Игрушечный стрелок

Лишь бы не контузило!

Я осторожно, опираясь на руки, поднялся – нет, не шатаюсь. В ушах немного звенит, и только.

Но главное – в свете заглянувшей через крошечное окошко под потолком луны я увидел, что петля выворочена с мясом! Камень, в который она была вделана, просто распылило на атомы и дверь, перекосившись, держалась только на замке и одной петле!

Я будто фуру энергетика выпил – такая внезапно появилась энергия! Я подпрыгнул, зацепился руками за верхний край решетки и стал дергать ее вниз, раскачивая нижнюю петлю в попытках либо разорвать уставший металл, либо разболтать крепления к камню!

А голоса стражников все ближе! И они уже не удивленные, а совершенно точно – злые как собаки от того, что какая-то неведомая хрень происходит именно среди ночи!

Наконец нижняя петля с хрустом подалась и лопнула. В принципе, если бы у кого-то появилась такая идея, ее можно было бы расшатать и без драгонита… Но это было бы очень долго, очень шумно и явно не осталось бы без внимания…

Да будто мои действия сейчас остались без внимания!

Тяжелая, сука…

Я кое-как отволок решетку в сторону, вытаскивая запорный элемент замка из стенной прорези, в которой он фиксировался, а потом с наслаждением отпустил и позволил ей с грохотом упасть!

Пора бежать.

Но я все же задержался на мгновение, чтобы обернуться к своим уже почти бывшим сокамерникам:

– Если еще можете соображать, бегите прямо сейчас. Времени очень мало.

И я побежал вперед по коридору в полной темноте, вытянув вперед руки и считая шаги. Шестьдесят длинных шагов до поворота, потом еще пятнадцать – и дверь. Можно даже не терять времени на поиски щеколды в темноте, так прямо и врезаться плечом на бегу, выбивая хилую деревяшку.

Поворот я чуть не прозевал, спасли только вытянутые руки, в которые и пришелся удар. Неловко споткнувшись и ругаясь сквозь зубы на отбитые ладони, я выставил вперед левое плечо и понесся вперед, ожидая удара в любую секунду.

Крек! – пожаловалась дверь, разлетаясь под моим напором. В плече отчетливо хрустнуло, я споткнулся, покатился по земле, ударяясь обо что-то твердое, кое-как превратил падение в кувырок, и поднялся на ноги.

Вокруг было светло. Свет заливал опушку, превращенную в мини-каменоломню, словно из прожектора, только был он теплый желтый, а не холодный электрический белый.

– Вон он! – раздалось за спиной.

Я обернулся.

На крыше барака, служившего моей тюрьмой, горел натуральный прожектор, только вместо электрической лампы использующий пламя, из-за чего свет был неровным и таким желтым. А возле прожектора стояло двое охранников, и один из них держал в руках, сука, тот самый лук!

Я ломанулся к деревьям со всей своей скоростью. С одной стороны, благодаря прожектору, я у них был как на ладони. С другой стороны, и они мне оказали услугу, подсветив все то, обо что я мог споткнуться и раскроить себе голову.

Передо мной в землю вонзилась стрела. Она пролетела совершенно бесшумно, блин, да как еще ей пролететь?! Это же не пуля, которая приветливо здоровается с тобой, пролетая мимо лица – «Вжиу!»

И даже маятник качать нет смысла. Стрела летит намного медленнее, чем пуля, охранник все равно стреляет на опережение – не там, где я есть, а там, где я буду через секунду.

Лучше просто бежать, перепрыгивая через камни, кирки и пустые корзины.

Вторая стрела тоже воткнулась передо мной.

А третья ударила в правое плечо.

Меня развернуло и потянула вперед, я упал на бок, по инерции перекатился на спину. Что-то хрустнуло.

Боли не было. Пока что не было, так всегда при колющем ранении. Боль наступит потом. Вместе со всеми последствиями. А пока она заблокирована боевыми гормонами, надо бежать.

Под руку что-то попалось. Дав себе момент на то, чтобы отдышаться, я поднес предмет к глазам – в свете лампового прожектора в пальцах искрился кусочек драгонита.

Я усмехнулся.

Четвертая стрела воткнулась в штанину, разминувшись с бедром буквально на сантиметр.

Я вскочил и снова ломанулся к спасительным деревьям, до которых оставалось двадцать метров.

Ночью в лесу они меня точно искать не станут. Они не оставят остальных рабов в развороченной клетке без охраны.

Наконец я переступил границу леса и свет прожектора тут же потускнел, потерявшись между стволами. Я пробежал еще несколько метров по инерции, вытянув руки с зажатым кусочком драгонита, перед собой, потом остановился. Правая рука плохо слушалась, но все еще не болела.

Ранение это, конечно, плохо. Это полностью меняет все планы. Теперь моя задача не просто добраться до города, а добраться туда быстрее, чем я истеку кровью. Кроме того, пятна крови будут меня неслабо демаскировать и любой, кто хорошо ориентируется в лесу, в что-то мне подсказывает, что у крысиного блондина такие люди найдутся, легко меня найдет. Значит, прямо сейчас мне надо как можно дальше отойти от лагеря, по возможности обработать и перевязать рану, и двигаться дальше.

Жаль часов не осталось. По ним я хотя бы мог бы разделять свое движение на фазы, чередуя его с отдыхом.

Ладно, погрустили и хватит. Глаза уже привыкли к лунным сумеркам ночного леса, пора идти.

Пока я здесь стою, я лишь теряю кровь, и не более.

Только бы здесь не водилось крупных хищников…

Глава 5

Я шел до тех пор, пока раненое плечо не начало болеть так, что не обращать на него внимание стало невозможно – именно на этом моменте я давал себе установку остановиться и заняться раной. Никаких объективных причин делать это именно сейчас на самом деле не было – не видя раны, я не мог определить, в каком она состоянии, и как много крови вытекло, поэтому руководствовался лишь необходимостью уйти подальше.

К моменту, когда я решил заняться самолечением, прошло, наверное, часа два. Я наконец набрел на небольшую полянку, на которую сквозь кроны деревьев падал хоть какой-то свет от прячущейся за листьями луны, остановился ровно посередине и закинул левую руку за голову, нащупывая стрелу. Раненое плечо снова потянуло болью, я сжал зубы и все же дотянулся до древка.

Можно сказать, мне повезло. Стрела прошла чуть выше лопатки, пробив мышцу, кажется трапециевидную. Воткнись она чуть ниже – или лопатку раздробила бы, все равно что лишая меня левой руки, либо прошла меж ребрами и проткнула легкое, награждая пневмотораксом. Ударь стрела левее – и привет, сонная артерия, какая ты яркая и красивая!

С другой, конечно, стороны, пройди стрела чуть выше – и я вовсе избежал бы ранения… Но из всех худших вариантов мне объективно выпал самый лучший.

Мне повезло еще и в том, что стрела оказалась надломлена у самой кожи – видимо, когда я падал, сбитый выстрелом, хрустнуло именно древко. А значит, мне не придется мучиться и изворачиваться, пытаясь выкарабкаться из куртки, которую, считай, прибило к спине. Надо только обломить древко и можно будет почти свободно раздеться.

Зажав в зубах правый рукав, со второго раза, через искры в глазах, я умудрился это провернуть. Очень хотелось картинно, как в фильмах, откинуть обломок древка в сторону, но я, здраво рассудив, оставил эту идею – рисоваться тут не перед кем, даже если очень хочется, а обломок деревяшки еще может оказаться полезен.

Ничего другого-то у меня все равно нет.

Сняв куртку, я принялся рвать ее на полосы. Рип-стоп отчаянно сопротивлялся тому, против чего он был разработан и создан, пришлось прибечь к помощи единственного, что я мог использовать как импровизированный режущий инструмент – куску драгонита с острым сколом. Матерясь сквозь зубы, и скорее все же разрывая, чем разрезая материал, минут за тридцать я все же распустил куртку на полосы, ссадив себе камнем все пальцы. Выбрав из кусков самый чистый, я свернул из него типа тампон, и наложил на рану, а сверху примотал связанными воедино лентами по направлению левая подмышка – правая ключица. Потом снял с одного ботинка шнурок и им закрепил, пропустив шнурок справа под мышкой и соединив с основной повязкой. Получилось довольно прочно, даже при некоторых движениях не соскальзывала, только терла, вызывая приступы боли. Лучше в ближайшее время забыть о том, что у меня есть правая рука.

Разобравшись с перевязкой, я собрал оставшиеся тряпки и нитки с травы в карман и осмотрелся, вспоминая, куда идти дальше.

И не вспомнил.

Крутясь по поляне сначала в попытке сломать стрелу, а потом – найти место, где света побольше, и видно, что я делаю с курткой, я совершенно утратил чувство направления и уже не мог сказать, откуда я пришел и куда мне надо идти дальше. Искать собственные следы в глубокой траве ночью – гиблое дело, но я даже попробовал, конечно же, с нулевым результатом.

Можно сказать, что здесь и сейчас я заблудился.

Главное не паниковать. Да, я не сподобился в свое время обучиться ориентированию на местности, но мне сейчас это и не помогло бы – даже узнай я по мху или там дерьму медведя, где какие стороны света, откуда я узнаю, в какой из них – нужный мне город? То-то и оно.

Но в лесу всегда есть еще один вариант – дождаться утра, залезть повыше и осмотреться с высоты. Такой объект как целый город явно будет виден издалека, так что шансы найти его таким образом явно выше, нежели просто блукая по лесу без цели и направления.

Но это только утром. А идти куда-то в темноте, вполне вероятно, идти обратно, туда, откуда ты только что сбежал – плохая идея. Лучше уж потратить время до рассвета на сон, хоть сколько-то нивелируя накопившуюся усталость.

Вот только спать на земле я не буду, увольте. Даже если мне повезло и здесь действительно не водится ночных хищников, заработать в компанию к колотом ранению еще и цистит или воспаление легких, или и то и другое вместе, мне вообще не улыбается. Так что хочешь не хочешь, а на дерево залезть придется, хотя бы на какую-нибудь высоту.

Но, едва я выбрал дерево и подошел к нему, примеряясь, едва поднял руки, чтобы уцепиться а ветку, правое плечо ясно дало понять – хоть какая-нибудь высота сегодня будет ограничена минимально возможной.

Поднять правую руку выше плеча просто не удавалось – боль в плече становилась такой сильной, что руку просто парализовало. Подтягиваться на руках не выйдет, а на одной я не умею. Пришлось импровизировать, используя для подъема одни только ноги, цепляясь за неровности коры и ветки левой рукой, а правую используя только как якорь, чтобы не рухнуть на спину.

Первый раз я все-таки рухнул. Ветка предательски обломилась и осталась в левой руке, и я полетел на землю. Хорошо хоть забраться успел от силы на метр, и извернуться в падении как-то умудрился, так, что упал на бок, а не на спину. И все равно от боли скрючило так, что секунд тридцать даже дышать не мог.

Со второй попытки, намного более аккуратной и неспешной, с тщательной проверкой любой точки опоры, я все же взгромоздился на толстую корявую ветку на высоте метров трех, и на этом решил остановиться – силы меня покинули. Я мог только сидеть, свесив ноги вниз и привалившись спиной к стволу, и смотреть вверх, на едва пробивающиеся сквозь листья звезды.

Но мало оседлать дерево, надо с него еще и не упасть. Пришлось снова напрягать голову, придумывая способ как-то закрепиться на дереве при наличии… ничего.

Хотя нет, кое-что на мне все же есть! Мало того, на мне остались еще целых две вещи, но футболка мне сейчас ничем не поможет.

Я застегнул на молнию кармашек, в котором лежал кусок драгонита, и, извиваясь как гусеница, принялся их с себя стягивать, стараясь при этом не ссадить кожу о грубую кору.

Наконец штаны были у меня в руках, я взялся за штанины и максимально развел их в стороны, превращая их в подобие длинного широкого полотнища. Обернул их вокруг ствола, соединил на груди – подошло впритык, узел завязать уже не получится. Тогда я вытащил шнурок из второго ботинка, сложил штанины на груди одна к другой и перемотал их шнурком, на манер горловины вещмешка. Проверив надежность крепления, я наконец позволил себе расслабиться и снова вернуть взгляд к звездам.

Да уж, такое бывает только в сказках, пожалуй. Раненый стрелой, бегущий от преследователей, вчерашний офисный клерк ночует на дереве, привязав себя к стволу собственными же штанами. А внизу, возможно, уже беснуются дикие гепарды, учуявшие запах крови…

Хотя гепарды уже давно бы на дерево залезли, они же кошки…

Отлично, сам себя расстроил – кошки умеют лазать по деревьям, особенно большие.

Молодец парень, а ты еще спать собрался в таком месте, в такое время и в таком состоянии.

Попробуй тут усни в таком-то состоя…

Пить хочется.

Я открыл глаза, провел сухим языком по потрескавшимся губам и поднял голову. Вокруг занимался рассвет, тихо чирикали первые птицы, в прогалах листвы слоились редкие облака на фоне голубого неба. Солнца не было видно, но, если сейчас лето, а, судя по температуре, так и есть, то я бы сказал, что сейчас часов пять утра. Плохо, это значит, что я проспал дольше, чем хотел.

Но хорошо, потому что я явно проспал меньше, чем боялся.

Я поднял руки, чтобы потянуться, и…

Ох!

Правое плечо свело резким приступом боли, я вздрогнул и начал падать!

Я вскинул левую руку, замахал, ухватился за что-то толстое и шершавое, прижался спиной и перевел дух.

Черт, совсем забыл, что заснул на дереве. Какой же бардак у меня в башке творится, что я умудрился забыть, что сплю сидя на гребаном дереве, привязанный к нему собственными же штанами!

Я ощупал узел на груди – за ночь он не развязался и даже не ослаб, так что развязывал я его с матами, на чем свет стоит понося себя же. Наконец при помощи зубов р0азвязав узел, я натянул штаны на ноги, попутно прислушиваясь к ощущениям в плече и спине, которые активно шевелились на протяжении всего действа. Боли почти не было, рана только нескончаемо ныла, а еще ее припекало. Как бы я заражение не схватил какое-то, промыть бы ее по-хорошему.

Да вот беда, воды нет даже чтобы попить, а уж про медицинские процедуры и вовсе лучше не вспоминать.

Хотя, учитывая время, можно попробовать пособирать росу с травы – она еще не должна полностью испариться.

Я глянул сверху вниз на полянку, на которой вчера вытанцовывал кренделя…

И не поверил своим глазами!

Роса на траве была, она ярко сверкала в редких солнечных лучах… Но была она не везде! В некоторых местах они отсутствовала целыми широкими полосами, которые на фоне блестящей поверхности, казались темными. И что интересно – эти широкие полосы очень уж напоминали те кривые, что я вчера выписывал, занимаясь самолечением… Ну да, вон и древко от стрелы, что я воткнул в землю, прежде чем штурмовать дерево, торчит в самом центре темной зоны… А вон там, на противоположном конце полянки, темная полоса теряется среди деревьев… Не иначе, примятая мною трава не успела распрямиться и роса на ней не попадает под солнечные лучи, оттого и создается такой эффект…

Это что же получается, мне никуда не надо лезть?! Я вот так вот легко могу снова определить откуда я пришел и куда надо идти?!

Да новости лучше не придумаешь!

Ноги, конечно, превратились за ночь в два бревна, пришлось по ним натурально долбить кулаком, чтобы хоть немного заставить кровь снова циркулировать. Только когда кожу начало покалывать, сигнализируя, что кровоснабжение восстановилось, я решился спускаться.

Я аккуратно спустил ноги с ветки, глубоко вдохнул и спрыгнул.

Конечно же, я поскользнулся и упал. Но даже это было лучше, чем слезать с дерева, снова тревожа рану.

Я немного полежал на боку, переводя дыхание и ожидая, когда вспышка боли в раненом плече утихнет. Перед глазами качались травинки с капельками росы, я тяжело сглотнул и принялся подниматься.

Я встал на колени, сделал ладони лодочкой и свел их одна к другой, зажимая меж ребрами травинки. Повел вверх – на руках осталось несколько капель воды, которые медленно впитались в грязь и кровь. Я вытер все, что вытерлось, о штаны и повторил процедуру.

На четвертый раз мои руки стали чистыми достаточно для того, чтобы капли остались на коже. Я пополз по полянке, собирая с травинок воды, и, когда набралось с полрюмки, опрокинул ее в рот, погонял пятнадцать секунд по ротовой полости и только потом проглотил. Повторил всю операцию еще раз и с сожалением констатировал, что больше воды нет – и ту я больше на штаны собрал, чем в руки.

Жажда притупилась, но полностью не ушла. Если я не наткнусь на какой-то открытый источник воды к завтрашнему дню, то, скорее всего, чуть позже на мой скелет наткнется кто-то другой. Цинично, да, а что поделать? У меня даже нет возможности сделать какую-то ловушку для воды, даже самую элементарную. А надеяться на то, что пойдет дождь – откровенно наивно. Так что хорошо бы мне наткнуться на источник воды. С другой стороны, специально ходить искать я его не буду – я лучше лишние сутки потерплю без воды, чем собьюсь с направления и уже никогда никуда не выйду.

Я выдернул из земли древко стрелы, проверил в кармашке драгонит – два моих сокровища, блин, – перевязал поплотнее повязку, нашел место, где я заходил на полянку, развернулся к нему спиной и зашагал вперед.

Спустя шагов триста снова захотелось пить. Спустя еще триста проснулся и голод тоже. И если с водой вопрос стоит как ни крути, довольно остро, то о еде я заботиться не буду точно. Я, возможно, и смог бы поймать какую-нибудь птицу или змею, смог бы разыскать орешник или ягодник, благо знания имеются, пусть и сугубо теоретические… Но мне тупо не на чем все это готовить, а есть мясо сырым… Даже опустив паразитов и всяких болезни, нельзя забывать о том, что сырое мясо вызывает несварение и диарею, а это – дополнительные потери организмом жидкости. В принципе, то же самое касается диких орехов и ягод, тем более здешних, которые я вообще хрен его знает, как перенесу. А если меня нести будет сутки напролет? Вот же нелепая смерть получится – обгадиться вплоть до смерти от обезвоживания. И ведь даже на премию Дарвина не потянет, сомневаюсь, что у них тут есть такая.

Ну уж нет, решать проблему методом создания другой проблемы – это точно не мой путь.

Если я правильно прикинул расстояние, до стены от каменоломни по прямой, по ровной поверхности, я мог бы добраться за полдня. Даже с учетом всех трудностей и пересеченной местности, реальное время вряд ли способно перерасти расчетное более чем в три раза. Значит, самый максимум к следующему полудню я должен выйти к стене. Ничего, не сдохну без еды, пусть организм насиженным в офисном кресле жиром питается… Да и чувство голода скоро должно притупиться, плавали, знаем.

Так что я продолжал идти вперед, надеясь на что-нибудь наткнуться. Или на городскую стену, или на источник воды, или на портал обратно к себе домой…

Черт, да я же обычный офисный клерк по большому счету! Рабство, драгонит, стрелы, ранение, даже все то, что я делал после – это все как будто нереально! Это все происходит словно в компьютерной игре, где я даю своему персонажу задачу сделать что-то и он тупо это делает, независимо от его состояния, местонахождения, да блин, освещенности в конце концов! Даже когда я матерился от боли, обламывая стрелу, я все равно воспринимал это как-то отстраненно, будто… Будто не со мной это происходит, а с кем-то другим, очень близким мне, братом, другом, не знаю… С кем-то, чью боль я тоже считай что чувствую!..

Но ведь не чувствую…

Возможно, это сознание так работает, где-то я читал, что чрезмерный поток входящей информации, которая может серьезно повредить психику, сознание как бы «обесцвечивает», намеренно снижая градус напряжения каждой эмоции, чтобы шестеренки в голове не перегрелись и не заклинили.

Поэтому и не могу я до конца принять то, что происходит вокруг меня и со мной. Смотрю на все с позиции отстраненного наблюдателя – даже сейчас, когда уже весь день иду по лесу, уставший и голодный, я идентифицирую себя именно как «уставшего» и «голодного». Я испытываю собственно голод и усталость, но совсем иначе, не так, как испытывал бы их, пропустив обед и ужин из-за необходимости задержаться в офисе. Даже когда я набрел на крошечный, как питьевой фонтанчик, родничок, бьющий из кучи камней, и вдоволь напился, да еще и промыл рану, дрожа от холода, я все равно не чувствовал радости, я скорее отметил это как просто положительный факт.

Как сейчас отмечаю по пути всякие вещи, которые, наверное, если разобраться, будут значить что-то большее, вещи, из которых можно выжать, которые можно раскрутить на что-то большее.

Вот корень квадратный торчит, хе, хорошо, что не кубический…

Излохмаченные до состояния старой тряпки штаны опять за колючий куст зацепились…

Ежа чуть не раздавил…

Широкая жестяная стрелка к дереву прибита…

Минутку, что?!