Глава 20. Брестянка в опасности!
«Серый, есть новости?» – Мишка уже заворачивал за угол, всё ближе подходя к дому Тапкиных.
«Я его чувствую. Он где-то рядом».
«Насколько рядом?»
«Скорее всего, уже в школе».
«Чёрт! – досадливо разрубил воздух рукой Мишка и ещё больше разволновался, заметив знакомый автомобиль перед крыльцом. – Серый, я попробую зайти через другой вход!»
Он обошёл здание справа и, настороженно окинув взглядом пустынную улицу, подошёл к незаметной серой дверке. Уже давно Мишка приспособился открывать нехитрый замок, не прибегая к посторонней помощи. Надавив на дверь всем своим телом, он просунул в узенькую щель тонкую металлическую пластинку, которую всегда носил с собой в кармане. Покапризничав минутку, замок поддался. Ловко протиснулся Мишка в приоткрывшееся пространство и мягко прикрыл за собой дверь. Мрачное помещение настолько было изучено мальчишкой, что для его преодоления уже не требовалось света. Лишь несколько шагов отделяло Мишку от другой двери, и он сделал их в нарастающем волнении под неумолкающий лай Волка.
С неистово колотящимся сердечком мальчик пробежал оставшиеся метры до внутреннего входа в оранжерею и осторожно заглянул в огромный зал. На другом его конце, около открытой двери во двор, металась высокая мужская фигура. Ещё одна суетилась рядом, и в ней Мишка с удивлением узнал бабу Маню. Голоса взрослых гулким эхом разносились по всему пространству, перемешиваясь с яростным лаем Волка. Мишка присел и боком, стараясь не выходить на открытые пространства, прячась за огромными кадками и прикрываясь высокими стеблями, добрался до Брестянки. Здесь он смог уже приподняться и, защищённый со стороны входа плотной зелёной стеной спутанного вьюна, вслушался в разговор.
– Я и сама не понимаю, отчего пёсик так лает! – баба Маня никак не могла подойти к Волку, грозно рычащему на директора. – Может быть, у него что-то болит?
– Я давно говорил, что нужно выкинуть это мерзкое животное обратно на улицу. Здесь школа, а не зверинец!
Альберт сжимал в руке толстую палку. Его негодование достигло тех пределов, когда последствия могут стать непредсказуемыми.
– Ну что вы, Альберт Игоревич! – обиделась за собаку баба Маня. – Наш Волчок смирный и детей никогда не обижал!
– До поры до времени! Вы же видите, Мария Ильинична, он взбесился. Нужно срочно вызывать специалистов для его усыпления!
– Что вы такое говорите! – баба Маня схватилась за сердце. – Как можно живую собаку?..
– Это нужно было сделать уже давно! – Альберт засунул руку в карман, отчего пёс стал заливаться ещё громче, и вытащил массивную чёрную трубку телефона.
– Альберт Игоревич! – схватила мужчину за руку побледневшая старушка. – Лучше позвоните Аннушке, Анне Даниловне, уж она-то быстро справится с пёсиком! Не берите грех на душу, прошу вас!
То ли её умоляющий голос, то ли затихший в этот момент лай благожелательно подействовали на директора, и он, с минуту помолчав, кивнул.
– Хорошо, пусть Анна Даниловна разбирается сама.
Нажав на несколько кнопок, он поднёс трубку к уху, откинул палку в угол и вышел во двор. Баба Маня торопливо выбежала следом.
– Анна Даниловна? Где вы сейчас находитесь? Я попрошу вас приехать в школу. Да… – последние его слова были совсем не слышны мальчику, потому что Альберт всё дальше и дальше отходил от закрытых дверей. Старушка семенила за ним.
– Какое-то время мы выиграли! Спасибо, Серенький! – нагнувшись, чуть ли не ползком добрался до пса Мишка и обнял того за мощную шею.
«Надо задержать Анну, – ответил зверь. – При ней я не смогу сдерживать директора».
– Как же мы её остановим?
«Думай, Миша!»
«Как же быть?» – мысли мальчика хаотично закрутились в голове.
Наверное, сначала нужно узнать, где сейчас Анна Даниловна! Он опустился на пол прямо возле стола и прикрыл глаза. Ещё больший рой назойливых мыслей закружился перед ним, мешая своим мельтешением, и Мишка досадливо махнул рукой перед глазами. Как ни странно, это помогло. Он совершенно ясно увидел освещённую вечерними огнями улицу, на которую из высоких стеклянных дверей смотрела учительница.
Ещё в театре, понял мальчик. Значит, будет здесь не раньше, чем через полчаса.
Какой-то женский голос окликнул Анну сзади, и Мишка увидел большую даму, довольно резво подходящую к учительнице.
– Как, Анна Даниловна, вы уже уходите? – с удивлением спросила она. – И не досмотрите спектакль до конца?
– Мне срочно нужно в школу, Капитолина Аркадьевна. Альберт Игоревич попросил ему помочь.
– Ну надо же, какие вы трудяги! – всплеснула руками великанша. – Даже на каникулах не бережёте себя!
Анна в ответ только улыбнулась.
– Всего доброго, Капитолина Аркадьевна, была рада нашему знакомству…
Она повернулась было к выходу, но тяжёлая рука опустилась на её плечо.
– Знаете что, я, пожалуй, пойду с вами, Анна Даниловна!
– В школу?
– А почему бы и нет? Этот спектакль я уже видела, а помочь хорошим людям – дело не менее важное.
– Но…
– Идёмте, дорогая Анна, не будем терять попусту времени!
И, подхватив молодую женщину под руку неслабой хваткой, настойчивая дама, как неустрашимый крейсер, понеслась вперёд.
«Такую, пожалуй, не остановишь!» – в ужасе подумал Мишка. Он открыл глаза, почувствовав усталость. Всё-таки видеть чужими глазами – не самое лёгкое занятие! Но уж через минуту, немного придя в себя, мальчик вновь погрузился в женские мысли.
– Вы знаете, Аннушка, я очень люблю собак!
Анна уже поведала своей попутчице, зачем директор попросил прийти учительницу в школу, и сейчас она, не смея вставить ни слова в разразившийся монолог, выслушивала трогательную историю о какой-то собачке, которая жила у Капитолины в детстве.
– Представляете, ровно через год, как наш Малыш потерялся, открываю я утром входную дверь, собираясь выйти погулять, а на пороге сидит он! Такой грязный, дрожащий, он смотрит на меня печальными глазками и плачет! Да-да, огромные слёзы стекают у него по обвисшей шерсти! – Капитолина шмыгнула носом и громко высморкалась в платок. – Даже сейчас не могу говорить об этом спокойно!
Анна почти не вслушивалась в слова говорливой соседки, лишь кивала головой и поднимала брови, сама же в это время думала совершенно о другом. Её мысли крутились вокруг непонятного поступка мужчины, который так неожиданно сбежал из театра.
– Приношу свои огромные извинения, Анна Даниловна, но срочные дела заставили меня уйти, не попрощавшись! – позвонил он ей в ту минуту, когда она, недоумённо оглядывая пустое фойе, уже собиралась подойти к служащим театра.
– У вас что-то случилось, Альберт Игоревич? – вежливо поинтересовалась она, хотя, если признаться честно, ей совсем не хотелось ничего знать о его делах.
– Нет-нет, всё в порядке. Смотрите спектакль без меня, Анна, ещё раз прошу меня извинить!
Что такое срочное могло так неожиданно изменить его планы? Аня удивлённо покачала головой. И когда почти час спустя ещё один звонок нарушил её спокойствие в тот момент, когда она, очарованная спектаклем, расслабленно сидела в своём удобном кресле, её удивление переросло в полнейшую оторопь.
– Я попрошу вас приехать в школу.
– Вы сказали, в школу, Альберт Игоревич? – не поверила своим ушам Аня.
– Да, Анна Даниловна. Ваша собака ведёт себя очень агрессивно, бросается на нас с Марией Ильиничной, устроила тут невесть что!
– Но Серый же заперт в оранжерее?!
– Приезжайте, Анна Даниловна, на месте разберётесь. И прошу вас, поскорее, иначе мне придётся вызвать специальную службу!
«Странный вечер у меня получился, – думала Анна, вполуха прислушиваясь к монотонному голосу Капитолины. – И что могло приключиться с Волком? Ещё менее понятно, каким образом пёс, находящийся за закрытыми дверями оранжереи, может бросаться на людей, стоящих на улице?»
– Ой, смотрите, котёночек! – задумавшаяся Анна налетела на внезапно остановившуюся Капитолину, которая, преградив ей путь своим объёмным телом, показывала рукой куда-то наверх. – Совсем крошка! Как он туда попал?
Анна подняла голову. На высоком дереве среди густой листвы еле виднелся маленький шевелящийся комочек, издающий жалобное попискивание. Завидев людей, комочек заверещал ещё жалостливее, беспомощными лапками цепляясь за тонкую ветку.
– Нужно скорее снять его оттуда! – громогласно воскликнула Капитолина. Она скользнула внимательным взором по улице, надеясь найти что-либо подходящее вместо лестницы, но увы, ни на чём не остановился её взгляд. Тогда она придирчиво осмотрела изящную фигурку Анны, и глаза её зажглись радостным блеском.
– Будете забираться вы, Аннушка!
– Я? На дерево?! – опешила та.
– Конечно! Вашей опорой буду я!
– Но…
– Да не переживай, Аннушка, – хохотнула могучая женщина. – Я и не таких поднимала!
– Вы в молодости баловались штангой? – робко пошутила Аня.
– Почти в точку, милая. Когда-то у меня был свой номер в цирке «Капа и Зизи»! Капа – это я, – стукнула себя в грудь женщина. – А Зизи – мой напарник, мой Зяма Бубликов, самый могучий борец в нашей труппе. Я тебе когда-нибудь расскажу эту историю, Аннушка, а сейчас давай-ка спасать бедное животное! – И, не слушая возражений, она подтолкнула растерявшуюся Аню к дереву.
– Фигурка у тебя ловкая, получится. Вот смотри, видишь эту ветку? – Капитолина показала рукой вверх, на толстую ветвь, начинающуюся довольно высоко. – Тебе нужно дотянуться до неё.
– Ого! – задрала голову вверх Анна.
– Это не трудно! Сначала ставишь одну ногу сюда, – Капитолина упёрлась спиной в ствол дерева, сцепила руки в замок и немного присела, – и держишься за мои плечи. Затем, на счёт «три» я встаю, а ты в этот момент подтягиваешь вторую ногу и хватаешься за ветку. Дальше совсем не сложно – перемещаешься мне на плечи и достаёшь нашего альпиниста. Плёвое дело!
«Ну и тётка!» – удивлённо наблюдал за женщиной Мишка. Когда он заставил котёнка забраться на это дерево, надеясь на нескорое его спасение двумя дамами, ему даже в голову не могло прийти такое развитие сюжета!
– Вы знаете, Капитолина Аркадьевна, я панически боюсь высоты! Может быть, найдём другой выход?
– Ну… Мы можем, конечно, поменяться местами, – протянула задумчиво Капитолина, оглядывая тонкую женскую фигурку, – но боюсь, спасать тогда придётся двоих!
– Вы шутите, Капитолина Аркадьевна, а ведь я в детстве даже на балкон второго этажа выйти не могла, так боялась!
– Эх, девочка, тебя бы к нам в труппу, да сразу к Зяме, он бы все страхи из тебя вытряхнул! Ну что, будем спасать усатого или дальше пойдём?
– Будем, Капитолина Аркадьевна, будем, – обречённо вздохнула Анна.
Она сняла босоножки, подтянула наверх подол длинного вечернего платья и повесила сумочку на сучок. Затем, положив ладони на плечи Капитолины, поставила на протянутые руки левую ногу и, долго примериваясь, попыталась забросить и правую, но увы, равновесие удержать ей так и не удалось. Даже со второй попытки. И с третьей.
– Не получается, Капитолина Аркадьевна! Я боюсь упасть и вас потянуть за собой!
– Забудь обо мне, смотри только на эту ветку вверху! За меня не волнуйся, меня не мог повалить даже Зяма, а уж тебе-то с твоим весом, тьфу! Ну что, готова? Пошла!
– Ладно, – пробормотала сквозь зубы Анна, на секунду замерла, собрав всю решимость, на которую она была способна, и моментально, как опытный акробат, совершила взлёт, крепко захватив ветку руками. Так же решительно она переместилась на женские плечи и оказалась наверху.
– Да ты прирождённая акробатка! Как лихо-то взлетела! – протрубила снизу женщина. – Ну что, где там наш малец?
– Сейчас поищу, – гордясь собой, воскликнула Анна и вытянула шею вверх. – Кис-кис-кис!
Тихое мяуканье послышалось совсем близко и, повернув голову направо, Анна оказалась лицом к лицу с испуганными круглыми глазами.
– Ну, привет, верхолаз! Что ты на меня так смотришь, что, не похожа я на бородатого спасателя? – Раскрасневшаяся девушка, подцепив одной рукой мяукающего котёнка, прижала его к себе. – Ну что, возвращаемся на землю?
– Нашла разбойника-то, Аннушка?
– Нашла, Капитолина Аркадьевна! Спускаюсь!
Стараясь сильно не прижимать к себе пушистого зверька, Анна опустилась вновь на сильные руки Капитолины и, выпустив из руки ветку, обхватила женские плечи.
– А теперь гвоздь программы! – услышала она и, совершенно неожиданно для себя, оказалась подкинутой в воздух.
– Ой, – только и смогла вскрикнуть бедняга, когда её бережно опустили на землю.
– Алле ап! – хлопнула в ладони великанша и довольно улыбнулась. – А ты боялась!
– Ну вы даёте, Капитолина Аркадьевна! – У Анны дрожали ноги, и она прислонилась к дереву, так надёжно стоящему на земле.
– Называй меня просто Капа, милая! И давай сюда этого балбеса! – Капитолина заграбастала кроху в свои руки и прижала к щеке. – И что тебе понадобилось на этом Эвересте, малыш?
– Мявк, – сдавленно ответил котёнок.
Кажется, в человеческих руках ему понравилось ещё меньше, чем на вершине дерева. Не медля ни секунды, он выскользнул из рук Капитолины и, даже не оглянувшись на своих спасителей, стремительно скрылся в тёмной подворотне.
– Вот негодник, даже спасибо не сказал! – укоризненно посмотрела вслед беглецу Капитолина и отряхнула руки. – Ну что, Аннушка, одно доброе дело мы с тобой сделали, идём спасать другого зверя?
– Идёмте! – Анна застегнула ремешки босоножек, поправила платье, и взяла под руку свою попутчицу. – Капитолина Аркадьевна, вы прелесть! Я таких сильных женщин ещё никогда не встречала!
– Ну что ты, Аннушка, разве что-то осталось от моей былой силушки? Видела бы ты меня раньше, лет этак… – Капитолина хитро прищурилась и продолжила: – пять назад!
– Расскажите, Капитолина Аркадьевна! Пожалуйста!
– Это долгая история, Аннушка. Но если тебе интересно…
– Очень интересно!
– Я ведь из цирковой семьи, девочка. Моя прапрабабка когда-то совершенно невероятным образом сбежала из дома с заезжим укротителем львов, и с тех пор…
Продолжение интересного рассказа Мишка уже не слышал. Что-то больно ткнулось ему в ногу, и он распахнул глаза.
«Альберт возвращается. Вставай!»
Тут же вскочив, Мишка опять укрылся за плотной зелёной стеной и замер. За окном, словно дождевые капли, что-то монотонно стучало по водосточной трубе. А может быть, это и был дождь? К сожалению, отсюда, из самого дальнего и тёмного угла огромного помещения, этого было не разглядеть.
«Ну и хорошо, если пошёл дождь, – подумал мальчик. – Может быть, он заставит Альберта Игоревича уйти домой?»
«Пить, пить», – вдруг послышалось совсем рядом. Голосок был таким явным, что Мишка озадаченно повертел головой, пытаясь найти его обладателя.
«Показалось, что ли?» – не увидев никого вокруг, удивился он.
А потом до него дошло. Это же Брестянка!
«Пить!» – донеслось опять из неглубокого ящика, рядом с которым прятался Мишка.
– Брестянка, это ты?
Мишкин вопрос не остался без ответа.
«Брестянка – это я. Пить, Миша, пить…»
– Сейчас, сейчас, – засуетился обрадованный мальчишка и вытащил из-под стола свой рюкзачок. – Подожди немного, милая Брестяночка!
Он тихонько пошарил рукой в тёмных недрах мешка и извлёк оттуда небольшой керамический кувшинчик. Уже несколько недель собирал в этот сосуд Мишка утреннюю росу, и каждый день поил ею драгоценные семена.
– Вот! – три капельки упали в тёмную почву. – Я чувствую, что совсем скоро тебя увижу, дорогая Брестянка!
«Совсем скоро…» – прошелестело в ответ.
Ещё темнее стало вокруг. Мишка прислушался – кажется, за стенами флигеля не на шутку разыгралась непогода. Где-то вдалеке прогремел гром, с каждым ударом приближаясь всё ближе, пока не обрушился и на школу со всей своей силой. «Как же Анна Даниловна добежит?», – волнуясь, подумал Мишка. Он, ещё будучи совсем малышом, до ужаса боялся грозных раскатов неба, и единственной защитой в такие страшные для него мгновения были мамины объятия. Сейчас-то Мишка считал себя вполне взрослым человеком, но сердечко его всё равно сжималось от неприятного страха перед этой стихией.
«Ох, – ещё сильнее вздрогнул мальчик, услышав невдалеке стеклянный звон. – Кажется, окно разбилось! Ну и ветрище!»
В одну секунду со звуком бьющегося стекла по Мишкиным ногам пробежала волна холодного воздуха. А следом за ним в душное помещение ворвались голоса.
– Давненько я такой ливень не видала! – низкий громкий голос, несомненно, принадлежал этой удивительной женщине, Капитолине Аркадьевне. Мишка осторожно раздвинул руками спутанные ветки вьюна и высунул нос.
Анна Даниловна, вошедшая вслед за своей недавней попутчицей, была мокрой насквозь. Вода маленькими ручейками стекала с её волос по лицу, и Анна смешно отфыркивалась, как щенок, которого заставили купаться.
– Глядите-ка, Капа! – Она собрала руками подол длинного платья и с силой отжала мокрую ткань. Уже не ручейки, а полноводная река заструилась вниз, образовав вокруг Ани небольшое озерцо.
– Да… – протянула дама, – тебе бы в сухое переодеться!
– Нам обеим это не помешает, правда, Серенький? – Аня подмигнула псу, который крутился возле неё. – Только где взять подходящую одёжку?
Она посмотрела на Капитолину.
– Может быть, я найду какой-нибудь рабочий халат, пока ваша одежда будет сохнуть? – с сомнением произнесла она, оглядывая далеко не худенькую фигуру новой подруги.
– Ну что ты, не нужно мне ничего! Ты ещё не знаешь Капу, никакой ливень вместе с градом и ураганом мне не страшен! Высохнет и так, на мне! – Капитолина звонко похлопала себя по объёмному животу, встряхнула мокрыми волосами, скрутившимися в забавные медные завитки, и оглушительно чихнула.
– Ну вот, я же говорила! – обеспокоенно воскликнула Анна. – Нужно срочно что-то искать!
– А я вам сухонькое принесла переодеться! – с этими словами в дверь оранжереи, неловко протискиваясь с раскрытым чёрным зонтом, зашла баба Маня. Она бережно прижимала к себе какой-то разноцветный ворох.
– Какая прелесть! – Капитолина радостно всплеснула руками.
– Вы добрый ангел, баб Мань! – Анна поцеловала старушку в щёку. – Но откуда у вас эти вещи?
– Да это ещё бабки моей Евдокии одёжка.
– Евдокии Тапкиной? – ахнула Анна. – Той самой?
Она восторженно и с каким-то благоговением взяла в руки что-то синее. Мишка сначала даже не понял, что это, пока Анна Даниловна не развернула ткань.
– Невероятно! – прошептала она, рассматривая богато украшенный длинный сарафан небесного цвета. Ярчайший блеск разноцветных каменьев притянул к себе все женские взоры.
– А это что такое? – Капитолина вытащила из кучки какую-то ярко-красную вещицу. – Ёшкин кот, вот это да! Кем была ваша бабка, Мария Ильинична? Особой королевских кровей?
– Ну что вы, милочка! – зарделась баба Маня. – Всего лишь актрисой.
– Ничего себе актриса! – пробормотала Капитолина, достав из вороха одежды ещё какое-то платье, переливающееся изумрудным блеском павлиньих перьев.
– Не просто актрисой, Капа, а гениальной! – Анна провела пальчиком по длинному ряду цветных камушков, отчего те засверкали ещё ярче. – Ею гордился весь наш город. Не было в то время человека, который бы не знал Евдокию Тапкину! Баб Мань, такую красоту надо бы в музей отдать!
– Ни в коем случае, Аннушка! – испугалась старушка и прижала к себе драгоценные вещи, как будто уже сейчас надо было с ними расставаться. – Бабка моя была против такого поклонения. Она и при жизни была невероятно скромной, всегда считала себя незаслуженно осыпанной наградами. А перед кончиной своей мне строго наказала никаких музеев и памятников ей не создавать, а вещами пользоваться, как обычными. Мне-то они великоваты будут, а вот Капитолине подойдут!
– Мне? – ахнула изумлённая Капа. – Я могу это померить?
– Я, как увидела вашу ладную фигуру, милочка, сразу о бабке-то и вспомнила. Она ведь тоже девушка справная была, природой не обделённая, – баба Маня вложила в руки смятенной Капитолины одежду и подтолкнула её к двери. – Идите уж переодевайтесь. И ты, Аннушка, не стой, ежели не хочешь заболеть.
– Да, да, Капочка, пойдёмте, – потянула Анна за руку Капитолину в сторону подсобной комнаты. – Баба Мань, дождитесь нас, пожалуйста, ладно? Я же про Серого так и не узнала!
– Да куда ж я денусь, милая, коли дом тут мой?
– Мы мигом!
Но прошло не так мало времени, прежде чем две женщины, смеясь и переглядываясь, появились в оранжерее.
«Мерили наряды, наверное», – понимающе подумал Мишка.
Капитолина, точно королева, гордо вышагивала в таком красивом красном платье, что даже Мишка ахнул. Длинный коралловый подол плыл за ней, как шлейф за кометой.
– Ах, красотища! – баба Маня приложила ладони к щекам, да так и осталась стоять, в восхищении взирая на статную фигуру. – Уж как бы моя бабуля радовалась, если бы знала, что не лежит её одёжка в сундуке, как прежде, а сверкает на такой красотке!
– Ой, скажете тоже, Марь Ильинична! – махнула рукой Капитолина, но было видно, как пришлись ей по сердцу слова старушки. – В таком платье любая дурнушка будет себя принцессой чувствовать!
Она сделала несколько плавных шагов вдоль цветочных грядок, при этом так уморительно хлопая ресницами и томно жеманничая, что даже пёс тихо фыркнул, наблюдая за женщиной из-под стола.
– Не будете ли вы так любезны принести мои золотые туфельки, сударь? – растягивая слова, произнесла Капитолина и, резко повернувшись, столкнулась лицом к лицу с вошедшим в этот момент в оранжерею Альбертом.
– Какие туфельки? – ошарашенно отпрянул директор. – Что у вас тут происходит?
– Здравствуйте, Альберт Игоревич! – не растерялась бывшая циркачка и таким взглядом полыхнула в его сторону, что вмиг стали пунцовыми бледные щёки Альберта. Он неосознанно сделал шаг назад и схватился рукой за дверной косяк. – Что же вы так быстро покинули нас в театре?
– Э-э-э… Срочные дела, – прохрипел директор и ещё сильнее вжался спиной в закрытую створку двери. В глазах его промелькнуло что-то непонятное.
– Ну ничего! – весело расхохоталась Капитолина Аркадьевна. – Я сама пришла к вам в гости! И уже познакомилась с доброй хозяйкой этого дома, Марией Ильиничной!
При этих словах опять что-то недоброе пробежало в чёрных глазах, и, быстро скользнув взглядом по старушке, Альберт посмотрел на Анну.
– Ещё раз приношу свои извинения, Анна Дани…
– Мы уже простили вас, милый Альберт Игоревич! – перебила директора Капитолина и легонько щёлкнула его по руке. – К тому же, если бы не ваши дела, я бы не скоро смогла выбраться сюда. Согласитесь, вновь увидеть таких замечательных людей – просто чудесно, не правда ли?
– Да-да, – пробормотал Альберт. – Вы извините, но мне нужно…
– Ну конечно, я понимаю вас! Вы, как радушный хозяин, готовы показать мне ваши владения! И я нисколько не буду сопротивляться этому!
– Но…
– Вы хотите сказать, что за пять минут не сможете мне всего показать? Ах, поверьте, я никуда не спешу, Альберт Игоревич!
Капитолина подхватила потерявшего дар речи мужчину под руку и, подмигнув еле сдерживающей смех Анне, потянула его во двор. Дверь за ними захлопнулась с громким треском. На минуту в помещении застыла тишина.
– Как она его, а? – восхищённо посмотрела на Анну старушка. – Вот это женщина!
– Бывшая циркачка! – гордо, будто родной сестрой, похвалилась Анна. – Окрутить мужчину для неё – раз плюнуть!
– Ишь ты! Оно и хорошо, а то что же, такой солидный господин и не женат! – баба Маня улыбнулась каким-то своим мыслям и ласково посмотрела на собеседницу. – Тебе-то он не пара, Аннушка, а Капитолине нашей в самый раз!
– Да что вы такое говорите, баб Мань? – покраснела Анна.
– Чай, не слепая, милая! Вижу, как обхаживает он тебя, как смотрит внимательно. Будто купец товар выбирает. Да только не про него девка-то, не про него!
– Баб Мань!..
– Что – баб Мань? Али не права я? Да ты не смущайся, Аннушка, я ведь чувствую твои сомнения, будто свои собственные. Был и в моей жизни один такой…
– Какой, баб Мань?
– Сватался как-то ко мне молодец один. Сам из себя беленький, вот что твой волос, а мысли у его не так просты оказались. Хорошо, бабка Евдокия моя тогда жива ещё была, всю картинку передо мной нарисовала, как несчастна я буду, коли замуж за него пойду. А ведь тоже златые горы сулил. Наверху работал он, у власти, – пояснила старушка. – А я-то никогда красоткой не была, так, заморыш неприглядный. Верно, происхождение моё не давало ему покоя, хотел породниться он с нами. Да не удалось!
Старушка обняла притихшую Анну.
– Я ведь из-за Лизы, – прошептала та еле слышно.
– Для твоей доченьки важнее видеть маму счастливой, разве нет?
– Но я…
Анна замолчала. Невидящими глазами смотрела она на старушку, как будто взгляд её переместился внутрь, в своё собственное сердце.
– Ну, не буду мешать тебе, милая! Гляжу, пёсик наш успокоился, уж не рычит грозно.
– Да, баб Мань, – встрепенулась Анна, – а что такое с ним было-то? Мне ведь Альберт Игоревич сказал, что Серый на вас бросается, будто даже взбесился, что ли?
– Он у нас очень умный, наш Волчок! – погладила довольно зажмурившегося пса старушка. – И в людях толк знает, да, дружок?
Волк посмотрел прямо в старческие глаза и слегка качнул головой.
– Вот я и говорю, – улыбнулась баба Маня. – Пойду я, Аннушка. И ты не задерживайся, гляди-ка, на улице уже темно!
– Да, баб Мань, Капу дождусь только и сразу домой.
– Ты уж не серчай на меня, дочка, за мой язык-то! – заглянула в зелёные глаза старушка.
– Ну что вы, баб Мань! – воскликнула Аня. – Не только не обижаюсь, но ещё и спасибо должна сказать. Я ведь…
Резкий хлопок, донёсшийся из глубины помещения, заставил Анну замолчать и удивлённо поднять брови.
– Что там такое? – она сделала несколько шагов вперёд и, к ещё большему своему удивлению, увидела Мишкину макушку, выглядывающую сквозь густые листья вьюна. – Миша??
– Ч-ч-ш-ш, – приложил палец к губам мальчик, на секунду обернувшись к ней.
Изумлённая Анна оглянулась на старушку. Через несколько секунд они обе уже стояли возле небольшого деревянного ящичка, над которым с каким-то непонятным трепетом нагнулся Мишка. Три пары глаз в изумлённом восхищении уставились на содержимое этого неглубокого пространства. Да и было чем любоваться – над землёй возвышался полупрозрачный тоненький стебелёк необычайного серебристого цвета, внутри которого, точно нитка накаливания, светилась жёлтая дорожка. Но что оказалось самым странным – он рос прямо на глазах и был уже почти вровень с бортиком ящика. Анна зажала себе рот рукой.
«Этого не может быть!» – смятенно пронеслось у неё в голове, и она часто-часто заморгала, надеясь, что наваждение исчезнет. Но загадочное растение продолжало неумолимо, вопреки всем законам ботаники, подниматься ввысь. Лишь через минуту верхушка стебля остановилась и замерла, покачиваясь над деревянными стенками.
Никто не проронил ни слова.
Какое-то время спустя раздался протяжный собачий вздох. Этот звук словно встряхнул оцепеневшую Анну, и она, нехотя оторвав взгляд от странного цветка, посмотрела на мальчика.
– Миша, что это было?
– Чудо! – прошептала баба Маня. Она сняла очки, которые нацепила на нос пять минут назад, и провела дрожащей рукой по своим глазам. – Никогда прежде такого не видывала!
– Миша, скажи что-нибудь! – Анна потрясла молчащего мальчика за плечо.
– Анна Даниловна, да я сам не знаю! Вы же помните, что эти семена мне дала бабушкина подруга…
– Помню, помню, бывшая балерина, – нетерпеливо воскликнула Анна. – Но ты можешь мне объяснить, каким образом растение может так быстро расти? Это просто невозможно!
– Мишенька, про какую балерину ты говоришь? – баба Маня опять надела очки и внимательно посмотрела на растерявшегося мальчика. – Я в нашем городе многих знаю. Уж не Ксения Трепыхаева ли?
– Нет, баб Мань, не Трепыхаева. Бабушкина подруга совсем из другого города, далеко-далеко отсюда.
– А-а-а… – разочарованно протянула старушка, – тогда, конечно, я не знакома с этой дамой. Но скажи мне, дружок, как называется это чудо?
Баба Маня бросила взгляд на удивительный стебель и вскрикнула.
– Глядите-ка, ещё!
И правда, маленькие зелёные пятнышки показались в чёрной земле, окружив, как конопушки, первый росток. Стремительно, стараясь догнать своего брата, они начали тянуться ввысь, и скоро весь островок был заселён тонкими светящимися существами.
– Невероятные вещи происходят в нашей оранжерее, – задумчиво произнесла Анна. – То распускаются вновь цветы, которым положено цвести всего раз в год, то непостижимым образом, прямо на глазах, как в сказке, вырастают какие-то странные, ни на что не похожие стебельки.
– Это Тапкины! – уверенно возвестила баба Маня, подняв глаза к потолку.
– Что – Тапкины, баб Мань? – не поняла Аннушка.
– Здесь, в этом сказочном месте, всегда случались интересные истории. Вы, наверное, не раз слышали про удивительный красный цветок, который вырастил Маврикий Тапкин.
– Да, – кивнули Анна с Мишкой одновременно. Эту историю они знали наизусть.
– Это был не единственный случай, мои милые. Мой дед мне рассказывал о смешных ёжиках, которых выращивал Маврикий для княжеского стола.
– Ёжиках? – хихикнул Мишка.
– Да-да, и не смейся, Миша! – сама улыбнулась баба Маня. – Однажды, путём случайного скрещивания уж не помню чего с чем, Маврикию удалось вывести странное растение, своим видом невероятно похожее на маленького лесного жителя. Внутри же этой колючей оболочки находился плод, такой вкусный и ароматный, что даже губернатор нашего города, раз попробовав это лакомство, пристрастился к нему. Правда, недолго князь получал удовольствие от столь странного кушанья. Через несколько лет все ёжики вдруг оказались пустыми внутри. Как ни бился Маврикий, но вернуть оправе драгоценную сердцевинку так и не смог.
– Совсем-совсем? – огорчился Мишка. – Как жаль! Я бы тоже не отказался ими полакомиться!
– Увы, – развела руками старушка.
– Ну не знаю, – неуверенно протянула Анна, рассматривая появившиеся из земли серебристые стебли. – Может быть, и правда в нашей оранжерее такой воздух чудесный, что всякие странности случаются с обычными растениями?
– Даже не сомневайся, Аннушка! – уверенно подтвердила баба Маня.
– Ох, дорогие мои, а который час? – спохватилась Анна. Она взглянула на свои часики. – Ну надо же, как поздно! Странно, что Капа до сих пор не вернулась. Пойду-ка я её поищу.
– Пойдём, деточка, я с тобой.
Щуплая старушка ещё раз посмотрела сквозь очки на новое чудо, появившееся этим вечером в оранжерее, вздохнула и направилась к выходу. Анна, сделав было шаг за ней, остановилась и обернулась к мальчику.
– А ты, Миша?
– Да я пока тут побуду, Анна Даниловна. Мне нужно перенести Брестянку к свету.
– Как ты их назвал? – удивилась девушка.
– М-м-м… Брестянку, – покраснев, повторил Мишка. Вот балда, проговорился! – Ну как-то же надо их называть, Анна Даниловна! Вот я и сказал первое слово, пришедшее мне в голову.
– Брестянка… Впрочем, почему бы и нет? Мы же всё равно не знаем, как правильно называется это неизвестное растение. Ладно, Мишенька, ты пока займись им, а я найду Капитолину Аркадьевну.