– Я хотела сказать, что у вас нос сгорел.
Её приятели начали ржать, а Катерина забеспокоилась, утащила Андрея в машину и извазюкала ему всё лицо прохладной мазью, попутно объясняя, что детишки просто вчера старую комедию посмотрели и теперь веселятся. Вот вечерком, если захочет, ему тоже поставят, и он тоже будет веселиться. Потом критически его оглядела, вытерла излишки мази салфеткой и занялась изучением майки: мелкий белый песок, соединившись с влажными пятнами от персика и пота, создал на ней психоделические узоры. Пришлось заехать в очередную лавчонку и прикупить новую. Платила за неё Катерина, и Андрей вдруг понял, что здесь он просто нищий: как и следовало ожидать, доступа к своим городским деньгам у него не было, да и не принимали их в реале.
Денежный вопрос его неожиданно заинтересовал, и он попытался расспросить Катерину. Основное, что хотелось понять – как и, главное, чем с ними виртуальный Город расплачивается за поддержание своего существования, тренинги и всё прочее. Ведь это сколько же людей должно быть задействовано!
Девушка долго мямлила что-то невразумительное, потом резко остановила машину, повернулась к Андрею и отчеканила:
– Бессмертием вы c нами расплачиваетесь.
– В смысле?
– В том смысле, что наши неизлечимо больные, немощные, умирающие, и те, у кого срок жизни андроида заканчивается – в них ведь только сто пятьдесят лет заложено – имеют возможность уйти в Город, получить минимальный стартовый капитал и жить там вечно, в любом облике.
– Так ведь кто угодно имеет право, по Хартии…
– Право имеет, но не может. Места закончились.
– В каком смысле – закончились? Город, он ведь…
– Резиновый, ты, наверное, это хотел сказать? Ты уверен? А что там с пропусками и квотами для наших? И сколько у тебя аватаров осталось, а? Один? И как часто его менять можно?
Андрей поморщился – да, со сменой облика зажимают всё больше, в последнее время разрешают не чаще, чем раз в год. Так, а Катерина откуда об этом знает?
Словно прочитав его мысли, девушка ответила:
– А я, как реал-тренер, к избранным отношусь, у которых постоянный пропуск. Правда, бывать у вас стараюсь пореже, а чем больше перерывы – тем заметнее изменения.
– Ну, какие там изменения. Кое-какие ограничения вводят, но их совсем мало. Зато какие новые территории открываем! Одна только Кассандра…
– Вот и я о том же. Да, в начале Исхода все были уверены, что Город бесконечен. А теперь вот оказалось оказалось, что конечен. И из-за толп народа, который туда рванул с концами, и из-за того, что вы его изнутри его без остановки надстраиваете, без всякой необходимости. Одна твоя Кассандра сколько сожрала. Теперь вот Русь Изначальную мастерите, американцы Эдем с динозаврами затеяли, индусы и китайцы тоже с парками развлечений не отстают.
Андрей возмутился:
– Это не парки развлечений! Каждый имеет право выбирать, в какой обстановке ему жить. Вот мы и создаём на любой вкус. Жизнь ведь – долгая, в одном месте надоест…
– Вы тут же и перепорхнёте. Из одной нереальности в другую. И ещё имеете наглость нас мотыльками называть. Да, да! Думаешь, мы не знаем?
Разгорячившаяся Катерина стала чудо как хороша – Андрей улыбнулся и примирительно ответил:
– Мы – вас, а вы – нас. Получается, что оба мы мотыльки. Крылышками бяк-бяк…
Катерина удивилась:
– А ты откуда знаешь?
– Про мотыльков?
– Да нет, про «бяк-бяк»?
– Ну, фильмы-то старые и у нас никуда не делись. Да, про «ус отклеился» я тоже смотрел, и не один раз, только от неожиданности не сразу сообразил. Вот так-то, не такие уж мы и дикие.
Девушка смягчилась, но лишь слегка:
– Ты, может быть, и не безнадёжен. Только согласись, что бессмысленное «бяк-бяк» – это совсем не про нас.
Андрей сначала неуверенно кивнул, потом немного подумал и Катерину поцеловал. Нельзя сказать, что она на поцелуй страстно ответила, но ни применять меры физического воздействия, ни даже отталкивать не стала.
Отстранившись через несколько минут, девушка поправила разлохмаченные волосы, помолчала, глядя в окно на опустевший пляж, потом повернулась к Андрею и серьёзно сказала:
– Что-то уж слишком мы отклонились от программы. Забудь всё что мы здесь наговорили, договорились? И поехали, а то время поджимает.
Следующим пунктом программы оказался офис местных архитекторов. Судя по всему, в Сивири планировалось масштабное строительство, и толпа народа в просторной светлой комнате ожесточённо ругалась по поводу цвета крыш – одинаковые делать или разноцветные. Катерина Андрея представила, но внимания на него никто не обратил. Он немного послушал, попытался вклиниться в дискуссию, но был не очень вежливо послан – как не имеющий представления о городском дизайне.
Ответом на его возмущённое напоминание о создании целой планеты был дружный хохот с издевательскими упоминаниями любительской программы SweetHome, коллажей и ничейной графики. Отсмеявшись, долговязый парень в растянутой футболке с какой-то надписью на греческом, примирительно улыбнулся:
– Ладно, ребята, что на гостя наехали! Он наверняка в чём-нибудь крутом работает, типа Daz Bryce. Там и библиотека…
Из дальнего угла отозвалась стервозного виды пожилая тётка:
– Вот именно, библиотека. Программа в программе работает, обхохочешься! Коллажники они все. А пальчиками – никак? Хотя бы «ручки-ножки-огуречик»?
Андрей растерянно огляделся, потом подошёл к висящей между окнами чёрной доске, схватил кусочек мела и примерился. Пальцы не слушались, мел выскальзывал из них, а мизинец и вообще свело судорогой. Андрей скрипнул зубами, глубоко вздохнул, полуприкрыл глаза и нарисовал затребованного человечка. А вместо условной головы приделал злобный, но вполне узнаваемый шарж на противную тётку. С торжеством оглядел примолкшую толпу, улыбнулся Зое и пририсовал сбоку порхающую фею с её лицом.
Шутовски поклонившись, он отряхнул руки от мела и снисходительно разрешил:
– Можете не аплодировать. Катерина, думаю, нам пора.
Схватив не сопротивляющуюся девушку за руку, он потащил её из комнаты, с неожиданным удовольствием уже на пороге услышав, что место в мастерской будет его ждать. Вроде бы та самая противная тётка крикнула.
Катерина произошедшее никак не прокомментировала. Молча порывшись в своём блокнотике, она привезла его в порт, знакомиться с прирученными дельфинами, которые помогают загонять рыбу. Кататься на них Андрей отказался, сославшись на холодную воду. А то от поноса вылечили, теперь от простуды лечить будете? Но восхитительную на ощупь дельфинью спину погладил, и удостоится вполне благожелательного свиста.
Потом было обозревание горизонта со скалы Фурка. Бог ты мой, какие краски, как ветер ласкает лицо – и в следующее мгновение колет сотней мелких песчинок, обдаёт брызгами – и стихает. А солнце высушивает кожу, оставляя на лице, руках и одежде пятнышки соли. Появилась еретическая мысль, что это прописать невозможно. Но ведь попробовать-то можно? Хоть в каком-то приближении должно получиться…
Выяснилось, что целоваться солёными губами тоже здорово. Жаль, что совсем недолго. Катерина почти сразу отстранилась, забормотала, что на реал-базу пора.
Андрей ни на какую базу не хотел, но пришлось. Встретившийся им у лифта огромный мужик – что их здесь, по одной мерке подбирают? – оказался профессором Лесиным, «главным по тарелочкам», как он сам представился. Катерина негромкой скороговоркой пояснила, что это самый главный человек на их территории, руководит жизнеобеспечением российской части Города. А лифт – к машинам, очень, очень глубоко.
Профессору же она представила Андрея как ведущего дизайнера Города. Тот удивлённо пошевелил кустистыми бровями, заявил, что представлял себе творца неземной городской красоты именно таким – не уточняя, каким именно – и ловко удрал, неожиданно ловко шмыгнув в едва открывшиеся двери лифта.
Катерина протащила Андрея по верхним этажам, где знакомила с какими-то людьми, показывала голографическую самообновляющуюся карту Города, таблицы и графики, но всё проходило как-то мимо. Единственное, о чём он мог думать – это когда ещё выдастся случай Катерину поцеловать.