Глава 12. Хоровод
Больше всего крови проливает тот, кто считает, что на его стороне право, логика и сама история.
Альбер Камю
Он снова стоял в середине истёршегося, замазанного сажей круга. Глубоко дышал, стараясь набрать в лёгкие максимум воздуха. Вдыхал пепел победы над магией, пытался насытить рвущуюся изнутри него бездну.
Рвазар понимал, что возвращаться в имение Кременькана нельзя. Чтобы не обречь на верную смерть пришедшего к нему Адрида, он вынужден был убить двоих гномов, следивших за поместьем. Нарушить правила игры в кошки-мышки, обернувшись даже не котом, но львом. А значит, скоро сюда явятся не холёные недоумки-шпионы, но воины.
И тем не менее Рвазар не мог не вернуться. После массовой казни на площади, орущего сивый бред агитатора, съеденного куска плоти – у бездны внутри него разгорелся чудовищный аппетит. Хотелось разрывать плоть на части, пить горячую кровь, держать в руках ещё пульсирующие внутренности жертвы.
Пустота. Всё должно вернуться в исходное состояние, стать снова ничем. Бытие противоречит небытию, отрицает исходную точку существования. Это неправильно, это должно быть исправлено, уничтожено.
Рвазар стоял, закинув голову вверх. Из глаз ручьём текли слёзы. Воздействие проклятого места ослабевало, он чувствовал, что скоро ему не сможет помочь даже уничтоженный рунический круг. Сознание затопит извечная тьма, он вновь превратится в монстра. Вновь начнёт убивать без разбора.
Шорох на самой границе слышимости вывел его из прострации. Рвазар задержал дыхание, вслушиваясь в подозрительный звук. Инстинкты не подвели, к его убежищу действительно приближались.
Выругавшись едва слышным шёпотом, Рвазар подобрал отнятый у одного из шпионов топорик. Спрятался за дверным косяком. Незваные гости шли точно в его направлении.
Послышался топот тяжёлых сапог. Уже не таясь, бряцавшие бронёй воины занимали позиции в соседней комнате. По спине Рвазара пробежал холодок. Чутьё подсказывало, что совсем рядом кто-то начинает творить колдовство.
– Приветствую тебя, капитан. Мы рады, что ты сумел благополучно вернуться в Оплот. Ибо твоё возвращение хоть и причинило немалый ущерб, но даёт нашей расе надежду, – голос говорившего был мягок, но в нём ощущались металлические нотки. Этот гном привык добиваться своего. – С тобой хочет поговорить Велер, наш новый король. Догадываюсь, что у тебя к нему имеются личные счёты, но речь идёт о материях, по сравнению с которыми меркнет любая обида. Рвазар, тварь внутри тебя – это ключ к спасению нашего города!
Слова должны были успокоить загнанного в угол гнома. Должны были вызвать доверие. Но вместо этого Рвазар почувствовал, что его взор начинает заволакивать тьма:
– Уходите! Вы слышите? Скорее бегите отсюда, глупцы!
Никто в соседней комнате даже не шелохнулся.
– Мы знаем, ты стал наполовину отродьем, ты уже почти не можешь контролировать эту бездну. Но ты превратился в чудовище не по своей воле! – Рвазар не отвечал, но обратил все остатки покидающего его сознания в слух. – Тебя сделал таким боготворимый тобою Король! Тебя искалечило искажение времени вне Оплота. Помнишь якобы защитные чары, что Маронон наводил на тебя в темнице? Думаешь, он делал это из благих побуждений о своём лучшем воине? Как бы не так, его заботили материи куда значимее. Он превратил тебя в оружие, способное удерживать извечную тьму!
На задворках сознания Рвазар понимал, что произнесённые слова невероятно важны. Он знал, что ему следует последовать за пришедшими. Что ему нужно сотрудничать с ними. Что… тварь внутри него вот-вот вырвется.
Из глотки Рвазара вырвался крик:
– Уходите! Пошли на хер отсюда, если жизнь дорога! Не надо ничего говорить! Про-о-очь!!!
Гном за стеной словно не понимал, с чем ему предстоит столкнуться через минуту:
– Мы никуда не уйдём без тебя. Ты больше не принадлежишь себе воин. Твой долг – служить проводником бесконечности. Ты пойдёшь с нами, хочешь ты того или нет.
Рвазар больше не мог противиться монстру внутри. Растворяясь в пустоте, загробным голосом он смог лишь вымолвить:
– Да проявится бездна.
Импер подал условный сигнал воинам. Глубоко надрезав ладони, те взялись за руки и образовав собой круг. Импер топнул, наёмники одновременно присели на одно колено, через мгновение поднялись. Он вновь топнул и мужчины снова присели, но уже на другую ногу.
Стоя в середине живого круга, Импер закрыл глаза и поднял руки над головой. Его сознание уходило, становясь наблюдателем. Когда он открыл глаза вновь, тело принадлежало уже не ему.
Чужими руками безвольная плоть достала из-за пояса нож, сделала первый надрез на внешней стороне предплечья.
– Ну давай, иди сюда, чудище, – произнёс Импер не своим голосом.
Гномы, образовавшие круг, застыли словно статуи. Лишь медленно капала со сцепившихся рук на пол тёплая кровь.
В дверном проёме в соседнюю комнату показалось первое полупрозрачное тёмное щупальце. Затем второе, третье, четвёртое… Через минуту весь проём заполнился напоминающим клубок змей тёмным нечто. Беззвучно колышась, бесчисленные щупальца стали заползать в помещение с гномами, ощупывать собою пространство.
Один из отростков дотронулся до ближайшего воина, резко отпрянул. Стоявший с остекленевшим взглядом наёмник даже не дрогнул. Щупальце осторожно прикоснулось к живой плоти вновь. Обвило ногу гнома, затем его туловище, поползло по вытянутой в сторону правой руке. Нащупало сцепленные ладони, впитало в себя сочащуюся из них кровь.
Следом за первым отростком, гномов стали обвивать новые щупальца. Тёмные отростки касались оголённых участков тела, тёрлись о лица, заползали наёмникам под броню и одежду. Воины по-прежнему никак не реагировали на ползавшую по ним чужеродную мерзость.
Управлявшая Импером воля сделала второй надрез на предплечье:
– Выходи же.
В кишащем призрачными щупальцами проёме появились очертания гнома. Тёмные отростки исходили из бездны посередине груди. Существо, ещё несколько минут назад бывшее Рвазаром, застыло на пороге, будто не решаясь войти.
Импер сделал новый надрез:
– Иди к нам.
Два гнома расцепили руки, раздвинули круг, как бы приглашая Рвазара занять свободное место. Воины держали свободные руки ладонями вверх, выражая своё подчинение.
– Присоединяйся, замкни собой круг.
Щупальца обвили с головы до пят уже каждого гнома, но внутрь круга не заползали. Рвазар сделал по направлению к разрыву из рук первый шаг.
– Мы ждём тебя.
Существо с минуту неподвижно стояло на месте. Отростки зашевелились быстрее, провоцируя безучастных гномов отдёрнуться, совершить резкое движение, выдать хоть каплю отвращения или страха.
– Мы все одно целое.
Чужеродный голос Импера завораживал даже его самого. Он знал, что тварь не сможет устоять перед призывом поучаствовать в ритуале.
Рвазар шагнул в пространство между гномами. Поднял руки в стороны, сжал ладони соседей. Отростки зашевелились ещё быстрей прежнего.
Импер сделал разрез поперёк трёх предыдущих. Образовавшие круг гномы дрогнули и медленно-медленно закружили чудовищный хоровод. Рвазар шагал вместе со всеми.
Воздев руки ладонями вверх, Импер кружился в центре, смотря в центр бездны в груди капитана. Постепенно ускоряя вращение, он задавал хороводу всё более стремительный темп.
– Мы все лишь одно.
Импер сделал из центра шаг в сторону. Один из гномов тут же выскочил из хоровода и занял его место. Управлявшая телом Импера воля заставила его занять собой брешь. Теперь он кружился со всеми, а гном в центре круга стал дирижёром их странного действа.
Ситуация со сменой ведущего повторялась. Гномы в центре то замедляли, то вновь ускоряли вращение. Уступали место новому дирижёру, возвращались в строй к остальным. Хоровод кружился часами.
В конце концов на замену ведущему выскочило бывшее когда-то Рвазаром создание. Отростки широким веером разбежались по кругу, запутываясь, пересекая друг друга. Рвазар, как и прочие до него, поднял руки ладонями вверх. Подстроился к темпу вращения, затем начал корректировать темп.
Импер резко выкрикнул загипнотизированным гномам команду. Хоровод резко остановился, воины расцепили руки и потянули их вверх, встав на цыпочки.
По следующей команде все резко упали на колени, припали лицами к полу. Невидимая сила обрушилась на Рвазара, давя тело гнома и щупальца. Отростки отдёрнулись от воинов, словно бы сжались от боли.
Импер снова заставил бойцов подняться, вытянуться и одновременно пасть ниц. Сила придавила отростки, те стали втягиваться обратно в бездну в груди Рвазара, что распластался теперь на полу.
Окружавшие неподвижное тело гномы превратились в групповой проводник силы и обрушивали всё новые и новые невидимые удары, давя призрачные отростки, развеивая их словно дым.
После тринадцати ударов Импер велел воинам остановиться. В центре круга лежал обычный раненый гном.
Сознание Импера медленно обретало контроль над собственным телом. А где-то далеко во дворце выходил из транса, управлявший таинством Велер.
Глава 13. Возмездие
Некто спросил: «Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?» Учитель сказал: «А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости, а за добро – добром».
Конфуций
Впервые за долгое время Солкис мог позволить себе роскошь спокойно позавтракать вместе с супругой. Не нужно было спешить агитировать законнорожденных, те и так зашли слишком далеко, пройдя точку невозврата. Главы Домов прекрасно понимали, что после жестокой массовой казни диалога с бедным сословием уже не получится. Теперь со слугами можно разговаривать только с позиции силы, угнетая их и постоянно запугивая. Не давая поднять головы, чтобы не допустить в эту самую голову мысли о мести.
К тому же ранним утром посыльный принёс весть от Импера – главный подстрекатель слуг был взят в плен. Солкис хотел было сразу отправиться к тайному кукловоду, чтобы вытрясти из него сведения о зашифрованных слухах, но ему строго-настрого запретили подходить к пленнику. Беспокоить Импера тоже не следовало. Захват изменника оказался делом нетривиальным и отнял много сил. Когда будет нужно, вас вызовут, а пока отдыхайте.
Солкис с удовольствием уплетал пятую грибокартошку подряд – в награду за верную службу ему разрешили брать со склада столько еды, сколько влезет в него и в его ненаглядную. Мысли о творимом вчера вечером безумстве на площади отбили желание есть мясо, но в целом не повлияли на аппетит.
Животик Ульрики от растущего внутри неё организма и обильной пищи становился с каждым днём всё округлее.
– Надеюсь, что скоро необходимость запудривания мозгов пропадёт. Законнорожденные вляпались в дерьмо по уши. Их руки по плечи в крови! Больше ни у кого не получится остаться нейтральным. И уж точно в такой ситуации нельзя быть хорошим. Ты либо морально и физически давишь слуг, либо получаешь нож в спину. Молот или наковальня, третьего не дано!
Солкис сделал большой глоток пива. Конфискованный во время налёта на сад бедняков яжрачмень превратился в продукт воистину высшего качества.
– А Квартал… Квартал закрыт от нас на долгие годы. Иначе чернь обязательно попытается отомстить за своих. Возможно, нам даже придётся завалить камнями один из туннелей, чтобы высвободить больше наёмников на защиту оставшегося прохода.
Дело уже практически было сделано, и всё же Солкис чувствовал скорее не самодовольство, а горечь:
– Мы вступаем в новую эру. Разделённый надвое город, разобщённая раса, ненавидящие друг друга сословия. Безумие! Это настоящее безумие, особенно учитывая, что в целом мире мы остались одни. Нам некому помочь, некуда идти, некогда ждать чудес от «мудрых» правителей. А мы грызёмся друг с другом за крохи, вместо того, чтобы строить сообща будущее. Добиваем остатки почти вымершей расы… Несусветная глупость.
Солкис вздохнул:
– Но ведь именно это хотел от меня наш король.
Ульрика лишь печально кивала в такт размышлениям мужа.
Послонявшись немножечко после завтрака, Солкис всё-таки отправился на площадь, прочитать лекцию новым заложникам и сочувствующим. Острой необходимости в этом не было, но он уже слишком втянулся в манипулирование над жителями Пещеры ремёсел. По сути, он стал здесь негласным властителем душ, от решений которого зависели судьбы гномов.
Эта мысль одновременно претила и льстила. Законнорожденный из обнищавшего Дома указывал главам богатых семейств, что им делать. Он мог помиловать взятых в заложники слуг, а мог обречь их на страшные муки. Мог возвысить какой-нибудь Дом, а мог лишить его главу права голоса.
Но чего он не мог, так это смыть с себя кровь невиновных. Да, сам он не убивал, не насиловал и не мучил. Однако руки, которыми он управлял, совершали страшные злодеяния. Его собственные слова стали орудием, более смертоносным, чем сталь. Слова ломали судьбы тысяч жителей, слова убивали.
А он всё продолжал говорить, говорить, говорить…
– Этой ночью был пойман главный злодей! Гном, по чьей команде совершались налёты на склады, ждёт вынесения приговора. Будьте уверены, милосердный, но справедливый король жестоко покарает изменника. Пытки, что вчера творились на этом месте, покажутся провокатору детской шалостью! Правосудию следует быть воистину устрашающим, дабы впредь никому и в голову не пришло совершать подобные преступления!
Над новыми заложниками, взятыми взамен убитых, несколько смилостивились. Большинство пленников были женщинами и вместо пытки неудобной позой их всего лишь мучили наготой. Гномихи отчаянно старались прикрыться, чем только вызывали азарт оголодавших по женскому телу стражей Верхних ворот.
Что же, по крайней мере, на время присутствия Солкиса, издевательства над несчастными прекратились.
– Я искренне надеюсь, что после возмездия, которое мы вынуждены были совершить вчера вечером, после захвата в плен главного провокатора, налёты на продовольственные склады наконец прекратятся. Каждый должен знать своё место. Слуга обязан слушать хозяина, а не покушаться на его собственность! Хозяин должен быть строг и требователен, а не защищать провинившихся слуг!
Ошивавшийся со вчерашнего дня рядом с заложниками Адрид крепко сжал зубы, поняв, к кому относится последняя фраза. Лишённый права голоса за отзыв своих гномов от туннелей, тот тем не менее пытался всячески оберегать новых пленников. Наёмники уже открыто потешались над немощным гномом, но помня о его статусе, гнать взашей пока ещё не решались.
– Я знаю, вы все устали, – вновь обратился Солкис с собравшимся на площади гномам. – Ничто так не выматывает как долгое ожидание в условиях неизвестности. Но я верю, конфликт приближается к завершению! Мы отрезали религиозных фанатиков от Пещеры. Скоро мы отыщем всех участвовавших в налётах на склады преступников. Во дворце работают умелые дознаватели, главный зачинщик выдаст их всех! Быт вновь наладится, заложники будут отпущены обратно к своим господам. Верные Его Величеству граждане будут щедро вознаграждены, подрывавшие общественные устои будут строго наказаны! Справедливость восторжествует, Пещера ремёсел станет великой опять!
* * *
Ульрика снова могла свободно перемещаться по дворцу. Её домашнее заключение кончилось – муж исполнил всё, что от него требовал жестокий король. Теперь оставалось лишь поддерживать сложившийся порядок вещей, не давая градусу взаимной вражды остыть, не позволяя сословиям начать налаживать отношения. Несложная задача, учитывая, насколько далеко зашли гномы в ненависти…
Презирала ли Ульрика мужа за совершённые злодеяния? Не очень, ведь он действовал во спасение её и их будущего ребёнка. Гордилась ли она своим избранником? Безусловно, ведь своим умом он добился практически невозможного. Виновен в преступлениях один лишь король, заставляющий верноподданных творить аморальные вещи. Её мужчина делал то, что приказано и делал это великолепно – разве можно за подобное вменять вину гному?
Ульрика держала путь к любимой портнихе, которая одевала едва ли не половину жён высокопоставленных чиновников во дворце. Из-за выпирающего животика, почти все её нарядные платья стали тесны, а ей так хотелось покрасоваться перед мужем, потерявшему из-за постоянного внутреннего напряжения интерес к женскому телу. Он давно заслужил право расслабиться и получить от жизни удовольствие помимо еды. Пора было вновь разжечь страсть, помочь любимому отринуть тревоги и давящее чувство вины.
Красивое новое платьице, вызывающий макияж, ароматные свечи и вкусный ужин – было самое меньшее, что она могла сделать в благодарность за подвиг, совершённый мужчиной ради неё. После этого в ход пойдут ласки…
Возбуждённая грёзами о предстоящем вечере, Ульрика не заметила, как достигла цели своего маленького путешествия. Постучалась в полуоткрытые двери. Практически порхая влетела внутрь, не дожидаясь ответа.
Искажённое чудовищной болью лицо портнихи и стремительные тёмные щупальца стали последним, что запечатлело сознание.
* * *
– Прочь! Уйдите с дороги! Там моя жена, слышите?! Пусти меня, мразь!
Королевские наёмники категорически отказывались пропускать Солкиса в помещение.
– У нас прямой приказ Импера. Никого не впускать. На вопросы не отвечать. Внутрь не заглядывать.
Солкис буквально задыхался от переживаний и ярости:
– Ты что, идиот? Там моя жена! Жена, понимаешь?!
– Приказ…
– В жопу засунь свой приказ!!! Пусти…
Двое здоровенных гнома играючи отшвырнули Солкиса, пытавшегося прорваться в жилище портнихи. Сочувствие в голосе наёмника вместо привычной задиристости пугало больше самых страшных угроз:
– Сожалею, но нарушить приказ не могу. Импер скоро вернётся сюда вместе с Освободителем, вот тогда вопрос и решите.
От волнения Солкис прокусил губу – дело пахло по-настоящему скверно. От него явно пытались скрыть нечто жуткое. Нечто непоправимое…
Потребовалось несколько часов, чтобы выяснить, куда делась Ульрика. Все делали вид, словно не понимают, чего он от них хочет. Пытались его приободрить, но не отвечали по существу.
А теперь, когда он всё-таки выяснил цель похода жены, его отказываются пускать внутрь громилы сраного короля!
– Идут, – вытянулись по струнке наёмники.
Солкис затравленно огляделся. В сопровождение весьма скромной свиты из полудюжины воинов, к ним приближались два самых влиятельных гнома Оплота.
– Импер!
От волнения Солкис даже забыл приветствовать короля, сразу кинувшись к гному, с которым плотно контактировал последние недели:
– Что с моей женой, Импер?! Что с Ульрикой?! Что…
– Тшшш, – успокаивающе положил ему руки на плечи дипломатичный гном. – Ты так молод, Солкис. У тебя ещё всё впереди…
Велер молча кивнул Имперу, удерживавшему взвинченного гнома, и один вошёл в помещение. За краткий миг, пока дверь не захлопнулась за властителем, взору открылись забрызганные кровью покои.
– Что…
– Солкис, ты веришь в жизнь после смерти? Веришь в перерождение душ? Ульрика навсегда останется в нашем сердце. Она…
– Пустите!!!
С мутным взором Солкис ринулся к двери. В этот раз наёмники не отталкивали его, но крепко схватили за руки повыше локтей, не давая войти.
– Поверь, не нужно тебе это видеть. Ты уже всё равно ничем ей не сможешь помочь. Солкис, не надо…
– Пустите! Пустите! Пустите меня!!!
Будучи схвачен железной хваткой двух воинов, Солкис бездумно дрыгал ногами в воздухе.
– Солкис…
Дверь в жилище открылась. На пороге показался король. Владыка Оплота спокойно посмотрел брыкающемуся гному в глаза. Глянул на Импера, что отрицательно покачал головой. Несколько секунд поразмыслил, затем велел наймитам отпустить Солкиса, после чего пошёл дальше заниматься своими неведомыми таинствами в покоях Предателя. Триумфы и трагедии простых смертных были для него мелочью, недостойной внимания.
Солкис ворвался в злосчастное помещение. Увидел… Импер был прав, не стоило ему это видеть.
Глава 14. Отрицание бытия
Книги, в которых рассказывается про то, как устроен мир, большей частью написаны людьми, которые разбираются скорее в книгах, но не в мире.
Терри Пратчетт
– Знаешь, в чём разница между тобой и «обычным» отродьем? Отродье внутри тебя проистекает из небытия, а тварь, что рыщет теперь по дворцу – проявление пустоты, из которой возникло всё сущее. Вы оба чудовища, но оно есть ничто чистое, а ты ничто переходное. Ничто, бытие, небытие. Понимаешь эту последовательность? Ты отрицание бытия, а отродье – то, что было до него. Ты…
– Заткни хлебало, предатель! Не морочь мне башку своим доморощенным философствованием! – сплюнул закованный в кандалы Рвазар. – Отродье – это такие ублюдки, как ты, которым всегда мало власти! Готовые идти на любые преступления ради выгоды! Которые, не моргнув глазом, пожертвуют тысячью жизней, чтобы добиться желаемого.
Они находились, наверное, в самых глубоких и тайных темницах дворца. Большая камера со сплошной металлической дверью без окон, была целиком испещрена рунами. Те покрывали даже стены и потолок. Руны плавно переливались всеми цветами, но преобладающим являлся изумрудно-зелёный. Когда Рвазар злился, свечение усиливалось, когда успокаивался, наоборот, затухало.
Он знал это место. Был здесь когда-то очень и очень давно. Но несмотря на совершенно невероятное зрелище, воспоминания об этом посещении практически стёрлись из памяти.
– Не дерзи, парень, то, что я говорю, имеет первостепенную важность. Обуздать первоначальную пустоту невозможно, но связав её с бытием, мы можем овладеть силой, способной остановить от уничтожения целый мир! И это не мои выдумки, а плоды многолетних исследований твоего любимого Маронона. У меня уже крыша едет от изучения его записей, но я обязан разобраться и довести до конца дело, хм, Спасителя, иначе всем нам наступит окончательный и глобальный звездец, понимаешь?
Однако у Рвазара имелось своё понимание:
– Отвали от меня, клятвопреступник! Маронон доверял тебе! Ты был вторым гномом в Оплоте, и как ты отблагодарил своего покровителя? Настроил против него весь народ! А теперь рассуждаешь о том, что нужно завершить его дело. Да срать тебе на его дело, как ты всегда срал на всех! Мразь.
Рвазар снова сплюнул в направлении сидящего на корточках Велера. Слюна стекла по невидимой преграде, вызвав на лице изменника лишь мимолётную брезгливость.
Что же произошло с ним в этой комнате? Рвазар чувствовал, те события имели огромное влияние на его жизнь. Они изменили судьбу неудачника, превратив того в воистину непобедимого воина. Преобразили ранимого юношу в хладнокровного убийцу, готового исполнить любой приказ Короля. Заменили часть его души на извечную тьму.
– Это место…
Велер ухмыльнулся:
– Почти всё забыл? Неудивительно. В этой комнате совершались ритуалы, по сравнению с которыми самые страшные пытки показались бы детской шалостью. Маронон проводил эксперименты над гномами, отдавая тех на растерзание пленённому в Роковой день отродью.
Защитные чары не позволяли твари овладеть сознанием жертв. Ты ведь знаешь, что отродье практически бесплотно? Оно превращает жертву в мясо её же руками. Внушает сознанию невыносимую боль, заставляет рвать плоть, позволяет мышцам сокращаться до такой степени, что у гнома даже может сломаться хребет!
Лишившись возможности влиять на разум, отродье принималось вытягивать саму сущность живого создания. Ту самую, что нищеброды называют душой, приписывая той самые невероятные свойства. Я сильно сомневаюсь, что религиозные представления об этой субстанции имеют хотя бы приблизительное отношение к действительности, но так или иначе, естество гномов растворялось в извечной пустоте, причиняя несчастным невыносимые муки.
Однако Маронон был колдуном и исследователем, а не изощрённым садистом. Целью экспериментов был контроль над течением времени. Пока отродье вытягивало из жертв квинтэссенцию жизни, он получал, пусть и весьма ограниченную, возможность использовать бесконечную энергию пустоты.
Пожираемый гном помещался во временную петлю, и, хотя для наблюдателя проходила всего пара часов, для лишаемого души несчастного гнома те превращались в, без всякого преувеличения, вечность. Наблюдаемый и наблюдатель фактически находились не рядом с друг другом, но в разных реальностях. Ты можешь представить целую вечность распада души? Участь объектов эксперимента поистине ужасающа.
В конце концов отродье втягивало в себя сущность жертвы, временная петля сжималась в точку, и гном исчезал из истории бытия. Возможно, ты сталкивался с подобным явлением во время своего долгого путешествия за пределы Оплота. Сколько вас было на выходе из города? Ты можешь вспомнить всех своих подчинённых? То-то же.
Оплот и сам существует в подобной временной то ли петле, то ли спирали и эта метафизическая херня постепенно сжимается в точку. Пустота, использованная для замыкания времени, является одновременно и нашим спасением, и погибелью. Её сила – единственное, что удерживает от исчезновения наш мир, но эта же бездна медленно, но верно поглощает нашу реальность.
Велер возвёл очи к потолку комнаты:
– Я не знаю, как именно Маронону удалось использовать силу отродья в Роковой день, из его записей становится лишь понятно, что повторить подобный трюк уже не получится. Артефакты свободных рас уничтожены. Обучать рунописцев Маронон категорически не хотел. Неумелые эксперименты с магией могли разорвать иллюзорную ткань реальности. Только сейчас я понимаю, насколько Кременькану и мне повезло, благодаря «учебнику» Мерхилека мы могли использовать лишь самое безобидное колдовство.
Кстати, ты знал, что пророк прежде был сильнейшим после Короля рунописцем, лишившимся способности к колдовству во время пленения отродья? Мерхилек призывал Предателя к массовому обучению гномов рунам, чтобы, объединив силы каждого жителя, дать новый толчок петле времени. Но Маронон под страхом смерти запретил тому обучать простых смертных и вообще хоть как-то намекать на возможность использования «утраченных» знаний. Отчасти поэтому пророк и облёк ликбез по основам магии в религиозное учение о Праотце, которое долгое время оставалось вне подозрений.
Вынужден признать, у Маронона имелись все основания считать планы Мерхилека о коллективном колдовстве чистой утопией. Вероятность того, что граждане не – Велер выделил интонацией отрицание, – повторюсь, не начнут использовать новоприобретённую силу для достижения эгоистических целей, стремилась к нулю. Вероятность того, что, даже сложив усилия всех гномов до последнего, получится не дать времени сжаться в точку, также была крайне мизерной.
В свою очередь, Мерхилек не верил, что Маронон найдёт выход из казавшейся безвыходной ситуации и пытался решить проблему с безопасным использованием магической силы, через создание и внедрение в сознание граждан религиозной морали. Однако, как показала история, у пророка не вышло ни с распространением знаний, ни уж тем паче с моральными нормами. Всё закончилось противостоянием со «злобным королём», терпение которого лопнуло, и Мерхилек лишился физической способности нести слово в массы.
Речь Велера казалась на удивление искренней, но от беспрерывной болтовни у предубеждённого Рвазара уже начинала болеть голова:
– Теперь ты решил прочитать мне лекцию по истории? Мне наплевать как на твои философствования, так и на знание прошлого. Чего тебе надо от меня, изменник? Зачем столько возни с последним сохранившим верность присяге воином? Убей меня, делай, что хочешь с бездной внутри, только, пожалуйста, – заткнись!!!
Но Велер, похоже, твёрдо решил во что бы то ни стало посвятить Рвазара в свои измышления:
– А я-то думал, элитные воины обучены стойко выносить самые суровые пытки. Но чтобы расколоть крепкий орешек достаточно всего полчасика поболтать! Теперь ясно, как Имперу удавалось выбивать из пленных нужные сведения без насилия! – рассмеялся неуравновешенный гном. – Парень, мы только-только подходим к самому интересному! А именно, твоей роли в грядущих событиях.
Поняв, что выкачать из отродья достаточно силы через принесение жертв не получится, Маронон стал искать способ создать подконтрольное ему существо, способное надолго связать извечную пустоту с нашим миром. Мы неспособны сотворить из ничего бытие, на такое способен лишь мифический Праотец. Однако мы можем начать отрицать бытие, создав небытие – похожее по сути с ничто, но всё-таки связанное с реальностью явление.
К слову, как раз таки одна из фундаментальных ошибок Мерхилека была в том, что он не понимал разницы между ничто и небытием, в его главном трактате «О проявленной и непроявленной сущности» в этом отношении полная каша. Эти понятия не синонимы, именно по причине непонимания, горе-пророк так и не сумел придумать лучшего выхода, чем начать проповедовать сказки для бедных.
Ладно, парень, я вижу, пространные рассуждения тебе не по вкусу. Вернёмся к нашим баранам, то есть подопытным. Эксперименты Предателя стали ещё опаснее и сложнее. Вводя гномов в транс, Маронон позволял отродью на короткое время овладеть чужим телом, затем резко выдирая пленника из пучин бездны. Глубокий транс, вкупе с феноменальным количеством защитных чар, не позволяли твари нанести серьёзный ущерб ментальному и физическому состоянию жертвы, а заместо утерянной частицы души возникало её отрицание. То самое небытие, которое ты презрительно называешь моим философствованием.
Взращивание пустоты внутри живого создания оказалось нетривиальной задачей, на решение которой ушли столетия экспериментов и неудач. Несколько из которых чуть было не привели к преждевременному концу света. Ритуальный хоровод, благодаря которому нам удалось завлечь и временно пришибить обитающую внутри тебя тварь, придумал не я и не вчера вечером. Таким образом уже усмиряли вышедших из-под контроля подручных.
На текущий момент среди носителей бездны в живых осталось только два гнома, в одном из которых тьма по-прежнему дремлет. К сожалению, Кирчим, о котором сейчас идёт речь, оказался по ту сторону баррикад, в трущобах. Моя ошибка, отправляя его к беднякам, я и представить не мог отведённую ему роль. Ну ничего, скоро мы дотянемся и до него. Когда очередной конфликт между чернью и законнорожденными станет в сознании граждан новой реальностью, власть возьмёт на себя роль миротворца и начнёт выступать посредником между сословиями. А найти предлог вызвать слетевшего с катушек гнома во дворец проблем не составит. Тогда монстрики внутри вас смогут познакомиться чуть поближе.
Тварь внутри Кирчима должна быть разбужена. Чтобы связать рыщущее по Королевской пещере отродье, понадобятся ваши совместные усилия, ибо по отдельности вы заметно уступаете в силе изначальному чистому ничто, хотя в теории ваш потенциал должен быть значительно выше.
Под моим, столь неприятным тебе, руководством, ваше небытие послужит мостиком к вечности. И уж тогда я постараюсь продлить бытие последнего оплота жизни во Вселенной насколько это возможно.