Лекции профессора Чайникова с Эдуардом Успенским

– Отдай! – кричал кипящий профессор. – Отдай! Я тебе сейчас!

Ворона полетела на самый центр пруда и там бросила ботинок в воду. От него пошли ровные круги, и все поняли, что хотел сказать профессор про звуковые волны.

На этом первая лекция профессора Чайникова о звуковых волнах закончилась.

Что хотел рассказать о звуковых волнах профессор?

Звуковые волны, подобно волнам на поверхности воды, распространяются от источника возмущения в разные стороны с одинаковой скоростью.

Лекция II
С какой скоростью летит звук и куда

Кажется, лекции профессора Чайникова заинтересовали народ. Потому что на другой день о летающих пирожных и звуковых ботинках говорило пол-Москвы. И у экранов на следующий раз собралось уже вдвое больше «товарищей телевизоров».

Профессор Чайников появился в телестудии в тапочках, но, как всегда, в галстуке и в беспуговичной жилетке. Он сказал:

– Напомню вам содержание предыдущей лекции. Пространство вокруг нас наполнено молекулами воздуха. То есть такими невидимыми частицами. Когда мы кричим «А-А-А», или «У-У-У», или «ТЫ ЧТО?!», частицы толкают друг друга и звук бежит во все стороны, как круги по воде. Вам всем понятно, дорогие мои добыватели знаний?

Тут на столе у профессора запрыгал телефон. Это звонил один из добывателей:

– Товарищ Кофейников, а с какой скоростью распространяется звук во все стороны, когда мы кричим «А-А», «У-У» или «ТЫ ЧТО?!»?

Профессор Чайников очень обрадовался:

– Это очень интересный вопрос! Видно, что моя лекция будоражит и тревожит умы, заставляет людей мыслить и думать. Отвечаю. Звук распространяется в воздухе со скоростью 330 метров в секунду.

Всегда ли скорость звука 330 м/с?

Величина скорости звука имеет о-о-о-очень широкий диапазон значений, даже в воздухе звук может иметь разную скорость. Это зависит от характеристик вещества, с помощью которого звук распространяется, и определяется упругостью и плотностью среды, а для газов (а воздух это газ) – еще дополнительно и температурой. Как правило, в газах скорость звука меньше, чем в жидкостях, а в жидкостях – меньше, чем в твёрдых телах.

Если в начале лекции профессор был несколько скован из-за тапочек, то сейчас он разогрелся окончательно.

– Друзья, распахните своё воображение! Представьте себе, что я стою на одном берегу великой русской реки Волги, а моя бабушка Серафима Евлампиевна – на другом. Ширина Волги в этом месте 990 м. То есть почти километр. Я кричу: «Бабушка! Плыви ко мне!» Мой крик достигает бабушки за три секунды, и она ко мне плывёт. Через пятнадцать минут она у меня. Вам ясно?

Снова зазвонил телефон.

Это был всё тот же добыватель знаний. Он сказал всего лишь два слова:

– Не верю.

Но от этих двух слов профессор Чайников немедленно вскипел:

– Некоторые сомневаются. Эх! Фомы неверующие! Значит, проведём эксперимент. Докажем им всё это опытным путём. Волги у нас под рукой нет, но есть Останкинский пруд. Ширина у него такая же, как у Волги, 990 метров. Ассистенты, вперёд!

Профессор Чайников, как и в прошлый раз, не теряя ни секунды, с места в рысь помчался к Останкинскому пруду.

Режиссёры с пультами, операторы с камерами, звукооператоры с микрофонами, осветители с фонарями и молодая редактор Марина Рубинова полетели следом.

Им некогда было собираться и укладываться, поэтому они на каждом шагу путались в проводах и аппаратах, налетая друг на друга.

По дороге, как и в прошлый раз, осветитель с фонарём скатился с лестницы и стал осветителем без фонаря. Зато звукооператор с микрофоном был без фонаря, а стал с микрофоном и с фонарём. Жалко, что на улице было светло и фонари не понадобились.

Профессор Чайников встал на одном берегу пруда, а молодую Марину Рубинову послал на другой берег:

– Я взмахну рукой и закричу «A-A-A!». Как только вы увидите мое махание… то есть машение… то есть как только вы увидите мой взмах, сразу пускайте вот этот старинный секундомер. А как только до вас долетит «А-А-А!», остановите секундомер. Вы увидите, что «А-А-А!» будет лететь до вас ровно три секунды. И те, которые не верят, сразу поверят.

Молодая Марина Рубинова побежала на тот берег. Когда она прибежала, опустился лёгкий туманчик и её не стало видно. А ей не стало видно профессора Чайникова и его взмахов. Поэтому Марина побежала обратно.

– Ничего не получается, товарищ профессор. Вас совсем не видно. Придётся отменять.

Марина Рубинова была молодая и совсем неопытная. Она плохо знала профессора Чайникова. Если бы она была немолодая и опытная, она бы прекрасно знала, что профессор Чайников никогда и ничего не отменяет. Он спросил:

– А эту церковь видно?

– Видно, самый купол, – ответила Марина.

– Значит, я не буду махать руками, а подброшу вверх какой-нибудь предмет. В этот же момент я закричу «А-А-А!». Как только вы увидите предмет, сразу включайте секундомер. Как только услышите «А-А-А!», сразу же выключайте.

Молодая Марина снова побежала на противоположный берег.

Профессор Чайников подождал, пока она прибежит, потом стал бросать вверх… А бросать-то было нечего. Кругом одна чистота.

Тогда он снял с ноги тапочек и что было сил бросил его вверх. При этом он вопил:

– А-А-А!

Молодая Марина Рубинова в этот раз не прибежала, в этот раз она приехала на троллейбусе.

– Ну что? – спросил Чайников. – Получилось?

– Не совсем, – сказала Марина. – Тапочек видно, а «А-А-А!» не слышно.

– Это туман, – сказал профессор. – Он поглощает звук. Надо для звука найти что-нибудь посильнее. Будем стрелять.

– Из чего? – спросили ассистенты, режиссёры, операторы с телекамерами и молодая Марина Рубинова.

Почему туман поглощает звук?

В чистом и неподвижном воздухе поглощение звуковых колебаний минимально. Поглощение звука в воздухе с водяными каплями (туман) происходит за счёт взаимодействия молекул воздуха и водяного пара. Часть энергии звуковой волны при столкновениях молекул переходит в колебательную энергию атомов в молекулах воды, а не на поступательное движение самих молекул воды. Поглощение звука при увеличении влажности сначала возрастает, при влажности 10–20 % достигает максимума и при дальнейшем увеличении влажности постепенно уменьшается.

– Из милиционера!

Участники передачи бросились искать милиционера и скоро нашли. Но он стрелять отказался:

– У меня все патроны на учёте. Я за них расписываюсь. Если я стреляю, я должен предъявить того, в кого стрелял. Дайте мне закоренелого преступника. Который вооружён и очень опасен.

– А мы скажем, что вы стреляли в закоренелого преступника и промахнулись, – предложила Марина Рубинова.

– Здравствуйте! – возразил милиционер. – Это ещё хуже. Я же разрядник по стрельбе. У меня же разряд отберут.

– Будем отменять, – сказала молодая Марина, которая, как мы уже говорили, мало работала с профессором Чайниковым.

– Ни за что! – гордо воскликнул Чайников. – «Клуб путешествий» нам поможет.

– Как он нам поможет?

– Очень просто. Сейчас у них передача идёт про дикие джунгли и тигров-людоедов и выступает знаменитый охотник Вальдепарис Магедман. Зовите его сюда немедленно вместе с его ружьём.

Молодая Марина Рубинова побежала в «Клуб путешествий» и скоро вернулась вместе со знаменитым охотником и его ружьём.

Охотник плохо понимал по-русски. Но звукооператор, который плохо понимал по-испански, ему объяснил:

– Профессор бросит тапочек, а вы будете стрелять.

– Полфессор? Половина?

– Нет-нет, целый профессор. Он бросает тапочек вверх, а вы ба-бах, по рукам?

– По рукам? – поразился знаменитый Магедман.

– В небо!

Знаменитый Вальдепарис всё понял и встал с ружьём на изготовку. Марина Рубинова поехала на тот берег.

Когда она приехала, туман рассеялся. Но профессор Чайников ничего отменять не стал. Он закричал «А-А-А!!!» и бросил вверх тапочек.

Знаменитый охотник тоже закричал «А-А-А!!!» и как саданул в тапочек из двух стволов! Тапочек разлетелся в пух и шнурочки.

– Получилось! Получилось! – запрыгал на одной ноге профессор Чайников.

Когда пришли в студию, всем телезрителям показали секундомер из рук Марины Рубиновой. На нём было отсчитано ровно три секунды.

Снова зазвонил телефон.

– Теперь верите? – спросил профессор того самого Фому Неверующего, который заварил всю эту кашу своим недоверием.

– Не верю.

– Как не верите? – растерялся профессор. – Мы же вам доказали.

– Я не тому не верю, что вы доказывали. Я не верю, что ваша бабушка переплывала Волгу!