Глава 10
Конец повествования
Картина за стеклом не особо изменилась. Серое небо стало лишь чуточку светлее. Я лежу неподвижно до того, пока дверная ручка не щёлкает, и в комнату не входит доктор Леман. Что-то изменилось. Да, знаю! Нет значка «Посетитель». Что это значит? Доктор снова работает на компанию? Словно отвечая на мой вопрос, Леман шутливо проговаривает:
–А вот и я, снотворец Эпохи Переселенцев. Да, я снова в их рядах.
–Вы никогда не станете одним из них, доктор Леман, и это комплимент, если что. В любом случае, поздравляю! Кажется, Вы довольны.
Он отвечает мне согласной улыбкой, но уже через секунду его лицо вновь серьёзно насуплено.
–Подпиши здесь. Это договор об источнике финансирования сна.
Я киваю и молча подписываю. Читать не хочется. Я верю доктору Леману, он не обманет. К тому же, договор был прост: ряд конференций, интервью, показов и ток-шоу, плюс небольшая собственность, доставшаяся мне по наследству – на мелкие расходы. К счастью, всё давно обговорено. Пути назад нет.
–Помнишь, что ты делала тогда, при первом погружении?
–Думала о месте, куда хотела бы попасть.
–Правильно. Займись этим, пока я буду готовить препарат.
На голове уже покоится шапка с активной панелью. Я сцепляю руки, закрываю глаза и вновь вспоминаю свою планету. Перфундере, чудесный мир болот, люминесцентных существ, огромных деревьев и бескрайних лугов, но главное – людей, любимых людей, которых мне так не хватает. Я бессильна перед иллюзией, которая ждёт меня по ту сторону сознания, и поэтому, отпустив реальность, я падаю в мягкие, нежные, пушистые лапы мифического идеала.
–Всё готово, – произносит доктор Леман, – Ты подключена. Приборы жизнеобеспечения мы установим, когда ты войдёшь в фазу глубокого сна.
Доктор Леман ждёт с минуту и, наконец, спрашивает:
–Ты готова?
Я киваю. Морок начинает вползать в моё сознание без всяких химикатов.
–Был рад повидаться с тобой, Сванвейг Ланкастер.
–И я с Вами, доктор Леман. Берегите себя! И спасибо за всё.
Острая инъекционная игла проникает сквозь кожу, через стенку кровеносного сосуда, прямо в вену, а затем запускает усыпляющую субстанцию в мой организм. Вот и всё.
…
Вокруг меня точно туман, густой, непробиваемый. Звук эхом повторяется в голове, затем стихает. По телу разливается странная и такая знакомая слабость. Серый цвет отдаёт белые частицы и всё больше и больше становится похожим на чёрный. Вокруг – пустота. Я пребываю в невесомости, плыву по непроглядной тьме. Малая часть меня ещё ощущает ворс больничного халата, но я всё продолжаю отдаляться от реальности, засыпая.
Теперь я стою на ногах, иду. Босые ноги касаются гладких камней широкого коридора, пол, стены и потолок которого напоминают мостовую. Холодно. Очень холодно. Но уже не так темно. Чем дольше я иду, тем светлее становится вокруг. Внезапно осознаю всю прозаичность коридора, напоминающего тоннель. И свет. Смешно.
Проходит время. Наверное, я уже почти вошла в фазу глубокого сна. Самое странное – это то, что я уже вижу сон – этот путь – но при этом осознаю, что сплю, и продолжаю мыслить здраво. Я начинаю вспоминать мысли, промелькнувшие в моей голове этой ночью. Планета, сон, эксперимент, пробуждение, Йон, мама, Кайла, Фред, Бруно и Элли, все они, все те, кто остался по ту сторону баррикад. Что же я делаю? Зачем? Я предаю их, предаю всех, я не должна так поступать! Я разворачиваюсь и иду назад, но спустя два метра встречаю препятствие. Пути назад нет. Если быть честной, я испытываю облегчение. Теперь между планетой Земля и мной – непробиваемая стена.
Влажный, тяжёлый воздух пещеры сдавливает мои лёгкие, и я внезапно проникаюсь всей никчёмность своего положения. Я бегу от реальности, всё сильнее утопая в вязкой трясине сновидения. Обычный сон забывается быстро. Сколько же тогда должны были жить в моей голове воспоминания о Перфундере? Сколько ещё эта несуществующая планета должна была манить меня к себе и заставлять страдать? Как скоро бы я сдалась? Ненавидя себя за безволие, за эгоизм, я позволила пожару совести внутри меня развиться до такой степени, что теперь он заставляет меня бежать назад. Но путь закрыт. Выход есть лишь впереди. Остаётся лишь смириться, что всю оставшуюся жить я просуществую в амёбоподобном состоянии. Я знала, на что иду, или просто поддалась чувствам? Похоже, и то, и другое. Пытаюсь заставить себя забыть то, что я оставила в реальности, но мысли не слушаются, побуждая меня чувствовать себя ничтожеством. Но было ли что терять?
По сути, что я такое? Лишь результат неудачного эксперимента, доказывающий, что продолжительный искусственный сон приводит к психическим расстройствам. Все те люди, с которыми я разделяла крышу третьего корпуса акклиматизационного центра, что чувствовали они, когда проснулись? Как быстро они вернулись к «нормальной» жизни? А может, истина утаивается от глаз стороннего наблюдателя? Я понимаю, что то был всего лишь приступ паники, потому что знаю: я сделала всё, что могла.
Пару раз меня охватывает страх, что я так и не смогу выбраться из этого серого тоннеля. Может, всё потому, что мысли просто разрывают мою голову на части? Я должна сосредоточиться на том, что ждёт меня впереди. Я должна подумать о Перфундере! Словно помогая мне, тьма начинает постепенно рассеиваться и, когда морок холодного каменного коридора остаётся позади, вовсе пропадает. Всего лишь миг мне кажется, будто я исчезла совсем, просто перестала существовать. Но вскоре ко мне возвращается сознание.
Я дотрагиваюсь рукой до земли и чувствую мягкую, тёплую траву, прямо как в мой первый день работы гидом. Глаза открыть страшно: вдруг я увижу не Перфундере, а совершенно другую планету, мир, до сей поры мне не знакомый. Сжимая пучок травинок в кулаке, я поднимаю веки. Лицо ласкает золотистый лучик солнца. Я лежу под кустарником Миркса возле матовой глади болота и смотрю в небо. Оно стало чуть ниже или мне только кажется? Поднимаюсь и тут же вспоминаю о кольце. Смотрю на пальцы рук, но не нахожу его. Мой мозг отказался брать его с собой? Хочу найти Йона, убедиться, что здесь он жив, что хотя бы на Перфундере я не потеряла его. Иду быстро, пересекая холмы. Наконец, приближаюсь к поселениям. Примерно в ста метрах от них растёт небольшая посадка деревьев. У одного их них сидит… Йон. Я ускоряюсь и почти бегу, хотя сама не понимаю, зачем, ведь мы виделись только вчера. Он держит в руках бинокль и смотрит в сторону Мортуса. На пальце что-то поблёскивает. Кольцо с чёрным камнем. Необычное украшение. Оно пробуждает во мне какие-то странные чувства, вроде дежа вю. Но на этом воспоминания замирают. Я не помню, не помню, что было пару часов назад! Завтра непременно схожу к доктору Авалону. Может, он назначит мне какое-то лечение. А вдруг это что-то серьёзное?
–Привет! Что-то случилось? У тебя такой потерянный вид, – спрашивает Йон. Его белая одежда и чёрные волосы развеваются на ветру.
–Надеюсь, ничего, – отвечаю я, ощущая, как необъяснимая тревога, жившая минуту назад, начинает постепенно растворяться в чистом воздухе Перфундере.
–Хорошо.
Он протягивает мне руку. Я отвечаю тем же.
–Ну что, идём?
–Идём.