Дневник Константина
TekstМой отец был убийцей. Наемным убийцей. Каждый раз он возвращался домой с улыбкой на лице, но кровью на руках. Он пытался скрыть это от всех, говорил, что путешествует, может когда-то так и было, но что-то поменялось. Грида не могла этого не знать. Она точно знала. Знала, но скрывала. Теперь я могу ее понять, она хотела огородить меня, не связывать меня с грязной жизнью нашего отца. Его знали, его искали. Каждый, кого он любил, мог погибнуть или стать способом вымогательства. Вымогательством чего? Я до сих пор не знаю. Но мы оставались у него последними, последними кого он пытался сохранить. Но тогда я был зол. Я думал, что вся наша жизнь упиралась в слабость этого человека. Из-за него одни люди умирали, а другие вынуждены были жить в страхе, как он сам. Я решил положить этому конец.
Я сделал, что должен был. Вернулся домой, как всегда пообщался с мамой и после ужина лег спать. Я больше не ходил туда. Мы жили день за днем как ни в чем не бывало. Пока одним вечером нам не пришло письмо:
В связи с событиями, в которых участвовал Шинка Форлин, на пятый день третьей точки сезона Жизни, он будет казнен по приказу столичного суда. К вам будут направлены гвардейцы, которые проведут обыск и изъятие всех вещей, которые связаны с его деятельностью. Вам гарантируется безопасность и денежная компенсация.
Грида залилась слезами. Она сжимала письмо в руках и проклинала все: себя, людей и Форлина, даже не подозревая, что это я совершил донос.
Горе ее длилось долго. Через пару дней к нам нагрянули гвардейцы. Вынесли почти все из кабинета отца. Грида кидалась на мужчин, кричала и защищала имущество, пока ее не схватили. Пришлось держать ее до самого конца обыска. Я лишь наблюдал со стороны. Нас пытались допросить, но я ничего не знал, а мама молчала. В итоге, они оставили нас в покое.
Я не находил себе места. Сам пытался говорить с мамой, но она игнорировала и меня. Только редкий плачь по ночам прерывал ее молчание. Я не знал, что делать. Продолжал учиться, надеясь, что все само закончится. Что в один из дней отец, как обычно, внезапно вернется домой, переступит порог, начнет рассказывать истории и раздавать искусственные подарки. Но этого не происходило. Я устроился работать и стал приглядывать за мамой, которой было все хуже. Она до сих пор не произнесла ни слова».
– Это ужасно, – сказал человек. – Но боюсь, я здесь не для того, чтобы вас утешить, – он передал Арате конверт.
– Что это?
– Откройте.
На нем стояла королевская печать. Аккуратно Арата вскрыл ее и достал бумажку. «Свидетельство о казни» – гласила подпись.
– Это было очевидно. Знаете, теперь я уже не жалею. С тех пор как он перестал возвращаться, Грида стала плакать гораздо меньше, чем, когда он был. Если бы ее еще можно было разговорить… Он – убийца и предатель, получил, что заслужил. Вам незачем было приходить сюда.
– Может быть. Ваши слова тверды, но сомнения все еще остались, и правильно, ведь господин Форлин – невиновен.
Арата испуганно уставился на человека.
– Ваш отец стал жертвой «рыбаков», а в последствии, вашего решения.
– Нет…
– Он был вынужден выполнять их заказы, под угрозами. Иначе говоря, он просто пытался вас защитить, вы были правы.
– Нет! Это неправда! – Арата вскочил с кресла и схватил человека за одежду. – Вы лжете! Он не мог так поступить!
– Возможно вы поменяете свое мнение прочтя это, – человек достал еще одно письмо.
Арата взял его, отпустив гостя. Дрожавшими руками он вскрыл второе письмо и стал читать:
Дорогой Шинка, если ты это читаешь, значит я уже мертв. Теперь я хочу передать свой долг тебе. Я знаю, что в некоторые моменты был слишком строг и груб. Я многое скрывал от мамы и еще больше от тебя. Ты можешь меня ненавидеть, считать плохим отцом и ужасным человеком, и будешь прав. Но во всем этом я хочу, чтобы ты знал одно – я делал все это, только чтобы защитить вас. Не важно, сколько ран я получу и сколь грязна будет моя рубашка, я останусь стоять на защите своей семьи. Я оступился, сделал неправильный выбор и именно поэтому я здесь. Помнишь ту сказку о фермере и волшебнике? Так вот, я не считаю, что фермер поступил неправильно, впустив его в дом. Так же, как не считаю твой выбор неверным. Пожалуйста, не вини себя в моей смерти, ведь это я выбрал такую судьбу и был готов к последствиям. Твоя задача: ее не повторить. Я передаю тебе свою последнюю волю: «Сделай выбор! Шагни в пустоту! Спаси всех! Закончи этот кошмар!»
Слезы капали на бумагу, оживляя засохшие пятна крови.
– Папа… Я… Мне было так страшно… Так больно… Я бы хотел все вернуть, откатить назад, не делать тот выбор! Я думал, что поступаю правильно… но даже не подумал о последствиях. Да. Да, отец, я принимаю твою волю. Я стану лучше тебя. Я буду идти вперед ни смотря ни на что! Ведь я всегда уважал тебя! Всегда любил тебя! Я всегда понимал своего отца и тебе Амегдал, меня не обмануть!
Арата бросился на гостя и отобрал его трость.
«Прервать связь!»
И замахнувшись…
«Разбить сосуд!»
…со всей силы проткнул себя.
4
Он открыл глаза. Словно буря, перед ним сражались два существа. Избитые до полусмерти, в крови и ранах, таких, что можно было смотреть сквозь, они продолжали драться.
– Хауз! – послышался заплаканный девичий голос. – Хауз хватит, ты погибнешь!
«Это… Хауз? – подумал Арата. – Я должен!..»
Он потянулся за спину, но копья там не оказалось.
Взгляд Араты пересекся с Амегдалом. Яркий рубиновый зрачок животного стал пожирать его, испуская ощутимый гнев. Но в эту же секунду на него обрушилось металлическое топорище. Воспользовавшись замешательством противника, Хауз нанес удар.
Прикованное к земле тело Амегдала все больше извращалось, и с каждым ударом топор все чаще ударялся о камень.
– Стой! – крикнул Арата, на секунду вспомнив, кому принадлежало это тело, но сразу замолк. Хауз, однако, перестал наносить удары, замерев с топором над головой.
– Арата!
Сати кинулась тому в объятия.
– Сати, что происходит?
– Сначала Константин закрыл меня плащом. А как выбралась, вы все лежите! – всхлипывая кричала Сагитта. – Он хотел меня убить! Хауз защитил меня, но я не могу его вылечить! Мой лук сломан! Я не знаю, что делать!
– Тише-тише, все хорошо. Кто еще очнулся?
– Только ты и Хауз.
– Хауз…
В этот момент он встал перед ними.
– Хауз!
Арата подорвался и схватил его падающее тело.
– Хауз! Черт! Хауз!
Сати залилась слезами. Тело Хауза было уничтожено. Степень увечий была несравнима даже с самим Амегдалом.
– Нет-нет-нет! Хауз! Хауз!!! – кричал Арата.
Он стиснул зубы и судорожно полез в карман.
– Это ему не поможет… – начала Сати. – Ты… ты разве не видишь?.. У него нет внутренностей…
– Я!.. Нет…
Лицо Хауза стало расплываться у него на глазах.
– Не может быть… Хауз… П-париций…
Его губы зашевелились.
– Он говорит! Сати! Что он говорит?!
– «Прости» – вот, что он сказал.
– Риц! – Арата несмотря на все увечья, крепко обнял напарника, полностью испачкавшись в его крови. – Ты молодец, – прошептал он.
Арата опустил того на землю, закрыв лицо оставшимся куском ткани.
– Нужно уходить. Ты сможешь облегчить этих двоих?
Не успевая вытирать слезы, Сати закивала.
– Хорошо, тогда…
– Арата!
5
«Что произошло? Как же… Ай! Как же все болит!»
– Риц!
«Риц? Чье это имя? А голос? Кажется, это Арата».
Кое как, но я все же смог открыть свои веки. Зрачок обжегся о яркий свет, исходивший от валяющегося кристалла. Он был один, но и его было достаточно, чтобы картина расплылась от наступивших слез. Я снова зажмурился. Продолжая слышать неразборчивую болтовню Сати и, кажется, Араты, я начал вставать. И хоть мои конечности казались наполненными сталью, пока я просто лежал, стоило мне начать ими двигать, как кровь побежала по венам, восстанавливая их подвижность так же быстро, как прищуренные глаза привыкли к бьющему свету. Шаг за шагом я приблизился к говорящим.
– Арата! – закричала Сагитта, указав на меня. Тот мигом обернулся и пнул меня в грудь, выбив весь оставшийся дух.
– Агх! Какого!..
Я снова оказался на земле.
– Кон?.. Кон!
Он бросился помогать мне снова сесть.
– Прости! Черт, прости!
– Н-ничего.
Еще немного прокашлявшись, я спросил:
– Что произошло?
– Кошмар. Истинный кошмар, вот что произошло.
– Он использовал на нас ту же штуковину, что и Аркус? В меня вроде ничего не лезло.
– Нет, это было что-то иное. Амегдал напрямую воздействовал на наш разум.
– Ах, так вот в чем дело. В таком случае мне, пожалуй, повезло.
– Что ты имеешь ввиду?
– Сати, ты как? Все в порядке?
– Д-да, – ответила она, сильно икая от слез.
– Это все из-за… – я взялся за шляпу и хотел было объяснить в чем магия, как заметил: – Это… Это что, Хауз?
– Да, – ответил Арата. – Он очнулся первым и ценой своей жизни одолел Амегдала.
Знаете, бывают моменты в жизни, когда в самый короткий срок вы можете построить мнение о ком-либо, ибо понимаете – иного и быть не может. Смотрите на человека и в одно мгновение понимаете, кто он такой. Было ли так с Хаузом? Нет. Но мне хватило времени, чтобы изменить свое мнение. Он отличается от нас и скорее в плохую сторону. Он может казаться грубым и прямолинейным – это правда, но! У него такая же цель, что и у каждого из нас. Он так же сильно хочет ее добиться, так же сильно хочет, чтобы все это прекратилось. Но есть то, что отличает нас всех, не только его, всех нас. Пусть мы и заняты одной целью, одним делом, решает то, как мы это делаем и почему. Хауз знал зачем он это делает и уж точно никогда не сомневался в том – как. Его настигла ожидаемая смерть, предначертанная судьбой еще тогда, когда он встал на этот путь.
– Где Аркус? – поинтересовался я.
– Кажется, все еще в кошмаре. У нас с Хаузом был опыт, думаю это повлияло.
– А-а-а! – Сагитта заверещала. – Он не умер! Не умер! – кричала она в слезах, указывая на бурлящую поодаль массу.
– Кон, проверь выход! – скомандовал Арата и шагнул к телу Хауза. – Прости, друг, думаю он тебе больше не нужен, – он схватил рукоять топора. – Сати, нам с тобой нужно… А-а! – металл ударился о камень.
«Обжегся?» – подумал Арата.
Арата внезапно бросил топор, но продолжил:
– Нужно разбудить Аркуса!
Полностью поняв ситуацию, я рванул к выходу.
На полу, кроме Хауза и Амегдала, было еще несколько тел. Это были куклы, как их назвал Хауз, и как в принципе называли представителей новой церкви. Куклы из моего сна… Все это место было во сне, даже коридоры, по которым мы ходили! Меня это ужаснуло, так же, как и осознание, что я этому не удивлен. Внутри была пустота. Почему? Я ведь с самого начала был уверен в истинности своего видения. Почему? Теперь уже не важно. Это правда! Вот они, девушки, лежат у меня в ногах. А вот те, кого действительно нужно спасать! Пали на колени у тела Аркуса. Но что?! Что я могу сделать? Он единственное наше спасение, ибо:
– Проход! Он закрыт! Тут барьер или что-то вроде того.
Я судорожно стучал руками по воздуху, который удивительным образом сопротивлялся и будто чуть изгибался под моим весом.
– Давай, Сати, надежда только на тебя!
– Я… я…, – она зажмурилась. – Мне нужна книга! – наконец сообразила она.
Арата быстро высмотрел старую книгу среди камней и передал Сагитте. Та боязливо открыла ее и стала неуверенно листать страницы, параллельно вытирая глаза, хотя некоторые капли все равно падали на бумагу.
– Ну что? Сможешь что-то сделать?
– Н-не знаю… Я могу попробовать, но это сложная магия, использовать ее в чистую может только опытный маг, а… а мой лук… он сломан! – она перестала успевать вытирать слезы. – Нет. Нет, я не смогу. Это невозможно!
– Саги! – резко сказал Арата. – Нет ничего невозможного! Не для тебя. Ты вырастила Гит. Создала жизнь! Жизнь! С нуля! Не знаю, что ты там себе наговариваешь, но мне кажется, что ты достаточно сильна и плевать я хотел на эти ваши ленты! Ты – наша последняя надежда.
Сати широченными глазами смотрела на Арату и, спустя еще мгновение, снова посмотрела в книгу, вытерла слезы и сказала:
– Хорошо, я попробую.
6
У Аркуса не было родителей.
– Мать оставила его спустя шесть циклов от рождения, – сказал заведующий.
Только она.
– Отец умер. Сгорел вместе с их семейным домом, – продолжил он.
– Ужас… А причина? – спросил пришедший.
– Ни причин, ни того, кто это мог сделал обнаружить не удалось. Будто… Будто это произошло само по себе. В одно мгновение!
– Аркус! Ты понимаешь, что это значит, Аркус?!
– Нет пап…
– Мы! Я, ты – мы Маги, Аркус! Настоящие маги!
«Я помню, как он восторгался. Помню этот огонь в его глазах».
– Это перевернет наше представление о магии!!!
«Магия… Магия – это зло. Она не приносит ничего, кроме боли…»
– А! А-а! Горячо! Аркус! Т-ты чувствуешь?! Ха-ха! А-ха-ха-ха-ха!!! А-а-а-а-а!
– Аркус… Эй… Кто все эти люди? – спросила девочка.
– А кто это рядом с ним? – вновь обратился пришедший, глянув в сторону открытого коридора.
– А? Это Сагитта. Можно сказать, его лучшая подруга… и единственная.
– Но у них ведь такая разница в возрасте!
– Всякое бывает. Здесь, в приюте, все живут бок о бок.
– Так что скажете?
– Я ему передам.
– Вот и отлично. До встречи, господин Хемель.
Тот лишь кивнул в ответ, проводя гостя взглядом. Как только тот покинул проход, его глаза остановились на парне, сидящем, напротив.
– Либер.
Аркус поднял глаза.
– Зайди.
Он встал и зашел в комнату, жестом указав Сагитте остаться снаружи. Спустя паузу и когда тот все же уселся на стуле, Хемель попытался аккуратно начать беседу:
– Как ты?
– Это мне?
– Да. От твоего отца.
Он встал со стола, шагнул вперед и отдал посылку Аркусу. Тот принял ее, нахмурив брови.
– Знаю, это не тот человек, от которого ты бы хотел получать подарки, но это была его последняя воля.
– Хорошо, – сказал Аркус и встал со стула.
– Ну давай, расскажешь потом, что там такого ценного, – немного в шутку сказал Хемель.
Аркус недоверчиво обернулся, еще раз взглянув на того, и покинул помещение.
Аркус не открыл посылку.
– Аркус! Аркус!
Тот мигом вскочил на кровати, понял откуда доносился крик, натянул тапки и ринулся к двери. За ней стояла маленькая, заплаканная девочка.
– Саги! Что случилось?
Аркус спустился на колени, чтобы поравняться с ней ростом и обнял.
– Другие девочки, они… Они!.. – слова то и дело прерывались вздохами и всхлипами. – Они обзывались! А потом!.. Потом они сделали это!
Сагитта показала ему куклу, изодранную в клочья.
Аркус все понял, снова обнял ее и сказал:
– Ничего, все хорошо.
– Меня никто не любит…
– Саги, я тебя люблю.
Она промолчала.
– Знаешь, что? Неважно сколько у тебя врагов, важно сколько у тебя верных друзей, – он отстранился от нее. – У нас с тобой уже по одному есть, так?
– Угу…
– Ну вот! Саги, – он протер ее щеки от слез и обратил взгляд на себя, – ты явно недооцениваешь эту силу. Дай-ка я взгляну.
Аркус взял у нее из рук куклу и, делая вид что что-то понимает, умно покивал и повертел ее в руках над собой, как бы подставляя на свет.
– Да это пустяк! Приходи утром и увидишь, на что способны дружественные узы, пусть и самые малые.
Саги уже сама вытерла слезы и кивнула, после чего Аркус проводил ее в женскую часть поместья. Впереди была длинная ночь.
Аркусу стоило огромного труда упросить смотрительницу пустить его в библиотеку среди ночи, но он добился своего и теперь сидел посреди комнаты под серной лампой с иглой в руке. Нитка за ниткой, шов за швом он медленно реставрировал куклу. Материала у него не было, повезло хоть нитку с иглой найти, так что в качестве ткани тот использовал кусочки собственной одежды и покрывала. По итогу, кукла вышла странной и несуразной. Поэтому, когда на утро к нему в дверь постучали, уверенности в его движениях поубавилось.
– Доброе утро, Аркус!
– Доброе, Саги…
– Ну, где же она?! Покажи-покажи!
Кажется, эта ночь пошла ей на пользу, ведь от вчерашней Саги не осталось ни следа.
– Саги… прости я… Я хотел, как лучше… – начал он, медленно доставая куклу. Но в тот же миг она оказалась в ее руках.
Сагитта забежала в комнату и подняла куклу над собой. Она встала к нему спиной так, что он не видел ее лица. Аркус закрыл глаза. Он хотел было снова заговорить, как та кинулась к нему в объятия. Ошеломленный, Аркус обнял ее в ответ.
– Это самая лучшая кукла в моей жизни!
– Д-да? Ха… Рад, что тебе нравится.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Еще пару минут они стояли в объятиях.
– Теперь, можешь идти играть. Я сильно устал и…
– Конечно!
Саги резко отошла. Она обняла свою новую куклу, еще раз поблагодарив Аркуса, и выбежала из комнаты. Ее смех еще какое-то время доносился из коридора.
«Меня уже совсем скоро выселят… – подумал Аркус усаживаясь на кровать. – Кто позаботиться о ней, когда я уйду?»
– Прошу! Все в наилучшем виде!
– Спасибо.
Аркус закрыл дверь. Скинул сумку на стол и сел на кровать. Наконец-то ему удалось съехать с чертового подполья. Комната хоть и не была роскошным номером в гостинице, но отвечала всем стандартам необходимым для жизни. В дали от центра, зато всего два венка за ночь.
Аркус еще долго сидел на кровати. «Достаточно ли я отстранился?» – думал он. Закрыв глаза и еще раз подумав, он принял решение. Достав из-за пазухи бумажку, он освежил память и наконец – сжег ее. Теперь у него было какое-то время, прежде чем он снова забудет место. Само время сейчас диктовало его дальнейшую судьбу.
Он нашел ее. То же место, тот же деревянный ящик, ранее усыпанный пеплом. Ему необходимо было что-то сжечь, чтобы они от него отстали. Удивительно, что настоящую книгу им так и не удалось найти. «Повелись на такой простой трюк?» – подумал Аркус, но выбросил это из головы, ведь какая теперь разница? Книга у него, а гильдия его больше не преследует. Он изъял книгу, но оставил ящик, снова захлопнув его. «Пусть думают, что я еще не решился, если все еще следят».
Дома, закрывшись в своей комнате на втором этаже, перепроверив все вокруг десяток раз и столько же выглянув в окно через закрытые шторы, он раскрыл книгу…
Аркус ненавидел магию, не понимал отца, но любил его. Возможно поэтому он все же решился. Отец его был скупщиком. Покупал раритетные вещи и перепродавал втридорога. Удивительно, как ему удавалось не просто жить на этом, но и быть неприлично богатым в добавок. Мастер своего дела, не иначе. Но он все равно был чем-то недоволен, постоянно. Аркус это видел, чувствовал. Каждый раз он принимал очередной мешок с венками все с меньшим энтузиазмом. Почему же? В один из дней, отец, вернувшись с торгов, зашел к нему в комнату.
– Аркус, – тихо начал он, после сложившейся ранее паузы, – ты ведь знаешь, как я тебя люблю.
– Конечно, папа.
– И ты мне веришь, правда, Аркус?
– Да, папа.
Отец задумался, отвернувшись в сторону.
– Знаешь, – начал он, снова повернувшись к Аркусу, – почему от нас ушла мама?
Аркус отрицательно помахал головой.
– Потому, что она не верила мне.
Аркус не понял сказанного.
– Скоро кое-что случится, – он внимательно взглянул в глаза сына. – Что-то нехорошее.
Аркус закивал, стараясь выразить понимание.
– Но что бы не происходило, ты должен выполнять каждое мое поручение, слушаться каждого моего слова. Хорошо?
Аркус застыл.
– Ты ведь мне веришь?
– Хорошо…
– Вот и умница, – сказал он и обнял сына. – Не бойся, все будет хорошо.
Книга называлась «Теория об искрах» и являлась книгой какого-то старого мага. Написана она была на ломаном еррите и, что странно для мага, не включала в себя гранд.
Изучение этого фолианта поделила жизнь Аркуса на до и после. Как когда-то, это сделал некий истинный мудрец, как когда-то, это передал автор книги, как потом и сам отец Аркуса, и Аркус, руководствуясь старыми знаниями и подписями предыдущих владельцев, пришли к выводу, что каждый в этом мире может стать магом!
Его отец потратил всю свою жизнь, чтобы изучить и разобрать эту книгу, передать все знания сыну, ведь он понимал, что не успеет. Есть четкие границы, правила, законы – это ведь чистая математика. То и произошло. В погоне за силой, он все же потерял рассудок и без должной подготовки пустил искру, которая и сожгла его заживо. Нельзя было оставлять все как есть, теперь нет. Аркус серьезно намеривался исправить ошибки своего отца и сделать его смерть ненапрасной. Ведь если у того получится – весь мир может измениться. И он приступил к действию. Сначала Аркусу понадобился преемник…
– Аркус? Зачем ты?..
– Я хочу забрать ее.
– Ее?.. Сагитту? Прости, Аркус, ты знаешь, это невозможно.
Аркус кинул воспитателю мешок монет. Тот в недоумении посмотрел на него, раскрыл мешок и его взгляд налился корыстью.
Десяток циклов спустя
– Аркус… – тихо протянула Саги, опершись на него головой.
Пламя свечи колыхалось и, кажется, загоняло девочку в сон.
– М?
– А что ты пишешь?
– Письмо.
– Очень большое письмо… А, кому?
– Тебе.
Саги в недоумении посмотрела на него, склонив голову набок. Аркус вздохнул, положил чернодрев и сказал:
– Пошли. Ты уже на ровном месте засыпаешь.
«Искра – то, что есть в каждом из нас, то, что зажигает жизнь в этой конструкции из мяса и костей. Маги ей не пользуются. Мои вычисления не сошлись. Не знаю, что они называют «маной», но это точно не их искры. Однако, сегодня мы освободим ту мелкую частицу силы, которую даровал нам Бог, каждому из нас!»
– Нужно поправить… поток… Гха-а-а!
«Если ты не справишься или расчеты будут неверны, разрушение продолжится, и, скорее всего, тебя сожжет заживо…»
«Дышать! Я не могу дышать! Этот… Этот жар! Что это?!»
– Аркус!
«Саги? Я не вижу ее! Мои глаза!»
– Папа, что с тобой?!
– Нет, Аркус, отойди! Не мешай! А-а!
«Нет! Нет, я не могу умереть! Кто тогда будет!.. Кто будет ее защищать?!»
7
Светящиеся руки Сагитты, повисшие над головой Аркуса, изредка подымались, чтобы протереть глаза.
– Ну же! Давай! – говорил Арата.
– У меня не получается! – сквозь слезы говорила Сати.
– Все получится!
– Ребят, он подымается! – крикнул я.
– Аркус! – внезапно закричала Сати. – Аркус, очнись! Пожалуйста! Аркус!!! – выкрикнула она в последний раз и склонила голову на руки, которые более не светились.
«Мы погибли…» – пронеслось в голове Араты.
Он схватил Сагитту и бросился ко мне. Амегдал к этому времени уже полностью поднялся и стал медленно двигаться в нашу сторону, пока остатки ран затягивались. Арата закрыл собой Сагитту, взял в руки компас и, выдернув оттуда кольцо, надел его. Я последовал примеру.
– Вы с ума сошли! – снова захлебываясь в слезах кричала Сати, дергая Арату за одежду. – Его не победить! Он!.. – мы все смотрели на приближающегося Амегдала. – Он – Бог.
Мы были готовы к битве. Почему-то в этот момент я был готов именно сражаться, даже не думал о смерти.
Но вот Амегдал остановился. Все замерло. Его тело было мраморно-серым, поэтому на нем отлично просматривались изгибающиеся линии белого света, медленно меняющиеся на языки пламени. Подобный узор, отбрасываемый на него, будто олицетворял нашу решительность.
В одно мгновение пещеру пересек пламенный заряд. Он поразил Амегдала, отчего тот отлетел и снова упал на землю.
– Аркус! – закричал Арата.
Сагитта раскрыла глаза, но не смогла произнести ни слова, будто не веря им. Но все было взаправду. Аркус стоял в полный рост с вытянутой вперед рукой и горящей перчаткой. Он весь будто… светился? Его волосы резонировали, как тогда, когда он призывал искусственного кошмара.
– Уходите! – крикнул он.
Амегдал в животной позе оскалил зубы и набросился на него. Аркус легким движением снял перчатку и вбил ладонь ему в грудь. Спина Амегдала взорвалась с яркой вспышкой, и тело упало поодаль, а куски плоти разбросались вокруг. Мы все в изумлении наблюдали за этим, пока тот снова не крикнул:
– Идите же! – снова выкрикнул он и бросил легкое пламя в сторону выхода. Оно беспрепятственно пролетело дугу и проложило путь освещая туннель.
Я наконец пришел в себя. Обернувшись, я попытался коснуться барьера, но рука прошла сквозь, как и должна была в открытом-то проходе!
– Скорее, уходим! Барьер снят!
Арата взял Сати на руки, и мы побежали прочь от этой арены битвы.
– Так значит вы все знаете… Я недооценил вас, – сказал выползший Амегдал и еще раз глянул на тело Хауза.
– Ты тоже человек! Чья ты душа?!
– Ммм… Ха-ха-ха! Какой ты смышленый. Мне тебя… не победить.
– Не вздумай сбежать!
Аркус загнул руку к плечу и выпрямив выпустил огненный снаряд в прицепившегося к стене Амегдала. Стена окончательно обвалилась, а враг уполз куда-то ввысь. Аркус провел того глазами и уставился в пустоту, висящую над ними с самого начала. И он ужаснулся от увиденного. Аркус пустился в бегство, когда с потолка посыпались десятки кошмаров. «Так вот, что здесь произошло! Десятки рабочих были обращены, вероятно, такой же исход ждет и всех тех, кто сейчас в городе! Но зачем это Амегдалу? И что важнее: как его остановить?!»
Аркус быстро нас догнал.
– Нам нужно выбираться, срочно! Вперед-вперед! – и сразу продолжил бежать.
– Что это за грохот? – спросил Арата.
– Аркус! Ты жив! Жив!!! – кричала Сагитта.
– Амегдал обратил всех рабочих в кошмары. Они у нас на хвосте. Даже с моей силой, они просто задавят нас числом.
– Всех? Невозможно!
– Есть еще много невозможного, произошедшего здесь, сегодня. Но наша задача – прикончить этого мерзавца, иначе весь город станет ему кормом!
– И где он сейчас?
– Сбежал! Он просто сбежал! Куда же он мог уйти?
Я бежал, краем уха слушая разговор и поглядывая назад. Особо не задумываясь, я выдал:
– Он пойдет на гору.
– На гору? С чего ты взял? Хотя…
Поняв, что сказал это вслух и получил встречный вопрос, я быстро постарался объясниться:
– Ему сейчас нельзя покидать город, если процесс не завершен, как и гору – здесь его власть. На его месте я бы занял наивысшую позицию и стал бы ждать, пока все закончится.
– Согласен, звучит логично. Молодец, Кон. Арата, есть возможность легко забраться на гору?
Арата задумался и вскоре дал ответ:
– Да, есть одна старая тропа. Если время ее пощадило, то мы сможем взобраться чуть ли не на самую вершину.
– Отлично, так и поступим.
Следуя за Аркусом, мы быстро выбрались из подземных лабиринтов. Отовсюду доносились страшные ревы и крики. Мы вбежали в подъемник, Арата потянул за рычаг, и кабина пришла в движение. Аркус и Сагитта наконец-то обняли друг друга.
– Аркус, что с твоими руками? Они всегда такими были? – спросил Арата.
– Да, – он выдержал небольшую паузу. – Да, это последствие моего становления магом.
– Что значит «становления»?
– Я не был магом всегда, так же, как и Сагитта.
– Как это «не был»?! Как же вы тогда?..
– Я не могу тебе сейчас об этом рассказать. Возможно, позже…
Аркус посмотрел на свои руки. Я впервые, впрочем, как и Арата, видел Аркуса без перчаток. Его руки… Они были ужасно изуродованы. Кажется, это были шрамы от ожогов.
– Это как-то связанно с тем, что ты колдуешь без книги?
– Да.
– Эй! Взгляните! – мне пришлось их прервать, ибо на горизонте появилась, а скорее догнала, очередная проблема. На дне улья из всех щелей стали выползать десятки кошмаров. Цепляясь за стены, они продолжали преследовать нас.
– Черт, – Аркус нахмурился. – Сати, ты разобралась с моей книгой?
– Да.
– Отлично, готовься, – сказал Аркус и стал потирать пальцы, отчего те начали искриться.
Была видна очевидная разница или, скорее случайность, в сущности кошмаров. Некоторые были большими, медленными и неповоротливыми, а другие имели несколько конечностей и ловко взбирались по стенам.
– Стой! Аркус, нельзя их просто так взять и убить!
– Значимость их жизней сейчас несоизмеримо мала по сравнению с нашими.
– Да… верно.
Как только существа взобрались на достаточную высоту, они стали прыгать на кабину, но их встречали магические залпы Аркуса на пару с Сагиттой, так что те до нас даже не долетали. Так продолжалось пока мы не вошли в узкую шахту подъемника.
– Они ведь не отстанут от нас?
– Выйдем – узнаем.
Подъемник двигался вверх, изредка что-то ударялось о дно. Как только он встал на первом этаже, мы вышли и бросились к выходу. Тут все еще была ночь и холод. Возможно, уже и утро, но близость сезона Пустоты давала о себе знать. Встав напротив ворот в гору, сначала Аркус, а потом и все мы уставились на свет, доходивший изнутри…
Тени колыхнулись.
– Они здесь, – сказал Аркус, сжав кулаки.
– Как поступить? Нам нельзя с ними сражаться! – сказал Арата.
– Ворота! Они подымаются! – заметил я и все обернулись.
Железные шипы выдернулись из земли, и ворота стали подыматься. Они не могли сделать это сами, а значит, там кто-то есть!
– Гвардия!
Из-под подымающихся ворот на территорию горы стали выступать гвардейцы верхом на лошадях.
– Скорее к ним! – скомандовал Аркус.
Я не успел обернуться, но даже спиной почувствовал, что кошмары уже выбрались из дверей. И теперь две армии, людей и кошмаров, неслись друг другу навстречу, пока не столкнулись в битве за нашими спинами.