Мой Повелитель

– Там – комната родителей. Я никого туда не впускаю.

Она подошла к массивному зеркалу и последовательно постучала по нескольким кирпичам в стене. Зеркало сдвинулось в сторону, открыв узкую лестницу, ведущую вниз.

– Спускайся, – кивнула Сая.

Я подчинился. Сая вошла следом и комбинацией стуков вернула зеркало на прежнее место. Довольно крутой спуск привел нас в обширное подземелье. К стенам были прикреплены негаснущие магические факелы. Волшебница, строящая убежище, подошла к делу основательно – оно оказалось сухим и чистым, в нем не было мерзко пахнущей плесени, как в простых подземельях. В просторном помещении, в которое мы спустились, находилось несколько дверей, ведущих в другие комнаты. Сая открыла одну из них.

– Будешь спать здесь. Остальные комнаты еще придется подготовить к жильцам.

Она перевела на меня взгляд. Мерцающее пламя факелов причудливо отражалось в ее больших глазах.

– Сколько их будет?

Я пожал плечами.

– Пока сам точно не знаю. Может, пятеро. В лучшем случае, семеро. Я не знаю, кто из старых друзей захочет со мной связываться после всего случившегося.

Она опустила глаза, перебирая пальцами каштановый локон.

– Ты ведь рискуешь жизнью, верно? Ради чего?

– Я не могу тебе сказать.

– Почему? Лафику ты ведь все рассказал, да?

– Так и есть.

– Значит, это нечто благородное. Ведь Лафик захотел тебе помочь.

Я улыбнулся.

– Сая, не будь такой любопытной. Моя затея очень опасна, и тебя я втягивать не хочу.

Девочка надула губки.

– Это не слишком честно. Я ведь тебе помогаю и даже не знаю в чем.

Я вздохнул.

– Это для твоей же безопасности, Сая. Тем более, я обещал Лафику не втягивать тебя.

Она отвернулась, обидевшись.

– Ну и ладно. Делай, что хочешь. А я подготовлю комнаты. Когда твои друзья прибудут?

Я прикинул, сколько у меня есть времени. Надолго задерживаться в городе нельзя. Но и друзья должны успеть прибыть из разных уголков мира.

– Через три дня.

– Хорошо.

Девочка пошла наверх.

– Надеюсь, запомнил, как проход открывать? Я за тобой присматривать не собираюсь!

– Не волнуйся, госпожа, постараюсь тебя не беспокоить, – ответил я с улыбкой.

Сая споткнулась, покраснела и бегом вылетела из подземелья. По-прежнему улыбаясь, я вошел в выделенную мне комнату. На душе у меня было светло и спокойно, впервые за много лет.

Комната была маленькой, пожалуй даже тесноватой. Но постель и сундук в ней имелись, а этого для меня более чем достаточно.

Пора приглашать гостей. Их будет не так много, как я рассчитывал в начале путешествия, но этого стоило ожидать, отрекшись от прежних идеалов. То, что мне удалось найти друзей еще и там, за гранью, я считал большой удачей.

Я вынул из сумки крупный ограненный камень. Он то становился прозрачным, то заполнялся мутной дымкой. Дрожь пошла по моему телу, как всегда, когда я прикасался к камню. Камню, в котором была заключена душа вампира.

Я положил камень души на стол, касаясь его пальцем, и закрыл глаза, мысленно пытаясь связаться с хозяйкой пленной души. В голове замелькали какие-то образы, бал в торжественной и мрачной зале, много-много красных, голодных глаз.

Потом тишина. Только ее худое лицо с серой кожей, ярко-горящими красными глазами и белоснежными острыми клыками.

– Приветствую, мой Повелитель, – она хищно улыбнулась.

– Привет, Рокси.

Роксолана Тейви – вампирша, с которой я познакомился в Темной Цитадели. Несколько веков назад она была пленницей, обреченной на жертвоприношение. Но ей посчастливилось приглянуться одному потомственному вампиру, который разглядел в ней сходство со своей погибшей дочерью. Таким образом, юная девушка была обращена и в процессе ритуала лишена души. Я примерно знаю, как это происходит. Из живой жертвы выкачивают кровь и одновременно вводят в нее кровь вампира. В момент кульминации жертву закалывают ритуальным кинжалом точным ударом в сердце. А в ритуальный кинжал вправлен камень души, в который попадает душа умирающего человека и будущего вампира. От правильности обращения зависит, насколько могущественным кровососом станет новоиспеченный вампир.

Обративший Рокси вампир был настоящим мастером своего дела. Спустя почти четыреста лет после ритуала она не уступала в своей темной силе потомственным вампирам. Но Рокси не могла забыть, какого это – быть человеком, и не могла простить того, что насильно сотворили с ней. Рокси ненавидела вампиров и Тьму, в которой теперь обречена была существовать вечность.

Искренняя ненависть, как и любые сильные чувства, не характерна для бездушных вампиров. Хотя изредка среди них встречается необъяснимый феномен, называемый отпечатком души. Такой необычный вампир может испытывать любовь, ярость, ненависть, раскаяние. Думаю, Рокси тоже носит отпечаток души. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и она просто выдает желаемое за действительное.

Рокси все эти годы хранила свой камень души. Я стал единственным, кому она решилась отдать его. Потому, что поверила в мою идею.

– Как все проходит? – спросила она.

– Все хорошо, Рокси. Пока что почти все по плану.

– Почти?

– Кое-кто из моих друзей умер. Для меня это оказалось неожиданностью.

– Смерть неизбежна, мой Повелитель. Рано или поздно она настигнет всех. Тебе лучше, чем кому-либо другому должно быть понятно это.

– Да, Рокси. Ты абсолютно права.

– Говори, что я должна сделать?

– Через три дня тебе нужно прийти в Тавр. Чувствуешь место? Сможешь найти?

Она закрыла глаза, оскалилась.

– Да… Чувствую. Я поняла, мой Повелитель.

– Еще я хочу, чтобы ты связалась с Иршу и сообщила ему о собрании. Сделаешь?

– Постараюсь. Но точно обещать не могу, он же дракон и не жалует мне подобных.

– Хорошо. Жду тебя через три дня.

– До встречи, мой Повелитель.

Лицо Рокси подернулось дымкой и исчезло. Я спрятал камень души в сумку.

Интересный способ связи с вампиром через его душу. У меня до последнего момента оставались сомнения, что это сработает. Не думаю, что кто-либо еще пытался сделать так, ведь существует множество других, более удобных, методов как некроманту связаться с вампиром. Но зато наш разговор засечь не смог бы никто. И это радовало.

Я поднялся наверх и, миновав гостиную, вышел во внутренний двор. Осталось отправить послание Конрику и Ольви. Лафик сказал, что Ольви сейчас находится в Артуме. Город магов, любое магическое сообщение там легко перехватят, а меня сразу вычислят. И что непоседливый полурослик вообще там забыл?

У меня уже появилась идея, как связаться с ним. Пожалуй, самое время испытать то, чему он меня научил много лет назад.

По земле прыгали воробьи и звонко чирикали. Я постарался вспомнить, что же мне объяснял Ольви. Выбрал одну птичку и начал шевелить губами.

Другие воробьи никак не отреагировали, но тот, с которым я пытался поговорить, изучающе уставился на меня. Получается что ли? Стараясь не думать о том, как глупо я выгляжу со стороны, я попытался мысленно сообщить воробью следующее: «Здравствуй, друг. Прошу тебя, передай Ольви в Артум мое послание. Пусть он придет сюда через три дня. Это важно. Старый друг ждет его». Я несколько раз повторил это птице, шевеля губами и беззвучно повторяя слова. Как бы то ни было, воробей звонко чирикнул и улетел, оставив своих друзей. Ну, буду надеяться, что сработает.

Теперь Конрик. Я надеялся, что он уже уладил свои дела. Аморей по происхождению, он был изгнанником собственного народа и моим лучшим другом. Теперь у меня было надежное место для встречи. Пора пригласить его.

Я порылся в сумке, достал статуэтку и поставил ее на край колодца. Маленькая горгулья застыла в зловещей позе, казалось, она готова броситься на врага.

– Просыпайся, малыш. Пора тебе снова потрудиться.

Поднялось облачко пыли, горгулья зашевелилась, зашипела, желтые глазки вспыхнули. Узнав хозяина, она успокоилась и обвила длинный хвост вокруг лапок, с готовностью навострив уши. Я достал бумагу и чернила с пером и написал записку: «Жду тебя в Тавре в доме Эрика через три дня. Рихард».

– Вот, держи, Йови, – я протянул записку горгулье, – Отнесешь Конрику. Будь незаметна.

Йови схватила записку, взвизгнула и исчезла за облаками. Я какое-то время смотрел ей вслед. Солнце клонилось к закату. Не так уж много у меня возможных союзников. Что я буду делать с горсткой друзей? При всем моем энтузиазме, этого будет недостаточно.

Внезапная мысль заставила меня подскочить. Я вспомнил, кого еще могу попросить о помощи. Я вернулся в дом, спешно собирая необходимое. В гостиной Саи не было. Жаль, стоило бы предупредить ее, что я должен уйти. Ну нет, так нет.

Я без происшествий вышел из города, направляясь к ближайшей роще. Восходящая луна навевала приятные воспоминания, пожалуй, о самом ярком приключении молодости. Мне и Эрику тогда было по двадцать пять лет, а Лютеру – двадцать семь. Мы испытывали удачу, служа в катаронской армии и устраивая набеги на Золотой лес – землю солнечных эльфов. И однажды, разбив очередной отряд златоволосых человеконенавистников, обнаружили их пленниц – трех прекрасных ночных эльфиек. Хоть нам и приходилось иногда путешествовать окраинами Даэнского леса, его жительниц мы до этого не встречали. Мы втроем вызвались проводить их до родины и отделились от основного отряда.

Каждый из нас был пленен красотой девушек, но те держались отстраненно, несмотря на все наши попытки познакомиться поближе. Но, когда мы подошли к Даэну и обнаружили недавно покинутую стоянку солнечных эльфов, девушки изменились в лице и стали умолять нас помочь им, догадавшись, куда направились диверсанты. Никто из нас, разумеется, не стал отказывать красавицам, и вместе мы защитили столь дорогую ночным эльфам святыню. По мне, это было обыкновенное дерево с обыкновенным родником у корней, но девушки были счастливы, что солнечные эльфы до них не добрались. Они стали куда приветлевее и разговорчивее, и мы узнали много чего интересного об этом загадочном народе. Например, у них царит культ девственности. Так что наши мечты о незабываемой ночи с прекрасными эльфийками развеялись в прах. Но, не считая этого небольшого разочарования, мы прекрасно провели время и расстались друзьями. Я надеялся, что они еще помнят об этом.

Примерно через час я дошел до небольшой рощи. Тавра отсюда видно не было. Побродив среди деревьев, я нашел подходящую полянку. Открытое место вдали от посторонних глаз вполне подойдет для моего замысла.

Пришлось потратить некоторое время на поиски камней. Конечно же, в роще намного проще было найти дерево, но, как мне говорили эльфийки, дерево для этой цели не подходит. Из камней я соорудил некое подобие колодца. Затем достал из сумки небольшие зеркала и выложил ими дно и внутренние стенки колодца. Теперь осталось дождаться ночи.

Лунные колодцы – неотъемлемая часть жизни ночных эльфов. Отправление сообщений по лунному свету – лишь одно из полезных предназначений этого сооружения. Это удивительное волшебство основано на отражении, потому для него и нужны зеркала. Дерево не подходит для основы, так как само поглощает энергию и магию. Камень же безразличен к посторонней энергии и для сохранения внутреннего постоянства отражает любое воздействие, в том числе и магическое.

Наконец-то луна поднялась достаточно высоко. Холодный мягкий свет упал на дно колодца, отразился от зеркал и поднялся вверх к ночному небу. Я начал напевать заклинание на эльфийском языке, а по колонне лунного света побежали серебристые искорки. По сравнению с кровавыми некромантскими ритуалами этот обряд завораживал красотой. Искорки вспыхивали и растворялись в столбе света, делая его ярче. Я закончил заклинание, погрузил руки в лунный свет и воскликнул:

– Аэнна, Элина, Йунна! Взываю к вам, бессмертные дочери ночи! Когда-то я был удостоен чести называться вашим другом. Мне нужно встретиться с вами. Через три дня я буду ждать вас в Тавре в доме моего и вашего друга Эрика. Это очень важно, прошу вас, придите, во имя нашей дружбы. Мне нужна ваша помощь.

Я вынул руки из столба света и коснулся ими лица, затем прошептал еще несколько слов на языке ночных эльфов. Волшебное сияние, исходящее из колодца, исчезло. Остался только природный лунный свет, отраженный от зеркал.

Я пошел обратно в город.

Глава 2

Сая взглянула на часы. Половина второго. А некроманта все нет.

Девочка не понимала, почему не может перестать думать о нем. Внезапно появившийся в ее доме таинственный Рихард, о котором она не знала почти ничего, загадочным образом завладел ее мыслями. Сая положила на стол книгу, которую так и не открыла в течение прошедшего часа. Перед глазами стоял образ высокого, бледного мужчины с правильными чертами лица, длинными, густыми черными волосами и взором, пронзающим насквозь ее душу. От него веяло страшной силой, вид его был суров, но серые глаза приветливы. Было что-то неуловимое в этом человеке, манящее и, в то же время, пугающее.

Сая поежилась и обратила внимание, что камин почти потух. Пришлось встать и подложить еще дров. Когда огонь разгорелся, девочка уселась на пол возле камина, обхватила руками коленки и снова предалась размышлениям. Сая знала, что некромантия – опасная черная магия, манипулирующая жизнью и смертью, искажающая эти понятия и часто подменяющая их. И маг, практикующий ее, наполовину принадлежит миру живых, а наполовину – миру мертвых. Сае казалось бессмысленным, зачем нормальному хорошему человеку стремиться к такой двойственности в собственной душе. Но врожденного зла в этом красивом мужчине она не видела.

Жизнь его сильно изменила, особенно некромантия. Не хотелось думать, что ему пришлось пережить, находясь на службе у Хранителя Полуночи. То, что он покинул Темную Цитадель, казалось Сае естественным. Такой замечательный, сильный человек никак не мог всю свою жизнь посвятить Тьме. Откуда взялась эта уверенность в его благородстве, Сая не понимала, но не хотела задумываться об этом. Ее разбирало любопытство – какую цель поставил перед собой некромант, что ценит ее больше своей жизни? Нет сомнений, это – достойная цель, и девочка искренне желала помочь некроманту.

В дверь постучали.

Сая вздрогнула от неожиданности. Привычный страх заполнил душу. Девочка рванулась к потайному ходу, но у самого зеркала остановилась. Привычка прятаться… Страх, как обычно, выбил из головы все мысли, а ведь за дверью, скорее всего, не враг, а некромант, ее защитник. Сая направилась в прихожую, но на полпути остановилась. А что, если она ошибается, и на пороге ее ждет не Рихард? Ведь кто-то мог видеть, как он уходит, и предположить, что расслабившаяся девочка спокойно откроет дверь. Ледяные тиски страха медленно, но неотвратимо сжимали сердце. Дрожащими руками Сая взяла заряженный арбалет и заставила себя пойти к входной двери. Скорее всего, это некромант, это точно некромант, это обязан быть некромант! Цепенея от страха, Сая приблизилась к двери и выкрикнула:

– Кто это?

– Это я! – раздался знакомый голос, – Сая, впусти, пожалуйста!

Облегченно вздохнув, девочка открыла дверь. Некромант вошел, буркнув:

– Чего так долго? Люди могут что-то заподозрить…

И обомлел, увидев в руках у Саи арбалет в боевой готовности.

– Опять?

Девочка поспешно заперла дверь и сползла на пол.

– Неужели ты испугалась? – удивился некромант, – Прости, я не предупредил тебя, что должен уйти. Все хорошо?

Сая кивнула.

– Ну вот и славно.

Его улыбка, его ободряющий голос казалось бы, должны были успокоить Саю. Но, неожиданно для нее самой, вызвали злость. Он что, правда не видит, как она напугана? Она ведь в ужасе! Как он может быть таким спокойным? Он же некромант, он же привык видеть страх в глазах жертв, так почему же не замечает в ней?

Некромант продолжал говорить что-то утешительное, но Сая, не помня себя от ярости, вскочила на ноги.

– Замолчи!

Рихард недоуменно уставился на нее. Он послушно замолчал, но это еще больше разозлило Саю.

– Почему ты не видишь, насколько мне страшно? – выкрикнула она.

– Страшно? – некромант растерялся, – Сая, совсем недавно ты казалась мне до безрассудства смелой.

– Да я боюсь всю жизнь, всю свою проклятую жизнь! Я боюсь когда засыпаю, что уже не проснусь! Боюсь, когда просыпаюсь, что увижу над собой занесенный нож и ухмыляющееся лицо убийцы! Я боюсь одна выходить из дома. Я боюсь, что с Лафиком может случиться несчастье, и меня совсем, совсем никто не защитит! Я боюсь, что какой-нибудь умный преступник однажды сможет проникнуть в мое подземелье. Я знаю, что при всем желании не смогу отбиться от нескольких врагов и моя душа цепенеет от страха! Я боюсь жить в этом кошмарном мире, некромант!!!

Сая не выдержала и разрыдалась под его пристальным взглядом.

– Меня ты тоже боишься? – тихо спросил некромант.

Девочка отрицательно затрясла головой, из-за рыданий не в силах произнести ни слова. И резко затихла, когда некромант обнял ее.

– Я не замечал, насколько силен твой страх. Ты прекрасно его контролируешь. Будь все действительно так плохо – ты бы уже сошла с ума. Ты сильнее, чем думаешь, Сая.

Слезы еще текли из глаз, но на душе у девочки стало спокойнее. Ярость исчезла, осталась только усталость.

– Пока были живы папа и мама, все было хорошо. А потом появился этот убийца. И на моих глазах… – Сая не выдержала и снова всхлипнула, – А я застрелила его. Он не ожидал… Да и я тоже. Вот на что способен страх. В этот вечер страх поселился в моем сердце. И я каждый день жила с ним.

Тихонько плача, Сая крепче прижалась к некроманту. Он неловко провел рукой по ее волосам. Она не плакала со дня смерти родителей, а тут не выдержала. Некромант говорит, она сильная, но разве это так? Ей хотелось навсегда остаться в этих надежных объятиях и не видеть того презренного мира, что всю жизнь окружал ее, неся одни разочарования.

Но некромант резко отстранился от нее. Он взволнован, или ей это только кажется?

– Тебе ведь уже лучше, Сая? – заговорил он, старательно отводя взгляд.

Девочка недоуменно кивнула.

– Тогда я пойду, – буркнул некромант и, отвернувшись, быстро направился в подземелье.

Он скрылся. На лице девочки застыла задумчивая улыбка. Сая осталась одна, но больше не чувствовала себя одинокой. И на душе было тепло и спокойно, как никогда.

* * *

Я упал на кровать и уткнулся лицом в подушку. Нет, нет, нет! Я чуть было не совершил отвратительный поступок, о котором, наверно, жалел бы всю жизнь. Что за безумие! Она же ребенок, совсем еще девочка, почему меня так влечет к ней? Почему у меня такое необъяснимое ощущение, будто я знаю ее много лет, хотя знаком с ней только день от силы? Мне страшно об этом думать, а все происходящее кажется абсурдным. Наверное, я действительно схожу с ума. Я всегда был уверенным и рассудительным и никогда не выходил из состояния душевного равновесия – это тоже, кстати, принцип некромантии. Но, Тьма и Бездна, что же сейчас со мной происходит?

Дрожащими руками я достал из мешочка на поясе темно-зеленую пилюлю кантия и проглотил ее. Я понимал, что так выходить из ситуации нельзя, но мне было почти все равно. Наркотик одурманивал, безумные мысли покидали мозг, стало легко и свободно. Где-то далеко звучала приятная музыка, успокаивающая и манящая. Это было настолько прекрасно, что мне захотелось петь. Я пел и парил высоко над миром и чувствовал себя самым счастливым человеком в Авильстоне. В мире не было ни Света, ни Тьмы, весь мир искрился подо мной радужными красками, а я летал над ним и наслаждался божественной музыкой. Я ничего не хотел, мыслей не было, а с ними исчезали страхи и сомнения. Я задыхался от счастья, мир, окружающий меня сейчас, был идеален. Я тянулся за одной мелодией, вместе с нею вплетался в симфонию других и растворялся в гармонии музыки Вселенной. Я не знал, кто я, просто парил и наслаждался счастливым забвением. Радужные краски были моим взглядом, пение – моим дыханием, музыка – моими мыслями. Я сам стал этим миром, стал един с ним, стал совершенен. Я хотел вечно оставаться таким, но прекрасная музыка почти неуловимо притихла. Изменение было мизерным и совсем незначительным, но я сам превратился в музыку, и оно причинило мне боль. Я заплакал, чувствуя, как одна за другой умирают мелодии моей души. Радужный мир вокруг мерцал, но безупречное сияние цвета неумолимо тускнело. Я медленно падал, и не было силы, способной поднять меня обратно на вершину блаженства. Прекрасный мир поблек, отстраняясь от меня, возвращая мне мое ничтожное сознание и личность. Горечь невосполнимой утраты наполнила душу, музыка становилась все тише, а я все слабее. Я проваливался в бездну, разбитый, раздробленный, ненужный.

Резкий вдох, легкие раздуваются от воздуха, я открываю глаза. Выдох. Пустота. Абсолютная пустота в душе. Никаких чувств нет, только жуткая усталость. Я закрыл глаза и провалился в сон.

* * *

Просыпаться было тяжело. Меня мучила жуткая головная боль – неизбежная расплата за пережитое наслаждение. Каждый раз, погружаясь в этот мир грез и покидая его, ощущаешь невосполнимую потерю, затмевающую все реальные переживания. Быть частью совершенного мира, нотой в музыке бытия, и раз за разом лишаться этого – не существует большего страдания. Я понимаю, это самообман, но до сих пор кантий мне помогал. Сейчас все, что волновало меня в реальном мире, кажется почти бессмысленным.

Я закрыл глаза. Хочу назад, снова раствориться в божественной музыке и слиться с ней навсегда. Не помнить и не видеть ничего. Сознание отказывалось верить, что это всего лишь галлюцинации, и требовало продолжения. А разум подсказывал мне, что следующая доза сведет меня с ума, если не убьет. Но с каждым разом отказываться становилось все труднее и труднее.

Я все-таки поборол себя и встал. На столике нашел кувшин воды и выпил весь, затем кое-как привел себя в порядок и поднялся наверх.

Сая накрывала на стол. Я какое-то время внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, задело ли ее мое вчерашнее поведение. Ведь она, сорвавшись, открыла мне душу, а я сбежал посреди разговора. Надеюсь, она не поняла, почему.

Девочка, наконец, заметила меня и улыбнулась. Мне показалось, по ее щекам разлился румянец, и я вздрогнул.

– Доброе утро, некромант.

– Доброе утро, Сая, – в горле пересохло, – Вчера я вел себя недостойно. Прошу извинить за мое поведение.

Девочка смущенно отвела взгляд и принялась разливать ароматный травяной чай.

– Не стоит. Ты ведь не обязан нянчиться со мной. Это мне нужно извиняться. Повела себя, как маленькая девочка, требуя заботы от едва знакомого человека.

– Но ты и есть маленькая девочка…

Я запнулся. Мне показалось, или в мимолетном взгляде Саи промелькнула совсем не детская обида?

– Я хотел сказать, в твоем возрасте нормально столь бурно проявлять эмоции. И я отвечаю за тебя перед Лафиком, не забыла? Так что ты имеешь полное право требовать от меня заботу и защиту.

– Ладно. Садись за стол, – в глазах девочки блеснули искорки смеха, – Ты всегда так много спишь? Полдень уже, а мы только завтракаем.

– Сплю всегда, когда появляется возможность, – улыбнулся я, принимаясь за еду.

Травяной чай унял головную боль. Я вдруг вспомнил, что мать Саи была чародейкой, а я даже не догадался проверить девочку на магические способности. Присмотревшись, я с удивлением понял – волшебный дар дочери не передался. Довольно редкий случай, надо сказать.

Неудивительно, что она чувствует себя беззащитной и постоянно испытывает страх. Отец был солдатом, мать – магом, но они не смогли защитить себя и дочь и погибли. Сая по сравнению с ними совсем беспомощна. Но, даже дрожа от страха, она продолжает бороться за свою жизнь. Воля ее сильна, и это вызывает восхищение.

– Чудесная еда, – похвалил я Саю, – Давно я так вкусно не завтракал.

Девочка зарделась.

– Спасибо. Мама научила. Папе тоже нравилось.

Сая помолчала и едва слышно прошептала:

– Мне их не хватает.

Она сдвинула брови, сосредоточенно ковыряя вилкой яичницу. Я видел, каких усилий ей стоило сдержать слезы, но девочка не заплакала.

– Мне здесь не нравится, – сказала она решительно, – Тут все напоминает о них.

Я невольно бросил взгляд на запертую комнату, где, как я знал, была спальня родителей Саи. Она проследила за моим взглядом.

– И поменять все в той комнате я тоже не могу. Ведь это словно вычеркнуть их из моей жизни. Мне больно вспоминать их, но я не хочу, чтобы они исчезли из моей памяти.

– Если тебе тут так тяжело, почему ты не переехала к Лафику, как он предлагал?

– Тогда было бы еще хуже. Видеть, что в доме, где смеялись и радовались жизни мама и папа, теперь живут чужие люди, было бы невыносимо. Знаешь, иногда мне хочется уехать из Тавра. Далеко-далеко, может, даже за пределы Катарона, чтобы ничто не напоминало о них. Начать новую жизнь… Но потом я ужасаюсь, ведь такие мысли предают память о моих родителях. А я не должна забывать их.

– Я понимаю тебя. Тяжело решиться на поступок, который изменит всю твою жизнь. Но это вовсе не предательство. Память о твоих родителях живет в тебе, она не привязана к дому или городу. Уверен, Эрику не хотелось бы, чтобы его дочь всю жизнь тосковала по нему. Не зацикливайся на прошлом, Сая, и не бойся делать выбор. Я когда-то стал некромантом, и это решение далось мне не просто. Да и сейчас… Впрочем, не важно.

– Что неважно? – Сая даже привстала, – Нет уж, говори, раз начал.

– Достаточно сказать, что я решился на самый безумный поступок, на который может пойти только самый безумный некромант. Я не хочу сейчас об этом говорить, я все расскажу на собрании и искренне надеюсь, что друзья меня поддержат, несмотря на эту сумасшедшую идею.

Сая смотрела на меня, а я на нее. Я снова залюбовался ею, эти большие, глубокие серые глаза очаровывали меня. Серьезный взгляд делал ее взрослее, а кудрявые волосы и курносый носик лишний раз напоминали, что она ребенок. Мне очень хотелось довериться ей и рассказать все немедленно. Но я сдержался.

– Почему ты решил стать некромантом?

– Я думал, это даст мне свободу. Но ошибся. Однако, я не жалею о своем выборе, ведь он стал отправной точкой на пути к моей цели. Не знай я того, что открылось мне в Темной Цитадели, никогда бы не решился на столь безумный план.

Сая надолго задумалась. Я молча закончил завтракать.

– Спасибо тебе, некромант, – произнесла она.

– За что, Сая?

– Ты указал мне путь. Ты вернул мне волю к жизни. Ведь я уже почти отчаялась.

Она начала убирать со стола. Немного растерянный я вышел во внутренний двор и сразу заметил сидящую на краю колодца Йови. Увидев меня, горгулья потянулась, словно кошка, и поприветствовала меня довольным урчанием. Я погладил холодную каменную голову, и горгулья снова превратилась в статуэтку. Значит, Конрик получил послание. Я спрятал горгулью в складках одежды и вернулся в дом.

Сая уже убрала посуду и остатки еды. Увидев меня, девочка сказала:

– Мне надо уйти за покупками. Поесть захочешь – найди что-нибудь на кухне.

– Хорошо. Сая, а где ты берешь деньги на жизнь?

Девочка пожала плечами.

– Продаю мамины драгоценности. Точнее, Лафик их выкупает. Потому, что принимать от него деньги просто так я не соглашаюсь.

Я невольно улыбнулся. Немыслимо, впервые слышу, что кому-то удалось переспорить Лафика! Представляю, как он намучился с дочкой Эрика.

– Чувствуй себя как дома, – произнесла Сая, собираясь в город, – Внизу есть маленькая библиотека, можешь почитать что-нибудь. Все, я ушла!

– Удачи.

Дверь захлопнулась.

Я прошелся по гостиной. С того момента, как я бывал в гостях у Эрика, тут мало что изменилось. Добротный каменный дом изнутри был отделан деревом. Гостиная была обставлена деревянной же мебелью. Кое-что из нее сделал Лафик, например широкий обеденный стол. У восточной стены расположился камин, им, помню, Эрик очень гордился – не каждый солдат мог позволить себе такую роскошь. Тканые занавески, покрывала, яркие коврики, украшавшие дом, выдавали влияние в нем женской руки. В целом, жилище выглядело небогато, но очень уютно.

Я заметил, что дверь в комнату Саи была приоткрыта. Искушение увидеть ее хоть одним глазком было столь велико, что я не выдержал и заглянул внутрь. Аккуратно заправленная кровать, маленький столик, тумбочка, несколько полок на стене. Обычная комната, но что-то в ней было не так. Я внимательно обвел ее взглядом. Те же нарядные занавески, коврик, аккуратно расставленные на полках игрушки. Я вдруг понял, что меня насторожило в обстановке: все слишком аккуратно. Ни брошенной впопыхах расчески, ни забытого на столике рукоделия, ни закатившейся в угол игрушки. Комната была не жилой.

Впрочем, это неудивительно. Когда раз за разом сталкиваешься с необходимостью защищать свою жизнь, уютная детская комнатка теряет былую привлекательность. Логично предположить, что Сая облюбовала одну из комнат в подземелье, где чувствовала себя в большей безопасности. Загоревшись желанием подтвердить это предположение, я спустился вниз.

Большинство комнат в подземельи оказались кладовыми. Запах выдавал, где хранились продукты, а где – запасы снадобий, трав и порошков погибшей волшебницы. Пара комнат была завалена старой мебелью и разным хламом. Внимание мое привлекла комната, в которой я не сразу узнал бывшую лабораторию мага. Ни один чародей не станет держать в беспорядке свое рабочее место, ведь небрежность в отношении реактивов и хрупкого оборудования может стоить рассеянному магу жизни. Эта лаборатория меня неприятно удивила. Жаровни, колбы, реторты были кучей сдвинуты в угол стола, а освобожденное пространство завалено книгами. На полках и стеллажах тоже царил хаос – рядом со склянками, задвинутыми ближе к стенке, умещались предметы туалета: расчески, ленты, гребни. И опять же книги. Я обошел стол, и моему взгляду открылась никак не вписывающаяся сюда кровать. Однако, теперь все встало на свои места. Кровать явно перетащили сюда после смерти хозяйки лаборатории, как и сдвинули инструменты и приборы, явно не разбираясь в их назначении. Именно в этой комнате поселилась Сая, решив перебраться в подземное убежище.

Я по-новому взглянул на бывшую лабораторию. Даже став служить жилым помещением, она не слишком напоминала комнату девочки. Никаких игрушек, цветов или украшений. Слишком скупо для ребенка или молодой девушки. Любая хозяйка, особенно маленькая, непременно привнесла бы в свою комнату что-либо, радующее глаз. Но Сая этого не сделала. Невольно складывалось впечатление, что жизнь для нее совершенно утратила привлекательность, лишившись всех красок.

Мне не хотелось об этом задумываться, и я поспешил уйти из лаборатории. Следующая комната оказалась библиотекой. Помимо полок с книгами тут находилось удобное кресло, низкий столик и большое количество вечно горящих свечей. Мое внимание привлекла лежащая на столике книга в простом кожаном переплете. Что Сая любит читать, я понял еще в лаборатории – книги там разбросала явно не ее мать. Наверняка и в библиотеке девочка проводит немало времени. Я взял со стола книгу, открыл ее на первой попавшейся странице и начал читать: