Испытание

Глава 18

Можно сколько угодно пытаться задавить чувства аутотренингом, кому-нибудь это удавалось? То самое, от чего хочешь избавиться навсегда, постоянно прорастает как жизнерадостный сорняк на огороде. Бороться бесполезно, надо принять и понять, почему так действует. Саша полночи не могла уснуть, все внушала себе, что ей безразлично, что ее не трогает ни разу… Но ведь трогает. Трогает.

Тогда она просто встала и ушла в ванную. Странное дело, в последнее время ванная все чаще становится ее убежищем. Лезть под душ не стала, просто уставилась на себя в зеркало. Посмотреть себе в глаза. Себе врать не сможешь, особенно в глаза.

Итак.

– Ты злилась на мелкую гурию?

– Злилась, – ответило безмолвное отражение.

– А за что?

– Ты знаешь.

– Не знаю, ответь мне.

– Не хочу.

– ?

– Унизительно.

– Тебя никто не слышит, а меня можешь не стесняться, мамзель Савенкова.

– Да! Подавись! Это ревность! Подавись!

– Так, очень хорошо, мы слышим слова истины. Ревность. А девочка-то причем? Ты злишься на что? На то, что она его любит? Так это ее право, ее горе и ее счастье. Это касается только ее. Так за что?

– Все верно. Не за что. Виноват только он.

– В чем виноват? Что вызвал ее? Он, между прочим, и номер 45 тоже вызвал, не забыла, если что? Так расскажи, в чем он виноват. Но только так, чтобы я поняла.

– Он… Он… Имел право. Он…Черт бы его побрал! Да! Он имеет право вызвать, кого захочет!

– О, да ты быстро смирилась с тем, что у него есть такое право! Привыкаешь подчиняться? А, мамзель Савенкова? Этак и сцены ревности начнешь закатывать, как номер 45?

– Не надо говорить мне эти гадости, не пытайся вывести меня из себя.

– Дорогая, ты и так не в себе, иначе мы бы с тобой не разговаривали. Итак, не увиливай, за что ты разозлилась на девочку?

Саша вдруг почувствовала, что страшно устала, и бороться собой, пытаясь скрыть от самой себя собственные душевные движения ей больше не хотелось.

– Ты права, во всем права. Я должна бы порадоваться за малышку. Девочка так счастлива была, что пойдет к нему. Она ведь его искренне любит. Это чудовище…

– Да и ты ведь любишь это чудовище?

– Любила.

– Все в прошлом?

Боль сердечная ясно дала понять, что ничего не в прошлом. Но обида была такой, что теперь ничего не может быть в настоящем. Нельзя простить то, что он сделал. Невозможно. И будущего у нее нет. Во всяком случае, здесь. С ним.

Постепенно пришло отстраненное понимание: отныне так будет всегда. Ну что ж. Это не отнимет того душевного тепла, что у нее появилось к маленькой подруге. Они просто товарищи по несчастью. Им следует друг другу помогать, а не копить зло и строить коварные планы мести. И тут Саша похолодела:

– А ведь чертов хозяин-то, манипулятор гадский, он неспроста вызвал номер 32 после номера 45… Ведь неспроста! Он что, с ее помощью что-то доказывает этой истеричке? Вот так, взять и подставить девчушку под фашистские танки? Она же маленькая и беззащитная! Ей сколько вообще лет было, когда он ее сюда притащил? Педофил проклятый!

Она сама не замечала, что скрипит зубами от злости. Но то была хорошая злость, честная, от нее становилось жарко в сердце. И еще Саша решила, что будет приглядывать за маленькой гурией, кто знает, что эта чокнутая злобная корова может вытворить. На мелкую и так уже покушались, она сама рассказывала. Вроде и охраняют девочку, вон, стальная как тогда примчалась… А все равно, на душе было неспокойно, надо приглядывать за мелкой, приглядывать, как за родной сестрой.

Кто бы мог подумать, что здесь, в этой странной женской тюрьме, полной одних только конкуренток на благосклонность хозяина, она найдет себе сестру? Вообще, найдет здесь что-то родное? Воистину, непредсказуема жизнь человеческая, а женская логика тем более.

* * *

Утро в зоопарке прошло без эксцессов. И даже номер 45 вела себя на удивление тихо. Пришла, нырнула в свою комнату и ни звука. Даже странно как-то.

Саша ни свет ни заря сидела за компом, модель строила. Так странно, ей вчера, после того продуктивного разговора "по душам" таки удалось заснуть. А во сне снилось, будто она птица, и летит над замком. Один круг сделала, второй, а потом…

Потом, блин, проснулась!

Обидно было ужасно, но пока ощущения от сна были еще свежими, она побежала их закрепить. Дело в том, что во сне ей привиделся замок целиком, и довольно подробно, так, что она видела весь объем, могла восстановить в памяти детали. Невольно ругнулась, чертов Сеня, не все сказал! Хотя, чего удивляться, легче будет вспомнить, в чем он ее не обманул. А еще лучше – не вспоминать его вовсе!

Часам к десяти она, наконец, отлипла от экрана, уже в глазах рябило, и спина не гнулась. Черт, заработалась, завтрак остыл…

Ой! Ой! Ой! Она же чуть не забыла про утреннюю встречу с номером 6!

Быстро проглотила остывший какао, заглотала рогалики и рванула к таинственной азиатке. Та ее ждала, видя запыхавшуюся Сашку на пороге, только тихонько рассмеялась:

– Делаю вывод, что тебе интересно то самое кое-что?

– Правильный вывод делаешь. Слушай, а давай закажем чего-нибудь горячего, а то остывший завтрак как-то ведет себя неадекватно. На волю просится.

– Холодный завтрак?

– Ага, заработалась с утра.

– Заработалась? А над чем ты работаешь?

– Я строю модель замка. Этого, – Саша показала пальчиком куда-то на пол, – А еще строю для номера 32 дом мечты.

Она улыбнулась, понимая, что собеседница ни черта не понимает.

– Я строю в программе объемных построений. В 3D МАХ-е. Ну, в компьютере, понимаешь?

Та только кивнула в ответ, продолжая улыбаться, потом проговорила:

– Хорошо, что у тебя есть увлечение. Что будем заказывать?

– Кофе. И штрудель, вишневый.

– Ну как скажешь, я, пожалуй, возьму себе того же. От одной пироженки не растолстею, к тому же, если пить кофе без сахара, это автоматически дает право съесть одну пироженку. Так говорят, – хихикнула восточная.

Она набрала прислугу и озвучила пожелание. Минут через пять принесли все.

– Кстати, номер 44, а ты знаешь, кто у нас печет всякие вкусные штучки? – спросила номер 6, пока они с удовольствием жевали свежую выпечку.

– Кондитер?

– Да, кондитер. Кондитер у нас номер 13. Она печет, здесь для нее специально оборудовали маленький кондитерский цех. И знаешь, – номер 6 хитро прищурилась, – Она договорилась продавать свою выпечку нашему хозяину. Прикинь, какая деловая девчонка!

Саша теперь не удивлялась, почему шикарная блондинка номер 13 выглядит как женщина Рубенса.

– Ты не смотри, что она толстенькая, она такая резвушка и затейница…

– Избавь меня от этих подробностей! – возмутилась Саша.

Даже вкуснейший штрудель стал вдруг тошным.

– Ладно, ладно, это я к тому, что иметь увлечение – это хорошо.

Поскольку разговор вернулся в нормальное русло, Саша решила предложить:

– Хочешь, я и тебе построю дом мечты?

Восточная покачала головой и ответила:

– Нет, у меня уже есть дом мечты, – она показала рукой вокруг, – Вот он.

– Но это же тюрьма…? – не поняла Саша.

– Ты многого обо мне не знаешь. Как-нибудь потом расскажу.

Она взглянула на камеру под потолком, сделала какие-то свои выводы и поднялась с дивана.

– Пошли в мой кабинет.

Саша опять не поняла, но пошла следом. Там азиатка снова прошлась взглядом по камерам и тихо сказала:

– Они не всегда включены.

– А как…

– Приглядывайся и поймешь. А сейчас слушай, времени мало, включить могут в любой момент. Ты хочешь предохраняться от беременности?

А вот это был вопрос! На мильён был вопрос!

– Да, конечно! Но вдруг я уже… – тут она вспомнила все про месячные, про то, откуда берутся дети… – Блииииин…

Азиатка смотрела на нее и улыбалась.

– Так хочешь или нет?

– Хочу, конечно! И вообще, больше всего на свете я хочу вырваться отсюда! Но как ты про камеры?! Откуда?!

– Ай! Ты же не успокоишься!? Любопытная Варвара! Не выключаются одна камера в гостиной и одна на входе. Остальные могут выключаться, причем, как правило, одновременно. Все?

– Но как…

– Глазок светится. Его почти незаметно, но если приглядишь, увидишь.

– А… Спасибо. Так что ты там про беременность?

Азиатка передернула плечами и подкатила глаза, но ответила:

– Думаешь, почему рождаемость в нашем, как ты сказала, зоопарке такая низкая? А? Потому что я работаю над этим.

Сказано было просто, но с гордостью.

– Работаешь?

– Я делаю косметические средства. Из совершенно безобидных продуктов, их можно найти на любой кухне. И средства действенные, поверь. Спроси у девчонок, омоложение, очищение кожи, веснушки, подтяжка, целлюлит… Весь спектр женских удовольствий. Косметология мое увлечение. Секреты древнекитайской медицины!

– А… – Саша опять не вполне понимала азиатку.

– Так вот. Сами по себе все средства абсолютно безвредны. Но при смешивании в определенных пропорциях, а также в случае применения в определенном порядке… И разумеется, если предназначенное для наружного применения принять внутрь будет… Что будет?

– Что? – оставалось только слушать открыв рот.

– Понос будет, – засмеялась восточная, – Рот-то закрой. Ну что, хочешь?

Саша молча протянула руку, мол, давай! Номер 6 дала ей два крема в красивых баночках:

– Так, это – целлюлит, а это – прыщи. Целлюлит, через 10 мин. прыщи внутрь – сильное абортирующее действие. Наоборот – глистогонное.

– Эээээ… глистогонное?

Та серьезно кивнула и протянула флакон:

– Очищающий лосьон, применять для любых типов кожи, утром и вечером. Профилактика беременности. Достаточно облизать пальцы, смоченные этим. Все, пошли. Пора возвращаться, не стоит вызывать подозрения. И сделай лицо попроще.

Она потащила обалдевшую Сашу в гостиную, где девушки за светской беседой прикончили свой кофей, а потом Саша ушла восвояси. А номер 6 пообещала:

– Зайду к тебе потом, интересно глянуть на наш замок.

Уже и полдень настал, в это время цветник грелся в лучах солнышка. Саша отнесла свои косметические средства в ванную, а потом решила тоже погреть косточки, лето, в конце концов. У бассейна встретила номер 32, та было смутилась, но Саша поздоровалась с ней тепло, и девочка поразила ее просто осязаемой волной облегчения:

– Ты на меня не сердишься?

– Вот еще! С чего бы это?

– Прости, я так рада… Мне бы…

– Молчи уже, все хорошо. Ну что, пойдем потом строить твой дом?

– Ой, да! Я даже боялась заикаться…

– Ну и глупости.

– Дом?

Новость о том, что можно в виртуале построить себе дом мечты разлетелась по цветнику мгновенно. Девчонки с горящими глазами собрались вокруг Саши. И да, все они хотели ДОМ! Свой дом, которого их у них, скорее всего, никогда не будет. Но помечтать, помечтать-то можно!

Под этот шум никто и не заметил, как вышла из своей комнаты номер 45, и почему-то оказалась прямо рядом с номером 32. Стоило Саше заметить, что рыжая очень недобро смотрит на мелкую гурию, а та смешалась и отводит глаза, у нее аж кровь вскипела. Но только собралась вмешаться, как номер 37 неуловимо быстрым движением вдруг встала впереди, заслонив собой девчушку и холодно обратилась к рыжей:

– Что-то хотела?

– Ничего, – процедила та.

– Вот и проходи мимо, а не то будешь иметь дело со мной, – голос был сладкий, но не сулил ничего хорошего.

Когда мрачная номер 45 отошла и плюхнулась в шезлонг, номер 37 сказала Саше:

– Не оставляй ее без внимания, если что, зови.

Саша согласно кивнула.

В этот момент она поняла, что включилась в жизнь этого странного мирка. Странная жизнь, странные правила. Но поступок номера 37 она оценила. Да и утреннюю встречу у номера 6 тоже.

Надо смотреть, все изучать и запоминать. И смотреть в оба. Неожиданная дрожь предчувствия пробежалась по спине. Может где-то в этом и кроются шансы. Ведь не бывает неразрешимых задач и безвыходных ситуаций. Просто нужно время, чтобы найти решение.

Глава 19

Арсений не видел сам сцену во внутреннем дворе. Ему доложил вечером доверенный. Кольнуло чувство вины за то, что снова подверг опасности маленькую ливийку Файзу. Почему-то именно на ней старались выместить злобу наиболее агрессивные дамочки. Файза небольшого росточка, очень изящная, тоненькая, почти дитя, наверное, именно ее беззащитность и провоцирует их на "подвиги". Попробуй, устрой наезд на таких, как номер 37, на нее еще никто не посмел косо посмотреть, не то что угрожать как-то.

Маленькая ливийка к нему попала, когда ей еще четырнадцати лет не исполнилось, совсем ребенок, но на востоке девочки взрослеют быстро. Для него оставалось непонятным, почему говорят "восток", когда на самом деле это самый что ни на есть запад, но так почему-то привилось. В своей среде Файза считалась переростком. Ей давно уже полагалось нянчить собственных детишек. Если бы не смерть отца и вопиющая бедность, так оно и было бы. Но его люди не зря едят свой хлеб, девочка попала к нему и он ни разу не пожалел об этом приобретении. Маленькая номер 32 будет жить в безопасности и в довольстве в его гареме. Арсений знал, что девочка любит его больше жизни, а в сочетании с удивительной, тонкой и одухотворенной красотой и замечательно покладистым характером это делало ее просто идеальной. Он будет ее беречь. Она останется у него навсегда.

Беречь. Совесть подкинула на память, что ребенок уже дважды подвергался нападению. А теперь он подставил ее снова.

Ерунда. Он контролирует ситуацию, волноваться не о чем, ее очень хорошо охраняют. И все-таки, мужчина испытал невольную благодарность за то, что девушки встали на ее защиту. И самое главное – ОНА вступилась за нее. ОНА…

ОНА. Опять училась крутить попкой, чтобы свести его с ума. Такая тонкая талия, кажется переломится… Мммм…

С Арсением творилось что-то странное, что-то, с чем он желал бороться всеми силами и одновременно всей душой жаждал отдаться в его власть. Нового, пугающего, запретного.

Почему эта женщина так занимает его мысли, почему… Мужчина заставлял себя не думать о ней, зарывался в бумажные пирамиды документов и юридические хитросплетения, а мысли о ней все равно врывались в его сознание в самые неподходящие моменты. Договаривается с поставщиками, и вдруг всплывает перед глазами ее улыбающееся лицо, или еще хуже… это уж совсем выбивало его из колеи… моменты их близости. Он начинал задыхаться, будто тонул в волнах томления. Сладкие судороги… Будь они прокляты! Как девственник-старшеклассник, мечтающий об училке! Будь оно все проклято…

Но доверенный не закончил доклад, у него было еще несколько новостей и Арсению пришлось вернуться в реальность из своих размышлений.

– Номер 44 утром ходила к номеру 6. Кофе пили. Ушла нагруженная косметическими средствами.

– Это хорошо. Номер 6 самая разумная дама в моей коллекции, общение с ней пойдет новенькой на пользу. Да и то, что она начала контактировать с остальными без проблем, тоже хорошо. Номер 44 удачное приобретение, не находишь?

Доверенному ничего другого не оставалось, как согласиться, тем более, что это была правда.

– Зато номер 45, к сожалению, продолжает создавать проблемы.

– Увы, но это пройдет. Говоришь, она была молчалива сегодня, не доставала всех истериками?

– Да, она молчит. Но я бы не стал доверять ее мнимому спокойствию, слишком уж взгляд у девушки нехороший. Скорее всего, она будет вынашивать планы мести и выжидать момент.

– А вот мы за ней и проследим. Как только проявит себя, так и получит то, чего заслуживает.

Доверенный вздохнул, какая жалость, что у него никогда не хватит денег, чтобы купить себе эту рыжую тигрицу, она ему так нравилась… Но, сделав непроницаемое лицо, мужчина преподнес самую неприятную новость:

– Номер 18 вчера ночью отправила послание и получила ответ.

Арсений напрягся и внутренне как будто завибрировал. Пошло дело, завертелось! Им овладело непонятное предчувствие удачи. Почему удачи, какой? Странно…

На мужчину нахлынуло сразу несколько разных чувств, одновременно и радуя его, и настораживая, и повергая в трепет. Пока читал копии их записок, чувствовал себя, словно охотничья собака, сделавшая стойку над дичью. Азарт тут же захлестнул его с головой, досада, оттого, что худшие предположения все-таки оправдываются, но и невероятное облегчение, что не придется больше проходить через это, вызывать ее к себе в кабинет.

Да, она сама с готовностью становилась на четвереньки, сама тянула дрожащие от нетерпения руки к его одежде, призывно облизывая губы, умирая от желания. И он тоже в эти моменты умирал от дикого, примитивного, пещерного желания подмять, раздавить своим телом, размазать ее по столу… Но потом ему было противно, а она… Про нее и говорить нечего, она презирала и ненавидела себя и его, и если бы могла – убила.

Номер 18 была для него… Барьер, приз, самоутверждение, этап, если хотите.

Арсений добивался ее в постели дольше всех, она никак не поддавалась, сопротивлялась и его страсти, и своей собственной. Но зато когда крепость пала… Под конец он был уже на грани, совсем как дикарь первобытный… Ему удалось, он смог своей необузданной страстью и дикой нежностью разжечь этот костер так, что холодная гордячка заполыхала, отдалась, наконец, на милость победителя.

Мужчина вспоминал те дни с улыбкой. Да… Анна оказалась в постели разъяренной дикой кошкой. Их страсть высоко горела… Несколько дней, несколько дней она не выпускала его из спальни. Арсений вздохнул. Все когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот гон, и он поместил девушку к остальным. Удовлетворил ее страсть, насытил, удовлетворил свою страсть, насытился ею, а потом спрятал это "острое блюдо" в "хранилище".

Разве виноват он в том, что она вместе со страстью отдала ему сердце? Разве ему нужно было ее сердце? Ему от любой из них нужно тело и покорность, а если сердце рабыни пошло бонусом, очень хорошо, но он-то здесь при чем?! Все было бы замечательно, но Анне почему-то втемяшилось, что она должна бороться за него. За его любовь! Не испытывал он к ней любви, не испытывал. Ни к кому не испытывал. Что вообще такое, эта любовь?

С того-то и началась между ними негласная война, закончившаяся его охлаждением. Сначала она пыталась стать единственной, потом единственной среди всех – любимой. Потом примирилась с тем, что она одна из многих, и теперь он просто с удовольствием трахал ее, иногда. Вот, в общем-то, и все. И известие, что он избавлен от необходимости вызывать ее днем, принесло странное ощущение свободы. Словно камень с души свалился.

Значит, он может спокойно посвятить время номеру 44. Арсений М… не замечал за собой ничего особенного, но сейчас, когда он думал о том времени, которое посвятит ей и о том, как он доберется до этой девицы, иначе как гурманом, мечтающем о заморском лакомстве его нельзя было назвать. А ведь странно, очень странно. Арсений Василич никогда так не мечтал ни о ком из них, девушки интересовали его до того, как он надевал на их шейки ошейник. Потом его рабыни становились просто наложницами со своим порядковым номером. Как карандаши в коробке. Но мужчина предпочел не тратить время на то, чего не мог понять, у него были желания, которые он мог и хотел удовлетворить. А когда он их удовлетворит, все непонятные симптомы странной "душевной болезни" пройдут сами собой. Или не пройдут. Но он станет думать об этом позже, много позже.

Доверенный снова вторгся в его мысли:

– Арсений Васильевич, вот материалы на номер 46. Изволите ознакомиться?

Номер 46? Материалы?

Арсений М… смотрел на очередное пухлое дело и думал, что не хочет его даже открывать. Случилось непонятное. Это что же, переломный момент? Потому что хозяин понял, что ему достаточно. Достаточно. Он не хочет новых рабынь? Надо же… Не хочет… Не хочет.

– Нет. И прекратить все разработки.

– То есть?

Арсений медленно повторил:

– Прекратить все разработки на эту тему.

– На время?

– Навсегда.

Таинственный, незаметный и практически всемогущий человек молча поклонился и ушел.

Глава 20

Остаток дня Саша провела со своей маленькой подружкой. Они опять болтали, строили «мозолистыми ручками» потрясающий воображение дом, которых все разрастался и разрастался, как на дрожжах. Номер 32 смущалась, когда у нее появлялись новые идеи, но поскольку виртуал все стерпит, новые идеи тут же воплощались в жизнь. Потом они разучивали новый танец. На голове у Саши был стакан с водой, а попой она должна была крутить аккуратно, чтобы не облиться. Гурия все твердила ей:

– Тебе нужно двигаться… ну… сдержаннее, что ли. Слишком все получается… слишком… – и она выпучивала свои чудесные глазки и разводила руками.

А потом они обе покатывались со смеху.

Вечером, когда номер 32 уже ушла, вместе с номером 6 к Саше пришла и номер 18. Девушки были доброжелательны, посидели немного за компьютером, разглядывая замок. Обе были захвачены этим зрелищем, попросили повертеть модель со всех сторон, кое-что показать поближе. Иногда странно переглядывались. А потом Саша показала им домик номера 32, он был во многом готов, оставалась проработка деталей. До странности напоминал Тадж Махал. Гостьи по-доброму заулыбались, тут Саша добавила веселья:

– Это еще что?! Вы внутрь загляните.

И полезла камерами внутрь великолепного дворцового комплекса малышки гурии. Тут уж веселье развернулось в полную силу, все трое оживленно хихикали, тыкали пальчиками в экран, отпускали комментарии на предмет того, что гурия рискует заблудиться в собственной спальне.

Смеялись, как настоящие свободные люди, как будто не на их шеях висят собачьи номерки, и не их «зоопарк» охраняют так, чтобы птица не пролетела. Постепенно пришло осознание, а веселье сошло на нет.

Саша предложила номеру 18:

– Давай, я тебе построю, чего хочешь.

Та задумалась, притихнув, а номер 6 вдруг спросила:

– Послушай, а ты бы могла…

– Что?

– Нет… Ничего, – и потянула руку к клавиатуре, указывая взглядом Саше, чтобы та следила за ее пальцами.

Номер 18 настороженно поглядывала на обеих. Тонкие смуглые пальцы набрали на клавиатуре: «камеры работают», а вслух азиатка сказала:

– Не могла бы построить мне… косметологическую клинику?

Саша включилась в эту игру мгновенно, ее охватило возбуждение, даже какой-то прилив творческих сил:

– Легко. Пластическую хирургию практиковать будем?

Восточная рассмеялась:

– Срезать жир с задниц и варить мыло? А ты бедовая! Пластическую… Вообще-то, я травами лечу, но можно ведь нанять целый штат разных специалистов. А давай и пластическую!

Номер 18 решила тоже не отстать:

– А мне бы хотелось офис. Такой не слишком большой, но стильный, такой, чтобы… Чтобы был главной изюминкой в городе.

– Итак, девушки, заказы принимаются. Сюда, пожалуйста, сейчас создадим для вас папочки…

– Дай я сама назову свой офис, сказала номер 18. Саша пододвинула к ней ноут и та набрала:

«Меня зовут Анна. А тебя?»

В первый момент Саша обомлела, а номер 18 хихикнула и проговорила:

– Нет, наверное, ты лучше сама придумай название.

Вот это, блин, шпионские игры! Адреналин, блин! Да у них тут такие тайны в этой песочнице! Саша тут же набрала:

«Саша, Александра»

Номер 18 рассеянно кивнула, а Саша, сделав примирительный жест, сказала:

– Да, ты права, слишком пафосно.

И вбила название:

«Номер 18. Офис. Изюм»

Обе рассмеялись. Номер 6 подала голос:

– А мне?

– О, прости, прости. Называй свою папку как хочешь.

Смуглые руки снова потянулись к ноутбуку и набрали на клавиатуре:

«Ван Ли»

Потом она все стерла и со словами:

– Ах нет, пусть будет… Вот!

Напечатала:

«Номер 6. Волшебное зеркало»

Громко смеялись все трое, сквозь слезы выдавливая:

– Свет мой зеркальце… скажи…!!!

– Но только чистую правду… Ха-ха-ха!

– Косметолога на мыло! Ха-ха-ха!

Потом уже, когда отсмеялись и успокоились, номер 18, Анна, предложила:

– Пойдем завтра в конюшню?

– Пойдем, только я на лошадях не умею.

– Ерунда, я научу! Номер 6, ты как?

Азиатка кивнула:

– Разумеется, пойду, а то совсем в своей лаборатории в ведьму превратилась.

– А что ты там делаешь? – Саше было любопытно.

– Варю зелья, колдую, что же еще, – пошутила восточная.

– Метлу, что ли, волшебную изобретаешь?

Восточная грустно улыбнулась:

– Нет, метла мне ни к чему. А вот вечная молодость весьма бы пригодилась.

Девушки ушли, а Саша долго еще не могла успокоиться. Все-таки все не так уж плохо! И они вовсе не какое-то там стадо жвачных животных, они… они… у них свое подполье! Ух ты…!!!

* * *

Арсения в первый момент кольнуло неприятное предчувствие, когда он увидел, как Анна входит к Саше, но с ними была Ван. Ей он верил. Девушки сидели за компьютером, смеялись. У всех отличное настроение. Но если номер 44 порадовала его тем, что не дуется и не истерит, то к номеру 18 он присматривался с особым пристрастием. Прирожденная актриса. Говорит одно, думает другое, делает третье, и все это с невозмутимо любезным выражением лица. Она всегда оставалась не до конца понятной. Гордячка, зацикленная на собственной значимости и благородстве. Подлостей себе не позволяла, да, но Арсений знал о ней слишком много, и был склонен думать, что она не столько из любви к своему хоббиту хочет с ним сбежать, сколько собирается как-то отомстить ему. Ему.

За все. За то, что заставил влюбиться в него, за то, что сам не любил. Точнее, за то, что ей не удалось заставить его влюбиться. За ущемленную гордость. Глупо. Но обиженные женщины крайне опасны. И их, своих обиженных бывших, следует держать подальше от тех, к кому испытываешь интерес. В общем, в глубине души он волновался за девочку номер 44. С другой стороны, она показала себя не робкого десятка, да и психика у нее очень устойчивая.

Он глаз с них не спустит. Не дай Боже, англичанка выкинет какой-нибудь фортель, он же ее собственноручно…

– Довольно, успокойся. Успокойся, – он не должен позволять разыгравшейся фантазии выбить его из колеи, – Ничего номер 18 твоей девочке не сделает, она никогда себе такого не позволит, не посмеет, да и ты не позволишь, если что. Успокойся.

Мужчина вздохнул глубоко, полной грудью, стараясь успокоить дыхание и изгнать опасные подозрения из головы. Посмотреть на нее, посмотреть и станет все хорошо. Просто посмотреть…

Номер 44 ушла в ванную. Там она вытащила из шкафчика один из тех кремов, которыми ее снабдила номер 6, повертела в руке баночку и стала раздеваться.

Да. Сделай это. Дай мне увидеть твое тело. Дай… Дай глоток чистого воздуха…

Что? Целлюлит? Оооо! Ну почему все бабы поголовно на нем зациклены?!

Ему стало смешно. Он отучит ее от подобных глупостей. Эта попка его, каждая ямочка на ней принадлежит ему, он сам будет решать, надо удалять этот жирок или пусть он радует его глаз!

Девушка на экране монитора приняла душ, а после старательно намазывала свои сдобные прелести мазью из баночки, изгибаясь и вертясь во все стороны. Наконец закончила, вздохнула с удовлетворением, и убрала крем. Вымыла руки. Потом вытащила флакон с лосьоном, который ей дала номер 6, повертела, а после налив немного в ладонь протерла лицо и шею. И зачем-то облизала пальчики, обсасывая их долго и тщательно.

У мужчины чуть не случился передоз. Он был поражен, в какое состояние его мгновенно привело это невинное зрелище. В ушах стучала кровь, сердце колотилось как бешеное, дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы. Он был в полной боевой готовности, как чертов стальной столб. Еще несколько дней?

Он сможет выдержать еще несколько дней? Сможет?!

Завтра. Он продержится до завтрашнего вечера. На это у него сил хватит.