Глава 7. Витиеватый путь
На следующий день Рудольф, как и обещал, предоставил егеря для сопровождения в лес. Следопытом оказался один из конников в плаще с капюшоном, что ехали в конце герцогской свиты. Он был явно раздосадован тем, как обернулись дела, и поэтому постоянно ворчал, подгоняя авантюристов. Егерь не скрывал, что ни в какой лес он сейчас лезть не хочет и с удовольствием бы всех послал, но посылать герцога было чревато виселицей, а то и чем похуже.
– Ну, готовы? Выдвигаемся поскорее. Я не хочу торчать в полях на жаре!
– Да идём уже, не ворчи! – огрызнулась Лили.
Авантюристы стояли на северной границе деревни, сразу за палаточным лагерем. Проводить их вышли, не считая стражников в карауле, только Мери и Жизель. Герцог с утра так и не показался из своего шатра.
Если Мери была в своей обычной одежде, то Жизель было не узнать. Вместо дорогого, но рваного платья, на ней было надето простое крестьянское. А голова покрыта платочком с узором. Благородную девушку выдавали лишь туфельки, которым не нашлось замены. Одежду вампирке раздобыла корчмариха, и герцог к радости трактирщицы заплатил за тряпки в пять раз больше полагавшегося.
– До свиданья, ребята! Я обязательно вам пришлю письмо! – щебетала вампирка, – И аккуратнее там, на задании.
– До встречи! – Фрида перебрала на лютне простую мелодию, демонстрируя, что пальцы зажили.
– Если окажитесь в Вечном Королевстве, обязательно навестите!
– Всенепременно, сеньорита!
Они прощались бы и дальше, если бы не ворчливый егерь, который чуть ли не пинками погнал авантюристов выдвигаться.
Сначала их путь пролегал через поля, каждое из которых было разделено на три равные части. На одной росла пшеница, на соседней уже ячмень. Какие-то вовсе оставались пустыми. В этой местности крестьяне уже давно уверено использовали трёхполье. Такое разделение позволяло чередовать культуры и пары, давая земле отдохнуть и восстановиться. Систему эту придумал двести лет назад известный агромаг Пуплий. Это знание, повсеместно распространившись за два столетия, здорово облегчило жизнь простым сельским людям, увеличив урожаи в разы и уменьшив счёт голодных лет. Егерь тоже пытался облегчить себе жизнь, поэтому петлял через поля, выискивая незасеянные, выбирая, где легче идти.
– А если ему стрелу в задницу пустить, он так же будет вилять как змеёныш, или прямо побежит? – прошептала Лили Фриде.
То ли проводник услышал разговор двух девушек, то ли просто почувствовал, но он неожиданно поменял тактику и полез на прямик, как будто специально выискивая самые непроходимые заросли. Обработанные поля постепенно заменили пестрые луга, сенокосы и пастбища, изъеденные кочками. Лили предложила пустить вперёд гоблина, чтобы он разведал путь, но егерь отмахнулся, брезгливо сплюнув в траву. А солнце тем временем поднималось всё выше.
Как бы их не гнал провожатый, жара всё же застала команду на открытой местности. Солнце пекло нещадно, изматывая до невозможности. К жаре прибавилась другая проблема. Оводы и слепни, сбившись в огромные стаи, кружили над путниками, выискивая малейшую возможность укусить. Егерь натянул свой капюшон почти на нос и, тихо бурча проклятья, продолжил шагать. А вот кому не повезло больше всех, так это Альваресу. Жрали его просто нещадно. Может быть от того, что после боя его одежда пропахла кровью, а может потому, что он просто был самый крупный.
– Сеньорита, вот вам хорошо, вас так не атакуют, – пожаловался лучнице южанин.
– Боров, иди давай! Я в этом не виновата. Может пива надо было меньше пить?
– Как грубо!
Когда авантюристы добрались до границы леса, вся команда не сговариваясь устроилась на привал. Даже егерь, пытавшийся казаться бодрым и свежим, блаженно растянулся под деревом. Альварес же просто плюхнулся без движения, уткнувшись лицом в траву. Остальные тоже устроились под деревьями. Только гоблин, обладавший феноменальной выносливостью, сновал по округе, не показывая ни малейших признаков усталости.
– Ладно, перерыв час. Потом будем пробираться в глубь чащи, пока не стемнеет, – процедил егерь из-под капюшона.
Место, где остановились авантюристы, оказалось типичной дубравой, просторной и светлой. Деревья стояли важно, с достоинством, великодушно позволяя каждому соседу сполна наслаждаться солнечным светом. Этим же пользовались и травы, в изобилии произраставшие мягким ковром вокруг аристократов-дубов. Наверху, в широких кронах, кипела жизнь. Жужжали насекомые, нарезая в полёте круги. Чирикали птицы, прыгая с ветки на ветку. Белка промелькнула и сразу, быстро перебирая лапками, скрылась в густой листве.
На земле, в переплетённых корнях, выпиравших над поверхностью почвы, копошились вездесущие муравьи. Огромное количество их сновало по проторенным дорожкам, спеша по делам или обратно в муравейник, построенный вокруг гигантского пня. Кто-то тихо шуршал в зарослях зверобоя. А над всем этим от цветка к цветку летали очень занятые шмели.
– Шрум находить! Еда находить!
– Шрумчик, что ты там нашёл?
– Еда находить. Вот! – довольный гоблин высыпал на землю перед хозяйкой целую горку грибов.
– Ничего себе! А ещё найдёшь?
– Шрум нахождать! – гоблин опять исчез в высокой траве, что-то напевая себе поднос.
Лили заметила, что егерь пристально наблюдал за гоблином, пока тот был в поле зрения.
– Как ты его приручила? Навыков укротителя у тебя ноль, не боишься, что ночью он вас всех прикончит?
– Не обижай Шрума, он хороший.
– Дело твоё эльфка. Вы, остроухие, всегда со зверьём на ты были.
– Ага… – неопределённо согласилась Лили.
– Всё, отдохнули. Выдвигаемся дальше!
– Сеньоры, прошу прощения, но сейчас я никуда не смогу пойти, – пробормотал Альварес, до сих пор лежащий лицом в траве.
– У него вообще с выносливостью плохо? – едко осведомился егерь.
– У него всё нормально с выносливостью, – ответил Дориан. – У него с кровью плохо.
– В смысле? – не понял проводник, приподняв одну бровь.
– Альварес вчера в битве потерял много крови. Её зельем просто так не восстановишь. А сильного жреца не было ни у нас, ни в свите герцога. Гоблин не считается, кровь восстанавливать он не умеет. На сегодня – привал.
– Какой привал, кудрявый, ещё пол дня осталось?! – разозлился егерь. – Мы так с вами месяц будем по лесу топтаться!
– Ты его понесёшь? – оскалился Дориан в ответ, указывая на лежащего без движения южанина.
– Привал так привал, – неожиданно легко сдался проводник, пожимая плечами. – Я за водой схожу, тут ручей недалеко. Костёр разводить, надеюсь, вас учить не надо?
– Иди уже! – раздражённо ответила за лидера Лили.
Егерь схватил котелок и скрылся в ближайших кустах. Спустя пол часа вернулся Шрум, притащив новую охапку грибов. Свалив всё в одну кучу, он стал разбирать её на части, бубня себе под нос. К его затее подключилась и Лили.
– Ну и где носит этого следопыта? Заблудился что ли? – пробурчала лучница, выкидывая из кучи грибов уже второй мухомор. – Шрумчик, вот эти красные не собирай больше. Мы такое не едим.
– Гриб-колдун, нельзя выкидывать. Можно есть! Можно сушить и есть! – гоблин подобрал выкинутый мухомор и положил его к другому такому же.
– Нет-нет, слушай сюда, если его кто-нибудь съест, то будет много проблем.
– Проб-ем? – непонимающе закивал Шрум.
– Да, проблем, – Лили тревожно осмотрелась по сторонам. – А проводник так и не объявился. Может случилось чего?
– Я посмотрю, – отозвался Дориан.
– Нет уж. Ты своими сапожищами все следы затопчешь. Я сама схожу. Помоги лучше грибы перебрать.
– Пусть так, но если что, сразу возвращайся.
– Я не дура, на рожон лезть не стану. Шрумчик, пошли со мной. Помнишь дядю-егеря? Искать!
Лили схватила свой лук, несколько стрел и скрылась в том же направлении, что и провожатый. Гоблин молча последовал за ней, водя длинным носом по сторонам. Лучница бесшумно обошла несколько деревьев, углубившись в лес. Вскоре послышался шум воды. Небольшой, но быстрый ручеёк, глубоко въевшийся в землю, убегал на север, видимо, являясь притоком Витиеватой.
Выйдя к воде, Лили прошла немного вниз по течению, затем вверх, выискивая следы, но ничего не нашла. Потом покрутилась в окрестных зарослях. Снова вернулась к ручью и, спустившись к воде, наполнила свою флягу. Её взгляд приковало что-то металлическое, блестевшее в воде выпуклым боком. Лучница ухватилась левой рукой за выступающий корень, казавшийся крепким, а правой потянулась к находке. Выловив небольшой округлый предмет, Лили промыла его в ручье от грязи и поняла, что это был походный котелок Дориана, который взял с собой проводник. Стало понятно, что егерь здесь точно был, но он словно растворился в воздухе, не оставив больше никаких следов.
Лили повертела котелок в руке, даже принюхалась к нему. В последнее время, после раскрытия демонической силы, лучница поняла, что её обоняние обострились настолько, что она определяла по запаху, откуда появиться её гоблин. Котелок же не пах ничем. Это насторожило лучницу ещё больше. Она вздохнула, нахмурилась и огляделась по сторонам. Взяла найденный котелок и наполнила его водой тоже. Из ближайших зарослей осоки показался крючковатый нос гоблина.
– Шрум, нашёл что-нибудь?
– Не находить. Человека пропадать! – развел руками гоблин
– Ясно, пошли назад. Может он уже в лагере?
В лагере егерь так и не объявился, зато Альварес немного оклемался и уже не лежал, как мертвый, а трудился над костром. Дориан как раз заканчивал разбирать горку из грибов, забраковав ещё три мухомора, пока Фрида нанизывала съедобные на прутики. Когда Лили вышла, все сразу же уставились на неё.
– Нашла что-нибудь? – спросил Дориан
– Вот, – лучница протянула наполненный водой котелок. – Это ведь твой?
– Где?
– В ручье валялся, и больше ничего, не единого следа, – покачала головой лучница, поставив котелок с водой рядом с костром. – Как сквозь землю провалился.
– Может на него напали?
– Вряд ли. Ни крови, ни борьбы. Ни одной сломанной веточки. Даже следов нет, а сапоги у него были, как ласты.
– И куда он тогда делся? Не заблудился же?
– Дружище, а может он просто сбежал? – резюмировал Альварес. – Мы ему были как кость в горле.
– Сбежал? Он что, сумасшедший? – удивилась Фрида, – Его герцог повесит, когда узнает.
– Сомневаюсь, – ухмыльнулся Дориан. – Ты его имя знаешь?
– Нет.
– И я не знаю. Не спросил.
– Но ведь герцог…
– А что герцог? Он его подозвал: «Эй ты, пойдёшь с ними, покажешь лес». Вряд ли он помнит в лицо всех своих егерей? К тому же тип этот всегда в капюшоне был. Мне ещё тогда это показалось странным.
– Но другие следопыты его точно знают.
– Если разрешите вас перебить? – вклинился в разговор Альварес, – У егерей довольно дружное братство. Там без взаимопомощи никуда. Своих они сдают крайне неохотно. Что мешает им назвать какое-нибудь вымышленное имя? И пусть его ловят хоть двести лет.
– Мда… – процедил Дориан. – Давайте решать, что будем делать дальше.
– А что тут решать, братик? Возвращаемся назад.
– Я думаю, что герцог этого не оценит, – поморщилась Лили.
– Сеньорита, я с вами полностью согласен! Этот правитель уж очень склонен отделять головы от тел. А мне моя паскудная рожа, как я утверждал неоднократно, ещё дорога.
– Я тоже думаю, что надо продолжать. Мы вполне можем справиться и сами. В карете у мажордома я видел подробную карту. Нам надо просто пройти на север до реки Витиеватой. За тем подняться вверх по течению на запад. Деревня эльфов расположена в верховьях реки, в предгорьях.
– Трое против одной, значит? – вздохнула Фрида, – Только не нойте, если заблудимся.
– Не заблудимся, менестрелька. Просто на север, а затем на запад против течения реки. Я вас и сама проведу неплохо. Получится немножко дольше, чем с проводником. Зато без этого ворчуна будет гораздо веселее.
– Значит, решено. Идём сами, – подытожил Дориан. – Сегодня остановимся здесь. Вдруг проводник одумается и вернётся. А завтра рано утром стартуем вглубь леса.
Вечер в лесу потихоньку наступал под звуки треска костра и булькающего котелка. Там же над костром, нанизанные на палочках, пеклись ароматные грибы. Авантюристы расселись вокруг очага и занимались своими делами. Команда, воспользовавшись перерывом, восстанавливала силы и готовилась к дальнейшему продвижению вглубь чащи.
Фрида, усевшись по-турецки, настраивала лежавшую на коленях лютню. Сначала поэтесса водила рукой по струнам, прислушивалась к звукам. После стала пробовать каждую отдельно, накручивала винты на грифе, затягивая и ослабляя их. Когда звук, издаваемый струной, ей не нравился, она хмурилась, качала головой и крутила соответствующий винт до тех пор, пока результат её не удовлетворял, тогда она улыбалась и переходила к следующей.
Дориан с Альваресом тихо спорили, рассматривая испорченную кирасу южанина. Проблема была в том, что Жизель пробила её насквозь, оставив небольшую, но весьма заметную дыру в районе середины живота. Альварес утверждал, что броню можно починить, приварив нужный кусок, в то время как Дориан не был в этом уверен и настаивал на покупке новой. Вообще, Жизель обещала южанину возместить ущерб, написав письмо с гарантиями для кузнеца дома д’Мерле. Но Альварес благородно отказался, заявив, что никогда не посмеет обременять даму обязательствами.
Лили, разложившая на траве плащ, устроила инспекцию своего лука. Сняв тетиву, она осматривала оружие на предмет трещин и деформаций. Рядом лежало несколько стрел с простыми железными треугольными наконечниками и чуть меньше с шиловидными, против доспехов. Такие стрелы ещё называли бронебойными. Лили, ухмыльнувшись, достала свёрток и развернула его. В тряпке оказались замотаны ещё пять стрел. Но они сильно отличались от остальных. Их острия состояли из нескольких частей. Подобный наконечник, попадая в цель, раскрывался в стороны, выгибаясь дугой, вгрызаясь, до чего мог дотянуться. Разрывные стрелы были крайне дороги, но и эффективность у них была почти сто процентная. Одна такая стрела гарантированно выводила противника из строя, даже если попадала в конечность. Да и вынуть её, не повредив ничего внутри, было невозможно. Однако, если лучник попадал в плен с разрывной стрелой, судьба его была крайне печальна.
– Опасные штуки, выкини их лучше, – посоветовал Дориан, оторвавшись от спора о кирасе.
– Жизнь вообще опасная штука. А эти ребята неплохо остужают конфликт, когда попадают в цель, – огрызнулась она в ответ.
– Если сама попадёшься с такими, легко не отделаешься.
– Не учи учёную. Я их на людях только один раз применяла. Получилось очень эффективно. И на монстров они неплохо действуют. Останавливают на раз.
– Я тебя предупредил.
– Если интересно мое скромное мнение? – мерзко ухмыльнулся Альварес. – В бою все средства хороши. Победителей не судят.
– А если ты не победитель? – съязвила Фрида, закончившая настраивать лютню. – Хватит уже глупых споров, давайте лучше ужинать, а то грибы начали пригорать.
Стемнело в лесу быстро. Приключенцы сами не заметили, как дубы, стоявшие вокруг, превратились в причудливые тени, освещаемые светом костра. Когда огонь разгорался, обрадованный новой порцией дров, он освещал все красными всполохами, высвобождая у мрака ближайшие раскидистые ветви с листвой. Но дрова со временем прогорали, и тогда темнота подступала почти к самому костру, оставляя авантюристам лишь небольшой светлый пятачок вокруг очага.
Второй раз вскипятив воду в котелке, Фрида бросила туда щепотку сушёных листьев из кисета, и вскоре свежий воздух разнёс по округе аромат травяного чая. Приключенцы подставили кружки, и Фрида разлила напиток. Альварес вздохнул полной грудью, склонившись над своей походной кружкой размером с полкотелка.
– Сеньорита поэтесса, вы просто кудесница! Никогда я не пивал ничего подобного и могу безапелляционно заявить, что это даже лучше, чем самые изысканные напитки на Юге! Кстати, а что это вообще такое?
– Рада, что понравилась. И это просто чай из засушенных листьев местного растения.
– Но почему же его больше нигде не подают?
– Боров, ну ты даёшь! Это ж просто «крестьянский чай». Он везде растёт. Я права, менестрелька?
– Ну вот, разрушила всю интригу…
– Да какая интрига. Я пока к ручью ходила, пару таких кустов видела. Высокое растение с мелкими красными цветами и узкими листьями. Просто нужно заморочиться, собрать листья и высушить их. Кроме крестьян этим никто не занимается, вот и зовут траву эту «крестьянский чай». Хотя в нашем напитке точно мята чувствуется и что-то другое, мне не знакомое.
– С мятой угадала, – улыбнулась Фрида. –Там ещё тёртый сушёный зимний корень добавлен, но совсем чуть-чуть.
– Как я сразу не догадалась! – лучница сделала большой глоток из своей кружки. – Отличное сочетание для походного напитка.
Котелок сняли с костра, но взамен подкинули несколько основательных поленьев. Прожорливые языки пламени сразу же принялись за предоставленное пиршество, попутно отвоёвывая у темноты ещё немного пространства. Красные всполохи словно радовались полученному угощению и взамен щедро одаривали сидевших вокруг огня авантюристов волнами тепла, отгоняя ночной холод. Пламя играло над очагом, треща и пуская искры вертикально вверх. А дальше их подхватывал пролетавший мимо порыв ветра. И искорки постепенно затухали, скрываясь в ночи.
Приключенцы уже почти не говорили, просто сидели и наслаждались костром в ночной тишине. В какой-то момент, не сговариваясь, они стали готовиться ко сну. Дориан распределил график ночных дежурств. Первой была Фрида, затем сам лидер, Лили и, наконец, Альварес, если к тому времени он окончательно придёт в себя. В противном случае Дориана ждало второе дежурство. Когда роли были распределены, группа расположилась вокруг костра, не рядом и не далеко.
Подавляющее большинство авантюристов не носило с собой палаток, предпочитая ночевать под открытым небом, завернувшись в собственные походные плащи. Не была исключением и группа Дориана. Пренебрежение к комфорту диктовалось исключительно рациональными соображениями. Палатки весили много, поскольку шились из тяжёлой ткани или даже кожи, а каждый приключенец нёс на себе и так изрядное количество вещей. Броня, оружие и прочая амуниция, расходные материалы, такие как зелья или стрелы для лука, съестные припасы, походная утварь. Маги тащили с собой парочку фолиантов с заклинаниями. Какой бы не была широкой спина, место на тяжёлую палатку там уже не оставалось, к тому же стоили они довольно дорого. Средний авантюрист располагал небольшой суммой лишних денег, да и те не задерживались в карманах. Среди приключенцев считалось верхом куража потратить всю награду за один вечер, поэтому палатку большинство из них, живших, в основном, одним днём, банально не могли себе позволить.
Конечно, можно было воспользоваться повозкой, сложив туда всю лишнюю поклажу. Но они тоже не пользовались популярностью, так как это здорово снижало темп марша и ограничивало путешествие хорошими дорогами. А авантюриста, как известно, ноги кормят. Да и лошадь с повозкой стоили гораздо дороже палатки.
Само собой, авантюристы были разные, встречались среди них и богачи, но довольно редко. Когда приключенецу удавалось разбогатеть, он, как-правило, бросал профессию и оседал в каком-нибудь городе. Чаще всего так поступали те, кто мог заниматься ремеслом, как алхимик Себастьян из Горгоны. Для воинов же считалось особым шиком выкупить плантацию или открыть таверну, непременно назвав её по-дурацки, вроде «Икоты мантикоры» в имперской столице. Были и те, кто оставался приключенцем всю жизнь. Как раз среди них встречалось не мало высокооплачиваемых ветеранов.
Настоящие деньги авантюрист начинал получать с присвоением ранга «B» Систему «Статусных рангов вольнонаёмников» ввел один безымянный исследователь около трёхсот лет назад, и она прижилась. Согласно ей, все авантюристы делились на следующие ранги, обозначенные буквами древнеимперского алфавита.
«E» – самый низкий ранг, присваивался новичку при его первой регистрации в королевской канцелярии, вне зависимости от его силы и прошлых заслуг. Рангом «E» могли обладать как зелёный ничего не умевший юнец, так и рыцарь-ветеран, решивший стать авантюристом, если эти двое зарегистрировались в один день. Обычно этот ранг быстро менялся на другой, если только новичок не гиб на первых заданиях. Среди вольнонаёмников бытовала злая шутка, что в ранге «E» задерживаются лишь мертвецы.
Ранг «D» был самым многочисленным и самым разношерстным. Авантюрист, выполнивший несколько заданий или побывавший в подземельях, получал этот ранг. Дальше всё зависело от умения воевать и заключать союзы с другими такими же. Именно в ранге «D» сформировалось большинство команд, в дальнейшем прогремевших на весь белый свет. Для большинства это был основной ранг на всю жизнь.
Те, кто оказывался более талантлив или удачлив переходили в следующий ранг – «C». Такие приключенцы считались ветеранами. Теми, кого не страшили опасности и невзгоды. Те, что были готовы всерьёз рисковать своими жизнями ради денег и славы, или преследуя свои цели. Рангом «C» обладал один из десяти. Такой боец мог похвастаться разнообразными приёмами. Маг – знал кучу заклинаний на все случаи жизни, а жрец умел поставить раненого на ноги за считанные секунды. Среди представителей «цешек» было не мало известных личностей. Официально, все в команде «Сказка для дракона» были именно этого ранга.
Все, кроме Альвареса. У него был ранг «B». Буквы «B» просто так не добьёшься. Нужно быть прожжённым воякой, прошедшим не один десяток подземелий, чтобы получить его. А с рангом приходила и подлинная известность. «Бешек» уважали, им старались подражать. Считалось, что один авантюрист «B» ранга способен в одиночку противостоять команде «цешек» из четырёх человек. Среди сотни приключенцев, рангом «B» обладал всего один. У авантюристов Горгоны бытовало мнение, что ранг «B» скоро получит талантливый магический мечник Дориан «Лезвие».
Следующий ранг относился уже к легендам. В Горгоне обладателей ранга «A» было всего двое. Янус из «Северных волков» и алхимик Себастьян. Все авантюристы ранга «A» стояли на особом контроле короны. Каждый, по сути, являлся стратегическим оружием, способным выиграть бой у целого подразделения солдат. Авантюрист с буквой «A» в карточке мог рассчитывать на личную аудиенцию у высшего аристократа. Эти элитные бойцы имели поклонников, их услуги очень высоко оплачивались.
Система неплохо работала добрые полторы сотни лет, пока не пришлось ввести ещё одну букву. Команда авантюристов, специализировавшаяся на монстрах, смогла победить предводителя красных драконов, выйдя из битвы без потерь. Группа называлась «Живодёры», подчеркивая специализацию отряда. Им присвоили ранг «S». С тех пор лишь горстке избранных удавалось достичь таких высот. Обладатель «S» ранга – это не просто знаменитость. Одним поклонялись как полубогам, вроде верховного паладина Солнечноликого. Другие входили в народную молву, как, например, герой детских сказок на Юге, юноша по прозвищу «Valiente». Храбрец, совершивший не мало подвигов только с помощью меча и безумного везения.
В данном виде система рангов просуществовала ещё сто пятьдесят лет, дожив до современного времени почти без изменений, лишь обрастая нюансами: как оценивать «небоевые» классы вроде жрецов или алхимиков.
***
Рано утром, когда солнце только начало робко выползать из-за горизонта на востоке. Приключенцы уже поднялись и вовсю готовились к дальнейшему походу. Ещё вчера вечером они решили разделить путь на несколько участков, ограничив каждый дневным переходом. Первый день было решено потратить на поиски Витиеватой, которая текла севернее с запада на восток, разделяя лес почти на двое. Вторая часть похода предполагала подняться вверх по течению реки до лесистых предгорий, на это предполагалось потратить один – два дня. Следующий этап – поиски селения эльфов. В идеале они рассчитывали, что эльфы заметят их первыми и сами отведут в деревню. Если этого не произойдёт, Лили предложила найти селение по тропам и следам, использовав чутьё гоблина. На карте, что видел Дориан поселение эльфов находилось недалеко от реки, поэтому на поиски они планировали потратить не более пары дней.
Авантюристы единодушно решили сначала найти эльфов, а с ящероголовыми пообщаться позже. В первую очередь потому, что среди остроухих затесался знакомый Дориана и Фриды. К тому же, ящероголовые считались туземной расой, было непонятно, знают ли рядовые члены племени всеобщий язык. Да и лучница «эльфийка» в отряде Дориана могла негативно повлиять на настроение аборигенов. Её планировали оставить в городке эльфов.
Чтобы неожиданно не нарваться на патруль рептилий, было решено держать курс не точно на север, а немного забирать на запад, гарантированно выйдя к реке уже на территории эльфов. У Лили при себе нашлась интересная вещица. Магический компас, который, почему-то как раз и указывал на запад, а не на север. Но Лили утверждала, что пользовалась им постоянно, и он ни разу её не подводил. Какая разница, какую сторону света, в конце концов, принимать за ориентир? Компас и формой, и размером походил на карманные часы. Его корпус, сделанный из серебра, был испещрен царапинами, а места, которые чаще всего касались руки, отполированные до блеска, ярко светились, когда на них падал солнечный свет. Единственная стрелка уверенно, как не крутили авантюристы прибор, показывала на запад. Однако на циферблате виднелись ели заметное основание второй стрелки, которое было неподвижным. Зачем требовалась вторая и кто её отломал, Лили не знала. Компас достался ей на барахолке, его история была загадкой и для продавца. Ещё внимание привлекал узор на обратной стороне компаса. Довольно искусная гравировка изображала солнце, наполовину зашедшее за горизонт.
После непродолжительных сборов команда выступила в глубь леса. Они дошли до ручья, где лучница вчера нашла котелок и решили пойти вниз по течению. Двигаться вдоль воды было легче, поскольку с обоих сторон ручья имелось свободное от деревьев пространство. Но скоро стало понятно, что это была плохая идея. Речушка сильно петляла, запутывая приключенцев. Лили, в очередной раз сверившись с компасом, объявила, что они движутся на юго-запад. Пришлось срочно форсировать ручей и, забирая правее, корректировать курс.
Чем больше авантюристы углублялись в лес, тем больше менялась растительность. Светлые дубравы всё больше заменялись мрачным ольховником. Деревья росли близко друг к другу, образовывая сплошной полог, не пропускавший прямые солнечные лучи. Даже воздух изменился, он стал более влажным и затхлым. Не считая шума ветра в кронах, лес не издавал не единого звука. Тишина, повиснув в воздухе, липла ко всему, обволакивая, как смола. Иногда, как бы разгоняя дремоту, где-то вдалеке раздавалось пенье кукушки, но постепенно оно становилось всё тише, словно растворяясь в бесконечном древесном царстве.
В пути прошёл целый день, за ним ещё один. К концу третьего авантюристам повезло, и они вышли на небольшую поляну свободную от деревьев, и кустарника. Там приключенцы останавливались на сутки, чтобы перевести дух. Затем Лили в очередной раз сверила положение солнца и показания компаса, и компания двинулась дальше.
Встречались им новые ручьи, но следовать за водой команда больше не решалась, помня свой недавний неудачный опыт. Никому не хотелось ещё больше углубляться в гнетущую атмосферу ольховника, но они сами понимали, на что подписались, поэтому, в очередной раз заночевав в лесу, авантюристы продолжили свой путь.
– Дружище, а что из себя представляет эта река Витиеватая? Может это один из тех ручьёв, что мы уже давно прошли? – поинтересовался Альварес.
– На карте точно было написано – река. Да и изображалась она жирнее остальных, – вздохнул Дориан.
– Значит, идём дальше, – неуверенно прогнусавил южанин.
Спустя ещё час, стало ясно, что путь им преградило болото. Ольховник потеснили дрожащие всеми листьями словно мерзнувшие от холодной воды осины. Под сапогами начало хлюпать, повсеместно появилась высокая, почти в человеческий рост, осока. В какой-то момент Лили остановилась и начала спорить со своим гоблином.
– Нам вот сюда, – указывая направление рукой, раздражённо твердила лучница.
– Нет! Сюда ходить, – возражал гоблин указывая гораздо левее.
– Ты вообще указываешь на запад! А нам надо на север, – отчитывала питомца Лили, держа в руке компас.
– Запад – не туда! Запад – туда, – гоблин повернулся почти назад. – Там солнце садись!
– Что, заблудились? – едко осведомилась Фрида.
– Он просто не понимает, – отмахнулась Лили, – Есть прибор, по нему и пойдём.
Их спор прервал треск и движение между деревьями. Чрез несколько секунд на приключенцев полукругом вышли несколько ящероголовых. Они были похожи на ящериц, стоявших на двух ногах. Каждый из них был выше Альвареса и довольно крепок телосложением. Их кожа, имевшая синеватый оттенок, вдобавок была щедро разукрашена орнаментами.
Ящероголовых было около десяти и каждый из них был вооружён коротким копьём или топором. Почти у всех на поясе болталось по ножу с костяным лезвием. У некоторых имелось что-то вроде кожаного нагрудника.
– Вот и пришли… – пробормотала Фрида.
Из-за широких спин ящероголовых, вперёд вышел ещё один. На голову превышая остальных, выглядел он довольно устрашающе. На его вытянутой драконоподобной морде красовался замысловатый рисунок. А на шее, по верх добротного нагрудника, висело ожерелье из зубов хищников. В руках монстр держал увесистый каменный молот. Остальные ящероголовые относились к нему с явным почтением.
Авантюристы приготовились к бою. Дориан и Альварес взялись за рукояти мечей. Лили уже натягивала лук, а Фрида достала лютню. В какой-то момент времени они поняли, что гоблин пропал.
– Альваресссс?! Ты ли это? – в шипящих звуках, что издавал монстр, отчетливо слышалась всеобщая речь.
– Что?! А?! Шкеш?! Как ты здесь очутился?! – Альварес от удивления почти перестал гнусавить.
– Сссдравсствуй, другг!
– И тебе того же… Но как?!
– Нашшша жжрица отправиллла меня ссюда, ссказав, что я всстречу то, что не ожжидал. То, что вссё изменит. Но что бы так? – ящероголовый пристально осмотрел остальных. – Опуссстите оружжие. Васс никто не тронет. Прошшшу за мной.
Шкеш кивнул своим воинам, и те по одному начали скрываться в лесу. Остался только один, которому, видимо, не нравились приказы старшего. Он грозно шипел и плевался, указывая на авантюристов, но постепенно под тяжёлым взглядом предводителя возмущался всё тише, пока не замолк. Напоследок он злобно оскалился и тоже исчез в лесу.
– Не могу поверить! Шкеш, это точно ты? И, прости мою бестактность, что это на тебе за наряд? – когда остальные ящероголовые скрылись из виду, Альвареса как прорвало. – Это просто – es sorprendente!