– Змейка говорит, что у этого менестреля слишком развита фантазия. И что сейчас не праздник урожая.
– Что?! – Фрида, покраснев, почти подпрыгнула на месте. – Очень хорошо, давай сюда своё варево! Похоже здравый смысл опять покинул нас.
– Надо ещё за Альваресом сходить, – уточнил Дориан.
– Маи, начинай приготовления, а мы сходим на причал. Заодно покажу им роко-роко.
– Да! – обрадовалась жрица.
Причал представлял из себя хаотичное нагромождение хлипких хибар на деревянных сваях. Между строениями были кое-как наколочены деревянные мостки и проходы. Рядом с ними торчали шесты с висевшими на них сетями и другим рыбацким инвентарем. В воде плавал мусор. Пахло тиной и рыбой. Несколько помостов, более крепких и основательных, врезались в озеро, образуя сами причалы. Там, на воде, болталось несколько конструкций, напоминавших плоты. Рядом с одной из них стояли Альварес и незнакомая ящерша. Альварес был крайне удивлен и всё время показывал то на плот, то на воду около него. Ящерша кивала в ответ и что-то объясняла, уперев руки в боки.
Эта представительница племени отличалась от остальных аборигенок хотя бы тем, что носила кожаную куртку, вроде нагрудника, и широкую цветастую юбку по колено, а не балахон, как остальные. Её шею украшали несколько металлических колец, блестевших золотом на солнце, а на правой руке виднелся очаровательный браслет, совершенно точно сделанный ювелиром из вне. Такой аксессуар пришёлся бы по вкусу и горожанке-моднице.
– Каишь – разведчица племени и наш посредник в делах с внешним миром, – пояснил Шкеш. – Похоже, Маи всё-таки удалось отвлечь её от работы.
Ящерка, увидав вождя и остальных, помахала им рукой, приглашая подойти по ближе.
– День добрый, авантюристы, – приветливо сказала она.
– Вы не представляете, что я только что видел! – воскликнул Альварес. – Уважаемая сеньорита Каишь, прошу продемонстрируй это и моим друзьям.
Ящерка кивнула и предложила всем смотреть на воду. Затем она пронзительно засвистела и из-под воды показалась голова огромной рыбины. Существо подплыло в притык к причалу и уставилось на Каишь, открывая и закрывая пасть. Не смотря на мутную воду, силуэт был отлично виден. Рыба была огромной.
– Метра три, не меньше! – удивлённо сказал Дориан.
Но самое интересное было не в размере рыбы. На её вытянутой зубастой морде крепилось что-то вроде упряжи. Вся передняя часть головы рыбины была оплетена тонкой, но, видимо, очень прочной сетью кожаных ремешков, отдалённо напоминая намордник, а на концах жаберных крышек висели два массивных бронзовых кольца. Вся эта основательная конструкция, впрочем, намордником не была, так-как рыбина свободно открывала и закрывала пасть, ловя потрошёного лосося, которого ящерша бросала ей.
– Цок-цок-цок! – Каишь пощелкала языком, и рыбина послушно подплыла к ближайшему плоту.
– Ни чего себе! Сколько же на свете удивительного! – отозвалась Лили. – А много ли такая зверюга кушает?
– Два речных лосося в день, – улыбнулась ящерша. – Но можно чего и покрупнее, сожрёт и не заметит.
– Каишь, у меня к тебе дело, – стоявший всё это время позади вождь вмешался в диалог. – Завтра ты отвезёшь наших гостей на роко–роко к Водопаду.
– К остроухим?! Зачем?
– Считай, что я предпринял последнюю попытку договорится миром.
– Миром, да? Мир – дело хорошее. У эльфов большие уши, вот только способны ли они слышать? Особенно эта их фурия, Грейс
– Ты знаешь Грейс? – удивился Дориан.
– Имела место быть представлена, – ухмыльнулась Каишь. – Я была парламентёром у герцога от нашего племени. От их племени присутствовала эта Грейс.
Ящерка топнула ногой и скорчила брезгливую гримасу, громко сплюнув в воду. Рыбина заметила это и подплыла к причалу, ожидая, что ей дадут ещё поесть.
– Какой идиот послал Грейс парламентёром? – Фрида приложила руку к лицу. – Даже сапожник справился бы лучше.
– А ты не догадываешься? Держу пари, что она сама вызвалась, а Лантир не смог ей отказать, как всегда, – брат с сестрой многозначительно посмотрели друг на друга.
– Так вы знакомы? – оживилась Каишь.
– Да, знакомы, – решительно сказал Дориан. – И судя по тому, что я сейчас услышал, задача несколько упростилась.
– Это ещё почему?
– Потому что Лантир – не Грейс. Если поговорить с ним напрямую, я думаю, всё будет гораздо легче.
– А Грейс мы как-нибудь урезоним, не бери её слова всерьёз. Она грубиянка и сумасбродка, но точно не злодейка, – кивнула Фрида.
– Да, сейчас главное добраться до Лантира, – продолжил Дориан.
– Только, – Каишь окинула авантюристов оценивающим взглядом. – Четверо плюс я будет тяжеловато для одного роко-роко.
– Э, я хотел сказать, что я остаюсь, – пробормотал Альварес, попытавшись изобразить раскаяние.
– Альварес?
– Понимаете, Маи мне кое-что прояснила. В общем мне нужно будет остаться. Потом, когда ситуация разрешиться, я к вам присоединюсь.
– Боров, ты чё?!
Авантюристы дружно посмотрели на вождя, но он покачал головой.
– Я не совещался с Маи по этому вопросу. Похоже она пришла к этому решению, руководствуясь своими соображениями. Я ведь говорил, что у неё дар, – развёл руками ящер.
– Послушайте, – продолжил Альварес, будто вспомнив очень важную вещь. – Маи предложила пройти интересный обряд. Почему бы не попробовать?
– Боров, ты опоздал с новостью, нас уже уговорили.
– Сеньорита, ну нельзя же обзываться при посторонних! А, так вы уже согласились?
– Идём! – пробормотала Лили.
***
Спустя пятнадцать минут авантюристы сидели вокруг очага в храме. Маи, одетая в блестящий злёный балахон, будто сотканный из змеиной чешуи, поднесла им большую бронзовую чашу с бесцветной жидкостью. Чашу передавали по кругу, отпивая по одному большому глотку. Так продолжалось четыре раза. Затем огонь в очаге вспыхнул почти на метр вверх. Лампадки также отозвались зелёным пламенем. По стенам храма побежали зайчики от огня. Всё завертелось, закрутилось. Маи бросила в очаг щепотку серого порошка. Сразу же почувствовался приторный запах благовоний. Постепенно, вдыхая его, авантюристы стали замечать, что очертания комнаты расплываются. Пламя скрутилось в спираль, увлекая сознание куда-то в пустоту, в пропасть, в бездну.
Стало темно и тихо. Затем начали проявляться очертания интерьера. Но это был не храм. Группа авантюристов очутилась в крупном бревенчатом строении. Всё пространство его было заставлено столами с яствами. Несколько десятков бородатых мужчин шумно праздновали что-то. Они жадно вгрызались в еду, словно пируя в последний раз. Женщины же появлялись только, если еда или напитки заканчивались, поднося новые угощения. В центре зала на деревянном кресле вроде трона сидел крупный мужчина. Он пил из своего большого кубка, периодически отзываясь на шутки своих соседей по столу басовитым раскатистым смехом. В какой-то момент мужчина подозвал к себе щуплого мальчишку, сказал пару слов и швырнул ему в лицо обглоданную кость. Всеобщий хохот разнёсся по залу. Смеялся хозяин торжества, смеялись его друзья и слуги, смеялись все. Женщина в длинном платье подошла к мужчине и попыталась урезонить его, тот только отмахнулся, словно не замечая её.
Гости настолько увлеклись, что уже не разбирали музыки, и старый седой менестрель, никем не замеченный, присел в углу отдохнуть. Он склонился над лютней, настраивая её. Лютня была один в один как у Фриды. Совпадали даже узоры. К нему подошла девочка. Как и другие женщины, она носила длинное платье, напоминавшее сарафан, а её каштановые волосы были заплетены в косу. Старый бард улыбнулся и стал показывать девочке, как играть на лютне. Что он ей говорил, было не разобрать из-за шума. Девочка внимательно слушала и кивала, изредка посматривая на мальчика, в которого бросили кость.
Четырёх авантюристов, оказавшихся посреди этого разгула, никто не замечал. Они словно призраки ходили меж столов, но не один из людей не видел их. Фрида пристально смотрела на девочку.
– Эй, вы тут вообще все упились, да? – неожиданно крикнула Лили.
Никто не отозвался, праздник продолжился своим чередом. На авантюристов никто не обращал внимания. Затем видение сменилось другим. Это же помещение было всё охвачено огнём. Горели перевёрнутые столы и стулья, горел деревянный трон хозяина. Горело всё. На полу валялось несколько окровавленных тел, истерзанных когтями. Вокруг слышались возгласы мужчин и истеричные крики женщин.
По середине всего этого, в дыму, отбивался от трёх бестий, напоминавших не то волков, не то львов, старый бард. Размахивая длинным мечом в правой руке, левой он прятал за спиной девочку, ту самую, что училась у него игре на лютне. В какой-то момент он отогнал бестий подальше, а сам торопливо снял с лежавшего на полу трупа перстень, с изображённым на нём причудливым зверем и передал девочке.
Потом он прокричал что-то, та кивнула в ответ. А затем бард начал петь и меч отозвался ему, загудел, засветился тусклым жёлтым блеском. Бард сделал горизонтальный резкий выпад, и волна глухого звука прошла от клинка, отшвыривая монстров к дальней стене.
Бард воспользовался этим, схватил девочку и побежал к перекрытому огнём выходу. Старик срезал со стены уцелевший в огне гобелен и накрыл им девчушку, затем он пропел четверостишье и из его левой руки брызнула вода, окатившая кроху с ног до головы. И, наконец, облил себя и ломанулся сквозь огонь, к выходу, держа ребёнка под мышкой. Он успел кинуть её в открытую дверь, когда один из монстров набросился на него сзади, повалив на пол, и принялся терзать когтями спину жертвы.
– Ты никогда не говорила, как выбралась из зала и как достала перстень отца. Значит старик Кнуд спас тебя?
– Зачем я вообще ввязалась в этот дурацкий обряд? Знала же, что добром это не кончится.
– Ты бежишь от своего прошлого и одновременно не можешь его отпустить. Оно давит на тебя, терзает как те несчастные бестии с фронтира. Ты всё думаешь, что должна была остаться там. Последовать за отцом и матерью в чертоги скорби, – приятный женский голос раздался из ниоткуда и отовсюду. Авантюристы заозирались по сторонам, но так и не нашли источник звука.
– Ты тихо завидуешь своему брату, который сумел пережить это гораздо легче тебя и тайно ненавидишь его за это. Он идёт дальше, не оглядываясь на прошлое. А что же ты? Что Ты будешь делать?
– Прекрати! – заорала Фрида. – Хватит!
– И в то же время ты боишься потерять его. Последнего твоего близкого человека. Того, кто помнит, что тебе удалось пережить. Ты пытаешься забыться в музыке. Но это плохо помогает, правда?
– Не надо… – Фрида обхватила голову руками. Уйди, пожалуйста.
Дориан подошёл к ней и молча обнял её. Фрида громко зарыдала, у него на плече.
Всё неожиданно стихло. Дом растворился, и его место заняла дорога, пролегавшая через поле. Ни сзади, не спереди ничего больше не было видно. Посреди всего этого уверенным шагом топал путник. Загорелое лицо, хоть и скрытое на половину широкой шляпой, выдавало в нём жителя южных королевств. Путник шёл и шёл, не разбирая дороги, вперед и вперед, не оглядываясь по сторонам. Путешественник уверенно шагал, вот только расстояние не сократилось ни на метр. Он никуда не продвинулся, шёл и оставался на месте одновременно. Послышался сдавленный смешок Альвареса.
Перед путником на дороге появился юноша. Он был худ, но не тощ. На юноше была надета белая кираса и обруч на голове, в руке он сжимал меч для фехтования. Такими часто пользуются на юге. На лице юноши отразилась ироничная улыбка, а затем он растаял в воздухе словно призрак, как будто и не появлялся вовсе.
– Я и без тебя знаю, могла бы не напоминать.
– Знаешь? Что ты можешь знать? Ведь на знания у тебя нет времени. Ты просто идёшь и всё. Ты сбежал от своей семьи, от проблем, от обязанностей. Ты просто путник, бродяга без дома, куда можно вернуться. Ты боишься остановиться хоть на минуту. Но куда ты идёшь? У тебя нет цели. Ты призрак с большой дороги.
– Слушай, Боров – Лили, вытаращив глаза указывала пальцем на место, где только-что стоял юноша. – Только не говори, что это ты в молодости?!
– Я?! Нет, ну что вы! Это мой старший, в некотором роде, брат в лучшие свои годы.
– В некотором роде? – Лили приподняла правую бровь.
– Да, и его давно уже не видели на этом свете.
– Прости…
– Ничего, сеньорита, я уж и сам почти забыл его лицо.
Видение заслонила белая пелена, снова всё стихло, чтобы в следующее мгновение взорваться чудовищным пейзажем. Бескрайняя равнина, пересечённая реками лавы. Смрад и испарения. Клубы дыма, подгоняемые свирепыми ветрами. Вокруг изрезанных коричневых скал торчали полуразрушенные башни и строения. В воздухе пахло серой. И посреди всего этого на острове в лавовом озере стояла одинокая башня из розоватого мрамора. Она была как маяк покоя вокруг всеобщего хаоса и разрушения. Башня как будто тянулась к небу, пытаясь увидеть заслонённое облаками солнце.
На окружающих просторах копошились непонятные твари или монстры. Одни сражались, другие прятались по камням. Третьи выжидали момента. Но все они обходили башню по широкой дуге, не приближаясь к ней.
Раздался чудовищный рев. Небо озарилось пламенем, из облаков вылетел огромный красный дракон. Твари вокруг побросали свои дела, и, вереща, помчались в разные стороны прочь. А он, свирепый и мощный, принялся кружить вокруг башни выдыхая огонь, но достичь строения ему не удавалось, словно невидимый барьер препятствовал монстру. Дракон зашёлся в бессильной злобе и начал крушить всё вокруг, оплавляя скалы огненным дыханием.
Видение башни приблизилось и стало понятно, что на её шпиле сидела маленькая красная птичка, не больше воробья. Птица хлопала крыльями и пела звонкую песню.
– Не можешь понять, кто ты такая? Что ты есть на самом деле и к какому миру принадлежишь? Боишься, что однажды придётся выбирать, отказаться от чего-то и встать на конкретную сторону? Порядок и хаос перемешались, создав нечто. Или ничего не создав?
– А драконы и правда такие большие? – раскрыв глаза от удивления, спросила Лили. Ей никто не ответил.
И снова всё затихло. Вместо инфернального пейзажа появился густой лес. Дремучая непролазная чаща. Стройные ряды елей создавали плотную, почти непроходимую стену из стволов. На земле не было ни травинки, ни цветочка. Только плотный как молоко туман сновал меж деревьев. Где-то в глубине его, на холме, виднелся замок. Острые шпили башен тянулись в высь, словно самые гигантские ели.
– Решил всё поставить на свою мечту? А что если она неосуществима? Что если сквозь этот туман не пробиться? Кому ты пытаешься что-то доказать? Твоего отца давно нет в живых. Больше некому называть тебя дохляком. А ты продолжаешь ставить перед собой всё новые и новые цели. Но в один прекрасный день цель может оказаться сильнее тебя.
– Ха! А я думал кто это меня разбудил, а это Ты! – зевнув, неожиданно отозвался Обсидиан.
– Что?!
Подул сильный ветер, почти ураган. Он разогнал туман, обнажив ранее скрытые стены замка. Затем ели стали рассыпаться пеплом, который подхватывал ветер и уносил, закручивая в вихри. Вскоре вместо чащи раскинулась пепельная равнина с горами вдалеке. Луна, затянутая дымкой тускло светила, почти не освещая землю. По пустой равнине изредка пролетали завихрения пепла в виде маленьких торнадо. Только замок остался стоять на своем месте. На вершине самой большой башни громоздилась невнятная тень с двумя горящими синим огоньками вместо глаз.
– Тебя всегда отличала любовь к дешёвым фокусам и позёрству, – назидательно процедил Обсидиан. – Но всё чего ты добилась, это разбудила старика и довела девчонку до нервного срыва.
– Как?! – женский голос, до этого уверенно вещавший, сорвался от удивления.
Постепенно всё заволокла завеса из пепла. Заволокла на столько, что было не видно пальцы на вытянутой руке. Единственное, что ощущалось, это порывы ветра, приносившие очередной пепел. Постепенно и он пропал, уступив место непроглядной темноте.
Когда авантюристы снова открыли глаза, они поняли, что лежат на полу в храме Змеиной Богини. Рядом, у очага сидела Маи. Девочка скрестила руки на груди, обиженно глядя на приключенцев.
– Вмешиваться в чужие ритуалы – не хорошо! Так Змейка говорит. И она обиделась.
– Моя черепушка… Девочка, прекрати так кричать, – Лили, пошатываясь, обхватила руками голову. – Этот ваш отравчик, то есть отварчик, хуже, чем имперский самогон.
Рядом поднялся Дориан, вид у него был не лучше, чем у лучницы, но он решил промолчать. Альварес же даже не пытался встать. Фрида то же молчала. Она молча встала, молча прошла ко входу и молча вышла.
Глава 9. Беспокойная река
Когда авантюристы окончательно пришли в себя, они сильно удивились, узнав, что уже утро следующего дня. Как оказалось, ритуал занял больше двенадцати часов. Затем явился Шкеш и повёл их на причал, пояснив, что все приготовления закончены.
– Роко-роко снаряжён, и Каишь доставит вас к водопадам, – кивал головой вождь.
– Удачи вам! – проголосил Альварес совсем несвойственным ему дрожащим голосом.
– Боров, ты тут не скучай! Мы мигом!
– Боров?! Как грубо!
Проводить авантюристов собралась небольшая толпа местных. Кроме вождя и сидящей у него на плече Маи, пришли несколько женщин и куча ребятишек. Подошла группа ящеров рыбаков. Явились даже пять воинов в кожаных нагрудниках.
Втроём приключенцы быстро погрузились на плот, и ящерка, громко щелкнув языком, дала команду рыбине двигаться. Та, быстро маша хвостом вправо-влево, привычно потянула плот за веревку, пристёгнутую к ней с помощью упряжи. Каишь время от времени издавала разные щёлкающие звуки, представлявшие команды, и рыбина послушно их выполняла, поворачивая в стороны, ускоряясь или замедляясь.
Само плавсредство было обычным деревянным грубо сделанным плотом с сооружённым на нём навесом из ткани, служившим укрытием от яркого солнца или непогоды. На плоту не было ни поручней не перил, зато в некоторых местах торчали небольшие, но крепкие железные проушины, с вдетыми в них веревками. Ящерка пояснила, что это для крепления поклажи, чем авантюристы и воспользовались, привязав свои рюкзаки и баулы.
Каишь велела равномерно распределиться на плоту, усадив Дориана в центре, а девушек по бокам.
– Это только пока не выйдем на фарватер реки. Здесь мелко. Небольшой крен, и приплыли, так что сидите смирно, – предупредила ящерка.
Когда плот вырулил с пирсов на открытую воду, рыбина, подгоняемая Каишь, ускорилась, втаскивая свою ношу в русло реки. Плот какое-то время продолжал набирать скорость, а затем, когда ящерка сочла её достаточной, продолжил движение ровно и плавно.
Река Витиеватая, впадая в озеро, образовывала широкую дельту, разветвляясь на десятки больших и малых проток. Пейзаж дополняло множество полузатопленных песчаных островков, заросших осокой, камышами и другой болотной травой. В одну из относительно широких проток и направила плот Каишь.
Заболоченная дельта быстро осталась позади и перед приключенцами слева и справа раскинулись берега Витиеватой. Это был никакой не ручей, как раньше предположил Альварес. Река выглядела настолько широкой, что с её середины, растительность берегов казалась однородной зелёной массой. Деревья и кустарники плотно смыкались у самой воды, образуя сплошной забор из зарослей. Приключенцы облегчённо вздыхали и радовались, что им не пришлось идти пешком по таким дебрям. Убедившись, что они плывут по большой воде, ящерка разрешила перемещаться по плоту, предупредив, чтобы соблюдали осторожность.
– Говорят, Богиня общалась с вами?
Каишь попыталась завести разговор, но реакция остальных явно говорила о нежелании вспоминать это. Фрида просто отвернулась, уставившись на воду. Лили закряхтела, схватившись за голову и уползла под навес. А Дориан повернулся к ящерке и молча покачал головой.
– Понятно, – протянула она. – Волю Богини трудно понять. Но я уверена, что она хотела передать вам важные вещи. Помните об этом.
– Да уж такое забудешь, – пробормотала Лили. – Слушай, а ты видела драконов?
– Драконы? В горах живёт несколько. Многие видели их, но только очень издалека. Они к нам не лезут, мы к ним тоже.
– Серьёзно? – обрадовалась лучница, высунув голову из-под навеса – А какие они вообще? Какого размера? А цветом они красные? А огнём они дышат?
– Нет, местные все зелёные в желтизну. Я же говорю, они не любят суеты, живут высоко в горах. Никого не беспокоят. Иногда, в ясную погоду, – ящерка указала на пологие пики гор, еле выглядывающих из-за зелени леса, – можно видеть, как кружат над Синими зубами.
– «Синие зубы»? Это так вы зовёте местные горы? – поинтересовался Дориан.
– Точно! Говорят, что очень давно жил-был большой великан. Такой большой, что был он выше неба. И был он свирепый и грозный, и всем было от него беда и лишение. Но пришла Богиня и сразила великана. Всё, что от него осталось – это зубы. Так и появились эти горы. А Богиню с тех пор все почитают в этом лесу.
– Какая интересная легенда. Я такой не слышала, – оживилась Фрида. – Может расскажешь ещё чего-нибудь?
– Ну, может про Находчивого зайца? Жил-был заяц и было у него всё не так. Зимой он был серый, а летом белый. Из-за этого он часто попадал в неприятности. То зверь за ним погонится, то в какую беду попадёт. И вот однажды…
Ящерка резко замолчала уставившись направо. Она долго всматривалась в заросли, показав остальным жестами не шуметь. Её раздвоенный змеиный язык то и дело появлялся из пасти. Каишь нагнулась к воде и опустила туда руку. Затем выпрямилась и защелкала языком. Рыбина покорно начала править левее, уводя плот с фарватера ближе к противоположному берегу.
– Справа на берегу кто-то бродит. Скорей всего их там не мало, – тихо сказала ящерка.
– Может ваши?
– Нет, Дориан, видишь, с деревьев поднялась большая стая птиц. Как нужно шуметь, чтобы испугать пернатых? Наши бы никогда так не смогли. А эльфы – тем более.
– Наёмники с севера?
– Скорее всего. Но так глубоко в лес они не заходили никогда. Что им тут надо? Кроме деревьев и воды здесь ничего нет.
– Разведчики, наверное. Заметили, что плот плывёт против течения и решили подойти посмотреть поближе, что да как. Особо прятаться им ни к чему, вот и шумят, – предположила Лили.
– Очень надеюсь, что так оно и есть, – согласился Дориан. – Но оружие лучше достать. И давайте поплывём пока без разговоров.
– Хорошая идея, Дориан, – согласилась Каишь.
Следующие два часа пути прошли в напряжённой тишине. Но как приключенцы не вслушивались, никаких звуков, кроме шума ветра и реки было не слыхать. Наёмники больше никак не выдавали себя. Или они стали более осторожными, или просто ушли.
Река же, оправдывая свое название, начала петлять, поворачивая то в одну сторону, то в другую, постепенно сужаясь. Заболоченные лагуны, часто попадавшиеся у берегов, совсем пропали, вместо них появились песчаные косы и крутые подъемы, обрывавшиеся у самой воды. Течение заметно ускорилось, и рыбине приходилось энергичнее махать хвостом, чтобы сохранить скорость.
– И всё-таки, кто же это был? – задумчиво пробормотал Дориан. – Скажи, Каишь, а в лесу водятся крупные звери?
– Конечно водятся, но не бегемоты же. Помнишь стаю птиц? Это были сизые грачи. Птицы эти очень умные. Чего толку им улетать от медведя, если он им ничего не сможет сделать? Увидели что-то необычное и вспорхнули всей стаей.
– Но сейчас пока всё спокойно? Лили, ты что скажешь?
– Шрум так и не вернулся… – пробормотала лучница.
– Он ведь улизнул, когда показались ящеры, – согласилась Фрида.
– Шрум?
– Каишь, ты же не знаешь. У меня был ручной гоблин, Шрум, и, похоже, пропал. Он, наверно, ваших испугался, когда они на нас вышли на болоте. И вот с тех пор его нет…
– Охотники говорили, что недалеко от деревни сновала странная мелкая тварь, – припомнила ящерка. – Может он?
– Точно он! – обрадовалась Лили. – Наверно бежит сейчас по лесу и нас ругает, что не захватили.
– Это он сам виноват, – рассудил Дориан. – Нечего было давать дёру.
На третий день путешествия, ближе к вечеру, на середине реки неожиданно показался остров. Вода, огибая осколок скалы, оказавшийся на её пути, намыла вокруг него много ила и песка. Ветер принес семена растений, которые взошли, вдохнув жизнь в безжизненный останец. Вершину и склоны скалы заняли деревья, в то время как окраину острова оккупировали кустарник и травы.
Каишь скомандовала рыбине, и та потянула плот ближе к острову. Спустя какое-то время из-за растительности показалась небольшая бухточка размером чуть больше самого плота. Там располагался маленький причал, похожий на те, что были в деревне ящероголовых. Рыбина, точно зная свое дело, аккуратно подтащила плот к деревянному пирсу и остановилась, высунув голову из воды. Она косилась на Каишь своим правым глазом, выпрашивая награду. Ящерка раскрыла большой кожаный мешок и швырнула лосося рыбине, которого та ловко поймала на лету и проглотила в один присест. Каишь осмотрелась вокруг и жестом позвала приключенцев следовать за ней.
– Переждём здесь, на Острове Камня. Тут у нас есть небольшой дозорный пункт выше на скале. Там переночуем.
– Дозорный пункт? – переспросила Фрида.
– Это, скорее, одно название. Просто небольшая хибарка, которой иногда пользуются наши разведчики. Сейчас там никого нет, так как всех следопытов вождь отправил на север, наблюдать за передвижениями наёмников. Вам повезло, что я была ещё в деревне.
От причала вглубь острова вела небольшая узкая тропка, которая упиралась в ступеньки наверх, грубо вырезанные в скале. С воды и тем более с берега эту лесенку было совсем не видать, вот как незаметно она была проложена. Каишь так ловко запрыгала по каменной лестнице, что авантюристы с трудом поспевали за ней. Ступени закончились почти на самой вершине скалы. Там располагалась относительно ровная поверхность, на которой громоздилась неаккуратная приземистая хижина, сложенная из брёвен. Сруб венчала пологая двускатная крыша из сухой соломы.
– Располагайтесь, – Каишь толкнула дверь рукой.
Внутри домика оказалось очень просторно. Точнее там вообще ничего не было. Ни мебели, ни утвари, ни даже очага или печки. Просто голые стены ещё и с щелями в палец толщиной.
– А я думал, что вы не строите из дерева, – удивился Дориан.
– Почему же? На берегу озера плохие условия для древесины, дерево гниёт и появляется плесень. Да и глины на заболоченных берегах навалом. А здесь легче было срубить избушку из местных деревьев, чем тащить глину не пойми откуда. Мы может и дикари, но не идиоты же? Хотя зодчие по дереву из наших так себе, правда? – сказала Каишь, осматривая большой зазор между брёвнами.
– Да я и не пытался вас как-то обидеть, просто удивился. Ты лучше скажи, много их вообще, этих наёмников?
– Много. И постоянно новые лица. Меняются, видимо, – пожала плечами Каишь. – Лес на севере порубили. Дичь разогнали. Сидят и гадят. А если они теперь ещё и к реке ходить будут?
– Ваши, я так думаю, этого терпеть не станут?
– Да, Дориан, правильно думаешь. У кого-нибудь точно башку переклинит. Последнее время все и так на взводе. А может они этого и добиваются, чтобы выглядеть потом пострадавшими?
– Но ведь это же ваш лес? – возмутилась Фрида. – Я имею ввиду, вы тут жили испокон веков. И даже эльфы за землю в лесу заплатили, пусть и герцогу, а не вам. А эти наёмники выходит сами припёрлись?
– Хех. Нашим этот лес был лет двадцать назад, а теперь кто только здесь не бродит. Племя то же хорошо. Мы слишком застряли в прошлом. Пока другие развивались, мы жили так, как завещали нам наши предки. И сами не заметили, что превратились в чумазых голозадых дикарей, которыми почтенные бюргерши Эрлига пугают на ночь своих детишек.
– А ты неплохо шпаришь по-человечески, – усмехнулась Фрида. – Такую триаду не всякая бюргерша из Эрлига осилит.
– К чему это? Я родилась и выросла в племени, если тебя это интересует. Просто так уж получилось, что за связь и торговлю с внешним миром отвечаю я. И в Эрлиге я бывала по больше раз, чем крестьяне из его же пригорода.
– Так ты что-то вроде дипломата или парламентёра? – спросила Лили.
– Ага, что-то вроде, – ящерка покопалась в кармане юбки, и достала оттуда сверток. Развернув его, она продемонстрировала удостоверение авантюриста ранга «C» на имя Каишь. В графе касс значилось «разведчик-укротитель зверей».
– Ни чего себе! – обрадовалась Лили. – Авантюристка!
– Может, не совсем авантюристка, просто имея такую бумажку легче контактировать с людьми. Без удостоверения я просто варвар из леса. А с бумажкой достойный член цивилизованного общества. Торговать, опять же, проще. Меньше пытаются обмануть и впарить «бусы».
– Но ведь «цешку» тоже надо уметь получить, – не успокаивалась лучница. – Без серьёзных выполненных заказов выше «D» не поднимешься.
– Поработать, конечно, пришлось, но если брать заказы, связанные с лесом, в котором родилась и прожила всю жизнь, всё становится несколько легче, – ящерка ухмыльнулась во всю свою зубастую пасть.
– А какие заказы, вообще выдают на лес?
– В основном требуются части монстров. Например, у нас в озере живут северные крокодилы, и неплохо так живут. А их кожа очень высоко ценится. Она гораздо крепче, чем у их собратьев на юге. Отсюда и спрос. Левые авантюристы к озеру не попрутся, они наших боятся. А мне в самый раз. Тем более в племени на крокодилов охотились всегда. Это не так сложно, как представляют себе люди из большого мира.
– Ничего себе! А ваш вождь говорил, что как-то охотников подрал крокодил.
– Потому что это были идиоты, а не охотники. Плохо подготовились, сети не проверили, не смазали гарпуны ядом, в результате надавал им зубастый по шее, а надо было, чтобы головы по откусывал! – Каишь раздраженно вздохнула. – Вы пока располагайтесь, а я пойду отстегну нашу речную лошадь.
– Ты это о той рыбине?
– Да, Лили, о ком же ещё? Пусть поплавает, разомнёт плавники, а то третий день в упряжи, да и в озере на мелководье особо и не развернёшься. Когда ей ещё представится такой случай?
– А она не уплывёт? – тревожно поинтересовалась лучница.
– Куда она денется? Она же ручная. Я быстро, вы только огонь не разводите и магией не светите тоже. Не хватало ещё, что бы эти топошлёпы с севера разнюхали про пост.
– Само собой, – согласился Дориан. – Все слышали? Никаких огней, ночуем на холодную.
Разложив свою поклажу и постелив походные плащи, авантюристы начали устраиваться на отдых. Ритуал и его последствия, а затем путешествие по реке, хоть и не пешком, а на плоту, утомило их, поэтому приключенцы были рады оказаться на ровной земле, даже несмотря на то, что ночевать предстояло в холоде.
Авантюристы вообще считались крайне неприхотливыми в быту. Точнее, кто не мог терпеть тяготы похода, быстро переставали быть приключенцами, найдя себе более спокойное занятие. Жизнь в походе была тем основным, что сопровождало авантюриста на всём протяжении его карьеры. Быть постоянно в пути, мокнуть под дождём, мёрзнуть от холода, есть то, что придётся, было неотъемлемой частью их существования.