Ветра потерянных душ

Не знаю как долго я находился в подвале, может час, а может и целые сутки, но понимал одно, ситуация для меня складывалась патовая и как бы я не искал выхода из этой западни, не одного действенного плана, придумать не мог. В подвале помимо меня находились люди, много людей, закованные в цепи и забитые в такие же клетки как и я, к слову в своей я находился совсем один, вероятно причиной этому послужило искаженное чувство юмора, того злобного толстяка. Так же тут обитал тюремщик, я его так условно прозвал про себя, здоровенный детина, с явно дегенеративного вида физиономией, который забавлялся, тыкая людей, находившихся в клетках палкой. Вскоре я услышал, как тяжелая стальная дверь на верху открылась, и пятеро бледноликих воинов, спустились вниз по лестнице, то что я увидел потом, ввело меня, уже видевшего не малое, в мурашки и почти осязаемый липкий хват ужаса, сжался вокруг моей шеи, не давая дышать. В тот далекий день я впервые, за тогда ещё короткую свою жизнь, столкнулся с тем злом, о существовании коего не мог и помыслить! Из клеток вывели двоих, юношу и молодую деву, раздели до пояса, после чего, бледноликие исчадия ада, не взирая на мольбы и крики узников, принялись прокусывать их кожу своими клыками и пили кровь! Я сразу сопоставил увиденные мною ранее, трупы в овраге и происходящее в тот момент, в темнице. Идиот тюремщик же, хлопал в ладоши и посмеивался, наблюдая над этим пиром из преисподней. Когда стенания жертв утихли, кровопийцы насытившись, забрав обескровленные тела, так же тихо и рутинно, без всяких эмоций на лицах ушли, оставив тюремщика с палкой, за своей привычной забавой, и меня, молящегося о том, чтобы не достаться живым, этим тварям.

Через энное количество времени, дверь в подвал вновь распахнулась и на лестнице послышались тяжелые шаги и крехтение, вскоре показалась жирная туша кучерявого псевдосенатора, толстяк указал пальцем, на закованную в кандалы молодую девушку, после чего тюремщик освободил пленную от кандалов и грубо поднял за волосы, за одно срывая одежду, поняв что к чему, я отвернулся, закрыв руками уши, чтобы не видеть и не слышать всю ту мерзость, что творилась за моей спиной, только сжимал зубы в бессильной ярости.

– Что, неужели господину трибуну, не понравилось представление? – Послушался глумливый голос, когда крики боли затихли.

Повернув голову, я увидел две физиономии, одну жирную и ухмыляющуюся, вторую безгранично тупую, и в голове у меня была на тот момент только одна мысль – «только откройте дверь клетки, я вам обоим падлам шеи сломаю!» Встретившись с моим многообещающим взглядом, жирный насильник не выдержал и вздрогнул.

– Ты, ты умрешь завтра ничтожество! Твою кровь выпьют! А меня владыка сделает бессмертным! Да да! Я буду жить вечно! – Провизжал толстяк и забрав с собой своего умственно отсталого слугу, покинул помещение, оставив меня наедине с бессильной злобой, в том числе и на самого себя, от того что позволил этим нелюдям пленить себя, не погиб с мечом в руке, ещё там, во дворе этой проклятой усадьбы. Но долго мне заниматься самобичеванием не дали. Петли двери на верху вновь скрипнули, но на этот раз гораздо тише обычного, и послышались чуть слышные спускающиеся шаги. «Интересно какую пакость судьба еще уготовила мне в этот злополучный день» – промелькнула мысль в голове, но вскоре я увидел ту самую девушку, с серебристыми волосами и ключами в руках, не медля, она принялась открывать клетку, в которой находился я.

– Меня зовут Агата, господин трибун – представилась девушка – я дочь Гордия Вергилия, и мы с отцом решили помочь вам, мы тоже против своей воли находимся здесь. У меня получилось запереть стигов в подвале и выкрасть ключи…

– Стигов? – переспросил я, перебив её.

– Да, это те существа которые пьют кровь, владыка Малрот делает их из людей – ответила Агата, после чего вручила мне продолговатый свёрток, который держала в левой руке, со словами – это принадлежит моему отцу, он велел передать его вам, так как сам не в состоянии владеть им. А теперь нам нужно уходить, нет времени на разговоры, стиги ещё не проснулись а дневная стража, уже уходит в город, скоро закат, и тогда мы можем покинуть это место.

– Постойте же – схватил я за руку, рванушую было с места девушку и ощутил неестественный холод её ладони, Агата одернула руку и уставилась на меня, её тёмные глаза смотрели вопросительно и с каким то стеснением – свитки – пояснил я, мне нужно забрать некие свитки, вашего отца и освободить этих людей, дать им шанс выбраться.

– Кажется я знаю, о каких свитках идет речь – сказала Агата, с едва слышной ноткой печали в голосе, я заберу их – и протянув мне ключи произнесла – вот возьмите, освободите людей, встретимся в скором времени наверху.

Агата упорхнула за свитками а я решил посмотреть, что за сверток она мне принесла, попутно освобождая пленных в кандалах, обернутой в ткань оказалась, дорогого вида спатха – замечательный римский меч с острым лезвием из дамасской стали, налюбоваться я не успел, сверху послышалась брань и ругань, и я приказал тем пленникам, которых успел освободить, оставаться на местах и сидеть тихо. Вскоре вновь заскрипели петли и дверь в тюрьму отворилась, послышались шаги двух пар ног, брань и кряхтение, толстый псевдосенатор, в грубом виде отчитывал своего недалёкого слугу, а я притаился с за углом с мечом в руках. Как только из за угла показалась первая фигура я рубанул с боку горизонтально мечем, тем самым лишив тюремщика головы и через долю секунды приставил наконечник меча к расплывшемуся, ошарашенному рылу псевдосенатора, чьи маленькие поросячьи глазки тут же забегали, в поисках выхода из создавшейся ситуации, не найдя другого перспективного выхода как на тот свет, толстый насильник, шумно обгадился, рухнул на колени и залебезил угодливо, как самый верный и неправильно понятый слуга.

– Г- господин трибун! Только не убивайте! Я всё сделаю! Я изначально был на вашей стороне и шел сюда, исключительно чтобы вас освободить! Да да! Я законопослушный римский гражданин!…

«О как оно запело» – отметил я про себя, кинул ему ключи которые он не сумел поймать и вслух приказал, своему новоявленному слуге:

– Живо подобрал ключи и пленников освободи! Шевели копытами паскуда!

Терций как оказалось, так звали толстого лиходея, вопреки своего тучного телосложения, оказался весьма быстрым на исполнение моих приказов, и за короткий промежуток времени, удалось освободить всех заточенных в этом помещении людей. Насчет самого Терция впрочем я тоже не ошибся, он был мелким чиновником в финансовой сфере, в администрации города и когда сектанты, во главе с владыкой Малротом захватили город он прибился к ним, с его слов, исключительно в целях шпионажа и последующей сдачи, ушлого кровопийцы с потрохами, римским властям, впрочем своему новому слуге я не сильно верил. Когда все пленные были освобождены, я обратился к ним:

– Отныне вы свободны! Продолжительность вашей свободы в сложившейся ситуации, зависит от вас самих!, Выбираться с города вам придется самостоятельно! Бегите в сторону леса, избегайте дорог и двигайтесь в сторону Лондиния, там вам помогут! – затем указал на Терция: – этот человек, вы его знаете, его судьба в ваших руках! – Перед тем как на него набросилась толпа, Терций, услышав мои слова, упал на колени и громко заревел, я же выдернул с толпы рослого, молодого мужчину и указав на забившуюся в углу изнасилованную девушку сказал:

– За неё головой отвечаешь! Доставишь её в Лондиний!

– Да, господин трибун. – ответил мне он, после чего я побежал наверх по лестнице, где меня уже ждала Агата со своим отцом.

Мы встретились в гостевом зале, Вергилий был одет в синюю тунику, серые брюки и такой же серый походный плащ, одежда Агаты же совершенно не подходила для предстоящего пути, она была в том самом, белом, шелковом платье, только теперь её длинные волосы были завязаны в хвост и за спиной виднелась походная сумка.

– Что то вы долго, господин трибун. – обратился он ко мне Вергилий – пойдемте же скорее, нам нужно в конюшню, следуйте за мной, стиги уже поняли что их заперли, и бьются в дверь, хоть она и толстая, дубовая, но неизвестно сколько продержится, один стиг обладает силой пяти а такие как Палак и десяти смертных, о Малроте даже представить сложно, какой силой он обладает – говорил он показывая путь.

Мы уже преодолели длинный коридор, Вергилий открыл дверь в прихожую перед выходом и покачнулся, держась за грудь завалился на пол, Агата за моей спиной не видела что происходит а я увидел перегородившего нам дорогу Палака, все с тем же равнодушным видом на бледной физиономии, отбрасывающего с рук арбалет и достающего из за спины меч. Первый удар сармата был молниеносен, и мне лишь чудом удалось уйти с траектории его меча, который без сомнения, разрубил бы меня как масло на две части, второй же его выпад, оставил не глубокий порез на моей руке, но мне удалось перекатом уйти с тесного коридора, в более просторную прихожую, где у меня было больше пространства парировать его выпады, через несколько обменов ударами, я понял что мой оппонент, невероятно силен и быстр, но как мечник и рядом со мною не стоял, я предугадывал траектории его страшных ударов, по его же стойкам, которые были по сути уровня строевой подготовки, легионеров римской армии, вскоре мне удалось подловить злобного кровопийцу на очередном выпаде и лишить руки с мечем, по самый локоть. Белая маска лица исказилась в гневной гримасе, изо рта показались длинные клыки, Палак попытался дотянуться, целой рукой до моей шеи. «Что, не нравиться, падаль?» – подумал я, последним выпадом срубив, тянущуюся к моему горлу конечность, вместе с головой твари.

Вергилий умирал, арбалетный болт пробил его грудь, и за одно продлевал огонию, не давая истечь кровью и быстро умереть. Рядом с ним на полу лежала Агата и положив голову на плечо своего отца, в слезах просила:

– Пожалуйста папа, дай мне сделать это, я не хочу тебя терять!

– Нет дочь, я хочу к твоей маме, моей любимой Виоле, я так соскучился по ней, а ты уже взрослая, я уверен ты справишься, затем обратился ко мне:

– Господин трибун… Марк, отвезите моё дитя в Рим, если есть место на этой земле, где могут ей помочь, то это место Рим… Это была хорошая жизнь. – с этими словами умер Гордий Виргилий, храбрый воин, как я позже узнал, любящий муж, заботливый отец.

Закрыв его веки, я взял за руку убитую горем агату, подобрал арбалет с болтами и пошел к выходу. Вырывались из города мы на одном коне, хоть в конюшнях и было несколько десятков лошадей, остальных мы решили оставить освобожденным мною пленникам, может у кого и получиться уйти. Солнце уже зашло за горизонт и наступили сумерки, мы на полном ходу припустили к воротам, Агата сидела за моей спиной, держась, обняв меня за пояс, тогда я понял, что с ней, что то не так, так как никакого тепла от её тела не чувствовалось. Из города мы вырвались почти без проблем, ошарашенные поклонники Аллага отпрыгивали из под копыт, быстро мчавшего коня, не в силах предпринять что либо и только у самих ворот, стоящий на страже сектант схватился за копьё, но тут же рухнул замертво с разрубленной головой.

Добравшись до оставленного мною ранее в лесу коня и моих спрятанных вещей, мы решили немедленно уходить, так как владыка Малрот, со своими людьми, мог вернуться в любое время. Уходить мы решили не по самому очевидному направлению, в сторону Лондиния, где будут рыскать солдаты Малрота а на юг, лесами в сторону берега. Агата, была в подавленном состоянии, после потери отца и я решил не утруждать её лишними вопросами. Всю ночь мы двигались молча на юг и когда на небе появились первые признаки утренней зари, Агата сказала:

– Мне… нельзя находится под солнцем.

Я без лишних вопросов, пошел искать пещеру, которая к счастью нашлась поблизости, в противном случае пришлось бы накрывать её своим плащом и зарывать в землю. Добравшись до пещеры, я расстелил свой походный плащ, сообщив Агате что может лечь на нем и сам не спавший двое суток, рухнул на пол и провалился в беспамятство.

Глава V
Sine fine noctes.
Бесконечные ночи.

Когда я проснулся, снаружи был виден слабоватый свет вечернего солнца. Агата лежала рядом, полностью обернувшись в мой походный плащ и только пучок серебристых волос, виднелся из под плаща.

– Господин трибун, вы проснулись? – послушался девичий голос из под необычного свёртка.

– Я проснулся, и можно впредь и без этого «господина трибуна», зови меня просто Марк. И Агата, зачем ты вместе с головой завернулась в мой плащ?

– Хорошо… Марк, Снаружи еще светло и хотя свет попадающий в пещеру не может мне навредить, но мне от него щекотно.

– Что с тобой Агата? Мне можешь рассказать, ведь теперь я как ни как в ответе за тебя буду, перед твоим отцом, когда дни мои сочтены будут. А я ведь даже не знаю к кому обращаться, когда мы будем в Риме, к врачу или священнику.

– Хорошо, я постараюсь, но ответь сначала, зачем тебе понадобились эти свитки?

– Мне они вовсе не нужны, а вот друг твоего отца, епископ Авдикий, очень хочет заполучить их, он меня и прислал.

– Друг отца, это громко сказано, епископ Авдикий, очень не простой человек, из за него всё это и случилось.

– Продолжай, Агата, у нас еще есть время до заката, я хочу знать, что твориться в этих землях, потому что многие вещи, которые я увидел за последние дни, вне моего понимания.

– Хорошо – ответила Агата – епископ был здесь, два с половиной года назад. Мой отец был должен ему, не в материальном плане, а крупную услугу. Авдикий же обязал вместо выплаты долга деньгами, во что бы не стало, достать эти проклятые свитки и дал наводку на этого дьявола, Малрота. У нас в западной Британии, уже давно ходили легенды о бессмертном колдуне, живущем на Хиберии, острове что за западным заливом. Согласно легендам, сам Юлий Цезарь посещал его, перед своим завоеванием этой провинции. Отец взялся за выполнение долга, он нанял лазутчика, чтобы тот втерся в доверие и выкрал свитки у колдуна, но он пропал бесследно, как и двое которых наняли после, и только четвертый, опытный вор, смог выкрасть их. Отец заполучил свитки прошлой осенью, запечатал в тубусах, отправил письмо епископу Авдикию в Рим и спрятал их под половицей в Усадьбе. Ранней весной появилась беда за стенами нашего города. Они появились поздно вечером, когда солнце зашло за горизонт, тысячи последователей культа, сотни стигов, которых не брали не стрелы, не меч. Только отсечение головы могло остановить их, как вы уже убедились. Вы очень умелый мечник Марк, смогли сразить Палака. Нам увы, нечего было противопоставить их силе и скорости. Я видела как они, игнорируя полученные раны, впивались в шеи нашим ополченцам, разрывали горло, выпивая кровь.

– То есть, ты принимала участие в обороне города? – переспросил я Агату.

– Да, мой отец принимал участие в войнах против Парфян и оставил легион в звании центуриона, он научил меня кое чему. Тот меч, который у вас, он получил его в качестве награды, после крупного сражения в Сирии.

– Как же вы с отцом уцелели? Почему Малрот оставил вас в живых?

– У них были лазутчики в городе, они знали кто здесь всем управляет и отец им нужен был живым. Когда двое стигов схватили меня, а третий держал меч у моего горла, мой отец опустил оружие, лучше бы мы все погибли тогда…

– Не говори так, перебил её я, если ты выжила, значит так надо, и твоя миссия на этой земле, как и в прочем моя, еще не завершена.

– Ты говоришь как наш священник, отец Бонифаций, он погиб той ночью.

– Есть такое, философия не чужда мне, признался я, так зачем им нужен был твой отец, они знали что свитки у него?

– Нет, Малрот устроил отцу, допрос с пристрастием, но так, ничего не узнал. Отец ему нужен был, чтобы тот подписывал ему документы от своего имени, отец сначала противился, но потом… Малрот сделал это со мной и с моей служанкой а потом, вышвырнул Марию под лучи утреннего солнца и когда от нее осталось лишь обгоревшее тело, сказал что я следующая.

– Какие документы и что же он с тобой сделал? – задал я два, волнующих меня вопроса.

– Как я поняла, приглашения на перепись населения, листовки, которые слуги Малрота, переодетые в наших стражников, рассылали по близ лежащим деревням. Люди видя роспись моего отца, шли к своей смерти, на пропитание стигам, сами того не ведая. Касаемо твоего второго вопроса… Я не уверена, но кажется я умерла… Он убил меня и Марию, выпив нашу кровь, затем как рассказала мне Мария, она очнулась первой, когда он вливал мне в рот, черную, как смола кровь, одного из своих стигов, из разреза на его руке.

– Чертов ублюдок… – чуть слышно прошептал я, прибывавший в шоке от услышанного, потом обратился к Агате:

– Вздор, ты не можешь быть мертвой, мертвые не говорят и уж точно не ходят, скорее какое то проклятие, чары старого кровопийцы. Я думаю, мы найдём в Риме способ избавиться от них.

– Возможно ты и прав, Марк, но Малрот на глазах моего отца, проткнул мне мечом грудь, так что лезвие прошло мое тело насквозь и вышло из за спины, я при этом почти ничего не почувствовала. Когда же встревоженный отец, подбежал ко мне, он гадко рассмеялся, видимо забавлялся таким образом. На следующий день, на теле не было и царапины. Биения сердца я не ощущаю а с порезов на моем теле текла непонятная черная жидкость.

– Скажи а чем ты питалась все это время? – спросил я Агату, так как неприятная мысль напрашивалась по этому поводу.

– Ты намекаешь, убивала ли я пленных горожан? Нет, отец давал мне свою кровь все это время, я часто отказывалась, но потом начинался невыносимый голод и видя это он заставлял меня пить свою кровь. Ещё пол года назад он был здоровый, полный жизненных сил, сильный мужчина. Вчера же, он смог еле поднять свой меч, который в итоге решил передать тебе. Я думаю, единственная причина почему нас с отцом оставили в живых, Малроту было любопытно, сколько мы так продержимся. Так как в последнее время, отец был ему вовсе не нужен.

– Остальные жители Каринии получается убиты?

– Я не знаю, нас держали все это время в усадьбе. Некоторые, как Терций, добровольно стали его слугами. Из сильных и умелых воинов, как Палак, он сделал стигов, то есть бессмертных. Кариния стала одной из его резиденций. Сам Малрот, не редко уезжал куда то, но потом возвращался. Так и прошло несколько месяцев, пока не появился ты.

– Понимаю. – ответил я. – что тебе еще известно об этом древнем кровопийце?

– Только то что я слышала и видела. Его подданные называют его верховным жрецом Аллага. В легендах значится как черный колдун Хиберии, никто не знает сколько ему лет, даже на вид не скажешь, его лицо, всегда скрывает маска. Еще в отличии от своих стигов, он не боится солнечного света.

– И когда впервые здесь появились эти его сектанты? Уточнил я.

– Лет 10 как, случилось первое нападение на удаленную деревню, я тогда маленькая была, плохо помню. – Ответила мне девушка.

«Значит это не из за свитков, проклятый живоглот за кровушкой приплыл, но я его сживу с белого света, чего бы это мне не стоило, не место таким тварям на белом свете бродить» – закипал я в своих мыслях, молча переваривая услышанное.

Через некоторое время тишину прервала Агата:

– Марк, я тут подумала, не нужно нам в Рим, Авдикий не из тех людей, коим стоит доверять, я уверена он замыслил что то.

– Пусть только попробует обмануть – буркнул я. – мой брат и отец в сенате. Император, пусть и дальний но наш родственник. Членов нашей семьи, нельзя просто так кинуть. Авдикий обещал мне легион, и он мне его даст, никуда не денется.

Так мы сидели еще некоторое время, обсуждая предстоящую дорогу, Рим, мое путешествие сюда, пока солнце не зашло за горизонт и мы продолжили свой путь на юг. Примерно в полночь Агата призналась, что проголодалась очень. К счастью мы находились в лесу, где много разной живности и мне удалось с арбалета подстрелить косулю. С туши я срезал себе окорок, Агате же досталась вся кровь, когда я у неё спросил:

– Каково оно?

– Вкус странноватый, но жить питаясь этим можно – ответила она.

На третий день пути, я окончательно убедился, что старого кровопийцу удалось запутать и решение уходить на юг было правильным, так как никакого хвоста за нами не было. Уходи мы в сторону Лондиния, наверняка уже попались бы людям Малрота, учитывая дневные остановки и дальнейшая наша участь, была бы незавидной. Единственное, о чем жалел, не смогу выполнить своё обещание, и проведать Петра с семьёй, не хотел впутывать его в это всё, зная что лазутчики кровопийцы могут быть и в Дуровернуме, а моё появление у него дома, может поставить под удар его семью. Этот человек и так сделал для меня много, и даже сейчас я успешно добываю, нам с Агатой пропитание, благодаря его советам.

Таким образом, мы, не так быстро как хотелось бы, но уверенно, ночами, двигались в сторону берега, перед рассветом, ища убежище на светлое время суток, если не находилось такового, я оборачивал Агату в свой пурпурный плащ и закапывал в землю. Девушка оказалась весьма образованной и способной поддержать разговор на любую тему, посему скучно в её компании, мне не было. Перед рассветом девятого дня, мы наконец вышли к берегу залива. Луна была яркая и поверхность воды поблескивала как мириады бриллиантов, теплый летний ветер гнал невысокие волны, которые ударялись о берег Британии. Не далеко виднелась небольшая пещера, коих по слухам много на этом берегу, в которой мы и решили переночевать. Вечером следующего дня после того как я проснулся, у меня впервые за долгое время получилось искупаться и привести себя в нормальный человеческий вид, перед тем как уйти на охоту. Когда я вернулся с добычей обратно, на небосклоне уже сияла яркая, полная луна. Агаты в пещере, где я оставил её, уже не было, и я взволнованный, пошел на берег её искать. То что я увидел на берегу неподалеку ввергло меня в ступор. Агата стояла спиной ко мне, по пояс в воде и мыла свое белое, стройное тело. Мокрые серебристые волосы, сияли в свете луны, спадая в низ как водопад, по длинной талии до упругих ягодиц. Я застыл и открыв рот, не в силах сказать что либо или пошевелится, глупо таращился на увиденное. Агата повернула голову, и увидев меня улыбнулась.

– П – прости! – выдавил я из себя и каждой секундой краснея продолжил, показывая большим пальцем за спину:

– Я там поесть принес, после чего, красный как переспелый помидор, поспешил скрыться в направлении пещеры. Из за спины послушался радостный смешок.

«Вот чертовка!» – выругался я про себя. Не поймите меня не так, я вовсе не придерживался целомудрия к своим двадцати прожитым годам. Не редко развлекался с молоденькими служанками в своем юношестве. Но в тот вечер я понял что чувствую к Агате что то такое, чего никогда не к кому ранее не чувствовал. В ту летнюю ночь, на пляже, под лучами лунного света, я впервые её поцеловал.

Вдоволь перекусив, мы отправились в путь, на восток, к месту переправы, по пути, почти до самой цели, не встречая почти никого. Не на долго остановились в небольшом, портовом городе, Новиомагне. Как оказалось, к моему сожалению, оттуда до Гесориакума, суда давно не ходят. Но я все же, снял комнату в местном трактире на пару суток, так как нам не мешало помыться и хорошо отдохнуть, так же прикупуть Агате новую одежду, так как за две недели нашего пути по лесам, её белое шелковое платье превратилось в лохмотья. Когда я заказал ужин, вместо привычного вина с бутылкой свежей свиной крови, хозяин заведения посмотрел на меня как на отъявленного нехристя, но заказ выполнил. Провалявшись два дня в постели, мы попрощались с трактирщиком, проводившим нас длинным взглядом. Оставшийся путь я преодолевал уже неплохо отдохнувшим. Агата же, судя по всему, совершенно, никакой усталости не ощущала, возможно это одно из симптомов её, не понятного мне состояния, так думал я тогда.