, вместе с ней уплывает вся печаль…
Ванька почувствовал перемену в настроении девушки, будто нежданная тучка набежала и заслонила беззаботность и легкость, которые, только, что сквозили в ее голосе. Еще недавно задорный, он погрустнел.
– Раньше я, как все считала, – тихо сказала Лиза, – Что моря соленые по законам природы. А, когда погибли мои родители, вдруг, подумала: «Может география здесь совсем не причем?» Может, они такие от людских слез, что приносят со всех концов земли, впадающие в них реки? Ведь после той аварии, я почти каждый день прибегала на набережную и плакала…., – она замолчала.
Парень осмелился и обнял ее за плечи.
Девушка осторожно убрала его руки.
– Хотя в учебниках написано по-другому…, – горько улыбнулась она, – А у тебя есть место, куда тебе хочется придти, чтобы уединиться? – спросила Лиза.
– Есть, – подумав, ответил Иван.
Они проехали несколько кварталов, и поднялись к полуразрушенной церкви, стоявшей на возвышенности.
– Ты увлекаешься архитектурой? – спросила Ваньку Лиза.
Парень отрицательно покачал головой и кивнул в сторону неказистого колючего куста, разросшегося среди осыпавшихся красных кирпичей.
Девушка непонимающе посмотрела на него.
– Шиповник для меня что-то вроде священного дерева, – улыбнулся Иван, и, сняв куртку, расстелил ее на кирпичные обломки, поросшие травой.
Они сели. Внизу, почти рядом шумел город, а здесь было относительно тихо и спокойно. Из кустов вылетела какая-то птичка.
– Это место мне напоминает сюжет из книжки «Старая крепость», – сказала, улыбнувшись, девушка, – Какая-то загадочность витает вокруг этих каменных россыпей…
– А мне оно напоминает мое детство, – задумчиво проговорил Ванька, – Когда-то я жил в деревне, и такие же заросли были моим единственным убежищем от всех непогод и житейских напастей. Я соорудил скрытый лаз среди колючих веток, и часами просиживал там, мечтая…
– О чем? – поинтересовалась девушка.
Ванька вспомнил свои разбитые коленки, и как он, сквозь бегущие от боли слезы, карябал болячки на них, пытаясь заглушить более сильную боль – тоску по матери. Он плакал, и думал об Анне, глядящей на него с неба….
– О разном…, – коротко ответил парень. Рассказать о своей прошлой жизни он не решался, – У меня, там даже тайник был, – улыбнулся он.
– И что ты в нем хранил? Копилку с монетками за хорошее поведение? – по обычаю показались ямочки на щеках Лизы.
– Книжку со сказками, что читала мне мама перед сном…
Девушка, потрясенная услышанным, вскинула на Ваньку большие, влажные глаза.
– Я тоже любила, когда мама читала мне книжки… Мне, кажется, мы похожи…
– Хочешь ягодку? – сорвал парень с куста красный плод и протянул Лизе.
Вместо того чтобы взять угощение, она снова спросила:
– А какая незабываемая вещь осталась в твоих детских воспоминаниях?
Ванька кинул ягоду к себе в рот и задумался.
– У меня – слоненок, – первой призналась девчонка, – Он был таким потрепанным и старым, но самым любимым… Я рассказывала ему, свои сокровенные секреты и искренне верила, что он все понимает. Даже сейчас…, – застенчиво улыбнулась Лиза, – Глупо, да?
– Нет…, – покачал головой парень, – А мне запомнилась миска …
– Миска? – удивилась девчонка.
– Ну, да…, – тоже засмущался Иван и пошевелил своими большими плечами, – Такая прозрачно-желтая с капельками слюды… Я звал их дождинками.… А после того, как мамы не стало, понял, что они больше были похожи на слезы…
– Ты не такой, как другие парни…, – задумчиво проговорила впечатлительная собеседница, – Ты необыкновенный…
– Конечно, – усмехнулся парень, – Я же рыжий…
– Дело не в этом, – не восприняла его шутку Лиза, – Все мальчишки задиры и драчуны, а ты… Такой добрый, понимающий! – восхищенно произнесла она, не отрывая от него своих возбужденных блестящих глаз.
– Нет, – скромно отвел свой взгляд в сторону Иван, чтобы легче было врать, – Я кулаками махать не люблю.… Все стараюсь решить мирным путем… Разве, только, в крайних случаях.…
Наивная девушка почти поверила.
– А ты красивая…, – Ванька хотел привлечь ее к себе, но Лиза зацепилась за колючую ветку и укололась.
– Ой! – вскрикнула она. Капелька крови скатилась в середину ладошки.
Ванька взял ее пораненную руку.
– Я такая неловкая…, – растерянно улыбнулась девчонка.
Иван, поднес ее пальцы к губам, и начал дуть на ранку. В какое-то мгновение его губы дотронулись до кожи девушки. Он прикрыл глаза.
Почувствовав робкое прикосновение, Лиза растерялась и замерла, как вкопанная. Не зная, как поступить, она тоже зажмурилась.
В этот завораживающий момент кто-то толкнул Ваньку сзади в лопатки. Парень, подскочил от неожиданности.
– Как ты нашел меня, Колобок? – вытаращился он на друга.
– Что я, твоих святых мест не знаю, – ответил приятель, – Извините, девушка! – бросил он мимолетный взгляд на Лизу и, обращаясь снова к Ваньке, затараторил, – Там какие-то мужики на Стрижа наезжают. Пошли скорее, Гриша! Надо спасать нашу птаху!
Иван вскочил.
– Извини, – виновато глянул он на девчонку, то ли за поцелуй, то ли за то, что покидает ее, – Я должен уйти.
Ванька первым вбежал во двор, и увидел, как два мужика, схватив Сашку за грудки, настойчиво требовали от него:
– Верни нашу вещь, пацан, и ты нас больше никогда не увидишь!
Громко пыхтя, следом, из-за кустов, показалась взмыленная голова Вовки.
– Во, Гриша, видал, – указал он в сторону плененного товарища, – Чего эти дядьки хотят от нашего Стрижика?
Один из них, заметив ребят, сказал:
– Смотри, Куцый, подмога подоспела! Идите сюда, вьюноши, – поманил он их пальцем, – Может вы поможете вспомнить своему приятелю, куда он нашу вещицу захавал!
– Не видел я никакой вещицы! – заорал Сашка, и вырвался из сжимавших его рук в наколках.
Неизвестный хотел снова схватить парня, но Ванька, подскочил, и встал между ними.
– Полегче, дядя…, – предупредил он.
Не ожидавший такого поворота, мужик, сначала улыбнулся, а потом ощерился всем своим беззубым ртом.
– Смотри, Паук, Павлик Морозов, только, рыжий!
– Хватит ржать! – заорал тот, – Время – деньги. Гони, малек, по-хорошему нашу вещь!
– Говорю: не брал я ничего! – стоял на своем Сашка.
Ванька, грозно сдвинул брови и бросил недружелюбный взгляд на мужчин.
– Если мой друг сказал, что не брал, значит – не брал!
Паук посмотрел на трясущиеся руки своего приятеля.
– А, может, Куцый, ты его в другом месте спрятал? С бодуна взял, да перепутал, – засомневался он.
– Здравствуй, Вася, я снеслася… Ты кому веришь?! – взрепенился тот, – Какому-то пацанью желторотому, а своему корешу – нет! Говорю, вот под тем кустом положил, под камень. Там еще ямка осталась…
– Тогда где он?! – заорал, как сумасшедший Паук.
– Да, у них! – провопил Куцый, – Этот вот, – кивнул он на Сашку, – ошивался тут полутра…
– Не видел я вас! – закричал снова Стриж.
– Дяденьки, – подал робкий голос Колобок, – А, может, мне, соседа позвать, он в милиции работает следователем, он-то вашу пропажу точно найдет!
Лицо Паука перекосилось. Мужчина бросил тревожный взгляд в сторону Вовки, а потом на своего дружка.
– Да, не знают они ничего! – зло плюнул он себе под ноги, – Только, время зря теряем с этой зеленью борзовитой… Пойдем, Куцый. Сам будешь объясняться перед Батей!
– А, ну, обожди, – засуетился напарник. Злорадно обнажив свой щербатый рот в ухмылке, он глянул на Стрижа, – Не брал, говоришь…
Парень невольно дернулся под его мерзким прищуром.
– Землю сожрешь – поверю! – окинул уголовник Сашку взглядом голодного хищника.
– Да ты что чокнутый, мужик! – заорал было на него Ванька.
– Подожди, – остановил друга Александр, – Если съем отстанете?
Куцый не по-доброму улыбнулся.
– Ты съешь сначала….
Не отводя глаз от лица мужчины, Стриж зачерпнул горсть серой, вперемежку с песком и травой, земли, и поднес ко рту.
Друзья замерли. Вовку замутило, он торопливо закрыл лицо рукой, и отвернулся.
Когда друг, давясь, проглотил содержимое, лежащее на своей ладони, Колобок виновато проговорил:
– Прости, Стриж, если бы знал, Кляксу сегодня в другое место выгуливать повел…
Сашка зло проскрипел песком на зубах, и замахнулся на него.
– Точно у него! – заорал щербатый.
Ванька грудь в грудь подошел к уголовнику.
– Уговор был? Вали отсюда, дядька, а то и, правда, ментов, вызовем…
– Может, тебе промывание желудка сделать? – никак не мог успокоиться Вовка, когда они возвращались домой.
– Заткнись уже! – торкнул в ребра его Ванька.
Молчавший до сих пор, Сашка, подал голос.
– Зайдем ко мне на минутку.
Когда они вошли в квартиру, Стриж закрыл на замок дверь, и накинул цепочку.
– Боишься вернуться? – догадался Вовка.
Друг отлучился ненадолго и вернулся со свертком в руке.
Ванька взволновано глянул на Сашку.
Тот развернул материю. Черный блестящий пистолет лежал внутри ее.
– Ух, ты! – чуть не вскрикнул Колобок, но затих под Ванькиным пинком, – Настоящий?!
Ванька нерешительно прикоснулся пальцами к холодному железу, и глубоко вздохнул.
– Ну, ты даешь, Стриж! За такое и грохнуть могут, и в тюрьму посадить…
– Но никто же, кроме нас про него не знает!
– А патроны есть? – выйдя из минутного шока, спросил Иван.
– Шесть штук! – гордо сообщил товарищ, – На каждого по одному, и два в запасе!
Ребята переглянулись. Повисло недолгое молчание.
– Пацаны, мы, теперь, крутые! – нарушил его радостным возгласом Сашка.
Парни отмерли и засмеялись.
–Ты круче нас всех, Стриж! Академик не поверит, когда мы ему расскажем, с каким аппетитом ты уплетал дворовый грунт…
Новенький блестящий «Икарус» подъехал к училищу. Ребята все с одинаковыми зелеными рюкзаками, толкая, друг дружку, начали запрыгивать в автобус. Защитного цвета форма, сшитая по заказу, ладно сидела на подростках. На рукаве каждого красовалась черно-желтая эмблема с названием команды: «Сокол».
– Вано! – крикнули парни с заднего сиденья, – Иди к нам!
Ванька отрицательно махнул головой.
– Я у двери сяду! Подвинься, Барсук, – обратился он к белобрысому приятелю из своей группы.
– Государственное имущество не портить! – стараясь перекричать ребячий галдеж, предупредил физрук, – Чтоб ни одной царапины и надписи! Считайте, что с этого момента начался отчет соревнований!
– Николай Трофимович! А, правда, мы будем в палатках жить?
– В лесу гостиниц нет, Яровой! – ответил ему преподаватель.
– Здорово!
– Здорово будет, если мы в первую десятку попадем! – сказал тренер, – Наше училище уже не первый год марку держит, нельзя опростоволоситься, ребята!
– Почему в десятку, – удивился Ванька, – Надо стараться первое брать!
– Ишь ты, шустрый какой! – тряхнул учитель лысеющей головой, и его чуб смешно отскочил назад, – Это соревнования союзного значения! Лучшие команды страны съедутся. Новгородцы уже какой год лидируют.
– Я буду за первое бороться! – не отступал Ванька.
– Ни каких «я», победа одна! Там упор на командный дух делается. Поэтому «Один за всех, и все за одного!». А, еще они в этом году, говорят «ловушки» какие-то придумали, много очков будут снимать, если команда не в полном составе к финишу придет.
– Капканы что ли на нас поставят, – пошутил кто-то из ребят.
– Капканы не капканы, а смотрите в оба, – наставлял парней тренер, – Барсуков, – обратился он к соседу Ваньки, – Это тебя в первую очередь касается. А, то будешь бабочки, цветочки разглядывать…
Грубый мужской смех загромыхал по салону.
– Ну, и что такого, я природу люблю…, – еле слышно отозвался Барсуков.
Тренер посмотрел на Ваньку.
– А ты, Григорьев, свои кулаки в карманах держи, не дай Бог, драку затеешь!
Ванька смущенно почесал лоб под пилоткой.
– Да, уж Ванька у нас такой затейник! – послышалось с задних сидений.
– За это тоже, между прочим, очки снимают, даже места отбирают… Кукушкин, не торопись, когда целиться будешь, у тебя глаз-алмаз, а нервы, как у жены моего соседа. Как увидит его рядом с другой женщиной, так ее колотить начинает без всякого повода.
– Новый приступ смеха взорвал раскаленный воздух.
– А, если участник из-за травмы не сумеет прибыть, тоже очки снимут, – задал кто-то резонный вопрос.
– Типун тебе на язык! Какая еще травма, гляди, накаркаешь…
Тимофеевич посмотрел в окно.
– Все, «Соколы» взлетаем, – сделал он глубокий вздох, – Федя, – обратился мужчина к водителю, – Трогай!
«Икарус» зашипел и начал разворачиваться.
– Яровой, запевай! – скомандовал физрук.
– Солдатушки, браво ребятушки, где же ваши жены…, – пробасил Яровой.
– Наши жены – пушки заряжены…, – подхватили остальные парни.
Мокрая трава после дождя скользила под ногами. Из-за собственного шумного дыхания и трения при беге Ванька почти ничего не слышал. Винтовка, болтающаяся на плече, мешала двигаться, и он время от времени поправлял ее. Вдруг, что-то шлепнулось позади, и послышалось короткое ругательство. Не останавливаясь, Ванька оглянулся.
Барсуков, растянувшись во весь свой рост, лежал на земле. Иван развернулся, чтобы помочь ему, и, срезая путь, кинулся через молодую поросль орешника.
– Осторожно, ловушка! – предупредил парень.
Ванька глянул под ноги и увидел натянутую между кустов леску. При ее задевании срабатывал звуковой сигнал, и участник выбывал из игры.
– Давай руку! – протянул Ванька свою.
– В последний момент заметил! – гордо сообщил запыхавшийся Барсуков.
– Как ты? – поглядел на него товарищ.
– Вроде все выполнил…
Они побежали вместе.
– Ребят не видел? – спросил снова парня Иван.
– Только Ярового.… Выбил все цели, наш тихоня!
– Я с Кукушкиным парой слов перекинулся, – сообщил, задыхаясь, Ванька, – У него тоже все путем. Говорят хваленые новгородцы в этом году облажались. У нас есть все шансы на победу
Парни глянули на компас. Барсуков развернул карту.
– За поворотом, мишени должны стоять. Только бы, не промазать!
– Не дрейфь, ты ж у нас лучший стрелок, Барсук! – хлопнул его по плечу Ванька.
– Ага, про соседскую жену нашего Тимофеевича помнишь?!
– А на хрена мне про нее помнить, я не женатый! – приподнялись от смеха мокрые накаченные плечи Ваньки.
– Ну, Ваныч, ты не пробиваемый, как «Тэ сорок четыре»!
Они свернули за овраг, и увидели расставленные вдоль березок цели. Капитан с благородными седыми усами прохаживался рядом, заложив руки за спину. Заметив их, он крикнул:
– Поторапливайтесь, ребятки!
С противоположной стороны, шустрый, как заяц, высочил другой участник, не из их команды. Красно-лиловая эмблема пылала на его рукаве. Она сообщала, что это был игрок из команды «Рассвет» Барсуков неожиданно рванулся вперед, словно наперегонки. Чужак, пыхтя изо всех сил, бросил на парня быстрый взгляд, и когда они поравнялись, прохрипел:
– Осторожно, тут пенек! – одновременно подставив подножку сопернику.
Барсук снова упал, но не так удачно.
– Вы видели, товарищ капитан! – заорал Ванька, обращаясь к военному, и показывая на корчащегося от боли друга.
– Ничего не видел! – покачал тот головой, – Сейчас санитаров вызову, – потянулся он за рацией.
Чужак злорадно улыбнулся.
– На таких соревнованиях травмы часто случаются!
Кулаки у Ваньки зачесались. Он сверкнул своими голубыми глазами на незнакомца, и подбежал к стонущему другу.
– Ты как? – спросил озабоченно он, – Идти можешь?
– Попробую…, – но не сумел даже приподняться, как снова завопил, – щиколотка парня неестественно вывернулась в обратную сторону.
– База, – услышал Ванька снова голос капитана, – У нас тут травма, участник выбывает из соревнований…
– Нет! – заорал Иван, – и подхватил товарища на плечи, – Мы продолжим!
Капитан с любопытством посмотрел на парня с горящей головой.
– Отбой! – крикнул он в трубку, и уже обращаясь к Ваньке, спросил, – Пупок не развяжется? До финиша еще с километр будет.
– Нет! – зло ответил парень, – Он у меня морским узлом связан!
– Моряком хочешь стать?
– Десантником!
– Вань, ты с такой ношей далеко не уйдешь, – тихо простонал Барсуков.
– Ты, пожалуй, полегче Колобка будешь…. Мы опережаем по времени на тринадцать минут. Успеем. Как говорит мой тренер по борьбе, Анатолий Хобетович: «Надо верить в победу, и она придет!». Только, не промажь, Барсук! – и он потащил парня к мишеням. Ванька уложил его травмированную ногу, как можно удобнее.
Белобрысая голова паренька нервно заерзала. Он стянул пилотку и отбросил ее в сторону.
– Мы с тобой не женатые! – напомнил Ванька.
Барсук кивнул и взял себя в руки.
Грохот от раздавшегося выстрела осел на мокрых кустах. Еще один, еще…
– Такого игрока стоит поносить на руках! – похвалил капитан Барсукова, – и сделал отметки в своем блокноте.
Участник команды «Рассвет» скривил тонкие губы от досады. Рука с красной эмблемой нажала на курок.
Ванька с Барсуком очумело заорали, когда соперник промазал два раза в подряд.
– Вы сначала до финиша доковыляйте, прежде чем глотки драть! – язвительно заметил нечестный игрок.
– Можешь не сомневаться! – покосился на него Ванька, и, взяв винтовку, почти не целясь, выстрелил все три раза без передышки.
Барсук открыл от изумления рот:
– Ну, ты даешь, Григорьев!
– Прямо Ворошиловский стрелок! – сказал капитан.
– Григорьевский…, – щетинясь, ответил парень. Он не мог простить капитану, что тот игнорировал подножку.