Попасть в Приграничные зоны, куда высылали неблагонадёжных граждан, можно только одним способом – оформить разрешение на автомобильную поездку на соседний остров-государство.

С автобанов есть съезды в кафе и заправки. И там же можно найти просёлочные дороги, ведущие в поселения высланных, основной род деятельности которых – обслуживание межгосударственных дорог и сервисов. Самые низкооплачиваемые и чёрные работы. Лика знает, что жители Приграничных зон устраивают и так называемые рынки Выходного дня, где продают антикварные вещи, старые носители и считыватели информации, запрещённые вещества и наркотики. Горожане имеют право посещать Приграничные зоны не более двух раз в неделю. Более частые визиты неумолимо привлекают внимание Службы безопасности.

Проходит неделя. Лика берёт три дня отпуска на подготовку к финальной аттестации и собирает маленький чемоданчик. Он легко помещается в багажнике. Ключ ходуном ходит в замке зажигания. И наконец – ветер в лицо. Ветер нового, пугающего события.

Она без проблем минует пограничные заставы и через триста километров съезжает с шоссе у блинного ресторанчика и мастерской ремонта. На стоянке её ждёт жёлтая потрёпанная машина старой модели. Из неё выходит статная женщина лет сорока пяти. Лицо уставшее, печальное, но в глазах яркий огонёк задора и радости жизни.

– Привет, я Марго! – говорит она молодым и звонким голосом.

– Привет, я Лика. Мне очень жаль Клима.

– Мне даже не разрешили забрать его тело. Не дали похоронить брата. И всё же я вам рада. Поедем, я тут живу в двадцати километрах.

Оказалось, что Марго живёт в двухэтажном деревянном доме, выкрашенном в тёплый красный цвет. На окнах приветливо висят узорчатые шитые белые занавески, а на крыльце сидит молодая девушка, приглядывающая за стайкой ребят, играющих во дворе.

– Это Троя, моя помощница и по совместительству няня всех детишек нашего поселения. У неё настоящий дар ладить с детворой. А вот и моя весёлая троица, – говорит Марго, махая рукой играющим детям. – Старшему, Нику, – восемь, Агнии – пять и карапузу Митяю – два.

Все трое подбегают. Ник серьёзно протягивает Лике руку – ладонь у него маленькая, мальчишеская, а рукопожатие крепкое, мужское. Глаза серьёзные, серого цвета. Лике так и хочется потрепать тёмные вихры его непослушных волос.

Агния прячется за мамину юбку и застенчиво поглядывает на гостью. Тёмные волосы убраны в два смешных хвостика, аккуратное платьице, курносый носик и ямочки на пухлых щечках – вылитая копия мамы.

Малыш Митяй, громко о чём-то возвестив на тарабарском наречии, мчится в дом. Любопытные глаза, кнопка-нос и полузубая улыбка.

Рассматривая детей, Лика с удивлением обнаруживает, что в городе их нет. До четырнадцати лет дети живут в пансионатах или учатся в колледжах закрытого четвёртого сектора. Подростки поступают в подготовительные институты и содержатся в специальных городках-общежитиях. Свободно передвигаются по Фудзиграду только взрослые люди, достигшие 21 года. Так что Лика ничего не знает о детях. От этого осознания её точно обдаёт кипятом неловкости. Как говорить с ними? Как себя вести?

– Просто оставайтесь собой, – словно услышав её мысли, говорит Марго. – Воспринимайте детей как обычных взрослых.

– Спасибо, – шепчет в ответ Лика.

Дом, согретый солнцем, они сидят на небольшой кухне. Вдоль дальней стены – простые деревянные шкафчики с дверцами, выкрашенными в светло-оливковый цвет, радом с ними – старинная каменная печь, напротив, у большого окна – семейный стол из светлого дерева и шесть разномастных стульев. Проход в небольшую комнату с припасами задёрнут белой занавеской, расшитой цветами. Марго ставит чайник на печь, потрескивает огонь.

– Да, мы живём в основном ручным трудом, на новейшие технические приспособления у нас, как правило, не хватает ни денег, ни энергии. Но мы справляемся.

Горячий травяной чай: замысловатые пируэты листьев смородины, малины и вишни в пузатом стеклянном чайнике, белоснежные цветки жасмина дарят напитку свой аромат. Лика зачарованно смотрит на нежно-зелёный цвет чая и вдыхает поглубже.

Марго ставит перед ней хрустальную вазочку с клубничным вареньем. Кружки большие, круглобокие, каждая со своим рисунком, такие же разномастные тарелки выглядывают из шкафчика над мойкой. Лика ловит себя на мысли, что в городе никто сам не делает чай, не варит варенье и не готовит еду. Горожане заказывают готовое и едят из одноразовых контейнеров. Но сейчас она уверена, что самые роскошные десерты из лучших ресторанов не сравнятся с этой маленькой хрустальной вазочкой варенья.

– Клим успел написать мне о вас, – начинает Марго. – Прошло десять лет с тех пор, как я впервые ощутила каково это – держать на руках ребёнка. Вспомнила до деталей своё детство. Боль разрывала меня, когда я поняла: мама меня бросила. Вы столкнулись с чем-то похожим?

– Да, – шепчет Лика, тронутая словами Марго.

– Я была врачом с повышенным уровнем доступа, практикующим в акушерстве, и я получила доступ к базе ДНК и базе расчёта возможных и существующих детей, – продолжает Марго, потягивая чай из чашки с большим пионом на боку. – Так я узнала имена родителей и братьев. Я нашла свою маму. Вам её имя тоже известно. Она не приняла меня – отвергла во второй раз, – Марго делает глубокий вздох.

– Как же мама может отвергнуть? Неужели она не испытала тех же эмоций, что мы с вами, когда взяли ребёнка на руки? – удивлённо спрашивает Лика.

Марго продолжает:

– Я не знаю ответа на этот вопрос. Я понимаю так: система настолько сильно меняет людей, что у некоторых просто пропадает доступ к такому чувству, как любовь. Появление взрослого ребёнка не может его воскресить. Мать отправила меня на лечение. Это нелегко, когда самый близкий человек тебя не любит и предаёт. Только благодаря Климу мне удалось выжить и не превратиться в овощ. Ссылка в пригород казалась мне смертью. Но здесь я нашла таких же людей.

Марго выглядывает в окошко – быстрый взгляд на троих малышей, которые резвятся на лужайке. Лика обнимает пальцами чашку:

– Как вы здесь живёте? Горожане считают, что в Приграничных зонах живут дикари, которые вообще непонятно как выживают без медицины, витаминных и пищевых добавок…

– Действительно, кто-то отчаялся, пьёт, употребляет наркотики, – отвечает она с грустной улыбкой. – Им так и не удалось справиться с зависимостью от ежедневных инъекций Фудзиграда. Кто-то нищенствует, ворует и грабит. Есть и такие, кто живёт в ругани, драках. А другие, наоборот, в любви. Люди влюбляются, создают пары, рожают детей… – Лике кажется, что лицо Марго на мгновение становится мечтательным.

– И эти дети остаются с мамой?

– Да! Как мои, – Марго улыбается. – Они семьями возделывают землю, собирают урожай. Вам известно, наверное, многие из наших работают на межгосударственных дорогах, у таких есть возможность платить за энергию и сети.

Марго кивает в сторону небольшого холодильника в углу:

– Жизнь у нас, безусловно, сложнее. Никакой медицины, только травы и натуральные методы. Иногда этого бывает мало. Я, например, беременела семь раз, а выжили только трое. Но каждый из них – моё маленькое сердечко, каждая их улыбка – это поцелуи моих ран, лучики солнца в моей жизни. Я словно большая печь, которая согревает своих малышей. Муж мой умер год назад, но я справляюсь.

Лика слушает Марго и не верит своим ушам, настолько рассказ напоминает ей виденные в школе старые записи про историю человечества: пещеры, поселения, деревни, города. До века технологий все жили натуральным хозяйством, женщины рожали и кормили своих детей, всё делали своими руками.

Вечером Марго садится читать детям бумажные книги, они вместе рассматривают картинки, водят пальчиками по строкам и, смеясь, морщат свои носики.

Лика вспоминает одинокий белый свет планшетов, уткнувшись в экраны которых, они потеряли детство.

Глава 6 Лика

09.05.2219 Приграничные зоны, Сектор № 3

Уже когда дети Марго убежали спать, Лика продолжает сидеть на диване, сжимая в одной руке гладкий картонный переплёт, а в другой – холодный кирпичик своего смартфона.

Возвращается в город Лика поздно вечером. Серебристое полотно шоссе разматывается широкой лентой. Впереди блещут ровные пики небоскрёбов Фудзиграда. Девять секторов города геометрически точно застроены одинаковыми домами.

У каждого сектора своя функциональность. Сектора разделены каналами, вдоль которых вместо набережных тянутся многоуровневые трассы. Лика проезжает между Сектором № 2, где живут бедняки, и Сектором № 8, где находится городская зона отдыха. Её встречает Сектор № 7 с застройкой для среднего класса. Здесь она и живёт.

С углов каждого здания красным глазиком мигают камеры. На верхушках неоном сверкают экраны, откуда льются пламенные речи бессменного лидера – Кантемира Грина, транслируются городские новости и главные события.

Обычно Лику этот поток информации радовал, казался ей приветливым и живым. Она чувствовала себя частицей большого мира. Но сейчас понимает, что на самом деле это потребность быть частью большой семьи, которой так ловко пользуется государство в борьбе за контроль умов.

Лика крепко сжимает руль. Вся её жизнь – обман, иллюзия, голограмма, услужливо подобранная и загруженная программа. Люди – отголоски кода из нулей и единичек, дрессированные, предсказуемые, обезличенные. Её город лишён сердца, любви. Ей кажется, будто её мечты разбиваются о ленту шоссе. Лика открывает дверь и заходит в свою минималистичную, геометрически идеальную квартирку.

Её жилище идеально – одно просторное светлое пространство с окнами с двух сторон. Дизайн Лика делала сама, и в нём отражается её натура. Коридор в стальных тонах, двери в гардероб и ванную комнату белого цвета. Дальше слева стена насыщенного серого цвета, на которой бежевым прямоугольником висит экран проектора. Напротив красуется гиперболическая дуга невысокого стола под белый мрамор. Лика обожает здесь есть, работать и смотреть в экран или большое окно. Стол разделяет пространство на зону гостиной и зону спальни. Здесь стены выкрашены в белый и увешаны серебристыми рамками фотографий и дипломов, в углу – большущий мягкий диван нежного кремового цвета. На ночь Лика раскладывает его в кровать. На подоконниках стоят пузатые высокие вазы, разумеется, тоже белого цвета, из которых торчат строгие колоски сухих цветов. Ничего лишнего в квартире Лики нет. Ни подушек, ни пледов, ни кофейных столиков, ни полок со старыми бумажными книгами, никаких мелочей. Пустыми глазами Лика смотрит сейчас на белые стены со своими фотографиями. Как добралась в свою квартиру, она и не помнит.

Завтра аттестация, а она даже не успела открыть файлы с конспектами.

10.05.2219 Фудзиград, Сектор № 1, Первая клиника

«Не аттестована».

Лика смотрит на красные буквы – её приговор. В это невозможно поверить! Целый год она зубрила, а каждое воскресенье – единственный выходной граждан – если не была на дежурстве, по шесть часов сдавала тесты на электронном симуляторе. Училась у лучших преподавателей. И провалила досрочную аттестацию.

Лика не привыкла сдаваться, она всегда приходит к своей цели. Неудача выбивает её из сомнамбулического стойкого спокойствия, которое сопровождает вот уже на протяжении двадцати пяти лет. Она сжимает руки в замок, пальцы впиваются в косточки.

Воспоминания о поездке к Марго будоражат Лику, и не отпускает ощущение невосполнимой потери. И вот результат – провал. В следующем году её не допустят до самостоятельной практики. Придётся работать над переаттестацией следующие полгода. Злость, гнев, обида и чувство вины. «Да зачем оно мне вообще надо?» – крутится в голове.

Второй стаканчик кофе. Жуёт безвкусное печенье. Надо оставить эту идею с поиском родителей. В стране двенадцать миллионов человек. Двенадцать миллионов воспитанников детских пансионатов, не знающих мам и пап, счастливых и успешных.

И как тут не быть счастливым: нет ни алкоголизма, ни наркотиков, нет зависимостей от других людей и необходимости строить отношения, учитывать кого-то, кроме себя, идти на компромиссы. Есть чёткая, простая и понятная схема: ты – мне, я – тебе. Деньги, продукты, услуги, поддерживающие здоровье инъекции… Есть потребности и желания, к их удовлетворению стремится каждый. Новая капсула одежды на сезон, смартфоны и планшеты последних моделей, реализация и развитие собственного «я». «Я тоже так смогу, я тоже буду думать вновь только о себе», – решает Лика и, допивая кофе, открывает планировщик, начиная очередной чек-лист по пересдаче аттестации.

На экране высвечивается напоминание – завтра обследование перед зачатием ребёнка. Лика удручённо вздыхает: ещё и на это придётся тратить драгоценное время. Она закрывает планшет и уходит домой.

Высокое белое здание, куда Лике было положено явиться к девяти утра, выходит своими глухими стенами на большой проспект. Двери автоматически открываются, и Лика входит в Центр планирования детей. Холл, словно занимающий несколько этажей, с белыми матовыми колоннами, в центре – круглый стол с десятью окошками администраторов, за ним – большая стеклянная шахта с шестью лифтовыми кабинами. На стенах – большие экраны, транслирующие промо-ролики патриотичных женщин, родивших нового гражданина. Лика получает направление у одной из белоснежных администраторов и поднимается в прозрачном аквариуме на пятнадцатый этаж. Здесь её встречают такие же идеально белые стены и прямоугольники дверей с аккуратными чёрными номерами и табличками. Окон нет, глаз цепляется лишь за искусственные пальмы в кадках да экраны, транслирующие городские новости. Три часа она послушно ходит из кабинета в кабинет. В электронной карте высвечиваются галочки и результаты анализов. Резюме: «Годна». «Хоть сюда», – горько усмехается Лика.

В назначении она получает список гормонов, которые ей предстоит принимать в течение ближайших шести месяцев, и видео для изучения организации процесса зачатия, беременности и рождения.

Совершенно выбитая из сил, она заказывает в ближайшем кафе пасту, которая несколько подсохла от времени, и апельсиновый сок. Одиночные столики заняты, и она устраивается у общей барной стойки.

Рядом с ней жуёт сэндвич светловолосый кудрявый парень. Хлеб крошится от каждого укуса, Лике хочется попросить тряпку и протереть стол. Парень измазанными в еде пальцами активно стучит по планшету. Лика, морщась, заглядывает и видит бегущие строчки кода.

– Нехорошо пялиться в чужие экраны, – говорит парень. Его ярко-голубые глаза пристально смотрят на Лику.

Ей совсем не нравится его взгляд, она ощущает себя маленькой девочкой, испортившей свою форму.

– Извините, – шепчет она и поспешно опускает глаза в свою тарелку.

– Макароны, видимо, так себе, – не унимается её сосед.

– Зато ваш сэндвич очень аппетитно выглядит, – сквозь зубы отзывается Лика.

– Ничья, – констатирует незнакомец и отворачивается к планшету.

Лика быстро съедает свой обед и спешит на работу. Впереди целая смена. Она ныряет в метро и через полчаса, как всегда с бодрой и полной энтузиазма улыбкой на губах, входит в ординаторскую. Быстро надевает халат, моет руки, хватает планшет и бежит на обход.

Восемь часов пролетают незаметно. Денёк не из лёгких. Устало опустившись на стул в ординаторской, Лика открывает почту на планшете и обнаруживает странное письмо:

«Наверное, вас зовут Растеряша (это шутка, не обижайтесь), ваш смартфон у меня. Вы оставили его в кафе.

Алекс».

Лика хватается за сумку, щупает карманы, судорожно шарит по ящикам стола. Смартфона нет. Но как он его взломал и узнал её электронный адрес?

«Спасибо, что забрали. Как вас найти?» – пишет Лика ответное письмо.

«Встретимся завтра в семь у входа в Галерею новейшего искусства».

Это лучший музей в городе. «Заодно загляну в галерею, хоть развлекусь немного», – думает Лика.

Алекс неловко крошит печенье в пальцах, монитор мигает, его глаза не замечают бегущих строк, мысли уплывают далеко, а на губах играет глупая улыбка.

Глава 7 Алекс

11.05.2219 Фудзиград, Сектор № 8, Галерея новейшего искусства

Алекс сидит на газоне перед входом в галерею. Он ещё совсем молод, недавно исполнилось двадцать семь лет, но одет совсем не по возрасту: застиранная футболка и клетчатые штаны с вытянутыми коленками. Он любит уютные вещи, старые носители информации, а ещё постоянно жуёт. В наушниках играет музыка, Алекс увлечённо просматривает Ликину почту. Основной источник его дохода – конфиденциальная информация. Он – один из самых лучших фрилансеров-взломщиков.

Когда ему было восемь лет, в нём потух интерес к живому общению и зубрёжке официальных уроков. Зато проснулась тяга к миру шифров, кодов, социальных сетей, бесконечному анализу и решению головоломок. И теперь, официально просиживая штаны в обычной третьесортной IT-компании по обслуживанию логистических перевозок, по ночам Алекс становится властителем чужих электронных судеб.

«Интересная девушка», – заключает он. Успешная. Особенно для женщины. Выпускница престижного медицинского университета и практику проходит в лучшей клинике города. Успела заработать на хорошее жильё в секторе среднего класса и на старенькую машину. Вступила в период деторождения, значит, скоро будет под наблюдением специальных учреждений.

Увлекается чтением. Покупает новую книгу каждые три дня и большинство из них читает на языках оригинала. Последние скачанные книги несколько выбиваются из общей картины привычных интересов – сразу десяток книг из двадцатого века о родительстве и психологии детей. «Странно, – думает Алекс. – Обычным пользователям такие книги недоступны. Значит, у Лики Сергеевой есть доступ к закрытой информации».

«Непростая барышня», – продолжает любопытствовать Алекс. Он любит как под микроскопом рассматривать чужие жизни, пока все детали не сложатся в единый пазл. Ему интересны глубинные порывы человеческой души, он хочет знать, как живут люди: что они едят, пьют, смотрят, слушают, думают. Алекс собирает подробные досье на самых необычных персонажей города, выискивая у каждого слабые места.

Бывает, даже ходит за ними по улицам или наблюдает в бинокль, но как правило, ему хватает компьютерных данных. Монтируя записи с камер наблюдения, получает документальное шоу в реальном времени, например, его лучшие серии: «Граждане в Фудзи-банке» или «Граждане в парке», «Граждане в супермаркете». Выкладывает ролики в сеть на запрещённый международный портал и получает за это неплохие деньги от подписчиков. Иногда люди узнают себя на записях и пытаются его, Алекса, найти. В общем, развлечение.

Оказалось, что с Ликой они живут на одной улице, всего в нескольких домах друг от друга. Алекс предпочитает велосипед и редко пользуется метро, а вот она ездит каждый день. Он покупает бургеры и пельмени разных сортов в ресторане на углу, а она ходит в кафе с салат-баром и пастами на вынос. Вечерами он слушает музыку, качается и разрабатывает взломы для очередной системы защиты, Лика зубрит анатомию и засыпает по графику в десять.

Алекс замечает крошки на своей свободной чёрной футболке, стряхивает их и, с приятным хрустом разомкнув пальцы, достаёт из кармана необъятных штанов цвета хаки протеиновый батончик. Шуршит упаковкой, откусывает большой кусок и заходится в кашле.

На экране планшета мигает новое письмо в ящике Лики – ей прислали засекреченный файл на отца её будущих детей. В два счёта расшифровав графу «Имя», он читает: «Алекс Деев».

Глава 8 Лика

11.05.2219 Фудзиград, Сектор № 8, Галерея новейшего искусства

Лика смотрит на женщину, как две капли воду похожую на Марго. В подземке на огромном экране идёт прямая трансляция Первого Сенатора, заместителя главы государства – Виктории Перовой. Грядёт окончание квартала, и сенаторы подводят результаты работы страны.

Гладкое блестящее золотое каре, широко распахнутые тёмные глаза, мягкая улыбка – само воплощение доверия и благонадёжности. Однако Лика чувствует себя неуютно под этим взглядом. Справа выплывает текст обращения сенатора:

«За прошедший квартал успешно запущена в эксплуатацию вакцина против бактериальной палочки Румбикон-674309. Таким образом, на данный момент не существует ни одного вируса и ни одной бактерии, известных науке, против которых у нас не были бы разработаны вакцины, противовирусные или антибактериальные препараты.

Мы можем считать, что граждане государства защищены на 100%. Медицинские разработки являются главной статьёй экспорта страны и приносят нашим жителям до 67% дохода в бюджет».

Довольная улыбка мелькает на лице Перовой. Она продолжает: «С нового 2220 года вводятся в действие поправки к закону о предоставлении медицинских услуг. Упраздняются обязательные социальные медицинские услуги и нулевые взносы. В зависимости от размера обязательных медицинских взносов, каждый гражданин будет относиться к одной из трёх категорий: высшая, средняя и низшая».

Лика чувствует, что слушать это выступление неприятно, как будто её обманывают или она участвует в гигантском фарсе. Перова невозмутимо улыбается с огромного экрана: «Низшая категория имеет право только на вакцинацию и ежегодную ревакцинацию, медицинские услуги по спасению жизни в трудоспособном возрасте или лечению заболеваний, мешающих непосредственному выполнению трудовых обязанностей.

Средняя категория дополнительно получает расширенный пакет медицинских услуг по полному восстановлению физического и психического здоровья, получению капсул витаминных и минеральных добавок.

Высшая категория граждан дополнительно получает услуги по продлению жизни, сохранению молодости, восстановлению и поддержанию всех систем организма».

«Продление жизни, сохранение молодости, – думает Лика. – Кому как не Перовой об этом рассуждать, выглядит она моложе Марго».

Сенатор тем временем продолжает: «График прививок составит 71 прививку в первый год жизни и ежегодную ревакцинацию порядка 30 инъекций. Обязанность женщин рожать двоих детей остаётся без изменений. За успешного здорового ребёнка назначается компенсация в размере шести минимальных среднемесячных заработков, что на 25% превышает предыдущие выплаты.

За уклонение от детовоспроизводящих обязанностей и женщины, и мужчины будут караться штрафом в размере годового дохода». Голос Перовой звучит мягко, мелодично, несмотря на содержание. Золотистые волосы блестят при каждом потряхивании головой.

«С сорока лет вводится обязательная гормональная терапия по предотвращению рождения детей, – сообщает Перова, растягивая губы в белоснежную улыбку. – Вы можете ознакомиться со всеми поправками в законодательство в Личном кабинете гражданина на портале государства».

Трансляция кончается. Только в этот момент Лика осознаёт, что проехала пять лишних остановок. Взвинченная до предела, выскакивает из поезда и перебегает платформу. С телеэкрана пришедшего поезда вновь раздаётся: «За прошедший квартал успешно…»

Лика не слушает. Она чувствует себя в ловушке. Избежать беременности не удастся. Как досадно, что теперь почти год придётся ждать заветное полноценное звание хирурга.

Она выбегает на площадь перед галереей и ищет глазами Алекса.

– Привет, Растеряша, – слышит она со спины. Опять он над ней надсмехается? Лика оборачивается.

– Давайте я заплачу вам вознаграждение, – сухо заявляет она, – за то, что вернули мне смартфон. И на этом наше общение прекратим.

– Не нужно мне никакого вознаграждения. Давайте лучше в музей сходим, а?

Взбудораженная поездкой в метро – картонные люди, продажные речи – Лика ловит себя на том, что ей вдруг хочется простого общения, а Алекс, несмотря на свою грубоватость, казался ей настоящим.

Совместные развлечения или посещения кино и выставок уже давно не практикуются. Люди внимают искусству в одиночку, а впечатлениями делятся с электронными помощниками, всегда согласными с суждениями своих владельцев. Верный способ избежать эмоциональных споров и конфликтных ситуаций, нет необходимости вникать в мысли другого человека и тратить время на бесполезное общение.

Лика и Алекс молча бродят по коридорам. Самое замечательное в галерее, на вкус Лики, то, что стены каждого зала выкрашены в один тон, идеально гармонирующий с царящим тут минимализмом: кристально-голубой, фиалковый индиго, малиновый пион, песочно-бежевый, электрический жёлтый, морской мятный…

Алекс же рассматривает картины в белых металлических рамках. Современные художники любят гигантские электронные полотна, со стен обрушивающие на зрителя мультимедийные потоки. Лика под ними сжимается, как мокрый котёнок.

Она бредёт за Алексом, давление последних дней так и норовит пролиться слезами. Погруженная в свои мысли, она не замечает, что Алекс остановился, и врезается в его спину. Этого короткого мгновения хватает, чтобы она ощутила силу мужчины. Её пронзает из ниоткуда взявшаяся мысль, что он мог бы её обнять и защитить, сказать что-то нежное, ласковое.

Алекс оборачивается и заглядывает ей в глаза:

– Пойдём, я тебя домой провожу. Выглядишь уставшей и больной.

– Хочешь сказать, что ты на эмпатию и сопереживание способен? – из последних сил щетинится Лика. Но выходит жалко, и она просто шагает рядом с ним, понурив голову.

За окнами такси мелькают опоры набережной. Впервые Лике не хочется открывать планшет или смартфон. Внезапно близость другого человека становится важнее, чем привычное холодное объятие экрана. Неужели в попытках спрятаться за сетевой контент и электронных помощников она растеряла себя? Лика ощущает своё окаменевшее тело, холодное дыхание, словно все двадцать пять лет провела в гробу, темноте, тишине и бескислородном холоде. Вся её жизнь – иллюзия. Лика панически хватает ртом воздух. И задаёт себе только один вопрос: «Кто же я?»

Алекс молча протягивает ей руку.

12.09.2219 Фудзиград, Сектор № 1, Первая клиника

Планировщик подаёт звуковой сигнал, Лика ставит кружку с чаем на стол – через 15 минут комиссия по итогам досрочной аттестации. Успешным студентам будут предлагать места в ведущих клиниках страны, а неуспешным…

Лика встряхивает головой, собирается, точно львица перед прыжком, и делает шаг вперёд.

–– Лика Сергеева, 25 лет, средний балл Высшего Медицинского университета – 100, баллы общего тестирования – 77. Вам не хватило одного балла для прохождения аттестации. Рекомендации: 5 отличных и 1 неудовлетворительная. Ошибка на экстренной операции беременной женщине одиннадцать дней назад, женщина умерла, ребёнок выжил. Эмоциональный срыв вследствие данного случая, – зачитывает председатель комиссии. – Учитывая прошлые заслуги и отличные рекомендации, мы не станем отстранять вас от врачебной деятельности. Пересдача экзамена назначается через шесть месяцев. В качестве наказания на эти полгода вы будете отправлены на работу в детский хоспис. Оказание медицинских услуг детям паллиативного статуса.

Воздух сжимается. Лике вынесли приговор. И судья только что ударил молотком, пригвоздив её тело к полу, как биолог прикалывает сушёную бабочку к белому листу.

Лика собирает сумку в ординаторской. Несправедливо! Она вспоминает операцию: давление женщины повысилось, началось кровотечение, и она просто не могла остановить кровь. Куратор не помог ей. Он стоял и смотрел, как умирает женщина. Интуиция подсказывает Лике, что спасти пациентку было невозможно и Андреев подставил её, иначе его статистика успешных операций была бы испорчена.

Кирилл сидит и иронично кривит губы за столом в ординаторской.

– Удачной вам переаттестации, Лика, и может, в следующий раз вы пройдёте у меня практику лучше.

В его словах звучит угроза. Лика ничего не отвечает – молча забирает вещи и покидает клинику.

Андреев холодно ухмыляется ей вслед. В гонке за первое место кто-то должен уходить с маршрута. И это не он.

Poprzedni 123 Kolejny

Прививка от любви

Глава 5 Марго

Глава 6 Лика

Глава 7 Алекс

Глава 8 Лика

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również