– Дева Златоцвета, блуждающий огонь болот, спаси нас. Укрой в чаще, схорони. Враги идут – не отбиться, – старик махнул рукой назад. – Или сгуби уж сама. Нет предкам прощения, а нам спасения. Лучше на родине погибнем, не сдадимся.
Блудичка смотрела как пузырчатка ловит неосторожных личинок комаров, когда услышала этот голос. Злость привычно всколыхнулась внутри, но также быстро затухла. Выгорела ярость Блудички, ушла с дождями, напитала болото, оставила после себя усталость и безнадежность. И грусть.
Блудичка слушала про войну, про врагов, про спасение и вспоминала. В тот год тоже был голод. Война? Кажется, да. А может, и нет. Прошлое приходило в образах, коротких обрывках: золотые колосья, поникшие на жаре, любимая собака Дымка, высунувшая язык и едва виляющая хвостом под лавкой, чужаки на дорогах, рыдающая женщина, крепкие руки, схватившие дреколье. Страх. Кто-то дерётся, и кровь алыми каплями падает в пыль. Кто? Что там и тогда было?
Тащит за руку Златоцвета кого-то, идут в болото. «Помоги! Вдруг не сдюжу!» – кто говорит? Сама Златоцвета или подруга Дарина? Пошла просить богов о милости или отвели насильно? Может хотела совершить преступление, а не дали? Так ли уж это важно теперь?
Люди тем временем пошли вперед, так и не дождавшись ответа. Шли осторожно, длинными крепкими шестами проверяли каждый участок пути, держались ближе к деревьям, старались ступать на переплетение корней. И направлялись в самую топь. Блудичке было все равно.
Завизжала баба. Оступилась, провалилась по пояс, задергалась. Вытащили шестами, успокоили. И снова вперед. Один за другим оступались деревенские. Выбирались. Упрямо шли дальше. К гиблой топи. Блудичке было все равно.
Остановились отдохнуть. Случайно ли на последнем большом островке прочной земли? Дышали тяжело, кормили детей, пили принесенную с собой воду. Спорили. Вернуться? Куда? В деревне враги. Впереди неизвестность. Решили идти вперед – к смерти. Блудичке было все равно.
– Ой, что это? – знакомый детский голос колокольчиком разнесся над болотом. – Пушистый цветочек, красивый какой, – девчонка потянулась за увиденным чудом. Миг. Ноги соскользнули. Скрылась девчонка с головой в болотной воде. Вынырнула на поверхность. Вдохнула судорожно. Забила руками от страха.
– Дунька! Дуняша! Держи! – кричали, суетились деревенские. Протягивали шесты, да утянуло почти уже Дуньку под воду. Блудичка вздрогнула.
«Глупая! Глупая! Глупая! – летела она над болотом. Кричала беззвучно. Звала кого-то, сама не понимая. – Спаси ее! Помоги! Помоги им!»
На поверхности виднелась лишь косынка, едва колыхалась вода.
– Дунька! – кинулась к ней тетка. Другие удержали.
– Не спасти… Только сама потонешь…
«Спаси! Помоги! Спаси-помоги! Меня возьми! Жизнь отдам, но спаси ее! Их!» – Блудичка молча кричала, и словно эхом из прошлого неслись такие же слова: «Прими мою жертву! Охрани деревню! Сама иду к тебе!» Спас ли? Тогда? Там? Тех, за кого просила. Кажется, болото в тот раз полыхнуло белым призрачным огнем.