Последний амулет Блаватской

Глава вторая. Раз, два, три, четыре, пять – выходи меня искать

При юности и красоте мудрость проявляет себя очень редко.

Гомер

Усадьба казалась ей не просто большой, а по-настоящему огромной. Каждое лето они выезжали туда, и всякий раз уже с весны Мария с замиранием сердца ждала этого момента. Несмотря на то что все ей было там знакомо, она открывала для себя этот край заново. Разве можно забыть липовую аллею, кусты крыжовника, озеро, окаймленное лугом с ромашками и васильками, дом с колоннами, утопающий в зелени… А варенье… вишневое, малиновое… Пенка…

Папенька обычно дразнил ее, но ласково, шутя – «вишневое счастье» – за любовь к вишне, она обожала есть эти сочные темные ягоды с кисловато-сладким вкусом. Потом ладони были красными от ягодного сока, и надо было их отмывать холодной водой. Папенька – внешне строгий, а на самом деле добрый и мягкий человек. У него волосы и усы были седыми, белыми, как снег. Папенька воевал в 1812 году совсем молодым, но не любил рассказывать о тех днях и битвах. Хотя от других она слышала о его храбрости и отваге, которую тот проявил в бою. Наполеона он называл не иначе как «разбойник Буоньопарт»… При этом его брови сдвигались, а в глазах появлялось свирепое выражение, хотя папенька был милейшим человеком, не обижавшим и мухи не в пример маменьке, которая держала всю семью в подчинении, в ежовых рукавицах. Кроме Марии-Ангелины в семье были еще старшие – брат Володя и сестра Вера. Мария была озорницей и непоседой, Вера – мечтательницей, вечно витавшей в облаках. Она любила прогуливаться по дорожкам старого сада с томиком стихов в руках… Это несмотря на то что Мария старалась растормошить ее, потащить на озеро или соблазнить поиграть в гуси-лебеди: вбежать на пригорок, а оттуда нестись, раскинув руки. От всего этого Вера отмахивалась, глядя на Марию со снисходительной улыбкой.

В этот раз Мария решила вести себя более чинно, в конце концов, ведь ей шел осьмнадцатый год, и она была уже почти взрослой. Ребенок, сущий ребенок, возражала мать. Нет, топала ногой Мария, я уже взрослая, прошу вас относиться ко мне соответствующим образом.

Владимир обычно в семейные легкие пикировки не вступал. У него имелись другие интересы, он был приписан к полку, там шли чередой дружеские попойки. Разговор вертелся вокруг дам, охоты, хитросплетений внешней политики… Вера, которая была старше Марии на четыре года, прекрасно знала французский, хорошо рисовала, играла на фортепьяно, пела… Мария такими талантами обладала в меньшей степени. Ее с некоторых пор влекло совсем другое…

Она сегодня находилась в приподнятом настроении. К Володе собирались приехать его друзья. Георгий, которого она называла Жорж, и Николай, Николя… В Москве эти друзья Владимира вовсю флиртовали с ней. Мария же кокетничала с ними со всем пылом и легкомыслием, никому не отдавая предпочтения. Вера смотрела на это со своей всегдашней чуть снисходительной улыбкой. Сама она была помолвлена с человеком на двадцать лет старше ее. В семье говорили, что Вера сделает хорошую партию. Свадьба была назначена на осень, на выданье была Мария, но она своим поведением напоминала задорного щенка, которого впервые выпустили на волю; порой мать с напускной серьезностью говорила, что такую шалунью и озорницу никто замуж не возьмет.

– И не надо! – восклицала Мария. – Я буду жить так, как надо мне, а не какому-то противному мужу. Он будет подкручивать усы, играть в карты, стучать палкой по полу, кричать на всех, от него будет пахнуть табаком, а после охоты – мокрыми собаками.

– При чем здесь мокрые собаки? Откуда у тебя такие представления о муже, о семейной жизни. Не говори так, – сердилась мать. – Долг каждой женщины стать матерью семейства, познать счастье материнства, которое хотя и приносит много хлопот и огорчений, но вместе с тем является источником радости и любви.

– Ах, маменька, – целовала ей руку Мария. – Я все поняла, душа моя. Простите вашу дочь за дерзкие речи, я обещаю исправиться и впредь быть благоразумной и почтительной. Теперь же я хочу пойти побегать вокруг озера. Там распустились кувшинки.

– Только не упади, Мари, – предупреждала мать. – Озеро очень глубокое, вот на прошлой неделе один мужик утонул в нем. Упал, а выбраться не смог. Говорят, водоросли утянули на дно.

Но Мария уже неслась к озеру. Она любила смотреть на воду. Любила, когда ветер поднимал небольшие волны и развевал ее волосы. А если долго смотреть в одно место, то казалось, что там, в глубине, кто-то шевелится и ждет своего часа, чтобы утянуть к себе. Какое-то странное существо из другого, не нашего мира… Водяной из сказки или неведомый призрак. Если рядом вырастала старшая сестра Вера, она окликала Мари.

– Что ты там увидела? – интересовалась Вера.

– Ой, страшный такой сидит там с бородой, смотрит на меня. Оттуда… Глаза желтые, как свечки, в бороде ужи копошатся, посохом своим трясет…

– Вечно ты все выдумываешь… Я решила, мертвеца какого разглядела, ты не смотри долго, а то мало ли что… Заманят тебя. Говорят, в озере люди тонут, а потом всплывают. Стоят какое-то время на дне, ждут, когда кто-то их увидит. Жертва им нужна. Увидят кого, поманят, голова закружится. Упадет в озеро человек, и все.

– Какие страсти! А еще говоришь, что я выдумываю… а сама…

– Мари! Я пошла, – строго говорила Вера, взмахнув томиком стихов. – Погуляю по аллее…

Ей поскорее хотелось закончить этот разговор.

Вот и в этот раз Мария нашла свое любимое место: небольшую заводь, где недалеко от берега цвели кувшинки как лучистые яркие звездочки. Так хотелось сорвать хоть одну, но как это сделать? Можно ведь упасть. А подцепить нечем. Мария осмотрелась вокруг. Взгляд ее упал на крючковатую палку, лежавшую на земле. Похоже, это то, что ей надо. Она взяла палку в руки, сделала шаг вперед…

– Мари! – услышала она позади себя громкий голос. – Мари!

От неожиданности она взмахнула руками, палка выскользнула из рук и полетела в воду.

– Жорж!

– Мари! Что с вами?

– Я собиралась достать кувшинку. А вы меня испугали. Палка упала в озеро, я тоже едва не нырнула вслед за ней. Охота вам подкрадываться внезапно и так людей пугать.

– Ах, Мари, простите… Я не хотел… Вам нужна кувшинка? Одну минуту!

– Жорж! Куда вы? Жорж, не смейте. Здесь глубоко. Здесь мертвец.

– Я… мертвецов не боюсь, не маленький.

Не слушая ее возражений, молодой человек прыгнул в воду и ушел по грудь.

– Жорж, что за ребячество!

Вскоре он протягивал ей желтый цветок с длинным стеблем.

– Держите. Это вам, Мари. От меня.

– Вы промокли. Вам надо пойти в дом и переодеться.

– На мне сейчас все высохнет. Лето, жара. Не гоните меня, Мари! Я просто хочу побыть рядом с вами. Сейчас мы вдвоем и нам никто не помешает.

Мария опустила глаза вниз, подавив вздох. Милый, славный Жорж! Она относится к нему как к другу. А он? Кажется, события принимают нежелательный оборот. Жорж! Чем-то он напоминал добродушного большого пса, готового выполнить какой угодно каприз. Любую команду. Высокий, с широкими плечами, светловолосый. Полноватое круглое лицо с курносым носом, светлые усы…

– Как только мне сказали, Мария, что вы здесь, я сразу поспешил к вам… Я хотел вам сказать…

Девушка предпочла прервать этот поток слов, почувствовав опасность.

– Благодарю, Жорж. – И Мария шутя сделала книксен. – Я ценю ваше внимание. Рассказывайте, что нового. Я жду от вас разного рода новостей с нетерпением.

– Могу рассказать вам о замечательном событии, состоявшемся недавно. Память о нем до сих пор вызывает во мне трепет. Это спиритический сеанс.

– Да. Рассказывайте же, Жорж, не тяните, – нетерпеливо топнула она ногой. – Только смотрите, не упустите чего… Николай там был?

– Да. Он сейчас в доме. Придет позже.

– Жорж! Прошу вас. Говорит-е-е-е. – Мария смотрела на него восторженным взглядом. – Я сейчас умру от вашей медлительности.

– Приступаю… Сидим мы, значит, за столом…

– Владимир там тоже присутствовал?

– Нет, вашего брата не было. Как можно пустить в сей круг человека, который сразу заявил, что ежели какой дух его схватит, то он задаст ему жару. Мы все решили, что это может повредить нашему делу; нельзя приступать к вызыванию элементалов, если среди нас находится человек с такой грубой душевной организацией. Простите, Мари, что я вынужден так говорить о вашем брате, но это не клевета, а честная характеристика Владимира, который…

– Жорж, можете ничего мне не говорить далее, мой брат матерьялист, поэтому не верит в духов… Но кто там был еще?

– Наталья Борисовна.

– Она завтра приезжает, – быстро вставила Мария.

– Потом еще Алексей Вощинский.

– Алексей Степанович? – Девушка нахмурилась.

– Да, он самый. Еще два человека, которых вы не знаете. Так вот, мы сели вокруг стола, собрались с мыслями, были сосредоточены, как приличествует моменту. И здесь возникли споры: чей дух вызывать. Кто-то хотел Александра Македонского, кто-то Наполеона. В какой-то момент мы поняли, что наше предприятие находится под угрозой срыва, потому что никак не могли прийти к единому мнению.

– И что же?

– Все решилось довольно банально. Наталья Борисовна предложила вызвать дух своей недавно умершей тетушки. Мол, она еще не до конца покинула нашу грешную землю и связаться с ней будет проще, чем с другими знаменитыми духами, которых, наверное, и так слишком часто беспокоят. Как странно, что мы все сразу при этих словах почувствовали облегчение. Мы поняли, что это лучший выход.

– Скажите, Жорж, а что вы ощущали? – перебила его Мария.

Он сделал шаг назад.

– Я боюсь сказать, Мари, я был охвачен самым настоящим неверием. Хотя нас предупреждали, что здесь главное – вера в то, что нам предстоит увидеть, и сомневаться в том никак нельзя. А иначе ничего не получится. Высокие духи не смогут вступить с нами в общение. А я… я смалодушничал… Хорошо, что мое состояние никто не заметил, и оно не повлияло на прошедший сеанс… Я не простил бы самому себе, если бы сорвал вечер.

– Жорж! Рассказывайте по порядку. Переходите к самому сеансу… Что там было? Я жду!

Мария подумала, что если бы вдруг ее мама услышала эти речи, то попеняла бы ей на вольность и дерзость тона. Ах, не так должна себя вести благовоспитанная молодая девушка. Она должна опускать глаза долу, говорить тихо, не прерывать собеседника и уж ни в коем случае не показывать свое нетерпение и не топать ногами.

– Я справился со своим состоянием и был готов ко встрече с неведомым. – Жорж сглотнул. – Я говорил самому себе, что надо быть открытым новому познанию… – Здесь он замолчал и устремил взгляд куда-то перед собой.

– Что же дальше? – Девушка слушала его жадно, не сводя с молодого человека глаз.

– Наталья Борисовна стала задавать вопросы… Я как будто бы ощутил дуновение ветерка. Меня тогда охватил настоящий страх. Я вдруг понял, что все это правда, что бедные души усопших ждут встречи с нами, они не покинули нашу грешную землю окончательно и хотят вступить с нами в контакт. Мы задавали вопросы, дух через Наталью Борисовну отвечал нам. Сначала ответы задерживались. Потом дело пошло быстрее. Те сообщения, которые нам передавались, были туманные, расплывчатые. Порой было непонятно, что хотел нам сказать дух усопшей женщины. Между прочим, она сказала страшную вещь, что скоро в одной семье случится несчастье. Представляете, – сказал Жорж, глядя на нее грустным взглядом. – Дух при этих словах словно всхлипнул…

– Боже! Как жаль, что меня там не было, ну почему! Почему? – Щеки у Мари горели от возбуждения. – Все самое интересное проходит мимо меня. Как несправедливо, что я сижу здесь и чахну.

– Вы чахнете? – сказал Жорж, чуть заикаясь. – Вы самая чудесная девушка из всех, кого я знаю… Я хотел вам сказать, я хотел вам сказать…

При этих словах Мария опустила глаза. Жорж придвинулся ближе к ней.

– Где вы тут спрятались? – раздался мужской голос совсем рядом.

– Николя! Мы здесь, – ответил Жорж с явной досадой…

– Я хотела вас еще спросить, но, видно, в другой раз.

– Мария! – воскликнул Жорж.

Перед ними возник Николай. Темноволосый, более худой по сравнению с Жоржем. Его взгляд перебегал с Марии на Жоржа.

– Я искал вас.

– Как видите, мы тут… – откликнулся Жорж.

– Георгий рассказал, как проходил спиритический сеанс. А что вы испытали, Николя?

– Я там уснул, мне все показалось забавным, но не более того. А проснулся от того, что кто-то наступил мне на ногу. Я открыл глаза и понял, что все закончилось. Может быть, повезет в другой раз…

У Марии в этот момент мелькнула одна мысль, но ее надо было хорошенько обдумать.

Она вскоре распрощалась с молодыми людьми и направилась к центральной аллее. Вот-вот должен был приехать дальний родственник по материнской родне – граф Алексей Степанович Вощинский. Она подумала, что у него она может узнать обо всем поподробнее. Он пользовался среди родни и знакомых определенной репутацией, хотя в чем она состояла, вряд ли кто мог сказать. О нем шла молва как о человеке ученом. В его доме хранилась превосходная библиотека, много книг было привезено из Парижа, где он прожил несколько лет. Чем он там занимался – никто не знал. Он никогда не был женат, хотя намекал на свой бурный роман с одной француженкой. Время от времени мать Марии говорила, что хорошо бы Алексею остепениться и жениться на какой-нибудь хорошей девушке, которая могла бы дать ему семейное счастье.

С некоторых пор между Вощинским и Марией образовалось нечто вроде дружеских отношений. Случилось это, когда Мария, приехав вместе с отцом и матерью в гости к Вощинскому, забрела в его библиотеку. Она ходила и трогала книги. Открыла наугад одну из них и стала читать:

«Существует три вида миров, а именно, элементарный, небесный и интеллектуальный. Каждый низший мир управляется своим высшим и получает его влияние. Архетип и Верховный Творец сообщает свойства своего всемогущества, открываясь нам в ангелах, небесах, звездах, элементах, в животных, растениях, металлах, камнях, сотворив все эти вещи, чтобы мы ими пользовались. Вот почему маги не без основания верят в то, что мы можем естественно проникать (познавать) по тем же ступеням и по каждому из этих миров до мира самого Архетипа…»

И здесь услышала позади себя голос:

– Как видите, это редкие и очень ценные книги…

– Вот бы почитать их.

Она посмотрела на обложку. Генрих Корнелий Агриппа, «Оккультная философия».

– Это сложное чтение, не для каждого ума…

– Вы находите меня глупенькой девушкой, – вспыхнула Мария.

– Отнюдь. Я могу вам давать почитать эти книги. Вот только… – Он запнулся. – Пусть это останется между нами. Об этом не должны знать ни ваша матушка, ни батюшка. Да и другим знать не надобно. Там нет ничего неприличного, не беспокойтесь, Мари. Просто в этих книгах хранятся тайны, которые смущают ум. Не каждый может это выдержать. Вы меня понимаете?

Она наклонила голову. Отчего-то сердце билось часто-часто.

– Я никому не скажу, – сказала она внезапно севшим голосом.

– Очень хорошо. Возьмите тогда вот эту книгу…

И он протянул ей «Тайны природы и способы вызывания духов». Мария взяла книгу… С тех пор Алексей Вощинский давал Марии почитать разные интересные издания, из которых она узнала немало любопытного. Она погружалась в тайны духовидения, загробного мира, узнавала, как много опасностей таится в простом ветре, который может приносить горе и печаль, в какое время дня лучше загадывать свои желания и многое другое. Разумеется, свои контакты они держали в тайне. Когда семья приезжала в гости к Вощинскому либо он приезжал к ним, он и Мария находили время уединиться ненадолго, обменяться кратким мнением о прочитанном, а Мария к тому же получить новую книгу.

Все это промелькнуло в голове Марии, когда она шла по центральной аллее. Неожиданно она услышала позади стук лошадиных копыт. Она обернулась. Это был Алексей Вощинский. Он остановил лошадь и спрыгнул на землю.

– Добрый день, Мари, – сказал он, слегка грассируя и устремляя на нее пронзительный взгляд черных глаз.

Она невольно поежилась. Ей всегда было неуютно от его взгляда. В этом она не хотела признаваться даже самой себе. Это означало расписаться в том, что она трусиха и боится непонятно чего. А она не считала себя одной из тех жалких, вечно хныкающих девиц, которые падают в обморок от любой опасности. Нет, она не такая. Мария тряхнула головой и посмотрела на Вощинского.

– Добрый день!

– Вы удивительно похорошели, – сказал дядюшка, понизив голос. – Я вижу перед собой прекрасную розу.

– И вы туда же, – сказала Мария, очаровательно оттопырив нижнюю губку. – Мне уже говорили этот комплимент. Я чувствую себя каким-то растением.

– Разве это плохо?

– Плохо! Я хочу заниматься настоящим серьезным делом.

– Каким же, например? – спросил Вощинский, пряча улыбку.

– Например, вызывать духов. Мне тут рассказывали о спиритическом сеансе, в котором вы также принимали участие.

– А… это…

– Да… – Ей хотелось топнуть ногой, но она сдержалась. – Мне так жаль, что меня там не было… Мне было бы все ужасно интересно!

– Это все не так просто, Мари. И очень опасно…

– Опасно? – Она невольно расширила глаза. – Правда?

– Сущая правда, Мари. – Он наклонился и поцеловал ей руку. – Но я знаю, что вы храбрая девушка и трудности вас не испугают. Поэтому я поддержу вас. Можете на меня рассчитывать.

Она захлопала в ладоши.

– Благодарю вас, Алексей Степанович.

Она услышала голоса Жоржа и Николя. Ее вдруг охватило озорство.

Когда они показались в поле ее зрения, она крикнула:

– Раз, два, три, четыре, пять – выходи меня искать. Ищите, – и убежала вперед.

Потом она стояла в центре раскидистого куста и прислушивалась, слышны ли чьи-то шаги, или она так хорошо спряталась, что ее не найдут. И странная мысль промелькнула в голове: а если она в один прекрасный момент исчезнет, смогут ли ее отыскать или она растворится в пространстве без следа?

Глава третья. Пейзаж с призраками

Любой поступок в вашей жизни может показаться ничтожной малостью, и все равно крайне важно его совершить.

Махатма Ганди

Как странно, что раньше она избегала поездок в родовую усадьбу Анастасьевских. То ли просто не хотела думать о той страшной истории, то ли действовал негласный запрет бабки и ее слова, что это – опасное место. Но факт остается фактом: Серафима там была один раз и проездом. Сейчас она решила поехать туда и посмотреть на могилу; сверить даты жизни и смерти. И вообще мысль Лины о том, что у них в Италии может быть родня, не давала Серафиме покоя. Если Мария Анастасьевская была убита, то… могила в Италии просто совпадение. А если… Серафима решила поехать и разобраться во всем на месте. Она решила никому не говорить об этой поездке, сохранить ее в тайне, пока не выявит нужные ей факты. Если она скажет об этом Лине, та может увязаться за ней, попросить взять ее с собой, а Серафима не могла этого сделать. Лину лучше пока ни во что не посвящать.

На электричке лучше было поехать с утра. Потом – маршруткой или брать попутку. На какой срок она едет? Серафима задумалась. Что не на день, это точно, но брать чемодан не хочется. Лучше спортивную сумку, все покидать туда; самое необходимое, всякую мелочь типа зубной пасты, шампуня или мыла она докупит на месте. В этом проблемы нет.

Серафима посмотрела расписание в интернете, купила билет и легла пораньше спать, поставив часы на шесть утра.

Все-таки она чуть не проспала. Ей снился тяжелый сон: как будто бы она в лесу, куда не доходят лучи солнца… вдруг она бежит через этот лес, спотыкается, падает, встает и снова бежит. Потом кто-то вцепился в ногу, она снова упала и закричала. На этом Серафима проснулась.

День обещал быть жарким. Она положила в рюкзак кофту, куртку, надела джинсы, с неудовольствием отметила, что они немного жмут. Как бы сесть на диету, подумала женщина, и отказаться от вечерних булочек с шоколадом. Напоследок она провела расческой по волосам и, хлопнув дверью, вышла из квартиры.

Добралась она быстро, половину дороги дремала. Выйдя на площадь перед вокзалом, села в маршрутку и решила доехать до центра города, а там уже думать, что делать дальше.

Кафешка с названием «Лучше, чем дома» стояла на небольшом пригорке. Она была выдержана в русском стиле – двухэтажная изба, перед дверью скульптура, изображающая медведя, вставшего на задние лапы.

– «Памятник медведю», – прочитала она вслух.

Женщина неопределенного возраста: ей можно было дать как пятьдесят, так и шестьдесят лет, стояла за стойкой. Она окинула Серафиму цепким взглядом.

– Приезжая? – спросила она.

Серафима кивнула.

– Сразу видно.

– Почему?

– Слишком холеная… такие здесь не ходят.

Серафима посмотрела на свои руки без маникюра, джинсы не новые, блузка – тоже.

– Да уж!

– Не парься. Мне твоя внешность, собственно говоря, ни к чему. Есть будешь?

– Я за тем сюда и пришла.

– Вот и прекрасно, располагайся. Меню я тебе принесу. Кстати, меня зовут Жанна. А тебя?

– Серафима.

– Так мою учительницу звали. Еда у нас свежая, вкусная, замечаний никогда не было.

Серафима села за столик, откуда открывался вид на реку, сверкавшую под лучами солнца. Поставила сумку на свободный соседний стул.

– Места у нас красивые, люди замечательные. А у вас в Москве злые-презлые… Все спешат куда-то, толкаются. Спросишь о чем, только рукой махнут, бегут дальше или даже наушники из ушей не вынимают. В упор тебя не видят. Разве это правильно?

– Почему вы решили, что я из Москвы?

– Я уже здесь ясновидящей заделалась… – пробормотала Жанна. – Поживешь с мое, так людей насквозь видеть станешь. Глаз сноровку приобретает. Сразу понимаешь – кто, что… Откуда. По косвенным признакам вычисляешь. А о большем не спрашивай. Сама порой не знаю, откуда что берется…

Серафима взяла в руки меню, принесенное Жанной. В нем значилось два вида первого: борщ и гороховый суп. На второе – макароны по-флотски, картофельное пюре с котлетой, гречка с рыбой.

– Какой суп порекомендуете?

– Гороховый! Сама готовила. От души. Сейчас мало кто готовит настоящий гороховый суп, там весь секрет в правильной грудинке. Она должна быть в меру копченая…

– Ладно – гороховый и макароны по-флотски.

– На третье что? Компот? Кисель? Кофе-чай?

– Кисель.

– Через пять минут все принесу. Разогрею только…

Серафима задумалась… Надо бы спросить у Жанны, где ей лучше остановиться. Наверняка та в курсе, какие здешние гостиницы лучшие. Серафиме не хотелось селиться в первую попавшуюся… Кто знает, каких сюрпризов там можно ожидать.

Жанна выросла перед ней с подносом.

– Вот. Все, что заказывала.

Когда женщина ловко расставила блюда на столе, Серафима спросила:

– Какую гостиницу порекомендуете? Чтобы по цене была нормальной и по качеству. Желательно поближе к центру, не на окраине.

– Зачем гостиница? – сразу откликнулась та. – Останавливайся у меня. Комната хорошая. В центре города. Возьму недорого. Восемьсот в сутки. Еще тысячу добавишь – будут завтрак-обед-ужин. Все вкусное, качественное.

– Обеды мне будут лишние. А вот завтрак с ужином…

– Полторы в сутки. По рукам?

– Договорились.

– Ешь. А потом пойдем ко мне домой. Я тебе все покажу.

Серафима подумала, что ей нужно иметь под рукой человека, который знает город. Может свести с людьми… Конечно, с точки зрения комфорта гостиница лучше, но здесь уж не приходится выбирать. Ей ведь в данной ситуации не комфорт нужен…

Жанна кому-то позвонила, пришла ее напарница – высокая рыжая женщина с нахмуренным лицом, а Серафима с Жанной выдвинулись из кафе и направились вниз…

Жанна по пути разговаривала. Серафима узнала, что город старый, но толку жителям от этого никакого нет. Мэр ремонт делает, но этого недостаточно, чтоб сделать из города туристический центр регионального значения. Молодежи в городе мало… многие уехали на заработки в другие города. Перспектив никаких. В советское время была ткацкая фабрика, еще несколько предприятий, сейчас ничего нет. Как выживаем – сами не знаем…

Дом, в котором жила Жанна, находился в центре города и был четырехэтажным, бледно-голубым.

– Покрасили недавно, – шмыгнула носом Жанна. – А до этого облупленный весь был. Штукатурка сыпалась прямо на голову. Сейчас хотя бы вид приличный… Не зря нового мэра выбрали. Старается. Правда, на первых порах они все обещают золотые горы. А потом сдуваются, больше о своем кармане начинают думать, чем о городе… Но мы уже к этому привычные…

Квартира Жанны была на последнем, четвертом этаже.

– У меня всего две комнатки. Чистенькие, хорошие… поменьше тебе даю. Она поуютнее.

Войдя в комнату, Серафима остановилась на пороге: она как будто попала на машине времени в комнату своей бабушки: мебель из семидесятых-восьмидесятых годов, на окне герань, кружевные занавески… На полу – домотканый коврик.

– Нравится? Ты на сколько сюда приехала?

– Пока не знаю.

– Как так? – вскинулась собеседница. – Дело какое привело сюда?

– Можно сказать и так.

Серафима подошла к окну ближе. Перед ней густо зеленели за оградой деревья.

– Это что? Парк?

– Кладбище. Оно у нас старое, поэтому в центре города. Небольшое… Есть совсем старые могилы прошлого века. Потом хоронить на нем запретили. Земля дорогая, как в любом центре города…

Серафима бессильно опустилась на стул у окна и подумала, что это знак судьбы.

Выпив чаю, она решила пойти на кладбище, навестить могилу своей родственницы. Жанне она сказала, что придет к вечеру, но когда точно, не знает.

Кладбище было обнесено старинной оградой. Пройдя в ворота, Серафима остановилась. Она не знала, куда идти и где искать эту могилу. Она была здесь лет десять назад, уже плохо помнила, как ее найти…

Серафима пошла по центральной аллее. Справа и слева были грубые мраморные кресты и могильные плиты. Кажется, здесь, нет, теперь – направо. Она свернула направо, но поняла, что уперлась в тупик. Нет, лучше налево…

Нужную ей могилу она нашла в старой части кладбища, предварительно какое-то время поплутав по дорожкам. Наконец, она оказалась перед могилой, на которой высилась фигура ангела, изображенного в виде молодой прекрасной девушки, приложившей палец ко рту… призывая молчать.

Подойдя ближе, она с огорчением увидела, что одно из крыльев ангела отбито. Неужели мальчишки хулиганили, подумала она. Какой ужас…

– Ну, здравствуй, – негромко сказала она, – Мария…

Мария Анастасьевская была сказочно красива, как говорила легенда, в образе ангела ее и увековечил скульптор…

Умерла она в результате злодейского нападения… Это была страшная история, ее изувечили, тело сбросили в реку. В убийстве признался слуга, он отсидел пять лет на каторге и умер.

Мария умерла, когда ей было восемнадцать лет. В самом расцвете своей красоты… Какая судьба! Цвести бы и цвести, радовать всех, выйти замуж, родить детей. Быть украшением счастливого семейства…

Еще неподалеку была фамильная усадьба… Надо бы туда сходить… Но чуть попозже…

Уходя, она столкнулась с еще не старой женщиной. Та шла, раскачиваясь, как пьяная, и что-то бормотала про себя. На голове ее была шляпа ярко-зеленого цвета. В наступающих сумерках шляпа выглядела как отдельное, бросающееся в глаза пятно. Она едва не задела Серафиму плечом, та отступила вправо, пропуская женщину. От нее пахло алкоголем. Серафима не удержалась и обернулась, когда отошла от ворот кладбища на несколько шагов. Женщина взмахнула руками, Серафиме показалось, что та сейчас рухнет. Она бросилась к ней.

– Вам плохо? Помочь? – спросила она.

Незнакомка подняла на Серафиму глаза – ярко-голубые, а на лице была скорбь. Пахло алкоголем и сыростью, как будто женщина долгое время находилась в подвале.

– Ид-дите мимо! Мне уже никто не поможет, – сказала она, заикаясь. – Идите! – и махнула рукой, как бы отгоняя ее.

– Простите. – Серафима отвела глаза в сторону.

Но та ничего не ответила и шатающейся походкой пошла в глубь кладбища…

Серафима зашла в продуктовый магазин напротив кладбища – купить бутылку воды. Хотелось пить. Взяла минералку, стаканчик и села на скамейку под деревом. Минут через десять она увидела, как та самая женщина в шляпе, с которой она столкнулась при выходе с кладбища, направилась в магазин, а вскоре вышла с сумкой, в которой позвякивали бутылки. Женщина опустилась на скамейку рядом с Серафимой. Ее била дрожь.

– Что с вами?

– Ничего, – пробормотала она.

Встав со скамейки, пошатнулась.

– Давайте я помогу вам дойти до дома, – предложила Серафима.

– К-как хотите.

Серафима взяла женщину под руку. Она шла тяжело. Медленно. Серафима пыталась разговорить женщину, но та или не отвечала на вопросы, или что-то невнятно бормотала. Серафима довела ее до двери квартиры и только потом сообразила, что даже не спросила, как зовут странную незнакомку.

Вечером Жанна с Серафимой сидели в небольшой уютной кухне и ели сырники с вареньем.

– Ну как прогулка по городу?

– Я прошлась немного. У кладбища (Серафима не стала говорить, что ходила туда) видела женщину в ярко-зеленой шляпе. По-моему, она была пьяна. Размахивала руками, бормотала… Шла на кладбище в то время, когда уже начало темнеть… Что она там собиралась делать? Потом я сидела у магазина на скамейке и видела, как эта женщина, выйдя за ворота кладбища, направилась в магазин. Отоварилась там спиртным. Выглядела она больной, шаталась, я предложила ей свою помощь и довела до дома. Кто это?

– Это Людмила Розова, у нее дочь погибла больше года назад. После этого она на могилу дочери стала регулярно ходить. Чуть ли не каждый день. Мы все жалеем ее. Но сделать ничего не можем. Да и что тут можно сделать? Чем помочь?

– А что случилось с девочкой?

Жанна посмотрела в окно.

– Никто не знает, что там произошло, толком. История темная, непонятная.

Алена, так звали ее дочь, была активной девочкой, отличницей в школе, собралась поступать в институт на исторический факультет либо в областной, либо в Москву. Там какие-то родственники у них проживают. Так вот… Алена очень историю любила, увлекалась этим, как его… Ну, которые все восстанавливают, как по книжке?

– Реконструктары?

– Вот-вот… Они самые… Играла в эти самые игры в усадьбе, которая у нас на окраине города.

– В усадьбе? – вздрогнула Серафима.

– Да. У нас тут красивая усадьба есть. Правда, разрушается стремительно. Прямо на глазах. Денег на ее восстановление нет. Мэр города так и сказал. Денег не ждите.

– Что там было?

– А что? Девочка увлеклась, разные исторические сценки разыгрывала… ну, представление там…

– Одна?

– Нет. Она кружок в классе организовала. Она даже на каком-то историческом слете показывали эти сценки. А то если не найти спонсора или инвестора, то все, конец прекрасному зданию. Как она сказала, история рушится на наших глазах. Это потом в местной газете напечатали. Фотографию и интервью с ней. Старый мэр еще хотел что-то сделать. А новый мэр молодой… собирается усадьбу снести и там свой завод построить. Хотя все свои действия прикрывает красивыми словами и заботой о населении. Старый мэр словами такими высокими не разбрасывался, но страху больше наводил.