Камиль. Залог

Глава 7
Ясна

Язык мой – враг мой. Не надо было отвечать его жене. Она тут хозяйка после мужчин. Глупые нервы развязали мне язык, и я посмела огрызнуться.

Глядя в окно своей спальни, думаю, расскажет мужу о строптивом Залоге или нет? Он может наказать. Страшно представить, что тогда со мной будет, если он в обычное время такой грубый и пошлый. Его «монстр» разорвет меня на куски?

Господи, ну что я за дурочка? В следующий раз молча выслушаю, кивну и уйду, как и положено тому, у кого прав в разы меньше, чем обязательств.

Камиль официально не представлял нас с его женой друг другу. Мне Самира сказала, как ее зовут и что характер у нее… как у настоящей молодой хозяйки. А еще она сказала, что жена его любит. Их брак готовили несколько месяцев, Камиль бывал в доме ее родителей. Они с Индирой успели познакомиться до свадьбы и уже тогда она влюбилась в него. Самира говорит, ей повезло любить мужчину, которого выбрала для нее семья. У меня же выбора не было.

Его жена красивая. Очень яркая представительница местных женщин. Длинный шелк темных волос, яркие карие глаза, губы, искусно выделенные помадой, и уверенный взгляд. Ей можно смотреть на мужа, говорить с ним, гулять с ним под руку, как было сегодня.

Меня вдруг задел сам этот факт – ее свобода, которой у меня никогда не будет. В груди засаднила дурацкая детская обида, но я смогла сдержать ее в себе, пока хозяин смотрел на меня. Под его взглядом едва удержалась от того, чтобы дернуть пальчиками в миг нагревшуюся золотую цепочку, спрятанную под туникой. Я побоялась демонстрировать его подарок при его же жене. Сама не знаю, почему.

Они ушли, я выдохнула, отложила книгу и смотрела в ясное, звездное небо, когда вернулась Индира и высокомерно заявила:

– Запомни, ты – всего лишь Залог. Ты даже не человек здесь. Не смей думать, что сможешь заполучить его себе. Я не позволю! Ночь, что он провел с тобой, ему даже не понравилась, потому что потом мой муж вернулся в нашу спальню и накинулся на меня как голодный зверь. Ты ни на что не способная гарантия соблюдения договоров. Никто. Просто вещь. Вот и веди себя, как подобает вещи. Тихо и незаметно покрывайся пылью в дальнем углу!

– Я не вещь! – вскинулась я. Стало обидно, я ведь ничего не сделала. Не грубила ей, не говорила с ним. Даже в глаза ему старалась не смотреть, когда они подошли. – Я – живой человек!

Подскочила и убежала, бросив на скамейке книгу. Теперь вот едва дышу. Глупенькая Ясна! Не зря меня няня ругала. Не зря.

Прислоняю дрожащую ладошку к стеклу и удивленно смотрю, как в него бьют редкие капли. Откуда взялся дождь? Еще недавно небо было совсем чистым. Только ветер разгулялся. Наверное, он и принес с собой редкую тучку.

И тут я вспомнила про книгу. Она же там промокнет и испортится! А это не мое. Да и неважно. Жалко. Книги – чуть ли не единственное, доступное мне развлечение. И то не все. Доступ к ним строго фильтровался няней. Сейчас никто не контролирует, но историю я все равно выбирала со страхом, не зная, можно ли мне читать романы. Они, как говорила няня, вселяют в невинный девичий мозг несбыточные мечты. В моем случае мечтать вообще опасно, но так захотелось погрузиться в то, что раньше было нельзя, что я решилась взять именно этот жанр из доступной мне библиотеки.

Выбегаю из своей комнаты, проношусь по коридорам, приподняв полы длинных свободных брюк. Выскакиваю на улицу, попадая под крупные, теплые капли. Они оставляют мокрые пятна на каменных дорожках, попадают за шиворот и щекотно стекают по позвоночнику.

Добегаю до скамейки, а книги нет.

– Ой… – прикрыв рот ладонью, проверяю, может книга упала. Но как? Это же не легкая газета, которую может сдуть ветер.

Книги нигде нет.

Мамочка, что за вечер сегодня такой?!

И добивает меня закончившийся дождь. Не мог он перестать капать раньше, когда я еще не промокла, пытаясь спасти то, чего тут уже не лежит?!

В комнату возвращаюсь совсем растерянная. Сама набираю себе ванну. Оставляю влажную одежду сушиться на вешалках и погружаюсь в воду, прокручивая подушечками пальцев черную драгоценную каплю, застывшую у меня на груди.

В воде сижу, пока она не остыла. Потом долго вожусь с длинными волосами, стараясь их хорошенько прочесать. Выбираю новую ночную сорочку и забираюсь под воздушное, но теплое одеяло. В комнате тепло, меня немного знобит от нервов.

Притаившись, смотрю в одну точку, представляя свое наказание за дерзость. Воспаленный мозг подкидывает такие картинки, от которых становится и жарко, и стыдно, и очень страшно.

Справлюсь ли я с этим мужчиной?

Индира сказала, ему не понравилось со мной. Самира говорила, что подарок говорит об обратном.

– Ммм…!!! – мычу, тукнувшись лбом о подушку.

Я запуталась! Я ничего не понимаю!

Заснуть с зудящими под кожей нервными мурашками никак не выходит. Кручусь, сминая под собой простыню и переползая с подушки на подушку. Кровать уже выглядит так, будто приходил Камиль со своим голодным «монстром» и не церемонился со мной.

Вздрагиваю, когда дверь спальни открывается и комната наполняется запахом сигарет, алкоголя, улицы и его.

А вот и наказание…

Камиль пьян. Это отлично видно в свете ночника. Он что-то держит в руках и пошатываясь смотрит прямо на меня. Я всеми силами делаю вид, что сплю, наблюдая за ним сквозь ресницы.

Хмыкнув, этот гигант дёргает ремень брюк одной рукой. Тихо матерясь, снимает штаны, гремя всем, что есть в карманах. Отложив на подоконник предмет, который принес с собой, расстегивает рубашку.

– Я вижу, что ты не спишь, – усмехается он, роняя и эту часть своего гардероба на пол.

Забирает предмет с подоконника. Идет к моей кровати. Его «монстр» с трудом помещается в темных боксерах, и я жмурюсь сильнее. Сердечко уже бешено колотится, заранее вкачивая в мою кровь адреналин. Внутри все взрывается, когда я понимаю, что именно принес с собой Камиль. Книгу, которую я читала на улице.

Мне приходится подвинуться, чтобы он уместился рядом со мной на кровати. Запах алкоголя становится сильнее. Он смешивается с запахом его тела и легкими, едва уловимыми нотками женских духов. В других обстоятельствах я бы даже не заметила, но сейчас все чувства обострились. Я снова чувствую себя маленькой мышкой, которая очень хочет жить и потому прислушивается, принюхивается, ловит детали, не понимая, что это ей не поможет. Она уже в клетке. Выхода из нее нет.

Камиль дотягивается до ночника. Делает свет чуть ярче. Открывает книгу и листает далеко вперед и зачитывает фрагмент:

* «… И снова, как и прежде, она расстегнула мне ширинку, вынула мой член и положила его себе в рот. Единственное отличие от прежнего заключалось в том, что сама она не раздевалась. Она все время носила платье Кумико. Я попытался пошевелиться, но мне казалось, что мое тело сковано неосязаемыми оковами. Я почувствовал, что становлюсь большим и твердым внутри ее рта.

Я видел, как шевелятся ее накладные ресницы и завитые локоны. Ее браслеты сухо звякнули. Ее длинный и мягкий язык, казалось, обвился вокруг меня. Когда я уже собирался кончить, она вдруг отодвинулась и начала медленно раздевать меня. Она сняла с меня пиджак, галстук, брюки, рубашку, нижнее белье и уложила на кровать. Но свою одежду она не сняла. Она села на кровать, взяла мою руку и сунула ее под платье. На ней не было трусиков. Моя рука ощутила тепло ее влагалища. Оно было глубоким, теплым и очень влажным. Мои пальцы были почти засосаны внутрь.

Затем Крета Кано взобралась на меня и использовала свою руку, чтобы просунуть меня внутрь себя. Как только я вошел в нее, она начала плавно крутить бедрами…»

– Не знал, что ты читаешь такое… – пьяно смеется он, а я сгораю от стыда.

– Только начала, – пищу, стараясь закопаться в одеяло. – Не знала, что там есть такие сцены. Я бы не стала… – звучит жалко и очень тихо. Я даже не уверена, что он слышит.

Слышит…

– Не самая простая книга для юного мозга, – он убирает ее в сторону. – Приятно удивлюсь, если осилишь целиком. Но сейчас не об этом, – тянет с меня одеяло. Становится совсем холодно. – Первую часть фрагмента мы опустим. Давай сразу к концу.

И он снова тянется к книге, видимо, чтобы напомнить, что именно я должна сделать.

– Не надо! – прошу хозяина. – Я поняла…

– Тогда действуй, – устраивается на спине, заводит руки за голову и наблюдает, как я ошарашенно смотрю на его трусы.

Его черная бровь поднимается вверх, словно говоря мне: «Ну! И чего ты смотришь?».

Шумно выдохнув, хватаюсь за широкую резинку боксеров, тяну ее вниз, цепляя за собой уже поднявшийся член Камиля. Он недовольно шипит и помогает мне освободить «монстра» от ткани.

Отбросив нижнее белье в сторону, нервно сглатываю, глядя на крупную обнаженную головку, которую мне сейчас надо в себя впихнуть.

– Почему не надела цепочку? – вдруг спрашивает он.

Как не надела? Тут же ныряю пальцами за ворот ночной сорочки и достаю его подарок. Снова хмыкает, напрягает мышцы, поднимая тяжелый член от живота.

«Я смогу» – убеждаю себя. – «Это не сложно»

Неуклюже седлаю его ноги и ползу выше. Мне кажется, он тихо, пьяно смеется в свою черную бороду. Сосредоточившись на том, что мне надо сделать, ныряю под подол сорочки, сдвигаю в бок трусики. В отличие от героини книги, на мне белье присутствует. Двигаюсь еще. Половые губы касаются горячей, бархатной кожи члена Камиля. Он довольно выдыхает.

– Давай же, кукла. Трахни меня.

Запах женских духов от него немного смущает. Возможно, секс у него сегодня уже был. А теперь я должна сделать это с ним после другой… Мне почему-то думается, что был он далеко не с женой. И странным образом этот факт цепляет еще сильнее.

– Презервативы в кармане штанов. Заодно научишься пользоваться, – словно прочитав мои мысли, сообщает хозяин.

Мне приходится слезть, обшарить его брюки, чтобы найти фольгированные квадратики с надписью «ХХL».

И так, снова теория. Как пользоваться презервативом я знаю только из инструкции, которую давала читать няня. Хорошо, что это не вылетело из головы. Осталось перебороть себя и прикоснуться к «монстру».

Пока я натягиваю на него резинку, Камиль тихо стонет.

– Руки прохладные. Приятно… – комментирует он.

Снова забираюсь на него верхом, нервно сдвигаю вечно сползающие не туда трусики, приподнимаюсь, беру в руку «монстра» и жмурясь, направляю ко входу. Головка упирается, и я никак не могу протиснуть ее дальше. Все тело сжалось, помня, как больно, когда он внутри.

На выдохе расслабляюсь и мне удается впустить в себя член Камиля. Не на всю. Совсем немного. Мышцы снова сокращаются. Мой хозяин недовольно шипит.

– Что, совсем меня не хочешь? – недовольно наблюдает за происходящим.

– Я просто еще не умею… сейчас, – пытаюсь оправдаться.

Он раздраженно закатывает глаза и забирается пальцами под сорочку. Начинает гладить меня между бедер, попадая точно по чувствительному узелку. От его грубоватой, но бесспорно приятной ласки, тело начинает наливаться раскаленным свинцом. Оно становится тяжёлым, напряженным. Я чувствую, как между бедер скапливается влага и смазывает «монстра». Он скользит внутрь меня легче, пока не достигает предела.

– Вот так… – Камиль кладет широкие ладони мне на бедра, поднимает, резко опускает на себя, потом раскачивает вперед, назад так, что его головка трется о стенку моего влагалища.

Снова поднимает вверх, резко опускает. Больно. И все еще саднит на входе. Но вместе с тем приятно. Тело против сигналов мозга все равно реагирует на мужчину внутри него. Я ощущаю наполненность, когда он на всю внутри меня, и опустошение, смешанное с облегчением, когда головка почти касается входа, едва не выскальзывая наружу.

– Сама, – тянется рукой к моему лицу. Откидывает назад волосы и смазывает губы моей же смазкой. – Оближи, – требует, и я веду языком по своим губам ощущая собственный вкус. – А теперь пальцы, – толкает их мне в рот и двигает там в такт собственного члена. Я все время сбиваюсь с ритма, стараясь концентрироваться на его дыхании и его удовольствии. Я ведь здесь для этого. Чтобы ему было хорошо.

Презерватив почти не ощущается. Я чувствую внутри себя все рельефы возбужденного органа.

Камиль не кончает долго. Я успеваю устать, но помогать мне никто не собирается. Он наблюдает за тем, как я двигаюсь, сидя на нем, и иногда морщусь, когда боль становится особенно ощутимой.

Скрипит зубами. Его взгляд опять превращается в бездну. Только сейчас эта бездна пьяна, и она кружит мою голову. Ладони Камиля снова оказываются на моих бедрах. Не церемонясь, он начинает резче насаживать меня на себя, вдавливаясь максимально глубоко. Мое тело сходит с ума. Мозг перестает понимать, больно мне или сладко. Его головка, обтянутая латексом, попадает точно в цель. Сдерживая стон, я дрожу и сокращаюсь на «монстре» внутри себя. Камиль не тормозит ни на секунду. Довольно хрипя, он буквально подкидывает меня на себе, ерзает по простыне, меняя свои движения и оглушая меня новыми ощущениями.

Еще один хриплый стон и я всем низом живота чувствую его оргазм. Сил уже не осталось совсем. Мне кажется, если он сейчас уберет руки, я упаду на его грудь и больше не встану до самого вечера. А за окном уже светло. Из коридора слышны голоса. Они такие далекие…

Камиль на удивление осторожно снимает меня с себя и укладывает рядом, не заставляя стягивать с него презерватив, наполненный густой спермой. Мужчина поворачивается на бок и смотрит на меня осоловелым черным взглядом.

– Следующей ночью не приду, – говорит, убирая волосы с моего лица. – А сейчас спи.

Я рада разрешению провалиться в сон. Уже почти делаю это, закрыв глаза. Но дверь моей комнаты распахивается чересчур громко.

– Нашла, слава Аллаху, – слышу голос Индиры и замираю от ужаса.

– Ты охренела?! – взрывается Камиль. От его рыка дребезжит стекло на окне. – Кто впустил?!

– Прости, муж мой, – без грамма сожаления, отвечает Индира. – Мне сказали, ты вернулся ночью, но ни в одной из комнат дома я тебя не нашла. Беспокоилась, вдруг тебе плохо и нужна помощь.

Прячусь под одеяло от прожигающего меня взгляда Индиры. Камиль шуршит одеждой, продолжая тихо звереть.

Дверь моей комнаты снова грохочет, в этот раз закрываясь, и крики переносятся в коридор.

—–

*Харуки Мураками – «Хроники заводной птицы». Цитата взята из открытых источников.

Глава 8
Камиль

Не протрезвевший мозг требует крови. Никогда не бил женщин, даже самых бесячих. Сейчас впервые появилось такое желание. Ненавижу неподчинение. Как наказать за это мужика, я знаю. Еще в прошлой жизни, когда готовил бойцов для семьи Альзаро, которая была фактически монополистом в нелегальных поставках оружия в России, особым удовольствием было гонять строптивый «молодняк» на модифицированном «вертолете». Их даже пиздить не надо. Они дохли сами, а оклемавшись сильно переоценивали свое поведение. У нас все просто. Ошибка равна пуле в висок, а это навсегда. Это хуже армии. Здесь законов не так уж и много. Один из них прост и стар как мир – выживает сильнейший.

Наверное, поэтому я столько лет не женился. Бабу на «вертолет» не запустишь.

Индира смотрит на меня испуганно и в то же время с вызовом. Дура! Схватив ее за горло, прижимаю к стене.

– Кто разрешил сюда приходить?! – хриплю в приоткрытый рот. – Я непонятно вчера сказал?! Не трогать девочку!

– Я не трогала, – шепчет жена. – Я мужа искала.

– Не. Надо. Меня. Искать! – сдавливаю ладонь сильнее, она начинает задыхаться. – Я запрещаю тебе заходить в это крыло. Еще раз ослушаешься… Поставлю на колени и заставлю отсосать мне, наплевав на то, что я только что слез с другой. Поняла?!

– Д-да, – вся спесь из ее взгляда моментально улетучивается. Глаза закатываются. Она старательно пытается сделать вдох. Разжимаю ладонь. Индира, закашлявшись до слез, трет ладонью место, где остались следы от моих пальцев.

С рыком, вырвавшимся из грудной клетки, врезаюсь кулаком в стену недалеко от ее головы и быстрым шагом ухожу на улицу. Долго курю, думая, сколько я успею поспать, прежде чем придется снова сорваться по делам.

Выбросив бычок на дорожку, возвращаюсь в дом. Поднимаюсь на второй этаж и криво усмехаюсь, глядя, как Рас, завидев меня издалека, хлопает дверью, нырнув в свою спальню.

– Со мной поедешь сегодня, – говорю достаточно громко, чтобы он услышал. – Поднимешь меня через три часа и поедешь.

– Куда? – высовывается сонная, растрепанная голова.

– Постреляем.

У него аж глаза загораются и вся сонливость с обаятельной рожи, которая так нравится девочкам, слетает.

Захожу к себе и сразу падаю мордой в подушку. Меня срубает секунд за десять. Хорошо, темно. Мозг никто не выносит.

– Брат, – слышу прямо в этой темноте.

– Встаю, – нехотя переворачиваюсь на спину и сажусь.

В голове шумит, но в целом уже гораздо лучше. Сейчас залью в себя кофе, зарядимся и поедем. Мне там подарок привезли. Того, кто нас слил. Я обещал казнить, надо держать слово.

Адиль с Аязом вплотную занимаются аукционом. Нам с Расулом предстоит развлечение поинтереснее.

Садимся в тачку. Я делаю вид, что внимательно изучаю содержимое своего телефона, на самом деле наблюдая за Расом. Еще год назад я не хотел его брать на подобные мероприятия. Аяза тоже не хотел. Но понял, что папочка постарался до меня и пацаны уже погрязли во всем этом дерьме по самые уши. Мне остается только держать их под контролем. И пусть уж лучше самый младший и самый залюбленный нашей покойной матерью Расул все время вертится где-то рядом со мной, чем я буду вытаскивать его из притонов и борделей.

Да, я не жил с семьей много лет, но они – мои братья. Моя кровь и плоть. Я по большей части из-за них сюда и вернулся. Только им об этом лучше не знать. У лидера не должно быть слабостей. Не в этом мире.

Мой человек заводит машину на тщательно огороженную территорию бывших бараков. Она стала частью приданого Индиры. Одна из стратегически важных точек, где мы оперативно оборудовали склады, несколько камер, жилую часть для бойцов, охраняющих это место.

Вот в камеры нам и надо.

От охраны отделяется пара парней. Пока идем на самый дальний край территории, мне коротко докладывают обстановку.

– Рас, пойдешь с Халидом. Есть список стволов. Часть нам подвезут, а кое-что лежит в наличии. Все проверить и перепроверить. Головой отвечаешь. Понял?

Расул немного сник. Мы с ним, конечно, постреляем. Но каждый по-своему. Он в оборудованном здесь же тире, а я…

А я пошел отрываться!

Отправив брата, захожу в мрачное здание, освещенное лишь частично естественным светом из окон. В голове перестало шуметь. Она теперь просто раскалывается. Собственные шаги разносятся гулким эхом по коридору и бьют по мозгам.

Сворачиваем за угол и попадаем в еще один коридор. Здесь двери заменили решетками. На окнах тоже решетки. Хотя их можно было бы и не ставить. На территории столько охраны и камер, что уйти можно только одним путем.

На койке у стены сидит мужик лет тридцати. Кисти забиты татуировками, взгляд, как у смертника, дикий и обреченный.

Открываю камеру, вхожу внутрь. Смотрит на меня загнанным, но гордым зверем. Хорошо ему яйца прижали, раз решил пойти на такую подставу.

– Рассказывай, – беру стул, ставлю его спинкой вперед и сажусь верхом.

– Можешь сразу пристрелить, – морщится мужик, – я твоим еще там, дома, все сказал.

– Теперь мне расскажи, – для убедительности, достаю из кобуры ствол и зажав в руке, свешиваю его через спинку стула. Передергиваю затвор, играюсь с предохранителем. Наш пленник начинает нервничать.

– Смысл? Ты меня все равно грохнешь.

– Грохну. Но смерть, она же разная бывает. Я могу убить тебя быстро, а могу рвать на куски несколько часов. Поверь, это очень неприятно.

– Насрать, – гордо поднимает голову и получает выстрел в ногу. Орет, морщится. А я аккуратно. Чтобы сразу не сдох от потери крови. Мой человек снимает все это на видео. Пригодится для воспитательных целей.

– Продолжим. Кто на тебя вышел? Чем прижали? Что конкретно хотели? Раз, – щелчок затвора, – два…, – снимаю с предохранителя…

– Да тебя! Тебя они хотели! – психует он. Как-то быстро сдался. Но тем лучше. Быстрее закончим. – Главного ищут. Думали, если возьмут поставку, выйдут на лидера. А у меня выбора не было. Я поставку сдал, зная, что через нее на тебя все равно не выйти.

– Как благородно. И ты не знал, что сорванная поставка стволов обернется проблемами здесь?

– Да откуда я знаю, че вы тут творите?! Я здесь не был ни разу и в ваши дела не лез. Наше дело маленькое. Проверка и подготовка оружия к перевозке. Поэтому вышли на нас. Поставить метки проще всего именно при проверке и смазке оружия.

– Вот с этого «нас», чуть подробнее. Кем прижали?

– Братом. Младший брат у меня. Дурной. Я его втянул во все это дерьмо, чтобы под присмотром был, – как знакомо. – Меня им и прижали. Обещали выпустить и сделать чистые документы, если все сделаю правильно, – слишком гладко, чтобы быть правдой.

Переглядываюсь с тем, кто снимает. Он тоже отрицательно крутит головой. Не верит. Татуированное тело знает, куда бить. Или угадал. Или… Догадка приходит легко и быстро.

– Опытный, значит, – многообещающе ему улыбаюсь. – Поэтому наши подставу от официалов пропустили. Знание психологии, отличная актерская игра, уверенность в том, что ты делаешь. Неплохо. Не будь у меня сильно больше опыта, чем у тебя, я бы тоже повелся.

Выстрел во вторую ногу. Стон. Его штаны мокнут от крови. В камере скапливается сладковатый металл, оседающий на языке.

– Хорошо то как, – встаю, разминаюсь. – Я передумал тебя убивать. Пока.

– С чего это? – хрипит мужик, держась за раненую конечность.

– Добрый сегодня. Незаметно? Врача ему, одежду чистую и пожрать дайте, – отдаю распоряжение и сваливаю из камеры, слыша, как у меня за спиной с лязгом закрывается решетка.

Это он очень удачно ко мне попал. Надо личное дело нарыть, чтобы понимать весь спектр его возможностей. А уж как их применить, я найду. Вряд ли он будет рад, что остался жив, но я не привык разбрасываться ценными ресурсами.