Как скажете, Пётр Всеволодович!

Глава 9. Свой среди чужих.

– Пётр Всеволодович. – угрожающе рычу, подпирая бока руками. Со стороны, наверное, напоминаю рассерженную жену, но ничего не могу с собой поделать. Хочу настучать по голове нахалу и добиться от него объяснений. – Я жду от Вас комментариев, почему мы здесь. Судя по вашим милым беседам, Вы не плохо так знакомы с этими людьми, и если для Вас, возможно, это все веселые развлечения, то меня дома ждет муж!

Начальник как-то двояко хмыкает, тонко намекая на произошедшее пять минут назад. Я для себя делаю зарубку, что в следующий раз, когда мне захочется выпустить пар, лучше попрошу о помощи турка за дверью, чем еще раз помогу нахальному начальнику.

– В детстве я жил в Стамбуле. – отвечает сухо он, как будто эта информация должна была как-то пролить свет на весьма пикантную ситуацию. Я делаю жест, прося его продолжить и излить хоть какие-нибудь еще факты. – Меня растил отец Арслана.

Закатываю глаза и ударяю себя по лбу.

– Точно, как же я сразу все не поняла. Арслана, ну конечно! – жду, когда до гения дойдет, что его слова ничего мне объясняют и понятнее мне не становятся. Босс наклоняет голову в сторону и щурится, выглядя слишком сексуально и не позволяя на него злиться. – Ну, честное слово, Вы издеваетесь надо мной?

– Тебе не кажется, что говорить на Вы уже слишком. – размышляет он, облизываясь как кот после сметаны. – После того, как мои пальцы побывали в твоей вагине, не совсем уместно продолжать говорить на «вы». Предлагаю перейти на «ты». Можешь обращаться ко мне по имени. Пётр.

Поджимаю губы. Удивительным образом ему каждый раз удается довести меня до ручки. Гнусный подонок. Он, наверное, нанял меня на работу и взял в эту жуткую командировку, чтобы только поиздеваться.

– А может быть это все глупый розыгрыш? – спрашиваю его с вызовом. – Просто Вы взяли меня с собой, чтобы сыграть в извращенную игру. А?

– Красивая теория, но я думал всегда, что ты умнее, Малышка.

– Перестаньте меня так называть, я Вам не малышка. И вообще, будет лучше, если Вы начнете обращаться ко мне более уважительно! Виктория Алексеевна, например. – Топаю ногой для пущей убедительности.

– Ну ты задвинула, конечно, Алексеевна. – смеется Босс и просто наваливается на меня на кровати, устраивается поудобнее и вытягивается как ему хочется, не задумываясь о слишком тесном контакте и приличии. Теряю дар речи от его наглости. – Скоро нас переселят, там будет кровать побольше… и думаю, камер не будет!

Босс подмигивает, и я просто скидываю его с кровати, взвизгивая. Пусть радуется, что я с ноги по лицу ему не зарядила. Кровать он побольше ждет. Пусть на полу теперь лежит!

– Я с вами в одну кровать не лягу. – предупреждаю его, угрожая пальчиком. Он ничего не говорит в ответ, только закатывает глаза. А я от негодования прикусываю нижнюю губу, пытаюсь найти причину гнева.

Становится совсем худо, когда до меня начинает доходить, что во всей этой ситуации меня больше всего бесит, что главная эмоция, которая царит в моей голове – желание перепихнуться. Мне нестрашно, я не скучаю по близким, не прокручиваю в голове лучшие моменты моей жизни, просто – хочу расставить ноги по шире перед самцом – начальником.

Интересно, чтобы на это сказал Фрейд?

Примерно через час к нам возвращается Арслан, открывает дверь и выпускает из короткого заточения. Мне это совсем не нравится. Чувство такое, что я попадаю в один из мистических сериалов на Нетфликс.

– Для Вас приготовили комнату с видом на море. Вам там понравится, голубки. – говорит он больше Боссу, чем мне. Я тут для всех всего лишь аксессуар к Важному Херу Всеволодовичу. – Там будет всё необходимое, но никаких камер. Если попытаетесь бежать, девчонку сразу в расход. Помни об этом, Петруша. За любое твоё неповиновение платить будет она.

Последние слова он произнес многозначительно глядя на меня. Это было послание, которое я поняла сразу. Петр Всеволодович был нужен им, и они его всё равно оставят в живых даже после попытки побега. А вот меня убьют за любую его ошибку, и мне было нужно быть очень послушной и не поддерживать Босса.

– Отлично. Очень заботливо с твоей стороны. – проговорил Босс ровным тоном, как будто разговор был о погоде.

Новая комната была намного просторнее номера в пятизвездочной гостиной. Тут было всё необходимое для жизни. Я бы сказала, что здесь было даже уютно.

– Нравится? – спросил меня Арслан, вызывая оскомину. Я лишь скривилась, не собираясь отвечать на его вопрос. Как здесь могло нравиться?

Золотая клетка всегда будет лишь клеткой, несмотря на дороговизну металла.

В углу комнаты был стол с лампами, мощным компьютером и коробкой с инструментами. Весь этот замысловатый набор ни о чем мне не говорил, я не могла по нему определить, чем будет заниматься Пётр Всеволодович.

А вот мой Босс сразу оценил рабочее место, повертел в руках замысловатые приборы и одобрительно что-то бросил Арслану на турецком. Когда дело заходило о таинственном задании для Босса, он тут же переходил на турецкий. Пытается скрыть от меня правду.

– Сколько мы тут пробудем? – перебила я мужчин, вызывая раздражение у обоих. Не хотелось с ними церемониться. От происходящего зависела и моя жизнь, и я не собиралась сидеть сложа руки.

– Около недели. – подсчитал Пётр Всеволодович, вызывая у меня приступ паники. Неделя здесь окажется целой вечностью. Артём сойдет с ума от волнения, если я не буду так долго выходить на связь.

– Мне нужен телефон. – более мягко проговорила я, тут же вытягивая руки, понимая, что Арслан не согласится на такое. – Мой муж…

– Мы написали ему сообщение от твоего имени, что твоя командировка растянется на неделю, а возможно и на две… – сразу же ответил Арслан, не давая мне больше вставить и слова. – Вечером ты позвонишь своему мужу и коротко переговоришь с ним, чтобы этот лох думал, что всё хорошо.

Арслан засмеялся. Я покраснела от его смеха, покрываясь аллергическими пятнами.

Никто никогда не мог упрекнуть меня в неверности. Тем более, я никогда не компрометировала наши отношения. Меня не интересовали мужчины вокруг меня. И я не заслуживала порицания от какого-то турка, который даже не знал меня. Это было унизительно. Чувство такое, что меня вываляли в вонючей грязи.

– Хватит. – оборвал его Пётр Всеволодович, угрожающе рыкнув. Босс встал между мной и своим другом. – Она не будет никому звонить. Как хотите, так и выкручивайтесь. Строчите от её имени, что хотите!

Я была не очень согласна с Боссом, не хотелось вызывать волнение у моей семьи, чтобы они знали, что со мной что-то случилось. Не в их силах было найти меня. Я реалист. Моя среднестатистическая семья никак не могла мне помочь в этой ситуации. Даже если бы моя мама написала жалобу на сайт президента – это бы не помогло.

– Она будет выходить на связь и покорно говорить, что у неё все хорошо. Иначе её муж узнает, какая она шлюшка. – на этом заявлении меня повело. Я стыдливо даже лишилась дара речи. А вот Босса моего оскорбительные слова обо мне задели его самого. Он схватил турка за грудки и встряхнул, заставляя всю его охранную рать вломиться в комнату.

– Ты сейчас же извинишься перед ней!

Автоматы были направлены прямо на него. Каждый из присутствующих был готов в любую минуту спустить курок и лишить его жизни. А Богатырь Всеволодович, скрепя зубами от злости, готов был перекусить сонную артерию другу детства и выпустить из него кровь. Я ощущала каждой фиброй своей души его злость.

– А говоришь баба не твоя. – пропивает Арслан, и Босса всего передергивает как будто кто-то уже нажал на курок. Трудно понять, что его так задевает. К сожалению, я не могу забраться ему в голову. – Приношу свои извинения, Виктория. Не хотел Вас обидеть.

Это было сказано наигранно и неправдоподобно, но просить сказать на коленях и искреннее я мужчину не собиралась. Мне и этого было достаточно.

Босс выпустил Арслана из захвата и размял шею. Он был еще напряжен, но как будто не замечал автоматы, направленные на его фигуру. У меня же по позвоночнику скатывались капельки холодного пота.

Турки ушли, оставляя нас вдвоём.

Нам предстояло провести семь дней в этой комнате. Хороший сюжет для реалити-шоу.

– Может быть начнем? – спрашиваю Босса, и когда он непонимающе смотрит меня, поясняю: Раньше начнем, раньше закончим. То, что от вас ждут!

Пётр Всеволодович задумчиво чешет затылок, а потом отрицательно качает головой. На его лице застывает гримаса боли. Не понимаю я его.

– Мне нужно принять душ. – с этими словами, оставляя меня без ответа, он уходит, даже не закрывая дверь и как будто нарочно приглашая меня. Типа, давая продолжим начатое в душе.

Пока он пытается смыть с себя кровь и пот, я подхожу к столу и начинаю изучать его содержимое. Вся техника была айтишной. Только зачем она Боссу? Он не был айтишником.

Немного поразмышляв, я обошла комнату и попыталась найти камеры или прослушки. Арслан не оставил бы нас наедине. Он должен был следить за нами. Хотелось бы понять, как. Так я бы чувствовала себя спокойнее. Не хотелось гулять с голым задом перед камерами.

– Тут чисто. – заверил меня Босс, бесшумно вышедший из душа в одном полотенце, удерживающемся непонятно каким чудом на бедрах. Телосложение у Петра Всеволодовича было спортивное и манящее. Лакомый кусочек. Превосходный образец. – Арслан бы не стал мне врать.

– Откуда такая уверенность?

– Раньше он мне был братом.

– Брат не стал бы удерживать брата силой! – отмахиваюсь от мужчины, но задумчиво вслушиваюсь в новую крупицу информации. – Я считаю, что заслужила знать правду. Не всё, личное можете оставить при себе. Меня интересует только то, что привело нас в эту комнату.

Лицо Петра Всеволодовича становится задумчивым, на несколько секунд он уходит в себя, видимо задаваясь этим вопросом. Что же всё-таки привело нас сюда? Почему мы оказались в этой комнате?

Николай Второй отправил моего прадеда – графа Баженова Платона Петровича в Стамбул для налаживания связей с турецкими подданными, как дипломата с семьей. Это всё, что я знаю. Истинная причина канула в небытие вместе с дедом и императором в 1917 году.

Когда началась Октябрьская революция турки предложили моей семьей убежище в Стамбуле, а также новую работу – помощь соотечественникам, что бежали из России. Те времена назвали белой миграцией. Интеллигенция и солдаты Белой армии бежали в Турцию, пытаясь найти там спасение и новую жизнь, пока нашу когда-то царскую империю рвали на куски голодные крестьяне.

Так моя семья пустила корни в Стамбуле, работая на Турцию, и стараясь сохранять в сердце верность своей Родине, не забывая о корнях.

Моя мама была метиской: её отец был турком, а мать русской. Она была плодом запретной связи в те годы. Моя бабушка воспитывала её в строгости и не хотела, чтобы дочь повторила её ошибку. Тем более, к их семье в те годы было особое, пристальное внимание, если ты понимаешь о чём я. Бабушка практически упросила моего отца жениться на маме, зная, что наша семья старается сохранить чистоту крови. Она боялась, что с ней может что-то случиться и мама останется совсем одна.

Мой дед считал, что несмотря на то, что судьба оторвала нас от России, мы должны были хранить её традиции и не потерять титулованность и чистоту крови. Он был против брака папа и мамы, но отцу стало так жаль милую девушку, что он решил жениться на ней. Это послужило началом их любви и, если я правильно всё помню, прекрасных отношений.

Прозвучит смешно, но мы были той самой семьей, в доме у которых на стене висела балалайка, шкура медведя и портрет семьи Романовых. Зрелище было отвратительное! В детстве я никогда не задумывался об адекватности этого. Висело и висело. Сейчас только задумываюсь о том, какие же ебнутые были у меня родственники.

Мы жили в принципе счастливо, ни в чём не нуждались. Пока папа не полез в политику. Ему в какой-то момент стало душно и скучно, он устал жить в стесненных условиях. Он ведь граф. Сын своего отца.

Я помню, как мама умоляла его не лезть, говорила, что Стамбул приветлив, но принадлежит только туркам и не стоит забывать об этом. Что здесь мы всего лишь гости и не нужно лезть в его жизнь со своим мнением. Мама у меня была очень мудрая и тихая, напоминала мышку. Никогда не высовывалась.

Жалко, что папа её не послушал. Он пытался баллотироваться на какой-то пост в правительство, и его кандидатура была даже популярной среди местных жителей. Он хотел бороться с преступностью и укреплять народное единственно между различными культурами, населяющими Анкору и Стамбул. В какой-то момент следуя своим убеждениям он перешел дорогу бандитам, за что родителей убили, а я чудом остался жив…

Четверо убийц пришли в наш дом и зарезали всех. Мою бабушку, маму и папу… они зарезали бы и меня, если не отец Арслана. Он был нашим соседом и уважительно относился к нашей семье. Он не успел защитить родителей, но спас меня. Протянул руку, когда у моего горла замер нож. Он сказал:

– В этом мальчике течет турецкая кровь… И еще, он последний русский граф… он не должен умереть как собака…

Эти слова врезались в мою память намертво.

Махмуд забрал меня и растил как сына, не ожидая ничего. У него была возможность подарить мне будущее, и он это сделал.

Я вырос и уехал на Родину. Оставил Арслана тут одного…

Я бы рассмеялась во весь голос, потому что история казалось фантастическим вымыслом. Графы… Николай Второй… мой Босс… смешалось всё: и кони и люди. Было трудно поверить в правдивость истории… но чем больше я смотрела в зелёные глаза Петра Всеволодовича, тем сильнее убеждалась в правдивости его слов. Он не лгал мне.

Вот же, Граф Баженов Пётр Всеволодович!

– П-п-п! – пытаясь прийти в себя, я задумчиво почесала затылок. Меня раздирали эмоции. Трудно было переварить услышанное. Это же не роман. – Мне жаль Ваших родителей. Жаль, что пришлось пережить всё это в детстве. Ни один человек на земле этого не заслуживает.

Я попыталась как-то продолжить наш разговор.

– Не переживай, я уже достаточно взрослый мальчик, пускать слезу не буду. – мужчина грустно улыбнулся, придерживая полотенце на бедрах. Я старалась смотреть в глаза Боссу, не хотелось рассматривать идеальные кубики на его животе. Такие я никогда не видела в живую.

– Но что теперь от Вас хочет Арслан? – мой вопрос стер с его лица даже это подобие улыбки. Глаза мужчины опасно блеснули, от чего меня всю передернуло. Было страшно.

– Я уже говорил, Виктория. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. – Пётр Всеволодович снова стал грозным и серьезным, превращаясь в тирана – начальника из офиса. Его лицо было бесстрастным. – Не думай об этом. Неделя пролетит быстро, ты даже не заметишь её.

– Трудно в это верится! – фыркаю я и ухожу в ванную, чтобы смыть с себя ночь на матрасе и следы мимолетной страсти. Теперь, после всего что было за утро, не было смысла стесняться. Я закрыла дверь и быстро сбросив с себя уже грязное платье, забралась в ванную.

Тут было всё необходимое: гель для душа, шампунь, новая зубная щетка и паста. Арслан позаботился о нашем удобстве. Это немного расслабило меня. Мысли материальны. Не стоило заранее настраиваться на печальный исход, нужно было мыслить позитивнее и искать способы сбежать или спасти свою жопу. Умирать я не собиралась.

Когда выберусь отсюда, куплю билеты в Италию, чтобы пить шампанское и смотреть на поджарых итальянцев, а вечером пить вино и заниматься страстным сексом с мужем.

Душ охладил меня, привел мысли в порядок.

Когда я вышла из душа, свежая и еще мокрая, Босс в одном полотенце уже спал на середине кровати, раскидав руки и ноги в разные стороны, образуя звезду. Его грудь рвано вздымалась вверх.

Ночью его неплохо оприходовали, по всему телу были синяки. Не мудрено, что он решил набраться сил и поспать.

В груди неприятно кольнуло. Он лежал такой беззащитный и милый, просто молодой и сильный мужчина, решивший отдохнуть на отдыхе. Вид на спящего Босса заставил меня вспомнить об Артёме, который, наверное, уже переживал за меня. Когда мы с ним ездили в отпуск, он точно также засыпал по центру кровати, пока ждал меня.

Черт.

Мне не хотелось ложиться рядом с Петром Всеволодовичем и прикасаться к его телу. Это провоцировало меня. Он был как сладкое в период сушки, при виде него меня всю трясло и хотелось заполучить его себе. Стресс давал о себе знать, мозг хотел сбросить неприятные ощущения и забыться.

Я забралась в кресло у кровати с ногами. Тут не было книг и телефона, поэтому все, чем я могла себя занять – это начать внимательно разглядывать Босса. У мужчины были не идеальные, даже неправильные черты лица, но все вместе они делали из него красавчика. Прямой нос. Острые скулы. Глубоко посаженные глаза цвета изумрудов и густые брови. Острый подбородок с ямочкой. Мысленно я обводила указательным пальцем каждую черточку, так все детали запоминались лучше.

– Хватит за мной наблюдать. Это раздражает, лучше ложись рядом. – не открывая глаза изрек Пётр Всеволодович и маняще провел ладонью по кровати. Я сглотнула, чувствуя себя неловко. Жест был интимным. Коллеги так не разговаривают между собой.

– Мне не хочется с Вами спать. – заявила я, будучи в этом неуверенная. У него под бочком скорее всего вполне тепло и уютно, можно зарыться носом и сладко заснуть. Только это неприлично, и так не стоит делать.

– Да ладно. Тут одна кровать, мы не можем спать по очереди.

– Я думала, что Вы как настоящий джентльмен уступите мне место, а сами ляжете на пол.

– К твоему счастью, я не джентльмен.

Глава 10. Многогранный и неизученный.

Красивый, сильный и, к тому же, умный мужчина – всегда сексуально и притягательно. Какая женщина не мешает о плохом мальчике с хорошими наклонностями? Кто от такого откажется?

Пётр Всеволодович – лакомая турецкая сладость на любой вкус.

Я уже несколько минут внимательно рассматривала его, не стесняясь и не чувствуя стыда при этом. На работе такого я себе не могла позволить, было как-то непрофессионально. А после того, как его руки побывали в моём влагалище, стесняться не имело смысла. Вряд ли сможем теперь вместе работать.

Сидит на стуле с важным видом, немного сузив глаза, и смотрит на множество белых цифр на черном экране. Максимально сосредоточенно вносит изменения в формирующиеся автоматически кода, проявляя смекалку.

– Не знала, что Вы так хорошо разбираетесь в айтишке. – не выдерживаю гнетущей тишины. Да и любопытство распирает, я даже забываю, что мы тут в плену, а не на курорте.

Кто бы мог подумать, что этот заучка ещё и хакер. Просто гений какой-то.

Босс цыкает, чтобы я ему не мешала, и я скрещиваю недовольно руки. На его бы месте я вела бы себя сдержаннее. В опале мы именно из-за Босса.

– И всё же, хотелось бы знать, чем Вы заняты. Может быть, Вы делаете что-то для террористов незаконное. Нас потом или убьют или посадят. – продолжаю настаивать.

– Успокойся. Не суетись. Обычно ты не такая кипишная. – Хам даже бровью не повел. – А тут разошлась прямо-таки, не успокоить!

– Обычно меня не запирают неизвестно где – в Турции, не пойми с кем.

Компьютер издаёт пугающий предупреждающий звук, и Босс выдает отборную тираду. Многие матные слова я до этого момента и не слышала. У меня даже глаза немного вылазят из орбит.

Пётр Всеволодович в очередной раз меня удивил.

Прекрасно помню нашу первую встречу.

Я пришла на собеседование в бледно-голубом костюме, не надеясь получить работу. Мне казалось, что у меня не хватает опыта для такой компании и тем более у самого Баженого. Того самого!

В мире финансов Баженов был Богом, он умел играючи с цифрами рисовать бизнес-планы с максимально достоверными прогнозами к исполнению, с лёгкостью раскидывал финансовые планы, извлекая максимум выгоды из них. Он был мозг. Каждый мечтал поработать у него, чтобы набраться опыта и получить билет в безбедную жизнь. Тем, кто продерживался у него пять лет была открыта дорога на любое предприятие.

С утра я была вся на нервах, не особо веря в положительный исход мероприятия.

Девушка из отдела подбора персонала привела меня в переговорную за пять минут до начала встречи, она любезно предложила мне воду и угостила мятными леденцами. Её приветливость успокоили и придали уверенности в собственных силах.

Пётр Всеволодович пришел ровно к назначенному времени. Мужчина был собран и как будто не заинтересован в собеседовании. Он был в розовой рубашке и белых брюках, неформальный и расслабленный. Мужчина окинул меня предвзятым взглядом, задерживаясь на несколько секунд на взмокшем от напряжении и лице и холодно поздоровался.

Фотографии из экономических журналов не отображали его мощи, стати и харизмы.

Мужчина сел напротив меня и лениво ознакомился с резюме, пробегая по записям, как будто ранее не читал его. Это сбило меня с толку. Стало страшно, что собеседование лишь ради собеседования. Так иногда, бывало в крупных компаниях.

– Почему хотите работать именно со мной? – спросил он, откладывая белые листки, на которых пестрела одна из самых неудачных моих фотографий.

– Чтобы больше не ходить по собеседованиям. Слишком на них волнуюсь. – неудачно шучу я, после чего сразу же ругаю себя за необдуманность. Нужно быть серьёзнее, если я хочу попытаться получить эту работу. – Ради уникального опыта. Вы и сами знаете, что после работы в Вашем отделе, дорога открыта на любое предприятие.

– То есть я должен буду вас выучить, а потом отдать? – сухость его голоса вызывала жажду. Я сделала несколько глотков воды, во рту так пересохло, что было больно говорить.

Мужчина истончал подавляющую ауру. От волнения руки дрожали, и я немного расплескала на стол воды.

– Зависит от Вас. Люди не уходят оттуда, где им комфортно и хорошо, есть перспектива. – мой вызывающий ответ ему понравился, потому что полные губы сложились в сексуальную улыбку. Она мне понравилась. – Пётр Всеволодович, я знаю всё о вашем предприятии и, может быть, даже о Вас. С первого курса я регулярно мониторю вакансии и изучаю успехи ваших протеже. Работать в вашей команде – моя мечта. Но ни для никого не секрет, что люди не выдерживают более пяти лет на предприятии. Просто сгорают. Может, из-за многозадачности, а может, из-за вашего характера. Не работала – не знаю… – делаю паузу. Не знаю почему меня проперло на откровенность. Мужчина действует на меня ненормально. – Даже сейчас я говорю всё это, зная, что буду жалеть о сказанном, но уверена, что моего опыта недостаточно на трудоустройство. Я могу предложить Вам преданность, отдачу и реальное желание работать и достигать результатов.

– Смелое заявление. – трудно по реакции мужчины понять, понравился ли ему мой монолог. Он сминает листки и выбрасывает в корзину. – Что же, удивите меня, покажите, что умеете.

Последнее он говорит с сексуальной хрипотцой и меня охватывают сексуальные мысли, которые тут же развеиваются.

– Не смотри так на меня как будто влюблена. – отшучивается мужчина, выдергивая меня из воспоминаний. Такие мужчины как Пётр Всеволодович ничего не видят вокруг себя, он женат на работе и ей хранит верность. Все остальное так – для разрядки.

В офисе я постоянно видела таких, как он, одержимых карьерой и собственным эго. При этом, на мой взгляд мужчины были честны с окружающими их хищницами, они ничего им не обещали, а за проведенное вместе время расплачивались дорогими подарками. Нельзя было их винить в том, что им не нужна была семья.

С первого взгляда на фотографию Баженова в журнале я всё поняла – его интересует только карьера. Мужчина одержим своим делом. Новые факты о нем дополнили картину его личности и объяснили почему он так закрыт от окружающих, но не изменили моего мнения о себе.

– В Вас влюблена только Тамара Ивановна из Отдела закупок, и то у неё катаракта, она не избирательна. – отвечаю в тон ему и поднимаюсь на ноги. Никогда не умела сидеть на одном месте. У меня шило в попе с детства, всегда хочется движения и событий.

– Никак не могу понять, на каком моменте я тебя распустил до такой степени? Язык как жало! – усмехается начальник. В нашем общении появились нотки фривольности. Они конечно же придавали остроты в общение, и может быть при других обстоятельствах мне это доставляло бы удовольствие… Но будучи замужем весь этот флирт мне был неинтересен.  – Вернемся, буду перевоспитывать.

Последнее звучит как-то двусмысленно, но я ничего не отвечаю мужчине. Хотя очень зудит, с удовольствием подсветила бы ему, что я никогда больше не буду с ним работать. Когда вернемся, переведёмся в другой отдел, пусть без меня управляет своими холопами.

Нашёлся тут барин. Даже прощения не попросил за то, что мы попали

В дверь вежливо постучались и потом внутрь вошла всё та же неприятная бабка, от взгляда которой по коже пробежал неприятный озноб. Захотелось спрятаться под одеяло, лишь бы ведьма не смотрела на меня. Для подстраховки я спрятала руки за спину и скрестила пальцы. Бабушка говорила, что это спасает от сглаза.

– Арслан приглашает Вас на обед. – её противным голосом можно было в концлагере пытать заключенных. – И чтобы Вы могли достойно показаться мужчинам на глаза, вот вам новое платье.

За одежду я была благодарна. Платье моё было уже всё в дырах и светить прелестями уже всем на обозрение не хотелось. Если бы мне передали еще новое нижнее белье, я бы вообще расцвела в благодарности. Светить трусами я перед Боссом не собиралась.

Молча приняв платье, я пошла переодеваться. Для меня подобрали сдержанное шелковое платье кораллового цвета в пол. Оно закрывало все интересные части тела, подчеркивая талию и делая меня даже визуально стройнее. Да и цвет подходил мне.

– Я готова. – не желая сидеть на одном месте, я была согласна на что угодно. Лишь бы выбраться из заточения с маленькой квадратурой и такой опасной близостью к Боссом.

Пётр Всеволодович успел натянуть новенькую футболку белого цвета, просвечивающуюся и открывающую вид на рельефный живот и подтянутую грудь с коричневыми сосками.

Интересно, когда он успевает заниматься спортом, ночуя на работе?

– Тебе не идет. – качает разочаровано головой Босс. – Ходишь вечно в балахонах, устрашающих тебя. Вроде ничего такая, симпатичная и посмотреть есть на что, даже потрогать есть за что. А в таких вот нарядах, как тумбочка…

Задыхаюсь от негодования. Глазами даже начинаю искать, чем можно ударить нахала. Он совсем уже осатанел?

Поджимаю губы и толкаю его. Хочется сделать больно подлецу, чтобы стереть с его лица ухмылку и заставить говорить со мной уважительно, как прежде. Не понимаю, какая муха его укусила.

Мужчина начинает смеяться, начинаюсь злиться еще больше. Не выдерживаю и начинаю молотить руками по каменному торсу, обжигая кожу на ладонях. Становится больно. А хмырю хоть бы хны. Ему всё не по чём. Только хохочет громче.

Падла Всеволодович!!!

– Вы вообще, как себе позволяете со мной так разговаривать? – истерю я, молотя по своему начальнику как по боксерской груше, снимая накопивший стресс. – Я Вам цацка Ваша? Мы в этой передряге из-за вашего прошлого, а мне расхлебывай. Сделаете что-то не так, а мне расхлебывай за Вас! Вот постоянно так, эгоист Вы, Пётр! – мужчина перехватывает мои руки с алыми ладонями после хлопков. – Еще и хамите, вульгар…ни..

Босс вгрызается в мои губы, засасывая с силой, просовывая свой язык мне в рот и начиная агрессивно ласкать нёбо. Мужчина берет мою крепость штурмом, растапливая накопившуюся злость. До сих пор не понимаю, как ему удается управлять моими эмоциями!

Я так проникаюсь поцелуем, что не замечаю, как его нахальные руки спускаются по спине на ягодицы.

Его поцелуи по вкусу напоминают пряную вишню. Запретный плод. Сладкий и недосягаемый.

Меня накрывает с головой напористый вихрь, унося в абсолютное блаженство. Как же сладко. Приятно. Головокружительно.

Неужели так бывает?

Остро. Горячо. До дрожи в коленях.

Его руки сминают мои ягодицы, приподнимают легкую ткань платья, оставляя заломы. Пётр Всеволодович нетерпеливо хочет забраться под юбку. Его неуклюжие попытки разобраться с платьем, выводят меня из транса, давая брешь в коконе забытья и заставляя очнуться.

Открываю глаза. Широко распахиваю их и сталкиваюсь с зелеными блюдцами Баженова, прожигающими и задевающими чувствительные струны внутри меня. Вздрагиваю, как загипнотизированная смотрю в них, разглядывая свое отражение.

В руках мужчины я напоминаю похабную сучку в период течки.

Становится жутко стыдно перед Артёмом. Я пытаюсь оттолкнуть Босса от себя и вытолкнуть его изворотливый язык из моего рта. Но Пётр Всеволодович настойчиво удерживает меня рядом с собой.  Его руки покоятся на моей попе, по-свойски обжигая.

– Успокоилась? – спросил спокойно Босс, отлипая от меня, но продолжая стискивать. Его лапы сжимали меня до синяков.

Желания колотить по Боссу пропало, осталась потребность залепить ему звонкую пощечину. За поцелуй. За то, что понравилось.

– Нет. Теперь еще и тошнит, аппетит пропал. – ложь не удалась. На моём лице было написано большими буквами «Мне чертовски понравилось» и "я бы повторила".

Пётр Всеволодович шлёпнул звонко меня по попке.

– Пошли.

Мужчина приобнял меня за талию и потянул за собой, не оставляя ни секунды, чтобы оценить ситуацию и принять собственное решение. В очередной раз он действовал по своему усмотрению.

Артём не был напористым человеком. Наоборот, он был мягким и податливым, всегда уступая мне и позволяя организовать наш быт и жизнь в целом. С одной стороны мне это импонировало, но с другой – иногда не хватало жесткого мужского плеча, как и многим моим знакомым женщинам.

Но в нашем случае, в отношениях с Боссом, это было уже за гранью дозволенного. Такого не должно быть между начальником и подчиненным. Это харасмент.

Признаваться совсем не хотелось в том, что мне нравится его теплая рука на моем полупопии, но и оставлять её там было нельзя. Я хотела скинуть его руку, но Босс убрал её сам, когда мы дошли до столовой, где уже завтракали утром.

В отсутствие мужчин с автоматами здесь стало намного уютнее.

Стол был застелен клетчатой скатертью и сервирован на четыре персоны. За ним уже сидел Арслан и уплетал с аппетитом мясо. Мужчина поднял на нас глаза, когда мы зашли и усмехнулся при виде моего раскрасневшегося от поцелуя лица.

Я бы назвала его красивым и приятным, если бы не утренние события. У мужчины была харизма, сила и способность подчинять своей воли.

– Сладкая парочка. – хмыкнул турок, отправляя кусок мяса в рот. – Садитесь поудобнее, пообедаем, как в старые добрые времена.

Пётр Всеволодович выдвинул мне стул, чтобы я могла устроиться поудобнее и затем задвинул его. Мистер Галантность. Лучше бы об этикете вспомнил пару минут назад.

– Сам готовил, приятного аппетита. – вежливость турка не обманывала меня. За ней была скрыта жестокость и настоящее лицо варвара. – Как продвигается наше дельце?