К вечеру вернулся Кукловод. Его руки помимо кукол держали охапку свечей, стопку разноцветных листов фетра и метровый рулон ситца. Он осветил всё пространство вокруг стола и начал рисовать шаблоны крохотных платьев, рубашек и галстуков. Куклы в ящике бурно обсуждали реалии прошедшего дня.
– За ночь переделать половину сценария и, даже не записывая, запомнить! Наш Кукловод – истинный гений! – восхищался скрипач.
– Без нашего таланта импровизационной игры он бы мало чего достиг сегодня, – фыркали плюшевые овцы.
На следующий день начались работы по созданию новой постановки. Шуту наконец отвели роль, хоть и незначительную, однако её было достаточно, чтобы он смог раскрыть глубины своей харизматичности. Во время выступления он не только не допустил ошибок, но и спас ситуацию во время неловкой паузы из-за забытой королём реплики верхом своего остроумия. Толпа ликовала, а некоторые требовали бенефис Шута. Кукловод наконец улыбнулся, что весьма уникальное явление. А через несколько мгновений Шут вновь проснулся в пустом ящике.
3 глава
В соседней парфюмерии велись переговоры, наполненные возмущённостью. Настроение более негодующее было разве что у девушки, вновь спорящей с кем-то по телефону. Шут теперь часто мог проверять голоса за дверкой – крысы его не трогали и даже побаивались.
Кукловод вернулся сегодня довольно рано. С собой он принёс кукол, новую зажигалку и чувство страха. Страха, что всё закончится, не начинаясь. Его глаза были полны искусства прошлой ночью, когда он создавал дебютировавшую сегодня постановку. Его глаза были полны предчувствия и надежды до её создания. Его глаза были полны порванных ниток, пытающихся сплестись вновь, каждый раз, когда его сценарии не получали должного почтения. Но сегодня его глаза были бездонны и мертвы. Всю ночь он щёлкал зажигалкой.