Только когда спина заныла, колдунья выпрямилась и посмотрела на кромку воды.
Внизу она разглядела женский силуэт. Рядом с озером стояла тонкая, длинная женщина, облачённое в бархатное платье. Лицо скрывала плотная вуаль. По спине струились густые иссиня-чёрные волосы. Женщина стояла, наклоняясь вперёд. Она словно что-то стирала в озере, ловко орудуя руками, скрываемыми чересчур длинными рукавами.
"Мейнрад, – осознала девочка. – Это Мейнрад." Мысль показалась прекрасной и ужасной одновременно. На секунду Маара совершенно растерялась. Она никогда не думала, что увидит её снова. Матвей предупреждал, но Маара думала, что это пустые предосторожности. Теперь девочка затрепетала. Ей вспомнились ужасы, рассказанные наставником. Следовало бы прямо сейчас развернуться и уйти… Но как же хотелось узнать правду о шкатулках. “И дать по голове за ночные появления,” – подумала девочка и начала спускаться.
На середине пути колдунья замерла. Она обернулась к лагерю и вздохнула:
– То, о чём Матвей не узнает, ему не повредит.
Закрыв глаза, девочка помолилась Милитарье, чтобы эти слова оказались правдой, и продолжила спуск. Склон, сплошь покрытый камнями и корнями, осыпался. Бочком двигаясь к озеру, Маара неотрывно следила за Мейнрад. Зная её нрав, милитарианка опасалась, что лесная жительница может просто испариться, оставив девочку ни с чем.
– Мейнрад, – позвала Маара, оказавшись на ровной поверхности.
Женщина оторвалась от воды, выпрямилась и посмотрела на девочку. Она покачала головой и прижала палец к губам.
Дёрнув головой, Маара собралась с духом и двинулась к женщине. Дистанция между ними сократилась до двух шагов. По расчётам Маары, на таком расстоянии она успела бы воспользоваться своей силой и отразить любую атаку.
– Я разгадала твою загадку, – сказала девочка.
Она вытянула руку. На раскрытой ладони лежала обагрённая шкатулка. В глазах Мейнрад мелькнуло что-то похожее на интерес. Однако искра потухла слишком быстро, чтобы колдунья успела её заметить.
– Кровь. Чтобы видеть, нужна кровь! – воскликнула девочка. – Это было не так уж и сложно. Особенно учитывая, сколько раз ты это повторила. Что теперь?
Мейнрад молчала и слушала. И вместе с ней за Маарой как будто бы следил весь мир. Девочка занервничала и заговорила громче и резче:
– Что мне делать с этой шкатулкой? Скажи! Зачем она мне? Почему ты дала её именно мне?
Замолчав, колдунья взглянула на озеро позади незнакомки и задала самый важный вопрос:
– Почему я не могу выкинуть тебя из головы?
Снова тишина. Это уже злило. Зачем она явилась, если не собирается ничего говорить? Чем дольше ждала Маара, тем больше раздражала её Мейнрад. Стоит вся из себя, в алом бархатном платье, лицо скрыто вуалью, волосы чуть ли не сверкают на солнце.
– Внутри шкатулок лежат предметы, – голос девочки стал тихим. – Зачем они нужны?
– Своё время требуется всему и каждому, – ответила Мейнрад.
Её слова окутали Маару, словно плотное одеяло. В одно мгновение они заполнили весь мир. Такая простая фраза, а подействовала не хуже вина. Маара как-то раз пила его. Кувшин с вином забыл убрать Мартин, и девочка решила попробовать. Бордовая жидкость оказалась горькой и неприятной на вкус. Зато как она расслабляла! И как же упрощался ход мыслей. Но сейчас Мааре это не понравилось.
– Но для чего это всё? – спросила колдунья, делая полшага назад.
Мейнрад вздохнула, и Маара поняла, что лесная жительница уже озвучила всё, что хотела, и всё, что должна была. Она дала свой ответ, и не вина Мейнрад, что юная колдунья не поняла его.
– Мы ещё увидимся? – спросила Маара. – Ты мне поможешь открыть шкатулку?
– Ты это узнаешь, – сказала женщина.
И снова её голос напомнил чарку вина.
– Ты придёшь снова? – с надеждой спросила девочка, шагая вперёд.
Тишина. И тогда Мааре пришла в голову простая и гениальная идея. Маара собрала всю свою волю в кулак и спросила то, о чём никогда не думала, то, от чего Матвей пришёл бы в полнейший ужас, то, от чего у любого здравомыслящего человека волосы бы встали дыбом.
– Ты станешь моим наставником? – один удар сердца, второй, третий.
Мейнрад посмотрела на девочку немного печальным взглядом чёрных глаз. Она взяла руку колдуньи в свою и сжала её. Ощутив бархатную ткань и чугунные ногти, колдунья вздрогнула.
– Ты точно хочешь этого?
– Точно, – наваждение отступило прочь, теперь Маара видела всё, как оно есть.
Лесное озеро блестело, слабые волны одна за другой накатывались на берег, уничтожая следы друг друга. Также происходило с магами. Они рождались и умирали. Великие и бесславные, могущественные и слабые. Они шли друг за другом, уничтожая память о самих себе. С каждым новорождённым умирало одно воспоминание. Но Мейнрад жила по другим правилам. Она существовала вне законов времени. Новые поколения не уничтожали её, лишь придавали сил. Неожиданно Маара поняла, что именно это ей и нужно. Этот сложный, извилистый путь, что упростит всё.
Тут же Маара стала необычайно серьёзной. Пусть и неосознанно, но к этому моменту юная колдунья приготовилась уже очень давно. Такова воля богов, таково провидение, она исполнит это, несмотря ни на что.
– Ваше Высочество, – громко и твёрдо объявила Мейнрад. – Я принимаю Вас в свои ученицы.
По телу девочки пробежала молния – страшная, древняя сила. На неё откликнулось всё естество колдуньи. Именно этого она ждала, именно это искала. Маара поняла, только что она сделала шаг в свою вечность.
Глава 47 “Спасая себя”
“Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные лозы.”
– М. А. Булгаков, "Мастер и Маргарита"
– Миранда!
– Эсма… Сейчас не до тебя!
Верховная жрица Милитарьи раздраженно махнула рукой и решительно зашагала вперёд, не обращая внимания на колдунью. Матвей извиняющимся тоном произнёс:
– Прости. Миранда в ярости. После того, как Эрика…
– Я понимаю, – прервала его женщина. – Но я должна ей сказать… Пусть она будет там осторожна.
Маг понимающе кивнул. А стоящая рядом с ним милитарианка нахмурилась и спросила:
– Это угроза?
– Предупреждение… Эрика точно что-то планирует. И это что-то не очень хорошее, – Эсма выразительно взглянула на возлюбленного.
– Эрике бы сейчас подумать о другом, – заметила колдунья. – Приказать убить Манорока и Роталлеба! Даже Верховной жрице это не сойдёт с рук.
– Видите! Ей нечего терять. Она пойдёт теперь на всё.
– Не бывает такого, чтобы нечего было терять, – Матвей взял ладонь эрбианки и слегка сжал её. – Для Эрики – это жизнь.
Милитарианка громко фыркнула и отправилась догонять Миранду. Оставшись наедине, маг и колдунья замолчали. Эсма пыталась собрать все разрозненные мысли воедино. Жизненно важно, чтобы Матвей поверил ей. Эрика что-то задумала. Она не позвала Эсму на совет. Мельком велела готовиться к консилиуму, а на вопрос, не нужна ли какая-то помощь, просто отмахнулась. И самое главное, в тот же день, когда Элиот доложил о смерти Короля и Воина, Эрика отравила на остров Свободы Эсмеральду и Эмму. Обратно они так и не вернулись.
Конечно, всё это поддавалось разумному объяснению, но Эсма чувствовала надвигающуюся беду. Как же ей хотелось сказать обо всём Матвею. Чтобы из его глаз пропали и беспокойство, и недоверие, чтобы он предупредил Миранду! Чтобы ничего не случилось! Но эрбианка не имела права предавать свою жрицу даже таким образом.
Наконец Эсма посмотрела Матвею прямо в глаза:
– Какое животное опаснее: то, что чувствует себя в безопасности, или то, что загнано в угол?
– Мне пора… – мужчина тяжело вздохнул. – Но я тебя услышал.
Как же хотелось этому поверить… От бессилия Эсма лишь плотнее сжала губы. Матвей ободряюще улыбнулся и, поцеловав тыльную сторону ладони женщины, поспешил к колизею.
Смотря ему вслед, колдунья нервно закусила губу. Её сердце сжималось от предчувствия скорой беды. Услышал-то услышал, но понял ли?
Когда Матвей догнал Миранду, та обернулась и спросила:
– Что она хотела?
– Сказала, что ты должна быть осторожной. Что Эрика может что-то планировать, чтобы избежать наказания.
– Как скрыть хаос? – жрица недобро усмехнулась. – Устроить ещё больший хаос. Это в духе эрбианцев.
Женщина закрыла глаза и тяжело вздохнула. Сейчас её съедала ярость, совершенно неподходящее чувство для предстоящего консилиума.
– Спроси меня через десять лет, что я об этом думаю, – сказала она Матвею.
Тот лишь грустно вздохнул и развёл руками:
– Спрошу, если доживу.
Миранда посмотрела на колизей и неверяще покачала головой. "И снова мы здесь," – подумала жрица. Это “снова” пришло слишком скоро. Она не успела к нему подготовиться. Но уже ничего не исправишь, придётся идти с тем, что есть. Расправив плечи, милитарианка вошла в колизей.
Сегодня консилиум проходил при участии лишь Верховных жриц и жрецов. По сути, сегодняшнее собрание не являлось консилиумом в привычном смысле слова. Как правило, так называли совет, а сегодня должен был состояться суд. Конечно, это ещё лишь предстояло озвучить, но Миранда не сомневалось, что это произойдёт. Сразу по прибытии она переговорила с Рашидом. Ректурианец заявил, что за свой поступок Эрика заслуживает смерти, и что он сам будет требовать суда. Говорил Рашид твёрдо, словно боялся, что Миранда возразит. Но она лишь согласно кивнула. Им предстояло непростое дело – суд над Верховной жрицей. Само словосочетание уже завораживало умы простых магов, даже Миранде оно внушало лёгкий трепет. Что бы случилось с драконами, если бы они услышали эту формулировку!
Войдя в колизей, жрица сразу поняла, что суд состоится. Похоже, Рашид или кто-то другой успел переговорить с Прелатами, и те дали добро. В противном случае они бы уже заняли свои места.
За свою долгую жизнь Миранда ни разу не сталкивалась с судилищем. Разумеется, она знала формальности, например, то, что Прелаты не должны были присутствовать при этом процессе, или то, что единственным возможным наказанием может быть смерть. Верховные жрицы и жрецы управляли сотнями людей, к ним применялись иные правила и нормы. Им не отрубали конечности, их не изгоняли, не пытали. Что бы ни совершил правитель, он оставался правителем. Его требовалось уважать. Поэтому даже казнь не представляла собой ничего ужасного – просто отрубание головы. Впрочем… Теперь Миранда не видела в этом ничего простого. Пусть это необходимо, женщина отнюдь не радовалась скорой смерти Верховной жрицы Эрбы. В том, что она наступит сегодня, Миранда не сомневалась.
Впрочем, сама Эрика совершенно не выглядела обеспокоенной. Восседая в своей ложе с грацией царицы, она разглядывала своё новое изумрудное платье, расшитое тонкими золотыми нитями и украшенное зелёным кружевом и поясом из атласной бечёвки. На талии у неё ярко сияли сирры. Как бы ни закончился сегодняшний суд, Эрика не планировала расставаться с атрибутами власти.
На голову жрица вместо привычного обруча надела диадему из малахитов и изумрудов, на груди покоился кулон с кусочком кристалла Эрбы. На руке поблёскивал браслет "Цветок Эрбы". Три кольца, украшенных квадратными бриллиантами, соединялись с основой браслета тонкими цепочками, сливающимися ближе к запястью в большую пластину с изображением головы быка. От нетерпения жрица Эрбы поднимала и опускала пальцы, любуясь бликами. Исподлобья она наблюдала за прочими жрицами и жрецами.
Сбоку сидела Филиппа. В этот раз вместо своего серебристого оперения женщина надела длинное платье из синего бархата. Рукава, узкие около плеч, расходились ближе к локтям, их концы украшали маленькие белые жемчужины. На шее жрицы красовалось старинное монисто, голову венчал привычный шлем из серебряных перьев, меж которыми сиял синий бриллиант. На коленях флумийки покоился трезубец. Крепко сжав его рукоять, женщина сидела, откинувшись на спинку кресла, и дремала.
Ложа Луки пустовала. Это немного тревожило Эрику. Верховный жрец Лоттариоки никогда не опаздывал и никогда не заставлял себя ждать, тем более на консилиумах. Сколько бы он ни шутил, Эрика уже давно не верила этой глупой маске. Лука полностью соответствовал своему божественному покровителю.
Эрбианка посмотрела в другую сторону. Ираклий, жрец Инферо, уже давно занял своё место. Привычный чёрный балахон с серебристой окантовкой, имитирующей цветочный узор, блестел под солнцем. Капюшон, откинутый, видимо, из-за жары, позволял Эрике видеть худое, вытянутое лицо с неподвижными мутными серыми глазами. Бледные каштановые волосы, как обычно, собранные в хвостик, лежали на спинке сидений. Сцепленные в замок руки покоились на животе. Ираклий выглядел безмятежным, точно младенец после хорошей прогулки и сытного обеда. "О чём же ты думаешь?" – в который раз спросила сама себя Эрика. Сколько раз за последние дни она задавалась этим вопросом? И не только об Ираклии. О чём они думают? О чём думаю Верховные жрицы и жрецы? А младшие? Женщина вздохнула и в который раз повторила самой себе: "Ты всё решила правильно."
В следующей ложе восседала Лита. Она облачилась в перламутровый мундир с золотыми пуговицами в форме голов грифа. Либерианка сидела, чуть повернувшись в сторону своего соседа. В тёмных волосах последовательницы богини Свободы и Выбора, заплетённых в тяжёлую косу, переливался опаловый обруч, сделанный под цветочный венок. Перед жрицей лежали томагавк и двухклинковый кинжал, их укрывали две белые перчатки.
Лита тихо переговаривалась с Булатом, Верховным жрецом бога Войны. Тот в своих сверкающих доспехах напоминал каплю солнца. Широкие плечи мага покрывала львиная шкура, на запястьях красовались медные браслеты с львиными мордами, между которыми красовались маленькие четырёхлепестковые незабудки. За креслом жреца возвышался гигантский меч, внешне напоминавший доску. Проведя по шелковистым волосам, Булат обернулся к Эрике и широко улыбнулся ей пухлыми губами. Женщина послала ему ответную улыбку и немного успокоилась.
За ложей жреца бога Войны находилась ложа Моники, жрицы Меди-Цинай. Её стройную подтянутую фигуру подчёркивал жёлтый комбинезон, расшитый золотыми и чёрными металлическими нитями, составляющими прекрасные узоры из тысяч блестящих дубовых листов. Моника сидела с закрытыми глазами, прижав руку к виску. Губы жрицы шевелились, вероятно, она переговаривалась со своими магами. Изредка она касалась прикреплённого к поясу ножа с костяной рукояткой.
Почувствовав пристальный взгляд, Эрика резко повернула голову. С противоположного конца колизея за ней внимательно следила Жанна. Затянутая в чёрный мундир с красными рубиновыми пуговицами жрица Хранителя царства Мёртвых походила на манекен из ателье какой-нибудь придворной портнихи. Короткие волосы, отросшие с тех пор, как они виделись в последний раз, были собраны на затылке в маленькие хвостик, перевязанный чёрной атласной лентой. "Враг до последнего вздоха… Манорока и Роталлеба она мне не простит, – подумала Эрика. – Иначе зачем она нарядилась в цвета Медведя?"
Послав Жанне очаровательную улыбку, Эрика посмотрела на Диану – ещё одну свою ненавистницу. Много лет назад она заявила, что единственное, что под силу Эрике, это разозлить драконов настолько, чтобы они забыли обо всех законах, которые до сих пор позволяли магам жить хотя бы в относительном мире. Тогда деайка выступала против будущей Верховной жрицы Эрбы. И хоть с тех пор минуло много лет, и между ними установилось хрупкое перемирие, теперь Диана наверняка радовалась её ошибке. Облачённая в платье из гранатового сукна, Верховная жрицы богини Любви куталась в мех чернобурки и довольно улыбалась.
Ей что-то высказывал Мартин. Выглядел он очень воодушевлённым. Как и в прошлый раз, Верховный жрец бога Охоты облачился в лёгкие кожаные доспехи, но, по всей видимости, поглощённый своими эмоциями, чувствовал себя вполне комфортно в окружении всех шелков, мехов и золота. Перегнувшись из своей ложи, его речь внимательно слушала Алия – жрица богини Искусства.
Возможно, свою роль играло яркое солнце, но сегодня артэмианка напоминала павлина. Она терялась на фоне воротника своего шикарного плаща, сделанного из перьев священной птицы. Её платье, довольно простое, было сшито из холста песчаного цвета. Частично его прикрывала кольчуга без рукавов из белого золота. На подоле цвели прекрасные розы, фиалки и маргаритки.
Рядом с Алией стоял Хуан. Верховный жрец Хранителя царства Живых тоже слушал Мартина, но даже молча он всё равно перетягивал всё внимание на себя. Каждый раз, когда Хуан начинал говорить, и Алия, и Мартин слушали его, не перебивая. Рассматривая рыжеволосого красавца, Эрика восхищалась его мышцами, плотно обтянутыми рукавами кожаного, расшитого изумрудными листочками, дублета. "Ты будешь со мной, – с успокоением подумала Эрика. – Ты будешь со мной."
Еле оторвавшись от Хуана, эрбианка покосилась на Константина. Верховный жрец Келума, бога Погоды, сидел совершенно спокойно. Его серые мундир и плащ переливались на солнце. "А ведь совсем недавно мы готовили договор," – подумала жрица. То, что Константин никак не желал принять правду о Манороке и Роталлебе, расстраивало особенно сильно. Какими прекрасными союзниками они могли бы стать! Жаль, что это всё перечеркнули два дракона.
Константин переговаривался с Рашидом. Ректурианец сидел на перегородке, отделяющей его ложу от ложи милитарианцев, вполоборота к собеседнику. Он часто кивал, отвечая на слова келумца. "Кажется, ты нашёл мне замену," – усмехнулась Эрика. И тут же улыбнулась, пускай. Пускай Константин ищет новый клан для заключения альянса, эрбинанцы справятся и без любителей иволг.
Верховный жрец Бога Справедливости напоминал дубовую статуэтку. Его плечи укутывал тонкий золотой плащ, под которым скрывался бурый мундир, расшитый золотом. За спиной Рашида маячил его меч Справедливый. Если Эрику осудят, именно им исполнят приговор. Против собственной воли женщина почувствовала холод металла на своей шее.
Раздался взрыв бурного смеха. Эрбианка повернула голову и увидела Нила, Верховного жрец некторианцев. Как же сильно он напоминал пирата! Волосы, борода, усы – всё было заплетено в тонкие косы, украшенные золотыми кольцами и блестящими бусами. В этот раз последователь Первородного бога Порядка облачился в колет, украшенный тонкими белыми паутинками и плащ светло-серого цвета. Несмотря на сходство с морским разбойником, Нил выглядел очень аккуратным. Даже его хаос словно бы имел свои правила.
В данный момент Нил беседовал с Фредерикой, жрицей Фриды, матери богов, Первородной богини Судьбы. Сегодня на жрице были рыжая юбка-солнце и рубаха молочного цвета. Она смеялась, схватившись за живот и зажмурив свои прекрасные зелёные глаза. Верховные жрецы совершенно не замечали, сколько внимание привлекает к себе их несвоевременное веселье. Вдоволь налюбовавшись столь идеалистичной картиной, Эрика фыркнула и отвернулась, поджав губу. Пусть всё идёт своим чередом.
В тот же момент жрица столкнулась взглядом с Лиором. Мужчина в мундире, словно бы сотканном из утреннего тумана, и плаще, состоящем из тысяч блестящих крылышек насекомых, ободряюще улыбнулся ей. Он поднял руку и показал Эрике большой палец, на котором сверкал перстень с печатью в форме бархатца. От этого простого жеста на душе у эрбианки стало тепло. За реакцию Лиора она переживала больше всего. Всё-таки, из всех Верховных жрецов только его она считала настоящим другом. Хорошо, что он понял её мотивы.
В свою ложу поднялась Миранда. Поздоровавшись с Рашидом и удивлённо посмотрев на пустующее место Луки, жрица Милитарьи села. Держалась она с уверенностью и грациозностью королевы. Рот Эрики скривился. Миранда выглядела идеально. На ней были кожаные штаны, чёрные ботфорты и рубашка цвета мёда без рукавов с плечами, украшенными цепочками.
Не считая жреца Лоттариоки, собрались абсолютно все. Странно, что Лука до сих пор не объявился. Эрика задумалась, а видела ли она его или кого из лотийцев на острове. Вроде бы нет… Против своей воли Эрика начала беспокоится. Она знала, что казнь Манорока и Роталлеба вызовет разлад среди магов. Тем не менее, она даже не предпологала, что кто-то будет оскорблён настолько, что не явится на суд.
Стоило женщине задуматься, на что так резко среагировал Лука, как на входе в колизей появился Линдон, один из младших жрецов Лоттариокки. Добрый и бескорыстный, вспомнила Эрика, вероятно, самый молодой из всех младших жрецов бога Огня и Веселья. Не теряя времени, Линдон быстро поднялся в ложу Луки. Он сел, сглотнул и постарался надеть на себя маску безразличия.
– А где Лука? – озвучил общий вопрос Хуан.
Его голос возвысился над колизеем, разом прекращая все лишние разговоры. Линдон обернулся к нему, сжал руки в кулак, успокаиваясь, и сказал, растягивая слова:
– Лука не смог присутствовать лично.
– И что же заставило его пропустить суд? – осведомилась Жанна.
– Сегодня утром на общину Луки было совершенно нападение драконов, – ответил жрец. – Но решение Верховный жрец уже принял, я его просто озвучу.
Договорив, Линдон с вызовом посмотрел на собравшихся. Эрика лишь пожала плечами, ей плевать. Очевидно, что Лука настроен против неё. В прошлый раз всё сорвалось именно из-за него. Линдон вполне соответствовал собранию – чёрный камзол с простыми зелёными вставками смотрелся одновременно просто и богато. И раз Лука уже принял решение, не всё ли равно, кто будет говорить. Хотя, конечно, жаль, что нельзя всё отложить, чтобы дождаться Верховного жреца.
Как и всегда, мнения жриц и жрецов разделились. Кто-то как Жанна говорил, что ничего страшного в отсутствие Луки нет. Ей тут же возражала Диана, мол, в суде принимают участие именно Верховные жрецы, а не кто попало. Следом неслись согласные возгласы. Споры прекратил Рашид. Ни говоря ни слова, он поднялся с места и огляделся по сторонам, ожидая возражений. Как Верховный жрец Бога Правосудия, он имел право начинать суд, он же являлся его свидетелем. Иными словами, именно Рашид определял, когда всё начнётся и закончится, когда состоится метание камней – итоговое голосование, и когда они выпьют священное вино, олицетворяющее кровь Ректуе, дающее им мудрость, чтобы узреть истину. Готовясь к консилиуму, Эрика задумалась, кому бы перешли эти обязанности, если бы обвиняли ректурианца. К счастью или к сожалению, история таких случаев не знала…
Поскольку никто не стал возражать, Рашид заговорил:
– Как Верховный жрец Ректуе, я объявляю суд открытым. Сегодня мы судим Эрику, Верховную жрицу Эрбы, за приказ убить Манорока и Роталлеба, отданный вопреки вердикту Прелатов.
Он опустился в своё кресло, превращаясь в почти безмолвного наблюдателя.
– Я не считаю, что мы должны судить Эрику, – тут же сказал Лиор. – Она поступила правильно. Манорок и Роталлеб опасны…
– Мы ещё этого не знали, – возразила Жанна. – И теперь не узнаем никогда.
– Нам это прекрасно известно! – фыркнул Булат. – Они птенцы драконов. Какими ещё они могли вырасти?
– А ещё они те, о ком пели с начала времён, – напомнила Диана. – Нам стоило хотя бы понаблюдать за ними.
Булат деланно рассмеялся, а Алия сказала:
– Если долго наблюдать за пожаром, то рано или поздно задохнёшься или сгоришь.
– Король и Воин – это не пожар. Король и Воин – это луч света, – возразила Диана.
– Немного преувеличенно, – пожал плечами Нил. – Но, в целом, я согласен.
– Да вы уже надоели со своими рассуждениями! – возмутился белумец. – Убить этих драконов было нашим священным долгом.
– Мы должны благодарить Эрику за то, что она сделала это, а не лишать титула и жизни! – пропела Моника.
– Давайте всех убийц восхвалять и ставить на пьедесталы! – презрительно сказала Миранда.
– А сколько убила лично ты, Миранда? – парировал Булат. – Наверняка, не меньше сотни.
– Я убивала, когда на то были причины…
– А Манорок и Роталлеб, по-твоему, не причина? – опешила Лита.
– Манорок и Роталлеб – наши будущие герои! – милитарианка скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла. – Они могли бы ими быть.
Милитарианка косо посмотрела на молчащего Рашида.
– Это немыслимо! – вздохнул Мартин. – Ещё год назад мы мечтали об их приходе.
– Лишь дураки не меняют своего мнения, – презрительно сказала Алия.
Эрика надменно улыбнулась, всё шло так, как она и предполагала. Жрица словно наблюдала за пьесой, к которой сама написала сценарий. Забавно, как легко можно предугадать чьё-то поведение. А ведь мудрецы в своих древних текстах утверждали, что каждый отдельный человек непредсказуем. Улыбка стала шире, и жрице пришлось склонить голову, чтобы скрыть её от посторонних.
Суд длился без малого три часа. За это время жрицы и жрецы успели рассориться в пух и прах. Тяжелее всех пришлось Рашиду. Он выступал решительно против действий Эрики, но роль свидетеля вынуждала его молчать. В противном случае кто-нибудь обязательно бы обвинил его в том, что он затыкает лишь чересчур разволновавшихся защитников, а обвинителям всё спускает с рук. Впрочем, Булат и Хуан всё равно намекали Верховному жрецу Ректуе о его же предвзятости. На эти выпады обычно отвечала Миранда:
– Вам нечего сказать, и вы нападаете на того, кто не может вам ответить?
– Если бы он действительно сохранял порядок, мы бы ничего не говорили!
– Лучше бы вы просто молчали, чем несли такую ересь! – заявляла жрица Милитарьи, чем поднимала новую волну возмущений.
В конце концов Рашид не выдержал, после очередного замечания жрец встал. Он поднял правую руку с мечом, призывая всех к тишине.
– Думаю, мы все услышали достаточно. Сказано было даже больше, чем нужно, так что думаю, все сделали свои выводы, – сказал он. – Пришло время метать камни. Мы должны принять решение.
Он оглянулся на Эрику и на секунду поражённо замер. Эрбианка сидела с довольной улыбкой на губах. Словно она была согласна с Рашидом и ждала этих слов, ждала именно этого решения.
И в действительности так и было. Эрике давно наскучили крики и споры. По правилам она, как и Рашид, молчала. Высказаться она могла лишь один раз и лишь по собственному желанию. Эрика этого делать не желала. Зачем удлинять процесс? Дома её ждали дела, и жрица хотела как можно быстрее покончить с этим балаганом. Метание камней – старинный обычай, призванный придать решению хоть какой-то материальный вес – ожидался ею с превеликим нетерпением.
Перебирая кольца, Эрика следила за Верховными жрицами и жрецами, которые выкидывали из своих ложь белые и чёрные камни. Белые, по предварительной договорённости, обвиняли эрбинку, чёрные – оправдывали. Больше всего Эрику волновало не количество камней каждого цвета, а то, кто какие камни будет метать. Не одно собрание провели эрбианцы, вычисляя вероятных сторонников, каждое сопровождалось бурными спорами и заканчивалось тем, что кто-то отправлялся в чужую общину выяснять обстановку. Благо, старые правила о том, что представители одного клана не могут общаться с представителями другого, никем не соблюдалось, и у эрбианцев имелось множество друзей даже среди милитарианцев и ректуриацев. Пока что все их догадки оправдались, даже Линдон, как и предполагалось, метнул именно белый камень.
– Семь за помилование, – объявил Рашид. – И десять за казнь.
На секунду маг позволил себе улыбнуться. Всё-таки, правосудие восторжествовало:
– Приговор окончателен. Эрика, Верховная жрица Эрбы, приговорена к смертной казни. Да будут благосклонен к тебе Дьюер.
Он поднял свой кубок из драконова стекла и сказал:
– Этим вином я замыкаю круг справедливости. Выпьем его, чтобы лицезреть, благосклонен ли к нам Ректуе.
Миранда посмотрела на кубок, потрясла его и нахмурилась. Ей вспомнилась попытка Эсмы предупредить её. Эрбианка выглядела крайне встревоженной. Она подлетела к ним около колизея, на глазах у многих магов. Что-то потревожило Эсму, знать бы, что… Наверное, стоило её послушать. Милитарианка посмотрела на Эрику и нахмурилась ещё больше. Жрица широко улыбалась. Не насмешливо-равнодушной улыбкой, какая порой возникает на лицах приговорённых, а довольной улыбкой победителя. Миранда снова посмотрела на жидкость в кубке. Поднеся вино к губам, жрица сделала вид, что отпила.
– Есть ли у тебя последние слова? – спросил Рашид, ставя пустой кубок на камень.
– Я поступила правильно. Так, как поступил бы любой здравомыслящий человек, – Эрика ухмыльнулась, и, прежде, чем заговорить снова, обвела глазами собравшихся в колизее магов и остановила свой взгляд на Диане. – Легенды призваны усыпить нас. Они заставляют верить в миф о спасителях. О том, что нам не нужно делать ничего самим, что кто-то просто так подарит нам лучшую жизнь в лучшем мире. Но мы забываем, что бесплатно нам дадут лишь смерть. Поэтому, что бы ни случилось, сегодня мы спасём себя сами. Я спасу себя сама.
Её речь прервал кашель Дианы. Деайка помассировала грудь, потом посмотрела на руку, которой прикрыла рот. На идеально белой ладони алела свежая кровь.
***
После долгих поисков Матвей нашёл Эсму в небольшой яблоневой роще близ резиденции клана Эрбы. Она сидела на камне под цветущим древом и водила тонкой палочкой по земле, вырисовывая маленькие пятиконечные звёздочки. Маг присел рядом и прижался к женщине боком. Она посмотрела на него грустным взглядом карих глаз, вздохнула и вернулась к своему нехитрому занятию. Подтянув к себе ноги, милитарианец подпёр голову рукой и посмотрел на небо, нежную лазурь которого скрывали тонкие ветки, усыпанные розовыми снежинками цветков.
– Яблок будет много, – задумчиво сказал Матвей.
Эсма замерла и нахмурилась. Она обернулась к магу:
– Прости, что?
– Говорю, яблок будет много в этом году.
– А-а-а, – женщина посмотрела наверх и снова вздохнула. – Как думаешь, до чего они договорятся?
– Думаю… – мужчина покачал головой, прикидывая варианты. – Думаю, в любом случае будет казнь. Вопрос лишь в том, когда.
– Казнь?
Эрбианка отшвырнула палочку в сторону. Она прижала руку к глазам и потёрла лицо. Боги… Неужели дойдёт до этого?
– Переживаешь за Эрику? – участливо спросил Матвей.
– Да… Нет… – закусив губу, женщина подняла глаза к небу и, не увидев его сквозь ветви, почувствовала себя ещё более раздражённой. – Переживаю, конечно, но…
– Но?
– Это неправильно! – воскликнула Эсма.
Снова эмоции… Женщина мотнула головой, нужно взять себя в руки. Такое поведение никого не красит.
– Она нарушила приказ… – напомнил Матвей. – Приказ Прелатов.
– Не в этом дело!
Развернувшись, эрбианка взяла ладони любимого в свои и заглянула в его тёмные глаза.
– Это не мой секрет… Но…
Оттолкнув руки Матвея, Эсма отвернулась. Она встала на ноги и заходила из стороны в сторону. Мужчина прижался к стволу яблони и удивлённо посмотрел на возлюбленную.
– Эсма, – сказал он обеспокоенно, но твёрдо. – Что случилось?
– Манорок и Роталлеб живы, – выпалили женщина и обессиленно добавила. – По крайней мере были…