За Дианой сидели две младшие жрицы: Дарья и Дея. Первая являлась уроженкой Коралловых островов. У неё была тёмная, шоколадная кожа, широко распахнутые голубые глаза и пухлые гранатовые губы. Жрица облачилась в полупрозрачное розовое платье. Ткань его ничего не скрывала, предоставляя всем желающим возможность видеть прекрасное, молодое, дышащее здоровьем тело со всеми его соблазнительными изгибами. Ничего удивительного, что глаза непривычных к подобному жрецов то и дело соскальзывали в сторону Дарьи. Всё-таки, возглавив общины, они не отказались от своего мужского естества. Платье крест на крест опоясывало верхнюю часть тела и нежным облаком окутывало нижнюю. Талию подчёркивал пояс, украшенный аметистами. На руки Дарья надела золотые браслеты. Густые тёмные волосы лежали в сложной причёске, украшенной драгоценными камнями: гранатами и аметистами. В ушах и на шее блестели серьги и колье из тех же камней. Она выглядела, как красивая птичка или нежно-розовое облачко.
Дея нарядилась в высокие тёмно-фиолетовые кожаные штаны с чёрной шнуровкой и бордовый дублет с рукавами, отделанными рубинами и гранатами. Длинные золотые волосы спокойно струились по спине, а две пряди, собранные на затылке, скреплялись восьмиконечной заколкой с рубинами. У всех жриц на талии находились кинжалы с искривлёнными лезвиями, а у Верховной помимо него висела еще и шпага с изящным, усыпанным драгоценными камнями эфесом.
Из всех деайек Эрика ладила лишь с Деей, их лагеря находились на расстоянии, так сказать, вытянутой руки. Жрица Деайи всегда отличалась спокойствием и вдумчивостью. Она долго смотрела, долго размышляла, но затем действовала быстро и решительно. Эрика знала Дею ещё маленькой девочкой. Тогда она не подавала больших надежд. Маленькая Дея училась гораздо медленнее других детей. Она мало говорила, мало ела, мало колдовала. Но потом каким-то образом стала жрицей. Для Верховной жрицы Эрбы сия метаморфоза оказалась загадкой. Впрочем, Эрика быстро бросила её разгадывать. Какое ей до этого дело? Гораздо важнее, что Дея поддерживала взгляды Эрики. Порой их общины вместе организовывали нападения, как правило, безуспешные, на Серую Крепость и Каннингем. Теперь Эрика очень наделялась, что она сможет переубедить Диану и Дарью. Сама она в жизни к ним не приблизилась бы.
Диана являлась одной из немногих, кто голосовал против становления Эрики Верховной жрицей Эрбы. Она считала её слишком порывистой, не видела в ней ни мудрости, ни силы. Благо, что большинство тогдашних Верховных жриц и жрецов поддержали её кандидатуру. Иначе… Эрика не хотела думать, что случилось бы, не поддержи её большинство.
С Дарьей отношения также не складывались. В общем-то, изначально всё шло хорошо. Но женщины влюбились в одного мага. Жеан занимался торговлей и не принадлежал ни к одному клану. Лучшим выходом для всех троих стало бы появление третьей девушки, в которую влюбился бы сам Жеан. Но волею богов маг выбрал Дарью. Естественно Эрика не могла вытерпеть подобного унижения. Она ничего не делала, но каким-то образом корабль Жеана затонул на глазах Дарьи. Кто-то пробил дыру на карме, и судно пошло ко дну. С тех пор Дарья и Эрика всегда оказывались по разные стороны баррикад. И хоть сейчас Верховная жрица считала, что гораздо важнее спасти магов от Манорока и Роталлеба, она не могла заставить себя переступить через эту обиду и поговорить. Тем не менее, Эрика не стала бы возражать, если бы Дарья проголосовала в её пользу. “Потом продолжим враждовать, но пока что лучше держаться рядом.” – рассуждала жрица. Глядя на жриц Деайи, эрбианка пыталась поймать их взгляды. Ей хотелось заглянуть им в глаза и понять, изменили ли они своё мнение.
Но Дарья с Дейей обсуждали что-то между собой, а Диана весело болтала со стоящим рядом Верховным жрецом Белума и не обращала никакого внимания на Эрику. Белумец стоял перед сектором жрицы, облокотившись на каменную перегородку. Свою речь жрец сопровождал бурной жестикуляцией. В представлении эрбийки подобное поведение не подходило Верховному жрецу, но когда Булат слушал хоть кого-то? Пожалуй, он слыл самым непредсказуемым из всех. Собственно говоря, тем он и славился. Его община обитала рядом с Остеоном, вторым крупнейшим городом Дрейка, и регулярно устраивала там различные диверсии. Каждая из них продумывалась до мелочей, а подготовка к ним выглядела весьма невинно. Даже если кого-то из магов ловили поблизости, у них имелись самые безобидные оправдания своего присутствия в этом месте в это самое время. Правда, драконы редко верили подобным разъяснениям, точнее, вообще не верили. В отместку они постоянно прочёсывали окрестности города, а иногда устраивали ловушки. Тем не менее, белумцев это не останавливало. Особенно учитывая, что их вёл отличный воин и прекрасный оратор – Булат. Честно говоря, иногда Эрике казалось, что женская половина клана шла за ним только из-за его красоты. Высокий, широкоплечий, мускулистый. Со смуглой кожей, овальным лицом, с пухлыми губами, ровным носом и глазами цвета дубовых листьев. Что поделать, Верховный жрец бога Войны производил впечатление на всех. Его гигантская фигура выделялась на фоне других магов. Обычно Булат носил лёгкие доспехи из красного железа, светло-коричневые бриджи и сандалии. Но для консилиума он, разумеется, предпочёл принарядиться. Поэтому на голову он нахлобучил золотой обруч, украшенный рубинами, а свою двухметровую фигуру облачил в чёрные стальные доспехи с рубиновой головой гигантского льва, иссиня-чёрные бриджи, на поясе которых болтался короткий меч, и сапоги. На плечи он накинул красный плащ с пелериной из рыжей гривы южного льва. Из-под плаща виднелось священное оружие – обоюдоострый меч с очень широким лезвием. Как-то раз Эрика брала его в руки и еле смогла удержать. Булат же орудовал им невероятно ловко. Меч в его руках казался пушинкой. И глядя на то, как легко он управляется с этой махиной, можно было подумать, что этот мужчина никакой не маг, а самый настоящий воитель Дрейка.
Его спутники выглядели не столь воинственно. Одного из них звали Берик. Жил он на Золотом острове – самом богатом регионе Дрейка. Вся местность состояла из серых скал. Это давало возможность легко скрыться и незаметно жить на протяжении многих лет под самым носом у драконов. Правители Золотого острова интересовались лишь местами, где обитали сами, не рискуя ходить там, где каждую секунду мог случиться обвал. Но главной причиной, удерживающей магов на в этом месте, стала отнюдь не безопасность. На Золотом острове находились вампирские шахты, где под землёй хранились драгоценные камни, металлы и прочие полезные ископаемые. Их добывалось так много, что надсмотрщики не замечали, как Берик со своими людьми забирает часть этих богатств себе. Впоследствии добычу либо продавали, либо использовали внутри клана. Неудивительно, что именно на этом жреце камней висело вдвое больше, чем на его собратьях. Он носил дублет из чёрной кожи, расшитый золотом и рубинами, с рукавами, отделанными пластинами красного золота, чёрные кожаные штаны и высокие сапоги, чьи голенища украшали камни. На толстом, инкрустированном прямоугольными рубинами поясе в дорогих ножнах покоился короткий меч. Берик напоминал не воина, а скорее купца. Маленький и приземистый, с круглой головой и роскошными седыми усами, он любил болтать и бездумно хвалиться богатством.
Другой жрец – Бернард Снежный – возглавлял общину в самом северном королевстве – Эдении. На груди его кольчуги сиял красный лев, сложенный из драгоценных и полудрагоценных камней. Из-под неё выглядывала тёмно-серая льняная рубашка без особых изысков. Её ворот украшал чёрный мех из гривы льва, точно такой же украшал сапоги жреца. На поясе у мужчины висел широкий меч. Его рукоять украшала костяная фигурка в форме головы льва.
Как истинный северянин, Бернард отличался сдержанностью и молчаливостью. Он никогда не улыбался, а в его серых глазах постоянно плескалось какое-то неясное отчаяние (по слухам, оно появилось, когда драконы на глазах маленького Бернарда распяли его отца). Жреца боялись и не любили, но уважали и ценили как прирождённого воина и стратега. Маг говорил мало, зато всегда по делу. Договориться с таким Эрике казалось сложнее всего. Главной проблемой являлось то, что в этих печальных глазах она не видела никаких других эмоций. Пока он не начинал говорить, его позиция по любому вопросу оставалась загадкой.
Этим Бернард очень сильно напоминал некоторых инферианцев. Только если в делегации жрецов бога Войны имелся лишь один подобный персонаж, то среди посланников Инферо такими являлись все. Даже сейчас трое жрецов сидели в гордом, молчаливом одиночестве. “Интересно, – подумала Эрика, – а разговаривают ли они между собой? Или пишут письма?” Мысль рассмешила её, и женщина невольно улыбнулась. Вдруг она почувствовала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Эрика незаметно огляделась по сторонам. На неё смотрел лишь один человек – Ираклий. Из-за чёрного капюшона женщина не видела его мертвенно-бледного лица с тонкой, хрупкой, практически бумажной кожей, холодными голубыми глазами и тонкими белыми губами. Но лёгкий поворот шеи выдавал мужчину.
Инферианцев Эрика не любила и, пожалуй, немного побаивалась. Они поклонялись богу Смерти: и мирной, и насильственной. Эти маги готовили и пили самые опасные яды, баловались с тёмной, кровавой магией, увлекались антропомантией14 и не брезговали даже ритуальными убийствами. От близости со смертью их губы побелели, глаза потеряли свой блеск и ввалились, а кожа истончилась и стала бумажной. Этим они походили на некромантов. Те открывали врата царства Мёртвых. Смерть стала неотъемлемой частью их жизни. Хотя теперь поговаривали, что некроманты утратили своё древнее искусство воскрешения. Они вырождались. Их становилось всё меньше и меньше с каждым годом. Старики умирали, а новорождённые не походили на своих могущественных предков. Они рождались брюнетами, шатенами, рыжими, с яркими зелёными, синими и карими глазами, даже кожа их была смуглой. Некроманты теряли свою силу, а инфериане, напротив, лишь развивали ее.
Вокруг служителей бога Смерти витало множество тайн и легенд, их окружали бесконечные слухи и мистификации. Поговаривали, что Верховный жрец Инферо пьёт кровь, ест мёртвую плоть своих врагов, спит с мортемами и танцует с призраками, а ещё говорили, что он мертвец, которого на землю вернул Хранитель царства Мёртвых. Основанием для подобных слухов служила закрытость общины. К тому же, всех смущала его черная мантия, которую Ираклий никогда не снимал. Из всех жрецов, прибывших на консилиум, он единственный не сменил повседневную одежду на парадно-выходную. Как и всегда, на нём была холщовая мантия и кожаные истёртые сандалии. Лицо жреца скрывал капюшон. И лишь изредка, когда Ираклий снимал его, становились видны длинные бледные каштановые пряди, собранные в неаккуратный хвостик на затылке. Руки маг прятал в широких рукавах мантии. В них же он носил тонкий круглый кинжал, напоминавший чересчур вытянутый, гладкий гвоздь.
Но, несмотря на все слухи, Ираклий пугал Эрику не очень сильно. Мертвец или нет, в первую очередь он – прагматичный и суровый Верховный жрец. Он никогда не занимался пустой демагогией и патетическими разговорами о добре и зле или морали и нравственности. Если жрец видел угрозу для себя, своей общины или клана, он уничтожал её быстро и чисто, как прихлопывают комара. После этого жрец, правда, проделывал с телом всё то, за что так ненавидели инферианцев… Ираклий забирал кости для ритуалов, кровь для зелий, органы для гаданий. Но он никогда не издевался над живыми. Он был беспощаден, но не жесток. Ираклий искал выгоду, а не сомнительные развлечения.
А вот от Икабода, жреца, сидевшего по правую руку от Ираклия, в жилах Верховной жрицы стыла кровь. Несмотря на карликовость и большой шрам через всё лицо, он считался довольно красивым человеком. Обладатель платиновых волос и мягких серых глаз… девушки от его улыбок просто таяли. Он мог обаять любого, кто попадал в пределы его зрения. Пожалуй, из жрецов Инферо его стоило назвать самым красивым. Явившись на консилиум в расшитом белым золотом дублете с круглым кинжалом с рукоятью из слоновой кости, он выделялся на фоне своих товарищей. Эрику это не удивляло. Икабод любил подобного рода безделушки. А ещё любил устраивать шоу. Про него ходило множество слухов. И Эрика дала бы на отсечение руку, что большая их часть правда. Притом чистейшая. Возможно, даже слегка приуменьшенная. Однажды она видела, как Икабод убил пойманного солдата. Она и сама этим занималась, в конце концов, война между магами и драконами шла десятки лет, а на войне принято убивать врагов. Но то, как это сделал Икабод… Он не стал допрашивать его или пытать ради развлечения. Хотя это вполне подходило под его стиль. Жрец магией согнул две гигантские ели, привязал дрейкца к их верхушкам за ноги, а потом разогнул. Это было отвратительно, омерзительно и кроваво. Но хуже всего было то, как отреагировал маг. Если остальные свидетели, невольные или нет, либо отвернулись, либо просто спокойно наблюдали, то Икабод, напротив, смотрел на это и улыбался. Улыбался. Ему не просто нравилось, он забавлялся и даже наслаждался.
На его фоне третий жрец – Илья – казался совсем безобидным. Даже его людоедские наклонности и остро заточенные на манер клыков зубы выглядели не столь ужасно. От него, по крайне мере, Эрика знала, чего ожидать. Как и все инфериане, он был бледным и худым, худым и бледным. Оделся жрец в подобие доспехов из чёрной блестящей кожи, украшенной настоящими костями, бриллиантами и рубинами, на ногах – сапоги, сделанные из полос мягкой кожи. Про Илью говорили не меньше, чем про Икабода. Говорили, что он жарит ещё живых людей, и что его любимый десерт – глазные яблоки. Конечно, Эрика считала это мерзким, но страшного в этом ничего не видела. По крайне мере, до тех пор, пока Илья оставался в центре Пустоши и не рвался перебраться к Каннингему. Благо, в отличие от Икабода, кочующего с места на место из-за своих кровавых привычек, которые королева Арлеона не собиралась спускать ему с рук, Илья жил пусть не тихо и мирно, но на одном месте.
Впрочем, сейчас Эрику интересовали не их привычки, а отношение к делу Манорока и Роталлеба. Благо, в том, что оно целиком и полностью совпадало с её, женщина не сомневалась. И даже если Эрика и не совсем одобряла методы этих жрецов, она бы ни за что не отказалась передать ненавистных драконов в их руки.
Гордо вздёрнув голову, эрбианка посмотрела на Ираклия. На секунду ей показалось, что тот усмехается. Женщина улыбнулась в ответ. Капюшон несколько раз качнулся из стороны в сторону и отвернулся. Мысленно Эрика фыркнула. Неужели ему не знакома даже элементарная вежливость? Можно подумать, ей действительно хочется улыбаться при виде его.
За её спиной Эра и Эдит тихо обсуждали проблемы своих общин. Они говорили про еду, шалаши, драконов. В такое время Верховной жрице это показалось мелочным.
Отвернувшись от инферианцев, Эрика продолжила рассматривать остальных магов. Рядом сидели три прекрасные жрицы Флумии. Одну из них, обладательницу копны пшенично-рыжих волос звали Фантиной. Своё детство жрица провела в Лилиме, столице Актара. Там она жила вместе с сестрой и матерью, которых позже схватили и заклеймили. Каким-то образом им удалось переправить Фантину из Лилима в Анфинское королевство, в небольшую общину магов. Там она сменила имя и жизнь. Эрике Фантина всегда казалась жутко интересной личностью. Милая, умная, соблазнительная. Она единственная могла спокойно разговаривать с Икабодом. Даже инфериане не всегда оказывались способны на такое. Но у неё это выходило легко и непринуждённо. Для консилиума Фантина выбрала комбинезон без рукавов с треугольным вырезом из плотной серебряной парчи, вышитой ярко-синими нитями, серые туфли и того же цвета перчатки длиной до локтя. Фантина сидела, положив голову на сцепленные руки, и мило беседовала с Франческой, второй младшей жрицей богини Воды.
В отличие от своей утончённой соседки, Франческа представляла собой настоящую флумийку из легенд. С раннего детства она рассекала моря на кораблях. Со временем Франческа стала капитаном простой галеры, входящей в южную эскадру флумийцев, бороздящей гесские, торские и актарские моря. Та галера погибла во время страшного шторма, бушевавшего больше декады и унёсшего с собой множество торговых и военных кораблей, в том числе каракка15 цесаревича Южной Тории.
Жрицей Франческа стала в девятьсот семьдесят седьмом году, после очередной стычки южной армады с южноторским флотом и драконами. Тогдашний флагман – фрегат “Разящий” – пошёл ко дну вместе со своим капитаном – Фиорой, являющейся жрицей “морской общины”. После недолгих споров эскадру возглавила именно Франческа. Новым флагманом стал её фрегат “Марго”. Трёхпалубное чудо с новейшим вооружением. "Марго" к тому времени провела на воде около трёх лет и считалась молодой и опасной в равной степени. Его капитан имела точно такую же репутацию.
На суше Франческа всегда чувствовала себя неуютно. Удивительно, что она согласилась участвовать в консилиуме. Большую часть жизни жрица провела на корабле, что, естественно, оказало влияние и на её характер, и на её повадки. Иногда Эрика подмечала особенности её походки, словно земля постоянно шаталась под твёрдыми подошвами её высоких серых сапог. Сегодня на девушке были тёмные штаны из кожи морских котиков, бледно-серая блуза и тёмно-синий мундир с серебряными пуговицами и галунами. На талии сверкал шёлковый аквамариновый кушак, на котором красовалась абордажная сабля. Девушка сидела, закинув ноги на каменный бордюр, и точила плоский грушевидный кинжал из серебра с полупрозрачными аквамаринами. Сделав ещё одно движение, она убрала точильный камень в карман, подняла клинок и приложила к ладони.
– Идеально ровный, – улыбнулась Франческа.
– А мой наточишь? – усмехнулась Фантина.
Колдунья лишь покачала головой, убирая оружие в сапог. В этот момент к ним повернулась Верховная жрица Филиппа и указала на стоящий позади неё трезубец из крепкой стали, покрытый тонким слоем серебра и украшенный сапфирами, аквамаринами, бирюзой и опалами.
– А что насчёт трезубца?
Несколько секунд младшая жрица задумчиво смотрела на оружие, что-то прикидывая, затем кивнула и требовательно протянула руку. Филиппа пожала плечами и магией приподняла трезубец так, чтобы Франческа могла забрать его.
Эрика покачала головой, неудивительно, что Филиппа использовала свои силы, в таком наряде странно, как она могла ходить и дышать, не то что поднимать какие-то вещи. На самом деле, Верховная жрица Флумии являлась самой блестящей в их кругу, в прямом смысле этого слова. Даже несмотря на то, что в её наряде использовалось серебро вместо привычного золота. В этом плане флумийцы проявляли немалую упёртость. Во всём мире серебро считалось дешёвкой, глупой и бесполезной подделкой стали. Но служители богини Воды, напротив, приписывали данному металлу большую магическую силу, в первую очередь он усиливал дар провидцев, позволяя им заглянуть чуть дальше, узреть чуть больше. Из-за этого его ценили также в Дунклеровских землях, где жили предсказатели.
Филиппа облачилась в приталенную тунику длиною до пола с широкими рукавами. По всей поверхности висели серебряные пластины-перья. Края рукавов, пояс и подол платья украшали небольшие овальные кусочки бирюзы. На голове жрицы сверкал шлем, скрывавший её волосы и шею. Его также украшали серебряные перья. Филиппа напоминала морского ястреба. Надо лбом крепился полумесяц с ярким синим бриллиантом – самым главным сокровищем жриц воды.
Бриллиант "Слеза Морей" явился миру в середине Эпохи Богов. На землю его принесла старшая дочь Флумии – вит Джина. Говорили, что бриллиант – это застывшие слёзы богини Воды. Даже если бы эта история не являлась правдой, камень ценился бы безмерно. Редкий синий бриллиант – единственный и неповторимый, даже в сокровищнице королей Дрейка аналогов ему не существовало. "Слеза Морей" была бесценна для флумийцев точно так же, как зелёный кристалл богини Природы – для эрбийцев.
– Смотри, милитарианцы явились, – прошептала Эдит на ухо Верховной жрице.
– Как всегда, – усмехнулась Эрика. – Сама чистота.
Три жрицы богини Мудрости и Милосердия сели в свой сектор. Как и в первый день, они сверкали золотом и белизной. Для Верховной жрицы Эрбы всегда оставалось загадкой, зачем носить столь непрактичную одежду?
Вскоре мимо Эрики прошелестели платьями прекрасные жрицы богини Искусства. Все три носили одинаковые южноторские платья с летящими подолами, треугольными вырезами и лямками, держащимися на тонких булавках с павлиньими перьями. Платья были сшиты из лёгкой ткани песочного цвета, на животе, чуть ниже грудей находились золотые, украшенные бриллиантами цветы, пряжки тонких поясов, скрытых со спины складками ткани. На голове Верховной жрицы сверкала корона в форме павлина. Задняя часть напоминала шлем, только выглядела гораздо красивее и переливалась всеми цветами радуги.
Верховная жрица богини Артэм – Алиа – жила в Южной Тории. Длинноногая, с яркими янтарными глазами и пятнистой кожей. На её шоколадных волосах, собранных в тугую косу, лежал венок из искусно сделанных цветов, по спине ниспадал плащ, сделанный из эмалевых павлиньих перьев, приделанных к золотистой лягушачьей коже.
Младших жриц звали Алекто и Анастасия. Первая происходила из Русмы, носила венок из ромашек и пела прекрасные, печальные песни. Вторая родилась среди флумийцев на корабле, но однажды побывала в Бокко, где встретилась с группой артэмийцев, и осталась там навсегда. Она была тучной для флумийки, но из-за весёлого нрава на это никто не обращал внимания. Анастасия любила тёплое вино и старинные трагедии о войне богов.
Следом за артэмианками пришли келумцы во главе с Константином. Он слыл великолепным магом. Его сила действительна потрясала. Он с лёгкостью устраивал смерчи и ураганы, вызывал землетрясения и наводнения. Главное, что удивляло в этой силе – то, что после неё оставался совершенно необыкновенный след, который не могли отследить клеймёные маги, работающие на драконов. Константин никогда не говорил, почему так получается. Он предпочитал держать всё в секрете. Драконы называли его "Мастером Апокалипсиса". Его личность на протяжении многих лет оставалась для них большой загадкой. Если бы Константин попался им в руки, он бы несдобровал… Но пока что жрец оставался на свободе и возглавлял магов, поклоняющихся богу Погоды. Он сохранял вид семнадцатилетнего парня с обсидиановыми волосами, желтоватой кожей и узкими зелёными глазами, и одевался соответственно: дублет цвета грозовых туч, тёмные ботфорты и плащ с меховой пелериной, отделанные мехом горностая, и перчатки из светлой серой кожи. На поясе у жреца находились кортик и катана. Одеждой он словно пытался подражать драконам, и в особенности королю Дрейка. Поверх дублета располагалась тяжёлая золотая цепь с крупными квадратными александритами. Камни переливались на свету. Пока Константин шёл к своему месту, цепь сменила свой цвет с чёрного на зелёный, затем на малиновый и наконец на фиолетовый. Эрика невольно залюбовалась изменчивыми камнями, чем-то они напоминали кристалл Эрбы. Тоже творения природы, только не связанные с магией. Природное волшебство.
Затем взгляд жрицы пал на Кайрата. Улыбка исчезла с её лица. По мнению эрбианки, Кайрат официально являлся самым неуместным среди жрецов. Он постоянно дёргался, иногда что-то шептал себе под нос. Хоть Кайрат и умел хорошо говорить, а его мозг напоминал гигантскую библиотеку, в которой он мог найти все, что угодно, подёргивания уничтожали всё очарование. Кайрат стыдился их. И поэтому носил мешковатые серые балахоны, в которых эти движения, учащавшиеся во время стресса, становились не так заметны. У мужчины была эбеновая кожа и белоснежные зубы. Он часто улыбался и выглядел приветливым и милым. Многие находили его очаровательным, но Эрика считала его мерзким.
Второй младший жрец – Кирилл – внешне тоже не впечатлял: высокий и долговязый, кареглазый с каштановыми волосами. Он так же, как и Кайрат, производил несколько отталкивающее впечатление. Кирилл не вписывался в общую картину. В клане келумцев его любили за простоту и прямолинейность, за это же его не терпели остальные маги. Впрочем, жрец предпочитал молчать в незнакомой обстановке, поэтому на него редко обращали внимание. Одевался он без изысков: тёмно-синяя куртка, серые штаны и ботинки, кортик на поясе. Маг любил носить украшения из дерева. “Главное, – говорил жрец, – чтобы не из осины.” Осину ненавидели все маги, ведь кроме неё практически ничто не могло лишить колдунов их силы.
Эрика тяжело вздохнула. Всех их ей нужно убедить в своей правоте. Женщина снова покосилась на Эру. Маги наверняка почувствуют разлад в её клане. Непозволительно в сложившихся условиях. Однако реальность не поддавалась контролю, приходилось мириться с тем, что есть.
– Привет, – кто-то коснулся её руки, Верховная жрица вздрогнула от неожиданности.
– Привет, – узнав подошедшего, она улыбнулась.
Прямо перед ней стоял Хуан, Верховный жрец Хранителя царства Живых: невероятно наглый, самоуверенный и красивый мужчина. Он родился в семье купцов, в подростковом возрасте присоединился к труппе бродячих артистов, затем, попавшись на воровстве, отсидел несколько лет в тюрьме и, выйдя оттуда, ушёл к магам, живущим в небольшой элонской деревушке. Он быстро стал сначала младшим, а затем и Верховным жрецом.
От него исходила невероятная любовь. Все, кто оказывались рядом с ним, чувствовали её. Однажды Эрика провела в его лагере несколько дней. И она прекрасно понимала, что не ушла бы оттуда во второй раз.
– Выглядишь решительно, – протянул жрец.
– Так и есть, – ответила женщина.
– Надеюсь, всё получится, дорогуша, – он подмигнул жрице и, кивнув на прощание, удалился к своим братьям.
Верховная жрица лишь покачала головой, невольно улыбаясь. Невероятный. Хуан Невероятный… Хуан или Чарли. Так его звали до прихода в общину. Чарли являлся сыном всего человечества, так он говорил. Рядом с ним младшие жрецы терялись. Впрочем, в тени Верховного жреца Хранителя царства Живых терялись все.
Верховная жрица Эрбы посмотрела на Удо и Квенти. Первый выглядел слегка помятым. Носил он доспехи из стали с псами на груди и спине, поверх шла накидка из белого тяжёлого бархата. Помимо меча к поясу крепился бумеранг. Удо был тёмной лошадкой. Про него Эрика не знала ничего. Внешне довольно привлекательный альбинос, он почему-то выглядел очень добрым, несчастным и нуждающимся в опеке. На открытом участке кожи руки виднелся ярко-красный шрам от цепей. Что стояло за этим? Эрика не знала. С другой стороны, ей это не требовалось. Хуан поддерживал её, а это значило, что весь его клан последует за ней без оглядки.
Квенти Эрика знала лучше. Они встречались в лагере Хуана. Квенти – милая девушка с ярко-красной кожей, большими чёрными глазами и низким бархатным голосом. Она пела, словно вит, и танцевала, точно мортем. Носила широкую юбку, топ с высоким горлом без рукавов и сандалии. Всё белое, точно облако в погожий день. Иногда она, как сегодня, надевала браслеты из золота с выдавленными на них солнцами и опаловый гарнитур из перстня, массивного колье и браслетов. Всё состояло из кругов и солнц. На талии красовался бумеранг. “Сверкающая, – подумала Эрика. – Сверкающая красота.”
И, тем не менее, стоило Хуану подойти к ней, как жрица померкла. Жрец был одет в тонкую удлинённую куртку из гладкой кожи, штаны, сапоги до середины голени, плащ с вышитыми на нём серебряными драконом и солнцем. Он также носил бумеранг. Но главным оружием Верховного жреца служила пика с белоснежным древком, украшенным белыми опалами.
Все вместе жрецы Хранителя царства Живых ослепляли. Вздрогнув, Верховная жрица Эрбы отвернулась. Не стоило так долго смотреть на рыжие кудри Хуана, иначе она рисковала забыть, зачем прибыла сюда.
Побродив взглядом по амфитеатру, Эрика выбрала объектом изучения представителей клана Хранителя царства Мёртвых. Те оделись во всё чёрное. Верховную жрицу звали Жанна. Это худая женщина с короткими, подстриженными под мальчика, седыми волосами носила чёрный комбинезон, скрывавший целиком руки и ноги, невысокие сапоги и плащ, державшийся на пряжках в форме хвостов скорпиона. Жанна напоминала дикую кошку. Ей следовало бы стать жрицей Деайи. Тогда бы она внушала любовь и страсть. Но вместо этого выбрала поклонение Смерти. Она носила сюрикен в форме двух соединённых полумесяцев, выкованный в пламени царства Мёртвых. Со спины под плащом таился хлыст с ручкой из эбенового дерева. Похожие хлысты носили двое младших жрецов: Колин и Чингиз.
Колин прибыл с Коралловых островов. Никто не знал, когда родился. Каждый раз жрец называл разные даты. Иногда ему было сорок, иногда сто. Колин много улыбался и шутил. Для многих он являлся добрым дедушкой. Маг рассказывал сказки и носил чёрные бархатные мантии. Чингиз отличался от него абсолютно во всём. За обыкновенно красные одежды его прозвали Красным скорпионом. Правда, для консилиума он надел жилет и штаны не из красной, а из чёрной кожи. Утверждали, что он мастерски обращался с кнутом и, в отличие от остальных жрецов, регулярно его использовал. Община Красного скорпиона находилась в Великой пустыне Севера. Известность этот маг получил из-за своего метода казни. Врагов он закапывал в песок по самую шею, а затем рассекал их лицо одним метким ударом кнута. Эрика поёжилась. Слава богам, они находились на одной стороне.
Неожиданно внимание жрицы привлёк взрыв смеха у входа в колизей. Там расположились жрецы Лоттариокки и жрицы Либерии. Шутил в основном Лука. Этот парень в зелёном камзоле, расшитом чёрными кинжалами, с плащом из чёрного атласа, держащегося на двух кошачьих мордочках, умел завоевать внимание. Он много говорил на консилиуме, правда, чаще отшучивался, но, когда приходило время, всегда делал выбор, не признавая полумер. Либо чёрное, либо белое, либо всё, либо ничего. Что скрывалось в этой черепушке? Эрика мысленно пожала плечами, кто знает.
Когда смех стих, заговорил другой жрец бога Огня и Веселья – Леон – высокий, крепкий мужчина с россыпью золотых кудрей. Его жрица Эрбы видела уже не первый раз. Около десяти лет назад Леон посещал Каннингем и останавливался в лагере эрбианцев. Он вёл себя предельно вежливо и излишне тактично. Эрика так и не поняла, почему. Хорошего впечатления на неё это не произвело.