Новый год близко

Альтернативный Новый год

– К маме не поедем. Обещают тридцать градусов мороза. У неё полы холодные, а Яна как раз ползать начала. Останемся дома.

Так я пресеку попытки мужа поехать на новогодние праздники к тёще и встретиться со всеми друзьями детства и юности.

Я намою квартиру, нарежу оливье и приодену детей.

– А давай позовём Лизу с Лёшкой! – предложит муж, – с ними весело.

Да. Через две недели после последней совместной пьянки, я узнала, что жду Яну.

*Лешка не при чем.

Ну на фиг. Мне не настолько скучно.

Числа 30 декабря муж захочет праздника хоть какую-то компанию и предложит позвать своих родителей. Видимо, ему тоже ещё не скучно после последнего визита Лизы и Лёшки, и он подстраховывается. Я не против.

31 декабря. Приедет мама мужа. Хоть 31 и рабочий день, но она почувствует, как мне нужна её помощь и отпросится с работы ещё и на следующую неделю. Привезёт с собой «действительно» прозрачное заливное и котлеты по-киевски «как они должны быть». Начнёт всё ставить в холодильник.

Помоет холодильник.

По кольцам на ламинате выяснит, что пол нынче не тот. И вообще, рукожопы его клали, а плиточный фартук на кухне – «главное, что вам нравится». А оливье можно было помельче нарезать.

Я психану, позову Лизу в гости.

Ну, у меня ещё есть подруга Оля. Но ей как раз рожать на Новый год.

Кстати, Лиза к ней в гости тоже ходила.

*Фух, дело точно не в Лёшке.

В общем, придёт Лиза. Со своим холодцом и оливье по стандарту 1894 года, где ещё есть рябчики.

Свекровь будет рассказывать про работу, Лиза – про мужиков.

Вообщем, так себе компания: ни помечтать, ни пенсионную реформу обсудить.

А 1 января свекровь увидит на детской площадке мою соседку Юлю с тремя сыновьями и с возгласом «Умеют же люди мальчиков рожать!» начнёт исправлять моё оливье.

А как говорится, как Новый год встретишь…

Нет, такой подставы от Металлической Крысы я не выдержу.

Никого звать не будем. Будем спать.

Кстати, 2—3 января мороз должен уйти.

В крайнем случае, буду все каникулы Яну на руках таскать. Пусть муж с друзьями встретится.

Вот такой сценарий.

А где вы планируете Новый год перевести и с кем?

P.S.: Муж говорит, что я тут по всем пунктам перегнула. Его маме по фиг пенсионная реформа

20 дек. 2019 г.

@mardashkova

Салюты бывают разные

Есть образ, что с годами не тускнеет.

Когда мой ребенок соберется самостоятельно встречать новый год, знаете, какой дам совет?

Данила, селедку под шубой и винегрет не берите! Они плохо отмываются с потолка! Что значит, не планируете ими кидаться? Думаешь, мы планировали? Мы тогда много чего не планировали. Кстати, в итоге и не кидались. Просто стол возомнил себя катапультой, падлюка такой. Подумаешь, два здоровых парня на него резко навалились. Зачем же сразу салютовать в потолок салатами?

И  это у нас была пьянка в годами проверенной компании. Казалось бы, всё сказано уже давным-давно. Однако, на утром было много сюрпризов.

А знаете, как обидно услышать от администратора: «Домик, прежде, чем сдавать, нужно убрать! У вас грязно тут». Перед её приходом, мы два часа с бодуна отшкрябывали свёклу с потолка и стен.

И это там ещё ёлки не было, потому что это был не новый год, а день рождения друга в ноябре.

Лет пятнадцать уже прошло, а у меня до сих пор перед глазами потолок со свекольными пятнами: два смачных круга. В дротики можно было играть, такие чёткие мишени получились.

Целую. Настя.

@nastasja_medvedica

Конец Кровяных Увальней

Мы сидели у камина, за окном крупными хлопьями медленно кружился снег, Костя поставил на стареньком проигрывателе Фрэнка Синатру. В глубине гостиной на живой елке танцевали яркие огоньки. Было ощущение невероятного кайфа и полнейшего умиротворения.

Мы молчали. Потягивали грог в ожидании боя курантов. Каждый думал о своем.

– Дааа, господа… Не те нынче времена, ой не те… – протянул Олег Георгиевич, самый пожилой из нас. – И слава богу, что не те! – добавил он поспешно.

– Олег Георгиевич, а вы ведь еще застали то время! Расскажите! Особенно как той Эпохе конец пришелся.

– Расскажите, расскажите, просим! – горячо присоединился Костя.

Олег Георгиевич медленно поднял на нас свои уже подслеповатые глаза, шумно вздохнул и снова перевел взгляд на камин:

– Что вам рассказать, господа… Не устаю благодарить создателя за то, что мне довелось пожить в этом прекрасном новом мире. Вы даже представить себе не можете, каково нам приходилось раньше. Новые учебники истории не описывают весь ужас Эпохи Тапка.

– А правда, что закончилась она как раз в новогоднюю ночь?

– Правда, Артем Зиновьевич. – Олег Георгиевич помолчал, пожевал губами, взял из коробки сигару и стал вертеть ее в руках – верный признак того, что он нервничает.

– А это правда, что мы никогда не встречали Новый год, всегда спали в это время? Неужели так было?

– Правда, правда, господа. Празднование Нового года было исключительной привилегией Кровяных Увальней. Ну и их прихвостней, коими они себя щедро окружали в то время. А мы жили только в теплое время года, а потом, как мишки, – на боковую до следующего тепла. Но и летом судьба наша была незавидной. Тапок. Тапок нещадно косил нашего брата.

– Так значит, Тапок – это не фигуральное выражение? – в изумлении прошептал Костя.

– Бог с вами, Константин Эдуардович! Конечно, нет! Вот и представьте: зимой спим летаргическим сном, живем только летом, а летом не иссякает геноцид Кровяных Увальней в отношении нас. Это была борьба за выживание, а не жизнь.

– И как же все изменилось? Когда и почему?

Олег Георгиевич снова помолчал, пригубил грога и начал свой рассказ:

– Однажды, перед самым наступлением Нового года, когда мы, как всегда, спали, а Кровяные Увальни уже сидели за своими накрытыми столами, началось выступление их главного – президента. А надо сказать, что они как раз накануне избрали нового президента, большого защитника живой природы. Маниакального, я бы даже сказал. Нам на радость. И вот в разгар своего обращения к народу он заявляет, мол, что это бесчеловечно – так относиться к живому миру, что мы (они то есть) – такие же хозяева этой планеты, как и братья их меньшие. И что отныне им запрещается любая охота на животных, птиц и даже насекомых. Даже паразитов. Иначе штраф. В особо крупном размере. Ну, Кровяные Увальни сначала не придали этому значения – штраф и штраф, ну и что, очередные реформы, сколько они их уже повидали… А потом, когда за малейшее убийство наших Тапком на них налагался такой штраф, что надолго выбивал их из колеи, они задумались. И прекратили свой геноцид. И наступила Эпоха Нашего Расцвета. С тех пор Новый год стал для нас особенным праздником.

– А скажите, Олег Георгиевич, неужели у нас раньше были… крылья? – решился спросить я.

– А как же, Артем Зиновьевич.

– И мы что… летали? – еле выговорил это слово Костя.

– А как же, Константин Эдуардович. Летали. И если бы не крылья, геноцид Кровяных Увальней в нашем отношении был бы гораздо более масштабным. Благодаря крыльям мы могли ловко уворачиваться от Тапка.

– А что же случилось потом? Почему крыльев больше нет?

– Отпали в ходе эволюции. За ненадобностью. Посудите сами: нас больше никто не убивает, мы можем садиться на любого Кровяного Увальня, жалить его до донышка, он только ойкает, но терпит. Максимум – пытается смахнуть нас рукой. Но, как вы знаете, чаще всего это безуспешно. С годами мы стали выше, шире в плечах. Сначала достигли размеров кошки, затем – крупной собаки, а потом уже превратились в таких, как сейчас. И крылья потихоньку атрофировались, а потом и совсем отвалились. Константин Эдуардович, голубчик, передайте мне, будьте добры, селедочку под шубой. Хочу закусить перед приемом основного блюда. Очень люблю, знаете, сначала селедочки – а потом кровушкой запить. Исключительно третьей группы.

– О да, да, – закивал я. – Третья особенная. Терпкая такая.

– А я, признаться, больше первую люблю, – смущенно сказал Костя.

Олег Георгиевич неодобрительно посмотрел на него:

– Вот фаст-фуд вас, Константин Эдуардович, до добра не доведет. Переходите на изысканную пищу, богом молю. Я не говорю про четвертую группу, ее еще попробуй достань, и стоит она как атомная подводная лодка. Но хотя бы уже со второй начинайте работать. Годы-то идут, вы тоже не молодеете.

В дверь робко постучали.

– Входи, входи, Марина! – зычно гаркнул Олег Георгиевич, подкрутил хоботок и довольно крякнул.

В гостиную вошла Кровяной Увалень в наряде снегурочки. Красавица, кровь с молоком.

– Здравствуйте, Комары-батюшки! – певуче сказала она. Опустилась на пуфик, стоящий возле кресла Олега Георгиевича, и оголила свое белое наливное плечо. Мы с Костей задрожали.

– Олег Георгиевич, у вас… есть свой личный Кровяной Увалень? – еле выговорил я.

– Могу себе позволить, Артем Зиновьевич, могу, дорогой, – рассмеялся Олег Георгиевич. – Сколько лет на руководящих должностях! Так, ребята! – засуетился он. – Через минуту куранты. Держите влажные салфетки, протрите хоботки и налетай. Угощаю!

Мы с Костей быстро протерли хоботки и с последним боем курантов вонзились в белое плечо Марины.

@kate_words

Дед Паук и все, все, все

– Я выиграла пятьдесят тысяч в викторине! – радостно верещала Алька в трубке. – Представляешь?

– Эээ… А ты в ней участвовала?

– Мой номер участвовал! (Тут я представила Алькин номер, отвечающий на всякие вопросы, типа, какая форма шизофрении у его хозяйки). Правда, пришлось комиссию пять тысяч заплатить.

Не знаю, кто придумал, что золовка – змеиная головка. Моя вот просто дура.

– К обеду уже обещали деньги перевести, – мнимому счастью Альки не было предела, – я решила: сначала куплю…

31 декабря, на часах 15:05.

– Ну, обед у всех в разное время, – сказала я, – ты жди пока.

Вечером к нам с мужем должны были прийти наивная Алька с детьми и мой одноклассник Артём. Комбинация очень удачная, потому что Артём работал аниматором и, отработав сегодня последний заказ, сразу выезжал к нам. Я даже попросила его не переодеваться, а сразу ехать в дедоморозовском обличии на радость Алькиной шайке погодок. На маты Артёма по этому поводу я притворилась тугоухой.

Но вечер как-то сразу не задался. Сначала позвонил муж и сказал, что вынужден задержаться на работе для формального сабантуя. Ага, ага, вынужден. «Тебе ещё сестру успокаивать», – злобно крикнула я, чтобы перекричать формальную Сердючку, доносящуюся из трубки, и отбила звонок. Потом пришёл Артём, но в своём обычном пуховике и шапке.

– А где костюм?

– На мне! – гордо ответил Артём, раздеваясь. Под пуховиком у него был сине-красный костюм Человека-Паука с плащом.

– Что за извращенцы заказали Человека-Паука в Новый год? – я чуть не плакала. Детям я обещала Деда Мороза, а не паука, Алька влетела на пять тысяч, а муж выплясывал под Сердючку.

– Современные дети далеки от традиций.

– Алькины точно староверы, – простонала я.

– Ладно, у нас будет фьюжен, – смилостивился Артём и, достав из рюкзака красный колпак, нахлобучил его на голову, – видишь, Дед Мороз почти готов! Шуба какая-нибудь есть?

– Шуба в этом доме есть только у селедки.

– Селедка! Слушай, я так жрать хочу, до вечера не дотерплю. Можно пока что-то не праздничное?

– Ладно, – вздохнула я, – пойдём на кухню. Будешь жидкий холодец?

– Да ты, я смотрю, тоже новатор! – Артём радостно уселся за стол. – Питьевой холодец! А шуба с оливье тоже жидкие будут?

– Просто он не застыл, – пробурчала я, наливая ему в тарелку холодец.

Тут заявилась Алька с детьми. Детей у неё трое, а мужика ни одного.

– А это кто? – спросила младшая, Маша, показывая на Артёма.

– И где Дед Мороз? – добавил средний, Павлик.

– Почему он суп водкой запивает? – самый правильный вопрос на правах старшего задал Данил.

Оказывается, пока я открывала дверь и помогала гостям раздеться, Артём уже по-свойски пошарил по шкафам.

– А я и есть Дед Мороз! – по-морозьи гаркнул Артём и показал на свой красный колпак.

– Это Дед Паук, – нашлась я, – он целый день плёл паутину и так проголодался…

– Что уже начал отмечать, – ввернул Данил, – а Снегурочка у вас кто — Бэтмен или Супермен?

– Иди телевизор смотри, – я выпроводила детей в комнату и тоже налила себе рюмку. Вечер переставал быть томным.

– Деньги ещё не перевели, из—за праздников, наверное, – защебетала Алька, присоединяясь к нам, – что у вас за суп?

– Холодец для космонавтов, – Дед Паук на правах хозяина достал из шкафа третью рюмку, – а что за деньги?

– Я выиграла в викторине! – гордо сказала Алька.

– Ого! Сложные вопросы были?

– Очень, – ответила я за Альку, и налила Артёму ещё водки, чтоб заткнулся.

– А почему у вас елки нет? — спросила Алька.

– Твой братец дотянул до последнего – все елки на рынке уже разобрали, – вздохнула я. За стенкой что-то ухало и колотилось — у алькинцев, видимо, запустилась программа по уничтожению комнаты. Может, и хорошо, что елки нет.

– Жалко. А где он, кстати?

– По ходу, уже в Ленинграде, с Надей. Ипполита ждут, – заржал Дед Паук.

В десять, порядком захмелевшие, мы сели за праздничный стол. Алькинцы уже устали от демонтажа моей квартиры и кивали носами.

– Давайте, я вам фигурки буду из шариков делать, а вы – угадывать, – Артём вспомнил про своё призвание. Правда, после водки получалось у него так себе, и с первой же фигуркой ассоциации у меня возникли препошлейшие.

– Я знаю, что это! – оживился Данил, – это чл…

Звонок в дверь спас его от мамкиного тумака. Я пошла открывать.

– Дед Мороз! – радостно взвизгнули Маша с Павликом, увидев гостя

– Пьяный дядя Дима с елкой! – тоже обрадовался Данил.

На пороге стоял мой муж в красной шубе и колпаке, с нарядной елкой в руках. Елку эту я уже видела – она стояла у них в отделе, на ней даже шары были с символикой магазина.

– Представляете, пять тысяч нашёл! У подъезда в снегу валялись, – бодро поведал муж, озонируя комнату перегаром, – что за дурацкий наряд?

– Ты тоже, как бы, не в смокинге, – справедливо заметил Артём.

– Это Алькины, – сказала я, забирая у мужа купюру, – она потеряла.

– А когда я их потеряла? – шепотом спросила у меня Алька.

Я оглядела комнату. Елка—путешественница, Дед Паук и Дед Мороз, оба пьяные, космический холодец и алькинцы, трескающие селёдку под шубой. Как Новый Год встретишь…

– Я тебе потом расскажу, – сказала я, – с Новым Годом!

@bereg_writer

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.