Больше открытого всем ветрам балкона башни, где он провёл множество часов, Николас ненавидел только магов и эти подземелья, поэтому он несказанно обрадовался, найдя Мелани на середине лестницы. В своём лёгком сером костюме для полётов девушка практически сливалась с камнями.
– Аластор приказал, чтобы Вы поднялись к нему, – протараторил слуга. – В его покои.
После кивка начальницы тюрьмы, парень спросил, не знает ли она, где сейчас Медведь. Девушка невесело хмыкнула и, велев не беспокоиться, развернулась и направилась обратно в темницу.
Николас же с явным облегчением вернулся в надземную часть Башни. Сегодня боги его любили. Во-первых, наконец-то прилетела птица, во-вторых, ему не пришлось спускаться в подземелья и, в-третьих, Медведя позовёт Мелани. После допроса по поводу нападения магов на Генерала видеться с главой сыска не хотелось до самой смерти.
Когда Николас добежал обратно до кабинета Бейна, там сидел только Дэниель.
– Всё готово, – доложил парень.
– Хорошо, – кивнул комендант. – Накорми сокола, и можешь быть свободен.
Николас просиял и, посадив птицу на руку, удалился.
Спустя пару минут в комнату вошёл Дендр. По помятому балахону, красному лицу и спутанным волосам сразу было видно, что старик спал.
– Доброе утро, – шутливо поприветствовал его Первый рыцарь.
Лекарь что-то пробурчал и сел на свободный стул. Обведя глазами кабинет, он невольно подумал, что Гала сюда всё ещё не заходит. Подобный вывод лекарь сделал, заметив криво висевшую над камином картину и явную асимметрию в расстановке мебели. Ни одна уважающая себя уроженка Гесс никогда не допустит такого хаоса в своих комнатах. Похвалив себя за наблюдательность и решив, что он всё-таки проснулся, Дендр посмотрел на коменданта и спросил:
– Что-то случилось?
– Подождём всех, – покачал головой тот.
В ту же секунду в дверь постучали, и в комнату вошли Мелани и Бэрт. Судя по их недовольным лицам, они оба явились из подземелий, где Медведь проводил очередное дознание. После формальных приветствий начальница тюрьмы и глава сыска сели рядом с Дэном и Дендром.
– Это только что пришло из Арлеона, – Бейн протянул Хоровицу свиток, принесённый соколом. – Королева приказала найти пять десятков магов и казнить их.
Первый рыцарь принялся читать:
– Сим указом повелеваю изловить пятьдесят преступных магов, – он невольно хмыкнул. – Два десятка – распять, остальных сжечь. Сделать это так, чтобы каждый маг понял, что нападение на Генерала Дрейка не останется безнаказанным. Её Королевское Величество Илизабет Р. Арлеон I, королева Дрейка… И так далее…
Под конец его глаза округлились, мужчина тяжело вздохнул и, опустив пергамент на стол, покачал головой, словно не веря прочитанному.
– Мы ведь даже не знаем, кто это сделал… – озвучила его мысли Мелани.
Девушка потёрла переносицу и пробормотала:
– Убийство стольких людей!..
– Они не люди, – Бэрт насмешливо посмотрел на дракона и издевательски улыбнулся. – Они маги. Среди этой швали нормальных нет.
– Тем более, среди них, скорее всего, будет виновница, – задумчиво произнёс лекарь. – Вряд ли она подалась в бега.
Аластор кивнул. Колдунья наверняка использовала чары маскировки. И раз она это сделала, то точно планировала остаться в Каннингеме или где-то в его окрестностях. Тем более, судя по используемой магии, она являлась эрбинакой, а те постоянно крутились где-то поблизости, устраивая всевозможные неприятности.
– Этим вы собираетесь успокаивать себя перед сном? – издевательски копируя голос Дендра, поинтересовался Первый рыцарь.
Лекарь взял послание в руки и посмотрел его на свет. На бумаге он тут же заметил два изображения: в левом нижнем углу двух драконов, в правом верхнем – королевскую корону. Такие картинки, незаметные на первый взгляд, делали лишь на свитках, используемых во дворце Дрейка. Значит, распоряжение совершенно точно пришло от самой королевы.
Хоровиц тяжело вздохнул, несколько секунд помолчал и сказал, обведя всех взглядом:
– С другой стороны… Это приказ королевы Дрейка. Мы должны выполнить его, каким бы он ни был.
– Это верно, – кивнул Аластор. – Мелани, часть магов возьмём из тюрьмы, сколько у тебя есть?
– Больше, чем нужно, – буркнула девушка.
– Отлично, – улыбнулся комендант. – Тогда я завтра выберу несколько человек. Посмотрим, за что они там сидят. Остальных заберём из города. Бэр, найди мне всех, кто нарушает правила на постоянной основе и подготовь место казни…
Диас натянул свой фирменный плащ с медвежьей оторочкой повыше, становясь похожим на настоящего медведя.
– С радостью! – хищно улыбнулся он.
– Дэн, – Бейн посмотрел на Первого рыцаря. – Ты должен обеспечить безопасность. Казнь пройдёт рядом с городом. Нам не нужны волнения. Или не дай то боги, выступления со стороны магов.
Хоровиц нехотя кивнул. Размечтались! Волнения будут, даже если в Каннингем введут всю армию Дрейка.
– Дендр, найди мне всю информацию о магах, что живут вблизи Каннингема. Мы проводим это в первую очередь для них. Нужно сделать так, чтобы это не прошло незамеченным.
– Будет сделано, – лекарь задумался. – У нас тут рядом лесники водятся.
– Отлично, нужно послать им отчёт после всего, – комендант улыбнулся. – На сегодня все свободны. Бэр, доложи завтра, как скоро удастся все организовать.
– Дней пять, может меньше, – Диас невзначай взглянул на начальницу тюрьмы. – Будет зависеть от того, как скоро мы найдём эти пять десятков.
Когда они вышли из башни, Мелани горько усмехнулась:
– Королева выжила из ума!
– Не стоит, – укоризненно покачал головой Первый рыцарь. – Всё-таки, напали на Генерала.
– Да нет! – раздался позади него голос Медведя. – Она права!
Бэрт усмехнулся:
– Ей стоило убить гораздо больше. А то эти твари ничего не понимают, когда с ними по-доброму!
– По-доброму?! – передразнила его девушка. – Часа не прошло, как ты избил одиннадцатилетку до полусмерти! Это тоже, по-твоему, добро?
– Он не хотел выдавать своих сообщников… – поморщился мужчина. – Мне до сих пор противно, что я его трогал. Эта магическая дрянь! Чтоб его вит проглотил!
– И он назвал имена? – безмятежно спросил Дэниэль.
– Назвал, – удовлетворённо протянул Диас.
– Разумеется! – закатила глаза Роуз-Дей.
– Много назвал! – продолжил тем временем Медведь. – Завтра займусь ими. Вот и списочек для Ала появится! Целая банда магов!
Он хохотнул.
– Но сколько из них действительно виновны? – сказала Мелани, Дэн нахмурился, хороший вопрос, учитывая медвежьи методы.
– Полагаю, что все, – пожал плечами Диас. – Эти маги никогда друг друга не защищают. Всегда сдают. Бесчестная магическая шваль, как она есть.
Роуз-Дей явно хотела возразить, но потом передумала, очевидно, не желая разводить полемику. Косо взглянув на Первого рыцаря, Мелани презрительно фыркнула и, развернувшись на каблуках, быстро зашагала прочь.
– Чего она? – хмыкнул Бэрт, его левая бровь взметнулась вверх.
– По-моему, ей не нравятся твои методы, – многозначительно кивнул Хоровец. —Ровно, как и все последние годы.
– Какие мы нежные! – закатил глаза Медведь.
– Не бесил бы ты её, – покачал головой Дэн.
Мужчины обменялись понимающими улыбками и вместе направились к лестнице, ведущей на этажи с их комнатами.
Глава 16 “Открытый консилиум”
– Нам следует оставаться при своём мнении, – заметил Рос. Он посмотрел на братьев и спрыгнул с каменного подоконника.
Мужчина потянулся, сладко зевнул и добавил:
– Убийство детей – это отвратительная затея. Мортемовски несправедливая, к тому же…
Рос многозначительно улыбнулся и возвёл серые глаза к потолку, как бы намекая, что Бог Справедливости никогда не дремлет и всегда готов покарать неверных.
– Эти дети могут стать нашей смертью… – нахмурился Рашид. – Или нашим спасением…
Коснувшись фигурки деревянной кобры на у себя шее, Верховный жрец покачал головой.
– Скорее второе, – лукаво подметил Рос.
Младший жрец подошёл к столу и опёрся на резную спинку свободного стула. Сцепив руки в замок, мужчина прикрыл глаза и промурлыкал:
– Так и вижу… Два дракона сражаются во главе магического воинства. И за всем этим следит шокированная Илизабет. Прекрасная картина.
– С каких пор ты стал дунклеровцем? – ухмыльнулся Рашид.
– Я живу в их землях последние двадцать девять лет, – пожал плечами мужчина. – Я уже чувствую себя настоящим прорицателем.
– А что скажешь ты, Ричард? – Верховный жрец оглянулся на второго своего спутника.
Одетый в тяжёлые доспехи из золотых пластин маг оторвался от созерцания карты и неторопливо повернул голову в сторону Рашида.
– Вопли Эрики – это свист ветра, – сухо констатировал он. – Она даже ни разу не назвала их имена.
– Я тоже это заметил, – кивнул Рос. – Она не знает, о ком говорит. Кажется, это упоминалось.
– И тем не менее просит убить, – многозначительно протянул Рашид.
Ректурианцы осуждающе замолчали. Слуги Ректуе знали, что не изменят своего решения. Но говорить простые истины оказалось легче, чем молчать. До второго собрания оставалось меньше часа. Жрецы решили потратить время на то, чтобы ещё раз обсудить всё услышанное.
С раннего утра они сидели в кабинете Верховного жреца, что располагался на третьем этаже, под самой крышей резиденции. Стены кабинета покрывали дубовые панели с изображением различных религиозных мотивов. В центре стоял массивный деревянный стол, обставленный десятком стульев с золотистой обивкой и резными спинками. Свет в комнату проникал через высокие узкие окна с луковидными верхушками. Поверхность подоконников состояла из больших, грубо отёсанных булыжников. Лучи проходили через мелкие стеклянные пластины, вставленные в металлическую решётку, и падали на небольшой столик у противоположной стены. Рядом с ним стоял ещё один большой стул с резной спинкой, на которой сидел второй младший жрец – Ричард. Рашид же предпочёл остаться за центральным столом.
– Сегодня всё закончится, – заметил Верховный жрец.
– Наконец-то, – снова зевнул Рос. – Уже хочу вернуться к своему болоту. Без лягушек трудно спать.
Жрец до ужаса устал сидеть на острове Свободы. Целыми днями они только и делали, что обсуждали Манорока и Роталлеба. Каким-то мистическим образом два безымянных дракона стали центром жизни магов, собравшихся на консилиум. К тому же, приходилось мириться с жизнью в резиденции. У себя дома Рос жил в юрте. Пол устилали шкуры и ковры, целый день там горел костёр, а перед сном маг подбрасывал в жаркое пламя можжевеловые иголки и листья. Ароматный дымок поднимался к небу, а к жрецу Ректуе приходили только благие сны. Рос забрался обратно на подоконник и, посмотрев на улицу, мечтательно произнёс:
– Наконец-то я смогу нормально выспаться. На этих кроватях спать невозможно. Вчера я вытащил из своей подстилки штырь!
– В следующий раз скажи, чтобы на консилиум тебя не избирали, – услужливо предложил Рашид.
– Чтобы переживать, что штыри воткнут мне в ногу мои же братья? Нет-нет. Я обещал доносить их голос, и я сдержу это обещание.
– Кто-то идёт, – Ричард повернул голову к двери, ведущей в комнату, где собрались посланцы Ректуе.
Раздался стук.
– Войдите! – махнул рукой Верховный жрец.
Дверь отворилась, на пороге стояла Верховная жрица Эрбы. Сегодня она нарядилась в платье из зелёного шифона. Его нижняя часть отливала изумрудом, который медленно переходил на лифе в светло-зелёный. Платье заканчивалось капюшоном, скрывающим шикарные каштановые волосы женщины и часть её лица. Плечи покрывал держащийся на двух медальонах плащ цвета мокрой листвы, украшенный светло-зелёным, почти белым кружевом. На талии находился толстый кожаный пояс цвета обожжённой глины с большим металлическим диском в районе живота. Его украшал узор из мелких листочков и головы быка. К поясу крепился лабрис и две сирры. На груди Эрики сиял амулет с частью кристалла Эрбы.
Рашид приветственно кивнул:
– Добро пожаловать.
– Благодарю, – жрица зашла в комнату. – Нам нужно поговорить.
Она предупреждающе посмотрела на Роса и Ричарда и добавила:
– Наедине.
Верховный жрец Ректуе мельком взглянул на собратьев и кивнул им. Рос встал и молча вышел из комнаты. Ричард несколько секунд рассматривал женщину, силясь понять её мотивы. Наконец он натянуто улыбнулся, одёрнул край золотого жилета, поправил рукава из полотнища цвета горького шоколада и всё-таки вышел.
Когда дверь за ним закрылась, жрица медленно подошла к стене, положила на неё руку и прошептала:
– Тювелёх.
Почувствовав свою магию, она улыбнулась и посмотрела на мужчину:
– Надеюсь, ты не против. Не хочу, чтобы нас подслушали, – женщина скинула капюшон, открыв тонкий металлический обруч с небольшой капелькой из зелёного турмалина на лбу.
– Что ты! – Рашид жестом предложил жрице присесть напротив. – Уверенность никогда не бывает лишней.
Эрика снова улыбнулась и заняла предложенное место. Несколько секунд она молчала, разглядывая Верховного жреца и вспоминая всё, что о нём слышала. Община Рашида находилась в бухте Огня, рядом с Рубиновым морем. Насколько знала Эрика, в этом небольшом лагере обитало не более двух десятков магов. Они жили в домах, выбитых в песчаных скалах. Говорили, что именно там случались самые красивые рассветы и самые печальные закаты.
Оделся Рашид в типичный костюм для юго-восточных Гесс. Верховный жрец Бога Справедливости облачился в камзол из тонкой кожи цвета мокрой земли, с золотой вышивкой по краям, который, впрочем, в данный момент висел на спинке стула, рубашку золотого цвета, штаны в цвет камзолу и высокие чёрные сапоги. На шее у него на тонкой цепочке висел символ Ректуе – деревянная королевская кобра с янтарными глазами, в ухе жреца сияла золотая серьга, на пальцах – толстый перстень-печать с изображением свернувшейся кобры. Рядом со стулом стоял старинный полутораручный меч с закруглённой в сторону клинка гардой и эфесом, увенчанным толстым круглым диском с полустёртым изображением старинного календаря. В отличие от прочего оружия Верховных жрецов, этот меч выковали в Эпоху Войн. Его изготовил Генрих Арвойтус для самого знаменитого ректурианца – Руфуса из Бисс. Он когда-то помог первым драконам…
– Красивое оружие, – заметила Эрика.
Рашид поднял меч и внимательно посмотрел на клинок:
– Говорят, его выковали вместе с шестью священными мечами, – гордо сказал он. – Ещё одно доказательство, что когда-то мы были заодно.
– Я слышала, на гарде выведен девиз, – Эрика нахмурилась, вспоминая. – Кажется… Справедливость – это всегда милосердие, но милосердие – не всегда справедливость.
– Всё верно, – Рашид лучезарно улыбнулся.
Мужчина положил меч на колени. Как только он отнял руки от стали, улыбка исчезла:
– Ты ведь пришла поговорить о Манороке и Роталлебе?
Слова прозвучали скорее утвердительно, чем вопросительно. Жрица склонила голову и улыбнулась:
– Верховный жрец Верховного Бога.
– Последние три сотни лет, – кивнул ректурианец.
– Я тоже не верила, что Король и Воин могут оказаться злодеями, – сказала Эрика. – Но потом я стала размышлять.
Рашид усмехнулся.
– Я начала размышлять и поняла, ничего однозначного нет.
– Я знаю одно, убийство невинных – это преступление.
– И сколько они останутся невинными? – колдунья посмотрела собеседнику прямо в глаза. – Они, возможно, уже что-то совершили. Ведь они росли в приютах. Воровство, драки, убийства. Невинные сиротки живут только в книгах.
– Мы не можем этого знать наверняка. Они невиновны, пока мы не докажем обратное.
– Они станут нашей смертью, – уверенно сказала жрица.
– Или спасеньем, – спокойно возразил маг.
Эрика откинулась на спинку стула:
– Король и Воин вырастут. Они станут драконами и начнут убивать. Возможно, они уже об этом мечтают. Нам стоит обезопасить себя.
– Почему ты так в этом уверена? – покачал головой Рашид. – Пока что нам неизвестно ничего об их планах, как и о них самих.
– Напротив, нам известно многое. Мы знаем, что они были сиротами. Знаем, что они учатся в Серой Башне. Знаем, что они станут драконами. Этого более чем достаточно, чтобы опасаться их.
Эрика перевела дух и добавила:
– А когда они поймут свою истинную силу, поймут, что могут сотворить…
– Подожди, – Верховный жрец поднял руку, словно он физически пытался удержать какую-то мысль. – Они ещё не знают, кто они?
Мужчина взял в руки меч и стал рассматривать клинок:
– Возможно ли, что они никогда не узнают о своей силе?.. – спросил он, глядя в собственное отражение и, немного помолчав, добавил. – И в чём вообще заключается их сила?
Эрика уже собралась ответить, но передумала. Расценив молчание, как знак того, что Верховной жрице нечего сказать, мужчина продолжил рассуждать:
– Мы слагали о них легенды. Приписывали им несказанное величие. Мы были готовы отдать за них жизни.
– А теперь мы заберём их собственные, – сказала женщина.
– Но мы так и не узнали, на что они способны, – закончил Рашид, не обращая внимание на слова жрицы.
Не выдержав, Эрика вскочила, громко отодвинув стул и хлопнув руками по столу. Жрец опустил меч обратно на колени и внимательно посмотрел на собеседницу.
– Эти двое уродов, – сказала она. – Так и так явятся по наши души. Либо мортемовыми освободителями, либо мортемовыми драконами. Выбирай, что хочешь, но я предпочту, чтобы они сдохли до этого момента!
– Я не буду убивать детей…
– Даже если эти дети станут причиной тысячи смертей?! – Эрика принялась ходить из стороны в сторону.
– Я не стану убивать детей. Это несправедливая жестокость, – жрец коснулся деревянной кобры на шее. – Тем более, что мы ничего доподлинно не знаем. Ты даже имён не дала.
– На твоём мече неправильная фраза, – сплюнула эрбианка.
Верховная жрица замерла на месте, выпрямилась и гордо посмотрела на Верховного жреца.
– Справедливость – это не просто милосердие, справедливость – это жестокое милосердие. Которое, порой, требует переступать через желания… Амбиции… И даже принципы!
Мужчина лишь покачал головой.
– Мы должны выбирать, Рашид, – сказала Эрика. – Выбирать между нами и ими.
– Ты говоришь о выборе. Но предлагаешь мне игру в кости. Выпадет одно число, выиграю я, другое число – ты. А возможно, проиграем мы оба, – Рашид взял в руку меч и направил его остриём на жрицу. – Я знаю свою ставку. И знаю, на что поставишь ты.
Он опустил клинок и добавил:
– Когда-нибудь мы узнаем, кто победит.
– Когда играют в кости, проигрывают все. В выигрыше остаются только таверны и боги, – ответила Эрика.
– В нашем случае – Хранители, – сказал Рашид. – Так бы сказала Жанна.
– Жизнь и Смерть. Мы все играем в их игру. Мы все лишь фигурки на их поле. Мы страдаем, мы радуемся. Мы жаждем творить добро и справедливость, – жрица усмехнулась. – А они лишь продолжают кидать нас и наблюдать, какое число нам выпадет. И порой кости падают со стола в бездну.
– Манорок и Роталлеб ещё ничего не совершили. Мы не можем судить их и выносить приговор, исходя из предположений, сделанных на основе наших желаний и верований, – Рашид говорил спокойно, но внутри него горел праведный огонь истинного служителя Бога Справедливости.
– А как ещё их судить? Ты предлагаешь ждать. Это благородно. Но однажды, когда ты наконец вытащишь голову из песка, ты увидишь, как Великий Король и Великий Воин в обличье драконов выжигают наши дома. Ты увидишь, как дети и старики, мужчины и женщины, которых ты клялся защищать, горят в огне, их огне. И тогда ты поймёшь, что твоё милосердие и страх запятнать себя вызвали бурю, которая поглотит нас всех.
– Однажды я видел, как драконы убивали детей, – Рашид горько вздохнул, и вдруг его глаза, горевшие до сих пор огнём молодости, утратили эту иллюзию и превратились в глаза человека, прожившего много лет и видевшего настоящий ужас. – Маленьких, невинных детей. Детей, которые толком ещё не осознали ни себя, ни своей силы. Мне тогда было пятнадцать. И я поклялся, что я не стану таким, как они.
– Твоя клятва погубит тебя, твой клан, нас всех…
– Пусть так, но…
– Смерть есть смерть. Нет никаких “но”. Мы не будем жить спокойно, пока они живы.
– Я так не считаю.
Их взгляды встретились. Эрика покачала головой, словно не верила в слова жреца.
– Надеюсь, ты изменишь своё мнение, – процедила она, подходя к двери.
– Как и я, – кивнул Рашид перед тем, как женщина скрылась.
На секунду жрица замерла, словно хотела ответить. Но затем Эрика гордо подняла голову и, громко хлопнув дверью, вышла из комнаты.
Женщина быстро спустилась вниз, стараясь избегать неодобрительных взглядов со стороны собравшихся ректурианцев. Не то чтобы они сильно ей мешали, но на нервы действовали изрядно. Облегчение она почувствовала только на улице. К ней тут же подошли младшие жрицы Эрбы.
– Что он сказал? – спросила Эдит.
– Он не с нами, – просто ответила Эрика. – А Миранда?
– Тоже. Впрочем… Ничего удивительного, – печально улыбнулась стоявшая рядом Эра.
И тут же в глубине её глаз мелькнуло удовлетворение. Эрика покачала головой, от усталости что только не привидится. В любом случае, сейчас это не самая большая проблема.
– Сколько будут точно за нас?
– За нас выступят точно пятеро Верховных жрецов, – начала размышлять Эдит. – Столько же точно будут против. Насчёт остальных восьми сказать сложно.
– А что насчёт младших?
– Младшие вероятно поддержат Верховных, – пожала плечами Эра. – Но есть шанс, что это будет не так. Я заметила, что многие из тех, с кем мы говорили, сомневаются.
– Это хорошо… – вздохнула Эрика. – Это очень хорошо.
“Если бы ещё это не касалось и моего клана…” Она подняла голову и посмотрела на солнце, что медленно ползло к зениту:
– Полагаю, нам уже пора.
Жрица резко развернулась и направилась в сторону амфитеатра. Младшие последовали за ней. Эрика шла быстро, практически не задумываясь над направлением. Все её мысли занимали размышления о предстоящем консилиуме. Она не спала уже вторую декаду, все силы уходили на обсуждения и рассуждения сначала у себя дома, а затем уже здесь, на острове. На эмоции, особенно положительные, их практически не осталось.
И всё же, проходя под каменными сводами арки, она ощутила трепет. Жрицу всегда поражало величие древнего строения. Впервые Эрика оказалась здесь, ещё будучи ученицей. Тогда ей удалось изучить амфитеатр только снаружи. Она несколько раз обошла всё строение по кругу, разглядывая гигантские барельефы, изображающие символы богов и Хранителей. По древним законам запрещалось изображать непосредственно самих небожителей. Этот запрет появился ещё в Эпоху Богов. Его подкрепляло обилие кровавых историй. Эрике очень нравилась деайская легенда.
Один древней каменщик решил создать статую богини Деайи. Он ваял её день и ночь и считал, что создал самую прекрасную скульптуру на свете. Однако сама богиня Любви имела на этот счёт совершенно иное мнение. Она восприняла изваяние как большое оскорбление, и в наказание превратила каменщика в чудовищную пантеру с фиолетовой шерстью. Он мог превращаться в человека лишь ночью, а днём полностью терял себя. С восходом солнца он непременно возвращался в родную деревню и нападал на бывших соседей, а после заката просыпался с кровью на руках. В конечном итоге, каменщика убил его же сын. Этот случай стал первым в череде кровавых отзывов о проделанной людьми работе. Увы, не последним.
Следующий смельчак решил изобразить Верховных Богов – Ректуе и Милитарью. Исходя из легенд, они являлись прекрасными близнецами. Справедливость и Милосердие. Говорили, что их отец, Первородный Бог Хаоса, ненавидел своего первенца. Он считал Ректуе слабым и изнеженным, не верил, что Справедливость может сравниться с Хаосом. В чём-то Хронос оказался прав. Его сила действительно была не чета силе сына. Ректуе превосходил отца во много раз. Он победил Хроноса, но, справедливости ради, убивать его не стал. Вместо этого он запер Хроноса в вазе и отправил в пустыню Покаяния. Милитарья хоть и не участвовала в самой битве, но активно поддерживала брата. Она стала его опорой в борьбе с могущественным отцом, и впоследствии Ректуе короновал сестру в качестве своей соправительницы. Милитарья помогала брату взаимодействовать с другими богами, смягчала его порывы в отношении людей. Однако, увидев свой портрет, даже Богиня Мудрости и Милосердия не сдержалась. Ни ей, ни её брату не понравились придуманные лица. Они сожгли само полотно, а затем заточили художника в одну из его картин, где бедняга жил до тех пор, пока другой случайный пожар не уничтожил и её.
С тех пор прошло много времени, было принесено множество жертв, и, в конце концов, люди поняли, что боги, богини и хранители не хотят видеть свои изображения. Тогда смертные выбрали животных, с которыми стали отождествлять своих покровителей. Так, бога Справедливости начали представлять в виде деревянной кобры с раскрытым капюшоном. Его сестру – как сову с бело-золотыми перьями. Священным животным богини Природы стал бык, а бог Огня и Веселья Лоттариоки принял вид большого чёрного кота с ярко-зелёными глазами. Бога Смерти изображали, как ворона, а богиню Воды – быстрокрылом кречетом. Богиня Деайя предсказуемо превратилась в фиолетовую пантеру, а богиня Свободы и Выбора Либерия – в грифа. Для Лимена, бога Дверей и Зеркал, создавали статуи длинноногих осьминогов, а для бога Войны Белума – львов. Бог Погоды, Келум, трансформировался в желтокрылую иволгу. Богиня Искусства Артэм стала павлином, а её брат-близнец – бог Охоты Маркус – волком. Для Меди-Цинай, богини Медицины, земным воплощением выбрали пчелу. Мать богов – Первородная богиня Фрида, покровительствующая матерям и новорождённым и отвечающая за предсказания, изображали белой тигрицей. А её деверя по имени Нектор, Первородного бога Порядка и Пространства, в виде паука. Нашлись символы и для Хранителей царства Живых и царства Мёртвых. Помимо традиционных солнца и луны, им приписали белого пса и скорпиона соответственно.
Все эти животные в изобилии изображались на наружных стенах амфитеатра. Великое множество их имелось и внутри. Они украшали каждый из восемнадцати секторов. По ним жрецы ориентировались, где им сидеть. А в обычное время священные животные помогали определить, к какому клану принадлежит маг.
Три жрицы Эрбы поднялись в свой сектор. На стенках ложи изображались головы быков, на небольших каменных валиках, служивших спинками, красовались искусно высеченные побеги ели и орехового дерева. На полу сверкали вкраплённые самоцветы, похожие на листочки крапивы. При помощи магии они наполняли воздух в ложе ароматом свежескошенной травы.
Верховная жрица Эрбы заняла своё место и осмотрелась по сторонам, проверяя обстановку. В амфитеатре уже сидело несколько делегаций. Со своего места Эрика могла прекрасно их разглядеть. Именно по этой причине маги древности решили построить место для собраний такой формы. Сидя в общем кругу, Верховные жрицы и жрецы могли не только почувствовать себя равными, но и увидеть истинные помыслы друг друга. Из любой точки амфитеатра можно было разглядеть лица всех присутствующих, что, разумеется, придавало собранию большую честность. Правда, с другой стороны, это нервировало, ведь скрыть смятение здесь мог лишь тот, кто привык оставаться хладнокровным даже посреди драконьего огня. Для закалённых боями магов древности проблемой это не являлось, к тому же, они в большей массе считали честность и открытость между собой гарантом своего свободного существования. Тогда правители восемнадцати кланов находились в гораздо более близких отношениях, чем их нынешние собратья, и, как говорили летописи, не нуждались в том, чтобы скрывать что-то друг от друга. Они вершили судьбы магов, а не мерились, кто сильнее и мудрее. Нынешних же жриц и жрецов второе интересовало ничуть не меньше, чем первое. А иногда даже больше.
Наверное, поэтому все делегации старались создать образ. Явиться на остров с фанфарами или же известить всех о своём прибытии шаровыми молниями не считалось зазорным, даже напротив, каждый жрец желал пощеголять силой и изобретательностью, да и заодно на других поглядеть. Одну из главных ролей в каждом образе играла одежда. Для жриц Эрбы привычными цветами являлись медный и всевозможные оттенки зелёного.
Эрика чуть повернула голову и посмотрела на Эру. Самая младшая жрица их делегации ей не нравилась. Она имела наглость сомневаться в суждениях Эрики. Верховная жрица подозревала, что если остальные маги почуют разлад в её клане, то они могут принять неверное решение. Зато женщине нравилось платье младшей жрицы. Эра проживала в Анфинском королевстве, в лесу из железных деревьев. Её платье походило на них. Главной его частью являлся плотный лиф, напоминавший медно-зелёную кору. Сзади платье украшал вырез, открывавший идеально ровную спину. Образ дополнял высокий пучок, украшенный малахитовыми заколками в форме треугольных листов железных деревьев. В который раз Эрика подумала, что Эра выглядит, как настоящая богиня Природы. Особенно учитывая её тёмно-коричневые волосы и голубо-зелёные глаза.
А вот Эдит, вторая младшая жрица, таких ассоциаций не вызывала. Она происходила из королевства Тир-Тан, которое ещё называли Огненной землёй. Более неподходящего места для служителей Эрбы не существовало. Вулканы, сероводородные источники, гейзеры, каменные пустыни. На Огненной земле не росли ни высокие травы, ни деревья, лишь изредка на глаза путникам попадались сухие и истощённые растения. Какая-то растительность существовала лишь в городах и у границ королевства. Жители тех краёв отличались тем же суровым и сдержанным нравом, что и местные растения. Ничего удивительного, что на консилиум тиртанка явилась отнюдь не в платье. Вместо него она надела узкие полотняные штаны цвета тёмной меди, подвязанные тонким кожаным поясом, на котором висели сирры, и болотную рубаху, обмотанную вокруг тела наподобие халата. На плечах переливались бисерные узоры, имитирующие одуванчики, ромашки и тысячелистник. В отличие от прочих жриц Эрбы, у Эдит была смуглая жёлтая кожа и короткие русые волосы. Вся она напоминала тиртанские растения. Как и они, Эдит умела приспосабливаться, не изменяя самой себе. Это Эрике в ней и нравилось.
Женщина отвернулась от сестёр. В амфитеатре уже присутствовали флумийки, белумцы, инфериане и деайки. От нечего делать Эрика принялась изучать их наряды.
Диана, Верховная жрица богини Любви, была высокой, худощавой и широкоплечей. Её лицо притягивало взгляды. Сиреневые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, маленький носик, тонкая полоска кроваво-алых губ и высокие острые скулы. Казалось, ей под кожу вплавили два кинжала. Сегодня жрица надела тонкий, плотно прилегающий свитер красного цвета с высоким горлом. Он ярко выделялся на бледной, фарфоровой коже. На плечах жрицы лежал тёмно-фиолетовый бархатный плащ. Широкий пояс с большим золотым кольцом вместо пряжки поддерживал узорчатую юбку из того же материала. Из-под юбки выглядывали чёрные сапоги, плотно обтягивающие ногу до середины голени. На указательном пальце левой руки сверкало кольцо с длинным треугольным обсидианом, уши жрицы украшали серьги с точно такими же камнями. На шее покоилась тонкая золотая цепочка с подвеской в форме граната. На высокой черноволосой Диане этот наряд смотрелся особенно хорошо. Он выгодно подчёркивал достоинства жрицы и мастерски скрывал недостатки.