Czytaj książkę: «Берегиня Чёрной Поляны», strona 23

Реальность.

День был просто невероятный. Сегодня все были дома. С раннего утра мама и бабушка стряпали что-то вкусненькое на кухне. Никита возился с Трезором. Он снял с пса цепь, запряг в санки и пытался сделать из него ездовую собаку. Каждый занимался своим делом, и никто не мешал Лёшке рыться в шкафу. Кроме книг здесь лежали рисунки и чертежи работ Алексея Ижевского.

– Что ты хочешь найти там? – Домовой показался и исчез. Духи вообще редко говорили с Алёшей. Они предпочитали Никиту.

– Ничего конкретного. Просто интересуюсь, как и что делается. Хочу тоже попробовать смастерить какую-нибудь вещь, а не макет. Что-нибудь нужное.

Домовой опять появился. Посмотрел внимательно на мальчика, почесал макушку между торчащих вверх небольших кошачьих ушей и кивнул. Должно быть это было обещание или одобрение. Во всяком случае Кормилец не рассердился на Лёшку за то, что он рылся в бумагах.

Мальчик вернулся к изучению папки. Там было много фотографий отреставрированных пра-прадедом предметов мебели. Были и какие-то квитанции, расписки.

– Начинать надо с простого, – домовик запрыгнул на диван рядом с Лёшкой. В руках он держал небольшую бадейку. – У Банника позаимствовал. Сможешь так?

Лёшка взял в руки ёмкость. Вроде и не сложно, а как сделать так чтобы все досточки одинаково расширялись с одного края? Обод как рассчитать, донышко приладить? Мальчик покачал головой.

– Сразу, наверное, не смогу. Но попробую найти в интернете инструкции как сделать. Я и здесь, если честно инструкции хотел найти.

– Ну это вряд ли. У хозяина всё в голове было. Он не по инструкциям работал. Но ты не горюй. По началу-то и у него не всё получалось, – усадебный дух похлопал Лёшку по руке и спрыгнул на пол. – Нужна будет помощь, зови.

Это было круто. Домовой дух сам вышел на контакт и предложил помощь. Лёшка собирался закрепить результат. Он убрал папку с документами в шкаф и принялся измерять бадейку. Размеры мальчик вписал на лист рядом с эскизом. Здесь же попробовал сделать чертёж и рассчитать количество материала. За этим занятием его и застал вернувшийся с мельницы дед.

– Бог помощь, труженик, – Егор Гаврилович потрепал внука по плечу. – Чего в доме сидишь? Погода вон какая чудесная. Шёл бы с братом кататься.

– Я потом. Я хочу такое ведро сделать. Ну или чуть поменьше, если на такое у нас дерева нет.

– Дерево найдём. А тебе ведро зачем?

Лёшка замялся. Как-то неловко было говорить, что хочется похожим на предка стать. Мастером, создающим волшебные вещи, ну или почти волшебные. Дедушка словно понял его смятение.

– Ты не тушуйся, говори как есть. Ничего зазорного нет в том, что ты хочешь походить на прадеда. Многие в нашей семье по его стопам пойти хотели. И я в детстве резьбой баловался. А потом понял, что мне приятнее растить дерево, чем строгать его.

– А когда ты это понял?

Егор Гаврилович задумался. Наверное, когда в школу пошёл. Когда на занятиях у Бьянки, Изабеллы Львовны, то есть, деревья слушал, вот тогда и понял. Чуть постарше тебя был, пожалуй.

– Вот то-то и оно. В школе. А мне как понять, если мне в школу дорога закрыта? Буду значит сам учиться. Может и пойму чего.

– Да ты не сердись. Столярное дело оно всегда на пользу людям шло. Настоящий мужик всё должен уметь делать. Так что давай-ка мы с тобой дерево пойдём тебе поищем, послушаем какое подойдёт, а какое и нет. Вот этому-то я тебя научить могу.

Они оделись и вышли на крыльцо. Весь двор был исчерчен полозьями санок. Снег местами совсем сошёл и борозды пролегли по сырой земле. Трезор с высунутым языком сидел перед довольным каюром⁶⁵. Никита, что-то объяснял алабаю и для закрепления информации подсовывал под чуткий собачий нос какую-то вкусняшку. Подсовывал, но не отдавал.

– Никита, не дразни его, – сказал строго дед.

– Я и не дразню, – отозвался дрессировщик. – Он всё понимает. Можно мы за ворота пойдём? Здесь не удобно тренироваться, скорость хорошую никак развить не удаётся.

– Идите, только не далеко. Васю с собой возьми. Мне так спокойней будет.

Лёшку кольнула зависть. Вот почему Базиль будет с Никитой играть. Почему дедушка не позвал Хранителя помогать ему, Лёшке? А Кит уже влетел в дом и скинув в сенях валенки тряс и мял задремавшего-было кота.

Егор Гаврилович отпер дровяной сарай. За зиму содержимое его заметно поубавилось. Дедушка обошёл поленницу и из дальнего угла начал одну за другой доставать доски. Вынув с десяток, он позвал внука поближе. В сумерках сарая доски казались серыми и невзрачными. Егор Гаврилович обтёр их ветошью от паутины и пыли и положил ладонь на самую длинную.

– В каждой доске сохраняется часть жизненной силы дерева. Если суметь разбудить её, то она ещё может послужить тебе. Для начала надо её услышать, почувствовать. Это на уровне симпатии или эмпатии. Знаешь, что это такое?

– Да, умение сопереживать, – Лёшка погладил ладонью доску как делал дед, и в руку тут же воткнулась заноза. Мальчик отдёрнул руку и попытался разглядеть щепку под кожей. – Этой доске я явно не нравлюсь.

– Возможно она просто боится. Или ты боишься, а она чувствует. – Егор Гаврилович накрыл ладонь внука своей рукой, и мальчика словно обдало горячей волной. Заноза больше не ощущалась, дед вытянул её своим жаром. – Попробуй с другой. Можно не гладить, а просто положить руку.

Алёша перепробовал все доски. Эффект был минимальным. Но дедушка всё-таки отложил в сторону три штуки. От которых мальчику удалось добиться обратной связи. В том числе и ту, что наградила мальчишку занозой.

– Теперь попробуем их почистить. Всем нравится, когда их окружают заботой и вниманием. – Егор Гаврилович закрепил на верстаке доску и провёл по ней рубанком. Лезвие сняло тонкой стружкой серый верхний слой, и под ним блеснула светлым золотом очищенная древесина. – Попробуй ты. Сильно не нажимай, веди ровно, словно поглаживая.

Лёшка очень старался, даже губу закусил от усердия. Когда вся поверхность стала однородной, он опять дотронулся до доски. Пальцы ощутили холодок, и он отдёрнул руку.

– Ну как? – спросил дед.

– Странно. А что теперь?

– Теперь другую сторону, а потом шкуркой надо пройтись, что бы уж точно обо всём договориться.

– А с другими это тоже надо сделать?

– Обязательно. Надо же сравнить результат.

Дедушка ушёл, оставив Лёшку одного, но ему не было скучно. Так было даже интереснее. Он совсем как взрослый делом занят. Не то что некоторые. Примерно через час. Три доски были зачищены и готовы к проверке. Мальчик положил их рядком на верстаке и стал поочереди гладить. Холодок больше не пробегал. Зато он ощутил что-то вроде басовитого вибрирования в одной из заготовок. Так урчит кот или кошка, когда всем довольны. Должно быть эта подойдёт лучше всего. Он принялся прикидывать как будет выглядеть бадейка из такого дерева и урчание прекратилось.

– Не хочешь? – спросил Лёшка. – А ты?

Мальчик переложил ладонь на другую доску и опять представил бадейку. Фантазия разыгралась. Он мысленно относил своё изделие в баню, набирал воды, ставил на полок. Вдруг доска шевельнулась.

«Толкнул должно быть случайно» – решил Лёшка. Но светлая доска вновь слегка подпрыгнула и как-то зазвенела.

– Ты согласна? Здорово! У меня получилось! У меня получилось, дедушка! – мальчик подбежал к застывшему у колодца Егору Гавриловичу. – Деда, она ответила.

– Что? – дедушка перевёл на него взгляд от того, что заворожило его в колодце. – Ответила? Очень хорошо. Ты запомни её. И отложи в сторонку. Одной мало будет. Завтра ещё поищем.

– А можно сейчас? Я сам, я понял как.

– Ну давай сам. Только не долго. Холодно в сарае.

– Нет. Мне тепло. Я же работаю, – мальчик убежал прочь, а лесник опять склонился над водой.

– Значит быстро прибывает вода?

– Очень быстро, – отозвалась берегиня. – Просто на глазах поднимается. Может и через гребень плотины пойти.

– А лёд тронулся?

– Да, но затора пока нет, может до завтра и не будет.

– Спасибо. Я понял. Приеду, как только смогу.

Берегиня исчезла, и Егор Гаврилович зачерпнул воды. Нужно было вернуться к мельнице, да только вот как объяснить эту нужду жене и дочери?

– Ну ладно. Василине не врём, – решил он. – Себе дороже. Пусть она тогда перед Машей меня выгораживает. Глядишь и придумает какой-нибудь складный повод, чтоб от семейного застолья меня избавить. А вообще, это её затея с мельницей…

В доме звенела посуда. Вкусные запахи пропитали каждый уголок. Близился час торжественного обеда, посвящённый, кстати, его, Егора Гавриловича, юбилею. Пятьдесят пять лет – шутка ли.

– Папа, пойди переоденься, пожалуйста.

Василина выглянула в сени из кухни. Она поправила светлую прядку, упавшую на лоб, и уже хотела ускользнуть обратно, как отец, приложив палец к губам, сказал.

– Тсс. Иди сюда дело есть.

– Какое дело? – Василина насторожилась.

– Лёд тронулся, того и гляди плотину прорвёт, если кто-нибудь шлюз полностью не откроет. Водяные не могут. У берегинь не получилось, то есть…

– И ты как раз тот, кто должен это сделать? Именно сейчас, да?

– Конечно, лучше прямо сейчас, пока затор не получился.

– А больше это сделать некому. Где твой Заяц? Где Матвей наконец?

Егор Гаврилович развёл руками. Он сам лично всех домой отпустил. Не ждал никто сегодня паводка.

– Так, я всё поняла, – Василина вытерла руки о передник. – Где мальчики? Позови их в дом, пусть тоже идут руки мыть и переодеваться. За стол сядем через полчаса. А дальше видно будет.

– Да ты что? Нельзя так. Столько труда насмарку. Ведь там и мельница не устоит. И гостевой дом затопит паводком, если уже не затопило, – Егор Гаврилович втолковывал всё это в пустоту. Дочка уже взлетела по лесенке в светёлку и там пыталась куда-то дозвониться. В трубке шли длинные гудки и с каждым новым сигналом лицо волшебницы становилось всё мрачнее. Наконец трубку взяли.

– Домашний эльф-автоответчик Елены Прекрасной сообщает, что её нет дома. Можете оставить сообщение после сигнала. Апчхи!

– Изабелла Львовна, это Василина Ижевская. У нас проблема на стройке. Паводок начался, а там из людей совсем никого нет. До Матвея не могу дозвониться. Как с Артемием Петровичем связаться не знаю.

– Поняла тебя, девочка. Хорошо, что позвонила. Мы придумаем что-нибудь. Лена придёт минут через пятнадцать, и мы наберём тебя.

– Спасибо, большое. Вы же понимаете, папа рвётся туда немедленно, а мы ему с мамой с утра праздник готовим. Ну никак нельзя отпускать его туда сейчас. К вечеру он непременно приедет. Но там надо полностью затвор водосброса открыть прямо сейчас, иначе он сломаться может.

– Я передам Матвею, не волнуйся. Он парень толковый, сделает как надо.

– Спасибо, Изабелла Львовна. Я буду ждать Ваш звонок.

Егор Гаврилович вышел на крыльцо. Солнышко по-прежнему ярко светило. Но это его больше не радовало. Он заглянул в сарай и велел Лёшке сворачивать работу. Потом пошёл за Никитой. Ни внучка, ни Трезора за воротами не было. Следы собачьих лап и полозьев вели к реке.

– Час от часу не легче! Никита! Немедленно отойди от края! Трезор, ко мне. Ко мне!

Реакция пса оказалась быстрее. Алабай рванул на зов и потащил за собой не только санки, но и Никиту, который не успел выпустить из рук поводок. Мальчик упал в снег и пропахал его носом метров десять пока ему удалось скинуть с запястья ременную петлю. Когда дедушка подбежал к нему и поднял на ноги, Кит был готов зареветь от стыда и обиды. Вот ведь опять его как маленького дёргают, сделать ничего не дают.

Дед вдобавок ещё и бранить его взялся. А ведь Никита ничего плохого не делал. Он за котом пошёл, а кот там с чёртом говорил, с чёрным таким, крылатым. О чём говорили слышно не было, ну и ладно. Всё равно ему опять никто не поверит. Скажут, что придумывает. Кит оттёр распухший нос и поплёлся домой. Дедушка вернулся к реке. Базиля, наверное, искать пошёл. А Базиля-то и нет. Улетел он с чёртом.

Глава 4

Изнанка

Дедушка Водяной отдал приказ лёд держать. И черти держали. Это было скучное и тяжёлое задание. Анчутки косились друг на друга. Переругивались и бились об заклад, кто из мелких бесов простоит, не шевельнувшись дольше всех. Отчего-то просто так стоять и не шевелиться было гораздо проще, чем когда заклад проставлен. Тут же начинало зудеть всё тело, нападал чих или икота. Мелкие заклад сами не ставили, но получали премиальный процент от выигранных денег, а потому и от участия в забаве не отказывались.

К вечеру дозволено было по очереди сходить на ужин. Первыми само собой старшие пошли перекусить. Перекус затянулся. Анчибл, что остался бесятам помогать откровенно злился.

– Дяденька, а давайте я позову их. Я быстро: одна нога – здесь, другая – там.

– Ну уж нет, – смекнул здоровенный чёрт, что отпускать ещё кого-то не стоит. – Я сам схожу. Быстро. Рога пообломаю – сами прибегут. А вы тут стойте, держите.

Анчутки держали, но подтаявшие льдины не хотели больше стоять на месте. Тем более, что сверху по течению прибывали всё новые и новые куски. Они громоздились друг на друга со скрежетом, вставали на дыбы и переворачиваясь дробились на большое количество новых кусков. Рук катастрофически не хватало.

– А давайте их на берег кидать, – предложил кто-то.

Сказано-сделано. Пара Анчуток осталась в воде сдерживать ледяной затор. Остальные наверх повыскакивали. Принялись по льдинам скакать вытягивать их по одной и швырять на берег.

Реальность

Матвей стоял на гребне плотины. Заслонку водосброса починить удалось лишь спустя часа три, между звеньями цепи прочно засела какая-то чужеродная деталь и никак не хотела извлекаться. Пришлось почти полностью разбирать механизм и поднимать здоровенный лист металла вручную. Водяные девы толкали снизу, Матвей и подоспевший откуда-то Хранитель тянули сверху. Кабутерман тоже вокруг крутился, но от его советов только хуже делалось. И вот теперь, когда железяка лежала на берегу, вода из запруды ринулась через отверстие водосброса с плотины вниз.

Паводок был большой. Матвей такого не разу не видел. Пока возился с заслонкой по сторонам глядеть некогда было, а теперь оценил масштаб бедствия. Вода залила не только гостевой дом. Она подбиралась к сараям и уже примеривалась к припаркованному чуть дальше грузовичку.

«А ведь это ещё спасибо чертям сказать надо, лёд к нам не подпустили. Порушило бы плотину как пить дать. Вон какой затор наворотило», – Матвей вытер вспотевший лоб и принялся думать, как ему на сухой берег выбраться. Вода хоть из запруды уходила медленно. Она охватила фундамент мельницы и в обход жёлоба лилась на колесо. Плотник прислушался. Его творение работало исправно, но как долго выдержит оно такой разгул стихии? Вечерело. Откуда-то подул ветерок, и парень почувствовал, как его в промокшей куртке пробирает озноб.

– Куда все остальные делись-то? Вася! Василий, ты где?

Кот не отозвался. Зато по ледяной пробке пола дрожь. Куски льда начали плясать и выскакивать на берег. Матвей потёр глаза.

– Что за чёрт?

А ведь и в правду чёрт. Да не чёрт, а черти. Анчутки раскидывали льдины в стороны. Бесенята мало интересовались куда летят их снаряды, а потому один из них едва не приземлился на капот школьного грузовичка.

– Вы что творите?! – заорал Матвей. – Вы что делаете, черти! Прекратите немедленно!

Довольно увесистый кусок льда плюхнулся перед мельничным жёлобом. Течение подхватило его и понесло. Матвей с ужасом глядел как неровный кусок льда рухнул в кювету и заклинил движение колеса. Из окна мельницы, что-то кричал Кабутерман. Водяницы повысовывались вокруг, но никто ничего не делал.

– Уберите оттуда этот кусок! Кювету сейчас сорвёт. – Матвей бросился к краю плотины и стал показывать, как лучше повернуть льдину, чтобы колесо провернулось и освободилось от лишнего груза. Льдину вытащили, колесо опять бешено закрутилось. Мукомольный механизм скрипел и трещал.

Не успели одну беду отвести, как другая пришла. Анчутки так увлеклись, раскидывая завал, что про основной слой льда и вовсе забыли. И вот теперь он со скрежетом и медленно и неотвратимо двигался к плотине.

– Прыгай! Прыгай на жёлоб, а потом сюда в окно, – мельничный дух махал Матвею руками. Глаза его ошалело светились из темноты помольной.

Да разве ж выдержит резной край жёлоба его, Матвея тяжесть. Да как же можно вот так самому красоту то порушить. Парень развернулся и побежал на другой берег. Здесь ни воде, ни льдинам не достать его. Круто поднимается вверх откос, плотной стеной стоят деревья. Матвей прижался к стволу лицом и заплакал. Поломается колесо, и жёлоб поломается, и плотина не устоит.

Но плотина устояла. Не сама правда. Берегини, те самые, что за морями где-то учились, поднялись на гребень и чего-то там делать стали и словно сетью опутали тронувшийся лёд. Водяной Дедушка и тот из омута вылез. Гаркнул на чертей своих. Те бросать льдины перестали. Теперь они тащили их волоком и всё больше в лес, за деревья.

– Это дело, – решил Матвей. – Там они ещё пару дней таять будут.

Работа спорилась и когда в сумерках к плотине подъехали на своей машине Егор Гаврилович и Василина Егоровна ледяной затор разобрать успели наполовину. Воды в запруде заметно поубавилось и небольшие обломки льда уже, не задевая верхний край водосброса, падали вниз с плотины. Там ниже по течению всё тоже очистилось от льда. Только вдоль берега, где укрылся Матвей оставались ещё вмёрзшие в густой камыш и коряги льдины.

Парень спустился на гребень плотины. Теперь можно попробовать перейти на другой берег. Водяные девы исчезли. Во всяком случае он больше не видел их, как, впрочем, и других водяных духов. Вероятно, с Ижевскими приехал кто-то чужой. Кто-то не Знающий.

На лугу вода спала. Она уже не неслась сплошным потоком, а стояла мутной лужей между гостевым домом, сараями и мельницей. Матвей, не разбирая дороги, шагнул в эту лужу и вброд вышел к приехавшим.

– Добрый вечер, инспектор МЧС Рябов, – представился рослый мужчина в форме. – Вы дежурный сотрудник?

– Я, – Матвей глянул на Лесного Деда и понял, что ответ был правильным. – Доложите обстановку.

– Простите, но мне, кажется, правильнее дать человеку прийти в себя, а потом допрашивать. Посмотрите он же весь мокрый.

Василина ухватила «дежурного» за руку и потащила в сторожку. Там она заставила Матвея стянуть с себя все мокрые вещи и одеть сухие, вскипятила чай и на ходу провела дополнительный инструктаж, чего и как отвечать этому блюстителю порядка.

– Завтра ещё страховые агенты приедут. Им так же отвечать будешь. Понял?

– Понял, – кивнул парень, потягивая вытянутыми в трубочку губами горячий чай.

– Вот и хорошо. Спасибо тебе, Матвей.

– Да я что, водяные всё сделали. Если б не они…

– Об этом потом. Сейчас спровадим этого, – Василина глянула в окно на Егора Гавриловича, объясняющего что-то инспектору Рябову. – Где у вас тут журналы инструктажей по ТБ?

Волшебница порылась в ящике стола, на который указал парень. В серой папке было несколько напечатанных на принтере листочков за подписью председателя и печатью ООО «Старая мельница». Дальше шли заполненные от руки, листы инструктажей. На последнем Василина написала сегодняшнее число 22 марта 2010 года. Вписала название внепланового инструктажа, Ф.И.О. инструктируемого и инструктора и подсунула листок Матвею на подпись. Подмахнула сама и сунула папку назад в стол. В дверь постучали.

– Входите, не заперто. – Василина Егоровна собрала мокрые вещи плотника и, пропустив внутрь отца и эмчесовца, выскользнула на улицу. Там она растянула между двух берёз верёвку и принялась неспешно развешивать бельё. Из-за ёлочки высунулся нос Некки.

– Моё почтение, хозяйка, – проскрипел Кабутерман. – Могу я чем-то помочь?

– Спасибо, но вроде пока нечем. Вы и без того должно быть устали, мой друг. Отдыхайте. Сегодня мы уже больше ничего сделать не можем. Да и в ближайшие дни тоже. Придётся опять отвечать на вопросы разных комиссий, подписывать кучу протоколов, подсчитывать ущерб нанесённый и мельнице, и природе.

– Так может я тогда домой пока вернусь? Как понадоблюсь Вы меня вызовите.

Василина задумалась. Может и правда отпустить Некки. Чего ему здесь сейчас делать. Да и после истории с Якубом, как-то неспокойно ей стало с иностранцами.

– Хорошо. Я не против. Плату за помощь нам Вы уже получили. Как найти Вас я знаю, так что благодарность за сегодняшний день тоже не заставит себя долго ждать.

Кабутерман поёжился. Неуютно ему как-то стало рядом с этой волшебницей. Проницательная ведьма может пронюхать, что не без его помощи паводок начался. Он вежливо откланялся и поспешил собрать свои вещички пока она не передумала. Найти и отблагодарить его в Дании будет гораздо сложнее, чем здесь в Чёрной поляне.

Василина вернулась в сторожку. В тесноте вагончика было жарко. Разомлевший от горячего чая Матвей отвечал на вопросы инспектора.

– Давайте я Вам, Игорь Петрович, тоже чайку налью, – предложила она Рябову. – Вкусный, на травах.

Не дожидаясь ответа, плеснула в чашку кипятка, налила заварки из чайничка и шепнула пару ласковых, чтоб лишнего не спрашивал. Угораздило же их так вляпаться. Спасибо ещё Елена Николаевна предупредила, что к ним такой гость нагрянуть хочет. Они специально за ним заехали, чтобы он один без шофёра на место происшествия прибыл. Чем меньше глаз, тем лучше. Но завтра уже так просто не отделаться от комиссий будет. Игорь Рябов хлебнул предложенного хозяйкой чайку, глянул ей в глаза и расплылся в довольной улыбке.

– Вкусно. Как в детстве бабушка заваривала.

– Ещё мёду надо положить.

Егор Гаврилович достал баночку с полки, вынул печенье, булочку нарезал. Инспектор отложил планшетку с протоколом и погрузился в процесс чаепития.

Закончился опрос дежурного сотрудника уже затемно. Игорь Петрович, указал в бумагах, что действия сотрудников ООО «Старая мельница» осуществлялись в рамках инструкций и соответствовали режиму повышенной опасности. Нарушений в документации не выявлено. Рекомендовано проявлять подобную бдительность и организованность в борьбе со стихией и впредь.

– Да лучше уж не надо.

– Чего не надо, – не понял инспектор.

– Со стихией бороться не надо, – пояснил Егор Гаврилович, подписывая протокол. – Лучше мы без стихийных бедствий обойдёмся. Нам уже хватит.

Рябов вслух согласился, хотя в душе не мог не пожелать ещё каких-нибудь происшествий на мельнице, чтоб опять был повод приехать на лесникову дочку поглядеть. Хороша Василина Егоровна. Жаль в городе живёт. Зря про неё разное болтают. Простая вон какая, открытая. И улыбка у неё добрая, ласковая. Инспектор устроился на пассажирском сидении рядом с волшебницей. Она махнула рукой, оставшемуся на стройке отцу и Матвею, вырулила на дорогу в Ольховку и велела Игорю Рябову спать.

– Устал поди, сердечный. До райцентра путь не близкий, отдохните Игорь Петрович.

Инспектор службы МЧС зевнул и погрузился в сладкую дрёму.

– Вася, ну расскажи ещё, как там всё было, – приставал к коту Кит. – Тебя же долго не было.

Я вывернулся из его рук и принялся сердито приглаживать шерсть. Конечно, меня долго не было. Я же с Ачи летал, а он жуть какой тихоходный. Пока туда-сюда мотались по небу, да пока там эту заслонку тянули, здесь всё самое вкусное без меня съесть успели.

– Вась, а водяных там много было?

– Много, – буркнул я, – Некогда мне сегодня вам сказки сказывать. Я ещё в заводь пойду, посмотрю всё ли там в порядке.

Никита вздохнул, бухнулся на подушку и повернулся носом к стенке. Я подобрался к его лицу, посмотреть не плачет ли. Нет не плакал. Хмурился, глазами стенку жёг. Глазищи у Никиты Ижевского точь-в-точь как у матери. Они что хочешь расплавить могут, если разозлятся.

– Ладно тебе, не дуйся, – примирительно промурлыкал я. – В другой раз расскажу опять. Мне и добавить-то если честно нечего больше, а по второму кругу одно и тоже пересказывать… В общем спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отозвался со своей кровати Лёшка. Он что-то там читал в своём айфоне.

Мне стало любопытно, и я запрыгнул к нему. На экранчике была какая-то домашняя утварь. Мальчик водил пальцем и картинки сменяли друг друга. Потом он ткнул какую-то бадью пальцем и вместо картинки появился текст. Читать я не стал, мне и правда нужно было наш причал и лодку на берегу проверить. Махнув хвостом, я окончательно покинул светёлку. Никита вскочил и, сердито топая пятками, стукнул по выключателю. За моей спиной погас свет, и я остановился послушать не разгорится ли конфликт. Но Лёшка проигнорировал выходку брата. Никита протопал и прыгнул к себе в постель.

Внизу бабушка ещё возилась на кухне. Она позвала меня и угостила молоком. Потом погасила свет и тоже пошла спать. Я позвал дядьку. Домовой отозвался не сразу.

– Чего тебе, рыжий?

– Пройтись хочу. Открой мне дверь, что ли.

Дядька проворчал что-то о недоучках, которые даже дверь открыть сами не могут, но во двор меня выпустил. После ясного дня ночь была тёплая. По небу плыли облака. Луна играла в них в прятки то погружая мир в темноту, то вновь заливая всё ярким светом.

В хлеву не спали. Овинник сгребал просыпанное сено. Карлуша довольно пофыркивал. Мерин соскучился по дому, а Овинник соскучился по мерину. Я заглянул к ним. Дядька неловко двинул граблями и чуть не зашиб меня. Я отпрыгнул назад, но всё же успел заметить стайку мышей, разбежавшихся по углам при моём появлении.

– Доброй ночи, дядюшка, – промурлыкал я, – Чего не спишь?

– А ты сам-то чего не спишь? – ответил он, намекая что я лезу не в свои дела.

Тут он был не прав. В хозяйском доме все дела мои, и мои, и всех домочадцев. Напоминать об этом я дядьке не стал, а хитро прищурился.

– Да вот сижу дома и думаю: «Давненько я в хозяйском дворе мышей не считал». Решил пойти проверить, как вы тут. А у вас тут уборка в самом разгаре.

– Уже закончилась уборка, племяш, спать ложиться пора, – Овинник демонстративно поставил грабли в угол и начал оттеснять меня к двери. – Иди-ка ты, Базиль, тоже спать, а мышей считать днём приходи.

– Отчего же днём? – упёрся я, – Днём они все попрячутся, а сейчас тут целая толпа мышей была, как на митинге. Ты что их по всей округе собирал?

– Никого я не собирал, – проворчал дядька. – Хочешь иди считай, а только я думаю у тебя сегодня поважнее дела есть. Или я не прав?

Прав, конечно, но сдаваться так просто я не хотел. Чего это он меня граблями приложил?

– Я со всеми делами управлюсь, а ты гляди, чтоб хвостатые отсюда по всему дому не разбежались, а то будет у меня с ними разговор короткий. Перетоплю всех, чтоб добро хозяйское не портили.

Про дудку я, конечно, зря вспомнил. Самому как-то неловко стало. Всё-таки мыши тоже создания живые, губить их без нужды я не мог, да и не хотел.

– Я услышал тебя, Хранитель, – Овинник хмуро посмотрел мне вслед и даже кажется сплюнул.

Настроение совсем испортилось. Мимо Трезора я прошёл на цыпочках, чтобы хоть с ним не поругаться. Пёс спал блаженно улыбаясь. Что-то хорошее снилось ему в его простых собачьих снах.

За воротами я свернул к реке, к тому месту, где мы с Ачи днём виделись. Чернушка совсем вскрылась ото льда и тёмной лентой убегала вдаль. Льдины плыли по ней медленно покачиваясь. Они были совсем не страшные, не такие как возле плотины. А может это они и есть, те самые, просто здесь их ничего не сдерживает, ничего не мешает им, вот они и плывут спокойно, тоже никого не трогают. Я представил себя такой льдиной. Куда бы я поплыл, если бы можно было выбирать уплыть или остаться? И выходило, что я бы точно остался. Не хотелось мне никуда плыть, мне и дома было хорошо. Главное, чтобы никто не давил авторитетом и не придирался.

Я решил пройтись по берегу до заводи. Снег ещё местами не стаял. В ямах стояла вода. Я обходил самые топкие места и всё равно порядком вывозился. Ничего, ещё недельки две и весь лужок зазеленеет. Я представил как мы с ребятами выходим на луг и начинаем в прятки играть, как в прошлом году, а потом пойдём на чердак или в заводь.

Заводь была ещё затянута ледяной коркой, но через пару дней и она сойдёт. Сверху было видно, что зимняя броня вся подтаяла. Если бы течение в Чернушке посильней было, то и отсюда лёд уже вынесло бы. Убедившись, что с мостками и лодкой всё в порядке, я выбрал кочку посуше и сел. Домой идти было лень. Может дежурного водника позвать. Узнать, как там сейчас у мельницы дела.

«Ачи-Анчутка, где ты там?» – только и успел подумать я, как он тут же появился передо мной.

– Вот почему, когда вас, чертей, зовёшь – вы мигом являетесь, а если отправляешь куда-то или перенести просишь, так вы летите как раненая утка?

– Ты всерьёз спрашиваешь? Или так просто? – бес наклонил на бок голову разглядывая меня.

– А что есть разница?

– Если всерьёз, то сначала надо объяснять теорию квантового переноса частиц, а это означает, что мне лучше присесть. А если тебя не интересует принцип работы, то тогда я скажу – просто мы так устроены, и всё.

– Понятно. Очень просто и понятно. Спасибо за объяснение.

– Не за что, – Анчутка всё-таки присел рядом со мной на кочку. – Ты ещё что-то хотел узнать?

– Про мельницу. Всё ли в порядке?

– Всё просто отлично! Мне завтра новую серьгу дадут. Это я придумал льдинами кидаться.

И Ачи рассказал мне о том, что случилось после того, как он меня домой обратно отнёс. Я таращил глаза, фыркал, прядал ушами и всё думал, что по-хорошему, так этого беса выдрать надо как сидорову козу, а его к награде представили. Порядки у них, чертей, такие. Как кто пакость серьёзную придумает, так ему серёжку в ухо побольше вешают. Ну куда такое годится?

– Ладно, я всё понял. Значит дедушка там остался, а Василина скоро домой вернётся.

– Ага. Ну теперь я можно пойду? Дедушка Водяной велел теперь весь лёд выше плотины копытами крошить, чтобы крупных кусков не было. Это интереснее, чем держать. Прыгаешь по ним, а они переворачиваются. Зазеваешься – так сверху прихлопнет, что аж искры из глаз посыпятся.

– Ты там поосторожнее! – крикнул я исчезающему в проруби Анчутке. – Зачем мне чёрт с отбитой напрочь башкой?

Вопрос был чисто риторический и ответа не требовал. Я поднялся и потрусил обратно домой.