Единственное, что попало на глаза – горящий факел, висевший на стене. Руслан не думая взял его и принялся изучать в скудном свете огня окружение. Всё то же каменное брюхо. Только ни конца, ни края ему не было.
– Эй! Есть кто?!
Где-то впереди зашуршал песок, будто мелкие камни перекатывали по металлическому блюдцу. Очень быстро монотонное холодное шуршание дополнилось глубоким шипением. Мысль о змее не успела родиться в голове Руслана, как огромная морда с раскрытой пастью бросилась из темноты, словно игрушка из шкатулки с сюрпризом. Но чутье и рефлексы не подвели Руслана. Успев отскочить в сторону, он выронил факел. Змея, в чью пасть мог поместиться взрослый человек, щелкнула языком, отпрянула к стене и сверкающей лентой ополза Руслана по полукругу, готовясь к новой атаке.
В отблесках пламени было понятно куда целится змея и в какой момент снова устремится стрелой в сторону Руслана. Поэтому, когда чудовище сделало рывок, он отскочил в сторону, туда где валялся факел.
Опасный звук, с которым перемещалась змея, словно лязганье металла, выдавал намерения монстра. Схватив факел, Руслан резко развернулся, наотмашь ударил им и попал по твердой морде. Секундное замешательство змеи дало время оглядеться в поисках спасения и возможности отступления. Отраженный в чешуйках тусклый свет факела бегал хаотичными отблесками по камню. В мгновение Руслан различил выход из пещеры. Он устремился прочь. Но у гигантской змеи были свои планы на беглеца. Собравшись в постоянно движущиеся кольца, чудовище грозно подняло голову и попробовало воздух на вкус своим толстым темным языком. Углубление в стене оказалось ничем иным как порталом заколоченным старыми досками. Попытка выбить их плечом ничего не дала. Руслан понимал, что-либо он выберется отсюда, либо чудовище рано или поздно его проглотит. Встав спиной к порталу, он отчаянно закричал, размахивая факелом:
– Эй! Ты! Я тут!
Змея приготовилась к очередному рывку и не стала медлить. Как и не стал медлить Руслан, когда голова чудовища стрелой понеслась к нему. Он отпрыгнул в сторону, надеясь, на силу инерции. Как он и рассчитывал, монстр челюстью влетел в заколоченный портал, выбив все доски. Поднялась пыль. Щепки полетели в стороны. Руслану показалось, что змея взвизгнула. Он проворно юркнул в открывшийся выход мимо растерянного монстра. Благо голова змеи вряд ли бы пролезла в столь узкий проход.
«Плачьте, плачьте вы над горем…»
Смех звонкий и надменный.
Света факела не хватало до конца коридора. Было ли что-то там впереди, Руслан не видел и не понимал. Казалось, что он прошел несколько десятков метров и ничего вокруг не менялось. Всё та же глубокая темнота, всё та же тишина, всё те же камни, пыль и песок.
«Чем больше слёз, тем ближе он…»
Резко без каких-либо намеков коридор закончился. На мгновение Руслану показалось, что он оказался в той же бескрайней галерее, откуда только что сбежал. Но ни змеи, ни её следов вокруг не было. Не сразу в полутьме Руслан различил еще три выхода из пещеры, словно он оказался на развилке.
– Ну замечательно!
Он почувствовал предательское ощущение усталости, которая медленно занимала место адреналинового коктейля. Но расслабляться не было времени. Внутренний голос требовал как можно быстрее решать в какую сторону идти. Усевшись на колени, Руслан тяжело выдохнул. На что ориентироваться он не понимал, считалок не помнил или, возможно, попросту не знал. Вспомнил какую-то сказку про богатыря и камень на развилке с многообещающей надписью о прелестях мучительного выбора. А следом и байку про осла и два стога сена.
– К черту!
Он поднялся и пошел в центральный проход.
Вновь раздался смех. Надменный и холодный.
«Нить судьбы оборвана…»
Чьи это были голоса? Откуда звучали?
– Я просто брежу… Или это все дурной сон…
Руслан пытался сообразить, где он мог услышать или прочитать подобные строки. Казалось, что это была часть какой-то поэмы. Мрачной и безрадостной. Как коридор, который выбрал Руслан в качестве надежды на поиски выхода из темной пещеры. Не пройдя и десятка метров, он почувствовал ветер. Легкое еле заметное прерывистое движение воздуха, словно спокойное дыхание. Ветер принес забытые воспоминания.
– Мы не можем быть вместе… ты прекрасная и замечательная, но дело во мне, – какими же банальными казались эти слова тогда. И сейчас ничего не изменилось. Он слышал свой голос словно со стороны. Он проклинал себя за трусливую неспособность объяснить насколько он боится обречь её на страдания в случае, если с ним что-то произойдет. Произойдет то, что случилось с его лучшим другом. Как же глупо…
«Если никто не заплачет, ты обречен…»
Мысль продолжить движение вперед резко оборвалась ощущением присутствия нечто живого поблизости. Оно наверняка смотрело ему в спину. Руслан инстинктивно обернулся.
Проход наполовину занял черный силуэт не то камня, не то крупного животного. Когда пятно зашевелилось и расставило лапы, Руслан понял, что перед ним была крупная собака или волк. На черном пятне сверкнула пара глаз. Первая… Потом вторая… Третья. Через мгновение пятно уменьшилось в размерах и раскололось на три части. Наконец одна из трех собак завыла, а две озлобленно рыкнули. Псы кинулись в коридор. Причем тот, что был позади, в мгновение ока обскочил своих сородичей пробежав по вертикальной стене.
Руслан пустился наутек, понимая, что вряд ли совладает с тремя псами, если они его нагонят и окружат в узком коридоре. В отличие от змеи троица была намного проворнее и быстрее. Злобный лай и рычание с каждой секундой становились ближе. Руслан ожидал, что вот-вот и одна из собак окажется где-то над его головой и в итоге перегородит путь.
Он просто бежал вперед, не видя конца коридора.
Новая галерея. Руслан остановился буквально в последнее мгновение, по инерции, чуть не провалившись в открывшийся перед ним обрыв. Псы резко остановились где-то позади него.
«Путь в царство закрыт…»
Обессиленно упав на колени, Руслан отчаянно выкрикнул:
– Что тут происходит? Где я? Где остальные?
Сердце безудержно колотилось, дыхание то и дело срывалось, в ушах звенело от одновременно прокравшихся напряжения и усталости.
«И никто не заплатит равной цены за тебя…»
– В какое царство? Какую цену? Что за бред?! – Он почти рычал от злобы и бессилия.
Псы по очереди вышли из коридора. Руслан сильнее сжал факел, приготовившись к возможной атаке. Но вместо рывка собаки вплотную приблизились боками друг к другу и вновь слились в темное единое пятно. На этот раз Руслан различил в нем трехголовую собаку с двумя парами лап. Зверь был гораздо больше и массивнее своих «составных частей», неторопливо дышал и казалось уже не был так заинтересован в Руслане. Но цепкий взгляд трех голов не сходил с него, будто зверь ожидал чего-то.
– Что ты такое, черт возьми?!
– А как ты думаешь?
Посторонний мужской голос прозвучал очень четко, словно его обладатель стоял рядом с Русланом. Это не был тот вкрадчивый шепот, мрачно декламирующий строки неизвестной поэмы. Руслан обернулся, но никого не обнаружил. Пёс?
– Он не умеет говорить, – насмешливо произнес тот же таинственный голос, предупредив попытки Руслана разузнать кто к нему обращается, – Собаки, вообще говорить не умеют.
– Тогда покажись, не привык разговаривать с теми, кто прячется.
Голос самодовольно протянул:
– Разговор лицом к лицу. Довольно волнительно.
Над обрывом всколыхнулась тень и, словно из дыма, выпустила длинный силуэт. Высокий подтянутый мужчина в черно-сером одеянии вышел в полумрак перед Русланом. Первое, что заметил Руслан на тонком лице собеседника – медовые глаза, блестящие словно золото в ярком свете.
– Кто ты?
– Разве неясно? Хозяин этого места, – золотоглазый оскалился в ядовитой улыбке, – и я не приглашал гостей. Улавливаешь?
– Нет. То, что ты хозяин этого места, мне ни о чем не говорит. Потому что на право владения этим каменным брюхом ты уже четвертый в списке.
Золотоглазый рассмеялся:
– Удивительный ты человек, Руслан!
Услышав свое имя, тот опешил.
– Не смотря на всю ненормальность происходящего сейчас, ты продолжаешь быть самим собой. Черствый, непреклонный, язвительный. Редко попадаются такие экземпляры. Но возможно, всё из-за того, что мне редко доводится говорить с людьми. Все вы так тщательно скрываете за масками то, что на самом деле творится в ваших душах… пока живы. А свободная душа уже не противится быть тем, что она есть.