Он не увидел, а скорее ощутил, как над его головой пролетела огромная тень и с грохотом ударилась о дальний барьер. Это находившийся в задней позиции пес попытался сомкнуть свою челюсть на Мартине, но самка своим мощным кулаком отправила пса в дальний угол поля, видимо потрясся животное и выбив ему пару клыков.
Стоя на холке поверженного животного, Мартин еще раз отпустил тетиву в пса, который в этот момент терзал одного из малышей прикрывавшего ногу матери. Хрустнуло так, как будто кто-то одним движением раздавил огромный арбуз – стрела пробила одну глазницу чудовища и вышла из другой разбрызгивая кости животного по арене. Животное, падая, оторвало защитника от ног матери и повалило рядом.
Он хотел развернуться, чтобы выстрелить в последнего, мечущегося у стенки ошеломленного пса, но не успел. Самка сделала два огромных прыжка и обрушила на голову противника удар ее сомкнутых рук. А раненый пес лежал, истекая густой, почти черной по цвету кровью. Где-то вверху ударил гонг, знаменующий завершение схватки, и признание прав Мартина на добычу. На лицах арбитров Тангары было видно неприкрытой недовольство – они потеряли и монеты, и права на ледяные пустоши Гангута. В копилке Мартина появилось пятнадцать королевских монет. Он не смотрел, как самка потрошила поверженного пса, вынимая его кости и несколькими точными и быстрыми движениями превращая в подобие оружия, и на то, как одна из реберных костей пса превратилась в острый нож, оделяющий плоть от шкуры. Голодный молодняк терзал свежую плоть. Жар первого боя едва спал, когда за спиной появился Оду. Его сородичи убирали тела трех поверженных псов.
– Ты много пользы принес нам, господин. Это самое вкусное мясо на Тангаре и редкое, мы принесем тебе первую долю, сделанную на огне.
– Я не голоден, Оду, – ответил Мартин. – Они согласились?
– Да, но условия на арене таковы, что они все будут прикованы и вам, господин, придется быть в схватке одному.
– Надеюсь не против четверых, – спокойно ответил Мартин.
– Урсу не смогут помочь в первом бою. Пока они говорили, над Мартином нависла тень. До Урсу стояла позади Мартина, ее тяжелая рука легла на плечо, и острые как сталь когти постукивали по одежде, от чего ткань его одежды стала петь как струны на гитаре. Она качала головой, слушая звук.
Оду, подняв голову вверх всматриваясь в ее черты лица, сказал:
– Господин, снимите налучь и колчан.
Мартин подчинился и тут же почувствовал, как на его плечи легла еще пахнущая жиром и кровью шкура пса. До сильно ударила ногтем по ткани и Мартин, к своему ужасу, ощутил, как нити дрогнули и как будто ожили, а затем поглотили приложенную к ним шкуру.
Она опустилась и пристально посмотрела в глаза Мартину. Эти гляделки длились минуту другую. По окончанию гляделок Мартин ощутил, что та часть шкуры, что когда-то была головой чудовищного пса, превратилась в приятный, даже дающий ощущение прохлады, капюшон.
Внезапно До обрушила на Мартина свой могучий удар, но все что он ощутил после удара, лишь прокатившиеся по его телу волны энергии. Ее острый коготь так и остался на поверхности ткани. До, удовлетворённо кивая головой, отошла. Ее низкие басы звучали глубоко, гортанно:
– До Ху Диа. Таи ман те де.
– Господин, – перевел Оду. – Когда будете у нее дома, она подарит вам шкуру Аранея Урсу и, что ваша одежда – для младенцев.
Мартин удивленно поднял брови, и уходя от До, повторил:
– Аранея Урсу… А, понял, медвежий паук.
Потом он оглянулся, на его лице был виден немой вопрос.
– Да, господин, в ледяных полях живут дикие, больше чем До в размере и массе, огромные владыки ледяных пустынь. А в глубоких трещинах, уходящих на многие километры, вглубь живут коварные Аранея Урсу.
– Хорошо, Оду, расскажешь мне позже.
Мартин шагнул за очередной барьер, на поле, где он сделал контрставку. Нангу славились тем, что хорошо адаптируются в любой среде, и из них воспитывали королевских охотников, стражей, торговых арбитров королевских караванов. Странно было то, что их выставили на торги, да еще с таким жестоким образом, с ограничением в свободе действия. Мартин успел встать между Нангу и зоной выхода претендентов. По мере роста напряжения казалось, что оно передается даже в одежду – на плечах и локтях и коленях появились плотные участки ткани, и тонкие нити оплели промежутки между пальцев и суставы пальцев тоже. Мартин наблюдал, как монеты сыпались рекой в корзину за возможность посмотреть на бой или сделать ставку и соотношение против только росло. Им наверху что-то объявляли, и сразу же сыпались удивленные или восторженные возгласы.
Мартин смотрел на реакцию вдалеке стоявшего Оду. Тот потирал свои многосложные морщины, и с тревогой бросая взгляд в сторону Мартина. Чтобы хоть немного уравнять шансы на выживание Нангу, он кинул старшему из них, клинок, думая о том, что пусть он прикован, но ударить по ногам противника сможет.
И вот на поле выехали три наездника. Было видно, что они держат пики своими не совсем правильными руками. Дикие рослые птицы, по виду напоминавшие по виду земных страусов, оседланные больше похожими на черепашьи панцири, седлами. Трое – над ними горел знак «права на жизнь» и знак «умелый охотник». Это означало, что они легко побеждают в схватках с дикими животными. Мартин, оценивая свою позицию, вертел головой – позади наездников ползло, видимо, хорошо дрессированное животное с короткими лапами и толстыми панцирными бляшками.
Теперь они рассматривали друг друга, ожидая гонга окончания ставок. Кто-то сверху кинул к ногам Мартина большую, чёрную как смоль, монету, с изображенным на ней символом, напоминающим земного осьминога. Монета упала не в чашу, а к ногам, так что Мартин хорошо рассмотрел ее темный блеск.
Оду, преодолевая крики и ругань Арбитров, все же вошел на арену.
– Ее нельзя трогать, господин – это монета выкупа. Ее можно взять только с кровью в руке и стать рабом Безымянных. Только они привозят черное золото, которое ценится очень высоко в империи. Если вы победите, она станет ваша, по праву победителя, если кто-то из бойцов поднимет ее, он станет рабом безымянных, а победителю уплатят вес этой монеты. Если вы победите в этом бою, ставок на вас больше делать не будут – вы будете весить больше половины стоимости сегодняшних торгов, потому что ваш противник собрал довольно внушительный набор владения. Пока мы торговали, они побеждали – это племена сборщиков пока им позволено, они сражаются, чтобы обогащать свои земли увеличивать влияние.
Оду понял по взгляду Мартина, что пора достать бутылку той жидкости, от которой умер мерзкий Гакин. Он с удивлением наблюдал, как Мартин делал жадные глотки.
– Господин, что значит Даниэль Бужу?
– Это значит, что там, дома, есть человек, который делает лучшие коньячные дистилляты, это по ту сторону моста.
– А что такое дистилляты?
:
– У нас на Земле есть растение, по сути, лиана, которая производит много вот такого размера ягод, – Мартин, сложил два пальца в форму круга, изображая ягоду. – Ее называют – виноград, и из него и делают сок, и потом дистилляты. Хотя, это довольно долгий разговор, потом расскажу – сказал Мартин и ушел чуть вперед, чтобы выбрать оптимальное расстояние между Нангу и нападающими.
Оду осторожно отступил к прикованным Нангу, облокотился на одного из них и с опаской сделал несколько глотков. Мартин понимал, что он это сделал, чтобы доказать, что он достоин быть его распорядителем. Немного причмокивая Оду обнаружил, что он не упал внезапно замертво, и что в его душе вдруг заиграли искорки радости, хотя обстановка была не подходящей. Прозвучавший сигнал окончания ставок заставил сердце биться быстрей, и мышцы напряглись.
Первую стрелу Мартин пустил, став на колено так, снизу вверх, чтобы наездник не успел среагировать. Стрела пробила тонкую, покрытую плотным подпушком шею животного и остановилась, утонув в маске наездника. Мартин не замер, а наблюдал за последствиями скорее краем глаза. Они видели, как животное рухнуло на покрытие арены, словно столкнулось с невидимой стеной. Ни крика, ни спонтанного движения крыльев. При этом стрела выбила из седла наездника, и он рухнул рядом, позади птицы. Что-то сильно ударило, скользнув по телу в районе бедра – это второй наездник бросил копье. Мартин споткнулся, и оказался на спине, отпуская второй раз тетиву. Стрела скользнула в брюхо оказавшегося над Мартином животного и, продолжая свой беспощадный путь, вонзилась в наездника в области его сочленения головы и неуклюжего, как казалось Мартину, туловища. Третий наездник сдерживал свое животное, оценивая шансы и немного отвлекая Мартина. Он понимал, что для победы ему нужно, чтобы пал не его соперник, а те, кого он отстаивает.
Мартин поднялся и еще несколько мгновений потратил на то, чтобы оценить обстановку. Он видел, как панцирная зверюга рвется к прикованным Нангу. Быстро выпущенная стрела скользнула по пластинам, и, спев короткую песню, ударила в опору замка цепи. Повезло – коротко мелькнуло в голове. Цепь напряженно запела, и одно из давно натруженных звеньев лопнуло, не выдержав напряжения. Чтобы не дать зверюге добычи, Мартин взбежал по ее длинному телу, покрытому толстыми пластинами и отпустил тетиву лишь тогда, когда увидел глаз животного. Стрела вошла с треском в череп. Животное взвыло, повернулось вокруг своей оси, скинув Мартина со спины и только потом, судорожно дернув лапами, замерло. Что-то опять сильно ударило сзади в плече, заставив Мартина кувыркнуться вперед. Последний наездник опустил на него свою пику и отскочил в сторону, сделав полукруг. Каково же было его удивление, когда он увидел, что Мартин стоит на ногах, натянув свой убийственный лук. Последний наездник качался в седле стремительно, приближаясь, желая уклониться от беспощадного жала.
Мартин не целился в наездника, он стрелял в птицу, рассчитывая темп на второй выстрел по наезднику. Тетива прозвучала высокой нотой, освобождаясь от напряжения, спела, и вошла куда-то в грудину животного, останавливая его стремительный бег. Всадника выбросило вперед, и когда он поднял голову, Нангу обрушил на него хорошо лежавший в его руке клинок.
Мартин поднял голову – сверху, с места, где он, кажется уже так давно, обозревал Арену, спускался лифт. Оду подошел, чуть шатаясь:
– Господин!
– То, что я обещал, твое, к сожалению, я не в силах тебя освободить, но и забыть тоже. Да одна десятая монет тоже твоя.
Оду кивнул головой. На платформе стояла Аура, на ее аккуратном, слегка сияющем от удовольствия лице не было и тени иронии или недовольства.
– Ты хороший ученик, Мартин! Завел друзей, обрел прекрасное оружие и, не ввязываясь в большие схватки, завоевал такое уважение и заработал такой вес, что Арбитры посчитали твой интеллектуальный актив более ценным, чем им декларировали на предварительных рассмотрениях торговых предложений. Того, что ты заработал достаточно, чтобы получить статус, позволяющий иметь собственного Арбитра. Королевская семья согласилась с выводами Палаты Арбитров и взяла на себя расходы по содержанию торгового арбитра, который будет представлять на всех торгах ваш мир, и те миры, которые стали вашей собственностью в результате нынешних торгов. Но они не согласились на расходы, связанные со строительством платформы для моста на вашей планете, с которой вы самостоятельно могли бы осуществлять торговые переходы. Но, заработанных тобою средств достаточно, чтобы ты мог оплатить устаревшую для нас технологию – то, что вы называете кораблями с возможностью создавать короткий пространственный переход. Вам будет полезно таким, чуть более медленным способом исследовать и познавать Вселенную, ее тайны, загадки и богатства и проявлять мудрость в познании их и использовании. Тем более что члены экипажа у тебя уже, кажется, подобрались. Ваша планета, благодаря твоему выступлению на арене, находится под ветто арбитров, так что у вас есть еще лет пятьсот, чтобы восполнить недостаток знаний и раскрыть свой потенциал. Оду и его семья – последние кто, когда-либо управлял такого рода кораблём, поэтому они отданы тебе, как дар от Арбитров.