Юный маг опаздывал, и это тревожило Эсму. Конечно, вряд ли его разоблачили. Но как говорится… Всё возможно. Когда их делегация вернулась с Малого острова Свободы, оставшиеся маги рассказали, что Медведь начал активную охоту на колдунов. А точнее на Манорока и Роталлеба. Пока что драконы знали о них мало. Они (наивные!) считали, что Король и Воин являются магами. Эрику это даже порадовало, ведь теперь драконы сами стремились уничтожить своих спасителей. Правда жрицу немного беспокоило, что вместо Манорока и Роталлеба Медведь может найти настоящих магов. Эсма надеялась, что опасения не стали пророческими.
– Здравствуй, – из-за угла вынырнул Эмин. – Прости, нежданные гости. Пришлось задержаться.
– Гости? – не поняла женщина. – Здесь?
– Двое детей нашли эти ходы. Не знаю, зачем они им, но… – парень развёл руки в сторону.
– А это случайно не наши Великие Король и Воин?
Эмин нахмурился, размышляя. Он покачал головой, цокнул и сказал:
– Я уже давно их заприметил. Они во многом подходят… И знаешь, чем больше на них смотрю, тем больше начинаю верить, что так и есть…
Парень пожал плечами.
– Они неплохие. Если это правда они, то, в целом, я спокоен.
– И кто это? – Эсма скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на мага.
Она искренне надеялась, что он скажет правду.
– В этом-то и проблема, – вздохнул Эмин. – Это девочка и мальчик. Думаю, имена тебе ничего не скажут.
– Девочка? – колдунья нахмурилась.
Во всех легендах и Короля, и Воина изображали мужчинами. Никого из них никогда не называли женщиной. С другой стороны, почему нет? Колдунья посмотрела на звёзды. Миром правят Верховная Богиня и Верховный Бог, так почему они не могли послать воительницу или королеву?
– Вот-вот, – кивнул парень, словно Эсма только что поделилась с ним своим мыслями. – Я тоже ещё не решил, возможно такое или нет. Но, честно признаюсь, хотел бы, чтобы было возможно.
Они немного постояли в тишине, обдумывая данное предположение.
– Ладно, – махнул рукой Эмин. – До чего доболтались на консилиуме?
Колдунья весело усмехнулась и начала пересказывать то, что услышала от Эрики.
– Таким образом, – заключила она. – Как только мы найдём их, мы решим, что делать дальше.
– Мортем! – Эмин стукнул рукой по стене. – Теперь Элиот все мозги выклюет. Он и так злится, что мы их найти не можем.
Словно пронзённый стрелою, он посмотрел Эсме прямо в глаза и с ужасом произнёс:
– Или решит искать их сам. Он, конечно, говорит, что занят этим. Но пока что драконьих дел у него больше.
– Тогда, если он поймёт, что ты их уже нашёл и молчишь, – задумчиво произнесла женщине.
– Он меня прибьёт, – невесело заключил парень.
Эсма утешительно похлопала его по плечу.
– Ты всегда можешь уйти.
– А звёздочки? – он сложил брови домиком и покачал головой. – Если это и правда они…
Парень усмехнулся:
– Им нужна будет помощь… Хотя… Может быть, их просто не нужно трогать?
– Боги сами решат, что нужно с ними делать, а что нет, – патетично сказала женщина.
– А мы им поможем? – эрбианец покачал головой. – Хотя я уже однажды видел вита. Может, второй спасёт не меня, а их?
Эмин лукаво посмотрел на сестру. Старая история. Ещё из времён, когда он жил с родителями в родной общине. Когда Эмину исполнилось семь, он упал в реку и его смыло в водопад. Мальчик помнил холод, шум воды и белый свет. Его как будто подхватили и, не дав упасть, вынесли на берег. Маги отыскали его спустя пару минут. Они ожидали увидеть мёртвое тело, но нашли живого и невредимого Эмина, лишь немного испуганного и намокшего. Спас ли его вит? Сам мальчик не сомневался. Его братья и сёстры считали, что он вытащил себя сам. Что таким образом наружу вышла инстинктивная магия.
– Ты можешь не верить, – сказал он, видя сомнения. – Но я его видел.
– Я уже не знаю, – грустно вздохнула Эсма. – Столько всего сейчас творится… Может вит спас тебя, чтобы ты помог Манороку и Роталлебу.
Она посмотрела в сторону лесу.
– Мне пора. Иначе Этель заметит, что меня нет. Она и так считает, что я слишком много гуляю.
– Спасибо, что рассказала про консилиум, – поблагодарил маг.
– Тебе спасибо за новости про наших звёздочек, – Эсма коснулась кристалла на шее, и когда Эмин проделал то же самое, он вспыхнул тёплым зелёным пламенем.
Попрощавшись, женщина вышла наружу и, прошептав заклятие, исчезла во мраке. Парень ещё постоял на месте, наблюдая за крупными холодными каплями, и тоже ушёл.
Глава 18 “Рассказ Мишель”
Сайлос нашёл Мишель в гостиной. Она сидела на диване и меланхолично смотрела в окно, ритмично отбивая пальцами руки какую-то мелодию. С её волос всё ещё стекала вода, но грязь на обуви и одежде уже начинала засыхать, образуя комки. Элмас сел рядом. Несколько секунд он молчал.
– У Никки пневмония, – наконец сообщил мальчик. – А Белладонна просто устала.
Девочка резко обернулась, и Сайлосу почудилось, что она только сейчас заметила его. Браво просияла:
– Это звучит хорошо.
Мишель нахмурилась, размышляя.
– Правда, я не очень хорошо знаю, что такое пневмония. То есть я слышала, что это болезнь. По-моему, это что-то с горлом. Или с головой. Или ещё с чем-то!
– Стой! – поднял руки Элмас, которого такой поток слов сбивал с толку.
На самом деле, Сайлосу давно стоило бы привыкнуть. Браво являлась невероятно деятельной и активной личностью. И если она не могла много двигаться, то начинала болтать без остановки. Иногда Элмасу нравилось наблюдать за этим неконтролируемым потоком информации, но чаще его это очень нервировало и обескураживало.
– Я не особо разбираюсь, – сказал мальчик. – Но вроде как это болезнь лёгких. И это плохо.
– Плохо?
– Очень плохо, – уверенно кивнул Сайлос. – От неё вроде как можно и умереть.
– Мортем! – девочка помрачнела. – Этого не может быть!
– Я уверен, что всё обойдётся, – успокаивающе похлопал её по спине Элмас.
Они снова замолчали. Время стало тянуться невыносимо медленно. Словно бы кто-то нарочно захотел оттянуть его. Невольно Элмасу вспомнился отрывок из трактата, который он читал: "Иногда Дьюер выбирает совершенно особую пытку. Зная, какой момент является самым отвратительным и нелюбимым для человека, он нарочно посылает его туда и заставляет проживать вновь и вновь, растягивая самое неприятное, превращая секунды в года." Мальчик покачал головой, этого ещё не хватало. Хотя из всех ужасных моментов вряд ли бы Дьюер выбрал именно этот.
– Слушай… – он закусил губу. – А кто они такие?
– Точно, – Мишель вдруг усмехнулась. – я ведь тебе так и не рассказала.
И уже гораздо тише и теплее добавила:
– А ты мне помог. Спасибо!
– Не за что, – пожал плечами мальчик. – Мы ведь друзья.
– Да, – девочка улыбнулась ещё шире и неожиданно обняла его.
Сначала Элмас неловко поднял руки, не зная, куда их деть, но спустя несколько секунд расслабился и просто сжал подругу в ответ.
Когда Браво выпрямилась, она протёрла глаза и вздохнула:
– Что ты хочешь знать?
– Всё, – решительно сказал Сайлос. – Даже если они маги.
Мишель лишь рассмеялась и отрицательно покачала головой:
– Нет…
Девочка задумалась:
– Правда я никогда не спрашивала об этом. Но ведь они не смогли бы попасть в крепость? – задала она риторический вопрос.
Подумав, Элмас кивнул, барьер не пропустил бы магов. Собравшись с мыслями, Браво начала свой рассказ.
***
…В камине всё ещё горел огонь, живое существо, оставленное приглядывать за сохранностью комнаты, девочка довольно улыбнулась пламени и подмигнула ему. Скоро они станут родственниками. Ведь не зря драконов именуют детьми, братьями и даже кровью огня.
Неожиданный скрип, донёсшийся со стороны шкафа, заставил Мишель вздрогнуть.
– Мортем! – выругалась девочка, внутри вспыхнула тревога.
Несмотря на огонь, света в комнате не хватало. Пришлось напрячь зрение, чтобы начать различать предметы в глубине комнаты. Браво подошла к столу. Стараясь не выдавать свою напряжённость, девочка взяла свечу и подожгла фитиль. По комнате разлился жёлтый свет. Браво снова оглядела комнату и замерла.
Рядом со шкафом Мишель заметила девочку в старом, потрёпанном платье не то красного, не то серого цвета, с волосами, видимо имеющими цвет топлёного шоколада, заплетёнными в неопрятную косу. Девчонка вжималась спиной в шкаф и внимательно следила за Браво большими испуганными глазами. Вся её поза выдавала крайнюю напряжённость и готовность к немедленному бегству.
– Кто ты? – как можно твёрже спросила Мишель.
– Меня зовут Белла… – прошептала девчонка, выпрямляясь. – Белладонна…
Мишель задумчиво рассматривала незнакомку. Браво сначала решила, что перед ней стоит одна из служанок, потом разглядела платье. В Серой Башне девушки носили белые рубахи, жилеты разных цветов в зависимости от их работы и длинные юбки или штаны. Помимо этого, всем служанкам предписывалось собирать волосы в причёски, большинство предпочитали косы. Их заплетали на разный манер и в разном количестве, некоторые даже украшали различными заколками и лентами, а в тёплое время года – цветами.
– И что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Браво.
– Я… – Белладонна замялась. – Я…
Её глаза метнулись от Мишель к шкафчику с лекарствами.
– Воруешь, – ошеломлённо выдохнула ученица драконов.
Она озадаченно и вместе с тем огорчённо посмотрела на Белладонну:
– Но зачем?!
Нежданная гостья удивлённо взглянула на девочку. Белладонна явно не ожидала этот вопрос. Она готовилась услышать крики о помощи или угрозы, но сочувствие, интерес и отчаянье, прозвучавшие в голосе обитательницы крепости, смутили её.
– Мне нужно… Мой друг болен и у нас нет лекарств, – призналась девочка.
Друг?! Браво тяжело вздохнула. Значит, у неё есть ещё и друг. По грязи на одежде Мишель догадалась, что живут они где-то на улице, скорее всего даже не в Каннингеме, а рядом с Башней. Что может быть хуже в середине Золотых месяцев? Мишель покачала головой и вздохнула: она приняла решение. Убедившись, что дверь закрыта, девочка села на скамью.
– Рассказывай, – как-то слишком серьёзно сказала она.
Нехотя Белладонна примостилась на ближайший табурет.
– Что рассказывать? – после короткой паузы спросила она.
– Кто ты, что за друг, чем он болен, – начала перечислять интересующие её вопросы Мишель.
– Я Белладонна, – с враждебностью в голосе сказала девочка. – Друга зовут Никки. У него болит горло и есть раны на ноге.
– Понятно… – протянула Браво.
Почему-то новая знакомая старательно прятала глаза. Её руки постоянно мяли подол и без того изношенного платья. “Нервы, – догадалась Мишель. – Она меня боится.” Браво задумчиво посмотрела на Белладонну. Сейчас Мишель чувствовала себя следователем на настоящем допросе. По крайней мере, так его описывали Оскар и Бен. В своей голове Браво являлась Медведем, а Белладонна – Оскаром, который готов ей всё рассказать, или Беном, который собирался сделать то же самое. Правда, в отличие от фантазий девочки, её подозреваемая не хотела раскалываться. "Может быть, она думает, что я тяну время?" – подумала Браво, заметив, как отчаянно Белладонна смотрит на дверь.
– А почему за лекарствами пошла ты? – наконец спросила Мишель.
– Мы живём вдвоём, – нехотя призналась Белладонна, проводя рукой по тёмным волосам.
– Белла… Можно называть тебя Беллой? – после кивка Браво продолжила. – Я не стану тебя сдавать. Я просто хочу узнать кто ты, чтобы помочь.
На секунду Белла остолбенела. Подобное желание совершенно не укладывалось у неё в голове.
– Я… То есть мы с Никки были рабами, – в конце концов начала рассказывать девочка.
– Но ведь в Дрейке запрещено торговать людьми! – не удержалась Мишель.
– Запрещено, – горько усмехнулась Белладонна. – Но это только в самом Дрейке. А вот в Арахазском княжестве это позволено.
– В Арахазском княжестве, – задумчиво протянула Браво, стараясь вспомнить карту.
Это государство находилось в Пустоши, у самой границы с Дрейком.
– Я жила во дворце князя, попала туда, когда мою деревню сожгли. А Никки жил во дворце Александра, старшего сына князя, его продали родители, – девочка упрямо мотнула головой, сдерживая слёзы, её голос стал хриплым. – Я ненавидела каждый день своей жизни. Она была просто невозможной! А потом узнала, что князь хочет отправить меня к сыну. И я знала, что Александер гораздо злее него. Я испугалась. А потом, когда мы с князем приехали туда, я встретила Никки. Он, как и я, мечтал сбежать. И у него был даже план. Но один он не мог его осуществить. И тогда мы сбежали вместе.
Белла умоляюще посмотрела на Мишель:
– Нам нельзя в город, понимаешь? Там могут быть его люди. Они найдут нас и вернут обратно! И тогда нас точно убьют! – она разрыдалась.
Браво мгновенно оказалась рядом. Белладонна уткнулась ей в плечо, а Мишель принялась гладить её по спине, пытаясь придумать какие-нибудь подходящие слова утешения. Но всё, что приходило ей в голову, казалось фальшивым и глупым. “Как бы сейчас пригодился Сайлос,” – внезапно подумала она.
Когда Белла успокоилась, она выпрямилась и, шмыгая носом, продолжила говорить:
– Мы нашли пещеру. И всё было хорошо. Только Никки немного приболел. И я решила прийти сюда… В крепостях же всегда есть лекари. Никто бы не заметил пропажи!..
– А как ты попала внутрь?
– А там в стене есть проход, – призналась девочка, уже без былой неприязни.
Мишель замолчала. Мысленно она взвесила все за и против. Наконец ученица драконов вспомнила слова учителя истории: "Драконы должны нести свет в самые тёмные уголки мира," – и решила помочь.
– Хорошо. Возьми то, что нужно, – сказала она.
И тут же добавила:
– Но не больше.
Собственные слова показались ей до ужаса взрослыми и меркантильными, поэтому Браво тут же попыталась их объяснить:
– Иначе будут искать.
Белла кивнула и начала быстро собирать необходимое. С собой она взяла две колбочки с лекарствами от горла и пару бинтов. Когда Белладонна закончила, Мишель забрала своё снадобье, прописанное после проклятья, и они вместе покинули лекарские покои.
***
– А потом я попросила её показать проход, – закончила Мишель. – И предложила помочь.
– Приносить еду? – уточнил Сайлос.
Сейчас ему вспомнилось, что в тот день Браво сильно задержалась у Дендра. Как он сразу не вспомнил об этом?
– Еду, – кивнула девочка. – И немного одежды.
Элмас лишь покачал головой, какое безрассудство. Ему ли не знать, что всю одежду им выдают в строго регламентированном количестве. И что, отдавая свои рубахи, Мишель самолично уменьшала свой гардероб, не имея возможности восполнить потерю. Как только Браво додумалась до такого? В голову Сайлоса такая мысль не пришла бы никогда. Мишель грустно улыбнулась:
– Мне было так жалко её. И я хотела помочь. Это плохо?
– Нет! – запротестовал мальчик. – Конечно, нет! Просто…
– Просто ты бы так не поступил? – закончила за него Браво, взмахивая от возмущения руками. – Да?!
Когда ладонь Мишель вскользь прошлась по его щеке, и её ногти оставили на ней бледный след, Сайлос невольно зашипел. Сама девочка, казалось, не заметила этого.
– Просто нужно было сказать мне, – пробурчал мальчик.
– В следующий раз непременно! – пообещала Браво.
– В следующий раз?! – оторопело переспросил Сайлос. – Ты хочешь привести сюда целый табор?
Девочка весело рассмеялась.
– Ты ведь тоже расскажешь? Если вдруг найдёшь кого-то.
– Непременно, – усмехнулся Элмас, невольно расплываясь в широкой, искренней улыбке, в такую возможность ему верилось с трудом.
Мишель встала и протянула ему руку. Сайлос ухватился за её за локоть, поднимаясь. Когда они оба оказались на ногах, Браво сжала его руку ещё сильнее и сказала:
– Отсюда мы смотрим в вечность.
– А вечность смотрит на нас, – с сарказмом ответил мальчик, недоумевая, к чему подруга вспомнила афоризм, который, по легендам, перед битвами говорили первые драконы.
Элмас усмехнулся и отвёл глаза в сторону. Когда он вновь посмотрел на подругу, то улыбка пропала. Браво выглядела необычно серьёзно, её выражение лица, её поза – всё выражало некую торжественность.
– Отныне и до конца? – тихим голосом, полным надежды, спросила она.
– Отныне и до конца, – кивнул Сайлос, и где-то внутри у него ёкнуло, словно он только что сказал что-то необычайно важное, сам того не подозревая.
Ладонь будто бы кольнуло изнутри, мальчик поморщился и отпустил руку. Мишель усмехнулась, приобретая свой привычный вид:
– А теперь в зал? Хочу что-нибудь побить! Или кого-нибудь.
– Я точно уложу тебя, – пообещал мальчик.
– Ты-то? – она деланно рассмеялась. – Я одной левой тебя. Как обычно!
– Что значит "как обычно"? – картинно оскорбился Сайлос. – "Как обычно" – это значит, что выиграю я.
Они вместе вышли в коридор, продолжая шутливо переругиваться. Эмин, шедший в этот момент к себе в комнату, заслышав смех, быстро свернул в дверной проём и инстинктивно прижался к стене. Когда дети прошли мимо него, парень посмотрел им вслед и улыбнулся, умиляясь. В который раз он подумал, что, возможно, легенды ошиблись. В конце концов, их сочинили в Эпоху Богов. В то время, когда никто и подумать не мог, что женщины будут играть хоть сколько-нибудь значимую роль. Эмин задумчиво покачал головой:
– Королева и воин? Король и воительница? – он кивнул сам себе. – Кто сказал, что этого не может быть? Кто сказал… Что жён в доспехах не бывает?
Пропев последнюю фразу, парень отвернулся от коридора, в котором скрылись Манорок и Роталлеб, и продолжил свой путь, напевая старинную балладу:
– Кто сказал, что меч в руке удержать я не смогу?
Кто сказал, что на войне я погибну иль сбегу?
Ведь мой конь под мною смирен.
Он покорен мне, мой друг.
Меня враг не испугает,
От моих он сгинет рук.
Глава 19 “Размышления”
В них нет магии… Ни капли магии… Дэн отшвырнул от себя концы верёвок. Перед ним лежали те самые канаты, что лопнули и позволили граду бочек обрушиться на рыцаря и Медведя. После того случая Бэр отрезал разорванные концы и отнёс их к Дендру, чтобы тот проверил, есть ли на них магический след. Когда выяснилось, что никакой магией и не пахнет, Медведь разочарованно бросил их на стол и забыл. А Дэниель просто забрал их себе.
Сейчас мужчина сидел за столом в своей комнате и рассматривал верёвки. В них нет магии… Так сказал Дендр. Но что может знать про магию тот, кто никогда в жизни ею не занимался?! И более того, никогда не видел её по-настоящему. Нет магии… Хоровиц хмыкнул. Тогда всё, что произошло, теряло смысл. Раз за разом мужчина прокручивал в голове тот день.
Они с Бэром стояли рядом с накрытыми парусиной бочонками, разговаривали про Короля и Воина, а потом Дэн столкнулся взглядом с мальчиком из Пустоши, кажется, Бэрт назвал его Оскаром, и тогда на них посыпались тары с вином.
– Магия! – мгновенно заключил Бэр, и Дэну было слишком сложно с ним не согласиться.
В них нет магии…Дэниэль задумчиво покрутил перед собой один из обрубков. Только одна вещь могла скрыть след, оставленный магией, другая, гораздо более могущественная магия. След от подобной силы не смогли бы заметить простые амулеты Дендра, особенно если маг решил применить заклятье скрытия. Но обычно колдуны на такое не способны. А если и способны, то применяют такие заклятье крайне редко. Их манифесты должны заметить все, в чём смысл применять магию, если это останется в тайне? Тем не менее тот, кто порвал верёвки, решил скрыть причастность магии, предпочитая выставить всё несчастным случаем. Но зачем?
Дэн покачал головой, кто станет скрывать себя? Только тот, кто боится. Значит, колдовал тот, кто испытывает страх перед самой магии и своим отношением к ней, или тот, кто боится, что его обнаружат. Или тот, кто совмещает в себе и то, и другое. Ведь страх магии может развить страх того, что кто-то когда-нибудь узнает о ней. А если магией обладает кто-то, кто вырос среди людей её презирающих, то он непременно станет скрывать свои силы и то, как он их использует.
В тот день на улице находилось всего несколько десятков человек. В основном служащие, которые до этого закрепляли верёвки. Но стал бы взрослый действовать таким образом? Ведь если он боится своих сил, то не решился бы рисковать просто так. Обрушение бочек не имело смысла. Ведь они максимум сильно стукнули бы драконов, оставили им синяки, шрамы, может быть, переломы, но не более того. Стоит ли рисковать своей безопасностью ради пары легких повреждений?
Падение бочек больше походило на детскую шалость. Что-то, что призвано скорее унизить, чем навредить физически. Когда-то Дэн тоже был ребёнком, и притом довольно нелюдимым. Ему больше нравилось общество книг, чем своих сокурсников. Те, в свою очередь, отвечали ему насмешками. Однажды сокурсники даже облили его холодной водой. Случилось это на второй год обучения, но Дэниэль до сих пор помнил все ощущения. Медведь, вероятно, испытал нечто похожее, когда его облили вином. Хотя вино предпочтительнее холодной воды.
Произошедшее с бочками напоминало детскую шутку, жестокую, но всё-таки почти безобидную. В тот момент во дворе присутствовало всего два ребёнка. И если верить в то, что для магии нужен хотя бы зрительный контакт, по крайне мере, в столь юном возрасте, то колдовать мог только один единственный человек – Оскар Рей.
Сжав что есть силы канат, Хоровиц отбросил его на край стола. Всё это он и так знал. Подобной тропой его мысли шли далеко не в первый раз. Настоящий вопрос состоял в другом: почему Оскар решил использовать магию именно в тот момент? Данную каверзу наверняка не планировали заранее. В противном случае, мальчик бы подготовился гораздо лучше. Как минимум нашёл убежище, где никто не обратил бы на него внимание. Таким образом, если это не было двойным блефом, то очевидно что-то заставило его действовать. Единственным, что приходило дракону на ум, и что в равной мере казалось ему логичным и странным – это его разговор с Медведем. А говорили они тогда о Манороке и Роталлебе.
Могло ли это спровоцировать Оскара? Конечно. Но тогда остаётся вопрос, почему? Почему маг, который боится себя и своей силой стал колдовать у всех на виду? Почему именно в тот момент? Мог ли он быть как-то связан с Манороком и Роталлебом? И если да, то как тесно?
Собственно говоря, именно последние два вопроса и мучили Дэниэля. Ведь именно на них он так и не смог найти ответа. И именно этот ответ был в несколько раз важнее остальных. В который раз за последние недели мужчина обдумывал свои выводы. Раз за разом он задавал одни и те же вопросы и давал на них одни и те же ответы. Как итог, Дэн в отличие от Медведя и Дендра уверился, что во всём деле замешаны маги. И его знатно раздражало то, что лекарь и Бэр в конце концов списали всё на плохие условия хранения канатов. В них нет магии… Как вообще можно судить об этом? Как об этом могут судить те, кто видел магию лишь издалека?
Дэн надменно фыркнул, ему стоило самому найти ответы на все вопросы. Но вот беда, Аластор отправлял его в Арлеон, где Хоровицу предстояла встреча с Генералом и королевой Илизабет. Комендант крепости хотел обсудить все возможные пути развития событий. Казнь прошла несколько дней назад, как только закончились дожди. И с тех пор шпионы Бэра регулярно доносили, что маги что-то планируют. На удивление, в Каннингеме к казни отнеслись очень спокойно. Что, впрочем, могло служить как положительным, так и отрицательным сигналом. В общем-то Дэна это не особо волновало. В городе находился свой небольшой гарнизон, который обеспечивал спокойствие на улицах. К тому же, путь из крепости до Каннингема по воздуху занимал всего пару минут. Посему Дэн не видел в этом достойную причину лететь в столицу Дрейка, тем более сейчас, когда он наконец-то приблизился к разгадке.
Конечно, Аластор хотел узнать мнение королевы не только относительно казней, в гораздо большей степени его тревожили Манорок и Роталлеб, вернее, то, что они несли с собой. Шпионы донесли о консилиуме магов, который состоялся на следующий день после казни. Что бы колдуны ни решили, это наверняка было связано с Королём и Воином. Аластор хотел знать, что ему делать. Ведь с одной стороны, всё говорило, что это обычные слухи, с другой – маги как-то странно оживились. И это само по себе не сулило ничего хорошего. Разумеется, Дэн соглашался с тем, что узнать имена Манорока и Ротеллеба и то, насколько они реальны, им бы не помешало. Но ответы, по его мнению, находились не в Арлеоне, а в Серой Башне.
Встав из-за стола, мужчина подошёл к окну и посмотрел в сторону Пустоши. Перед ним открылся прекрасный вид, который всегда навевал мысли о доме. В идеальном мире, если бы такой существовал, Дэниэль бы жил вместе с семьёй в небольшом домике на окраине города. Мать бы пекла вкусные пироги, а отец водил бы его в лес. Потом Хоровиц бы встретил прекрасную девушку, полюбил бы её, женился бы на ней… На такую жизнь Дэн с радостью променял бы и свою должность, и способность превращаться в дракона.
В начале карьеры Первый рыцарь часто погружался в эти мечты, но теперь просто любовался закатом. Где-то на западе персиковое солнце опускалось за припорошенные снегом чёрные тени скал. На востоке в рыжем мраке утопал лес. Снег, лежащий на ветвях и склонах, красиво сверкал в полупрозрачных лучах.
И вдруг Дэниэля осенила одна мысль, о которой он до сих пор не задумывался: Оскар стоял не один. Вместе с ним был второй мальчик. Высокий и рыжеволосый. А что если он тоже замешан? И что если он так же использовал свою силу, и поэтому магический след не обнаружили?
Хоровиц нервно сглотнул, кажется ответ всё это время прятался у него под носом. Оскар не просто связан с Манороком и Роталлебом. Он является одним из них. И если он и его рыжеволосый друг – те самые Король и Воин, то логично, что Оскар и тот второй наделены такой большой силой в столь юном возрасте. Сделав этот вывод, Дэн усмехнулся. Не всё так плохо. Нужно только всё проверить. Ведь если это ошибка, то чем ему это аукнется? Если, конечно, это ошибка.
***
День казни выдался на редкость солнечным и безветренным. После без малого двух декад непрерывных дождей и ветров этот день стал настоящим подарком. К утру выпал лёгкий снег, который, вместо того, чтобы растаять, решил пролежать чуть дольше. В некоторых местах начал образовываться гололёд. Всё пространство вокруг стен цитадели сверкало серебром.
Зато двор между наружными стенами и центральными укреплениями за утро превратился в кашу. Под сапогами снующих туда-обратно слуг снег быстро растаял, и холодная влага смешалась с ещё не до конца просохшей землёй и всем тем, что покоилось в ней, образовав нечто среднее между болотом и крем-супом. Из-за этого каждый шаг отдавал противным хлюпающим звуком, а обувь приходилось чистить после каждого выхода на улицу, чтобы не занести грязь в комнаты драконов. Иначе обстояло дело во внутреннем дворе. Укрытый надёжным парусиновым тентом, он смог избежать и дождей, и снегов. Внутри по-прежнему оставалось сухо, пыльно и парко, что, впрочем, в данный момент оказалось очень даже неплохо.
Проведя всё утро на приворотной башне, Медведь с удовольствием покинул цитадель. Ему никогда не нравилось наблюдать за слугами. Скучные, бесхребетные существа, не сумевшие добиться чего-то большего. Все они, на взгляд Диаса, имели одно лицо. Парни и девушки поступали на службу, полные надежды, и спустя несколько месяцев или лет исчезали, разочаровавшись в жизни. Первое время они наверняка приходили в себя после работы, а затем начинали рассказывать любому, кто хотел их слушать, о том, как живут драконы. В этих рассказах правды оставалось немного. Ведь она неизменно оказывалась скучна и ничем не примечательна. Люди же стремились рассказать нечто необычайное. Что-то такое, что ещё никто никогда не слышал. Поэтому выходило так, что драконы каждый день ловили магов и даже некромантов или спасали мир от ещё какой-то неведомой заразы.
Первые годы службы Медведь смеялся над этим, потом ему стало скучно, а затем скука переросла в раздражение и злость. Поделать с этим он ничего не мог, поэтому приходилось просто продолжать слушать и иногда вмешиваться, чтобы некоторые вещи не попадали в широкие массы и не становились поводом для сплетен. Наблюдать за всеми этими тараканами было скучно и практически бессмысленно. Правда, иногда через слуг Диас узнавал свежие сплетни и новости, которые дополняли общую картину происходящего, но в целом разговоры прислуги не несли в себе никакого смысла. Однако в то конкретное утро дел у главного по сыску не оказалось, и он решил сделать исключение. Во-первых, для того, чтобы посмотреть, кто есть в Башне и как они себя ведут, а во-вторых, чтобы подумать.
Размышлял Медведь о Короле и Воине. Кто они? Что хотят делать? Стоит ли их опасаться? Как выяснил Дендр, Король и Воин появлялись в хрониках с завидной регулярностью. Они, как правило, не выделялись на фоне прочих магов. И единственное их преимущество заключалось в известности и мифической значимости, из-за которых за ними шли толпы. Но самое большое, чего эти новоявленные мессии смогли добиться – это устроить небольшое восстание. На деле выходило, что Король и Воин не имели реальной силы, из чего следовало, что и опасностью они не являлись.
С другой же стороны, до сих пор маги ни разу не проникали в крепости. По крайней мере таким образом. Они смогли пройти сквозь защиту и надеялись убить дракона. Либо они глупцы, либо мудрецы. В любом случае, они бросали вызов. Вызов, который Бэрт Диас намеревался принять. И начать он решил с визита на казнь полусотни магов.
В общем-то Медведь надеялся, что Король и Воин хоть как-то отреагируют на это событие. Слухи распространялись со скоростью лесного пожара и среди драконов, и среди слуг, и, как следствие, среди магов. Но всё шло своим чередом. Никто не нервничал, не испепелял Медведя взглядом, не начинал болтать про ненависть к магии. Никому не было дела до этого.
Казнь проходила за городом, в нескольких километрах от последних домов. Кресты для распятий установили в пять рядов, по четыре штуки в каждом. Между ними три в ряд стояли пятнадцать столбов для сожжения. Вокруг их оснований раскладывали сухие, пропитанные маслом ветки и солому. Скоро тут вспыхнет костёр, какого каннингемцы не видели уже давно.
По периметру места казни стояли стражники из города и крепости. На первых красовались зелёные плащи из парчи с бронзовыми драконами над высокой башней, символом Каннингема, а на вторых – алые плащи из бархата с чёрным с белым драконами, символами войск Дрейка. Точно такие же стражники сейчас перемещались по улицам города. Дэн упрямо твердил, что такая масштабная казнь приведёт к беспорядкам. Люди, не испытывающие в обычное время к магам ни любви, ни сострадания, возмутятся. Ведь они увидят, как их бывших соседей вытаскивают на улицу и ведут на смерть. Пусть это проклятые маги, но ведь обычно их убивали небольшими группами или клеймили и били кнутом. Масштабных казней не случалось уже очень давно. Это лишит их чувства безопасности, по крайне мере, на время. Однако, когда Медведь пролетал над городом, он не заметил ничего такого. Напротив, Каннингем жил своей обычной жизнью.