Алиби для героя. Детективный роман

– Ты чем-то озабочен?

– От тебя ничего не скроешь, – ответил однозначно Кормушенко, наблюдая за тем, как она небрежно перелистывала страницы на плазменном мониторе, разглядывая крупным планом свое посещение парка горного массива среди высоких хвойных деревьев и цветущих каштанов. – Я что-то устал бегать туда-сюда.

– Приготовить кофе?

Это значило подойти к автомату с различными видами кофе, выбрать самый дорогой напиток, подставив керамическую кружку администратора, налить в одну емкость сразу две порции дымящегося эликсира бодрости.

– Не откажусь. Сделай мне как прошлый раз с шоколадом. Как называется твой рецепт? – Кормушенко перевел разговор с коллегой на другую тему, чтобы самому зря не волноваться, а собраться с мыслями.

«Как лучше спросить паспорт, чтобы не объяснять причин и следствий? Богатые не любят, когда рядом с ними происходят трагические инциденты…» – стал размышлять внештатный сотрудник полиции и давнишний друг подполковника Режимова по расследованию кровавых преступлений, коррупции и злостных нарушений закона.

Он посмотрел с тоской на Иру, давая ей шанс самой ответить на поставленный вопрос. Ее идеальной прическе позавидовала бы любая из дикторов на телевидении, куда никоим образом не должна была проникнуть информация о загадочном убийстве в кладовке спального корпуса престижного санатория.

– Сейчас выясню…

Она извлекла из стола нужную посуду. Элегантно встала, подошла к кофе машине изящной походкой. Поставила простую светло-коричневую кружку сверху. Вставила пластиковый стакан в прогал, дважды с промежутком нажала на кнопку, а затем, слив две порции в одну кружку, передала Кормушенко, который в бессилии уселся на край небольшого кресла, отыскивая ключ от сейфа в рабочем столе. Он открыл тут же сейф. Порылся среди справок и паспортов, но безрезультатно.

– Мокаччино. Устраивает такое название? Наверно придумали итальянцы или мексиканцы. У них тяга к фантазии, присваивать разным кулинарным шедеврам свои имена.

– Замечательное название, а вкус – еще лучше.

Кокетливая Ира любила философствовать на разные житейские темы, тем более в присутствии своего коллеги. С ним они познакомились давно, но встречались крайне редко из-за нестыковки в расписании и графике дежурств в гостинице. Кормушенко часто приходилось заменять Иру, так как она еще подрабатывала в соседнем детском пансионате. Кем? Он точно не знал. Однако слышал от отдыхающих, что видели ее в окружении подростков в самом центре около фонтана.

– Вот, наконец, нашел паспорт нового постояльца, – он показал пальцем на документ, лежащий на столе. – Надо его срочно выписать. Наотдыхался до смерти. Займись сейчас этим. Я подожду здесь, – Кормушенко выдавливал из себя слова по капле, глядя на бокал с ароматным напитком, стоящий около него на столе.

– С ним произошло что-то серьезное? Как быть с его вещами? Он сам придет за ними или есть другие варианты? – у Иры в голосе появились металлические нотки.

Она часто заморгала, поправила прическу, переступила с ноги на ногу, расслабилась, стоя рядом с коллегой.

– Передам полиции. Сейчас схожу в спальный корпус, соберу, что у него там находится и принесу сюда, а горничная уберет в его номере, – заверил ее Кормушенко смущенный, что должен заниматься всем сам, не смотря на то, что его дежурство закончилось.

– Ты можешь сказать мне по секрету, что случилось или это политическая диверсия? – Ира с негодованием, сделав непроницаемое лицо, справлялась исключительно о своих причудах. – Ну и дела… Тайна 21 века! – пафосно воскликнула она.

В фойе никого из отдыхающих не было. Все находились в столовой, поэтому накопившиеся эмоции она с жаром выплеснула на заболевшего «трудоголизмом» коллегу, глядя на его форму, посеребренные сединой волосы и усталый взгляд голубых глаз.

– Паспорт оставишь на столе. Скоро приедет сотрудник полиции, а я тороплюсь туда, – администратор показал в направлении гостиничного комплекса.

– Буду ждать твоего возвращения.

Он отсутствовал минут десять. Когда вернулся с небольшим чемоданом на колесах, втолкнув его под стойку, кофе уже немного остыл. Кормушенко без эмоций одним глотком выпил то, что Ира готовила с таким тщанием и любовью. Миролюбивые отдыхающие со спокойными манерами поведения направлялись кто на процедуры, кто на экскурсии, заказанные загодя у агента. Вторая очередь гостей потянулась в столовую. Среди них администратор узнал прославленных хоккеистов Российской сборной. Двое крепких американцев: один ярко рыжий с мелкими завитушками, а другой африканского происхождения о чем-то спокойно беседовали уже сидя за столиком в центре зала. Они заканчивали допивать пиво, дожидаясь пока принесут подносы полные разнообразных закусок.

«С ней трудно договориться по-хорошему. Всегда все сведет на нет одним махом. Зря я не сделал ей предложения выйти за меня замуж раньше, но надеюсь, что она не отказала бы мне, если бы начал ухаживать более настойчиво. Когда была одинокой, но такой нервной особой. Просто удивительно, сколько в ней положительной энергии. Никто ее не дергал по пустякам», – воодушевился новоявленный возлюбленный, внезапно проникнувшись симпатией к администратору. Она однажды на работе рассказывала ему, что ее род уходит своими корнями в династию кавказских князей. После такого заявления у Кормушенко появилось желание ходить к ней на свидания, дарить цветы, конфеты заняться с ней любовью, жениться, создать семью, наконец. Посещать танцевальные вечеринки, встречи выпускников вуза. Конкурировать с царицей Тамарой, по его личному мнению, Ира смогла бы.

Во время службы в Вооруженных силах и помощи беженцам на чеченских и донецких территориях он завел армейский дневник, где отмечал события, происшедшие за день. В итоге выяснилось, что свою бригаду ОМОН он воспитал в правильном русле. За что получил медаль иностранного государства, которую хранил в дальнем углу серванта рядом с фотографией тех лет на бронетранспортере и шлеме в обнимку со своими товарищами по оружию.

– Спасибо за заботу, – разочарованно сказал Кормушенко. – Побуду здесь с тобой некоторое время. Надо разобраться с некоторыми постояльцами.

– Думаю, что наши сотрудники вне подозрений, – внезапно предоставила свою версию Ира, принимаясь пилить ногти, которые она не успела обработать и покрыть лаком из-за нехватки времени. – Я все поняла сразу, завидев въезжающую на территорию санатория крытую полицейскую машину. Кто-то подрался, и они теперь ищут виновных…

– Просто такая ситуация не должна мешать отдыху.

– Сколько надо вложить сил в работу, это ужас! – воскликнула она, начиная обмахиваться веером. – Кому-то развлечение, а кому-то труд…

– Постояльцы видимо не настолько еще окрепли, чтобы отправиться на экскурсию. Смотри, какие у них удрученные своим здоровьем физиономии, – Кормушенко сильно преувеличивал, так как жизнерадостная толпа экскурсантов села в подъехавший автобус и отправилась осматривать горные вершины, направляясь к фуникулеру.

– Им обязательно понравится памятник Лермонтову, – предположила Ира настойчиво.

– Надеюсь, хорошо проведут время.

Было воскресенье. Поэтому она благосклонно согласилась выйти на работу, так как в будние дни была занята в качестве завхоза в соседнем детском пансионате и предпочитала опекать подростков, приехавших отдохнуть от учебных занятий на предгорьях Кавказа, к чему у нее, несомненно, было влечение.

– Вот, вот. Пусть посмотрят, где проводят ночи демоны, – иронично добавил он, стирая носовым платком остатки сна с лица.

На счастье Кормушенко минут через десять на пороге гостиницы появился Никифор Наумович, чтобы задать некоторые вопросы администраторам по ходу расследования смерти старика. Он уже успел вернуться на форде из полицейского управления, где оставил Серегина допрашивать новую горничную, слезно умоляющую не сообщать домой, соседям, о ее месте нахождения. Администратор узнал в следователе подполковника Режимова и с радостью поспешил навстречу. Тот подошел к стойке на ресепшене.

– Заметили ли вы какие-то отклонения от распорядка в поведении отдыхающих. Может быть, кто-то дольше других задерживался на игровой площадке или появлялся в нетрезвом виде в столовой? – начал следователь обычный допрос, чтобы нацелить обслуживающий персонал уделять больше внимания своим подопечным после такого экстраординарного случая.

«Они должны внести ясность в расследование. Все кадровые нити ведут к ним: документы, массовики-затейники, горничные», – подполковник старался расставить всех по своим местам.

– За мои дежурства никто не напивался, тем более не дебоширил. Все вели себя тихо и пристойно, – выпалила Ира, поправляя очки на переносице, которые она успела надеть, заметив входящего следователя, чтобы придать своему лицу самое правдивое выражение.

«Надо еще раз пересмотреть запись с камер видеонаблюдения, установленных на каждом этаже. Может быть, там промелькнет намек на истину», – вспомнил Никифор Наумович важные детали расследования, в чью первейшую задачу входило отслеживать каждого отдыхающего, входящего на этаж в спальный корпус гостиницы.

– А вчера кто дежурил? – спросил подполковник, медленно перелистывая красочный буклет, рекламирующий достопримечательности богатейшего живительными источниками края.

Озадаченный Кормушенко автоматически почесал стриженый затылок, без обиняков выдавая свою явную заинтересованность в скорейшем расследовании уголовного преступления. Он не мог представить, чтобы кто-то мог осуществить подобное.

– Вчера было мое дежурство. Все прошло тихо, спокойно. Без криков и скандалов. Ко мне никто из гостей санатория не обращался с вопросами относительно неблагополучного обустройства в номере или недовольство питанием в ресторане, – пояснил подозреваемый в убийстве администратор, так как вся тяжесть преступления могла лечь на него из-за халатности в ведении дел.

На столе лежал журнал записей въезжающих и отъезжающих в привилегированный санаторий с подписями тех сотрудников, кто сдал и принял дежурство. Исключая поваров, официантов и медперсонал, кто отчитывался за свою работу лично главному врачу, у которого был свой ноут-бук, куда были внесены все данные анализов и динамика лечения тяжелых пациентов.

Врачи санатория делали все возможное для восстановления здоровья граждан после тяжелых трав, сердечно-сосудистых, хронических, желудочно-кишечных, опорно-двигательных заболеваний, предоставляя комплекс профилактических процедур: тепло и грязелечение, массаж, ингаляции, электро и светолечение, баротерапию, парафино-озокеритовые и фито ванны.

Некоторые сотрудники снимали номера там же и платили, как за однокомнатную квартиру. В том числе главврач Митрофанов постоянно жил рядом с амбулаторией и смотровым кабинетом. Он вместе с шеф поваром разрабатывал меню на каждый день. И на него меньше всего падало подозрение следователя. Так как он работал в пансионате очень давно и привык к разного рода обстоятельствам, выходящим за рамки обыденности.

– На кухне все по разнарядке. Наравне с национальной кухней народов России, – с гордостью сказала вдруг Ира, всеми силами стараясь снять подозрения со своего коллеги.

«Нареканий на их счет у нас нет», – решил Никифор Наумович.

– Но, кажется, двое иностранных граждан слишком злоупотребляют пивом, но это допустимо по нашим правилам, – заключил Кормушенко, откинувшись на спинку шикарного кожаного кресла, стоящего рядом со стулом дежурного администратора, преграждая следователю проход в небольшую камеру хранения для персонала.

Туда ему незачем было заходить, так как там, в шкафу хранилась посуда, мячи и настольные игры.

«На самом деле все прошло тихо. Как у них здесь тесно, не развернуться», – минорно подумал Никифор Наумович, фотографируя на ай-фон запись в журнале, который, кажется, начинал трещать и рваться в руках следователя, когда он перелистывал страницы, отыскивая нужную строку с фамилией Сошин.

– Эти же сведения мы дублируем. Заносим в компьютер, – прокомментировала его действия Ира, отодвигаясь на стуле с роликами от стойки на ресепшене и давая возможность следователю самому полистать длинные файлы с таблицами родственников, кто приезжал целыми семьями. – Можете сами посмотреть.

– Хорошо, спасибо. Сейчас разберемся по номерам. Совпадают ли они с записями в журнале, – изрек полицейский, привыкший искать рациональное зерно в каждом расследовании.

Он сел за стол, на рядом стоящий круглый табурет, аккуратно, чтобы не поломать и стал выуживать те же сведения, что были занесены в бумажном оригинале, листая, изучая каждую загогулину и закорючку. К своей радости он отметил, что исправлений ни там, ни там не было.

– Вот чемодан и паспорт. Эти вещи из номера Сошина. Можете взять, – Кормушенко замялся, не зная, как сказать, чтобы не напугать информацией, неистощимую на выдумки, Иру.

– Хорошо. Буду иметь в виду, – кивнув, согласился Никифор Наумович захватить с собой личные вещи убитого пожилого мужчины для передачи на экспертизу в надежде, что там найдется хоть какая-то зацепка для расследования криминала. – Оказывается, этот постоялец работал долгое время швейцаром в ресторане, каменщиком на стройке в Белоярске. Брал большие взятки, стоя при входе. Мы уже сделали запрос по месту его постоянного жительства. Скоро приедут его родственники. Надо будет их разместить.

– Будем иметь в виду, – согласились администраторы.

Никифор Наумович еще некоторое время рассматривал документы, а затем, давая волю фантазии Иры, с тревогой сказал, доставая из своего пакета небольшой сверток:

– Вот передайте в прачечную или завхозу эту простынь, а одеяло можете тоже забрать.

Полицейский указал на второй громоздкий мешок с эмблемой спортивного клуба, найденный им в своем кабинете и принесенный для служебных целей.

– Я сама этим займусь, – успокоила его заботливая Ира – завхоз, прачка и администратор в одном лице, принимая из рук следователя вещи из кладовки, использованные для перетаскивания трупа убитого швейцара из цокольного этажа в полицейскую машину.

Она работала на нескольких ставках, чтобы заработать на кооперативную квартиру, цены на которые росли год от года.

– Одеяло можете вытряхнуть, а стирать не надо. Там крови нет, – сказал совершенно без иронии Никифор Наумович. – Мы вам благодарны за участие в операции по ликвидации недостойных элементов в санатории, – он продолжил, дабы подчеркнуть важность проведенных ими действий.

Подполковник положил справку из полиции на стол администратору гостиницу для выписки из санатория убитого старика. Вся процедура заняла у Иры считанные секунды.

Закончив читать и фотографировать то, что ему показалось наиболее подозрительным, следователь из-под стойки взял чемодан на колесиках, на который указал ему Кормушенко, положил в наружный карман саквояжа паспорт убитого, выписанного из санатория благодаря усилиям администратора, заодно сфотографировал список всех штатных сотрудников и часы работы. Что составляло не много не мало, а пятнадцать человек, обученных трудиться в туристическом бизнесе: двое администраторов, садовник, шеф повар, три официантки, трое врачей, две медсестры и три горничные.

«Одна новая горничная предоставила отпечатанную на компьютере заумную рекомендацию с предыдущего места работы, подписанную неразборчиво без расшифровки. Хорошо, что ее личные данные есть у меня в записной книжке. Но почерка нет. Здесь тоже минус», – критиковал себя Никифор Наумович, срывая зло на дорожном покрытии, когда подходил к полицейскому форду, укладывал чемодан в багажное отделение, а затем резко рванул по белой от солнца курортной магистрали. Странная фраза «женщина с трудовыми навыками» заставила опытного следователя усомниться в правдивости этих слов, но не он был главой курорта, поэтому сразу откинул прочь размышления на этот счет. Так как опытных кадров в летний сезон всегда не хватало.

«Отсеем всех, у кого найдется веское алиби, а остальных допросим без нажима. Кто-то обязательно раскроется, проскочит какая-то нелепая, случайно оброненная, фраза или жест. Тогда дело примет другой оборот. Все камеры видеонаблюдения работали отлично. Изображение не мелькало. По-видимому, кто-то затащил труп в кладовку, предварительно вставил стандартное изображение на компьютер, чем ввел меня в заблуждение, когда я наблюдал со своего поста за всеми дверьми спального корпуса. Это было мое дежурство. Значит, меня тоже могут взять под подозрение. Что-то не клеится в этом деле», – рассуждал он, не обратив внимания, что уже подъехал к двухэтажному зданию полиции.

Он остановился около распашных дверей. Поставил машину на тормоз, вышел, хлопнув в раздражении дверцей. Подошел к багажнику, достал чемодан, взятый в санатории, чтобы тщательно изучить содержимое, составить список вещей, где могла храниться отгадка, а затем вернуть родственникам убитого.

Следователь поднялся на свой этаж, зашел в просторный, прямоугольный кабинет со столами и стульями, расположенными в углах. Два полупустых шкафа были заполнены громоздкими папками с придвижными металлическими защипами. Там находились файлы с номерами расследованных за год дел. Сами дела отдыхали в архиве.

«Посоветуюсь с коллегами. Что они думают на этот счет. У них всегда приходят оригинальные идеи. Кстати узнаю результаты допроса горничной, обнаружившей труп», – мысли следователя стройной чередой двигались в нужном направлении, когда он с чемоданом на колесиках зашел в свой кабинет, из которого расстилался прекрасный обзор на зеленые палисадники частных строений, увешанных спелыми плодами яблок, груш, персиков, абрикосов и начинающими созревать хурмой и мандаринами.

Никифор Наумович отодвинул один из стандартных, коричневых, деревянных стульев без мягкого сиденья, а с габардиновой обивкой от стены и на него поставил чемодан, чтобы попробовать без знания шифра открыть замок.

Оптимистичный взгляд и поведение следователя выдавали в нем человека скромного, положительного, неторопливого, пунктуального, склонного к логическому мышлению, что было очень ценно для сотрудников уголовного розыска. Одевался он как все его коллеги, однако предпочитал по утрам надевать чистую рубашку с модным галстуком в косую полоску. Ордена, медали и знаки отличия хранил в специальной коробочке дома. Он заметно отличался от молодых оперативников рассудительностью. Никогда не принимал скоропалительных решений, накопил много положительного потенциала, применяя новейшие методы для раскручивания дела. Самостоятельно досконально изучал все предоставленные ему улики и версии, чтобы сделать правильный вывод. Занимался на досуге классической борьбой. Был официально женат на порядочной женщине, которая обеспечивала ему комфортное существование. Иногда по воскресеньям они посещали ресторан, где он наблюдал за разношерстной публикой, делая свои пометки карандашом в обычной записной книжке, а потом оформлял в содержательные представления начальнику полиции.

2. Неожиданная находка

Когда тело бывшего швейцара привезли в морг районного отделения полиции Кисловодска, и судебный эксперт изложил свои доводы в эпикризе, выяснилось, тот был задушен, не приходя в сознание. Смерть наступила от сдавливания шеи и грудной клетки круглым предметом наподобие палки или швабры примерно в одиннадцать часов вечера. Однако, не смотря на тяжкие телесные повреждения, кровопотери никакой не произошло. Он выглядел, как будто уснул, не считая, что цвет лица приобрел синеватый оттенок. На запястьях рук остались небольшие шрамы-полосы от шпагата, которым руки были привязаны к стойкам кладовки. Татуировок на теле не было обнаружено.

Эксперт – Таймураз Гранатов – высокий, седой, худощавый мужчина кавказского происхождения – закончил излагать свои мысли в отчете, а затем внес все результаты анализов в свой рабочий журнал, когда накрыл труп жертвы простыней.

Открыв форточку, что было предписано делать по инструкции каждые два часа, стал проветривать помещение, чтобы не было запаха формалина. К мнению экспертизы прислушивались и часто, благодаря его усилиям, находили доказательства для выявления матерых преступников-рецидивистов. Демонстрировать знания физики, качества и свойства химических элементов ему приходилось каждый день, пользуясь спектральным анализом.

Подполковник Серегин в той же форме уже сидел рядом на металлическом крутящемся стуле, дожидаясь пока эксперт выдаст ему устный отчет того, что он выявил, применив новейшие достижения прогресса в биохимии.

Минуту назад он спустился в подвал, чтобы видавший виды специалист в патологической анатомии – Гранатов – не искал следователя по всему корпусу полиции. Все поднадзорные были под присмотром дежурных омоновцев, поэтому не стоило волноваться, что ситуация в ближайшее время выйдет из-под контроля.

– Вот зашел… Что-то есть интересное?

Полицейский расследовал много случаев, но каждый раз принимался за расследование, как будто это было первое дело в его бурной военной биографии.

– Все яснее ясного. Без сомнения, что убитый старик имел отменное здоровье. Однако быстро справиться с ним сумел человек, кому он мог доверять, как самому себе, – предположил эксперт, просматривая свои записи на латинском языке в журнале.

– Он проживал в номере с братом-близнецом. Но тот куда-то исчез из нашего поля зрения. Возможно, ему угрожали, на него совершено покушение или он спрятался от страха, чтобы избежать подобной расплаты. Его могли взять в заложники. Но это мое личное мнение. Вариантов много. Вот это мы должны срочно выяснить. Что-то еще конкретное обнаружилось? – дознаватель спросил просто так, чтобы узнать мнение эксперта.

– Могу добавить, что ножевых ранений на теле не было найдено. Определенно убитый вел активный образ жизни. Следил за собой. Смог бы прожить до ста лет, если бы не случайные связи и обстоятельства, которые привели его к mortem², – заключил эксперт. – Я все уже написал и указал время наступления смерти. Признаков алкоголя в крови не обнаружил. You can pick up the bone off³, – эксперт постоянно вставлял в свою речь английские выражения, чтобы ярче доказать свою научную подкованность в медицине, так как считал латинский язык уделом фармацевтов и слабого знания криминалистики.

К нему нередко приезжали за советами из-за рубежа его коллеги, ординаторы-медики, когда усиленно искали доказательства виновности, с кем он практиковался по вскрытию трупов.

– Следы борьбы, синяки или кровоподтеки имелись на жертве?

– Этого добра предостаточно. Можно подумать, что старик боролся из последних сил с дьявольской природой, – ответил специалист в анатомии с сильным южным акцентом.

– Что за дьявольщина? Это так и надо понимать? Кара небес, – дознаватель провозгласил, собрав волю в кулак.

– Природа вездесуща. Может проявляться в различных формах и материях… Наше дело наблюдать и делать выводы. Ну а вы сможете найти преступника, исходя из биографии жертвы. Постарайтесь заглянуть в его прошлое. Часто оно хранит отгадку на все вопросы… – посоветовал эксперт.

– Эксгумацию его родителей нам никто не разрешит делать, – пошутил дознаватель, чтобы разрядить обстановку.

Он привык к глубокомысленным рассуждениям эксперта, но искать отгадку в личном деле убитого решил предоставить своему коллеге – детективу Режимову, чтобы тот оправдался за происшедший на его дежурстве инцидент, или их общей знакомой, частной сыщице – Алисе Кораблевской, кому они поручали самые сложные и запутанные дела. Конкуренция между ними вспыхивала постоянно, как стимул, чтобы получить очередное повышение по служебной лестнице. Они были совершенно разные по характеру и стилю работы. Серегин действовал опрометчиво, а Режимов крался как лиса, заметая следы, копаясь в самой подноготной матерых преступников, изучая все плюсы и минусы характеров.

– Да я говорю совсем не об этом. He was not an artifact and not an idol, but a real person with good physical training⁴, – разозлился эксперт, который, когда нервничал, начинал упражняться в иностранных языках.

– Мы ищем не чашу Грааля, а реальное физическое лицо. Виновных в этом деле придется искать с магнитом. Надо применить дедуктивный метод Шерлока Холмса, нанять опытного стилиста, загримироваться и вжиться в коллектив санатория. Боюсь, что разгадка кроется именно там, – парировал дознаватель.

– Ваше право, – деликатно заметил Гранатов, снимая резиновые перчатки, у которого на безымянном пальце правой руки блестело золотое кольцо высшей пробы с солитером, купленное им на доллары во время выставки коллекции камней месторождения в Якутске, где проходила Международная конференция судебных экспертов.

– Хорошо, сейчас не время спорить. Спасибо.

Гранатов углубился в чтение своих записей и внесения сведений в ноут-бук, принесенный им из дома.

Серегин набрал номер телефона своего коллеги:

– Надо ознакомиться с делом. Тут есть над чем подумать, нашли кое-что для следствия.

Дознаватель взял со стола лист бумаги форматом А-4 с отпечатанным post mortem⁵ диагнозом и направился в свой кабинет, который он делил с детективом Режимовым.

В это же время Никифор Наумович сидел за столом, записывая варианты цифр, которые он применил для открывания кодового замка чемодана. Но замок никак не поддавался. Теперь он дожидался своего коллегу – Серегина, кто мог бы ему что-то посоветовать или помочь. Внезапно он позвонил в морг по местному телефону и вызвал судмедэксперта у дежурного санитара, сидящего у входа.

– Медэксперт слушает, – сказал раздраженно Гранатов, так как не любил бюрократические проволочки. – Только что отдал документ Серегину. Он уже в пути…

– Я на месте, – подтвердил Никифор Наумович. – Можете составить нам компанию, чтобы обсудить наши версии? – спросил оперативник у грамотного специалиста.

– Запросите выписку из истории болезни убитого, чтобы все документы отправить в полицию по месту жительства жертвы. Так легче будет для всех нас найти главного подозреваемого. Обязательно подойду через несколько минут.

– Чем скорей, тем лучше, – добавил брутальный Режимов, напряженно потер лоб левой рукой и повесил трубку.

«Возможно это месть. Надо ли искать в архиве бывших заключенных новоиспеченную жертву насилия?» – неожиданно возник вопрос у дотошного следователя.

«Нетипичное убийство… Человек видно был уважаемый в определенной среде, прожил трудную жизнь, окружил себя заботой и вниманием врачей. Кому-то, очевидно, потребовалось доказать, что его существование вредит обществу или сведение старых счетов… Но дегтем ворота легко измазать. Может быть причиной является дележ наследства, квартиры, машины, любой недвижимости, включая загородный дом, частную фирму или крупной суммы денег, привезенную в чемодане. Возьмем рабочую версию: ограбление с целью наживы».

Никифор Наумович медленно убрал со своего рабочего стола все бумаги в картонную папку. Поставил чемодан сверху на расстеленный свежий номер местный газеты, купленный по дороге на службу в киоске с рекламными объявлениями и свежей прессой. Он хотел бы закрыть на месяц, пока шло расследование, выпуск всех изданий, чтобы не вносить панику среди туристов. Следователь всегда покупал один экземпляр «Курортника», где печатались приглашения на работу, сдача жилья в наем и всякая дребедень. Когда на пороге появился Серегин с важным документом, Никифор Наумович в его присутствии снова стал пробовать различные сочетания цифр и записывать на листок использованные варианты. Наконец через пятнадцать минут он легко открыл замысловатый замок с шифром, применив тот же цифровой набор, которым воспользовался в гостинице Сошин, когда запирал свое имущество от посторонних глаз.

Ничего сложного, чтобы подобрать соответствующий шифр, Никифору Наумовичу не показалось, так как неоднократно ему приходилось обращаться к фокусникам и факирам, когда расследовал случай в цирке, где были ограблены несколько десятков человек заезжим каталой. Полицейский был знаком с методикой одурачивания граждан ворами, наперсточниками, гадалками, хакерами, брачными аферистами – всеми теми, кто делал деньги из воздуха. Он хорошо знал места, где они проживали, и приспособления, которыми пользовались.

– Как прошел допрос подозреваемой в убийстве горничной? – спросил Никифор Наумович, выкладывая из чемодана, на рядом стоящий стул, одежду жертвы, смешивая карты Серегина провести день в прохладе около водопада и насладиться горным воздухом.

– Топилко заполнила анкету, оставила нам паспортные данные, но ничего конкретного не сказала. Хотя случайно выяснил, что она, как ни странно, из того же города, что и убитый старик. Приехали они в один день, тем же поездом. По ее утверждению она сначала подумала, что он просто напился, и кто-то втолкнул его в кладовку, чтобы проспался. Никаких доказательств ее вины нет. Я отпустил несчастную женщину с подпиской о невыезде, но просил сообщить всем служащим санатории, появиться у нас для дачи свидетельских показаний и снятия отпечатков пальцев.

– Думаю, она вне подозрений, глядя на ее рост и тщедушные внешние данные. Дело – довольно запутанное. Надо сделать опись предметов, находящихся в чемодане. Я буду доставать вещи по одной, а ты составляй список, а потом, как всегда, занесешь список вещей в компьютер в соответствующие колонки количества и качества.

– В ту самую форму для всех экспонатов нашей камеры хранения, – поддержал его сотрудник полиции.

– Надеюсь, у тебя хватит терпения? – спросил Никифор Наумович, открывая пластиковую коробку для часов Rolex, но не находя там того, что он искал.

– В чем проблемы? – озабоченный описью Серегин взглянул мимолетно на манипуляции своего коллеги.

– Посмотри, часы в коробке отсутствуют.

Никифор Наумович повернул бархатной стороной в сторону стола Серегина, пишущего уже в компьютере на новой странице архивных файлов.

– Здесь не так уж много личного имущества, – поспешил вступиться за мужскую половину человечества Режимов.

– Давай не будем спорить, хорошо, – воодушевленно откликнулся Серегин, рассматривая, что же следующее представит ему дотошный следователь по особо важным делам отдела по борьбе с организованной преступностью и коррупцией в экономике.

– Убийца пошел на все, чтобы запутать следствие. Никаких улик нет. Кажется, в смертельную схватку вступила невидимая сила, как предположил Гранатов, о чем ты ему уже успел сообщить, – пафосно произнес Никифор Наумович, тяжело вздыхая, понимая всю ответственность, возложенной на них задачи и предпринимая нужные упреждающие мероприятия.

Разбираться в чужом, старом, поношенном белье ему не хотелось, но оставить без внимания тоже было нельзя, поэтому он старательно рассматривал все варианты окончания следствия. На стуле стали появляться поношенные рубашки, джинсы, брюки, смена белья, носки, пара летней обуви, электробритва, набор для умывания.