– А почему я, собственно, должен был это делать? – пожал плечами юноша. – Присматривать за мальчишкой оставили меня, а ты здесь для того, чтобы мы не умерли с голоду.

– Ааа… Ну ладно. Тогда только ты и будешь нести ответственность, если с Ваней что-нибудь случиться. И не смей меня к этому приплетать. Тебе приказали – ты и присматривай за ребенком, – Лиза решительно поднялась из-за стола. – Я иду спать. Выключишь на кухне свет, когда будешь уходить.

Лиза вышла из-за стола, вырвала из рук Елизара пустую чашку, которую он перекатывал в ладонях, отправила ее в посудомоечную машину и, запустив сие чудо техники, гордо удалилась в гостиную.

Стянув с себя джинсы, девушка улеглась на диване и закуталась в мягкий клетчатый плед. Несмотря на полный тревог и волнений день, у Обломовой не наблюдалось бессонницы – впрочем, она всегда спала очень хорошо. Щелкнув пультом телевизора, Лиза нашла какой-то музыкальный канал и стала засыпать под звуки поп-музыки. Последней мыслью, посетившей ее перед тем, как сознание радостно отключилось, было то, как же все-таки хорошо быть флегматиком.

Лиза уснула так быстро, что даже не слышала, как через несколько минут после ее ухода с кухни, Елизар, выключил свет и прошел мимо гостиной, шурша конфетным фантиком. В голову юноши закралась было мысль заглянуть в Ванину комнату и проверить все ли с мальчиком в порядке, но врожденное разгильдяйство предложило не беспокоиться по мелочам, а идти спать. А не спал Елизар уже очень-очень давно и был совсем не прочь предаться столь приятному занятию, поэтому, минуя комнату Ивана, юноша направился прямиком в хозяйскую спальню.

Ваня же в это самое время тихонько складывал вещи в рюкзак и заводил будильник на семь утра – с вечера предпринимать ответственные действия было бы неразумно, и потому мальчик предпочел выспаться, а претворением в жизнь своих планов заняться утром. А если истинный Воронцов что-то решил, то он обязательно это исполнит! Так что в семь тридцать утра Ваня сидел на подоконнике, свесив ноги на улицу, и искренне радовался тому, что Лиза такая наивная, а Елизар такой безответственный. Обладая природной способностью видеть людей насквозь, мальчик не сомневался, что Обломова, склонная всему находить рациональное объяснение, будучи даже очень удивлена или напугана, произошедшими событиями, постарается успокоить саму себя и, мысля объективно, решит, что утро вечера мудренее, а значит нужно хорошенько выспаться и уже завтра решать проблемы по мере их поступления. А хорошенько выспаться означало – спать часов до десяти как минимум. Елизара же Ваня успел хорошо узнать, когда тот еще был картиной – а характер, что у нарисованного, что у настоящего Елизара был одинаковый. Иван знал, что ослушаться приказов его отца юноша не может, но понимал также, что рвения в исполнении обязательств Елизар проявлять не станет.

Эти доводы Ваня прокручивал в голове весь вечер, и они помогли ему принять решение. Только теперь, сидя на подоконнике, мальчику предстояло еще выдержать бой с собственной совестью, с которой он забыл договориться, продумывая план рискованной операции. Иван понимал, что последствия его поступка могут быть ужасными. Но, скорее всего, все будет хорошо… По крайней мере, он хотел в это верить. Совесть отмахнулась от этой мысли, нехотя соглашаясь и намекая, что есть кое-что другое, о чем следует подумать. «Что же будет с Лизой, когда она с утра не обнаружит тебя в комнате?» – поинтересовалась совесть. Да, признал Ваня, Лиза будет в шоке… Но она быстро придет в себя – она ничему не удивляется, так что… И потом, Елизар ее успокоит! «Ага! – воскликнула совесть. – Есть еще и Елизар! Думаешь, он не будет волноваться?», на что Ваня скривил губы в саркастической (как ему показалось) ухмылке, и даже совесть, поняв абсурдность своего вопроса, тихонько рассмеялась: Елизар уж точно переживать не станет.

Когда победа над совестью была одержана, Ваня поправил на плечах лямки рюкзака, достал из кармана волшебную палочку и взглянул вниз. Три этажа… Да, высоко. Но Ваня не собирался останавливаться из-за столь незначительных препятствий. Нужно, только вспомнить, как отец учил его замедлять падение. Так, нужно спрыгнуть из окна и постараться полететь… Как-то так. Звучит очень просто, но почему-то мальчику эти действия казались трудноосуществимыми. Но у него есть волшебная палочка, так что, если он начнет падать быстро, то наколдует на земле батут! Если успеет… Ваня глубоко вздохнул, почувствовав, что страх подкрадывается все ближе к его разуму. Но ведь ему было всего девять лет, а в этом возрасте редко боишься сломать шею, и высота трех этажей не кажется такой уж большой, чтобы не попытаться прыгнуть с нее. К тому же, отступать было поздно.

Ваня поднялся на ноги, произнес несложное заклинание для того, чтобы его полет остался незамеченным случайными прохожими и, крепко сжимая в руках волшебную палочку, указывая ею на себя, шагнул вперед. Мысль работала быстро-быстро – мальчик пытался с точностью повторить все именно так, как когда-то объяснял ему Егор, всей душой желая спланировать, а не грохнуться на землю.

Это оказалось и вправду очень просто! Конечно, если ты потомственный волшебник и тебя уже обучали таким образом спускаться с высоты. И, разумеется, волшебная палочка тоже помогла. «Скорее всего, именно она и сделала все!» – подумал Ваня, когда его ноги коснулись земли. Пусть так! Но Ваня был настолько рад, тому, что все получилось удачно, что ему было все равно – только ли его силами было совершено волшебство или же все дело в полезном артефакте. Он только звонко чмокнул волшебную палочку, положил ее в карман и, снова поправив лямки рюкзака, с улыбкой зашагал по улице.

Глава девятая, в которой Егор восстанавливает семейные связи

Пока Лиза удивлялась чудесам, Елизар радовался свободе, а Иван продумывал авантюры, Егор спешил разобраться с неприятными делами и исправить ошибки молодости. Первым делом он отправился в клинику, которой заведовал его друг – доктор и по совместительству волшебник – Олег Громов. Воронцов хотел убедиться, что с Анастасией все в порядке и взглянуть, как ее устроили. Постояв недолго возле жены, прошептав над ней пару защитных заклинаний, Егор отправился в кабинет Олега.

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – спросил Громов, глядя на осунувшегося Егора, устало потирающего лицо ладонями.

– Пойду к Всеволоду. Попробую договориться о замене моей «несравненной» персоны на моего слугу… – без энтузиазма ответил Воронцов.

Олег, вздрогнул от этих слов, удивленно подался вперед и воскликнул:

– Хочешь отдать ему Елизара?! – дождавшись утвердительного кивка, Олег откинулся в кресле, недоверчиво качая головой. – Егор, Всеволод не дурак. Я бы ни за что не согласился на такой обмен.

– Я все же попытаюсь, – твердо заявил Егор и скрипнул зубами. – Мне больше ничего другого не остается. Все остальное я уже перепробовал.

– Кстати, что ты делал всю неделю? – поинтересовался Громов. – Неужели, ничего за это время не добился?

Егор покачал головой:

– Ничего. Я ходил к адвокату – надеялся, что как-то можно разорвать договор. Я подумал, что Всеволод мог что-нибудь упустить… мало ли… Но ничего подобного! Договор нерасторжим. Тогда я навестил парочку вконец опустившихся магов, предлагал им за большую плату заменить меня в договоре. Не смотри на меня так – это вполне законно! – быстро произнес Егор в ответ на шокированный взгляд друга. – И Всеволод не смог бы отказаться. Но ничего не вышло. Даже не знаю, на что я надеялся… Я даже предложил Всеволоду через Семена все, что только мог – деньги, свои артефакты, любые услуги – взамен аннулирования сделки. Но он отказался! Так что теперь у меня остался только Елизар.

Олег оценивающе глядел на Егора, опрокидывающего в себя третью стопку коньяка, и спросил негромко:

– И тебе не жалко мальчишку?

– Елизара?! – изумился Воронцов. – Да мне скорее жалко Всеволода, если тот согласится на мое предложение!

Олег нахмурился и что-то неодобрительно пробормотал. Егор разозлился, видя реакцию друга, и заявил:

– Ты просто не знаешь, что такое Елизар! Воплощение непредсказуемости и легкомыслия, что в сочетании с его магическими способностями, легко может привести к непоправимым последствиям!

– У тебя такое лицо, когда ты о парне говоришь, будто он чудовище какое-то, – засмеялся Олег. – А по мне так он всего лишь легкомысленный мальчишка, ни в коей мере не представляющий угрозы для общества. Мне было бы его жалко. Сколько он еще должен тебе служить?

– Сто лет, – ответил Егор тихо.

– Сто! А ты собираешься обречь его на триста долгих лет с Всеволодом! Слушай, тебя совесть не мучает?

Егор, которого все же начинала потихоньку, но зато изощренными способами, мучить совесть, вскочил с дивана и, выпрямившись во весь рост, грозно посмотрел на Громова:

– Знаешь что? Даже если моя совесть позаимствует приемчики у инквизиции, лучше уж пускай Елизар батрачит на Всеволода, чем я! Можешь считать меня эгоистом, но у меня есть жена и ребенок, а Елизару не о ком беспокоиться, и никто не будет за него переживать. И какая ему, в конце концов, разница кому прислуживать?

– Действительно, – перебил друга Олег, – Всеволод, по крайней мере, не будет держать парня заключенным на картине…

Егор тяжело дышал, после яростно произнесенной речи, но взгляд его перестал метать молнии и после нескольких мгновений повисшего молчания, Воронцов сказал:

– Если хотел, чтобы мне стало стыдно, то ты своего добился, – Егор увидел улыбку Олега, но стер ее с лица друга своими словами. – Но своего решения я менять не собираюсь. Это мой последний шанс избавится от кабалы! Но можешь сильно не переживать – скорее всего, Всеволод не примет моего предложения.

Олег махнул рукой, признавая безнадежность разговора. Он искренне не понимал, почему Егор так отпирается от уплаты долга, и зачем ему нужна была такая длинная отсрочка… Но если друг не собирается его посвящать в эти вопросы, то он не станет настаивать.

Воронцов вновь уселся на диван и, успокоившись немного, просительно взглянул на Громова:

– Олег, но я же могу надеяться на тебя?

Громов кивнул и ободряюще улыбнулся Егору:

– Не беспокойся. Что касается Насти, то с ней все будет в порядке под моим присмотром. Главное зависит от тебя, потому что если ее не разбудит сам Семен, то скорее всего, никто не разбудит… А о сыне ты позаботился?

Егор активно закивал головой:

– Конечно! Я с ним оставил свою секретаршу – она ответственная, спокойная, и в состоянии присмотреть за ребенком в течение нескольких дней. Они с Иваном дружат.

– Секретарша? – сощурился Олег, улыбнувшись. – Взъерошенная девчонка, с паникой во взгляде? Мдааа… Спокойной я бы ее не назвал. По-моему она была очень даже обеспокоена. Уверен, что она справится со столь ответственной задачей?

Олег улыбался, и Егор подумал, что друг в чем-то прав – Лиза на самом деле была не лучшей кандидатурой на роль няньки. Она даже не волшебница! А ее мысли можно читать как открытую книгу, написанную огромным шрифтом, да еще и с картинками. Просто находка для шпиона, а не девушка!

– С ней Елизар, – добавил Воронцов, с неудовольствием произнося это имя и видя удивление на лице Олега. – Вдвоем они как-нибудь разберутся. Если Елизар не замучает девочку…

– Ну, я надеюсь, что ты поднатаскал девчонку в психологии, так что договориться друг с другом они сумеют, – улыбнулся Громов. – Если хочешь, я могу позванивать им иногда?

– Нет, – отмахнулся Егор. – А вот Ивану на мобильный звони, пожалуйста, каждый день – говори, как дела у Насти. Не хочу, чтобы он сильно за мать переживал.

– Как скажешь, – пожал плечами Олег. – Но, думаю, за Ваню беспокоиться не стоит – невероятно разумный ребенок! Я бы на твоем месте больше из-за секретарши нервничал – ручаюсь, что Елизар и Ванька ее за эту неделю доведут, и она сбежит от них.

– Кто из нас специалист по психологии – ты и ли я? – возмутился Егор. – Если я сказал, что Лиза надежная, значит так и есть! Давай оставим эту тему. Я ухожу. Позвоню тебе завтра, когда доберусь до Всеволода. Ну, и потом, когда все решу…

Воронцов встал с дивана и направился к двери в сопровождении Олега. На пороге он пожал другу руку и поблагодарил:

– Спасибо за помощь, Олег. Я твой должник… Не в прямом смысле! – быстро добавил он.

Оставив Громова смеющимся, но встревоженным, Егор отправился на своем автомобиле прочь из города, надеясь навестить там старую знакомую. Мысли Воронцова крутились лишь вокруг того, как убедить Всеволода Болотного взять на службу Елизара вместо него самого. Вот если бы заставить вздорного мальчишку добровольно заменить Егора по договору! Тогда бы Всеволоду не оставалось ничего иного, как согласиться. Но Елизар добровольно ничего не делает, так что придется предлагать его только, как слугу, а не как равного по силе мага – а в этом случае Болотный имеет полное право на отказ. Конечно, в глубине души, Воронцову было жалко юношу, тем более что они были знакомы так долго, но себя самого Егор жалел еще больше!

Иногда в эти неприятные мысли врывались еще более удручающие: о том, что может случиться с Анастасией, если Егор не договорится с Всеволодом, не отдаст долг или, не убьет Семена – что было уже крайним вариантом. Один раз Егор засомневался в том, разумно ли было оставлять сына с Елизаром? Лиза, конечно, была рядом, но если Елизар взбунтуется, то у девушки почти нет шансов с ним справиться. Хотя, возможность того, что мальчишка решит бунтовать маловероятна. И у Вани осталась волшебная палочка! А у Елизара – нет. И в силе своей он ограничен, пока рядом кто-либо из Воронцовых. И дом не покинет, охраняя Ивана…

Успокаивая себя разумными доводами, Егор мчался по трассе, вновь отдавая себя на растерзание грустным мыслям о предстоящей неволе. Свернув на проселочную дорогу и проехав по ней еще с полчаса Воронцов остановился в деревне у большого деревянного дома с башенкой и резными наличниками. Оставив машину у ворот, Егор толкнул калитку, которая послушно отворилась перед ним, и ступил на заросшую сиренью с обеих сторон тропинку к дому. Дойдя до двери, Воронцов постоял немного, решаясь и, подняв руку, наконец, постучал, несмотря на наличие дверного звонка. Пару минут ничего не происходило, и Егор постучал вновь. Тут уж в доме послышались шаги и, распахивая перед гостем дверь, на пороге появилась изящная молодая женщина. Она удивленно воззрилась на Воронцова и молча ждала, что он скажет. Он только кивнул ей и, так и не дождавшись от нее хоть слова, произнес:

– Ты могла бы впустить меня в дом.

Женщина хмыкнула и отступила на шаг в сторону, пропуская Егора внутрь. Воронцов зашел и уверенно направился в гостиную, хозяйка дома, заперев дверь, проследовала за ним. Она молча наблюдала за тем, как Егор устраивается в старом кресле-качалке возле изразцовой печи. Воронцов поднял на женщину взгляд и улыбнулся – холодно и саркастично. Хозяйка дома разгладила несуществующие складки на своем розовом платье и с вызовом посмотрела на Егора, не отрывавшего от нее взгляда. Это была та самая «розовенькая» дамочка, как окрестила ее Лиза, посетившая Воронцовых утром. Семена поблизости не наблюдалось, и Егор прекрасно знал, что тот и не появится. Молчание затягивалось – никто из этих двоих не собирался заговаривать первым. Женщина ждала, что Воронцов назовет причину, по которой явился, Егор же ожидал, пока хозяйка дома сама что-нибудь скажет. Наконец, она раскрыла рот:

– Привет, Егор.

– Привет, сестренка!

Женщина недовольно поморщилась от этих слов и отвернулась.

– Что такое, Агата? – делано изумился Воронцов. – Где же твои родственные чувства?

– Там же, где и твои, – мелодично отозвалась женщина.

– Н-да… Тогда, боюсь, от них, действительно, ничего не осталось… – задумчиво сказал Егор. – Но кровь у нас по-прежнему одна, так что окажи мне небольшую услугу.

– Услугу? – сощурилась Агата. – Ты еще имеешь наглость о чем-либо меня просить? Что ты вообще забыл в моем доме?

– Ты же сама еще утром хотела, чтобы я пришел! – осклабился Воронцов.

– К хозяину, а не ко мне! Я не желаю иметь с тобой ничего общего. Ни-че-го!

Агата раздраженно плюхнулась на старый низкий диванчик и сцепила руки на коленях, отвернувшись от Егора. Тот устало смотрел на сестру, ожидая, что она, может быть, еще что-нибудь скажет. Но Агата молчала, однако, не прося Воронцова удалиться. Егор отметил, что она не сильно изменилась за те годы, что они почти не общались – Агата была все так же элегантна и изящна. Светлые волосы мягко ложились ей на плечи, плотно сомкнутые губы не потеряли своей яркости, а в зеленых глазах плескался тот же огонь, что и много лет назад. Понаблюдав за сестрой и не дождавшись от нее какой-либо реакции, кроме звука хрустнувших костяшек пальцев, Егор небрежно бросил:

– А я-то надеялся на порыв сестринских чувств с твоей стороны… Учитывая то, что рядом нет твоей «старой вороны». Кстати, где он? Я уж думал, что Семен тебя никогда не оставляет одну. При нем ты вела себя так официально… Или просто «при исполнении» ты всегда такая?

Агата, резко повернув голову в сторону брата, строго посмотрела на него и отчеканила:

– Говори, что тебе надо и уходи!

Егору надоело дразнить хозяйку дома и он, откинув лживые любезности и сожаления, подавшись вперед в кресле, серьезно сказал:

– Помоги мне договориться с Всеволодом о замене в договоре меня на Елизара.

Агата сперва недоверчиво покосилась на брата, ожидая, что он продолжит, но когда она поняла, что Егор озвучил всю просьбу, то ее изящно очерченные брови удивленно приподнялись.

– Ты издеваешься? – насмешливо поинтересовалась Агата. – Ты серьезно думаешь, что хозяин согласиться на такой обмен? Тогда ты не в своем уме. К тому же, ты должен понимать, что я не имею ни малейшего желания оказывать тебе поддержку. И не нужно ссылаться на наше родство! Благодаря этому я никогда не причиню тебе вреда, но вот заставить меня тебе помогать ты не сможешь.

– Агата, я прошу совсем немного! – воскликнул Егор, и в его взгляде явственно проступило отчаяние. – Пойми, что для меня это очень важно – я не могу отдать долг Всеволоду. Ты прекрасно знаешь, что это меня убьет.

– Ты и так прожил прекрасную долгую жизнь, – равнодушно отозвалась Агата, разглаживая платье на коленях. – Пора и честь знать.

Егор побледнел от такого жесткого ответа и, стиснув кулаки, поднялся из кресла с намерением уйти прочь из этого дома и никогда больше не возвращаться. Он уже был на полпути к выходу из гостиной, когда его остановил издевательский смех сестры.

– Ой, ты такой трус, Егор! – сказала, улыбаясь, Агата, когда Воронцов к ней обернулся. – Всеволод не чудовище! Ничего с тобой не случится. Я-то жива, хоть и выплатила долг сполна! Хватит бегать от него и прятаться. Все платят свои долги и исполняют обещания! Думаешь, ты особенный? Ах, ну да, я же забываю о твоем больном самомнении!

Егор печально глядел в глаза сестре, которая продолжала смеяться над ним:

– Ты, правда, думаешь, что он изведет тебя? Скорей уж я это сделаю. Но, даже если и так, то у тебя просто нет другого выбора – если, конечно, ты дорожишь своей женушкой. Тебе следует сейчас же отправиться к Всеволоду и исполнить договор. Это мой тебе сестринский совет.

Егор покачал головой, понимая, что это все что он может услышать от старшей сестры, для которой хозяин дороже, чем родной брат, которого она действительно с удовольствием помучила бы. Без поддержки Агаты у Воронцова почти исчезал шанс договориться с Всеволодом полюбовно… И как бы ни было Егору неприятно признавать правоту сестры, но ее совет был верным – нужно было отправляться к Всеволоду. Егор, устало потерев глаза ладонью, тяжело вздохнул и совсем тихо произнес:

– Ты не проводишь меня к своему хозяину?

Глава десятая, в которой Лиза паникует и спешит на помощь

Солнышко весело светило в не занавешенное плотными шторами окно гостиной квартиры Воронцовых. Лиза с удовольствием потянулась, сбрасывая с себя плед и довольно улыбаясь – от вчерашних тревог не осталось и следа! Благодаря природу за такие крепкие нервы, Обломова натянула джинсы и, отыскав в сумке зубную щетку, отправилась умываться. Приведя себя в порядок, девушка направила свои стопы на кухню – чистую благодаря волшебной палочке, – залила молоком мюсли и включила чайник. Поразмышляв пару минут над смыслом жизни, разглядывая цикламен на окне, Лиза пошла на поиски Елизара – пора было будить Ваню и кормить завтраком, а ключ от комнаты мальчика был у молодого волшебника.

Обломова зашла в кабинет Егора и удивленно остановилась на пороге, обнаружив вместо спящего Елизара, полнейший бардак: спрыгнувшие с полок книги, ползали по полу и радостно пыхтели, несколько слоников спустились со стола и теперь бегали за свободолюбивыми книгами, трубя в хоботы. Остальные слоны разрывали остатки хозяйского органайзера, а кукушка таскала клочки бумаги на шкаф, вероятно, чтобы свить из них гнездо.

– Интересно, она отложит туда деревянные яйца и из них вылупятся деревянные кукушата? – задумчиво пробормотала Лиза, наблюдая за кукушкой.

Отмахнувшись от этой мысли, девушка в поисках Елизара заглянула под кушетку, за кресло и под стол, но юноши нигде не обнаружила. Обломова подумала о том, не могли ли слоники его растерзать и сожрать, но, не заметив крови на их бивнях и ступнях, девушка сняла со слонов подозрения и покинула кабинет.

Елизар отыскался в хозяйской спальне, где он блаженно посапывал на огромной кровати – не сняв даже обуви – среди конфетных фантиков, под звуки телевизора, вещавшего о здоровом питании. Лиза довольно бесцеремонно потрясла юношу за плечо, после чего он нехотя разлепил веки и недовольно уставился на девушку.

– Что ты здесь делаешь?! – напустилась на него Лиза.

– Тебе не говорили, что ты похожа на собаку? – лениво спросил Елизар.

Лицо Лизы удивленно вытянулось, отчего девушка стала еще больше походить на рассерженную таксу. Не понимая логику Елизара – если таковая и имелась у юноши – Обломова решила проигнорировать его замечание и повторила свой вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

– Пока ты не вломилась – мирно спал.

– Почему не в кабинете?

– А зачем мне ютиться на неудобной кушетке в компании не в меру активной игрушечной живности, когда здесь пустует такая чудесная кровать? – вопросил Елизар, любовно погладив подушку.

Лиза не могла оспорить его логики, поэтому лишь протянула руку за ключом, другой рукой строго указав на дверь из комнаты:

– Дай мне ключ. И иди умываться. После этого – завтракать.

– Хорошо, мамочка, – издевательски усмехнулся Елизар и, легко соскочив с постели, направился в ванную.

У Лизы же в руке неожиданно из воздуха материализовался ключ от Ваниной комнаты. Пару раз, удивленно моргнув, девушка отправилась отпирать Ванину спальню. Но дверь, как и вчера вечером оказалась заперта еще и изнутри. Лиза громко постучала и позвала Ваню – он не откликнулся. Подумав, что мальчик, возможно, еще спит, Обломова постучала еще громче и крикнула:

– Ваня, вставай! Пора завтракать!

Мальчик не отзывался. Лизе пришло в голову, что он мог быть просто расстроенным из-за вчерашних событий и поэтому отказывался общаться. В таком случае, может, следовало бы оставить его в покое? Лиза в задумчивости устремила взгляд в никуда и наткнулась на насмешливые серые глаза Елизара, небрежно прислонившегося к стене в метре от девушки.

– Ваня не отзывается, – сказала Лиза, указав на дверь, хотя Елизар ни о чем ее и не спрашивал. – Ах! А вдруг с ним что-то случилось?!

– Что, например? – приподнял брови Елизар, не двигаясь с места.

– Не знаю! Какая-нибудь страшная магическая дребедень! Открой как-нибудь эту дверь!

Елизар явно наслаждался выражением паники на Лизином лице и не торопился что-либо делать, но когда девушка грозно сдвинула тонкие брови на переносице, юноша подумал, что сейчас с Обломовой лучше не шутить и, со вздохом взявшись за ручку, легко отворил дверь.

– Как ты это сделал?

Елизар лишь слегка пожал плечами и не удостоил девушку ответом, в котором она, впрочем, и не нуждалась, вихрем влетая в Ванину спальню. Заметавшись по комнате, в поисках ребенка, Лиза воскликнула:

– Где он? Куда он мог деться?

Вдруг Лиза, тихо охнув, замерла на месте, уставившись на раскрытое настежь окно. Вытянув вперед руку и указывая на него пальцем, Обломова лишь беззвучно открывала и закрывала рот. Елизар такой реакции удивился и, не увидев на окне ничего страшного, что могло бы так напугать Лизу, подошел к нему и с любопытством взглянул вниз – на улицу.

– Он что… Он там, да? – пискнула Лиза.

Елизар удивленно обернулся, соображая, кто этот «он» и, увидев несчастное выражение лица Обломовой, наконец, понял, чего девушка опасалась. Юноша усмехнулся и покачал головой:

– Нет. Можешь успокоиться.

Лиза облегченно вздохнула, но подавилась воздухом, когда Елизар продолжил:

– Конечно, бездыханное тело могли попросту уже убрать.

Лиза распахнула глаза так широко, что Елизар подумал, что уж теперь-то они точно вывалятся, но девушка тут же часто-часто заморгала, пытаясь остановить слезы, собравшиеся обильно вытекать из карих глаз. Елизару нравились эмоциональные реакции Обломовой, но он не любил, когда девушки плакали, поэтому, мысленно признав свою шутку неудачной, дабы исправить положение, юноша взял с Ваниной кровати замеченный им еще при входе листок бумаги с посланием от мальчика и молча протянул его оцепеневшей Лизе. Девушка бессмысленно уставилась на письмо, затем, пробежавшись по нему глазами, немного пришла в себя и тогда вслух зачитала:

– Лиза, не бойся – со мной все хорошо. Я решил помочь папе, поэтому я поехал к Агате (Елизар сказал мне, где она живет), – после этой фразы юноша был удостоен яростного взгляда от Лизы, но так как он отказывался на это реагировать, Обломова без лишних слов, продолжала: – Я вернусь вместе с папой. Не беспокойся за меня. P.S. Елизар, заботься о Лизе! Подпись – Иван. Что ты об этом скажешь?

Елизар, скривившийся после указания Вани заботиться о Лизе, придал своему лицу невозмутимое выражение и ответил:

– Что тут можно сказать? Ванька же все тебе написал – он поехал к Агате…

– Ага! Потому что ты додумался объяснить ему, как это сделать! Очень дальновидно, господин Елизар!

– Это что – сарказм? – усмехнулся юноша. – Между прочим, ты сама вчера подняла эту тему и назадавала кучу вопросов – я всего лишь на них отвечал.

– То есть я еще сама и виновата?! И что это за Агата вообще?! – недоумевала девушка.

– Да не Агата она, а Агафья, – поморщился Елизар. – Просто ей кажется, что так ее имя звучит благороднее.

Лиза мерила шагами комнату, раздумывая, что же ей теперь предпринять. Юноша подошел к окну и попытался его закрыть, что потребовало несколько минут – ведь Елизар раньше никогда не имел дела со стеклопакетами. Успешно справившись с этим нелегким делом, молодой волшебник повернулся к Обломовой и предложил:

– Может, поедешь домой, раз твоя помощь больше не требуется?

– Глупости! Я собираюсь спасать Ваню.

– Его не надо спасать – он уже, наверное, у Агафьи…

– Ты мне так и не ответил кто она такая!

– Та женщина, что приходила вчера вместе с Семеном.

Лиза замерла, удивленно воззрившись на Елизара. Обретя дар речи, Обломова пробормотала:

– И ты отправил к ней ребенка?..

– Я никого никуда не отправлял! К тому же, Агафья Ваньку не обидит – она, все-таки его тетка.

– Его кто? – еще больше удивилась Лиза.

– Она сестра Воронцова, – терпеливо пояснил Елизар.

– У Егора есть сестра? Я думала, что за шестьсот лет он всех родственников пережил…

– А тебе не приходило в голову, что у такого необычного человека вряд ли будут обычные родственники? – саркастично улыбнувшись, поинтересовался Елизар.

Лиза признала его правоту, но сейчас данный вопрос занимал ее меньше всего. Приняв решение о своих дальнейших действиях, Обломова была полна решимости прямо сейчас приниматься за дело. Елизар, видимо, разглядев это в ее глазах, поднял вверх указательный палец и заявил:

– Сначала завтрак.

Юноша схватил Лизу за руку и выволок из комнаты. Буквально уронив девушку на кухонный стул, Елизар сам уселся перед тарелкой с мюсли и принялся с аппетитом поглощать завтрак. Лиза же не могла сидеть на месте – она вскочила на ноги и бросилась вон из кухни, но на самом выходе налетела на невидимую преграду и, пребольно стукнувшись об нее лбом, шлепнулась на пол, наверняка заработав синяк на попе.

– Далеко собралась? – лениво поинтересовался Елизар.

Обломова не ответила, но вернулась на свое место за столом, потирая ушибленный лоб. Аппетита у нее совершенно не было, и, глядя на жующего Елизара, она лишь предавалась беспокойным мыслям, барабаня пальцами по столу.

– Что ты намерена делать? – поинтересовался Елизар, прикончив мюсли.

Ответ казался Лизе очевидным:

– Поеду к этой ведьме и заберу Ваню домой.

– Хм… Обломова, Агафья, как ты правильно выразилась, действительно ведьма. Не боишься к ней идти? Ты ведь очень далека от волшебства…

– Я не верю в волшебство! – отчеканила Лиза, сурово взглянув на юношу.

– Ах, ну да, ну да. Как я мог забыть? Но твое неверие вряд ли тебе поможет, когда Агафья превратит тебя в лягушку.

– Что ж, будем надеяться, что она не станет этого делать, – улыбнулась Лиза, давая понять Елизару, что напугать ее ему не удастся. – Расскажи мне, как к ней добраться, и я буду выдвигаться. А ты останешься охранять дом.

– Больше мне делать нечего! – фыркнул Елизар. – Я, знаешь ли, воспользуюсь моментом.

– Для чего?

– Для побега!

– Но ты же не можешь покидать дом!

– Кто тебе сказал? – изумился юноша.

– Ты.

Елизар удивленно моргнул, припоминая, когда же он мог такое сказать. Отыскав нужное воспоминание, юноша расплылся в улыбке:

– Э, нет… Я не мог покинуть дом, потому что Иван был здесь, а мне было приказано его охранять – а я не могу ослушаться приказов Воронцовых. А так как теперь Вани здесь нет, я могу идти куда хочу!

– Ну, это вряд ли, – скептически заявила Лиза. – К тому же, раз уж тебе было приказано охранять Ваню, то тебе следует вместе со мной отправиться к Агафье. И не нужно делать такое недовольное лицо! Если же тебе требуется прямой приказ, то Ваня ясно в письме написал, чтобы ты обо мне заботился. Так что будь любезен!

Елизар резко выставил перед Лизиным лицом растопыренную пятерню и сосредоточенно уставился на девушку. Обломова удивленно фыркнула и неуверенно рассмеялась:

– Ты меня заколдовать что ли хочешь?

На секунду взгляд Елизара стал невероятно изумленным, но юноша быстро справился с собой. Он убрал руку от Лизиного лица и подпер ладонью подбородок. По лицу Елизара было видно, что его мучает внутренняя борьба – юноша глубоко о чем-то задумался, не обращая внимания на внешний раздражитель в лице Обломовой. Взгляд его перебегал с одного предмета на другой, а выражение лица все время менялось. Лиза, разумеется, не могла знать и даже догадываться, о чем размышлял волшебник, но, видя, что он мрачнеет все больше и больше, поняла, что, какое бы решение он ни принял – оно ему вряд ли нравится. В конце концов, лицо Елизара стало грустным-грустным и, издав тяжкий вздох, юноша вяло подпер щеку ладонью, уставившись в пространство.