Обмен

Глава одиннадцатая

Два следующих дня прошли без происшествий. Незаметно настала суббота. Первая рабочая неделя была позади. Агата Григорьевна рано утром уехала на вернисаж в Италию. Она была приглашена той стороной в качестве эксперта по современной живописи, и проезд ей оплачивался, как и тем, кто составлял делегацию от союза художников. Глеб искренне радовался за мать. В этот момент он почувствовал, насколько прекрасна жизнь во всех её проявлениях и тут же печально удивился, тому, как он мог так долго этого не замечать. Постигшее их семью горе настолько сразило его, что Глеб надолго потерял этот неповторимый и ни с чем несравнимый вкус к жизни.

Во время обеда, когда Глеб принимал пищу и уже подносил ко рту вилку с едой, в его руках возникла внезапная и знакомая по симптомам слабость. Пальцы не удержали прибор и, вилка с грохотом выпала из его рук на тарелку. Часть еды, которая была на вилке, разлетелась по столу. В то же мгновенье его тело вновь пронзила резкая боль. Импульсы, словно его пробивало электрическим током, повторились ещё несколько раз. После этого, всё прошло, резко и неожиданно. Глеб не двигаясь сидел на стуле и прислушивался к себе. Нет, действительно всё прошло, он снова владел своим телом, а на боль и намёка не осталось. От хорошего настроения тоже не осталось и следа, Глеб даже не стал заканчивать обед. В ярости он вышел из-за стола и большими шагами направился к себе в комнату. Как только Глеб переступил порог комнаты, он почувствовал, что его нога будто встала в зыбкую трясину. От неожиданности, чтобы удержаться на ногах, он инстинктивно схватился обеими руками за дверной косяк и тут же сделал шаг назад. Удивлённо глядя на пол, Глеб осторожно шагнул вперёд, и нога снова начала увязать, словно в болоте. Вдруг, из-под его дивана показалась окровавленная, полу-обглоданная человеческая рука. Она медленно двигалась по полу в его сторону, всё больше выдвигаясь вперёд. Куски мяса свисали с её обнажённых костей. Тонкий костяной указательный палец приподнялся от пола, показывая на него, и что-то чёрное, бесформенное застыло в углу возле окна, в изголовье дивана. Глеб окаменел от охватившего его ужаса. В этот момент его тело снова пронзила резкая боль. От каждого болевого прилива, он вздрагивал, непроизвольно тихо вскрикивая. Вновь стало темнеть в глазах, в это время бесформенная сущность, не отрываясь от стены, потянулась к нему, постепенно увеличиваясь в объёме. И тут же послышался мерзкий скрипучий стон, негромкий, но пробирающий до мозга костей. Глеб не мог сойти с места, и не в силах был пошевелиться. Изнывая от конвульсивной боли, он всё ждал, когда этот видимый кошмар закончится, потому что, несмотря на то, что ему было очень страшно, Глеб понимал, что это всего лишь побочный эффект препарата, который ему ничем, кроме испытываемого им ужаса , не грозит. И Глеб не ошибся в своих предположениях: как только чернота приблизилась к нему вплотную, она тут же постепенно растворилась. Вместе с ней исчезли болезненные конвульсии, а страшная человеческая рука постепенно скрылась под диваном.

Весь этот кошмар длился не больше десяти минут, но молодому человеку показалось, что прошло не менее часа. Некоторое время он продолжал стоять на пороге своей комнаты, вглядываясь в её углы и мебель в поисках нечисти, это, скорее было сделано инстинктивно, так как сознание ещё оставалось под впечатлением от увиденного. Наконец, оправившись от потрясения, Глеб, максимально сохраняя самообладание, зашёл в комнату. Он взял в руки свой сотовый телефон и начал панически искать в сохранённых вызовах номер незнакомца. Даже номер телефона говорил о том, что человек, с которым его так неосторожно свела судьба, далеко непростой, как будто бы тот был из другого мира, с другим сознанием. Глеб сделал вызов, и как только услышал голос незнакомца, с ходу, не здороваясь, раздражённо начал разговор:

– Я хочу знать, что со мной происходит?

– Здравствуйте, Глеб, – ответил незнакомец вежливым и спокойным тоном, – вы, как я понимаю, приняли вторую дозу.

Глеб молчал.

– Почему вы сразу мне не позвонили, как приняли препарат? – продолжил он.

Не обращая внимания на заданный вопрос, Глеб ещё раз повторил свой вопрос:

– Я ещё раз вас спрашиваю, что со мной происходит?

– Подъезжайте сегодня по адресу Бенгальская, 22.

– А что там?

– Там находится моя лаборатория.

– Я не хочу ехать к вам в вашу лабораторию. Предлагаю встретиться в любом общественном месте, – твёрдым тоном выставил свои условия Глеб.

– Вы меня боитесь? – искренне удивился незнакомец.

– Я, вообще не трусливый человек, но вы производите на меня двойственное впечатление, скорее, я вас опасаюсь.

– А вы не постесняетесь в общественном месте говорить о том, что вы наркоман? Как вы представляете нашу с вами беседу в кафе, где будут сидеть посторонние люди, а ещё того лучше, мамочки с детьми? Или вы предлагаете в парке совершить прогулку, обсуждая условия договора у всех на виду? Так что, возьмите себя в руки и не валяйте дурака, в конце концов, это вам надо.

– Вам, я думаю, тоже! – огрызнулся Глеб и после короткой паузы спросил, – что за препарат я принимаю?

Словно не слыша вопрос, незнакомец требовательным тоном произнёс:

– Вы подъедете по названному адресу, подойдёте к первому подъезду и позвоните в звонок. Дальше, я вас встречу, и мы обо всём с вами поговорим. Да, шкатулку захватите с собой, она нам понадобится.

Глеб, не менее безапелляционным тоном попросил незнакомца о том, чтобы тот, как только Глеб к нему подъедет, предъявил договор. Он хотел ещё раз почитать его, чтобы вспомнить условия сделки.

– Во сколько можно подъехать? – сухо уточнил Глеб.

– Во сколько пожелаете, я буду в лаборатории все выходные, практически не выходя оттуда. Так что, можете приехать в любое удобное для вас время в течение всего дня, вплоть до ночи.

– И завтра?

– Да, и завтра, но, лучше всё же, подъехать сегодня.

– Почему?

– Это в ваших же интересах.

– А если я не приеду?

– Ваше право, молодой человек, но на вашем месте, я бы доехал, хотя бы для того, чтобы прояснить сложившуюся ситуацию.

Глеб не отвечая, завершил звонок. Незнакомец со своим экспериментом порядком портил ему кровь и нарушал все его планы. С каждой минутой, внутри молодого человека нарастало раздражение и ненависть к этому человеку. Глеб терпеть не мог зависимость. Он отстаивал свою свободу, будучи ещё подростком, когда требовал, от родителей, чтобы они относились к нему как к взрослому, уважали его мнение и взгляды. Глеб не любил излишнюю опеку над собой и требовал равенства в разговоре. И вот теперь, он зависит от какого-то кретина, которому вздумалось ставить над ним какой-то эксперимент. Чтобы ослабить внутреннее напряжение, он включил радио и нашёл свою любимую волну. Современная музыка в стиле рок, несколько отвлекла его от тягостных дум и даже подняла настроение. Глеб вернулся на кухню и выпил большую кружку горячего чая.

– Нет, надо ехать, – произнёс Глеб вслух. – Что за договор? Почитаю. Заодно пусть этот мне всё объяснит!

Когда Глеб вернулся в комнату, он начал методично собраться. На городском сайте, Глеб посмотрел адрес лаборатории и маршрут. Затем он достал из ящика шкатулку, на секунду задумавшись, Глеб вытащил из неё оставшийся шприц, и убрал его во внутренний карман куртки. Саму же шкатулку он убрал обратно, в нижний ящик тумбы компьютерного стола, подальше от материнских глаз. Ключи от дома вместе с деньгами, Глеб положил в карман джинсов. Накинув на себя куртку, и застегнув ботинки, он задержался в коридоре, мысленно проверяя, всё ли взял, и всё ли в квартире выключил. В этот момент, в его душе возникло щемящее чувство тоски, которое говорило ему о том, что он, скорее всего прощается со своим домом. Глеб не мог объяснить, почему у него уже не в первый раз проскальзывает это ностальгическое ощущение. Может об этом «говорили» приступы и видения, а возможно и грядущая встреча с неизвестным. Глеб не знал, что он хотел получить от этой встречи и чем она, собственно, для него закончится. Тем не менее, какая-то тревога охватила его сознание. Но, его в первую очередь, беспокоило не то, что он в этот дом возможно никогда не вернётся, а то, что он, скорее всего, больше никогда не увидит свою мать. Сам не зная, почему, Глеб это очень явно почувствовал, а ведь, зачастую, предчувствие человека редко обманывает. Но, тут же, молодой человек укорил себя за излишнюю сентиментальность и проснувшуюся нежность, тряхнул головой, сбрасывая накатившие душевные переживания, одновременно возвращая себе уверенность и боевой дух, и вышел из квартиры.

Путь оказался неблизким, лаборатория незнакомца располагалась в отдалённом районе города, и Глеб добирался до неё почти полтора часа. Быстро сориентировавшись на местности, он направился по указанному адресу, но дом ему пришлось поискать, потому что он не только был расположен далеко от остановки, но и выглядел не так, как представлял себе Глеб. Выезжая на адрес незнакомца, молодой человек внимательно просмотрел маршрут на популярном сайте с домами и улицами. Конечную точку, сайт указал как «жилой дом в пять этажей», но по указанному адресу Глеб увидел отдельно стоящее невысокое здание, высотой всего в два этажа, внешне напоминавшее детский сад. Глеб, минуя открытую металлическую калитку, направился по широкой асфальтовой дороге к зданию. Подойдя к входу, он увидел над дверью вывеску с надписью: «подъезд №1». Глеб и здесь испытал удивление, потому что он видел только один вход в здание. «Значит, – подумал он про себя, – есть и второй, с обратной стороны, наверное».

Поднявшись по двум, облицованным светлым камнем ступенькам, Глеб нажал выпуклую кнопку на домофоне. Через несколько секунд послышались негромкие звуки, открывающие электронный замок и Глеб потянул на себя массивную дверь. В светлом помещении было тепло. В просторных коридорах стояла тишина. Складывалось впечатление, что внутри здания никого нет, но тут, его слух поймал лёгкие быстрые шаги и тут же из-за поворота к нему навстречу, вышел незнакомец.

– Здравствуйте, Глеб, пройдёмте со мной.

Пропустив приветствие мимо ушей, Глеб в полном молчании последовал за ним. Когда они зашли в кабинет, незнакомец предложил ему стул, стоявший около письменного стола, усевшись напротив, за этот же самый стол в большое кожаное кресло. Сразу, прерывая неловкую паузу, незнакомец начал разговор:

– Я понимаю, Глеб ваше возмущение, но поправить уже ничего нельзя.

– В каком смысле?

– Я про наш с вами договор. Видите ли, вы сами согласились на сделку и собственноручно, добровольно подписали бумагу, – с этими словами, незнакомец достал из ящика стола плотную прозрачную папку, вынул из неё документ и протянул ему: – вот, вы хотели ещё раз ознакомиться с ним, читайте.

Глеб взял из рук незнакомца бумагу и начал внимательно читать. Шрифт, которым был набран договор, показался ему знакомым, но текст документа, Глеб будто бы видел впервые. С каждой прочитанной строчкой выражение его лица менялось. Оно то, мрачнело, то отражало такое удивление, когда по лицу человека можно сразу определить, что он столкнулся с чем-то страшным, фатальным, близким к смерти. Дочитав договор до конца, Глеб медленно поднял на незнакомца обескураженный взгляд и тихо произнёс:

– Я не мог согласиться на такое.

– И, тем не менее, на документе стоит ваша подпись, – ответил глядя ему в глаза, спокойно незнакомец.

Это спокойствие моментально вывело молодого человека из себя. Сжимая договор в руках, Глеб почти закричал:

– Нет! Я не мог такое подписать! Вы обманываете меня! Там другой был текст!

– Но вы подписали его, посмотрите внимательно на подпись, – невозмутимо парировал незнакомец.

– Вы обманули меня, – твёрдо произнёс Глеб, немного приходя в себя. – В том договоре был другой текст, я частично помню его.

– Вы не могли ничего помнить, мой препарат стирает в памяти события, происходившие за час до его принятия, а то и за все полтора.

– Но, я помню! Помню, что договор содержал другие условия сделки, только не могу вспомнить какие,– возразил возмущённо Глеб, – а это – смертный приговор! Даже если моя память не зафиксировала все детали сделки, я просто не мог подписать вот это!

С этими словами, Глеб швырнул несколько измятый договор на стол.

– Вы тогда находились почти в невменяемом состоянии. Вас ломало, и вам было очень плохо, – спокойным тоном стоял на своём незнакомец.

– Эти обстоятельства не влияют на моё психическое состояние. Я вообще-то в своём уме, а для того, чтобы подписать вот этот документ, нужно быть душевнобольным!

Незнакомец деловито взял договор в руки и указал Глебу на подпись, поставленную под текстом.

–Ваша?

Глеб на секунду замолчал и посмотрел на незнакомца глазами, полными ненависти:

– Вы лжёте. Вы обманули меня. Здесь написано, что… – Глеб нервно взял в руки договор и зачитал его: «…я добровольно даю согласие на лечение от наркозависимости новыми препаратами. В случае нарушения графика приёма препарата, могут возникнуть побочные явления, такие как: галлюцинации, болевые ощущения в теле, головокружение, слабость в мышцах». Далее, «…препарат следует принимать отдельно от других лекарств, с любыми другими лекарствами, данный вид препарата может вырабатывать токсичные вещества, что может привести к отравлению организма, либо ухудшению здоровья пациента. В случае если пациент, по каким-либо причинам приостанавливает лечение, врач не несёт ответственности за его дальнейшее состояние здоровья. Особые указания: если пациент начинает принимать спиртное, наркотики, курить сигареты, на фоне приёма препарата – наступает летальный исход».

Глеб поднял глаза на незнакомца:

– Почему здесь не написаны сроки лечения?

–Одна неделя.

– В договоре это не указано и потом, я не нарушал графика приёма препарата, а мне с каждой новой дозой становится только хуже, эта дикая боль, судороги тела и галлюцинации. Что со мной происходит, объясните мне. Какой эффект в итоге должно дать лечение?

Незнакомец закурил сигару и откинулся на спинку кресла. Повернув голову к окну, он посмотрел на унылый, осенний пейзаж, и сделал глубокую, долгую затяжку. Затем, мужчина выпустил изо рта густую струю дыма, которая постепенно растворяясь в воздухе, наполнила стены кабинета пряным ароматом острова Гавайи.

– Видите ли, – не поворачиваясь, начал незнакомец, аккуратно подбирая слова, – то, что я сейчас вам скажу, вас не обрадует.

– Я не девочка, чтобы обижаться. Говорите как есть, мы для этого с вами и встретились.

Незнакомец продолжил некоторое время смотреть в окно, затем повернулся и, пристально глядя молодому человеку в глаза, произнёс своим негромким, глуховатым голосом:

– Вам осталось жить ровно сутки, даже чуть меньше. Счёт вашей жизни пошёл на часы.

От этой фразы, Глеб ощутил холодок у себя внутри, и застыл на месте, глядя неподвижным взглядом на незнакомца, казалось, в тот момент он даже не дышал.

– Не понял? – придя в себя наконец, произнёс Глеб. Голос его при этом звучал хрипло и как будто безжизненно.

– Я вывел препарат, – начал деловито незнакомец, – который соединяясь с кровью человека, вырабатывает ферменты, которые потом, с помощью химического преобразования, дают лекарство, помогающее раковым больным. Это лекарство спасает людей находящихся даже на последней стадии этой болезни.

– А какое это ко мне имеет отношение?

– Самое прямое. Вы уже принимаете мой препарат. Вам осталось принять ещё одну дозу и основа для лекарства будет создана.

– Я всё равно вас не понимаю.

– В данном случае, вы не пациент, который находится на лечении от наркозависимости. Вы являетесь донором для создания лекарства раковым больным.

– Ну, хорошо. Допустим, хотя, я не помню такого в договоре. Возможно, это не так и плохо, быть донором. Мне только непонятен ваш тон и напущенная таинственность. Причём здесь сутки жизни?

– Дело в том, что для создания лекарства, в крови человека должно образоваться достаточное количество нужных ферментов. Они образовываются постепенно, с каждой новой дозой препарата, которая вводится в организм раз в три дня. Для образования нужного количества ферментов, достаточно всего три дозы, но, к сожалению, при принятии последней, происходит передозировка препаратом и донора ждёт мгновенная смерть. Поэтому, вам осталось жить только сутки, то есть до принятия последней, третьей дозы препарата и не принять вы её уже не сможете. Ваш организм сам этого скоро потребует.

Глеб был ошеломлён. Он смотрел на незнакомца неподвижным взглядом, в котором сначала отразилось сильное удивление, сменившееся сомнением и наконец, в нём появилась ненависть, сопряженная со злобой. Прищурившись, Глеб медленно произнёс:

– Какая же ты мразь!

– Нет! Я – учёный, биолог, химик. Человек, который стремится помочь людям. И далеко не таким как вы. Вы уже конченый экземпляр, вас даже человеком уже назвать нельзя. Вы живёте как паразит, не приносите пользу обществу, являясь для него ненужным балластом. Зачем вам жизнь? Вы не пользуетесь ею в полном объёме, мало того, просто губите её, так не лучше ли подарить жизнь, которая вам не нужна тому, кто действительно хочет жить?

От охватившей Глеба злобы, он уже не придерживался границ уважения, переходя с незнакомцем то на «ты», то на «вы».

– А какое ты имеешь право решать, кому жить на этой Земле, а кому нет? Какая тебе разница, кто и как живёт? У каждого из нас своя жизнь! Так что, засуньте свои пламенные речи себе в жопу и дайте противоядие от этой вашей дряни! И немедленно!

– Вы свой выбор сделали, и назад пути нет, ни у вас, ни у меня. У меня нет противоядия, потому что мой препарат – не яд. В вашем организме уже произошли необратимые изменения. Вас силой никто не заставлял соглашаться на сделку.

– Вы чудовище! И не нужно говорить, что вы занимаетесь благим делом. Вы – убийца! Вы ввели меня в заблуждение, воспользовавшись моим состоянием!

– А кто об этом узнает? – ухмыльнулся незнакомец.

Глеб в ярости сорвался с места, в два прыжка подскочил к незнакомцу и схватил его за горло. Крепко сжимая пальцы, испепеляя незнакомца взглядом, Глеб прошипел:

– Гнида! Я убью тебя, чтобы никто больше не пострадал от твоих рук и твоих паршивых идей.

В здании раздался сигнал сирены. Незнакомец, вырываясь из стальных объятий Глеба, смог изловчиться и нажать тревожную кнопку. Тут же в кабинет вбежали двое здоровых парней, у одного из них в руках была дубинка. Глеб почувствовал сзади, по спине, сильный удар плотной резиновой дубинкой. От боли, руки молодого человека мгновенно обмякли, медбратья оттащили его от незнакомца и продолжили удерживать с обеих сторон. Глеб, пытаясь вырваться, стал выкрикивать слова проклятий в адрес «чёрного химика».

– Как Вы? – спросил незнакомца один из его помощников. – Не сильно он Вас прижал?

– Нормально, не беспокойтесь. Не в первый раз. От этих наркоманов, к тому же в период ломки, всего можно ожидать. Постараемся вылечить его, хотя, на мой взгляд, он практически неизлечим, уж слишком нервный и буйный. Организм явно истощен, это сразу видно. Видимо, на системе «сидит» давно. Отведите его в отдельную палату, и как успокоится, предложите ужин. С понедельника начнём лечение.

Когда помощники незнакомца, вывели Глеба из кабинета, тот постарался вырваться, резко сделав движение телом в одну, затем в другую сторону. Несколько ударов ногами и он смог освободиться из рук одного медбрата. Несмотря на то, что Глеб находился не совсем в своей полноценной физической форме, он в совершенстве владел приёмами самбо. К тому же, в юности он ходил на тренировки по боям без правил, и нередко принимал участие в соревнованиях, где дважды одерживал победу над соперниками. Обладая таким уверенным багажом «умения постоять за себя», Глеб без труда освободился и от второго коллеги незнакомца. Затем, чтобы ликвидировать за собой погоню, он отправил их парой ударов своих тяжёлых кулаков в нокаут. Глеб уже было зашёл в кабинет к незнакомцу, чтобы разобраться с ним, но тут на всё здание вновь послышались звуки сирены и он бросился по коридору к выходу.

За спиной послышался топот ног, по счастью, впереди, на его пути никого не было. Опираясь на зрительную память, он смог быстро добежать до входной двери. Глеб нажал кнопку электронного замка и уже собрался навалиться на дверь, как в этот момент, его тело пронзила резкая боль, ноги, потеряв силу, подкосились и он, вмиг ослабевший, рухнул возле входной двери, так и не успев её открыть. Тут же подбежали двое других медбратьев, которые схватив молодого человека, отвели его в отдельную палату и бросили на кровать. Вслед за ними зашёл незнакомец.

– Спасибо, – коротко поблагодарил он своих помощников, – принесите ему ужин и на сегодня вы свободны.

Когда за медицинским персоналом закрылась дверь, он подошёл к Глебу, который продолжая мучиться от внутренних болевых импульсов, корчился на кровати, и еле сдерживался, чтобы не закричать.

– Ничего, скоро для тебя всё закончится, уже начались первые симптомы. Как только боли станут невыносимыми для тебя, ты сам вколешь себе последнюю дозу. Надеюсь, ты захватил её с собой?

– Не дождёшься! – Прохрипел молодой человек.

– Ты, конечно, можешь посопротивляться, – продолжил незнакомец, не обращая внимания на его слова, – но тебе с каждым разом будет становиться только хуже. Мой совет – не стоит понапрасну мучиться, а спокойно, без истерик, как мужчина, расстанься с жизнью. Подари её, например, неизлечимо больной женщине, которая ещё молода и очень хочет жить.

– Да пошёл ты! – огрызнулся Глеб. – А ты подумал, что у меня есть мать, которая останется совсем одна? Меценатом, он, видите ли, решил стать!

– А ты о ней подумал? А? Когда на наркотики «садился»?

– Ты ничего не знаешь о моей жизни! Я проклинаю тебя! В аду, после смерти, вечно гореть будешь! Тварь!

Ничего не ответив, незнакомец вышел из палаты. В двери щёлкнул замок, а в это время, боль отпустила молодого человека. Несмотря на то, что слабость в теле ещё оставалась, Глеб тут же встал с постели и, придерживаясь за спинку кровати, внимательно оглядел палату. Это была стандартная небольшая по размеру комната, с современной ортопедической кроватью, прикроватной тумбой и одним стулом. Стены покрашены в нежно-персиковый цвет. На окнах – толстые металлические решётки. Палата находилась на первом этаже. Молодого человека трясло от переизбытка эмоций, а голова просто разрывалась от происходивших с ним, событий, тем не менее, Глеб постарался как можно быстрее успокоиться и собраться с мыслями. Нужно было выбираться отсюда любой ценой. Он начал внимательно анализировать окно. «Можно выбить стулом стекло, и попытаться пролезть через верхнюю часть решётки, где прутья были расставлены значительно шире, чем в её нижней части. Но, на звук разбитого окна сразу сбегутся его помощники, а пролезть, через пусть расширенную часть прутьев, но всё же, достаточно узкую щель, будет проблематично, к тому же, сделать это нужно будет крайне быстро. Нет, скорее всего, не получится». Второй вариант побега Глебу понравился больше. Он состоял в том, чтобы дождаться прихода незнакомца, обезвредить его, ударив стулом по голове и ещё раз попытаться сбежать по коридору, через входную дверь. В этом способе побега тоже могли возникнуть сложности, потому что незнакомец мог прийти не один, а со своими коллегами. Справиться с тремя будет уже сложнее, тут и их численное превосходство, и сами они были крепкими, подготовленными ребятами, да и незнакомец был далеко не простым человеком, он явно находился в спортивной форме и был не робкого десятка. Плюс ко всему этому набору, Глеб понимал, что они уже столкнулись и с его кулаками, а значит, будут начеку, заходя к нему в палату, так что, ему нужно будет действовать на опережение, подкреплённое внезапностью.

Глеб дошёл до двери и прислушался. В здании стояла гробовая тишина, это насторожило его, потому что, было слишком тихо, ни единого звука. И тут Глеба осенила догадка. Он выключил свет, чтобы лучше видеть в темноте, подошел к окну и посмотрел сквозь прозрачное стекло на улицу. Он увидел, как ветер раскачивает верхушки деревьев, а по дороге вдоль здания идёт молодая пара, но при этом совершенно не было слышно, ни шороха листьев, ни разговора прохожих, ни каких-либо других звуков, будто бы Глеб находился в вакууме. Предположения его оказались неутешительными, окно было очень плотным и звуконепроницаемым, пробить его даже стулом, не представлялось возможным, так что для побега у него оставался только один вариант и один-единственный шанс.

Он включил свет и сел на кровать, пластиковый контейнер с ужином так и остался стоять нетронутым на прикроватной тумбе. Глеб совершенно не хотел есть, мысли его были направлены на побег и взгляд блуждал по палате в поисках этого решения. И тут Глеб буквально остолбенел, замерев на месте. Над дверью, его взгляд поймал маленький «глаз» видеокамеры, вмонтированной в стену. Это открытие неприятно удивило его: «Этого ещё не хватало!», – гневно произнёс он про себя. Глеб считал, что нет ничего более унизительного, чем быть под доглядом. Достаточно того, что он и так был взаперти. Его тело взмокло от жары, он почувствовал невыносимую духоту и только сейчас понял, что до сих пор находится в верхней одежде. Не снимая куртки, он быстро проверил карманы, с надеждой достал мобильный телефон и позвонил другу, но тут же, на его лице отразилось разочарование. В палате был установлен прибор, блокирующий мобильную связь. В душе Глеба проснулись первые нотки отчаяния, а внутреннее напряжение от постоянного чувства ожидания достигло такого предела, что, не выдержав, он поднялся с постели и начал ходить по палате от кровати до стены, потом от стены до двери и от двери до окна. Прохаживаясь по такому импровизированному кругу, он ни на секунду не расслаблял свой слух, ожидая в любой момент услышать шаги за дверью. Мозг в это время, продолжал активно искать выход из замкнутого пространства. И тут его осенило, он вспомнил про видеокамеру. «Они не появятся без особой причины, – подумал он. – они следят за мной, ждут, когда я сделаю себе укол». От этих мыслей Глеб вновь испытал тот внутренний холодок, который проснулся в нём в момент, когда незнакомец открыл ему правду. «Нет! – снова мысленно запротестовал Глеб, – этого не будет! И не жди от меня такой жертвы. Ищи себе других подопытных кроликов».

Так, продолжая размеренно ходить по палате, Глеб открывал всё новые подробности своего положения, которое с каждой минутой казалось ему просто катастрофичным. Мысленно рассуждая с самим собой, стараясь не терять надежду, несмотря на то, что давалось это ему с трудом, он усиленно искал выход из этого замкнутого круга. И он его нашёл! Глеб даже остановился от посетившей его идеи. Не поднимая головы, он исподлобья бросил взгляд на видеокамеру, но тут же мгновенно опустил глаза, и продолжил двигаться по обозначенному самим собой маршруту внутри палаты, чтобы не вызвать лишних подозрений у тех, кто за ним следил. В голове он продумывал последовательность своих действий, которые должны были быть чёткими и методичными. Чем тщательнее он их спланирует, тем больше у него будет шансов на успешный побег. Сейчас видеокамера для него была единственным спасительным лучиком, который указывал выход из этого мрачного лабиринта. Глеб решил сымитировать приступ, и расчёт был на то, что увидев, как он бьётся в болевых конвульсиях, наблюдатели обязательно зайдут к нему в палату, хотя бы для того, чтобы помочь ему дойти до кровати. Конечно, рассчитывать на их солидарность, и надежду на сочувствие, а также на дальнейшую помощь в полной мере не стоило. Так что этот план мог не сработать, но сейчас это был единственный способ попытаться отсюда сбежать.

Он сбавил шаг. Проходя в очередной раз мимо кровати, Глеб хотел захватить стул и поставить его ближе к входной двери, он должен был служить ему орудием в качестве самообороны, но в последний момент Глеб удержался от таких действий, чтобы у его наблюдателей не возникли лишние и совершенно ненужные подозрения. Направляясь от стены к двери, Глеб, преисполненный решимости, напряг мышцы тела, стараясь при этом внешне, ничем не выдать своих намерений, сохраняя спокойную походку и максимально спокойное выражение на лице. Сунув руку в карман куртки, он зажал в кулаке ключи от квартиры, и когда оказался близко к двери, резко остановился и начал имитировать конвульсии. Для достоверности, он упал со всего маха на пол, не пощадив при этом своих колен, а чтобы было совсем реалистично, начал стонать. Реакция персонала, как он и предполагал, не заставила себя долго ждать. Вскоре послышался в двери звук поворота ключа, и в палату вбежало двое медбратьев в белых халатах. Глеб продолжал изображать приступ, и как только медбратья подняли его с пола, он мгновенно сбросил с себя маску «больного». Высвободившись из рук молодчиков, он сильно ударил одного из них в челюсть кулаком снизу. От мощного удара, тот упал навзничь на пол, но всё же, переваливаясь телом, вновь постарался встать. Второй медбрат оказался проворнее и, обладая молниеносной реакцией, вступил с Глебом в драку. Время играло не в пользу молодого человека и поэтому, Глеб, старался как можно скорее отвязаться от оппонента, применяя все свои боевые навыки, а чтобы исключить за собой погоню, целенаправленно пытался бить в голову, чтобы отправить того в нокаут.

Борьба продолжалась недолго. Глеб испытывал внутреннюю злость, решимость и даже некоторое чувство превосходства над соперником, это состояние было ему знакомо со времен юношеских соревнований. Он яростно работал руками и ногами, нанося удар за ударом по корпусу и лицу медбрата. Наконец, после непродолжительной борьбы, второй противник тоже оказался на полу без сознания. Глеб, что было духу, пустился наутёк.