Моменты из жизни…

– Фи, – дергала Людмила остреньким плечом, – земля. У вас наверно осенью да весной грязища, а летом – пыль. И сходить некуда. Один клуб, кино да танцы. Поехали к нам на каникулы. Поживешь, в цирк сходим, в парк, в театр. Вот увидишь, тебе у нас понравится! А лес… Что лес? У нас знаешь какой парк. Закачаешься!

Людмила уже перешла в десятый класс, но до сих пор еще не решила, кем ей быть.

–Фи, – беззаботно дергала плечиком,– поступлю куда нибудь, лишь бы профессия была городская, а то зашлют в какую нибудь дыру, скучища. – И с удивлением спрашивала, – Ну как ты тут живешь?

Вечерами Людмила одевала брючной костюм, придирчиво оглядывая себя в трюмо, и шла за Светкой прогуляться. Она гордо вышагивала по улицам, переставляя ноги в белых лакированных туфлях. Через полчаса ей становилось скучно.

– Фи, ну и жизнь у вас!

– А я стану агрономом. – гордо сказала ей как-то Светка.

Она смотрела на Людмилу и ждала ответной реакции.

– Ну ты и придумала, – сказала та, – ты что, в этой дыре так всю жизнь и думаешь прожить?

– Думаю, – с вызовом ответила тогда Светка и отвернулась.

Она недоумевала, как можно не любить деревню!? Здесь красиво во все времена года: и зимой, и осенью, и летом, и весной!

Особенно она любила весну, любила утром пораньше бегать в палисадник. И каждое весеннее утро дарило ей сюрприз. В одно утро она видела набухшие почки, а на другое – уже крохотные листики… А какой запах весной в палисаднике! Все оживает, все благоухает.

Как ей хотелось подсмотреть пробуждения дерева. Но природа хранила это в тайне. Она не допускала в свои владения человека. Она работала ночью и утром преподносила Светке сюрприз.

Светка росла здоровой и крепкой девочкой. Любила работать на огороде, полоть, поливать. И очень радовалась, когда после того, как она напоит растение, оно распрямляет свои привядшие листики, и казалось что оно, растение, понимает и благодарит ее за труд. Светка присаживалась на корточки, гладила листья и шептала им ласковые слова.

В то лето за этим застала ее Людмила.

Фи, – протянула она, и Светка вдруг почувствовала, будто ее застали за чем-то постыдным, и покраснела, и разозлилась на сестру.

– Фи, фи, – передразнила она её и убежала.

Целый день они избегали смотреть друг на друга. Злились. А вечером Людмила пришла с повинной.

– Не сердись, а, – примиряюще сказала она, – завтра я уезжаю. Поедешь к нам?

И неожиданно для себя Светка кивнула головой.

– Ой, – обрадовалась сестра, – правда поедешь? – Она захлопала в ладоши и закружилась вокруг Светки, запела.

Утром, когда она уезжала, мать грустно посмотрела в Светкины глаза, вытерла слезинки. Дочь еще никуда от нее не уезжала, даже ненадолго.

Светка заколебалась:

– Может, я не поеду, как ты тут без меня?

– Поезжай доченька, развлекись, посмотри город.

В городе Светке сначала не понравилось. Все куда – то спешили, было много людей и машин, было шумно и неуютно.

Людмила водила ее повсюду. Они были в парке, в цирке, в кино, катались по городу на троллейбусе, и Светка стала привыкать к городской суете. Она уже смело ходила по многолюдным улицам, торопилась к троллейбусу, протискивалась в переполненный автобус, свободно чувствовала себя на людях. Теперь на ней был брючной костюм, и ей все нравилось городе: и благоустроенная тетина квартира, и парки, и шумные улицы. Особенно она полюбила вечерний город с его огнями, спешащими домой людьми, с переполненным транспортом. И она все реже и реже вспоминала родную деревню.

Целый месяц девочка прожила в городе. Надо было ехать домой: скоро в школу.

Автобус в деревню пришел вечером. Здесь был дождик, и Светка пришла домой в заляпанных грязью туфлях, и запачканных брюках.

Ей стало неуютно. Она брезгливо сбросила туфельки, переоделась и подошла к окну. Там за окном стояли домики соседей, по улицам ходили куры, осторожно выбирая куда поставить ножку, около не бродил рыже-красный петух. Все вокруг казалось серым и неприглядным.

Мать тревожно смотрела на нее, она все понимала чутким материнским сердцем.

Наступил сентябрь и Светка пошла в школу. А потом у них в классе появился Димка. Высокий, стройный, кареглазый. Она узнала, что в их село приехала новая семья. Отец мальчика стал работать механиком, мать – дояркой. А Димка пришел Светкин класс.

Они подружились. Домой им было по пути.

Через три года Светка последний раз переступила порог школы. Было тревожно и радостно, и чуточку грустно от надвигающихся перемен. Они долго бродили всем классом по примолкшим улицам села, тихо переговаривались или молчали. Потом Димка придержал ее за локоть, и они пропустили ребят вперед.

– Ну, Светлячок, ты куда?

Она нагнула голову.

– Что же ты молчишь, агрономом ведь хотела стать.

– То было давно.

– Ты передумала, – охнул Димка, – как же…

Светка закрыла ему рот рукой, – Т-с-с-с.

– Я все-таки решил в сельскохозяйственный, – сказал он тихо и добавил, – заочно.

А Светка ничего не могла сказать ему, она сама себя не понимала. То ей было жаль своей детской мечты, решая пойти учиться на библиотекаря, она чувствовала себя, чуть ли не предателем, то она вспоминала город.

Поступать она поехала все-таки в библиотечный техникум. Сдала экзамены хорошо и стала учиться. А Димка стал студентом заочником.

Виделись они теперь редко. Сначала он как-то вырывал время. и приезжал к ней, но потом стало много работы и они виделись два-три раза в месяц, когда она приезжала к матери.

Через два года Димка сказал ей:

– Свет, переводись на заочный, а? Библиотекарь нам нужен, я говорил с председателем он тебя берет.

– Да кто тебя просил?! – так впервые в жизни они поссорились.

Потом, у себя в общежитии, она плакала в подушку, тихо-тихо, чтоб девочки не услышали.

А сегодня он, узнав, что она приехала, прибежал к ним домой, виноватый, ласковый. Матери дома не было. Он быстро подошел к ней, заглянул в глаза и вдруг сказал:

– Свет, давай поженимся? Я ведь люблю тебя и не могу больше ждать. Закончишь заочно. Учусь же я, а?

Она вспыхнула и еще ничего не успев подумать, брякнула – нет!

У него сделался такой тоскливый вид, он так беспомощно махнул рукой, что ей стало жаль его. Сказать она ничего не успела. Димка, хлопнув дверью, выскочил из дома.

Провожать ее к автобусу он все-таки пришел. Только ничего не говорил, а молча, смотрел на нее. Ничего не сказала и она ему.

И вот теперь Светка вдруг затосковала. Она смотрела и смотрела в окно и уже с трудом удерживала слёзы.

Автобус быстро въехал на окраину города и покатил по асфальтированной улице. И Светка вдруг стала смотреть на многоэтажные дома, на аккуратно подстриженные газоны, на тротуары и ровные деревья и ей вдруг все стало казаться чужим и таким холодным.

А автобус катил и катил, все дальше и дальше увозя ее от серых и чужих многоэтажек…

Она улыбалась. Ведь она ехала домой. К маме, к Димке, к забытым лесам и полям.