Грамотеям
О, бездыханное письмо.
Кому оно?
Зачем оно?
Скулит безжизненно перо.
Но для кого?
И для чего?
А я в стихах рыдать хочу,
мечтать хочу
и жить хочу,
а вы, подобно палачу,
предать желаете мечу
мою мечту.
Но дань отдам лишь одному
творцу сему,
венцу сему.
Как Александр завещал,
а он всё знал,
он точно знал
и без ошибок не писал,
язык таким не принимал,
и по ночам ведь спал…
Ой, да девица гуляет
Ой, да девица гуляет,
всё гуляет,
ой, да молодая
слёзы утирая,
куда голову, да приклонить
не знает,
ой, да девица всё причитает,
причитает,
каждую минуту вспоминает,
вспоминает,
как все жениха благословляют,
поздравляют,
как сражения героя закаляют,
закаляют,
только девица-красавица, то знает,
она знает,
что сражения любимых, дорогих
разъединяют,
ой, да девица вдоль реченьки гуляет,
всё гуляет,
в реченьку посмотрит и хворает,
всё хворает,
в реченьке всё суженный страдает,
да страдает,
каждый божий день
он снова умирает,
умирает,
ой, да девица калину собирает,
собирает,
ой, да девица тоску гоняет,
так гоняет,
ой, да молодая камешки кидает
и кидает,
а сегодня глядь,
а ей со дна жених моргает,
ох, моргает,
ой, да молодая к милому шагает
и шагает,
так теперь над девицей
водица нависает,
нависает,
только по земле жених её один хромает,
ох, хромает,
да без девицы своей уж не гуляет,
не гуляет…
Прощание
Я больше не мечтаю,
не пою,
мне солнце ясным днём
уже не светит,
привыкла…
Равнодушна к бытию
и неба разного мой взгляд
уж не заметит,
ну как же приколочена
к кресту
и как сойти с него-
Христос ведь
не ответит,
воскреснуть в этой жизни
не смогу,
а в следующей некому и встретить.
Мой рабский дом занозой,
что в мозгу
гниёт, так надоедливо
и больно,
пульсирует
и опухоль мою
он горячит
практически мгновенно.
Проститься с ним?
Не только старику
грозит быть непременно
убиенным,
но и младой душе
в покое не уплыть…
Как выжить
вместе с именем нетленным?
О, Мари
О, Мари
расскажи мне,
мне расскажи
про каштаны,
шарфы,
про сомненья внутри,
про то, как мир
жил без любви…
Я сегодня,
как ты
примеряю шкафы,
но закрыты все дверцы.
Мои возгласы не слышны,
нас хотят протащить в тиши,
но мы ломимся прочь от смерти.
Не меняется.
Только взгляни!
О, Мари!
Только ссоры.
От них огонь горит.
Глупость по-прежнему в пору.
И жестокость хватает за во́рот.
О, Мари,
прости.
Почти век в пути.
Мой ответ тебе вновь вто́рит.
Они в вечном пути,
я их вижу, Мари,
как и ты…
Пусть весь мир спорит.
Не построит.
Клянусь.
Не построит.
Шорох только с ума сводит.
С шелестом на покой проводит,
с чьей-то лёгкой руки
уходи.
Уходите.
Прошу уходите.
И не смейте судить.
Не судите.
Храните.
Лишь строки храните.
На надгробие пишите мне
«Китти…»
Тифлис
Слегка прозрачный луч коснётся
Вершины гор, что вопреки
Томящейся моей любви,
В лицо мне снова усмехнётся.
Смотрю на них…Смотрю…Смотрю…
И не сдержу слезу простую,
Такую чистую, не злую,
Я, верно, нет, не воспарю.
Нет больше крыльев. Признаю.
Мне их срезали без остатка,
Летать, чтоб не было повадно.
Пред вами только и стою.
Тифлис о прошлом напевает,
Сочной лозою опьяняет,
Как другу верному скажу:
«Ценю ведь века седину,
По молодости не скучаю.
Из-за ничтожности скорблю,
Никак внутри не примирю.
Да, ты и сам об этом знаешь».
Смахнув укромную тоску
С миром по миру побреду,
Забыв про кровную вражду,
Теперь гляжу с вершины края.