Рядом-2022. Стихи и рассказы о животных

Ай да Баксик!

Елена Борисова

Бум! Бум! Бум!

– Баксик, маленький! Иди, я тебя поглажу! – позвала Катя любимую собачку, которая слонялась по дому, считая углы.

Старенького пекинеса по кличке Бакс когда-то подобрал на улице и подарил девочке отец. Сейчас лохматый питомец пришел на зов и навел свои глаза-локаторы на невидимую цель – в сторону хозяйки. Усевшись, пес поднял голову, словно спрашивая: «Зачем звала?». Со стороны выглядело так, будто он внимательно рассматривает хозяйку. Однако так только казалось. Ведь мир Баксика давно был бесцветным.

***

Дни старушки походили один на другой, словно одноутробные близнецы – дети матери-старости. Передвигаться самостоятельно уже не получалось: силы уходили исключительно на поддержание едва тлеющих жизненных процессов. В итоге существование больше смахивало на прозябание на подоконнике каланхоэ, нуждающегося только во влаге. Экономя энергию, бабуля большую часть времени лежала или сидела на кровати.

За пожилой женщиной ухаживали все члены семьи, по очереди сменяя друг друга. Катя, учившаяся в выпускном классе обычной средней школы, проводила с бабушкой больше всего времени, потому что уходила из дома последней, а возвращалась первой. Ведь школа находилась в пяти минутах ходьбы от дома.

В этот будний день все было как всегда: бабушку покормили и усадили на кровати, подперев подушкой. Все суетились, собираясь на работу и в школу. Старушка после перенесенного инсульта не говорила, а выражала свои желания жестами, мимикой и звуками, отдаленно напоминавшими слова. Улыбку на ее лице окружающие воспринимали как знак хорошего самочувствия и расположения духа.

Вот и сейчас бабушка улыбалась, наблюдая за передвижением по дому родственников. Один искал зонт, другой – рубашку, третий – еще что-то. Слепой Баксик, получив заветную порцию каши с тушенкой, возвращался из кухни по наитию, как всегда, сшибая углы. Диван, на котором спала бабушка, специально перенесли в проходную комнату, чтобы больная всегда была на глазах. Вот и Баксик каждый раз, куда бы он ни шел, натыкался на углы бабушкиного дивана или ее ноги, свисавшие, как податливые ветру стебли майского вьюнка.

На этот раз пес тоже уткнулся носом в ноги бабушки. Почувствовав прикосновение, она опустила руку и легонько потрепала любимца за ушко. Вот и поздоровались! Баксик обрадовался вниманию, выгнул рыжую спинку, а потом стал переворачиваться с одного бока на другой. Пекинес, как и все собаки, обожал, когда его гладят.

Однако Бакс отличался от большинства других собак. Прежде всего тем, что никогда не лаял просто так. Разве что однажды вечером, когда в сад забрались воры, рыжик надрывался изо всех сил, пытаясь привлечь внимание домочадцев. Тогда никто не понял причину беспокойства лохматого сторожа и не вышел на улицу. Только на утро, обнаружив сломанные ветки вишни, поняли, в чем было дело.

А еще Бакс, остававшийся дома с одной только больной бабушкой, искренне считал себя за старшего в доме. И однажды он доказал это…

***

Дело было утром. Все, кроме Кати, в очередной раз разбежались. Старшеклассница тоже собиралась уходить, но пока еще допивала свой кофе на кухне. В ушах, как обычно, наушники. Бабушка в это время сидела в проходной комнате на кровати, а Баксик юлой крутился рядом. Все было как всегда, и ничего не предвещало беды.

Напоследок перед уходом Катя встала из-за стола и заглянула в комнату, проконтролировав, все ли в порядке с бабушкой. От женщины не последовало никакой реакции, а пес завилял пушистым хвостом-метлой, отбивая свою собачью морзянку: «Все под контролем». Убедившись, что все нормально, девочка направилась к выходу. Выключив телевизор и проверив газовые конфорки, она кинула в карман куртки несколько конфет, и вдруг уже у самой двери услышала истошный вопль из глубины дома.

Сначала в голове мелькнула мысль, что в наушниках что-то замкнуло. Однако мозг тут же перечеркнул красным карандашом эту идею. Мгновенно развернувшись, Катя метнулась в комнату бабушки и увидела ее лежащей на полу. При этом слепой Баксик бегал вокруг старушки и истошно лаял, словно его били или рвали на куски. Ни минуты не раздумывая, Катя подбежала к бабуле, подняла ее и уложила на кровать. Убедившись, что старушка дышит, старшеклассница позвонила маме на работу.

– Срочно звони в скорую, а я буду дома через полчаса! – ответила мама.

***

Вечером, когда вся семья была в сборе, бабушку снова усадили на кровати, чтобы она чувствовала себя в гуще домашних событий. Баксик, как обычно, устроился рядом, около дивана, на ребристом бордовом паласе в мелкий цветочек. Морщинистой трясущейся рукой старушка нащупала мягкое, теплое тело пса и погладила его. Собака подняла свои выпуклые глаза-блюдечки и посмотрела вверх в поисках источника ласки и любви.

– Спааа-сиии-бо тее-бее, Бааа-к-сиии-к! – тихо, с огромным трудом, словно нанизывая буквы-бусинки на шелковую ниточку, выдавила из себя старушка.

Историю о том, как старенький слепой пес фактически спас жизнь бабушки, потом еще долго обсуждали в семье, пересказывали во всех подробностях знакомым и соседям. Если бы домашний питомец не забил в то утро тревогу, бабушку бы не удалось спасти. Ведь при сердечных приступах дорога каждая минута. Как незрячий пекинес понял, что старушке стало плохо, – услышал ли звук падающего тела, или бабушка попросила его о помощи, или он сам почувствовал энергетику госпожи Смерти, заглянувшей в дом, – этого никто не знал. Но как бы то ни было, все сходились в одном: Баксик не зря ест свою кашу с тушенкой. Он – прекрасный сторож, охранник, друг и настоящий герой, достойный поощрения и благодарности.

В общем, на следующий день специально в честь Баксика и чудесного спасения бабушки устроили настоящий пир. Все собрались за большим столом, который придвинули к дивану бабушки. Старушку потчевали ее любимыми протертыми фруктами, а псу приготовили жаркое из отборной куриной печени.

Кстати, после этого случая бабушка пошла на поправку и произносила, хоть и по слогам, не только слова, но и короткие предложения. Но чаще всего она повторяла:

– Ай да Баксик, ай да молодец! Умничка!

24.07.2014

P. S. В апреле 2016 года Баксика не стало. Ему было всего 10 лет…

Алая

Сергей Васильев

Основано на реальных событиях. Публикуется в сокращении.

Алая угасала. Ее глаза, полные любви и преданности, с болью и тоской смотрели на окруживших ее мужчин. Голова собаки аккуратно лежала на ногах Ботаника. Он ласково и нежно гладил ее, чуть прикасаясь крепкой мозолистой ладонью к темной шерсти.

Мужчина молча плакал. Горькие слезы катились по его щекам и, собираясь на подбородке, капали вниз. Парни тоже молчали. Сейчас их распирали гнев и лютая злоба. Им хотелось кричать, но кричать было нельзя.

Они находились на территории противника в глубоком тылу. Только их грустные глаза, полные сострадания, беззвучно смотрели на то, как их любимая Алая тихо уходит от них в иной мир. Наконец глаза овчарки замерли и начали заволакиваться белой пленкой.

Ботаник тихо завыл сквозь стиснутые зубы и задрал голову к ночному небу:

– Ууууууу… Твари…

В этот момент каждый из пяти разведчиков вспоминал, как появилась и выросла у них немецкая овчарка по кличке Алая. Это произошло два года назад. Они тогда находились на территории постоянной дислокации своего подразделения.

По соседству с ними была кинологическая служба. Там готовили собак для разного вида работ, необходимых в военной службе. В тот день стояла солнечная погода, и у ребят было радостное настроение.

У них закончились очередные занятия по специальной подготовке. Чтобы скоротать время до ужина, Ботаник предложил сходить к кинологам и посмотреть, как тренируют собак.

– Мужики, пойдемте к кинологам на площадку. Посмотрим, что вытворяют собаки.

Взрослые военные мужчины радовались, как дети, когда смотрели на эти занятия. Но подошло время убывать в свое подразделение. Когда проходили мимо вольеров, то в самом конце увидели несколько щенков. На вид им было два-три месяца отроду.

В этот момент к ним подошел кинолог Алексей. Он посмотрел на них, потом на спокойного щенка. Затем снова повернул голову к ребятам и спросил:

– И чего вы тут увидели?

– А что это за щенки? – в ответ спросил Ботаник.

– А, это отбраковка.

– Что, правда, что ли? А на вид не скажешь. Нормальные щенки.

– Ну, нам виднее… – улыбнулся кинолог и с хитрецой в глазах посмотрел на парня.

– Знаешь, а отдай нам, вон того, грустного, – загорелся Ботаник.

– Да зачем он вам нужен. С него толку-то никакого не будет. Лучше возьмите нормального.

– Не, давай этого.

– Ну, если хотите… – и кинолог, открыв калитку, вошел в вольер.

Поднял на руки щенка и осмотрел.

– Это Алая – девочка, – улыбаясь, сказал он.

– А почему Алая? – спросил Ботаник у кинолога.

– А ты посмотри на ее язык. Видишь, какой он ярко-красный, поэтому и Алая.

– Понятно, – ответил мужчина и начал щекотать пальцами гладкий животик щенка.

Вот так немецкая овчарка по кличке Алая появилась в их разведгруппе. Чаще всего с ней занимался Ботаник, хотя звали его Евгением.

Алая для них стала «дочерью полка». Всегда и везде была вместе с ребятами. Кормили они ее из своего пайка. Потому что собака не была положена группе по штатному расписанию, и ее не ставили на довольствие.

Занимались и воспитывали ее тоже сами. Командир, бывало, ворчал на них, но команды избавиться от собаки не давал. Понимал, что ребятам она необходима, как отдушина для их тертых душ. Она как будто забирала на себя все их нервное напряжение и усталость. Им было легко и спокойно с ней. Собака всегда веселила и радовала ребят.

Со временем Алая привыкла к выстрелам и взрывам. Научилась бесшумно передвигаться по любой местности. Лишний раз не подавать голос, а только определенные знаки. За два года побывала практически во всех командировках и выходах разведчиков.

В тот роковой для Алой день группа получила очередное задание: выдвинуться в тыл противника и провести глубокую разведку. Командованию необходимо было узнать численность и расположение сил противника на определенном участке.

Разведчики, по обыкновению, молча собрались, проверили БК и снаряжение. Выдвинулись в ночь. Овчарка, как всегда, вместе с ними. Шли молча, в цепочку. Наступали след в след. Алая, не издавая ни звука, ни шороха, трусила впереди.

Отошли от базы километров на пять. Углубились в «зеленку». Собака убежала далеко вперед. Ребята шли напряженно. Слух, зрение и обоняние у них было обострено. Так всегда бывает, когда твоя жизнь зависит от многих факторов.

Местность ощущается всей кожей. Она буквально сканирует ее. Впереди замаячила черная тень. Парни мгновенно присели и направили стволы автоматов по своим секторам. Это оказалась Алая. Она подбежала к Ботанику и начала топтаться на месте. Затем поднесла морду к его уху и жарко задышала в него, как будто хотела что-то сказать.

Он понял, что что-то не так. Огляделся, принюхался. Вроде бы все нормально. Погладил Алую по голове и встал. Группа встала вслед за ним. Продолжили движение. Овчарка снова убежала вперед и через минуту вернулась.

Начала топтаться и кружить. Она хотела что-то сказать ребятам, но они подумали, что Алая просто волнуется, как и они. Ботаник присел и шепотом сказал ей:

– Тихо, Алая, тихо. Успокойся, все нормально. Пошли не спеша.

После этих слов собака посмотрела на мужчину умными ясными глазами. Она смотрела так, как будто прощалась с ним. На долю секунды замерла, а затем резко рванула вперед. У Ботаника пробежала холодная волна по спине. По телу пробежали тысячи мурашек. Он почувствовал фатальную неизбежность, которая должна вот-вот произойти.

Мужчина резко вскинул руку и подал сигнал. Группа мгновенно рассредоточилась, ощетинившись стволами. Каждый занял свою позицию, взяв свой сектор обстрела. В этот момент впереди группы раздался приглушенный взрыв, можно сказать, резкий хлопок.

Парни замерли, затаив дыхание. Они приготовились встретить противника и дать ему бой. Но проходили секунды, потом минуты – противник не появлялся. Не появлялась и Алая. Парни решили осторожно продвигаться вперед.

Метров через двести заметили посеченные осколками стволы деревьев. В некоторых местах кора на деревьях была выдрана с корнем и наружу торчали щепки. Разведчики начали осматривать этот участок. Никого не было.

Они обнаружили Алую возле небольшой воронки. Она была сильно ранена и прерывисто дышала. Собака не скулила, как будто понимала, что нельзя издавать ни звука. Алая молчала, только смотрела на них глазами полными боли и любви

Только сейчас парни поняли, что им хотела сказать собака. На их пути была выставлена хитрая мина-растяжка. Они могли не заметить ее и случайно подорваться. Алая приняла решение пожертвовать собой, чтоб спасти любимых мужчин. Она знала, на что шла, но не отступила.

Не зря говорится в священном писании: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

Сашка

Евгения Ворожейкина

У деда Ивана жила овчарка Сашка. Это был уже немолодой пес, и за много лет Сашка стал членом семьи.

На лето дед Иван вместе с собакой уезжал на своем стареньком мотоцикле на пасеку. Сашка гордо восседал в люльке и терпеливо ждал конца пути.

Жизнь на пасеке была простая, незатейливая, но именно там Сашка, забывая, сколько ему лет, носился по лугам и полям. Дед Иван был знатным баянистом. Раньше ни одна свадьба, день рождения и просто праздник на селе не обходились без баяна деда Ивана. Но со временем баян стал слышен только на пасеке. Сашка очень любил слушать музыку. А еще очень любил петь. По-своему, по-собачьи, но от всей своей песьей души!

У деда Ивана были и внуки. Димка восьми лет от роду и Кирка – семи лет.

Это были неугомонные мальчишки, смелые и хулиганистые.

Дед с ними еле-еле справлялся, но ждал их с нетерпением. Они вносили в его жизнь краски. Правда, не всегда радужные. Например, в прошлом году они прибили галоши деда к крыльцу, а сами спрятались за сараем.

– Дед, дед, быстрее, Кирке плохо, – закричал Димка.

Дед Иван выскочил из дома, нашмыгнул галоши и благополучно упал с крыльца. Внуки врассыпную, а дед хромал две недели и не разговаривал с ними.

А в позапрошлом году вообще вспомнить страшно, что они напридумывали.

Димка и Кирка поспорили, кто у пчел главный, и решили проверить, какая пчела первая из улья вылетает.

План был таков: Димка смотрит в дырку в улье, а Кирка по улью стучит палкой.

Кончилось все плачевно. Дети были искусаны. Димку укусили за губу и язык. Все распухло, чесалось. На этом каникулы и закончились. Дед Иван посадил внуков в люльку мотоцикла и отвез к матери с отцом. Сашка всю дорогу бежал рядом. Не отставал.

Вообще, пес был предан сорванцам. Ходил за ними, предупреждал лаем об опасных местах и иногда угощал их своей косточкой.

Дети тоже отвечали взаимностью. Играли с ним и кормили.

В это лето мальчики долго не приезжали. У Кирки были важные соревнования по плаванию. А Димка проводил время в лагере.

Сашка лениво лежал на солнышке и отгонял хвостом мух.

– Что? Скучно тебе? – дед Иван ласково погладил собаку.– Ну, ничего, скоро приедут наши ребятишки. С ними некогда будет скучать.

Наступил июль. Месяц разнотравья, запахов цветов и жужжания пчел.

В одно прекрасное утро зашуршали шины, послышалось хлопанье дверей, смех и голоса. Сашка навострил уши, поводил носом по воздуху и с громким лаем бросился к воротам. Там уже обнимались с дедом и радовались приезду подросшие, повзрослевшие мальчики. Собаке тоже досталась порция любви и радости. Дети побросали свои рюкзаки и побежали вокруг дома. Сашка прыгал вокруг них и заглядывал то Димке, то Кирке в глаза, как бы спрашивая их: « Ну что ж вы так задержались?»

Прошло несколько дней. Дети с утра до вечера носились по полям, купались в озере и валялись на песке. Дед Иван отремонтировал им два велосипеда, и они устраивали гонки по проселочным дорогам.

Сашка не отставал от них ни на шаг. Вечером они, уставшие и довольные, пили молоко и валились спать.

Дед улыбался в усы, глядя на них. Он и сам молодел душой рядом с ребятами.

Утро началось как обычно.

Дед ушел по делам и забрал Сашку с собой, мальчикам строго-настрого велел сидеть дома и ждать их.

Кирка проснулся первым. Лежал и смотрел, как в окно бьется муха и жужжит. От жужжания проснулся и Димка.

Решено было отправиться купаться. Ребятам нужно было вернуться до прихода деда Ивана, и поэтому медлить было нельзя. Оседлав своих «железных коней», мальчики во весь опор помчались к озеру.

– Сегодня устроим соревнования, – серьезным тоном заявил Кирка.

– Да? Тебе хорошо. Ты всегда выигрываешь. Я же плаваю хуже, – Димка надулся.

– Я не буду в полную мощь плыть, – пообещал его брат.

Парни договорились доплыть до середины озера и обратно. Само озеро было небольшим, но мальчики еще ни разу не переплывали его.

Сначала плыли весело, с брызгами.

– Эге-гей, не отставай, – задорно кричал то один, то другой.

Но вдруг Кирка ойкнул и забил вокруг себя руками. Димка в считанные секунды оказался рядом.

– Кирюх, ты чего? – старательно работая руками на месте, спросил он.

– Ногу сводит, – не разжимая губ, прошептал Кирка.

– А вас что, не учили, как нужно действовать?

– Такого не было ни разу, я не знаю, что делать, не могу плыть.

Сердца обоих мальчиков стучали, как колокола.

Димка лихорадочно соображал: «Что делать? Плаваю я плохо. Кирка утонет». И, глядя на брата, он запаниковал. А тот уже устал бить по воде руками, да и Димка, описывающий круги вокруг Кирки, начал уставать.

– Кирюх, давай за меня цепляйся, я тебя спасу, – Димка сам не понимал, как он это будет делать, но сейчас важно было помочь брату, спасти его. Глаза обоих мальчиков были полны страха, но Димка старался придать бодрость голосу.

– Давай! Доверься мне! Я тебе помогу!

Кирка из последних сил зацепился Димке за плечи, и они оба тотчас же на несколько секунд ушли под воду.

И вдруг послышался плеск и лай.

Это был Сашка!

Димка в три раза энергичнее заработал руками и ногами. Кирка так сильно вцепился в него, что Димка не двигался с места. Но Сашка подплыл еще ближе, и Димка смог зацепиться за шерсть овчарки.

– Кирюха, мы спасены, – кричал он, – держись за Сашкины уши.

Кирке стоило немалых усилий отцепиться от брата и довериться псу.

Уже на берегу он обрел, наконец-то, голос.

– Спасибо, брат. И тебе, Сашка, спасибо! Вы меня спасли!

Пес преданно смотрел на братьев. «Спасибо за доверие», – читалось в собачьих глазах.

«Лёва, ты не один!»

Вероника Воронина

Однажды моя соседка – женщина за пятьдесят – именно такими словами попросила звать через стену ее песика. Тот тоскливо подвывал днями напролет, оставшись один.

Лёва был карликовой таксой. Рыжевато-коричневый, общительный и очень подвижный, несмотря на коротенькие лапки. Я часто видела их с Галиной – так звали его хозяйку – гуляющими во дворе. Они были под стать друг другу – оба живые и непосредственные, приземистые и шустрые.

Бывало, встречая меня на улице, Галина подходила и доверительно заговаривала так, словно мы только что расстались. У нее была манера общаться естественно и очень лично, без социальных условностей. Когда мы знакомились, она даже отчество свое не стала называть: «Просто Галина, без формальностей».

Сначала меня удивила ее манера делать соседское общение настолько личным, а потом я оценила эту непосредственность и открытость среди обычной отчужденности едва знакомых людей. Так что скоро я стала получать удовольствие от наших коротких случайных встреч.

Видясь во дворе, мы обсуждали то погоду, то местные новости, а чаще всего милого Лёву, проворно семенящего поблизости на коротеньких лапках. От радости, что его взяли гулять, он лаял и гонялся за голубями.

И вот Галина обратилась ко мне, когда мы очередной раз столкнулись в общем коридоре у наших дверей:

– Ну что, мой-то опять грустил сегодня без нас? – начала она как обычно без предисловий.

Так оно и было. Компанейский и общительный песик тяжело переносил одиночество. Я через стену слышала его жалобное поскуливание и подвывание. Маленький Лёва плакал, совсем один в большой пустой квартире.

– Стучите в стену и кричите ему. Тогда он перестанет скулить, – попросила Галина.

– Что кричать-то? – удивилась я.

– «Лёва, ты не один!» Он же от одиночества плачет. А так услышит и успокоится.

Ее простые слова прозвучали для меня не столько как беспокойство хозяйки о домашнем питомце, сколько как участливое сострадание и для других тоскующих в одиночестве. Как рука, протянутая в ответ на призыв о помощи. У каждого бывают периоды покинутости и уязвимости – у меня-то точно, сколько угодно, и один из них длился как раз тогда. И я отчаянно нуждалась в том, чтобы кто-то перебросил мостик через пропасть моей изоляции – постучал в стену и сказал, что я не одна.

С тех пор я звала песика и говорила с ним каждый раз, когда маленький Лёва начинал плакать, тихо поскуливая тоненьким голоском.

Я сама была похожа на этого Лёву. Мучительно нуждаясь в том, чтобы кто-то разделил мое одиночество, я представляла, как песик сидит у стены и слушает. Видимо, он действительно слышал и понимал мою речь: поскуливание затихало. Мне и самой становилось легче.

Потом соседи переехали. Я сожалела, что больше не увижу ни Лёву, ни Галину, и скучала по ним обоим.

Поэтому я так обрадовалась случайной встрече с ними у магазина несколько месяцев спустя. Тепло мне улыбаясь, Галина объявила как важную новость, что Лёва больше не чувствует себя покинутым. На новом месте есть кому оставаться с ним на весь день.

Я увидела в этом хороший знак. И продолжила стучать в «стены» своего одиночества в надежде быть услышанной, а иногда и «подвывала», как Лёва. И, наконец, дождалась: однажды меня тоже позвали по имени и сказали, что я не одна.

Но это уже совсем другая история…