Глава 10
Технология позволяет изменять не только атомные решетки, но и сами атомы. Любая материя может быть строительным материалом для синтеза чего угодно. Как говорит Иван, это только в космосе плотность материи критически мала, но дайте мне любой метеорит, и я построю из него космический корабль.
Производство, основой которого является робототехника по модульной системе, обладающей любым числом степеней свободы, позволило избавиться от необходимости в человеческом труде. Роботы создают роботов и другое необходимое оборудование. Фактически, достаточно было начального комплекта, для создания производства любого уровня сложности и объема, при наличии достаточного количества материи.
Квантовые компьютеры, дата-центры с батареями фотонных компьютеров, производственные цеха и прочее хозяйство были перенесены под землю в труднодоступные места, подальше от человеческих глаз. Особо требовательная к изоляции от внешних помех квантоника размещена в сейсмобезопасных районах, в центре тектонических плит, на глубине от двух километров. Камеры полностью автономны и защищены от любых воздействий, особенно пришлось попотеть над нейтрализацией гравитационного поля Земли, ведь оно непостоянно. Шахты заделаны, связь осуществляется только по квантовым каналам.
Доставка изготовленной продукции к месту назначения осуществляется транспортными модулями, представляющими собой куб с длинной ребра шесть метров. Силовой агрегат и система маскировки как у боевой платформы. Модуль с полезным грузом выходит на орбиту, и либо доставляет груз в любую точку Земли, либо на другое космическое тело.
По одному комплексу с квантовым компьютером, фотонным дата-центром и производственным цехом построено на Луне и на Марсе (до которого лететь всего несколько световых минут). Так что, если Илон мечтает оставить след на Марсе, то это легко можно устроить. На синтез органики и выращивание необходимых органов понадобится примерно сто шестьдесят (расчетных) часов. После этого загрузить в полученный организм либо созданный с нуля человеческий интеллект, либо чей-то (хотя бы того же Илона), и пожалуйста, иди топчи красную планету. Только какой в этом смысл? Человеческий организм слишком нежный и беззащитный, для поддержания его существования нужно создать и поддерживать огромную сложную систему жизнеобеспечения, гораздо логичнее будет разработать живой организм, максимально приспособленный к жизни конкретно в этих условиях. Ну а самый оптимальный вариант, это механический носитель разума (без органических имплантов), человеческого или не совсем.
На окраину солнечной системы был отправлен транспортный модуль. Из материалов, взятых из второго пояса астероидов, построена станция изучения космоса. И я хочу обрадовать Батыгина, да, она там, Белая Стрекоза Любви ждет своего открытия.
…
Так же пропала необходимость в человеческой гениальности. Квантовый компьютер выполняет поставленную задачу гораздо быстрее, точнее, и без необходимости дожидаться посещения музы.
Был построен надводный плавучий объект, по форме напоминающий бублик, но с диаметром восемьсот метров. Характерный бронзовый цвет и изумрудная полоса наталкивают на некоторые ассоциации, но логотипа нет и имя изготовителя сохранено в тайне. В «Бублике», так его и прозвали, располагается Институт Изучения Океана. Постоянное место дислокации – небольшие тропические острова в Тихом океане.
Институт он лишь на двадцать процентов, на остальные восемьдесят это круглогодичный курорт для ученых фонда Хомо и их семей. Срок пребывания не ограничен, все услуги предоставляются бесплатно, то, что невозможно вырастить или синтезировать на месте, доставляется посредством развитой транспортной сети. Обслуживание максимально автоматизировано, в сфере сервиса не задействован ни один человек, по крайней мере появившийся на свет с помощью детородных органов. Бублик создан с целью отблагодарить выдающихся представителей человечества за неоценимый вклад в науку, ведь звание ученого фонда Хомо пожизненное, каждый ученый проведет свою жизнь занимаясь любимым делом, не испытывая никакой нужды, в окружении любящей семьи.
Сколько же средств было потрачено на постройку? Ответ – ноль. Роботы, созданные из материи, создали материальный объект по предоставленным чертежам. Сырьем для производства каждой ядерной батареи силовой установки комплекса, каждой панели красного дерева в отделке интерьера пассажирской каюты служил грунт, добываемый на острове либо на морском дне. Выражение сделан из говна и палок здесь подходит максимально точно.
…
К настоящему времени моя доблестная команда, мои легендарные члены совета директоров, после долгих поисков своего места в этом мире наконец то нашли свой дом.
Андрей окончательно окопался в каталонских виноградниках. Я не переживаю насчет его алкоголизма, его просто не может быть, если он сам этого не захочет, большую тревогу у меня вызывает способность вина, а особенно испанского, навевать донкихотские настроения. Как бы он в один прекрасный день, на создал себе Санчу Панса и не отправился от безделия воевать с мельницами.
Александр так и остался в Калифорнии, и этому выбору я могу лишь аплодировать стоя. Тот, кто хоть раз побывал в здешних национальных парках, навсегда забудет и о сосновых полянках, и о березовых рощицах. Работа наложила на Сашу свой отпечаток, даже когда необходимость в финансах пропала, он так и продолжает, как наркоман, молиться золотому тельцу. Это не самая плохая зависимость, и пока она не причиняет ущерба, что ж, пускай остается его персональной икигаи, причиной вставать по утрам.
Миша в итоге поселился вблизи Хоккенхаймринга (на этой трассе трижды выигрывал Сенна), где и остается по ныне. Мы очень много времени проводим вместе, иногда мне даже удается уговорить его съездить со мной на баскетбол, иногда поглядеть на какой-нибудь сказочный водопад, но все равно, любимым его занятием остается с утра залезть в персональный болид и, наматывая круги, не вылезать до обеда.
Одним из главных принципов жизни руководства фонда Хомо, это не быть публичными персонами, сохранять инкогнито. Единственной нашей собственностью является двадцатипроцентный пакет в доле фонда. Все остальное имущество, которым мы пользуемся, зарегистрировано на различные юридические лица, связь которых с фондом можно раскрыть только с помощью очень сложного расследования, о ходе проведения которого нам естественно станет известно.
И в этих обстоятельствах Михаил решает приобрести Мерседес, нет не команду формула один, а весь концерн, чтобы, видите ли, во время гонки управлять командой из боксов, в специальных наушниках и всех этих делах. Я отговаривал его как мог, последним моим аргументом было, что если он это сделает, тогда я куплю все команды НБА и это будет мой частный турнир, я буду один на пустой арене сидеть в первом ряду и болеть за обе команды. На этом посмеялись и разошлись.
Иван окончательно обустроился в Японии. Великолепие японской природы, по-моему, лучше всего изображенной Миядзаки, способно покорить любого, но если у тебя еще и слабость к японской культуре, а точнее субкультуре, всех этих призраках в доспехах и прочих евангелионах, то у тебя уже не остается никаких шансов вырваться.
– Иван? Ты ведь еще Иван?
– Да-да, очень смешно. – Ваня встречает меня в национальном халате на босу ногу. Широкая улыбка и распахнутые объятия.
Его дом, это внебрачный ребенок средневекового японского замка и лукасовского стар-дестроера, представляю, что там дальше ниже уровня земли. Наверно все это хозяйство когда-нибудь взлетит, и пустится в бесконечное путешествие по космическим просторам, сея хаос и панику у ненароком встреченных цивилизаций.
Шутка насчет Ивана на самом деле имеет под собой неприятное основание. Совокупность искусственных имплантов в его теле наверно уже перевалила за пятьдесят процентов общей массы, а количество апгрейдов в его голове совсем уже неприлично зашкаливало. Совершенно не удивлюсь, если выяснится, что он умудрился запихать в себя какой-нибудь, для начала небольшой, квантовый компьютер, за ним станется.
В тот раз мы мило поболтали, но именно тогда меня посетила тревожная мысль.
…
– «Миха, не занят, подъеду?»
– «Да, давай.»
Через неполных пятнадцать минут сатурн опускается на гравийную площадку перед входной дверью михиного дома. Лишь мгновение собираюсь с духом, створка поднимается, я выхожу. До входной двери метров шесть. Иду медленно.
– «Оператор, отключи Мише доступ к Отцу и остальным.»
– «запрос подтверждения на отключение Михаилу доступа к Отцу и остальным одиннадцати квантовым компьютерам.» – Протокол требует от меня подтверждения моих же команд, в случае внесения изменений в высший реестр. И это был самый что ни на есть тот случай.
– «Подтверждаю отключение Миши от доступа к Отцу и остальным».
– «принято. Михаилу отключен доступ к Отцу и остальным одиннадцати квантовым компьютерам.»
Поворачиваю ручку двери и вхожу в дом.
Миша стоит еще в шести метрах от меня в глубине прихожей. С лица сходит приветливая улыбка, мускулы лица расслабляются, выражение принимает абсолютно нейтральную форму. Получил уведомление оператора об отключении доступа, отмечаю про себя я. Не моргает, движение зрачков прекратилось. Просто в упор смотрит на меня совершенно отсутствующим взглядом. Что? Пытается обойти систему блокировки? Нет, иначе бы мне пришло уведомления Оператора о попытках.
Все это происходит, пока я быстрым шагом преодолеваю расстояние, между нами.
– Все-таки отключил. – Успевает сказать он, прежде чем я с силой обеими руками обнимаю его за плечи и вжимаю его грудь в свою. Прижимаюсь своей бородой к его выбритой щеке. Может для того, чтоб не смотреть ему в глаза. Молчу. Он не отстраняется, но и не производит никаких попыток … приобнять что ли. Совершенно не двигается, руки так и опущены вдоль тела. Продолжаю молчать.
– Все-таки отключил. – Повторяет он тем же безразличным тоном.
Вот сейчас может произойти вообще все что угодно. Он может оттолкнуть меня, и мы никогда больше не увидимся, может высказать мне все, что когда-то обо мне надумал, а может и вообще устроить саботаж, и тогда масштаб потерь я не берусь даже предположить. Но ничего не происходит. Молчим.
– Ты же знаешь, что у одной кнопки может быть … – Медленно начинаю я.
– … только одна рука, способная ее нажать. – Слава богу, заговорил.
Я медленно разжимаю объятия, но все еще боюсь отпустить его, продолжаю держать его за плечи. Теперь смотрю прямо в глаза, живые Мишины глаза, выражающие злость, нерешительность, растерянность, но не презрение. Жду вопросы.
– И что теперь?
– Да ничего. – Я никогда не вру своим друзьям. Всегда прямо отвечаю на вопросы, и если я этого не делаю, то в пору задуматься, а друзья ли мы еще. Это мое свойство всем хорошо известно, особо коварные пытаются использовать его в своих целях, и если прямо не говорю о чем-то неприятном, то значит есть повод для волнения.
– Просто теперь, все обращения к квантовым компьютерам будут по моему согласованию. Все останется как прежде, наш круизный лайнер продолжает свое бесконечное кругосветное путешествие, а вы на нем самые почетные гости. Но чтобы попасть на капитанский мостик, теперь нужно спрашивать разрешение капитана.
– Я все ждал, когда же это случится …
– С другой стороны, смотри, больше не будет этого напряжения. Любое равноправие автоматически подразумевает соперничество, даже с тем, кому полностью доверяешь. Если не прямо сейчас, то в будущем, далеком или нет, неважно, это обязательно когда-нибудь произойдет. Даже если ты не собираешься эскалировать, ты непременно будешь думать, а что у него в голове, кем он тебя считает, своим соперником, и как с тобой поступит. А теперь этого всего нет, можешь выдохнуть, больше нет причин для соперничества, теперь это точно не угроза нашей дружбе.
– Ну да, я тоже думал об этом. И примерно так же. – Миша уже совершенно успокоился. Это как болезненный укол, вот его сделали, приложил ватку, все позади.
Уже вышли на террасу, пьем, болтаем о разных пустяках. Все неприятное осталось в прошлом, еще не забыто, но неминуемо скоро забудется, как там говорится: помнится хорошее, плохое забывается. Но я понимаю, что это конец. Больше нет ничего, что бы нас крепко связывало, какая-то великая идея, грандиозные планы по захвату мира, цели, кажущиеся бесконечными и неосуществимыми. Остаются лишь приятные воспоминания и несколько общих интересов. Со временем мы будем встречаться все реже, а потом и вовсе начнем только переписываться и созваниваться.
Стараюсь растянуть уже накатившийся вечер, но все темы переговорены, все шутки рассказаны, все косточки перемыты, и надо прощаться. Что ж, прощай мой верный друг.
Андрей и Саша перенесли факт отключения от квантовых компьютеров с пониманием. Андрей и вовсе не придал этому особого значения, он уже и раньше не сильно нуждался в этом ресурсе.
А вот Иван закатил настоящую истерику. Он воспринял это как личное оскорбление. Я даже перед встречай сделал внеплановый бэкап мозга, кто знает куда может зайти предстоящий разговор с новоиспеченным кибер-самураем.
– Вот такая значит благодарность за все что я сделал? Вот так ты решил со мной поступить? Ну хоть сам приехал, чтобы в глаза мне это сказать. А мог бы просто смс-ку прислать.
– Ты же не думаешь, что это все твоя личная собственность. Или я должен напомнить, как ты вообще к этому всему пришел?
Иван не привык, чтобы с ним разговаривали в таком тоне. На Земле мало людей, кто на это способен, да что уж там, наверно всего только один. И он сейчас стоит перед ним. Ну и что ты будешь делать? Вырвешь мне сердце? Или еще какое адское фаталити?
– Но … как теперь я могу работать?
Ну вот, бешеное цунами разбилось о гранитную скалу. Теперь поговорим спокойно.
Глава 11
Если от Марселя направиться в сторону Авиньона, то, согласно отзывам местных, у одного из притоков Роны можно найти просто райское местечко. Я заинтригован, хотя Прованс и сам по себе уже рай (не даром же пела Елка), но я все равно теперь уже не успокоюсь, пока не увижу собственными глазами.
Вокруг поля, прямо как в Краснодарском крае, но есть нюансы. А вот вроде и подъезжаем, деревьев становится больше, они уже собираются в небольшие рощицы, дорога грунтовая, но сатурн не сбавляет скорость. Еще каких-то десять минут и … мать чесная! Красота то какая, лепота!
Может из-за того, что раннее утро, может – что будни, но протокол безопасности сообщает, что в радиусе двух километров ни одной разумной души. Еще и везет.
На холме за рекой старинная мельница. «Шестнадцатый век, архитектура в традициях, берущих свое начало со времен, когда Прованс был еще …» стоп, не интересно. Берег завален большими валунами, окруженными камушками поменьше и так далее до размеров гальки. Кривые сосны, ветки скрючены каким-то совсем уж нечеловеческим артритом (да и сосны ли это вообще) скрывают начало и конец тропинки, проходящей вдоль берега, по которой мы с девочкой спустились к реке. Прямо классический итальянский пейзаж.
Раздеваюсь, захожу в воду. Девочка начинает деловито раскладывать, что она там притащила в этих своих сумках, потом разведет костер, чтоб я погрелся (опционально), затем пойдет ловить рыбу. Все по стандартному сценарию, если я ее не прерву.
Да, это рай, подтверждаю. Можно десантировать сюда Птушкина, пусть делает свой видеоотчет, после которого вал туристов с силиконовыми губами (и не только) надругается и над этим беззащитным творением природы.
Прошло уже около двух часов. Я, в позе лотоса, сижу на большом плоском камне. Просматриваю отчеты последних исследований, оперативные сводки за прошедшие сутки, все, что по мнению Оператора требует моего внимания. Это ежедневная процедура, и занимает она всегда примерно одинаковое время, рабочая рутина. Конечно, иногда случается что-то интересное, назначаются встречи с друзьями, обсуждаем какой-нибудь нетривиальный научный прорыв, или просто важное культурное событие в неспешной жизни человечества, но это в последнее время случается крайне редко.
«Сюда приближается человек, женщина, местная, тридцать два года …» – сообщение от девочки заставляет меня отвлечься. «Принял, дальше сам» – останавливаю ее я. Женщина уроженка здешних мест в как минимум четвертом поколении, живет в доме в трех с половиной километрах отсюда, совершает ежедневную утреннюю пробежку по рекомендациям врача (ничего серьезного, просто лишний вес), опасных психических расстройств не выявлено, не представляет угрозы.
Неспеша поднимаюсь, поворачиваюсь в направлении приближающейся Зои (ее имя), она появляется в зоне визуального контакта. Да, излишний вес, но скорее аппетитная, чем полная, щеки красные, останавливается. А мы оказываемся в зоне ее видимости. Я голый, но учитывая место, где мы находимся, этим тут никого не удивишь.
– О, привет. – Голос приятный, с характерным местным акцентом. Никакого смущения, никаких неловких пауз. – Извиняюсь что помешала, но обычно в такое время тут никого нет.
– Бонжур мадам. – Говорю спокойно, негромко, но, чтобы она все отчетливо слышала. Даю ей понять, что мы не представляем никакой угрозы. Девочка улыбается и приветливо машет рукой. – Мы туристы, наслышаны про ваши красоты, решили завернуть полюбоваться.
– Я Зои, я тут живу недалеко. Да, места у нас чудесные.
Я представил себя и девочку, и разговор завязался. Зои оказалась болтушкой. Она не работает, по хозяйству хлопочет муж, семья владеет несколькими сельхоз предприятиями (которые тут были на каждом шагу, от мелких амбарчиков до вполне себе), детей нет, но есть две кошки. Кошки это хорошо, кошек я люблю.
То ли Зои соскучилась по приятному (а как же иначе) общению, то ли моя фигура молодого аполлона распалила в ней интерес, мы приглашены на обед. Приглашение принято.
Дом одноэтажный, покрыт … ну дом как дом, здесь все такие, другое дело, где он расположен. Это реальный Хоббитон, не тот выдуманный толкиеновский, а его живая версия. Для полноты ощущений, воспринимать нужно не только картинку, но весь комплекс, включающий запахи и звуки. Гоголь бы тут развернулся, а я даже пробовать не стану.
Зои встречает нас в дверях, снова полилась певучая прованская речь. Муж должен подъехать через час.
– А Антон не будет против внезапных гостей? – Из вежливости интересуюсь я.
– Антон? А разве я говорила, как зовут мужа? – Бровь на ее лице поднялась скорее игриво, чем подозрительно. Но надо было что-то отвечать.
– Да, – Понял, что прокололся и начал выкручиваться, – по дороге заглянул в телефон, кто проживает по адресу, который вы дали, там сказано Зои и Антон Крюссоли-Эстре. Это какая-то старинная дворянская фамилия? – Закидываю удочку я.
Наживка проглочена, теперь можно удобно развалиться в кресле, разговоров будет до вечера.
– Да, эти новые телефоны, – Щебечет Зои, – это просто фантастика! И еще, что это у вас за машина? Я совсем не слышала, как вы подъехали.
– Электрическая.
– Ага, так и подумала. Эти новые машины просто супер, не шумят, заряжаются от розетки и бла-бла-бла …
Появляются две кошки, одна рыжая и пушистая, у второй шерсть короче, зато полностью черная и лоснится на солнце, прямо уменьшенная копия моего Луны, оба хвоста стоят колом, кошки явно рады гостям.
– … а этот Илон Маск ну просто красавчик. Там дальше по реке живет подруга, у нее Тесла …
– Вам нравится Илон Маск?
– Да вы что! Я его обожаю! Он же …
Аудио звонок Илону – «Илон, привет. Я тут недалеко, не хочешь составить компанию?»
Илон давно уже перестал удивляться, что я всегда знаю где он и чем занят.
…
Дорога от Женевы, где Илон прохлаждался на автосалоне, до указанного места заняла в точности, практически минута в минуту, расчетное время, никаких пробок по дороге не случилось. Машина, которая его привезла, высадила пассажира рядом с припаркованным сатурном, развернулась и уехала. Сопровождение Илона, в соответствии с особыми инструкциями, направилось в ближайший город заселяться в гостиницу, потому что, как показывал опыт, встречи боса с этим неизвестным господином могли затянуться и на день, и на два, и даже больше. Теперь они просто будут дожидаться в гостинице звонка боса, с указаниями, когда и где его забирать. Волноваться было не о чем, по утверждению Илона, в компании незнакомца ему ничто не угрожало.
– «Я на месте.»
– «Слышу, заходи во двор, слева дорожка, обходи дом.»
Антон и Зои, конечно, уловили шум подъехавшей и тут же удалившейся машины, но обеспокоиться не успели, потому что …
– Привет народ, можно к вам присоединиться? – Непосредственность Илона всегда обескураживала недостаточно хорошо знающих его людей.
Секундное было замешательство все же затянулось, представлять появившегося незваного гостя, очевидно, нет необходимости. Поэтому я, чтобы хоть как-то реанимировать внезапно испустившую дух неторопливую беседу, встаю и представляю хозяев дома.
– Илон знакомься. Это Антон и Зои, хозяева этого великолепного замка. – Я стараюсь, чтобы это прозвучало как можно более буднично.
– Привет Антон, Зои, приятно познакомиться.
Дальше хранить молчание становится уже неприлично, и хозяевам приходится подобрать с пола челюсть и что-то промямлить.
– Так, что пьем? – Вот за что я и люблю Илона, только он может так врываться в любую компанию.
Древняя, наверняка впитанная с молоком матери, национальная традиция прованского гостеприимства, приводит в чувство остолбеневших хозяев, и они бросаются хлопотать в попытках обаять дорогого гостя, внезапно свалившегося на их головы. Пара минут, и супруги уже навсегда забывают, и о моем присутствии, и что именно я причина всего этого мероприятия, и вообще запланированы ли у них еще какие-то дела на сегодня. Илон пихает в рот все что ему предлагают, не особо задумываясь о последствиях (впрочем, как всегда), на стол летят лучшие вина, закуски и всякое прочее. Ну что тут можно еще сказать, там где Илон – там всегда праздник.
– А можно с вами сфотографируется. – Наивная Зои еще спрашивает, но это быстро пройдет.
– А давайте лучше я с вами. У вас есть аккаунт на твиттере? – Достает свой телефон и делает несколько снимков. – Вот так, и подпись «мои новые французские друзья». Нормально получилось?
Зои пищит от восторга, еще чуть-чуть и полезет обниматься, за француженками такое не заржавеет, и наплевать что муж рядом. Вот и все, покрывало целомудренной застенчивости бесцеремонно сорвано, Илона крепко берут в оборот и уже не отпустят до самого вечера. Примерно так я и задумывал, вечно занятому, погребенному под толстенным слоем рабочей рутины, самому богатому человеку на Земле этот внезапный праздник, как глоток свежего воздуха после месяца, проведенного в автономке атомной подлодки, несущей неусыпную вахту у берегов ненавистного супостата.
…
Уже давно стемнело, привыкшие по-сельски рано ложиться, хозяева как не пытались, а все же больше не могут стоять на ногах. Посетовав, что располагают лишь одной гостевой комнатой, предлагают остальным ночевать в просторной гостиной.
– Да ничего, спасибо, у нас в машине есть все условия, мы же туристы, а Илона в комнату определим. – Благодарю я.
Девочка уже давно отправлена «отдыхать», и мы с Илоном остаемся вдвоем. Угли в очаге открытой летней кухни давно побагровели, и вяло перемигиваясь предупреждают, что скоро и вовсе погаснут. Света от гирлянды, натянутой по козырьку навеса, мне с избытком достаточно, чтобы видеть и весь двор, и все что находится за ним. Я не пропустил ни сказочного заката, ни выкатывания огрызка луны, ни преображения прибрежной поросли в зловещую тьму амазонских джунглей. Все это, пережитое тысячу раз, не перестает восхищать меня, приводить в детский восторг, вот это все создала природа, и для меня в том числе, а что я могу дать ей в замен, как могу отблагодарить?
Лениво ковыряясь вилками в разгромленной армии закусок, подливая друг другу в бокалы остатки содержимого различных бутылей без этикеток, ведем беспредметную беседу. Я, в силу особых свойств своего организма, продолжаю находиться в деятельном состоянии, а вот об Илоне такого не скажешь.
– Илон, спишь? – На всякий случай уточняю я.
– Нет … пока не забыл, надо тебя поблагодарить за все … это. – Отмечаю, что его язык пока еще не сильно заплетается.
– А давай я тебя кое о чем спрошу?
К этим внезапным моментам Илон готов всегда, чуткое ухо бизнесмена безошибочно разбирает интонацию, сейчас произойдет нечто интересное, возможно очередной инсайд, или просто полезная информация к размышлению. Поднимает голову и сосредоточивает на мене уже по-хорошему мутный, но еще вполне осмысленный взгляд.
– Конечно, спрашивай.
– А что ты думаешь о бессмертии? – Внезапный вопрос, еще больше отрезвляет его, я почти уверен в его окончательной вменяемости.
– Хм … неожиданно, на философские темы мы никогда раньше не разговаривали.
Во фразах появляются паузы, взгляд запрыгал с одного объекта на другой, эти манеры Илона мне хорошо знакомы, они означают, что он тщательно подбирает слова, чтобы не ошибиться в формулировках.
– Смотря что ты подразумеваешь под бессмертием. Если остаться в памяти людей, как человек совершивший множество великих открытий, увековечивший свое имя, наподобие Да Винчи, Теслы, Эйнштейна, обессмертивших его. Или загрузить свой разум в компьютер перед физической смертью своего тела. Но тут я вообще сомневаюсь, буду ли я оставаться личностью, или стану программной с очень похожим на мой образом мысли …
– Да нет же. Вот ты живешь сто лет, потом еще сто, потом еще тысячу. И все у тебя хорошо, ничего не болит, не кашляешь, все отлично функционирует. Живешь и не умираешь. Вот такое бессмертие.
– Ну …
Он надолго замолкает. Впервые Илону, великому Илону нечего сказать. Вот где эти журналисты, когда они действительно нужны.
– Знаешь, что, а поехали завтра ко мне в гости, я тебе кое-что покажу. – Последнее я сказал конечно же зря, теперь он точно не заснет.
Я все-таки проводил Илона до кровати и убедился, что он лег. В комнате из подходящего нашлось только большое блюдо, поставил его у изголовья, на всякий случай. Возможно, французы потом продадут его на ибее, возможно даже не мытое, а возможно и оставят как семейную реликвию, кто же их разберет этих людей.
…
Ницше лишил человечество бога.
Я могу лишить человечество смысла жизни. Но пока не стану этого делать.
Оргазм, самое приятное, самое сильное ощущение, удовольствие доступное нам. За все эти десятки и сотни тысячелетий существования, человечество так и не смогло найти ничего более желанного, более вожделенного чем сексуальный оргазм.
Но как же, человечество развивается, каменный топор заменен на пороховое ружье, а где же новые уровни удовольствия? Какие попытки только не предпринимались в поисках научного и культурного прогресса в этой области, какие центры наслаждения не задействовались, а природный барьер остается не преодолен. Изысканные наркотики, божественные рапсодии, сверхъестественные нирваны, ничто не может покорить заданную природой высокую планку. И что тогда делать с сегрегацией, как делить людские массы на тех, кто достоен высшей награды и всех остальных, ведь оргазм равнодоступен и величайшим правителям мира сего, и самым последним канавным оборванцам. О какой сакральности может идти речь, когда любой Диоген посреди базарной площади в любой момент может осчастливить себя высшим блаженством.
Точно так же обстоят дела и со смыслом жизни. Природа сразу, по умолчанию, заложила высший приоритет, и не собирается пересматривать свое решение. Для любого живого существа нет выше цели, чем сохранение вида, произведение потомства, обеспечение выживаемости. Вся деятельность, так или иначе, направлена на достижение этой великой идеи. И что бы там не говорили, пока взрослые люди, полностью сформировавшиеся в личностном плане, совершенно осознанно, без малейших колебаний отдают свои жизни за кулек запеленованного младенца (и совершенно не важно, что из него потом вырастет), мы ничем не отличаемся от обычных муравьёв, намертво смыкающих челюсти в шкуре медведя, разоряющего муравейник, так, что тело отрывается, а челюсти остаются сомкнутыми. У любого опарыша, копошащегося в пустой глазнице тот же смысл, та же великая цель.
Но если оргазм у нас достало ума оседлать, с помощью бесконечного числа приспособлений (и без), за просмотром талантливейших творений гениальных авторов (и просто на голом энтузиазме), то с деторождением, продолжением рода, прогресс стоит на месте. По-прежнему нужен сперматозоид и яйцеклетка, а в промышленных масштабах банальные папа и мама.
Но теперь есть технология производства людей с ноля. Как из грязи рождается великолепная амфора, так же, из той же грязи, создается живой человек, наделенный искрой (не иначе божественного) разума. Если вам так будет угодно, можно создать приложение в телефоне, где указываете нужные параметры, и через неделю, совершенно бесплатно, забираете из центра доставки друга собутыльника, или четырехгодовалую девочку с глазами небесно-голубого цвета и золотыми кудряшками, чтобы с подгузниками не возиться. А как вдоволь наиграетесь, специальная утилизационная служба заберет на переработку, естественно, тоже бесплатно.
Какой смысл в такой жизни? Куда женщинам девать материнский инстинкт? Мужчины то, конечно, всегда найдут себе занятие, но и тут я их огорчу, когда предоставлю бесплатные ресурсы в совершенно неограниченных количествах. Тот же Илон, чем он будет заниматься, когда необходимость в спасении человечества пропадет? И это я ему еще не сказал, что Марс уже давно колонизирован. Я боюсь представить, что он с собой сделает, во что превратится.
Нет. Человечество не получит запретных знаний. Пока не достигнут заветный порог, переход на следующий уровень развития, пусть продолжает свою бессмысленную, безжалостную возню, по-видимому, это и есть единственный путь эволюции. Необходимо накопить критическую массу опыта, чтобы произошёл качественный скачок.
А мне лишь остается обеспечивать сохранение условий этого процесса, следить, чтоб они не поубивали друг друга ненароком. Со своими смыслами я боле-мене разобрался.
…
Чета Крюссоли-Эстре, поднявшиеся ни свет ни заря, застает меня сидящим на лужайке лицом к восходящему солнцу. Отвечаю, что на лоне столь шедевральной природы с таким волшебным воздухом мне хватило лишь нескольких часов для полного восстановления.
Обычное сельское утро начинается. Но нет, только не сегодня, нынче особенный день. Возможно, самый великий, самый почетный гость за всю многовековую историю рода сейчас пускает слюни на гостевой койке. Решено сделать королевский завтрак. Антон собирается на соседнюю ферму за свежайшими продуктами и из вежливости, хотя я в этом сильно сомневаюсь, учитывая, что он вчера дырку прожег своими недвусмысленными взглядами, приглашает в компаньоны девочку, я не возражаю. Мы же с Зои засучиваем рукава и даем шороху на кухне.