ПОЕДИНОК
Многие думают, что главное в схватке – следить за руками. И проигрывают. Она знает, следующий ход противника выдадут не руки, они – лишь инструмент. Поэтому всегда смотрит в глаза.
Второе правило – не торопиться. Мало кто понимает, как это долго – секунда. Засуетишься, ринешься атаковать, точно опаздывающий пассажир, втискивающийся в уходящий переполненный автобус, и что тебе останется? Только замереть, раскрыв весь свой замысел, и ждать поражения. Нет, секунду надо использовать всю, сполна. Пить ее не торопясь, будто утренний чай воскресным утром.
И третье – не думать о противнике как об отдельном от тебя человеке. Сейчас вы, хотите того или нет, единый организм, двигающийся в общем ритме. Его следующий шаг зависит от твоего предыдущего, от сказанного тобой вчера, от взгляда, брошенного неделю назад. И, конечно, от предыдущего поединка.
Она знает все три правила, она ведь их и придумала. Фокусы не нужны, если знаешь правила. Она смотрит в глаза мужчине напротив. Серые, как и у неё, припухшие, пил вчера или мало спал? Выдох. Он гораздо выше и стоит совсем близко, чтобы не терять контакт, ей приходится задирать голову. Он смотрит на неё снисходительно. Вдох. Короткий взгляд на её руки. Хочет угадать, не думая. Опередить. Но побеждает не тот, кто быстрее. Совсем не обязательно. Выдох.
"Фа!" Она не смотрит вниз. Она и так знает, что победила.
– Я же говорил! За все время, что я тут работаю, Лаудер ни разу не проиграла в камень-ножницы! – раздаётся за спиной восхищенный голос Гарри.
– Идёшь за пивом, Сэдсон, – она хлопает противника по плечу и возвращается к своему столу.
– Да как ты это делаешь, Лаудер? – не унимается Гарри.
– Фокусники не раскрывают своих секретов, – привычно отмахивается она, возвращаясь к работе.
Чертеж самолетного корпуса уже двоится перед глазами, но закончить надо сегодня. Эстер Лаудер всегда все делает вовремя. Правила – это скелет, арматура, её стрингеры и шпангоуты.
Звонит телефон.
– Лаудер! Тезисы для доклада! – ни здравствуй, ни как дела, сразу к делу. За это она почти любит своего начальника.
– В четверг, мистер Смит, я же говорила, сначала мне нужно закончить чертежи.
– А сегодня что?!
Эстер ищет глазами Гарри. Сегодня он в красном свитере.
– Вторник, – уверенно отвечает Эстер, – сегодня вторник, – она считает дни недели по Гарри, он её ещё ни разу не подвел. День красного свитера – вторник.
«Никакого шоколада, пока не закончишь,» – строго напоминает себе Лаудер. Шоколада хочется нестерпимо. Но и торопиться, закончить чертёж на скорую руку, не проверив – нельзя. «Лаудер – это минимум правок» Она предпочитает, чтобы Лаудер видели такой.
– Лаудер, и как ты пьёшь эту бурду? – Мария, их офис-менеджер, кивает на стаканчик горячего шоколада в руке Эстер, – И ешь?! – кивок на миндальную булочку.
– Люблю всякую дешманскую бурду, – пожимает плечами Эстер, – иногда можно.
– Я тебя каждый день с какой-то бурдой вижу, – фыркает Мария.
– Раз в день тоже относительно иногда, – улыбается Эстер.
– И как ты хранишь свою фигуру, ведьма? – вздыхает Мария. Сегодня на Эстер строгое приталенное платье в мелкую серую клетку, выгодно подчеркивающее ее талию.
– Бегаю.
– С твоим-то сердцем?
– А что? Врач кофе запретил, про бег – ни слова.
Эстер стремительно шагает в сторону. Слишком быстро: дверь, от которой она уворачивается, открывается только через две секунды.
– Ого! Ты это будто предвидела Эстер! – восклицает Мария.
– Разве? – Лаудер большими глотками допивает шоколад и, стуча каблуками, спешит в туалет, к зеркалу. Смотрит себе в глаза, жёлтые искры в правом то вспыхивают, то гаснут. Левый так и остаётся серым.
– Переменные становятся константами, – раздаётся за спиной.
– Что?! – Эстер подпрыгивает от испуга: в зеркале никого не видно. Дверь одной из кабинок открывается, и из неё, прижав телефон к уху, выходит седоволосая женщина в зелёном костюме. На шее у неё болтается пропуск в офис, но Лаудер её не помнит. Не глядя на Лаудер, женщина выходит из туалета, продолжая что-то втолковывать невидимому собеседнику.
Скинув натершие туфли, Эстер сидит на ступенях у своего подъезда. На коленях – коробка с пиццей, в руке бутылка пива, вторая: первая, уже пустая, стоит рядом. Лаудер успела запачкать соусом платье, и теперь, улыбаясь, вспоминает того, кто пришёл бы от этого пятна в ужас.
– Пиво среди недели?! А как же правила?!
– У меня нет правила, запрещающего пить пиво, когда захочу, – Эстер двигается, давая место Паулю, соседу по площадке, и протягивает ему коробку с пиццей.
– Спасибо, я её видеть уже не могу, – Пауль работает разносчиком пиццы.
Эстер протягивает ему бутылку пива.
– Это оскорбление, а не пиво, – Пауль немец.
– С тобой довольно экономно дружить, – улыбается Эстер и достает из сумочки так и не съеденную булочку.
– Не откажусь! – Пауль, наконец, садится рядом, – Даже странно, что в твоём жутком своде законов нет ничего про пиво.
– Он не жуткий, Пауль. В правилах вообще нет ничего жуткого, они помогают держать мир в узде.
– И убивают всю прелесть!
– Ошибка думать, что прелесть – в бессистемности. Возьми фокусников. Все их трюки – это просто отточенная технология. Правила. Стоит отойти от них хоть на миллиметр – и магии не случится. Да и вообще, если ты вглядишься во все, что восхищает тебя в этом мире, ты поймешь, что оно создано по определённой логике, законам и правилам, а без них – не работало бы. Это ты узко смотришь на понятие правил.
– Знаешь, почему я никогда не хожу к тебе в гости? – возразить Паулю нечего, – Боюсь, у тебя там так чисто и такой порядок, что я в тот же миг умру от скуки.
– Приходи в пятницу. Я убираюсь по субботам, и к пятнице, думаю, уровень энтропии в моей квартире будет для тебя комфортным.
– А сегодня что?
– Сегодня вторник, мой дорогой бунтарь. Ты забыл не потому, что тебя так захватила твоя разнообразная жизнь. Ты не отличаешь вчера от сегодня, и уже давно. Замечал?
– Да ладно тебе, Эстер, ты что, обиделась? – Эстер молчит, – Да я ж любя! Вот, кстати, чуть не забыл, в мой ящик кинули, но явно тебе. Номер квартиры не знали, видимо.
Пауль протягивает Эстер коричневый конверт. Адреса нет, только имя "Эстер Лаудер".
– Ну, я пошёл, – Пауль поднимается, поняв, что продолжения разговора не будет, – Эст, а давно у тебя глаза разные?
Эстер пожимает плечами, ждёт, пока Пауль скроется в подъезде, и только тогда открывает конверт. Хотя и так знает, что в нем. На жёлтом, вырванном из блокнота листе, всего два слова: «Беги, Кролик»
***
Серебристый мерседес припаркован у причала. Его зелёный двойник прячется где-то неподалёку. За деревьями? В соседнем дворе? Пока это не имеет значения.
На капоте серебристого, сняв обувь, сидят две девушки. На одной джинсовый комбинезон, голова обмотана красным шарфом. На второй – белая футболка, джинсы и шапка с помпоном. Между ними лежит коробка с пиццей.
– Стоп! Ты ж тоже пьёшь! – восклицает та, что в шарфе, – Как же мы обратно поедем?
– А мы не поедем, – спокойно отвечает вторая, – досмотрим закат, погуляем по берегу и заночуем в тачке.
– И правда! – девушка в красном шарфе счастливо смеётся, удивленная, что эта мысль не пришла ей самой в голову, – Знаешь, никогда раньше не ночевала в машине!
– Я тоже.
– Да? Я думала, тебе-то такое не впервой!
– Почему? Я много чего пока не пробовала, из того, что хотела бы.
Девушки замолкают. Мисс Красный Шарф смотрит, как солнце садится за горизонт. На секунду ей кажется, что она слышит шипение, с которым закипает вода, как только ее касается раскаленный до красна краешек. Девушка в шапке, закрыв глаза, прислушивается к вечеру. Шум ветра, шаги припозднившихся прохожих, смех пьяной компании где-то на другом конце причала. В соседнем дворе зажигаются фары и заводится двигатель зелёного мерседеса.
– Слушай, – Красный Шарф снова нарушает тишину, – все хочу тебя спросить.
– Да? – девушка в шапке сжимается. Слышит, как шуршат шины по выщербленному асфальту.
– Ты о чем вообще думала, когда покупала эти носки? Ну крипово же, как руки на ногах!
– Что? – девушка в шапке удивлённо смотрит на подругу. Правый, желтый, глаз будто бы светится в темноте, – При чем тут мои носки?
– Да просто посмотрела на них и подумала.
– Мы их с друзьями покупали, всем одинаковые. Там пары три по цене двух. Акция.
– Забавно, что у тебя есть банальные объяснения всем твоим странностям, но, при этом, ты начинаешь сложно анализировать самые простые вещи. И после этого они уже не кажутся простыми.
– Пью просто много, – ответ невпопад, лишь бы сказать что-то и не слышать, как щелкает поворотник: зеленый мерседес выезжает выезжая из двора.
– Вот видишь! – веселится Красный Шарф, заметив жёлтые искры в левом, сером глазу подруги, – А знаешь, что я на самом деле думаю?
– Что? – это последняя попытка. Все переменные, рано или поздно, становятся константами.
– Что ты настоящая, Кролик.
***
У въезда на причал стоит зелёный мерседес. Фары погашены. Двигатель молчит. В салоне никого нет.