* * *
– А что вас так удивляет, господин Импер? Вы же сами прекрасно понимаете, через что пришлось пройти Солкису.
Сегодняшняя ночь далась Адриду тяжело. Бой, после которого болело всё тело, координация почти десятка налётов, жестокие пытки, чтобы заставить заговорить желающего смерти гнома… Он стал уже слишком стар для всего этого дерьма.
Но следовало действовать на опережение, пока главы Домов всё ещё думают, что легко отделались, сохранив свои главные сбережения.
– Любой бы на его месте сдал, видеть такое… – Адрид вновь заставил воскресить в сознании образ распотрошённой Ханны, его искренне передёрнуло. – Врагу не пожелаешь пережить такую трагедию! Бедный Солкис…
Импер всё ещё смотрел на Адрида с большим подозрением:
– И всё равно я не понимаю, почему из всех гномов Солкис решил покаяться именно тебе, ведь ты всегда был его главным критиком. Встречал в копья любые его предложения! Я только и слышал от него жалобы и упрёки в твой адрес. Ну, и бахвальство, конечно, как он в очередной раз обвёл тебя вокруг пальца.
Адрид даже не моргнул, прекрасно понимая, что последняя подколка всего лишь проверка на вшивость. Смирение, я само смирение и покорность.
– Я тоже совершенно не ожидал, что Солкис явится ко мне в дом и начнёт изливать свою душу. Признаться, сперва я хотел прогнать его взашей, вернуть накопленные за последние недели обиды, но… Ох, видать, к старости я стал совсем размазнёй.
Он знал, что Импер искусный дознаватель и раскусит его ложь на раз, если та будет слишком далека от действительности. Но притворяться слабаком Адриду было несложно, ведь он и вправду всегда чувствовал себя неудачником.
– Наверно, то был жест отчаяния. Довериться гному, что считался врагом… Поручить ему продолжать своё дело. Солкис готовился умереть, не иначе. Остаётся надеется, что он вскоре оправится.
Прищур Импера по-прежнему не становился менее подозрительным:
– И ты, конечно же, решил помочь оппоненту из одного лишь сочувствия? Как трогательно. Я от умиления сейчас потеку.
Адрид смущённо опустил взгляд:
– Ну… хм, не то чтобы я был готов переступить свои принципы из одного лишь сострадания к ближнему… Видите ли, мой Дом переживает сейчас не лучшие времена…
Импер наконец понимающе улыбнулся:
– Понятно-понятно, решил не выпускать удачу из рук, покуда та повернулась к тебе нужным местом? А ты не столь прямолинеен, как мне казалось! Что ж, в таком случае, думаю, мы сможем найти точки соприкосновения. Корона всегда поощряет желающих оказать ей услугу. И чем ценнее помощь, тем больше вознаграждение! А уж переметнувшийся на нашу сторону критик может быть очень полезен.
Гном, дёргавший за ниточки сотни жизней задумался. Адрид стоял, покорно опустив голову. Похоже, его уловка сработала.
– Не стоит так переживать из-за украденной грибокартошки и слуг, – делая озабоченное лицо, вещал Адрид главам Домов. – В скором времени в Королевском саду обещает поспеть большой урожай! Я говорил сегодня с несколькими влиятельными чиновниками во дворце, они обещали сделать серьёзные скидки на оптовые поставки в Пещеру. В королевской казне мало золота, а сгоревшие во время восстания склады так и не отстроили заново, хранить тонны продовольствия негде. Нам всем невероятно повезло, что восставшие слуги позарились вовсе не на те ценности!
Насчёт нехватки рабочих рук переживать тоже не стоит. Раньше ли, позже – вернутся с повинной как миленькие! Но вот тогда уж будьте готовы проучить мерзавцев так, чтобы и мысли больше не было воровать чужое добро!
Адрид обвёл взглядом собравшихся:
– До сих пор не могу поверить, что эти сволочи обокрали мой Дом! Отблагодарили за то, что пытался помочь недоразвитым. Солкис был прав, нельзя протягивать руку тварям, готовым сожрать тебя целиком! С животными нужно обращаться исключительно строго и помнить, что они похожи на нас только внешне. Неблагодарные твари…
Но не переживайте, мои дорогие, безмозглые создания не продержатся и пары недель. Они передерутся из-за украденной пищи, перережут друг другу глотки, деля безвкусную одежду и утварь! Без крепкой руки, что могла бы руководить этим стадом, бедняки не смогут существовать, их сборище просто обречено развалиться! Недогномы, чего вообще от них можно ждать?
Промчались по Пещере, неся опустошение, сожрали трёхмесячные запасы за несколько дней, передрались и скуля вернулись обратно к хозяевам – вот весь их план, вся их великая миссия!
Воистину, не стоит бояться этого сброда нищих, наши запасы станут им костью в горле! Они уйдут, но вернутся и за каждую грибокартошку расплатятся собственной кровью и потом! Их дети и дети их детей станут работать не покладая рук, покуда долг не будет погашен! Пока хранится память об их предательстве – к ним не будет пощады и снисхождения!
Прячьте своё золото и предметы роскоши, братья! Нищеброды ищут лишь примитивную утварь и пропитание. Дайте им клюнуть на этот крючок, если они явятся и в ваш Дом. Пусть забирают объедки и убираются. Не лейте свою кровь и кровь близких за крохи, спасайте действительно ценные вещи!
Жизнь нищебродов коротка и бессмысленна, слуги меняются, но Дома остаются! Что бы ни произошло, мы восстановим Пещеру ремёсел, сделаем её краше прежнего! Не дайте ватаге безмозглых фанатиков забрать своё истинное богатство и жизни, а всё остальное легко образуется.
Нам поможет король, за нами правда и справедливость! Наши Дома – основа и фундамент Оплота, и ничто не способно поколебать наше величие! Мы выстоим и накажем восставших бездельников!
А нищеброды так и будут веками питаться объедками.
Глава 18. Выгодная сделка
Если хотите нравиться другим, надо говорить о том, что они любят и что их трогает, избегать споров о вещах им безразличных, редко задавать вопросы и никогда не давать повода думать, что вы умнее.
Франсуа де Ларошфуко
Солкис сплюнул кровь, улыбнулся:
– И этот шлепок ты называешь ударом? Да годовалый ребёнок ударит сильнее! Бей, сука, я сказал бей, а не поглаживай мою бороду! Бей!!!
Но гномиха опустила уже поднятую руку, расплакалась, убежала. Солкис в сердцах чертыхнулся, затем невольно скосил взгляд на опрокинутую кружку с водой, под предлогом передачи которой женщина вошла в его камеру. Облизнул кровоточившие губы. Усилием воли пнул кружку, чтобы избежать соблазна глотнуть столь желанную жидкость на донышке. Когда же у него наконец получится умереть?!
Адрид оказался вовсе не таким тупым бараном, как всегда думал Солкис. Вместо того чтобы в сердцах поквитаться с обидчиком, тот устроил самые настоящие пытки, выпытывая у него по крупицам историю последнего месяца. Дознаваясь, кто принимает решения во дворце, и как подобраться к сильным мира сего. Решимость умереть с гордо поднятой головой быстро разбилась о невыносимую боль в конечностях – Солкис и не подозревал прежде, настолько уязвим может быть дух к страданиям плоти. Выносить наяву подобные муки – это вам не толкать пламенные речи стаду придурков, здесь требуется поистине громадная стойкость. Которой, у привыкшего к хорошей жизни Солкиса, конечно же, не было.
Его всё ещё передёргивало после пренеприятнейшей ночи, но план оставался в силе – как можно скорее подохнуть. Теперь уже не только для того, чтобы избавиться от боли душевной, но и от страданий вполне себе даже физических. Пытки не проходят бесследно…
Спровоцировать охранявших его гномов не получилось. Они просто не отвечали ни на какие его подначки, словно оглохли. Принёсшая воду гномиха, у которой во время публичной казни муж был заживо сварен в котле, показалась Солкису весьма многообещающей кандидатурой на роль палача. Но женщина переоценила свои способности к решительным действиям, и месть ограничилась всего лишь пощёчиной. А от такого не умирают, увы.
– Похоже, что я действительно проклят, – вымолвил Солкис, обращаясь к своду своей скромной камеры.
Сидевший на стуле Адрид неотрывно смотрел на Солкиса. Тот, в свою очередь, старался изобразить полное равнодушие к присутствию своего оппонента.
– Кончай корчить из себя героя, пей и жри, иначе я прикажу ребятам вливать суп тебе в глотку! – сурово приказал Адрид. – Ты мне нужен живым, от мёртвого заложника мало толку. Жри!!!
Изменившийся до неузнаваемости гном демонстративно переложил на столике перед собой несколько пыточных инструментов. Повернулся к двери, собираясь позвать помощников. Солкис нехотя придвинул к себе миску с жиденьким супом. Кривясь от боли в переломанных пальцах, поднёс к губам, отхлебнул.
– Так-то лучше. И чтобы впредь без показушных скандалов! Герой хренов…
Адрид презрительно сплюнул в сторону Солкиса, затем усмехнулся:
– Забавно наблюдать за реакцией глав Домов. Когда грабят соседей, они даже не пытаются скрыть своё злорадство, мол, поделом вам! Жировали, наживаясь на чужом горе, теперь получите! Слишком жестоко обращались со слугами, слишком хорошо жили, слишком упорно не хотели делиться с такими замечательными соседями и так далее. Всё справедливо. Но как только беда постучится в их собственный дом… вопят словно резанные, как же, последний кусок у святош отобрали! Несправедливо, ха-ха! Жизнь – дерьмо, все слуги – суки. Ох, цирк, да и только!
Адрид вытер слёзы от смеха, ему и правда казались забавными такие двойные стандарты. Но Солкис с этой стороной гномьей натуры прежде сталкивался по семь раз на дню, а потому не открыл для себя ничего необычного.
– Вместо того чтобы сплотиться, начинается долгое выяснение отношений: кто кого когда обидел, вплоть до нескольких поколений назад! И ни одна душа не понимает, что время работает против всех! Ох, правильно писал Мерхилек: конец света – это не одномоментный крах всего сущего, а весьма долгий процесс низложения гномских душ…
Солкис старался пропускать философский бред старого пердуна мимо ушей, жадно глотая суп, от которого ещё совсем недавно так самонадеянно отворачивался. За последние пару дней он оголодал действительно зверски.
– Большинство Домов остались без продовольствия и без слуг, мы не трогали только самые богатые и хорошо охраняемые имения. Однако, учитывая, насколько значительно увеличились наши ряды, не устоять даже им. Законнорожденным осталось править недолго! Уже послезавтра они останутся со всей своей спесью один на один с такими же зажравшимися клоунами. Держу пари, даже тогда они станут выяснять кто главнее кого, и кто кому чего должен, покуда не ослабнут от голода. И пока не поймут, что столь тщательно оберегаемое золото отныне не стоит одной грибокартошки на ужин! Какие глупцы, как быстро деградировала за несколько поколений элита нашего общества…
Адрид поднялся со стула:
– Что становится действительно трудно, так это заговаривать зубы Имперу. Тот очень беспокоится о пропавших без вести соглядатаях. Боюсь, что в самое ближайшее время меня всё же раскусят.
Другая проблема – заложники на площади у Верхних ворот. Мне удалось убедить глав Домов приостановить публичные казни, как ещё более провоцирующие слуг на бесчинства, но сам понимаешь, ситуация крайне щекотливая. Когда налёты коснутся самых богатых Домов, кто-нибудь точно попытается отыграться на пленниках. Нужно обязательно освободить тех до последнего рейда. И вот тут в ход пойдёт козырь в твоём, хм, заляпанном супом лице.
* * *
– Похоже, что ты был прав, Импер, с твоими ребятами случилась беда. Дом, в котором они собирались, подвергся нападению бедняков. Соглядатаев схватили и спрятали. И у меня есть все основания полагать, что их держат в бывшем имении Среброделов.
Адрид неспроста указывал на разорённый Дом Скалозуба, как находившийся на противоположной стороне Пещеры от истинного логова бедняков.
– Мне удалось вступить в переговоры с лидерами взбунтовавшихся слуг, они уверили меня, что все живы, хотя и не сказать, что здоровы… Но тут уж не стоило ждать чудес. Причинять им вреда специально никто не планирует, слуги всего лишь хотят выменять их на заложников у Верхних ворот. В принципе, вполне равнозначный обмен, думаю, мы с Солкисом могли бы этому поспособствовать. Надо сказать, наш общий друг весьма оживился, когда его подопечные попали в опасную передрягу. Хандру как рукой сняло! Воистину, забота о ближних – лучшее лекарство от беспокойства.
По хмурому выражению лица Импера Адрид быстро смекнул, что заниматься абстрактными рассуждениями в присутствии важного и всегда занятого чем-то гнома не следует. Похоже, что частые философствования вышестоящего начальства отбили у того всякое желание просвещаться житейской мудростью. Ну и ладно.
– Думаю, что в следующий раз мы явимся уже вместе. Ситуация накаляется, а я всё-таки не такой умелый кукловод, как привыкший дёргать за ниточки Солкис. Но я очень стараюсь, господин Импер, я правда…
Импер бесцеремонно прервал заискивающее раболепие Адрида:
– Не беспокойся, если волнение слуг не выйдет из-под контроля, ты получишь награду, о которой не смел и мечтать. Ничто так не способствует карьерному росту, как подавленный контролируемый бунт, можешь уж мне поверить. Организуйте обмен заложниками и начинайте постепенно снижать градус общественного напряжения. Пообещайте вернувшимся с повинной слугам прощение, а упорствующим в нежелании подчиниться жестокое наказание. Заставьте глав Домов на самом деле проявить снисхождение к переметнувшимся обратно, и только когда большинство нищебродов вернётся – решительно давите сопротивление. Скоро нам потребуется начать вести диалог с Кварталом, и к этому времени обстановка в Пещере должна быть нормализована.
Адрид стоял, вытянувшись по струнке, подобострастно внимая каждому слову. Импер снисходительно кивнул, отпуская проявлявшего рвение гнома:
– Пожалуй, Солкис излишне переусердствовал, сея вражду. Настоящего бунта слуг в Пещере ремёсел следовало всячески избегать, самый лучший враг – это враг всегда мнимый. Но коли уж пошла такая пьянка, подчистим ряды. Оставшиеся станут гораздо послушнее, – впервые за время их общения с Адридом, Импер позволил себе улыбнуться. – Ступай, мой верный Адрид. Выполняй данные тебе поручения. Возвышайся.
– Нас постигла поистине большая беда! Слуги, эти неблагодарные враждебные твари, они захватили в плен Солкиса! Грозятся разорвать его на куски и сварить в котле в отместку за своих казнённых товарищей. Это ужасно…
Как и следовало ожидать, на эгоистичных глав Домов новость не произвела ни малейшего впечатления. Они были слишком озабочены своими проблемами, судьба какого-то, пусть и весьма важного гнома, не волновала их от слова совсем.
– Это ужасно, потому что король считает, что пленение Солкиса наша вина! Что законнорожденные настолько неорганизованны, тупы и беспомощны, что не смогли обеспечить безопасность посланника, спасшего Пещеру ремёсел от вторжения религиозных фанатиков! Считает, что главы Домов предали доверие власти… А значит, на помощь короны могут в дальнейшем не рассчитывать!
Вот теперь граждане Пещеры взволновались действительно не на шутку. На новый урожай в Королевском саду буквально молились, все понимали, что потеря благосклонности власти сейчас чревата физической гибелью.
– Но не волнуйтесь, моё долгое покровительство нищебродам всё же не прошло даром. Я нашёл способ войти в контакт с гномами низшего слоя – вам не придётся мараться, чтобы разговаривать с этой мерзостью. После недолгого торга мне удалось уговорить их произвести, как им кажется, равноценный обмен – разменять Солкиса на томящихся на площади у Верхних ворот бедняков. Ну не идиоты ли, правда? Через пару дней мы просто возьмём новых заложников, а нищеброды останутся с носом! Если бы так торговались главы Домов, я был бы самым богатым гномом в Оплоте! Всё-таки нет у слуг стратегического мышления ни на грамм, думают только о сиюминутных потребностях, – Адрид наставительно поднял палец вверх. – Бедные – значит глупые, вот что я вам скажу.
Глава 19. Блокада
Что дороже всего в мире? Оказывается: сознавать, что ты не участвуешь в несправедливостях. Они сильней тебя, они были и будут, но пусть – не через тебя.
Александр Солженицын
Обмен заложниками прошёл без эксцессов: законнорожденные были уверены, что обхитрили безмозглую чернь, слуги же просто радовались воссоединению с родными, чьи жизни висели на волоске. Предварительно Адрид пообещал желавшим расправиться с главным палачом, что скоро тот вновь окажется в руках несправедливо обиженных, и уж тогда те смогут отыграться по полной. Похоже, что давать диаметрально противоположные обещания – лучший способ ведения серьёзных дел, ведь по крайней мере в одном случае ты точно выполнишь обязательства, а оправдываться перед проигравшей стороной уже не придётся.
Пора было переходить к решающей стадии операции. Напасть на хорошо охраняемые Дома, освободить оставшихся слуг и забрать остатки продовольствия у гномов, чтивших себя повелителями. Казалось, что с накопленными силами это будет довольно лёгкая часть гениального плана…
– Расположите дюжину в том имении. Да, оттуда будет хороший обзор. Раньше времени не высовывайтесь. Так, вы займите позицию с противоположной стороны улицы. Быстрее, быстрее, не надо стоять, раскрыв рот!
Приближалось так называемое утро. До привычного времени сбора глав Домов было ещё несколько часов, но Адрид понимал, в Пещере ремёсел уже не спит, наверно, никто.
Штурм последних Домов прошёл чудовищно тяжело. Адрид сильно недооценил отдельных представителей своего сословия, которые превратили имения в настоящие крепости.
От больших потерь не спасло ни громадное численное превосходство, ни украденное вооружение и доспехи – слуги были никудышными воинами, весь боевой опыт которых ограничивался пьяными потасовками. В один тревожный момент, вся ватага едва не разбежалась, хотя перевес был более двадцати гномов на одного! Адриду и его ветеранам пришлось самим вступить в бой, организуя и ведя остальных, иначе вся эпопея на том, вероятно, закончилась бы.
Ни о каком снисхождении к оппонентам речи, к сожалению, уже не было. Кровь не то что пролилась, она залила всё имение. Десятки жизней были принесены в жертву позорному богу войны. И таких имений за ночь было не одно, а четыре…
Адрид знал, теперь его слова утратили всякий смысл, законнорожденные потребуют отмщения и когда поймут, что уже не в силах самостоятельно справиться с объединившейся голытьбой, пойдут просить помощи короля. И учитывая массовость и тревожность беды, достучатся до Импера или даже самого Велера очень быстро.
Оставалось лишь перекрыть все подходы к туннелю, ведущему в Королевскую пещеру, захватывая в плен или убивая всех, кто попытается донести жалобу высшему руководству. Блокада Пещеры ремёсел началась.
* * *
Йоран с группой единомышленников решительно шагал к выходу из Пещеры.
Немыслимо, невозможно! Оборзевшая чернь перешла все рамки дозволенного! Это уже не просто разбой, это самый настоящий бунт! О чём думал Адрид, когда успокаивал глав Домов, говоря, что тупые бедняки не догадались забрать самое важное – золото? Да на кой чёрт сдалось теперь это золото, если на него нельзя купить даже помои, которыми ещё недавно потчевали самых бесполезных слуг?!
Ещё чёртов Солкис, который вместо благодарности за спасение, обозвал всех законнорожденных идиотами и призвал готовиться к смерти. Всего лишь пальцы переломали, а возомнил себя великим мучеником, клоун! Прям жизнь закончилась оттого, что поддержали в плену пару дней. Привыкли в своём дворце нежиться, забыли, что значит чувствовать боль.
А эти тоже, их режут, а они всё сидят и треплются, треплются, треплются. Не главы Домов – бабки базарные! Уже и базаров-то давным-давно нет, видно, в крови трепотня…
Дураки, дураки, дураки, кругом одни идиоты! Вся надежда только на него самого, уж он-то выложит во дворце всё как есть – пусть король разбирается, а не своих тупорылых посланников отправляет. Да если бы Солкис тогда ту беременную бабёнку не искромсал, глядишь и не было бы никакого бунта, десятком маленьких складов налёты и ограничились! Возможно, вообще ничего бы не началось, если б…
Йоран не успел доосмыслить внезапно показавшуюся ему невероятно логичной идею. Дорогу преградил десяток угрюмо настроенных мужиков:
– Прохода нет, убирайтесь!
Делегация законнорожденных застыла на месте, опешив от наглости.
– В смысле, прохода нет? Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь, оборванец проклятый?! Я тебя сейчас так дубиной огрею…
Воплотить своё намерение гному, однако, не удалось, оборванные мужланы впереди служили лишь для отвлечения внимания, в то время как сзади их окружали гораздо более грозные представители низшего слоя общества. Второго предупреждения не было, коварные бедняки с дикими воплями набросились на них с двух сторон.
Мгновенно оценив ситуацию, Йоран что есть мочи рванул вперёд, сбивая превосходящей массой жилистого, но худого слугу. Споткнулся об уже падающее тело, упал на карачки, но тут же вскочил и, не оглядываясь на своих, побежал. Нужно добраться до туннеля во дворец, всё остальное неважно.
Угол, добежать до угла, оказавшись в зоне видимости королевских наёмников. Мышцы на ногах жгли, лёгкие горели огнём, он нёсся так быстро, как мог. Ещё чуть-чуть, ну же!
Острейшая боль в спине буквально подбросила его в воздух. От шока он не успел даже выставить руки перед собой, в лицо ударил утрамбованный бессчётными сапогами каменный пол. Инерция протащила его тело вперёд, сдирая кожу с лица, но Йоран уже почти не чувствовал боли. Правую половину тела сковало, он судорожно пытался сделать вдох, но лишь булькал кровью.
Дорожная пыль, кровь, гул в ушах. Как сильно хочется жить…