Наследник

Харрис

Он тут же затянул предплечье рукавом, пережав артерию. Боль нарастала, а перед глазами начало темнеть. Харрис посмотрел в сторону дома, но тот расплывался, и он увидел лишь мутную отдаляющуюся фигуру отца. Шатаясь, он хотел крикнуть, держась за деревянные прутья их огромных ворот: «Отец! Помоги, мне больно!» Но боль не давала возможности даже слова произнести. Он простоял у ворот минуты три, глядя на оставленные отцом следы на снегу, ведущие ко двору, в котором не было уже никого. О чём он сейчас думал: боль? смятение? страх? Он не мог разобраться в своих мыслях. Ещё два дня назад он был наследником поместья, сидел со всеми за столом и смеялся, у него была мечта жениться, а теперь что? Что ждёт его дальше? У него потекли слёзы – от обиды или от боли, он не понимал. Как отец мог так поступить с ним? Как можно выбросить своего ребёнка?

– Отец! Прошу, вернись! – прошептал он и упал на колени от бессилия.

Харрис хотел закричать, чтобы родители услышали его, пожалели и впустили, но в этот момент где-то в глубине его разума зазвучал шёпот, побуждающий его взглянуть на случившееся рационально. Он осознал, что его уже не впустят обратно, и это больше не его дом и нет смысла напрасно тратить свои силы и время. Он заковылял по главной дороге, минуя табличку с названием их поместья, выгравированным заснеженными большими буквами, – «Дженуа» (обычно использовалась фамилия семьи, проживающей в нём) и, не осознавая, свернул в сторону леса, в который нельзя было входить людям. Леса были царством волков, которые также не выходили за его пределы.

Харрис с трудом передвигался по снегу. Ноги его заплетались. Сил оставалось всё меньше, а умирать он так не собирался. Он хотел дойти до поместья Аоры – возможно, её отец поможет, но ног он уже не чувствовал, они промокли, и пальцы начали неметь. Его тело пронзало холодом. Рука переставала болеть. Он расслабил затянутый рукав, чтобы кровь прошла по онемевшим участкам. Когда боль вернулась, он снова затянул рукав. Ему безумно хотелось спать, но он знал, что если заснёт, то уже навсегда. Вскоре он увидел маленький домик, занесённый снегом. Харрис направился к нему. Не заметив порога, он споткнулся и буквально ввалился в дом. С трудом встал и огляделся. Домик оказался заброшенным. Глаза его слипались. Он моргал с трудом, чтоб не заснуть, но сон всё же взял верх. Харрис лёг на заметённый снегом пол и закрыл глаза.

И вот он оказался на ледяном озере. Харрис не сразу понял, что произошло. Он стоит в припорошенном снегом пальто, и вокруг никого. Леса не видно. Он поднял руку, кисти всё так же не было, а кожа на ране уже затянулась. Подо льдом начало пузыриться, и Харриса разбудил вой волков. Открыв глаза, он с трудом поднялся на ноги и подошёл к окну. Далеко на холме он увидел стаю волков, и направлялись они в его сторону. Возможно, волки учуяли запах крови. Спрятаться в домике или бежать? Он не знал, его сознание было затуманено. Поэтому, уже потерявший рассудок, он принял решение. Около часа Харрис пытался скрыться, но вой становился всё громче, а волки всё ближе. Скоро они его догонят, шансов у него нет. Он остановился и поднял голову: «О небеса! Позвольте мне умереть быстро и без боли». Вдруг он заметил неподалёку впереди небольшой сугроб. Харрис сам не понимал, расстроился ли он оттого, что увидел его, ведь теперь ему придётся снова, превозмогая боль и страх, бороться за жизнь, безнадёжно цепляясь за надежду. Уже неосознанно, рефлекторно, он подбежал и закопался в него. Дрожь прошла по его телу, когда он услышал вой уже совсем рядом. Харрис затаил дыхание. Он хотел покинуть своё тело, чтоб волки не учуяли жизнь, остановить своё сердце, чтоб они не услышали его биение. Вскоре снег над ним начал хрустеть, а давление от лап волков на сугроб сжимало его грудь и живот. Он боялся, что под их тяжестью снег истончится, и холодные подушечки провалятся прямо на его тело, и тогда они обнаружат, где он прячется. Но, к счастью, этого не произошло, и вскоре всё затихло. Он пролежал в сугробе ещё какое-то время, потом, чуть раскопав снег, осмотрелся. В лесу никого не было, а волки оставили за собой дорожку, ведущую прямо вглубь леса. Харрис вышел из сугроба, отряхнулся и вдруг услышал рычание за спиной. Не оборачиваясь, он побежал, но острые зубы быстро впились ему в ногу, свалив на снег. Перед собой он увидел ветку. Харрис дотянулся до неё и, развернувшись, вонзил прямо в глаз волку. Тот заскулил и заметался, а потом и вовсе повалился на снег. Прихрамывая, Харрис пошёл прочь от этого места. Он понимал, что волки всё равно найдут его и отомстят за своего собрата, поэтому он не знал, радоваться ли ему, что он выжил, или лучше бы волк перегрыз ему горло, и на этом всё бы закончилось.

Дженуа Эрнесто

На следующее утро Фолби получил письмо от Эрнесто. И из этого письма он понял только, что что-то случилось с Харрисом и Фредом, но не смог понять оставшегося, так как в письме было всё неразборчиво и непонятно, потому что тот писал его в состоянии крайнего волнения вперемешку с глубоким разочарованием от потери, бессилием и отчаянием.

С собой он взял Аору, которая всю дорогу одновременно с трепетом в сердце, страхом и надеждой пыталась вычитать среди каракулей Эрнесто хоть что-то, связанное с её любимым.

Во дворе их встретила Апенья, глаза её были красны. Она еле сдерживала слёзы, а когда Аора, абсолютно не подозревавшая о случившемся, обняла её, та, не сдержав эмоций, громко расплакалась.

– Что случилось? – спросила девушка, но Апенья ничего не ответила.

Все вошли в дом в ожидании чего-то страшного. Собрались в большом зале, где Эрнесто и рассказал обо всём. Когда он закончил, Аора, уже просто не сумев сдержать всех своих эмоций, вышла из зала и со всех ног бросилась в комнату Харриса. Она хотела снова его увидеть в надежде, что всё, что произошло, было лишь кошмарным сном. Вслед за Аорой вышел Брок. Медиана проводил его глазами, а Фолби, пытаясь переварить услышанное, хотел уже хоть чем-то помочь как можно быстрее. Он глубоко вздохнул, подумав: «Лишиться сразу двоих сыновей, одного вот так жестоко выгнать и потерять другого. Что сказать сейчас? Как поддержать?» Он не знал.

Вдруг Медиана заговорил, глядя на него:

– Я почти cразу же с мамой вышел на его поиски, мы пытались найти его следы до самого вечера, но его нигде не было. После отец всю ночь его искал. Мы не знаем, где он, не знаем, и где Фред. Мы осмотрели каждый уголок… Нигде их нет.

«Эту боль не пожелаешь никому», – подумал Фолби.

– Я сочувствую твоей утрате, Эрни! Знаю, что вам всем сейчас нелегко, но я должен понять, что же всё-таки случилось. Для этого мне надо снова в подробностях услышать от каждого из вас обо всём. Может, тогда мы сможем зацепиться хоть за какую-то деталь, – сказал Фолби, понимая, насколько им сейчас будет больно заново всё вспоминать.

Дойдя до двери Харриса, Брок услышал громкие всхлипы Аоры. Недолго думая, он вошёл к ней, чтоб поддержать, в надежде, что это хоть как-то растопит её сердце. Он хотел подобрать слова, которые были бы кстати в этот тяжёлый для неё момент.

Она лежала на кровати в позе эмбриона, крепко обняв подушку Харриса, от которой всё ещё исходил его запах, самый любимый запах из всех этого отныне чуждого ей мира. Без него уже никак, она не знала, что же ей теперь делать.

– Аора, я понимаю твою боль, – тихим голосом произнёс он, садясь на кровать.

Она ничего не ответила ему, вернее, просто не придумала, что сказать.

Брок взял её за руку:

– Ты можешь довериться мне, я поддержу тебя и помогу, когда захочешь.

Аора выдернула руку и посмотрела на него со злостью. Её заплаканные глаза покраснели. Промолчав, она снова уткнулась в подушку. Брок ухмыльнулся. «Всё равно ты будешь моей», – произнёс он в мыслях. Он понаблюдал за ней ещё пару минут и вышел из комнаты.

Выслушав по отдельности каждого, Фолби удивился тому факту, что Харрис хотел напасть на отца. Это показалось ему странным, но, с одной стороны, это могло быть правдой, ведь Эрнесто был очень жесток к нему с раннего детства, что, возможно, могло и послужить причиной кратковременного выброса злости, тем более в такой момент, когда пропадает их младший брат, а, с другой стороны, возможно, Брок и врёт, но узнать правду уже не представляется возможным. Если бы хоть кто-то видел, как он заходит с мечом в конюшню и даёт его Харрису, но всё равно этого было бы недостаточно для того, чтобы обвинить Брока, ведь никто не слышал их разговора в самом начале. Фолби вышел из-за стола и направился в комнату Харриса.

Салантов проход

Рано утром, когда на дворе ещё было темно, Фолби вышел на балкон и полной грудью вдохнул холодного зимнего воздуха. Дрожь пробежала по его телу. Он укутался посильнее и скрестил руки на груди. Всю ночь ему пришлось успокаивать Аору. Почти до самого рассвета она плакала в подушку Харриса. Фолби осознавал, что во всём случившимся есть и его вина. Если б он не был таким вспыльчивым, возможно, сначала разобрался бы во всём, поговорил с Харрисом, и будь у того серьёзные намерения, он мог бы и согласиться на помолвку. Тем более Харрис ему нравился больше всех остальных сыновей Эрнесто. Он был тихим, задумчивым и чаще слушал, чем говорил. Когда Брок подшучивал над ним или жаловался на него отцу, Харрис почему-то даже не пытался оправдаться, словно ему было безразлично всё происходящее. Он словно пребывал где-то в своём мире… И, несмотря на это, он всегда знал, что ответить, если его спросить. Он нравился ему, ведь Фолби сам когда-то хотел быть таким же. В молодости он пытался вести себя так же – больше молчать и говорить, только когда спросят. Но никогда ему это не удавалось. Он всегда забывал об этом правиле, поэтому и болтал больше всех. Хотя иногда у него получалось, но шутки, что лезли ему в голову, так и рвались наружу, поэтому в один момент он понял, что себя уже не изменить, и перестал бороться.

Вдруг Фолби услышал какие-то звуки в коридоре. Это был Эрнесто. Он на цыпочках, медленно переставляя ноги и оглядываясь назад, куда-то направлялся. Фолби удивился и из любопытства, когда Эрнесто спустился по лестнице, последовал тихо за ним. Пройдя до конца коридора, Эрнесто обернулся и, убедившись, что никого нет, зашёл в комнату. Раньше Фолби никогда не бывал за этой дверью. К его удивлению, Эрни он не обнаружил, хотя в комнате не было других выходов. Подул сильный холодный ветер. Кроме окна и небольшого шкафа из чёрного дерева, в комнате больше ничего не было. «Неужели Эрни залез туда?» – подумал Фолби. Он открыл дверцы, но и там никого не обнаружил. Фолби принялся нажимать на стенку в надежде, что та откроется, но ничего не произошло. Вдруг он ощутил пальцем что-то шероховатое. Приглядевшись, под слабым светом луны, исходящим из окна, он увидел знак копья, выцарапанный сбоку на стенке. Фолби обошёл шкаф, пытаясь отодвинуть, но тот не поддавался его усилиям. Он начал ощупывать стены. «Может, тут между каменными стенами есть проход?» – подумал он. Фолби ощупал каждый уголок этой комнаты. Он нагнулся, чтоб подтолкнуть выпирающий кирпичик, как вдруг услышал какие-то звуки сзади. Обернувшись, он увидел, как задняя стенка шкафа отворилась, и в проёме появился его друг. Эрнесто, явно не ожидавший никого здесь увидеть, вздрогнул.

– Что ты тут делаешь, Фолби? – растерянно спросил он.

– А ты?

Эрнесто промолчал.

Фолби приблизился к нему:

– Эрни, что там, за шкафом?

Тот продолжал игнорировать его вопросы.

– Эрни, ты язык проглотил?

Фолби увидел длинный тёмный коридор, выложенный каменной плиткой, в середине которого что-то переливалось.

– Ты следил за мной? – спросил Эрнесто.

Фолби грозно посмотрел на него и кивнул:

– Да! Эрни, я проследил за тобой, уж слишком подозрительно ты прокрадывался по коридору. Так, может, теперь скажешь мне наконец, что там?

– Я не могу, – неуверенно проговорил Эрнесто и нажал пальцем на копьё. В одно мгновенье стенка закрыла потайной ход. Он сдвинул Фолби с места и закрыл двери шкафа. – Ты не должен был этого видеть, – выговорил он. – Я ещё не…

– Это Салантов проход? – перебил его Фолби, и глаза его округлились. – А? Эрни, отвечай! – выкрикнул он. – Это Салантов проход?

Эрнесто не успел ответить, как Фолби, оттолкнув его, вошёл в шкаф и нажал на копьё. Теперь он отчётливо видел, что там в конце коридора. – Эрни! – проговорил он взволнованно. – Ты врал мне?! – Он приподнял бровь. – Мы объехали с тобой всё южное и западное королевства, мы были на севере, сражаясь бок о бок, разыскивая его, а он всё это время был тут! И ты ни слова мне не сказал, молчал! – выкрикнул Фолби. Он гневно оглядел Эрнесто и сделал шаг в туннель.

Эрнесто схватил его за руку:

– Подожди! Давай поговорим!

Фолби направлялся внутрь, не слушая его.

– Ты не сможешь пройти через него! Остановись!

Фолби вырвал руку и подошёл к переливающейся полупрозрачной вуали, что полностью перекрывала туннель.

Эрнесто крикнул:

– Фолби, тебя разорвёт, не входи, давай поговорим!

Он попытался отдёрнуть Фолби, но тот, увернувшись, попробовал схватиться за эту переливающуюся вуаль, природы которой он не знал, но, отпрыгнув, с криком упал на землю. Из его плеча хлынула кровь, забрызгивая всё вокруг, а руки по плечо уже не было.

– Я сказал тебе не идти туда, дурень! – Эрнесто затянул его руку поясом так сильно, что кровь перестала струиться.

Лицо друга побагровело, а на лбу выступил холодный пот. Фолби не отвечал ему, глаза его были закрыты, а лицо побледнело. Взяв друга за подмышки, Эрнесто поволок его наверх.

– Сонная трава должна помочь, – проговорила Апенья, вливая Фолби в рот тёмно-зелёную жидкость.

На следующий вечер Фолби открыл глаза. Рядом с ним на кровати сидела Аора. Он аккуратно высвободил её руку и прикоснулся к перебинтованной культе. Слегка кольнуло. Аора подняла голову, и он заметил, что глаза её покраснели от слёз.

– Отец! – выкрикнула она и крепко обняла его. – Я думала, что ты… – и шмыгнула носом, – думала, что ты больше никогда не откроешь глаза.

Он поцеловал её в лоб:

– Всё будет хорошо, дочка. Люди и без ног живут, а это всего лишь рука.

– Это господин Эрнесто сделал?

– Нет, – ответил отец и встал с кровати. – Собирайся, Аора, мы отправляемся домой.

Фолби спустился вниз. Увидев его, Эрнесто подошёл к нему.

– Фолби, как ты себя чувствуешь? – взволновано спросил он.

– Ты мне больше не друг, Эрнесто, – проговорил он безразличным голосом. – Я заберу это поместье у тебя, чего бы мне это ни стоило, и ты это знаешь. Я заберу его у тебя, даже если это будет стоить твоей жизни. Вот так вот поступают с предателями.

Он дождался Аору, и они вместе, сев на лошадей, ускакали прочь.

Таинственная незнакомка

Вой становился всё громче. Далеко впереди Харрис увидел поместье. «Ещё чуть-чуть! – прихрамывая от боли, прошептал он. – Я смогу! Я смогу! Ещё вот совсем чуть-чуть». Но боль оказалась сильнее, он повалился на колени и пополз. «Небеса, я сделал всё возможное, что зависело от меня», – прошептал он. Вскоре волки догнали его и окружили. Но никто из них не нападал, они всего лишь, оскалившись, рычали на него. Харрис видел их острые и белые, как снег, зубы, отчего становилось ещё страшнее. Вдруг звери расступились и в круг вошёл волк чуть большего размера, у него был один глаз, а на месте второго зияла рана, он окинул взглядом свою стаю, словно давая им команду, и те тут же накинулись на Харриса. Разорвав одежду, они вгрызлись в тело. Хрустнула кость на ноге, а Харрис уже перестал сопротивляться, но вдруг волки остановились. В этот момент одноглазый вожак, что всё это время лишь стоял и наблюдал, стал неторопливо приближаться. Он отличался от всех остальных: был чуть больше, шёл медленнее и увереннее.

Когда Харрис увидел волчью морду прямо в нескольких сантиметрах над собой, перед его глазами всё начало расплываться, и он не сразу осознал, что волки пустились наутёк, а тот, что стоял над ним, зажмурился, словно превозмогая боль, его шерсть вздыбилась, и спустя пару секунд он тоже убежал. Перед тем как потерять сознание, Харрис почувствовал, как человек в припорошенном снегом плаще хватает его за руку.

И вот он снова стоит посреди замёрзшего озера. Ему больше не больно. Природа словно пожалела краски для этого пейзажа, оставив тут лишь серый оттенок. Клубы густого тумана окутывают это холодное, мрачное, но в то же время загадочное место. Он идёт по обледеневшему озеру, пока не замечает подо льдом пузыри. Харрис останавливается и наблюдает, как вдруг что-то хватает его за ногу.

От страха он вздрогнул и проснулся.

Открыв глаза, он увидел, что его окружают каменные стены, это была небольшая комната. В камине горел костёр. Он попытался встать, но не смог шевельнуть ни ногой, ни рукой, хотя тело почти не болело. Дышать было тяжело.

– Лежи, не двигайся, – раздался мягкий женский голос. Перед ним стояла высокая девушка с зелёными глазами и длинными распущенными чёрными волосами. – Я уже думала, что ты умрёшь. После таких ран мало кто выживает. – Она приподняла его голову, поднесла чашку с тёмно-зелёной жидкостью. – Пей, это облегчит твою боль.

Глотать было тяжело, но он выпил эту гадость. Девушка принесла прожаренного на костре кролика, нанизанного на ветку.

– Тебе надо набраться сил, – сказала она и снова приподняла его голову.

Харрис принялся отрывать кусочки от кролика. Покормив его, она взяла второго кролика и принялась есть сама.

– Как ты прогнала волков? – спросил он хриплым голосом.

– Волчий алмаз, – ответила она.

У Харриса закружилась голова, а по телу разлилось приятное ощущение. Перед его глазами всплыл образ Аоры, отчего сердце наполнилось теплом.

– Мой волк, – нежно произнесла возлюбленная и протянула руку.

Он протянул свою в ответ, но вместо тёплого соприкосновения её рука расплылась вместе с ней самой. Вокруг появился снег, а спереди ледяное озеро. Харрис пошёл по льду. Вскоре начало пузыриться, он сделал глубокий вдох и задержал воздух, из-подо льда чья-то рука схватила его за ногу, лёд треснул, и Харрис провалился под воду. Он попытался разглядеть, кто это был, но из-за пузырей ничего не было видно.

Волчий перстень

Холодный утренний ветер дул в лицо. Фолби, прищурившись, приподнял воротник пальто, защищая шею от холода. Позади него стояло человек пятьдесят, каждый из которых был вооружён – кто топором, кто мечом. По приказу Фолби они принялись ломать ворота поместья Дженуа.

– Милый, проснись! – вскрикнула Апенья.

– В чём дело, дорогая? – спросил Эрнесто, открывая глаза.

– Ты слышишь?

Раздались звуки топоров. Эрнесто вскочил к окну. Через огромную дыру в воротах заходили вооружённые люди. Эрнесто побежал вниз.

За ним во двор выскочил Брок:

– Отец, я буду сражаться вместе с тобой!

– В этом нет надобности, сынок.

Разбив глиняные горшки и статуэтки, что стояли вдоль дороги, подданные остановились во дворе, и вперёд вышел Фолби.

– Ну привет, друг! – произнёс он с ухмылкой. – Ты ведь знал, что этот день наступит, Эрнесто, и даже не подготовился к бою. Или, возможно, ты решил мне отдать это поместье добровольно?

Эрнесто покачал головой. Фолби посмотрел на него холодным взглядом:

– Ты один – нас пятьдесят один.

– Нет, нас двое, – оскалился Брок и, вынув меч из ножен, встал рядом с отцом.

Фолби ухмыльнулся:

– Я не трону твоих детей. Но ты пойми сам, что из-за твоей глупости они останутся без отца, а жена без мужа. Тебе разве недостаточно, что двоих твоих сыновей не стало? Я не хочу, чтобы они лишились ещё и тебя. И я не хочу, чтоб они видели, как ты умрёшь. Эрни, подумай ещё раз!

На лице Эрнесто не дрогнула ни одна мышца, он стоял и молча смотрел на них.

– Что означает твоё молчание, Эрнесто?

– Он язык проглотил от страха, – произнёс мужик из толпы и разразился хохотом. Остальные тоже начали смеяться.

– Я не хочу вас убивать, – проговорил Эрнесто. – Пока не стало слишком поздно, убирайтесь.

Все снова засмеялись.

Фолби приказал:

– Убейте его!

Из толпы раздался голос:

– Дайте мне вспороть ему кишки, давно я так не забавлялся.

Здоровенный мужчина, намного крупнее, чем Эрнесто, вышел вперёд, крутя в руках топор.

Вздохнув глубоко, Эрнесто вымолвил:

– Я вас предупреждал!

Он надел на руку перстень. Апенья отошла от дверей и прижалась к стене дома, придерживая Медиану.

– Предателей нужно казнить, – произнёс Фолби.

Мужик уже почти подошёл к Эрнесто, ловко перебрасывая топор из одной руки в другую, как вдруг увидел выбегающих из дома волков. Эрнесто указал пальцем на мужиков, и звери ринулись в их сторону. Все тут же подняли кто мечи, кто топоры, но волков становилось больше, и поэтому вскоре все пустились наутёк. Первым со всех ног бросился бежать Фолби. Кровавый след тянулся через ворота вглубь леса.

Эрнесто вернулся в дом и вошёл в зал, где его ждали дети и жена. Апенья, в отличие от детей, ничуть не была удивлена. Медиана с Броком сидели в предвкушении с широко раскрытыми глазами и ждали.

– Ворота уже не починить, – сказал шутя Эрнесто. – Дикари! – буркнул он. – Могли бы и постучать вежливо, я б им с удовольствием открыл.

Он сел в большое кресло рядом с камином и, глубоко вздохнув, начал:

– Теперь ты понял, чем править, Брок… Сегодня настал тот день, когда вы узнали, что мы наследуем. Я столько лет ждал, когда же придёт время показать вам, и вот оно пришло.

Он вытащил из кармана перстень:

– Это, дети, волчий перстень, надев его, я управляю волками. Всеми волками. Вы, должно быть, и сами заметили: в нашем поместье нет охранников, нет лучников, в отличие от остальных поместий. Поэтому многие разбойники, думая, что мы лёгкая добыча, пытались напасть, и не раз, и оставались от них одни лишь топоры и ножи, которые сейчас висят прямо надо мною.

Медиану всегда интересовало, откуда же на стене их зала столько кинжалов, мечей и топоров – их там не меньше сотни. Среди них он даже нашёл очень редкие экземпляры, о которых потом тщательно искал сведения в книгах.

– Брок! После моей смерти поместью нужен будет наследник, а волкам – новый хозяин. Поэтому я хочу верить, что ты сможешь оправдать мои надежды и доказать мне, что я не зря тебя выбрал.

– Отец! – проговорил Медиана. – Я ведь старше его, почему…

– Я видел тебя с мечом в руках, – перебил его отец, – не твоё это, небеса не наградили тебя этим. Ты физически слаб, и поэтому тебе будет сложнее справиться с требованиями и техникой владения мечом, ты плохо ездишь верхом, зато природа наградила тебя ясным и гибким умом. В пять лет ты прочитал все книги в нашей библиотеке. Ты часто удивляешь меня своими знаниями. С такими способностями ты сможешь работать в королевской библиотеке, а это очень почётное место. Твои знания понадобятся нам для развития сельского хозяйства и торговли, мы ведь можем и разбогатеть на этом.

Увидев грусть в глазах Медианы, отец выдержал паузу в несколько секунд, а потом добавил тихим голосом:

– Знаешь, порой мы не согласны с выбором, который предопределяют нам небеса, но пойми, Бог не даёт нам то, чего мы хотим, только для того, чтобы дать нам то, что нам действительно нужно. Я сам когда-то хотел стать великим рыцарем, чтоб шагать в рядах сильнейших людей королевства, но королевские доспехи я так и не надел, не смог пройти отбор. Меня вырубили на двадцатой секунде, хотя я без особых усилий побеждал всех соседских мальчишек. Месяц, наверно, тогда я из дому не выходил, я был обижен на Бога за то, что он не дал мне того, чего я так сильно хотел. Спустя пару месяцев я собрал все силы в кулак и снова начал тренировки. Через год мои родители продали всех наших коров, чтоб заплатить за моё недельное обучение в королевстве. Через неделю подготовительных тренировок в королевстве я снова провалился, мне тогда оставили вот это, – он показал им кисть, на большом пальце виднелся маленький затянувшийся шрам. – Отец всегда советовал мне стать путешественником, а я не разделял его желаний, из-за чего мы часто ругались. И когда я второй раз провалил отбор, отец снова предложил мне, и я согласился. И, знаешь, ничуть не пожалел об этом. Ведь в путешествии я встретил вашу мать, нашёл волчий перстень и Салантов проход. И сейчас я благодарен Богу, что тогда всё произошло именно так. Брок в свои пятнадцать выиграл столько турниров, у него двенадцать медалей по владению мечом, да ты и сам видел, какие он результаты показывает. Я надеюсь, больше мы к этому разговору не вернёмся. А теперь идёмте, я покажу вам проход.