Как-то рано утром я возвращалась с утренней пробежки, а Сережа выходил из нашего подъезда, хмурый, небрежно одетый. Длинный шарф, который он прежде щегольски наматывал себе на шею, висел кое-как, доставая концами земли. Увидел меня, остановился, попытался изобразить улыбку, но вышло у него плохо.

–Привет, Лисенок!

–Привет Серый Волк!

Я вздохнула, волк выглядел подранным собаками, жаждущим укрытия и тишины.

–Скажи! Что важнее, мир или правда? – задал он тот же вопрос, который задавал однажды при других обстоятельствах.

–Мир! – ответила я нисколько не задумавшись, – Мир всегда важнее.

Он усмехнулся, услышав ответ. Прежде я говорила другое. Он запомнил, но никак не прокомментировал. Реальность изменилась, я выросла и чувствовала иначе.

–Вот, и я думал, что мир важнее, – сказал он, – Но выходит… Никак не выходит.

Мы постояли рядом. Он не объяснялся, но я и так поняла, что это про него и про маму. А может и еще про что-нибудь такое, что последнее время постоянно витало вокруг нас невысказанным или высказанным слишком резко, вопреки… Он спросил меня про учебу, про друзей, про особенности удаленного общения, я ответила, разглядывая его с удивлением. Что-то было в нем далекое, словно не он, а его отражение говорило со мной. Поинтересовалась как дела у его сына и жены. Он неопределенно пожал плечами.

–Идут дела.

Поднял лицо к небу, к холодным сентябрьским облакам и неожиданно улыбнулся.

–А небо все такое же, синее. Надо же! Даже сквозь облака. Никогда не меняется, – оглянулся на меня, – Вот и ты не меняйся, никогда. Слышишь?

Странный какой. Почему же небо не меняется, если все время разное? Я ждала продолжения, объяснений, но он только потрепал меня по отросшим волосам, долго-долго посмотрел в глаза и бросив ласково: «Прости Лисенок», пошел прочь, наконец-то подобрав шарф повыше… Я тогда не поняла, что он не просто так уходит, что я не увижу его больше после этого разговора. Не увижу никогда. Может быть, если бы знала, попыталась останов